Те, кто надел плащ дипломата,
В этой игре – те же солдаты:
Пешка ведет партию к пату –
Пешку с доски долой!
«Одно предательство»
Комнату, в которой теперь - и неизвестно, долго ли – предстояло жить Раф, трудно было бы охарактеризовать, даже мысленно, как тюремную камеру. Симпатичное светлое помещение ничем не уступало по комфортабельности школьному общежитию, кроме того, сообщив, что девочку собираются навестить родители, ей сразу же предложили предупредить, какие из личных вещей им стоит принести, чтобы Раф могла разместиться со всем возможным удобством.
Все для того, чтобы не чувствовать себя пленницей…
И все-таки самостоятельно покинуть белоснежную башню на верхнем уровне Энжитауна, из окна напоминающую плывущий по облачному океану кораблик, не стоило и мечтать. Уже знакомый с прошлого года медальон – золотистая восьмилучевая звездочка – не только наглухо блокировал сверхъестественные способности, но и превращал крылья за спиной в бесполезное украшение, а единственный способ покинуть верхний ярус башни – полет с огромной высоты, и при рабочих-то крыльях потребовал бы всей возможной смелости.
Странно, что эта беспомощность до такой степени удручала, учитывая, что Раф даже и не помышляла о побеге. Наверное, при немного иных обстоятельствах в подобной истории легко было бы вообразить себя заточенной в волшебной башне принцессой, ожидающей спасения от какого-нибудь легендарного героя – но, увы, только не в том случае, когда с «принцем» тебе в жизни повезло так, что самым заветным желанием становится одно: только бы этот авантюрист не выкинул какой-нибудь глупости, вздумав ее «спасать», и не влип в неприятности еще хуже! Особенно сейчас, когда любой искорки хватит, чтобы разгорелся пожар.
Раф знала о справедливости Суда Сфер и о том, что невиновному незачем его опасаться.
Но знала и то, что невиновной ее назвать сейчас достаточно сложно – кто бы ни стоял за тем, что они вообще оказались у Храма ВЕТО, разрушать Весы ее никто не принуждал, а у дьяволов свое представление о справедливости, не предполагающее необходимости считаться с общим для всех Законом, если он неожиданно расходится с их собственной выгодой.
- Меня лишат крыльев, если Суд сочтет именно меня настоящей виновницей? – с непонятной самой себе резкостью спросила девочка у вскоре прилетевших навестить ее родителей. Но поддерживать бессмысленный разговор о том, удобно ли ее разместили в башне и не нужно ли ей еще что-нибудь из вещей, не хотелось просто до зубовного скрежета – что-то в этом было от лицемерной и даже трусливой попытки делать вид, будто все идет, как и должно, будто все непременно наладится…
Орехово-карие глаза мамы, всегда смягчающие правильные почти до холодности черты лица испуганно распахнулись.
- Ну, о чем ты говоришь, солнышко? – растерянно ответил вместо нее отец. – Это было бы неоправданно суровое наказание.
За посягательство на основы мироздания? Увы, вполне оправданно… Раф хотела уточнить «даже если перемирие действительно теперь будет нарушено», но не решилась произнести это вслух. Никакое наказание тогда не оказалось бы страшнее самого совершенного преступления.
Раф всегда казалось очевидным, что она похожа на своих родителей. Даже не смотря на то, что среди ангелов льняные и светло-золотые волосы, как и глаза разных оттенков синевы были в числе самых распространенных черт, все равно, до определенного момента жизни не было никаких сомнений в том, что ее собственные голубые глаза и белокурые локоны – такие же как у Климента, одного из великих Целителей касты Милосердия, а черты лица очень похожи на Вирджинию… До того момента, как Аркан подтвердил слова Рейны, девочку все равно не оставляло сомнение, что она действительно могла бы быть не их родной дочерью, получается, что и в Комнату Портретов так неудержимо тянуло заглянуть лишь чтобы убедиться – Рейна ее обманула. А следовало бы задуматься как раз о том, зачем Рейне нужен был этот обман! Связаться с семьей, поговорить об этом хотя бы с профессором Арканом… но всебесцветной каким-то образом удалось просто-таки зациклить Раф на мысли, что ангелы, быть может, и не лгут, но столь талантливо при этом недоговаривают, что ничего полезного официальным путем все равно не узнать.
- Все будет хорошо, моя маленькая! – Вирджиния заключила дочку в объятья. Сейчас они почти уже сравнялись по росту, отчего у старшей ангелессы не получалось привычно уткнуться лицом Раф в волосы. – Все совершают ошибки, и никто не станет спрашивать с тебя строже, чем должно. А если тебя и исключат из Золотой Школы без права восстановления – что ж, быть может, для тебя только лучше будет провести еще хотя бы звездный цикл в Энжитауне, прежде чем отправиться на практику…. В какую-нибудь другую школу…
Климент, чуть нахмурившись, предостерегающе коснулся плеча жены и та смолкла на полуслове, но Раф успела и заметить жест и, что уж говорить, мысленно достроить фразу.
- Подальше от Сульфуса – ты, наверное, хотела сказать! – слегка отстранившись девочка с вымученным смешком дернула плечами. Наверное, Вирджинии – ангелу касты Целомудрия, было больно осознавать, что ее дочь готова оказалась уступить черному привороту и пойти на поводу у желаний, которые сама прекрасно осознавала недостойными ангела. – Но он здесь действительно ни при чем! Возможно, даже наоборот… Это я втягиваю его в истории, потому что… не совсем настоящий ангел. Этого не было заметно здесь, дома, в детстве, но стоило только спуститься на Землю, стоило столкнуться с реальным многообразием возможных путей – и я, совсем как обычный землянин, постоянно делаю не тот выбор! Вот только с силой и ответственности ангела последствия от этих ошибок…
- В таком случае, ты можешь вспомнить и о том, как много ошибок «обычных» землян совершаются не без участия дьяволов!
- Но даже если бы это так и было – что я за ангел, если не могу научиться противостоять…
- Или не хочешь.
- …Или не хочу. Мам… ты знаешь что-нибудь о семье землян, в которой я родилась? Хоть что-нибудь?
Одна из вещей, о которых следовало бы первым делом спросить, вернувшись в прошлом году с практики… как и еще очень многие вопросы, которых и Раф и ее родители вольно или невольно избегали в разговорах. Вирждиния с виноватым видом вздохнула.
- Прости… почти ничего. Мы не работали Помощниками на Земле сверх собственной учебной практики и не были там, когда все это произошло. Нам сообщили, что твоя земная мать исчезла при необъяснимых обстоятельствах, а отец вскоре после этого сошел с ума. Около десяти лет спустя он тоже исчез… О Рейне и подробностях этой истории я ничего не знала, Кощунство – не та вещь, что Сферы хотели бы делать достоянием гласности.
- Может быть, нам не стоило скрывать это от тебя, когда ты выросла, теперь я понимаю, что действительно – не стоило! – Климент нервно потеребил золотистую бородку. – Но мы подумали – какой в этом смысл. Ты и без того переживала, сомневалась в том, сможешь ли получить ранг Хранителя, мысли о том, что ты будто бы «не настоящий» ангел только добавили бы тревоги. А земляне – мы были в этом уверены – век с лишним спустя в любом случае уже умерли, так какой смысл узнавать о них, чтобы понять, что потеряла навсегда. Прости. Ни при каких обстоятельствах не следовало забывать, что обман – даже в попытке щадить чувства – ни к чему хорошему привести не может.
- Но я действительно все меньше уверена…
- Дело в том, что ты не можешь простить себе ошибок и крылья стали слишком тяжелым грузом для тебя? – сжав ладони дочери в своих, спросила Вирджиния. – Или… или ты просто не хочешь больше быть ангелом, потому что…. Ну, из-за этого мальчика? Надеешься, что приговор лишит тебя необходимости принимать решение?
«У Сфер гораздо меньше шансов ошибиться, чем у меня…»
- Раф! Никто на самом деле не рождается ни ангелом, ни дьяволом. Даже те, кто изначально был Вечным – и нельзя, никаким воспитанием, никаким внешним примером воспитать ангела из того, кто не может им стать. Ты… тебе оказалось труднее, чем все мы думали, но, поверь, мы сами тому пример, всем свойственно колебаться и совершать ошибки.
- Я по-прежнему хочу быть ангелом, мама. Действительно хочу! Я… может быть, вас с папой обижает то, что я пытаюсь выяснить все о своем происхождении, понять, кто же я вообще такая, но я очень вас обоих люблю и даже не представляю себе какой-то другой семьи, чем есть. Я хочу помогать землянам и защищать их, и не знаю, смогла бы расстаться со своими друзьями… Вот только от моих попыток постоянно происходят какие-то беды, земляне подвергаются опасности, а я все чаще думаю – вправе ли я вообще указывать кому-то путь, когда сама только и знаю, что блуждать в трех соснах! Поэтому мне иногда и кажется, что лучше для всех было бы, если бы я стала… просто тем, кем и должна была бы стать. И из-за моих ошибок не страдали и не подвергались опасности другие!
Вирджиния снова вздохнула, теперь уже с каким-то иным, не до конца понятным Раф выражением и, притянув дочку к себе, поцеловала в лоб.
- Нам всем гораздо проще… или, правильнее будет сказать, спокойнее – было бы отказаться от этой ответственности и всегда уже быть уверенным, что наша ошибка никогда не сломает ничью судьбу. Но это невозможно. Отказ от решения сам может стать ошибкой куда более серьезной. Если все побегут от этого? Если никто не сочтет тебя достойным?
- Но ведь я…
- Как уже сказал твой отец, Раф, мы сожалеем, бесконечно сожалеем, что не были честны с тобой в полной мере – и этим обрекли узнать правду, перевернутую часть правды, от безумной падшей! И, поверь, пожалуйста, милая! – взяв руку девочки в свою, Вирджиния прижала ее ладонью к своей груди. – Даже когда сердце вовсе не, как ты это называешь, человеческое – раскаяние и сожаление ничуть не меньшая для него боль. Ты мне веришь?
