25 октября 2022, 08:18
Смертохваты возбужденно стрекочут и маячат за спиной хозяина, переминаясь с клешни на клешню и вместе с этим пуская ядовитые слюни на добычу в капкане. Их глаза опасно острые, как осколки янтаря, а зрачки сужены, как чёрные иглы, и расширяются только, когда они вдыхают запах пойманного дракона ещё глубже. Гриммель удовлетворенно посмеивается и растягивает тонкие губы, обжигая фурию холодным и очень жестоким взглядом. Так смотрят бессердечные хищники. Так смотрят убийцы.
— Я прекрасно знаю, что вы – умные твари, и понимаете человеческую речь довольно неплохо, — он усмехается, когда видит страх в голубых глазах и узкие-узкие, нервно следящие за ним, зрачки, — Тебе отведена очень важная роль, самка.
Улыбка ползет ещё шире и она не несёт в себе доброты или доброжелательности – Гриммель просто упивается чужим страхом. Между пальцев мелькает фиолетовая ампула и фурия переводит на неё бешеные, широко распахнутые глаза. Её челюсти сжаты тугими веревками, точно так же как и крылья с лапами. Она совсем ничего не может сделать против пугающего охотника.
— Ты приведешь мне Повелителя драконов.
* * *
Ледяные хвосты трещат и рушатся под напором бежевых бивней и снарядов, разрывающихся чёрно-красными вспышками. Пушки гремят и пускают новые снаряды, пока смутьян Драго проламывает стены в Святилище. Они ждут, что оттуда выйдет другой вожак вместе с разноцветной стаей драконов, высыпавшихся из пробоин, но этого не происходит. Драго недовольно хмурится и приказывает стрелять дальше, хотя основную работу делает огромный дракон: его чешуя тёмно-серая, как будто бы впитавшая в себя гарь и копоть войны, находившуюся так прочно рядом с ним, тёмно-голубые глаза теперь были затянуты болезненным красным цветом по краям, а морду украшали шрамы. Он всё время опускал глаза и съеживал корону, когда пересекался взглядом с Драго, вызывая удовлетворение хозяина.
“Теперь ты мой, отныне и навеки”
— Продолжай ломать стену! Прекрати стоять! — Блудвист зло гаркает на него и машет своим жезлом.
Смутьян виновато гудит и отводит глаза, ударяя по Святилищу с новой силой. Небо грязно-бирюзовое, почти зелёное и очень холодное, на фоне которого и левиафан, и несколько больших кораблей вырезаются чёрными, гротескными пятнами. Драго смотрит, как его дракон влезает в разкуроченное, уродливо разодранное от снарядов и ударов, Святилище и ревёт.
Происходило бы это три года назад, то мужчина получил бы что хотел: целую стаю Валки, захваченную гипнозом его вожака, и, возможно, смерть её белого смутьяна, но сейчас их встречает лишь несколько заблудших рептилий. Они растерянно хлопают крыльями, пытаются улететь, но левиафан возвращает их и они покорно садятся на землю перед ним, потрясывая крыльями. Блудвист подходит ближе, очень пристально смотрит на красное ужасное чудовище, но не видит ни седла, ни раскрашенных костяных колечек на рогах: так всадники помечают драконов, прошедших уровни подготовки. У драконов Хэддока обычно три или четыре красных кольца разной масти.
Они отдали ему пустое гнездо, и что самое главное – заставили потратить свое время и силу смутьяна, который сейчас мог бы осаждать остров Защитников крыла.
Драго раздраженно рычит и все: и охотники, и драконы жмутся от него подальше, не осмеливаясь смотреть ему в глаза. Военный лорд понимает: он может проиграть, если Хэддок продолжит идти на шаг впереди.
* * *
На сердце неспокойно и, кажется, это чувствуют все вокруг, оттого его и тормозит за плечо Валка, которая, как всегда, была проницательнее остальных. Иккинг смотрит на мать и понимает по её голубым глазам, что всю его тревогу уже прочитали.
— Что-то не так? — ему немного неловко, но не от того, что он не привык ей открываться (за три года уже привык и старые раны затихли), а просто от того, что им нужно идти на пристань и провожать Вигго: не хочется заставлять его ждать.
— Судя по твоему настроению, это я должна задать такой вопрос, — женщина мягко улыбается, но не может скрыть лёгкого беспокойства о сыне.
Они ещё не вышли на улицу, так что их никто не услышит, разве что стены собственного дома.
— Я волнуюсь насчёт Вигго, — Иккинг немного молчит, но понимает, что звучит двояко, поэтому поясняет, — точнее о нашей… соулмейт-связи. Он так непохож на меня, мы видим мир по-разному и я честно не знаю, как мы сможем любить друг друга и уживаться.