- Разве в этом я когда-либо усомнилась бы?
Наверное, Раф чересчур ушла в последнее время в свои собственные переживания, чтобы замечать, что не только она сама – и, возможно, даже не столько она сама их испытывает. Почему-то даже в голову не приходило, что родители могут переживать и чувствовать себя виноватыми из-за ее попыток выяснить что-то о своем земном прошлом – в то время, как она боялась, что разочаровала их происшествиями первого же года практики и списывала появившуюся в отношениях нотку напряженности на это. И Ури, пока она не заговорила об этом – разве Раф могла даже предположить, будто лучшая подруга перестала чувствовать себя нужной… а ведь оглядываясь назад, теперь девочка без труда понимала, что многие поступки и правда напоминали попытку оттолкнуть. Раф не хотела подвергать друзей лишней опасности, зная, во что постоянно ухитряется влипнуть, а со стороны это выглядело, словно бы попытки заявить себя выше остальных, не нуждаться в поддержке. А Дольче? Уж ей в этом году выпало куда больше переживаний – трудно поверить, что дело тут исключительно в персонификации, учитывая, что больше никто на возлюбленных своих подопечных заглядываться не начал – и чувства вины, но от Дольче при этом никто не слышал и слова о том, чтобы отказаться от крыльев и сути ангела! Да и о чувствах Сульфуса Раф отчего-то не думала даже тогда, когда была уверена, будто бы только они ее и занимают!
Родители почти весь день провели у нее, хоть Раф несколько раз и пыталась их уверить, что все в порядке и что в постоянном присмотре она не нуждается, а потом и вовсе полушутливо уточнила, не подозревают ли ее в попытке сбежать. Не то, чтобы ей особенно хотелось оставаться сейчас одной, но Климент, как Целитель, куда нужнее возможным пациентам, да и Вирджинии наверняка было, чем заняться. В конце концов родители неохотно уступили, только отец активировал и вручил девочке свой талисман – белого голубя, попросив передать через птицу сообщение, если вдруг что-то ей все-таки понадобится.
Даже жаль, что все, необходимое сейчас Раф, заключалось в знаниях, которых определенно не было у родителей, а думать сейчас о каких-либо вещах… да просто не получалось. Может, стоило попросить принести какую-нибудь тетрадь для записей взамен оставшегося в Золотой Школе ежедневника, изложение соображений на бумаге иногда помогало разобраться в них и привести мысли в порядок, но беспокоить кого-то ради подобного было неловко.
Да и тайн в последнее время завелось слишком уж много, чтобы с прежней доверчивостью доверять размышления бумаге.
Быть может, не стоило изменять жизненному принципу – не совершать, по крайней мере, целенаправленно, тех поступков, о которых было бы стыдно говорить или писать? Трудноосуществимо это, когда совершенно перестаешь понимать, что правильно, а что нет! Неужели земляне постоянно живут с такими мыслями?
Вечером совсем уж неожиданно Раф ожидал совсем уж неожиданный визит – в башне появилась профессор Кессиди, а вместе с ней Ури, Дольче и Микки, которых девочка сейчас меньше всего ожидала здесь увидеть. Правда, подруги налетели на нее, с таким энтузиазмом задавив в объятьях, словно бы не виделись юные ангелы не около суток, а несколько земных лет, как минимум. Раф и сама успела соскучиться вне всякого соответствия проведенному без девчонок времени, поэтому удивиться визиту успела не сразу. Да и поздороваться с ректором, как полагается, сообразила с некоторым запозданием.
- Но что вы все делаете в Энжитауне?
Подружки как-то слегка погрустнели и почти синхронно принялись прятать взгляд, поэтому ответила вместо них невозмутимо пронаблюдавшая сцену бурной встречи Кессиди.
- Похоже, дурной пример и впрямь оказался заразительным! – с невеселой полуусмешкой на лишенном возраста лице объяснила она. – Твои подруги сговорились с дьяволами и устроили в Школе очередной переполох своими авантюрами!
Наверное, на лице Раф отразился слишком явный испуг, потому что Кессиди, сделав улыбку заметно более мягкой, поспешила ее успокоить.
- Пока что их наказание ограничится временным отстранением от занятий – девочки просто очень хотели тебя навестить. Возможно, это и не слишком педагогично с моей стороны, делать им уступки после такого грубого нарушения как школьных правил, так и норм поведения ангелов вообще, но, думаю, вам всем полезно будет встретиться сейчас. Во дворец Справедливости практикантов никто допускать не станет, а тебе на завтрашнем процессе, наверное, лучше будет чувствовать чью-то поддержку.
На последних словах улыбка увяла. Раф помнила, что когда-то именно на подобном процессе Кессиди в одночасье из главы Небесного Воинства стала обыкновенным Стражем – может быть, в какой-то мере наставница списывала это и на то, что никто из тех друзей и боевых товарищей, что у нее были, не поддержал ее позицию. Вопрос, конечно, решался не тот, чтобы уповать на личное отношение – но девочка даже не представляла себе, что в такой ситуации приходилось бы почувствовать.
- Я не понимаю! – снова обернувшись к подругам, Раф поймала руку Ури и мягко сжала в ладонях. – Что у вас произошло?
Девочки беспомощно переглянулись.
- Сульфус рассказал нам о вашей встрече с Зебелем в Париже, ну, и о подозрениях, что тот на самом деле знал гораздо больше, чем делал вид. Мы решили расспросить его все вместе и… ну и…
- Попытались вместе с дьяволами угнать автосферу, чтобы слетать в Париж! – косясь на Кессиди, закончила Мики. Наставница очевидно была уже в курсе всей этой истории, но все же обсуждать проделку в ее присутствии ангелятам было неловко. – Вот только нас перехватили возле пограничья и отправили по домам. Ну, кроме Сульфуса, он…
- Вполне вероятно, что и его тоже уже поймали! – сухо вставила Кессиди, снова заставив девчонок стать похожими на нашкодивших котят. – Сумасбродства у этого мальчишки достаточно, если решил улетать с автосферы на такой высоте, однако на одном только сумасбродстве далеко не улетишь! Впрочем, полагаю, все вы это уже поняли.
Раф лихорадочно пыталась припомнить детали разговора с изгнанным на Землю дьяволом, но никак не могла понять, что такого он мог бы рассказать полезного в их ситуации. Даже если и предположить, что случайная встреча была вовсе не случайной – к Весам и таинственному заговору вокруг них это вряд ли имело отношение. Понять ничего так и не получилось, поэтому, поколебавшись, девочка все-таки рискнула уточнить.
- Что такого вы хотели узнать у Зебеля? Он… мне показалось, он не вполне нормален.
Или просто она не услышала чего-то, что Сульфус, как дьявол, зацепил вниманием?
- Ну… мы же сами об этом почти ничего не знаем. Сульфус вспомнил, что этот Зебель попенял на «неумение заметить чего-то прямо под носом» или вроде того, а он… ну, Сульфус, то есть, решил, что это связано с Анжели, которую он видел, и что, если Зебель что-то о ней знает, то знает и обо всей истории в целом – и, если мы выясним, то сможем разгадать заговор! – затараторила Дольче, словно бы сама себя пытаясь перебить. – Доказать, что не ты виновата. То есть, что виновата не потому что… то есть…
Раф положила руку на плечо розовокрылой девочки, пытаясь ее успокоить.
- Пожалуйста… Девочки, утверждать, что я ни в чем не виновата, бессмысленно – вернее даже, ложно. Даже если нас намеренно подтолкнули к тому, чтобы разыскать Весы, разрушил их все равно мой и только мой поступок – это бесполезно отрицать. Я всем вам очень благодарна за попытки найти Анжели или узнать о ней хоть что-нибудь, но, пожалуйста, не надо невольно усугублять мою вину еще и тем, что я вас втягиваю в… в преступную деятельность. И из-за меня вас тоже наказывают!
- Опять ты за свое! – сердито тряхнув копной кудряшек, Ури уперла руки в бока. – Нет уж, больше я тебя одну ни за что не брошу! Мы – твои друзья, Раф, и кого еще касаются твои трудности, если не нас?! Все, что случилось – результат всех этих попыток «оставаться в стороне», так что мы виноваты в этом не меньше – и должны уже в любом случае найти способ все исправить!
- Но, девочки…
- К тому же, мне, например, к отстранениям не привыкать! – Мики заговорщески подмигнула. – Еще до знакомства с тобой, кстати, так что не нужно брать все на себя!
- А я еще при первой встрече тебе сказала! Сказала! – обхватив руками и Раф и Ури, протараторила Дольче. – Когда что-то не получается в одиночку, всегда надо помнить, Angel’s friends – мы вместе навсегда!
- Девочки, вы… я очень-очень вам благодарна, но как вы не понимаете! – блондинка помотала головой, изо всех сил пытаясь сдержаться и не зашмыгать носом. – Я не просто вляпалась неизвестно во что по самые уши, я сама уже не знаю – не могу быть уверена уже не в том, на что я способна, а в том, кто я вообще такая! И зачем… а с вами все иначе, вы – настоящие ангелы и ни к чему портить себе практику, репутацию и разделять со мной мои ошибки, только из доброты ко мне…
- Хорошими же мы были бы «ангелами», если бы тебя бросили! – Мики нахмурилась. – Опять ты вспомнила все эти свои разговоры с Рейной, которой только и было нужно, чтобы ты окончательно в себе разуверилась!
- Дело не в Рейне! Вернее, не столько в ней, но нельзя же постоянно оправдываться внешними обстоятельствами! Рейна могла внушить мне порочную страсть – но разве она виновата, что я не сумела справиться с этим испытанием и превратила школу в руины?!
- Как я ее едва не сожгла год спустя, хотя мне вообще никто ничего не внушал? – тихо спросила Дольче. Раф зажмурилась.