Улыбка Валки становится шире и она как будто бы сама успокаивается, и это действует и на сына. Она ждет ещё немного, чтобы Иккинг наверняка высказался, а потом начинает говорить сама:
— Многие видят сойлмеут-связи довольно…По-детски. Они думают, что встретят соулмейта, их ударит молнией чувств и они тут же влюбятся и будут счастливы, но на самом деле в реальном мире дела обстоят немного сложнее, — женщина берет всадника за руку и выводит на улицу, но не торопится, чтобы у них было время поговорить, пока они шагают до пристани, — Люди бывают разные, но у каждого есть соулмейт. Соулмейт-связь не всегда говорит о настоящем.
— Я немного не понимаю…
— Ты помнишь какими были мои отношения с твоим отцом сначала?
— Вы не поладили.
— Вот именно. Смогла бы я его любить, когда мы так жестко не сходились во мнении о драконах?
— Навряд ли, — всадник пожимает плечами и ерошит волосы.
Сегодня довольно тепло для зимнего дня, солнце вовсю мерцает на снегу и нет ветра. Его красный плащ из кожи ужасного чудовища (Сморкала подарил по доброй воле, когда Кривоклык полинял) покачивался за спиной, красиво сочетаясь с чёрным лётным костюмом.
— Любить его в то время было… Болезненно. Я наступала на горло своим принципам, смотрела на кровь драконов, которую я не хотела видеть. Теперь то я понимаю, почему всё мое существо противилось происходящему, — Валка мельком улыбается и стучит по грудной клетке, прямо там где таится белый символ, — И в то время я бы не смогла назвать его своим соулмейтом и я также сомневалась в выборе богов. А теперь. Посмотри как он изменился, как изменился Олух. Теперь мы не спорим и живем счастливо.
— Так... Ты имеешь в виду, что соулмейт-связь просто указывает на человека, с которым ты будешь счастлив, но это не значит, что это произойдет прямо сейчас? То есть, что может быть вы будете счастливы в будущем, когда изменитесь?
— Именно, — Валка счастлива видеть облегчение, прокатившееся по плечам её ребёнка, — иногда для любви нужно время, ведь это сложное и долгое чувство.
Эти слова звучат в голове ещё немного, пока они не приходят к пристани. Вода синеет морозной чистотой, почти так же ярко, как и небо с облаками, под ногами похрустывает снег, а на берегу собирается довольно много людей. Корабли стоят во всей красе, раскрыв гордые паруса и вздернув мачты. Иккинг сразу же видит Вигго в его чёрном, меховом плаще и собственного отца, который жмет ему руку, а затем оборачивается, выискивая сына взглядом. Иккинг подгоняет себя и быстро подходит к ним, мило и немного виновато (за то что припозднился) смотрит на Вигго. Тот не обижается – он рад видеть своего соулмейта.
— Это были прекрасные недели, проведенные с тобой, мой дорогой, — мужчина поправляет волосы всадника в нежном жесте и с любопытством осматривает его костюм, — тебе очень идёт красный цвет.
— Спасибо, — щеки краснеют и неловкая улыбка сама лезет на лицо.
— Я бы остался ещё немного, но мне нужно уплывать домой и готовить флот для войны. Я буду слать тебе письма, мой дорогой Иккинг, — Вигго набирается наглости и с лисьим видом берет всадника за скулы и целует.
Люди вокруг довольно смотрят и шепчутся (слухи о том что они соулмейты уже давно разлетелись по острову), а Иккинг чувствует смущенную искру, кольнувшую в груди. Он вмиг заливается краской и Вигго очень довольно рассматривает его румянец, прежде чем попрощаться и взойти на корабль.
* * *
Королева Мала прекрасно знала о войне Олуха и Драго Блудвиста, как и все союзники Иккинга, а потому их территории постоянно патрулировали и находились под защитой. Иккинг дал часть драконов для этой задачи, но сейчас они улетели на ближайшие тёплые источники и вернутся только через неделю (если их не приведёт раньше кто-то из альф, но это маловероятно). Драго уже нападал на них, но тогда им помогли всадники и Великий защитник, а сейчас у них есть только собственные силы, когда на горизонте маячат вражеские корабли. Они уродливые и черные, украшенные драконьими черепами и железом, и весь остров сразу же готовится к атаке. Защитники крыла готовят снаряды, огромные арбалеты и жидкий огонь (страшное оружие из геля ужасного чудовища и некоторых компонентов, которое предоставил им Рыбьеног).