- Твои собственные чувства смешались еще и с эхом чувств Лю! – напомнила она. – А я? У меня так почти постоянно получается! Я все время чувствую, как земная девушка, постоянно путаюсь – а в совокупности с силами ангела это приводит к таким страшным последствием. Я ведь… я ведь едва не прикончила эту девушку-тень, когда она ранила Сульфуса, просто затмение какое-то нашло, еще страшнее, чем раньше – даже не знаю, как я сумела остановиться в самый последний момент! Осознать, что же вообще я делаю!
- Однако же сумела! – отрезала Ури и тут же с натянутым смешком туманно дополнила. – Начинаю думать, что единственный профнепригодный ангел в нашей компании – это я! Все вы справились с испытаниями. Профессор? – темнокожая девочка неуверенно покосилась на Кессиди, но та с легкой улыбкой кивнула.
- Похоже на то. Раф справилась с испытанием Гневом и доказала, что подходит для касты Милосердия. К сожалению, куда более серьезное испытание ей выпало вне школьной программы – и теперь способно перечеркнуть вообще все достижения.
Девочки вопросительно уставились на Ури.
- Я… Теренс мне рассказал об испытаниях. Проверке, способны ли мы справиться с собственными пороками – когда я заметила, что с нами всеми твориться что-то неладное, и решила выяснить. Правда, выяснилось, в основном, то, что Смирение – не мой конек…
- Нашла из-за чего переживать! – махнула ладонью брюнетка. – Я, например, и сама не особенно хотела бы распределения в касту Благоразумия – дед, наверное, будет разочарован…
- Зато, может быть, теперь Раф убедиться, что все мы совершаем иногда ошибки – и никакое человеческое сердце тут вообще ни при чем! – почти повторив недавние слова мамы, подытожила Дольче, вытягивая шею, чтобы чмокнуть блондинку в щеку. – К тому же ты была права. Чувства освещают нас жизненный путь, а не слепят глаза – только тогда они искренни и естественны!
Раф не нашла, что ответить. Неужели Дольче так спокойно восприняла то, что так долго прожила, путаясь не только в своих и чужих, но и настоящих и ложных чувствах? Не могла же она теперь расчленить свое отношение к этому Александро, как на дольки, отделив одно от другого – и все пережитое не воспринималось теперь единым и бесспорным? Девочка попыталась вспомнить осень прошлого года, когда с глаз упала пелена черного приворота, оставив горькое осознание совершенного кощунства и панику перед тем, что будет теперь. Вспомнить как будто бы даже откат и почти неприязнь у Сульфусу, словно бы дьявол был виноват в своем несоответствии с уже успевшим сложиться в затуманенном сознании образом – но ведь чувства к Сульфусу, настоящему Сульфусу, так никуда и не делись! Хоть понять это и предстояло гораздо позже…
Хотелось спросить, любит ли Дольче того землянина до сих пор, но Раф не была уверена, что заговорила бы об этом даже и без посторонних слушателей, в числе которых к тому же оказалась наставница.
- Что ж, похоже, ангел я все-таки или нет – окончательно решиться завтра! – вслух припомнила Раф, по-прежнему, не особенно-то убежденная всеми этими примерами, ведь она-то продолжала видеть разницу. Уж лучше лишиться крыльев и стать человеком, чем повторить историю Рейны или…
- Не забывай, что решать это, прежде всего, все равно будешь ты сама, – заметила Кессиди, когда девочки, устав топтаться посреди комнаты, расселись на кровати. Сама ректор все еще стояла, прислонившись спиной к стене и отчего-то игнорируя стул и пару кресел в уютной «камере предварительного заключения». – не жди ответа со стороны. Кажется, ты перестала считать себя достойной сверхъестественных сил – или просто хочешь, чтобы тебя все разубеждали в этом?
Если подумать разговор что с родителями, что с подругами можно было растолковать и как жадный поиск такого утешения – но это было бы слишком неожиданное от себя же лицемерие.
- Вы правы, я сомневаюсь. Вы-то, профессор, беспристрастно понимаете, что я злоупотребила ими!
- Твою вину трудно отрицать, но, поверь мне, она меньше, чем ты пытаешься представить.
- Вы слишком добры…
- Боюсь, я в данный момент говорю не о вере в тебя, а о знании. Говоря о слабости «человеческого» сердца, ты пытаешься игнорировать одновременно существующую истинную его силу, которая, возможно, предоставляет тебе возможность не менее, а, вероятно, и более принести в мир света, нежели любой другой ангел. В том случае, конечно, если ты сделаешь такой выбор. Выбор, из числа тех, что в конечном итоге и определяют существование самой вселенной. Нельзя же ожидать, что он будет легким. Вспомни, как многое зависит от выбора людей в их повседневной жизни и кажущихся им самим мелочах. Оттого задачей Хранителей и стало указывать им верный путь, помогать избежать ошибки. Потому для дьяволов до конца их существование останется столь важным, чтобы люди эти ошибки совершали. Как правило, все то, с чем сталкиваются земляне-подростки, не оказывает слишком уж серьезного влияния на жизнь других, даже в собственной судьбе не все, но очень многое они еще способны будут исправить в будущем. Поэтому именно со школьников вы все начинаете свою практику, чтобы и ваши собственные ошибки по неопытности не становились фатальными. В какой-то мере это, несомненно, касается и дьяволов. У тебя, Раф, жизненного опыта и знаний, разумеется, больше, чем у любого землянина-подростка, но эти опыт и знания были получены здесь, на небесах – так что, по сути, с несовершенством мироздания ты впервые столкнулась, только лишь начав практику. Как и с возможными соблазнами. Никогда не думала о том, что для искусителя гораздо большей победой будет совратить душу ангела, а не по мелочи толкать к падению какого-то человека? Что победить можно не только в явной борьбе? На самом деле, это одна из причин, по которым я не поддерживала перемирия – дьяволы слабее нас, но только лишь в честном бою. В интригах и подковерной возне им нет равных. В прикрытие фальшивым доверием и даже будто бы союзничестве, где нанести удар в спину, как только ситуация изменится, может помешать только их же тщеславная уверенность, что в этом нет нужды.
Раф едва заметно качнула головой. Она была искренне благодарна Кессиди – та, пусть и на свой манер, но явно пыталась поддержать ее, но… эта женщина продолжала жить прошлым. Словно бы якорь, глубоко вонзившийся в стародавнюю войну, в смерти близких, союзников и врагов, в непримиримость, не подлежащую никакому сомнению – так и теперь бывшая воительница не замечала, что мир вокруг нее меняется. Вернее, замечала, но видела в этом только лишь его коррозию.
- Дьяволы могли измениться со времен Вечной Войны, – словно бы прочитав мысли подруги, негромко заметила Ури.
- Дьяволы могут меняться хоть тысячу раз за день – это, как ни парадоксально, одна из самых неизменных черт их натуры. Впрочем, вы четверо давно уже уверены в едва ли не приятельском отношении со своими противниками – оттого и оказываетесь втянуты «за компанию» в истории, которые могут быть нормальны для них, но не для вас. Не нужно считать возражением то, что и они вовсе не лишены определенных положительных качеств – но все вы наблюдали со стороны их работу с землянами, то, как важно для них умение завоевывать чужое доверие, не будь этих качеств вовсе, обман никогда не был бы до такой степени правдоподобен. Я всегда глубоко уважала Кубрала – если бы он не вынуждал себя уважать, то я никогда бы и не сочла его настоящим врагом. Но любые достоинства, когда они обречены служить пороку, даже хуже недостатков. Только я говорила вовсе не об этом. Раф ломает себе голову и душу, бесконечно сомневаясь – может ли и достойна ли по-прежнему стать хранителем, однако гонит от себя сомнения в том, что по прежнему этого хочет. И мысли о том, что – и кто – заставляют ее сомневаться в правильности этого выбора. Кому, помимо Рейны, может требоваться гибель ее – как ангела.
Запоздало щелкнувшее понимание заставило белокурую девочку нервно, без единой нотки веселья, рассмеяться.
Ничуть не обидевшись на столь бестактную реакцию ученицы, Кессиди снова прислонилась к краю оконной арки, а вот подруги уставились на Раф с какой-то странной тревогой во взглядах.
- Путь Метаморфозы! – наконец негромко заключила Ури. – Неужели это история Тайко так на тебя подействовала, Раф? Даже если предположить…. Даже если мы все видели его на самом деле, хотя Теренс говорил мне, что ветер у своего истока мог «оживлять» иллюзии, страхи и надежды не только людей, но и Вечных – даже если поверить в существование этого Пути, от Тайко же мы услышали и то, что пройти его никому на самом деле не удавалось! Неужели ты всерьез думала об этом?
Ну, просто невероятно актуальная к обсуждению тема, учитывая, что завтра Раф, возможно, лишат крыльев и Вечности без всяких там лабиринтов и испытаний! Да она и не вспоминала об этом, не говоря уж о том….
Не говоря уж о том, что тогда, в летней школе, решился заговорить об этом Сульфус.
Даже если бы Раф могла допустить эту отдающую уже даже не паранойей – абсурдом – мысль, будто Сульфус поставил бы перед собой подобную задачу, то не собирался же он жертвовать ради этого бы собственными силами и бессмертием. Что толку избавляться от «одного ангела», если и дьяволов станет на одного меньше. Вернее, если меньше станет на него самого!
- Вы ошибаетесь, профессор! Кто бы на сей раз ни пытался меня запутать – но это точно не дьявол. Или, по крайней мере, не этот дьявол.
- Не сомневаюсь, что его страсть искренна и естественна. Что в них вообще может быть естественнее страстей? Но, если ты не вспоминаешь о том, что, может быть, тебя продолжает связывать с Землей больше, чем можно подумать, отсюда и твой интерес к судьбе Анжели, что, может быть, ты закономерно выбираешь между судьбой ангела и судьбой человека – а для Сульфуса существует только лишь одно существование, существование дьявола, что он, в отличие от тебя, не может выбирать между теми и этими родителями, теми и этими друзьями, теми и этими мечтами в жизни… почему ты уверена, будто он сам об этом не вспоминает. И все вы, девочки, отчего не задумываетесь о том, что всю эту историю знаете лишь со слов Сульфуса, из его воспоминаний… и по его плану вы отправились искать правдивых ответов на какие-то вопросы – у кого, у еще одного дьявола?
- Но мы видели его воспоминания, когда на Сульфуса напали в катакомбах под школой! – Ури слегка нахмурилась, вероятно, припоминая, что Сульфус и сам-то ни был уверен, что в увиденном было действительностью, а что – наведенной «синей птицей», как он ее называл, иллюзией.
- Профессор Кессиди, а это правда, что Рейне отказали в просьбе расследовать исчезновение Анжели при помощи Галереи Веков? – невпопад спросила непривычно притихшая было Дольче. Раф и Мики уставились на розовокрылую девочку с недоумением, а Ури – почти испуганно, но наставница снова осталась невозмутимой.
- Вполне может быть и правдой, если это имеет значение. Я не знаю, девочки, я в последний раз видела Галерею, когда еще была главой Небесного Воинства – даже по меркам Вечных очень давно – а нынешний мой статус аналогично не позволяет туда доступа.
Блондинка совершенно не понимала, о какой Галерее идет речь, но почему-то чувствовала, что лучше вопросов невпопад не задавать. Уж слишком панически, хотя и стараясь этого не показать, отреагировала на упоминание Ури.
- Но если там действительно хранятся все произошедшие события, то почему Аркану не показали, как выглядит Рейна и кто такой на самом деле Малаки? Почему…
- Я же ответила, ранга Наставника, даже ректора школы, недостаточно, чтобы получить право входить туда. И – если, как мне показалось, вы считаете, будто Высшие Сферы должны открывать вам все тайны мироздания и предостерегать на каждом шагу, давать ответы на все вопросы – учитывайте, Галерея Вечности тоже не дает полного всеведения. Существуют способы укрыть события от запечатления на ее полотнах.
Какое-то время Кессиди помолчала, словно бы не сразу заметив и то, как притихли ученицы, то ли растерявшись, то ли ожидая продолжения.
- Я начала с этого разговор, Раф, – мягко добавила наставница. – не жди ответа со стороны, достойна ли ты быть ангелом-хранителем. Ты можешь, если действительно стремишься к этому. Я говорила о том, что знаю точно, но, думаю, веры в себя ты тоже достойна. И я верю в твою способность делать правильный выбор, способность не позволить никаким соблазнам затуманить истинную твою цель и мечту.
Женщина шагнула вперед, встав напротив сидящей на кровати блондинки – остальные девочки отчего-то повскакивали и расступились с ее приближением – положив суховатые ладони Раф на плечи.
- Может, если я подтвержу свою веру, ты сама начнешь верить в себя хоть немного сильнее? Поверишь, что можешь не сбиться с пути, быть сильнее любого искушения – даже земляне это могут, хотя и не всегда хотят, а ты видела все еще и со стороны.
Растерянно переспросить девочка не успела. Как бы невзначай рука Кессиди, отпустив ее плечо, но еще не отведенная, легонько задела по касательной золотой медальон – блокиратор. Раф растерянно смолкла, почувствовав, как спало оцепенение с крыльев.
- Боюсь, девочки, вам пора попрощаться с Раф! – отворачиваясь, величественно кивнула остальным ангелам наставница. – Время и так позднее, а завтра ей понадобиться сохранить всю ясность мысли. Так что, если хотите поболтать еще о чем-то, постарайтесь не рассиживаться надолго.
- Мы тоже все в тебя верим, Раф! – снова присаживаясь рядом, Ури заключила подругу в объятья. По бокам их обеих уже обхватили Мики и Дольче. – Сульфус тут, может быть, и ни при чем, но в том, что ты – настоящий прирожденный ангел, кем бы ты на самом деле ни родилась, в этом никто из нас не усомниться.
- И в том, что ты можешь стать замечательным Хранителем – тем более! – добавила Мики.
- Ты ведь не хочешь бросить нас? Не хочешь! Мы же обещали, что на всю вечность будем вместе! – протараторила Дольче, слегка пошмыгивая носом. При немного других обстоятельствах Раф, наверное, сама сейчас сдерживала – или даже не сдерживала – растроганные слезы, но сейчас слова подруг слышались, как сквозь вату лихорадочно мечущихся мыслей.
Кессиди вернула ей возможность использовать сверхспособности… зачем? В знак доверия к умению Раф принять правильное решение и поступить честно? Но ведь и речи не могло быть о том, чтобы девочка пыталась уклониться от своей ответственности, или, тем более, сбежать. Не слишком-то серьезным выходило такое испытание… Но, что же, наставница, кажется, сочла это достаточно убедительным. Пусть Кессиди и была совершенно несправедлива к Сульфусу, продолжая судить дьяволов по старым меркам, считая всех до единого не просто противниками, а настоящими врагами – разве она знала каждого лично? Тем более, как знала его Раф…
Сульфус, безусловно был тщеславен, а в самом начале их знакомства еще и не без удовольствия разглагольствовал о том, какая исключительная и блестящая судьба его ждет в будущем. Потом-то им стало уже не до того, а после юный дьявол открылся с совершенно иной стороны, заставив рассмотреть себя настоящего сквозь все это наносное, сквозь положенное в Подземелье отвратительное воспитание, сквозь честолюбивые помыслы – в сущности-то, без всякой скидки на чувства Сульфус оказался совсем неплохим и не чуждым определенному благородству парнем. Даже – хотя в этом больше было надежды, чем убежденности – но все же пережитое на Земле и его изменило, как хотелось верить, к лучшему.
«Изменчивость, как ни парадоксально, самое постоянное их качество…»
«Любые достоинства хуже недостатков, если служат пороку…»
Вскоре девочки распрощались, быть может, слегка расстроившись из-за охватившей Раф заторможенности, но и их уход констатировался лишь краешком сознания.
Что, в конечном счете, Раф знала о Сульфусе? В дьяволе смешалось столько противоречивостей, что каждое подозрение, что девочка наконец-то поняла, какой он без своих масок на самом деле, каждый раз опровергалось очередным неожиданным поступком. Если бы он, как и девочки, мог бы навестить ее здесь, чтобы поговорить, чтобы развеять все сомнения – вот уж в ком ей никогда не хотелось осознанно сомневаться, но избежать этого не получалось. Да и что подтверждало бы или опровергало бы слово дьявола – разве что снова позволить чувствам застить взор? Вряд ли это убедило бы Кессиди – но разве Кессиди стоило в чем-то убеждать? Стало бы легче даже не от доводов – и не потому, что телепата даже дьяволу обмануть было бы непросто – Раф почувствовала бы себя увереннее, даже просто услышав сейчас его голос, но что об этом думать, уж на этот уровень Небес дьяволам путь заказан, что, безусловно, и к лучшему, а Сульфус сейчас, должно быть, все еще скрывается от Стражи где-то на Земле…
Рука девочки автоматически нащупала на груди медальон-блокиратор. Отключенный Кессиди медальон… Глупо, разумеется, было даже думать об этом!
«Я успею вернуться до утра! Всего-то и нужно – подтвердить, что я не ошибаюсь!»
О том, что подтвердиться может и другая правота, даже задуматься не получилось.
Хотя крепость, символически считавшаяся владычеством Справедливости, официально не принадлежала к территории Небес, располагалась она все-таки на небе, вероятно, еще с времен до раскола и войны. Официально считалось, что ангелы и дьяволы пользовались перед лицом Справедливости равными правами и возможностями, хотя обитатели Подземелий, конечно, по своим собственным причинам гораздо, гораздо реже стремились этой возможностью воспользоваться. Издалека величественное здание, несколько громоздкое в сравнении с ажурной архитектурой небесных городов, но все равно очень красивое, сквозь вуаль утренних облаков казалось серебристо-белым, лишь при приближении стены расцвечивались бледно-бирюзовыми и бежевыми, голубоватыми или чуть золотистыми оттенками, создающими в совокупности это странное впечатление, будто крепость выстроена из застывшего света, пусть даже она и не думала сиять или переливаться.
Но огромный зал внутри оказался черно-белым, четко разделенным на «половинки», со стороны каждой из которых полукругом располагались по семь тронов. Ну… то есть, как это – тронов – на «черной» половинке те и правда отличались вычурностью и броским разностильем, причем о сочетаемости их между собой дьяволы совершенно не позаботились, сосредоточившись на индивидуальной броскости каждого в отдельности, а со светлой стороны напротив были расставлены самого заурядного вида одинаковые кресла. Созданные кем-то с куда большим дизайнерским вкусом, но, возможно, именно поэтому совершенно не задерживающие на себе взгляда – мебель не стремилась казаться чем-то большим, нежели мебелью. Как и статус Самих Небесных Представителей от семи каст никогда не был чем-то таким, к чему ангелы стремились бы ради самого статуса – что почти наверняка процветало у их противников. Да и, собственно, Представители не вызывали любопытство внимательно себя разглядывать – фигуры в белоснежных плащах с капюшонами, конечно, не были совсем одинаковыми, различались оттенки больших ярко сияющих крыльев, сложенных за спинами, трое из семерки определенно были женщинами, а двух из оставшихся мужчин Раф могла различить по цвету и форме бородок, не закрытых низкими капюшонами плащей. Но все же Семерка Небесных Представителей была как будто единым целым. А вот Семеро Представителей Подземелья оказались личностями яркими и крайне разношерстными, причем почти каждый стремился оттянуть внимание именно на себя. Почти – это потому что не было особой уверенности в мотивах Представителя касты Лени, даже не дремлющего, а преспокойно спящего, почти утонув в мягком кресле-троне, практически горе подушек, очень уютном бы на вид, если бы не крайняя запыленность и даже узор паутины. Пытался этот тип в блекло-синем одеянии, подозрительно напоминающем дорогой, хоть и не слишком новый, домашний халат, произвести впечатление или нет – но производил определенно!