На охотничьих кораблях также готовятся к битве и заряжают пушки, открывая огонь по оборонным башням и ледяным скалам, как только им позволяет расстояние. Небо начинает дымиться и горчить от огня, а потом его захлестывают людские крики, когда первые бочки с огнём падают на борт. Всё горит: люди, корабли, вода и сами скалы острова.
* * *
Корабли горят и плавятся, но этого недостаточно, потому что прибывают новые солдаты и новые снаряды, которые отнимают у Защитников крыла время на перезарядку оружия и людей. Ванланд по велению Иккинга заранее окружил их остров ледяными шипами, оставив только главную пристань для собственных кораблей Малы и её людей, и сейчас охотники пытались пробить эту ледяную защиту снарядами. Перья хрустели и жалобно ломались, падая вниз с громким плеском. Они вставали поперек хода для кораблей, но начинали быстро плавиться из-за жидкого огня, горящего на воде.
Это тяжёлая битва и пока что неясно, кто из них победит, но Мала не собирается отступать.
Её люди прячутся за уцелевшими голубыми скалами и обстреливают флот, часть из которого уже грузно пошла ко дну (но их всё ещё было много). Более мелкие корабли пытались лавировать и протиснуться к главной гавани Кальдеры Кей, как чёрные лепестки среди огня и дыма, когда вода под ними вспенилась и выстрелила огромным потоком. Лодки перевернулись в воздухе, как щепки, и белый смутьян с рёвом вынырнул наружу, во всей красе показывая свои бивни, корону и часть тела.
Левиафан был в ярости и охотники захлебнулись в воде и крике, когда зверь с угрожающим клокотом стал падать вперёд, раздавливая бивнями и телом огромный флагман и уходя под воду. Море взбунтовалось и раскачалось, плюясь огнем и брызгами, сбивая корабли друг с другом и опрокидывая лодки. Вода играла с ними, как с обычными жуками на своей поверхности, и второй удар прошёлся чуть дальше первого, подкидывая флот в воздух.
— Так их, Ванланд!
Защитники крыла не могли внимательно рассмотреть дракона, а потому и не видели, что силуэт у него аккуратнее и худее, бивни более узкие и острые, а глаза сверкают разъяренным золотом, а не привычным бирюзовым льдом. Сигрун не слышала восторженных криков людей с берега, а продолжала выныривать и раскачивать море под собой, чтобы оно само кидало людей за борт и хрустело переломанными корпусами. Ни один корабль не выстоит против морского дракона, потому что люди здесь – непрошенные гости, а драконы – хозяева, которые знают как управлять водой и волнами.
Охотники на одном из главных и самых больших судов, не попавшие в эпицентр атаки, принялись готовить большие стрелометы в сторону движения. Вода разъезжалась в сторону белыми полосами, когда дракон начал набирать скорость, и вот гарпуны с ядом уже были готовы, но их что-то тряхнуло с тяжелым гулом под днищем флагмана. Сигрун очень опасно зарычала и подалась назад, вытаскивая бивни из напрочь пробитого судна. Корабль качнулся и стал крениться назад, проглоченный водой, а левиафан снова нырнул под воду и продолжил кружить и атаковать судна своим весом.
* * *
Несмотря на то, что Гриммель временно работал на Драго у него был свой собственный флот, который сейчас занимался отслеживанием драконьих популяций. Часть смертохватов также вылетела на поиски драконов Олуха или их новых брачных островов (охотник прекрасно знал о провальных попытках Драго захватить прошлые), чтобы он мог выпустить приманку вблизи стаи. Фурия Хэддока должна ошиваться поблизости и учуять самку, а там уже она приведет и себя, и любопытного всадника в его когти.
Сам Гриммель сейчас находился на необитаемых островах вблизи западной части архипелага. Именно здесь любили жить ночные фурии, именно здесь можно чаще всего встретить дневных: подходящий климат и просторы для полётов. Он не обращает внимание на недовольное ворчание самки в клетке, честно говоря ему было всё равно на неё: самое главное, чтобы она могла летать и не умерла в неволе до того момента, как её выпустят для ночной фурии.
* * *
Через день после отплытия Вигго Иккинг одевается в синий костюм, надевает чёрный шлем на голову и берет свой посох, заскакивая в седло Беззубика. Валка уже ждет его на улице в седле Грозокрыла, готовая и также одетая в драконью кожу. Лодки, в которых повезут малышей, уже на брачных островах, их заранее отвезли туда морские драконы, так что им нужно только прилететь и забрать их. Каждый альфа полетит к своим островам за своей стаей. У них много драконов, так что одного тёплого источника им не хватает (учитывая тот факт, что им приходится делить место с дикими драконами), поэтому популяция растянулась по цепочке гейзеров на западе.