Случайно (а может намеренно разместившись поближе к выходу) этот дьявол-Представитель оказался первым, кого рассмотрела Раф, и впервые за утро почувствовав, что она-то за всю ночь глаз не сомкнула, девочка украдкой зевнула в кулачок, не замедляя шага. Хотя остальные «первые лица» Низших Сфер, на которых падал взгляд, невольно заставляли поперхнуться воздухом и моментально забыть про полудрему. У герцога от касты Гнева была кожа багрового оттенка и так грубо высеченная свирепая физиономия, что амбал Риммон, всю совместную практику вызывавший у Раф невольную оторопь, в сравнении показался бы миловидным юношей, чем-то его черты напоминали тех пещерных перволюдей, которых земляне изображали в энциклопедиях, иллюстрируя своих далеких предков, только усугубленная совсем уж хищными звериными чертами, только вместо почти ожидающейся косматой гривы волос рыжеватый «ежик», да современная совсем не парадная одежда – что-то вроде той пятнистой формы, что носят земные военные, только не в буро-зеленых, а красно-коричневых тонах «клякс». То ли отлитый их железа, то ли высеченный из гематита трон искусно изображал, будто составлен из предметов оружия самых разных эпох и культур – от каменных копий до огнестрела. Представительница касты Сладострастия в кошачьей неге полулежала на троне с розового камня, закинув стройные смуглые ножки на подлокотник, и с ленцой наблюдала, как маникюрная пилочка полирует золотое копытце, которым заканчивалась изящная ступня. Потребовалось недоуменно поморгать, чтобы убедиться, что дьяволица – старейшая из Представителей, чего никак нельзя было сказать по ее внешности – все-таки одета, просто темный бежево-розовый материал тех переплетенных ленточек, которые с натяжкой могли считаться платьем, почти сливается по тону с кожей. Розовый мрамор трона был покрыт какими-то рельефными силуэтами, но когда Раф попыталась приглядеться, что же именно изображала резьба, один из сопровождавших девочку серафимов, издав странный приглушенный кашель, зачем-то закрыл ей глаза ладонью и настойчиво подтолкнул дальше, к центру зала. Трон герцога из касты Алчности изображал, будто сложен из монет и слитков, а инкрустирован крупными драгоценными камнями, но, приглядевшись, легко можно было понять, что высечено все это из обыкновенного желтого песчаника, а камни – разноцветные стразы. Сам представитель из дьяволов оказался, пожалуй, самым невыразительным – что-то в нем напоминало земного чиновника далеко не самого высшего ранга – и никакая роскошь золотистых одеяний не могла перетянуть это впечатление. Касту Гордыни представляла молодая и ослепительно красивая черноволосая дьяволица, чем-то напомнившая взрослый вариант Кабирии, хотя конкретных черт сходства Раф выявить и не смогла, а герцог Бехмот – вот уж кого, не напрягая зрения, можно было рассмотреть с расстояния вполовину зала – конечно, уступал изображениям Ваал-Зебула, примерно как носороги и гиппопотамы все-таки уступают слонам, но производимого впечатления это ничуть не умаляло. Трон Бехмота раза в три превышал все остальные размерами – примерно вполовину к этому обязывала необходимость подстраивать его под габариты самого Представителя касты Обжорства, но в остальном, как видно, дизайнер попросту перемудрил, абсолютно всего сделав слишком – даже по меркам барочного стиля, который, кажется, изначально пытался подразумевать.
Потрясенно вертя головой по сторонам, Раф только в последний момент заметила, что в центре зала ее уже ждут знакомые Наставники. Или Аркан уже не считался Наставником? Ну, по крайней мере, раз он был здесь и с полностью открытым лицом – то седовласого ангела закономерно не могло быть среди Семерки Небесных Представителей.
Хорошо это или плохо для Раф… впрочем, Представители-ангелы так или иначе судили, не взирая на лица, а видеть знакомые лица здесь казалось почти обнадеживающим. Пусть даже Темптель и Кубрала. Родителям Раф не было позволено войти в зал, а подруг и вовсе никто и не подумал пригласить в Оплот Справедливости.
Аркан-то и отвлек от не слишком, наверное, вежливого разглядывания «первых лиц Подземелья», шагнув бывшей ученице навстречу и ободряюще положив на плечо руку.
- Ох! Простите… доброго утра.
- Доброго! – профессор слегка улыбнулся в седые усы. – Будем в это верить.
- Полагаю, ты обдумала все, о чем мы говорили? – после короткой паузы обратилась к девочке и Кессиди. Раф решительно кивнула и, зачем-то обведя взглядом зал, сняла с шеи неработающий блокиратор.
Возможно, испытание казалось слишком уж суровым, но тем более необходимо было все-таки пройти его. Иначе Раф так и продолжила бы метаться по кругу, не в силах даже сама решить, чего ждет, к чему стремиться и чего опасается.
- Вы были правы, профессор. До тех пор, пока я сама не могу верить в свою способность – и свое стремление – стать ангелом по-настоящему, у меня нет ни единого шанса его осуществить. А страх перед справедливостью и желание убежать от ответственности – то же самое, что прямое признание неправоты. Я… я верю во все, во что верю – и ради этого должна верить и в себя саму.
Снова, как показалось девочке, после короткого колебания, Кессиди протянула руку, забрав медальон. И только после этого с суховатым одобрением улыбнулась.
- Что же, похвальное решение. К каким бы последствиям оно ни привело…
Раф закрыла глаза, прежде чем ответить на улыбку. Все-таки Кессиди говорила не совсем о том. Или понимала свои собственные слова не совсем так же, но это не отменяло их справедливости. И то, что Наставница – совсем недавно и словно бы так давно – говорила на лекциях о дружбе. Вряд ли она, с ее оставленным где-то в далекой войне прошлого, сердцем, осознавала, что для кого-то теперь таким же другом, истинным другом, может стать и дьявол. Дьяволы. И даже им доверять – как бы абсурдно это ни звучала – в таких ситуациях можешь, пока доверяешь себе.
«К каким бы последствиям это ни привело…»
- Не это в действительности важно! – громко произнесла девочка вслух, обращаясь уже не только к Кессиди, но и ко всем присутствующим. – Я готова понести справедливое наказание за все свои поступки, даже если меня сочтут недостойной крыльев. Хотя для меня по-прежнему необыкновенно важна миссия ангела… нет! Именно потому, что это так важно для меня. Ведь не крылья, не вечная жизнь и, тем более, не сверхспособности в действительности определяют, кто кем является в действительности. Обладать ими – это еще не все, но и потерять их – не главная потеря. Куда меньше света я оставила бы для себя, если бы утратила веру в то, что мои цели и мои стремления правильны и честны. Несмотря на то, что я совершала ошибки… даже осознанно поступать в несоответствии своему сердцу и своей совести – когда в какие-то моменты мне начинало казаться, что сердце и совесть требуют от меня прямо противоположного, хотя на самом деле я всего лишь не слышала достаточно ясно…
- Если это затянется, мы все тут уснем! – глухим слегка рычащим басом, гулко разнесшимся по залу, заметил Представитель касты Гнева, косясь на так и не проснувшегося соседа.
- Успокойтесь, лорд Аббадон! – в голосе черноволосой дьяволицы серебристо звенели и переливались сотни льдинок. – Эта девочка имеет полное право говорить в свою защиту!
- Не смей мне указывать, Лючия! – тут же вызверился тот. – Глава Семерых Представителей все еще я, как бы ты не стремилась что-то изменить – и ни к чему впустую сотрясать воздух всеми этими разговорами, когда преступление девчонки ни для кого не оставляет сомнений! Вопрос лишь в том, как дорого ей это обойдется – ровно как и ангелам вообще, уж слишком вольно последнее время они стали обращаться с законами!
- А дьяволов «в последнее время» вдруг начало беспокоить строгое следование законам?
- Избавьте нас от этой софистики, эти логические уловки тут никому не помогут! Когда Рейна оказалась лишена крыльев и эту девчонку «в качестве компенсации» наградили бессмертием – словно бы это был единственный способ уровнять количество ангелов и дьяволов! – же тогда это сомнительной идеей. Но большинству Представителей не было никакого дела…
- Ох, Абби, не кипятись! – промурлыкала герцогиня Дита, меняя местами закинутые на подлокотник трона ножки и подставляя порхающей пилочке второе копытце. – Может быть, святош с этим их всем целому-у-удрием , чересчур напрягает появление новых ангелочков естественным, так сказать, способом, вот и предпочли прибрать к крылышкам готовый экземпляр!
Аббадон громко скрипнул полузвериными зубам – непонятно, возмутило ли его содержание реплики или, скорее, тон обращения.
- Но теперь эта девчонка оказалась еще хуже самой Рейны – которой, кстати, тоже сохранили жизнь, вопреки здравому смыслу!
- Рейна в достаточной мере сама обеспечила себе наказание! – мягко, у, казалось бы, негромко заметила женщина из Небесных Представителей, ее голос должен был утонуть в рыке Аббадона, но по какой-то непостижимой причине тот позволил себя перебить. – И каждый сохраняет право на искупление.
- Справедливо наказание не потому, что был совершен проступок, а для того, чтобы он не совершался впредь! – поддержал ее еще один из Семерки.
- Вот только «впредь» совершаются все более и более серьезные проступки!
- Речь сейчас не о Рейне! – напомнила Лючия.
- Какое это имеет значение, о которой именно из них! Чрезмерное милосердие к преступлениям одного подталкивает других мнимой безнаказанностью – это естественно.
- Ни один ангел не был бы ангелом, если бы страх перед наказанием удерживал его от проступков!
- Но уж лучше страх, чем ничего вовсе…
- Пожалуйста, успокойтесь! – Аркан вскинул руку, второй продолжая придерживать плечо бывшей ученицы. – Я понимаю Ваше негодование, лорд Аббадон…
Судя по лишь мелькнувшей полуулыбке, понимал пожилой ангел скорее то, что поводом для негодования глава касты Гнева счел бы абсолютно любую ситуацию.
- … но давайте все же будем последовательны. В каком преступлении «более серьезном, чем Рейны», Вы сейчас обвиняете Рафаэлию?