Кроме книг и меча Вигго преподнес ему ещё один очень ценный и важный подарок: карту всего архипелага. Она большая и точная, открывает для него все острова, которые он раньше не знал и позволяет найти подходящее место для малышей. На Олухе итак очень мало места из-за драконов и людей, и если остров попадет под атаку, то молодые дракончики могут погибнуть. Он не может такого допустить и поэтому им нужен новый и неизвестный остров, где Драго не сможет добраться до детенышей и всех, кто еще не может сражаться. Олух пока что будет военной базой для безопасности его народа. Отец и совет поддержали его мысль, дав добро, и вот теперь он и Валка отправляются в путь за своими стаями.
* * *
Глаз радуется от привычной и такой родной пестроты драконьей чешуи, когда Иккинг расхаживает по каменистому острову с Беззубиком и высматривает красные кольца на рогах драконов. Впрочем, членов его стаи можно узнать и без этого: они приветливо урчат, ласкаются и лезут мордами в бок и под руки, чтобы их почесали. Малыши ещё не знают, кто он, оттого и могут оскалиться или показать шипы на хвосте, но родители быстро успокаивают их, и Иккинг может сделать спокойный облет ближайших островов. Его стая полностью готова к перелёту, детеныши уже окрепли и послушно прыгают на борт корабля, который потом запрягают морскими шокерами.
К сожалению, стая Валки не может похвастаться такой быстротой: часть малышей ещё сидит в яйцах и только готовится вылупиться. Такая же ситуация складывается и у Грозокрыла, который имел в настоящее время только двух слеповатых, маленьких, мягких детёныша вместо пятерых. Он ласково урчит и кормит их изо рта вместе со своей самкой: она меньше, но зато быстрее, ярче и более красная, нежели рыжая в отличие от него. Шторморезы клокочут и покачивают глотками, издавая успокаивающие и любящие звуки для своих малышей, и Валка решает остаться на источниках ещё немного. Она прилетит на Новый Олух так быстро, как сможет, но пока что Иккинг поведет свою стаю один.
* * *
Новый остров очень любезно встречает драконов неприступными скалами, на которые невозможно забраться ни с одного корабля, и это кладет очень приятную улыбку на лицо альфы. Может быть стоит сделать этот остров новой основной базой?
Он ещё успеет подумать об этом, пока его драконы и всадники садятся в центр острова в могучие леса. Лодки с детенышами поднимают тайфумеранги в своих лапах и ставят туда же, где и ночует вся стая. Наутро с острова вылетает Огневичок с письмом за спиной, а через три дня уже Алгон и половина драконов покидает этот остров и возвращается на Олух, потому что Иккинг не может оставлять свои земли без армии. Ему следует дождаться Валки, а потом с новой силой ударить по Драго и его кораблям. Его армия в сборе, Вигго готовит свой флот и всадник ночной фурии не хочет больше ждать: со всех островов прилетят отряды его двухтысячной армии, флот берсерков, изгоев, защитников крыла и крылатых дев, а затем они уничтожат Драго и всех его командиров вместе с налетчиками.
Впрочем, он мог бы обдумать план более детально, если бы не два белых крыла, замаячивших вблизи острова одной ночью.
* * *
Сначала он радуется и машет дневной фурии рукой, думая, что это прилетела его мать, но когда фурия не отвечает взаимностью, Иккинг приподнимает бровь. Стаи за ее спиной нет, так почему…? Ответ на немой вопрос дает Беззубик, который шумно нюхает воздух и тут же взмахивает крыльями, несясь к самке на всех порах. Иккинг не успевает моргнуть, но потом быстро превращается в ночную фурию и тоже взлетает, преследуя двух других драконов.
Он чувствует радость Беззубика и трепет знака под сердцем, но вот почему-то не чувствует взаимности от самки. Она заторможенно хлопает крыльями и урчит, когда Беззубик подлетает к ней слишком близко, но это всё на что она способна, хотя её запах говорит об обратном. Драконий брачный сезон будет длиться всю зиму и те драконы, которые ещё не завели малышей, будут чувствовать его зов и возбуждение вплоть до весны. Вот и самка пахнет непокрытой и готовой, но ее настроение странное, а движения механические.