- Помимо повторного Кощунства после того, как вы убедили всех, что первое было ненамеренным – и тем самым не позволили изолировать практикантов друг от друга – прежде всего, для их же собственной безопасности? Или же нарушение мирного договора…
- Простите, что перебиваю, лорд Аббадон, но мирный договор не был нарушен. Ни Раф, ни кем бы то ни было, надеюсь, как не будет и впредь – если мы все постараемся и будем сдержаннее выражать свои эмоции! – чуть повысив голос, возразил бывший декан Золотой Школы.
- Это всего лишь вопрос времени! – негромко, почти сам себе, пробормотал Кубрал, но его реплику словно никто больше и не услышал.
- Что здесь вообще делает ЭТОТ ангел! – ткнув в сторону Аркана когтистым пальцем, вновь сорвался на рык Аббадон. – Ведь это именно он передал детям карту – он сейчас должен дожидаться суда за свой собственный поступок, а не толкать здесь речи!
- Это не вам решать! – в чистом голосе Кессиди звякнул металл, словно бы от столкнувшихся лезвий.
- Как я вижу, на Небесах Представители уже не способны обеспечивать законопослушие своего народа – слишком уж привыкли считать, что ангелы и сами по себе не способны сделать ничего дурного или неправильного, сколько бы действительность ни показывала обратное! Кому в таком случае решать – если вам доверять мы уже не можем?
- Лорд Аббадон намеренно провоцирует обстановку! – разворачиваясь к Небесной Семерке заверила Кессиди. – Разве вы не видите, он просто выискивает повод бросить вызов!
- Как бы ни неприятно было с ним соглашаться! – холодно отрезала Лючия. – Но в свете последних событий причины обвинять Высшие Сферы в некомпетентности вполне объективны! Подземелье не желает возобновления войны, но если ангелы раз за разом намерены пошатывать основы мирного договора, нам ничего не останется, кроме как принять ВАШ вызов – пусть и не высказанный прямо.
- По какому праву вы говорите от лица?!..
Раф снова зажмурилась. Наполнявшая зал перепалка – хоть и преимущественно с дьявольской стороны, между собой, похоже, имевшей не меньше разногласий, чем с извечными противниками (а то и больше, учитывая, что между собой герцогам Подземелья сталкиваться приходилось чаще и теснее), лишь изредка прерываясь репликами от ангелов – многоголосым колоколом звенела в ушах, как сквозь странную пленку.
- Я не думаю, а точно знаю! Святоши вечно болтают о своем единстве, а каждый раз, когда один ангел – какая-нибудь глупая девчонка – покушается на незыблемые основы, то от нее просто открещиваются и даже речи не идет о том, чтобы требовать ответа у самих Высших Сфер! Святоши вечно болтают о правилах и законах, но именно среди них постоянно случается – подобное! Случайность? А по-моему, явное стремление не соблюдать Договор, внешне при этом сохраняя чистоту белых риз – все, что в действительности их заботит!
- Позвольте! – в очередной раз попытался вставить Аркан, но Аббадон его словно бы и не слышал. Зато флегматично наблюдавший зав выступлениями Бехмот, почти не меняясь в лице, жестом фокусника выудил откуда-то не то яблоко, не то апельсин и вдохновенно запустил в «собрата по власти».
- Тебе беспокоиться не о чем – пятном больше, пятном меньше! – хмыкнул великан в ответ на негодующий вопль, которым захлебнулась речь. – Дай пернатому сказать!
- Гм… благодарю Вас, герцог Бехмот. Безусловно, мой поступок – у которого были свои причины – будет непременно рассмотрен. Позже. А пока что еще раз позволю себе напомнить – мирный договор не был нарушен! Не существование Весов было истинным залогом мира, а наше общее желание этого мира, наше общее – или наших предшественников – решение остановить Вечную Войну! Вы не можете обвинять Раф в том, что даже не произошло!
- Пока еще не произошло! – уже в полный голос возразил Кубрал. – Пока что ситуацию на Земле Стражам удается держать под контролем, но – как вы сами-то думаете, долго это будет продолжаться, когда ничто больше не сдерживает природу как дьяволов, так и ангелов? Саму Суть Вечных, побуждающую к противостоянию – сколько бы столетий ее ни продержали на привязи при помощи этих Весов, неужто вы всерьез предполагаете что Вечным понадобится много времени, чтобы осознать – путы этого унизительного «мира» больше не существуют! Разве само по себе это не доказательство…
- Столько лет прошло, а ты все талдычишь одно и то же! – капризно оборвала бывшего генерала Дита. – С возрастом становишься только еще более скучным, мальчик! Война – это скучно!
- Тем не менее, когда твой подопечный Парис похитил ту царевну…
- По-твоему, это вежливо, напоминать леди, сколько веков у землян минуло, с тех пор? Да ты сам только из хроник можешь знать об этой истории!
- Пф, единственная во вселенной женщина, которая спекулирует своим возрастом в сторону преувеличения!
- Я извечна, как сама любовь! – дьяволица ухмыльнулась, показав маленькие аккуратные клычки из-под пухлых клубничных губ. – Первопричина всему! Вот и на этот раз… пожар новой войны готов вспыхнуть из искр чьих-то пылких чувств, разве это не волнующе?
Не стоило удивляться, что только что Дита говорила едва ли не противоположная – постоянство суждений, как и любое постоянство вообще, не входило в мировоззрение дьяволов Сладострастия. Хотя бы потому, что к настоящей любви декламируемые ими ценности не имели вовсе никакого отношения!
- Ведите себя… хотя бы в рамках относительных приличий! – потребовала Кессиди, но герцогиня только опять захихикала в ответ. – Или это судебное заседание для Низших Сфер всего лишь повод продемонстрировать свое неуважение?
- А вас есть за что уважать?
- Вероятно, еще придется! – тон Наставницы как-то странно изменился при этих словах.
- Пожалуйста, перестаньте! – все усилия пришлось сосредоточить на том, чтобы снова не зажмурить глаза. Раф, слегка трясясь от волнения, снова обвела взглядом всех Представителей и наставников. Кажется, многие из них успели уже подзабыть, собственно, о подсудимой. – Перестаньте. Никто не оспаривал мою вину в совершенном Кощунстве. Но ведь мы не просто так оказались в Храме ВЕТО, если Высшие и Низшие Сферы сочтут, что и в посягательстве на мир в полной мере виновата я, я приму это решение как справедливое, но…
- Неужто ты думаешь, девочка, что твое принятие или непринятие что-то решит? – прищурившись, уточнила леди Лючия. Сжав кулаки, Раф продолжала:
- Я осознаю все последствия своих действий, и все, о чем я могу просить – шанс исправить что-то! Ведь… столкнувшись с Рейной нам это удалось. Возможно, я не сумела сделать тогда выводы… или даже сделала неверные выводы. Но… лорд Аббадон, ведь даже Вы сам на самом деле не верите, что кто-то из Высших Сфер в действительности желает возобновить войну! И… я не пытаюсь переложить ответственность на кого-то, но разве не очевидно, что за происходящим стоит кто-то или что-то. А подобными склоками все Вы невольно становитесь пешками в чужой игре, как это ужне произошло со мной!
Ноздри Аббадона по-звериному хищно раздулись.
- А кто гарантирует, девочка, что это не Высшие Сферы двигают фигурки по доске? – неожиданно спокойно уточнил он. – Что все это не намеренная интрига!
- Октись, параноик – чтобы Высшие Сферы переиграли нас в интригах! – Лючия нахмурилась.
- Почему нет? – вместо герцога ответил Кубрал. – Вы, многоуважаемые Представители, так увлеклись внутренней грызней и борьбой за власть в Подземельях, всеми этими играми между собой – что напрочь позабыли, кто в действительности главный враг для каждого из вас. Для успешных интриг ангелам достаточно уже того, что никто от них этого не ждал.
- Никто из Высших Сфер не стоит за этим! – голос одной из фигур в белом прозвучал почти так же холодно, как тон Лючии. – Вам прекрасно известно, что ангелы не лгут.
- Не лгут прямо. Никто не видит ваших лиц, откуда знать, быть может, его нет среди вас в данный момент… или еще каким-то образом правдой сейчас является то, что еще вчера…
- Достаточно!
- И правда. Как уже неоднократно напоминалось, в данный момент решается совсем не это!
- Решается… Будет нарушено перемирие или нет, произойдет катастрофа или минует, это никак не отменяет того, что девчонка мир на грань этой катастрофы поставила. Нельзя отменять ее ответственность лишь из-за того, что все обошлось. Тем более, с учетом прежних ее безнаказанных поступков!
- Те поступки Раф искупила в полной мере – ведь именно она нашла решение и рисковала…
- Да, но это, кажется, заставило ее поверить, что все можно исправить, а значит – все дозволено и совершать! В любом случае…
- Вы совершенно правы, лорд Аббадон насчет протекции действий Раф из Высших Сфер! – громко произнес Аркан, заставив всех обернуться к нему. Многих с потрясением. – И профессор Кубрал абсолютно прав, сказав, что больше этого ангела нет среди Представителей Высших Сфер. Ангела, который ни в коей мере не заслуживает оставаться там после произошедшего! – старик положил ладонь себе на грудь. – Я действительно отдал карту, прекрасно зная, к чему это даже не может, а скорее всего должно будет привести. Знал о заговоре с целью развязать войну заново – и для этого необходимо было бы уничтожить страховку перемирия – Весы, которые все считали гарантом. Но я знал, что если не раскрыть этот заговор, то он рано или поздно осуществиться тем или иным способом, поэтому использовал Раф. Чтобы подтолкнуть события и одновременно получить возможность наблюдать за ними. Помешать уничтожению Весов не удалось – но Галерея Вечности зафиксировала это событие – разумеется, как и любое значительное событие во Вселенной. Не только само по себе – это оказался момент из тех, когда почти невозможно действовать с прежней осторожностью.
Седовласый ангел смолк.
- Думаю, если бы у вас что-то вышло, то существовали бы доказательства! – заметила леди Лючия.
- Полученные доказательства я потерял вместе с правом доступа в Галерею Вечности, но Галерея помнит все. В том числе и о сорванных покровах и масках.
Аркан снова сделал паузу, встретившись с Кессиди пристальным взглядом. Все напряженно ждали продолжения, даже герцог касты Лени, имени которого Раф так и не вспомнила, словно бы потревоженный наступившей тишиной, приподнял взлохмаченную голову.
- Профессор, что Вы…
- Тихо, Раф! – Кессиди все-таки первой отвела взгляд, обернувшись к девочке. – Профессор Аркан пытается сказать, что расплатился твоей возможной судьбой за право срывать маски. Похоже, это оказалось успешной сделкой с собственной совестью, но, Аркан – ответь мне только на один последний вопрос – а что это ТЕПЕРЬ меняет?
Ненадолго воцарилась тишина. Лицо Кессиди оставалось непроницаемым. Кубрал, как показалось Раф, очень старался сохранять ту же невозмутимость, но, судя по опущенным рубиновым глазам и нервно раздувавшився тонким крыльям хищного носа, отставной генерал Подземелий был в бешенстве. Потом один из Представителей Высших Сфер, качнув капюшоном, нарушил молчание:
- Рискну предположить за всех, но Вам, Аркан, следует прекратить намеки и недоговорки – здесь не то место и не то время, где допустимо подобное. Сферы тщательно изучили события, отразившиеся в Галерее, и ничего, кроме всем уже известных событий, не обнаружили.
- Я прошу прощения! – бывший ректор чуть склонил седовласую голову. – Но есть вещи, которые произнести напрямую должен был не я. События, которые предшествовали разрушению Весов ВЕТО, а во многом и обусловившие это разрушение, оказались так надежно экранированы, что не отобразились в Галерее, но потрясение пространства при самой катастрофе оказалось таким серьезным, что сорвало бы любую вуаль.
- В расследовании Сферы просто смотрели не там! – прищурившись, Темптель картинно поправила очки. – При всем моем уважении, конечно… да и мы сами поначалу искали не то.
- Я прошу разрешения Представителей продемонстрировать сейчас то, что было запечатлено Галереей после того, как дети покинули разрушенный Храм.
- Какое это имеет отношение к поступку девчонки? – нетерпеливо рыкнул Аббадон.
- А мне любопытно, чего они там такое раскопали, – безмятежно возразил Бехмот. – тащите уже свои слайды, птички!
- Имеет это отношение или нет – решить можно, только обладая максимально возможной информацией, – поддержала Лючия. Дита лениво оторвала взгляд от порхающей пилочки и пробормотала, что интереснее было бы посмотреть, чем же все-таки «детишки» там вообще занимались, а Представитель касты Алчности пробормотал, что в таком случае стоит поторопиться – его время слишком дорого, чтобы терять на хождения вокруг да около. Лорд Гнева свирепо нахмурился, но продолжать спор не стал. Представители Высших Сфер тем временем безмолвно переглядывались, словно бы могли читать мысли друг друга… вернее, именно это они наверняка и делали. Дьяволы явно не использовали телепатическую сеть для внутренних решений – каждому из них должно было быть, что скрывать от сородичей, но между ангелами требовалось абсолютное доверие…
Собственно, последнее и мешало Раф толком осознать слова Аркана и Кессиди. К чему бы они ни клонили… Мысли словно застопорились, не желая принимать за одно из условий, что кто-то из ректоров – а, возможно, и оба они – манипулировали ею вслепую. Практически обманывали без лжи?
Наконец ангелы-Представители пришли к какому-то безмолвному решению и одна из белых фигур шагнула вперед, широко разведя руки и сияющие крылья. Зал вокруг закружился, внутреннее убранство смазалось, затуманилось, а потом и вовсе изменило форму на длинный-длинный движущийся коридор, все стены которого пестрели разнообразными картинами: портретами разных людей, многочисленными пейзажами вплоть до совершенно фантастических, какими-то зданиями… несколько раз Раф удавалось на долю мгновения поймать взглядом что-то, показавшееся знакомым, но движение оказалось слишком стремительным, чтобы разглядеть картины толком. Наконец коридор замер. Почти все видимое пространство стены заполняли огромные картины, демонстрирующие печально знакомый неземной пейзаж и развалины Храма.
Представитель сделал кругообразный жест ладонью, заставляя картины слиться в ряд сменяющихся кадров.
Возможность панорамного взгляда и разных ракурсов теперь позволяла и самой Раф заметить новые элементы картины – и взрыв, сотрясший мироздание до основ, действительно заставил все неуловимо, но очевидно измениться. Например, с изрядно потрепанной синеволосой девушки, как думала Раф раньше, исчезнувшей еще до катастрофы, сорвало покров невидимости всего в нескольких метрах от них. Едва живая чернокрылая рухнула на сотрясающуюся землю по другую сторону рушащегося Храма – вероятно, еще и поэтому никто ее присутствия так и не заметил. Хотя не в том состоянии они все были, конечно… И когда подруги уже увели – вернее, фактически утащили и Раф, и Сульфуса с места трагедии, а Блю осталась неподвижно лежать ничком на потрескавшейся каменистой пустоши, так, что у блондинки даже сердце сжалось от жуткого подозрения – вдруг ее атаки, хоть и через некоторое время – но непоправимо навредили девушке-тени. Ей-то некому было помочь… Или было? По мельканию кадров нельзя оказалось определить, сколько длилось демонстрируемое событие на самом деле, однако через какое-то время от сумрака неизвестного неба отделились еще две крылатые фигуры. На этот раз – вполне обыкновенных ангела и дьявола, наверное, даже первым предположением должно было быть то, что на место событий поспешили прибыть, узнав о катастрофе, вестники от Сфер… но почему-то это даже не пришло сейчас в голову. А еще несколько сменяющихся картин спустя Раф узнала Кессиди и Кубрала.
Отчего-то сперва и внимания не обратив на неподвижно лежащую синеволосую, новая декан медленно приблизилась к руинам Храма, не сводя с них потрясенного, даже какого-то застывшего, взгляда. Лицо женщины все оказалось в мелких царапинах и ссадинах, а восточного вида доспехи – в этих ученице ни разу не приходилось ее видеть, но это одеяние все равно показалось ей откуда-то странно знакомым – оказались покорежены от мелких, но многочисленных выбоин. Практиканты, оказавшиеся в эпицентре событий, уходили не в лучшем виде – впрочем, это и обозначало, что деканы тогда тоже были совсем рядом. Были и никому не показались на глаза, как случилось бы, если бы они тоже пришли следом и опоздали.
- Не скрою, я была абсолютно потрясена, – без интонации сказала стоящая рядом в реальности Кессиди. – как бы много я не думала об этом раньше, возможно, именно поэтому казалось невероятным, что все произошло в действительности… А потом – еще и тем, что Кубрал не воспользовался моей реакцией, чтобы в тот же момент ударить в спину.
Блю едва заметно шевельнулась. Кубрал первым обратил на девушку внимание и что-то с кривой усмешкой спросил, легонько ткнув синеволосую острым носом сапога. Кессиди, запоздало очнулась от потрясения и отвернулась от развалин, чтобы почти участливо над Блю склониться. Та с усилием подняла голову, но, вероятно, под воздействием какого-то восстанавливающего воздействия, хотя крылья Кессиди не использовала, сумела даже встать, опираясь на протянутую женщиной руку, и что-то беззвучно спросить.
- Кто эта девушка, Кессиди? – спросил где-то невидимый Раф Представитель.
- Наемница. Она получила свой гонорар и улетела – понятия не имею, где она теперь, – все с той же механичностью ответила Кессиди. – При всем моем уважении – но я действительно не понимаю, зачем мы тратим время на эту демонстрацию. Вы могли бы прямо спросить меня обо всем, на что желаете получить прямой ответ. Я и не отрицала бы, что была там. И что заключала контракт с этой наемницей, чтобы она заманила Раф и Сульфуса к тайному Храму. Но это ведь и правда ничего не меняет, что бы и кто ни делал – на сей раз кощунственный поцелуй был волей только лишь самой Раф – без всяких ядов и дурманов.
- Вы… Это Вы хотели уничтожить ВЕТО? – наконец-то пробился вопрос сквозь образовавшийся в мыслях затор. Девочка потрясенно обернулась к Наставнице, та лишь едва заметно улыбнулась уголками губ. Заметно побледневших, но больше ни в лице, ни в голосе не изменилось ничего.
- Раф, я никогда не скрывала своего неприятия ВЕТО. Неприятия этого унизительного якобы мира, из-за которого вселенную разъедает коррозия, а мы не в силах даже оказать сопротивление! Настоящий мир наступит лишь после окончательно одержанной победы, лишь после того, как любое зло будет уничтожено навечно – не только я это знаю, но раз уж все предпочитали прятать головы в песок – требовалось сделать что-то, пока не стало еще слишком поздно. Твоя история, как и история Рейны, разве это не доказательство того, как ангелы по капле теряют суть Света во всех этих уступках и договорах? В попытках делать вид, будто мир с дьяволами реально достижим…
- …И чтобы доказать, что это ошибка – ты сотрудничала с дьяволом, – без вопросительных интонаций подытожил Аркан.
- Я готова понести наказание – как вполне справедливо заметила Раф, ангел просто не может поступать иначе и оставаться собой. И я знала, на какой риск иду. Но разумнее, конечно, было бы повременить с этим – раз уж рухнул карточный домик вашего игрушечного мира, мое участие серьезно приблизит победу. Если же за мной теперь не пойдут, то что же, это вполне можно понять. Главное все равно уже сделано.
Коридор и круговерть картин исчезли, вокруг снова расстилался просторный черно-белый зал.
- Так это заговор ангелов? – совсем уж по-звериному глухо прорычал Аббадон, выпятив массивную нижнюю челюсть и обнажив волчьи клыки. – Вы хоть понимаете, что это значит?
- Попрошу Вас хотя бы о своем возможном минимум приличий не забывать на Суде Сфер! – холодно откликнулся кто-то из ангелов, но добился скорее противоположного эффекта.