Иккинг не успевает ничего заподозрить, только оборачивается на остров за спиной, который стремительно отдаляется от них. Он громко урчит Беззубику перед собой и тот оборачивается. По его довольной морде понятно, что он не видит обмана и безумно счастлив увидеть эту самку: язык высунут набок, рот розовый и беззубый от радости. Иккинг смеётся, но это более похоже на гулкое прокатывание звуков в горле, чем на настоящий смех, а потом повторяет улыбку Беззубика.
Усерднее хлопая крыльями, он подлетает ближе и выше к самке и не видит ни ошейника, ни каких-то намордников или чего-то ещё, что могло бы говорить о ловушке. Дневная фурия мявкает и поднимает к нему голову, лениво рассматривая нежно-голубыми глазами. Её взгляд немного глупый и несосредоточенный, зрачки сужены, но иногда распахиваются шире (обычно когда Беззубик пытается её как-нибудь обнюхать).
Новый остров теперь стоит еле заметной вершиной позади них и Иккинг видит какой-то другой перед собой: каменный, туманный, намного меньше и жестче чем место ночлега его стаи, и что-то тревожное больно колет в груди. Он воет двум остальным фуриям и распахивает крылья, тормозя себя. Дневная фурия тоже останавливается и встряхивает головой несколько раз, приходя в себя. Ее глаза вмиг становятся осознанными, как будто бы до этого её сознание спало. Она странно смотрит сначала на Иккинга, потом на Беззубика, и, кажется, до неё что-то доходит: она испуганно воет, оборачиваясь на остров и быстро-быстро хлопает крыльями, как раз за мгновение до того, как оттуда полетят сети.
Беззубик давится рычанием, уворачиваясь от них и почти падая в воздухе, а затем слышится опасный стрекот и из тумана выныривают рептилии, похожие на скорпионов. Ночные фурии мигом разворачиваются и набирают скорость, но Беззубика смертохваты игнорируют и летят прямо за оборотнем, как будто зная, кто из них настоящий альфа. Их сбивает розовый напалм дневной фурии, но этого недостаточно и драконы снова увязались за Иккингом.
Он пытается уйти в самый верх, прямо в облака, но кто-то плюется кислотой прямо сбоку, заставляя сбавить скорость и перевернуться в сторону. У смертохватов не было команды убить, только захватить, поэтому они сбивают альфу и пытаются загнать к скалам.
Беззубик мчится на помощь, неаккуратно летя мимо берегов туманного острова, и если бы не белая фурия, то в него бы попал уродливый, блестящий ядовитым фиолетовым цветом, дротик. Самка невидима, но он чувствует её запах, а потом видит, как на Иккинга липнут смертохваты. Они зажали его в своих клешнях, покрыли со всех сторон и крылья, неспособные нести такую тяжесть, уронили весь этот чёрный комок к каменному берегу. Беззубик хочет помочь, но очень отчётливо слышит рёв альфы, требующий уходить.
"Лети за остальной стаей! Ты не справишься один!"
Иккинг хочет прокричать это на человеческом языке, но не может и выходит только надрывный вопль. Впрочем, Беззубик, кажется, его понимает, только сомневается немного. Сети, снова плюющиеся в его сторону, добавляют уверенности и его дракон быстро-быстро хлопает крыльями, со свистом улетая к новом острову. Ему очень стыдно и страшно, из-за его невнимательности его друг попал к охотникам! Дневная фурия тоже очень виновато скулит и летит следом, ей тоже страшно, но она хочет помочь.
Смертохваты очень довольно щелкают челюстями и шумно вынюхивают его, пачкая в своей слюне и играясь с бивнями. Иккинг опасно рычит и гудит на них, но те только облизываются, очень довольные и возбужденные от поимки альфы. Те, кто был внизу, сейчас отпустили его и выкарабкались из-под живого комка, чтобы крутиться вокруг остальных и маячить перед глазами. Иккинг воет: "Отпустите меня!", но от них слышится только ехидное клокотание, а клешни вокруг шеи сжимаются сильнее. Альфа слышит чужие шаги и хочет выстрелить в охотника плазмой, но его голову давят сверху чужой, закрывая челюсти и прижимая его к земле.
* * *
Фиолетовый престиголов с золотом на рогах и Беззубик с рёвом обрушили весь огонь и злость на тот остров, но там уже никого не было. Командир гордо парит над берегом и внимательно высматривает охотников, но всё, что у них осталось – сети, дротики и волны. Иккинга здесь больше не было и один из громорогов тут же хватает след и идет по нему с разнокрылами-разведчиками и их всадниками. Вся остальная стая с горем возвращается на остров, и на Олух отправляется письмо о пропаже их вождя, а Беззубик обеспокоенно летит в сторону тёплых источников Валки, чтобы найти её и рассказать на своём языке, что случилась большая беда.