- Мы должны соблюдать какие-то там условности, когда вы, пернатые, кажется, напрочь позабыли, в чем суть соблюдения Договора! Сначала Рейна, потом эта девчонка, от которой, похоже, вы так же легко отречетесь, не позволяя бросать тень на свое ведомство, а теперь еще и какие-то интриги ваших иерархов, стоящие за этим?!
- Но ведь и ваш…
- Кубрал – прежде всего дьявол, более того, из касты Гордыни! – прервала возражения Лючия. – Очевидно же, что он действовал в только лишь собственных интересах, стремился к возвращению былой власти, мстил за лишение полномочий… естественно, что никто из Низших Сфер его в этом не стал бы поддерживать. Но вы же не будете нас уверять, будто ангелом двигали иные мотивы.
- Свои мотивы я назвала, – сухо вставила Наставница.
- …Все верно! – Аббадон явно решил забыть на время о внутренних разногласиях с леди Гордыни. – Вы что, будете уверять, что и за ней тоже никто не стоит!
- Слово ангела не подвергается сомнениям!
- Да только играть этими словами вы, оказывается, научились так занятно, что нашим интриганам пора уже перенимать у вас опыт!
- Достаточно! Сейчас на рассмотрении находится совсем другое, суд над Кессиди… как, впрочем, и над Кубралом, полагаю, нам еще предстоит провести, а сейчас…
- А что тут рассматривать! Как правильно эта ваша генеральша заметила – целоваться-то девчонку никто не заставлял! И покушение на основы мира и Договора – кто бы каких замыслов с этим не связывал – совершила и осуществила именно она.
- Эта девочка слишком опасна, – скучным тоном поддержал лорд Алчности. – ее следует лишить всей силы Вечного, пока она не превратилась во вторую Рейну или что похуже. Я уже говорил об этом меньше года назад, но вы, Аркан, убедили всех, что произошедшее не было ее виной и, принимая во внимание продемонстрированную доблесть – когда пришлось исправлять последствия ее же ошибок – настояли на том, чтобы дать ей новый шанс. Для меня очевидно, что шансом этим она не воспользовалась.
- Куда уж там! Я требовал бы смертной казни за такое, но, учитывая возраст виновной и то, что вы все равно не согласитесь…
Раф затаила дыхание. Потом…
- Не Весы были основой мира и Договора! – тихо, как казалось, выпалила она, но отчего-то голос разнесся по залу, заставляя всех, кого с интересом, кого с раздражением, кого – с совершенно неясным вниманием – сосредоточить взгляды на ней. – Не Весы! Я… как я уже сказала, я не отрицаю своей вины и не пытаюсь увильнуть от наказания, надеюсь, мои слова не прозвучат попыткой оправдаться, но – разве не первое, что нам объявили в школе, что с Весами или без них, ВЕТО остается в силе, пусть контроль за его исполнением и усложнился, лег на плечи Стражи и вообще окружающих! Наше общее решение, общее желание сохранить мир! – девочка с опаской покосилась на Кессиди, запоздало решив, что говорить «общее» в абсолюте не слишком-то уместно. – Вот что когда-то послужило причиной Договора и остановило войну. Весы помогали удержать установленный порядок, но теперь уже иные времена, за несколько поколений ангелы и дьяволы перестали взаимно видеть лишь врагов…
- Только ты, лапуля, с этим несколько даже переборщила! – негромко фыркнула Дита, заставив Раф на миг сбиться, поперхнувшись дыханием.
- Это здесь совершенно ни при чем! Я говорю обо всех дьяволах… и, да, наши соперники… Когда профессор Кессиди осенью заговорила с нами о дружбе, о том, что истинное отношение постигается в трудные минуты, когда придется крылом к крылу вставать против общей угрозы, когда готов всерьез довериться всей жизнью кому-то – что только лишь пройденную такой проверкой дружбу можно считать настоящей – а мы с девчонками потом шутили, что, если так, что мы и соперников можем считать своими истинными друзьями. Тогда думали, будто шутим – но разве это не соответствует полностью истине! Как бы ни хранили бережно нетерпимость прежних тысячелетий сами Кессиди и Кубрал – разве в иные времена они сами задумались бы о сотрудничестве? Не Весы не позволяли войне возобновиться, и даже не точное соблюдение ВЕТО. Войны не произойдет потому, что она не нужна! Она перестала быть нужна уже много веков назад, но сейчас это, наконец, все стали чувствовать сердцем.
- Эх, птичка, даже ангелу и даже в твоем возрасте не стоит быть настолько наивной, чтобы считать, будто твою идеалистичную позицию разделит весь мир! Низшие Сферы не станут поддерживать восстановление Весов, по крайней мере, пока Высшие не найдут достойного объяснения подобным провокациям – а я сильно сомневаюсь, что они его найдут. Мы согласны на мир – на честных условиях…
- Дьяволы стали рассуждать о честности! – Кессиди закатила глаза.
- … Но не думайте, что мы боимся войны, если вы ее нам навяжете!
- Или пока Низшие Сферы не изберут главным представителем кого-нибудь потолковее Вас, лорд Аббадон! – Лючия грациозно поднялась с трона. – По-моему, Вы чрезмерно нервничаете. Кроме того, я по-прежнему абсурдным считаю грязную игру со стороны ангелов… а уж тем более, их способности нас в этом переиграть. Наверняка эта Кессиди – обычная наивная идеалистка, ничего не замечающая за своими грезами об окончательной победе Добра – что и позволило Кубралу использовать ее в своих целях. Это не повод начинать свару…
- Зато хороший повод для Вас, так давно мечтавшей возглавить Совет вместо меня! Да только…
- Каста Обжорства поддерживает касту Гордыни! – Бехмот вскинул окорокоподобную руку. – Абби, дружище, тебе стоит слегка остыть! Волноваться вредно для здоровья!
- Кас-ста Зависти прис-соединяется к Кас-сте Гнева!
- А Каста Алчности считает более многообещающим продолжение мирной политики…
- Да скажи уж прямо – считает леди Лючию более много вам пообещавшей за поддержку!
- Возмутительный навет! Мы не работаем без аванса… Поддерживаем касту Гордыни.
- Каста лени про-о…
По лохматой макушке полусонного лорда тюкнул запущенный Бехмотом фрукт нераспознанного вида.
- Про… проснулся. Ну, что за шум-гам, уважаемые? Что-то стряслось?
- Дита! – Аббадон с надеждой обернулся к леди Касты Сладострастия. Та огляделась, чуть кривя пухлые губки.
- Без обид, Абби! Make Love, Not War*…
Кажется, у них существовало какое-то заведомое соглашение о лояльности… и, кажется, в политических договоренностях дьяволицы Сладострастия обычно оказывались ничуть не вернее, чем во всем остальном…
- Если Нижним Сферам необходимо сейчас решить какие-то внутренние вопросы… – начал один из Высших представителей, но договорить не успел.
- Отнюдь! – Лючия грациозно присела обратно. – Судьбу девочки решить можно и неполным составом, а к вопросу восстановления Весов можно вернуться и позже. Может, малышка и слишком наивно смотрит на вещи, но она права в том, что большинству сейчас не нужна война. И большинство с влиянием сделает все, чтобы избежать ее возобновления. Лорд Аббадон просто переутомился, столетия Представительства многих выматывают.
- Неужели грызться между собой, как крысы в норах, настолько важнее! – глухо спросил Кубрал.
- И, если уж рассуждать таким образом, на основы покусились все же заговорщики, а не девочка. Суда над ними – над обоими! – Низшие Сферы будут требовать в любом случае.
- Как и Высшие, уверяю вас…
- Ангел всегда держит свое слово, ты всегда это повторяла, Кессиди! – со странной насмешкой обернулся к своей… соучастнице? – Кубрал. Та чуть склонила голову.
- Да. Я всегда это говорю.
Хоть ускорение и было одной из первых сверхъестественных способностей, открывшихся у Раф, и это вынудило не только действовать, но и воспринимать мир учиться в ускоренном режиме – одновременное движение отставных Воителей девочка пропустила. Кессиди, стоявшая совсем близко, словно бы растворилась в воздухе, а потом уже…
… А потом уже взгляд перетянул на себя лорд Касты Лени, поднявший перед собой ладонь и сдувший в центр зала целое облако искрящейся серебристой пыли, так и зависшей в воздухе обрывком тумана. Но застыла не только пыль. Вглядевшись в нечеткие силуэты оказавшихся совсем рядом, лицом к лицу, Кессиди и Кубрала, застывшие, словно кто-то просто поставил запись на «паузу», в полулетящих движениях. Причем кончик жутковатого вороненого меча уже почти касался женщины-ангела, уже через долю мига готовясь пригвоздить ее, как бабочку булавкой, а острие светлого клинка самой Кессиди застыло в рубящем движении у самой шеи дьявольского экс-генерала.
- Мельтешат тут, мельтешат, шумят чего-то! – роняя ладонь, пробурчал дьявол. – Которое уже заседание выспаться толком не могу!
Если бы Раф кто-то рассказал, что именно ЭТОТ оказался единственным из Представителей Сфер, кто успел среагировать, должно быть, девочка бы посмеялась.
- Заключить под Стражу… нет! – вскинув руку, леди Лючия на миг замерла, так и не закончив приказа. – Раз уж сейчас это вполне возможно… Вы – заключите под стражу эту ангела возмездия, а серафимы пусть придержат Кубрала. И мы и Высшие должны быть уверены, что у них нет своих Вечных в системе, так будет безопаснее.
Высшие Представители почти синхронно кивнули, ближайший к арке дверей сделал знак трем серафимам.
- Что касается Раф, то, признавая все это, мы пересматриваем и ее преступление. Дисциплинарные нарушения, даже серьезные, должны проходить на внутреннем рассмотрении.
- Что? – воскликнул поникший было Аббадон.
- Предоставив ангелам самим решать их внутренние дела! И… ну, в чем еще тут дело?!
Окончание речи дьяволицы потонуло в диком гаме. Арки дверей распахнулись, тремя разноцветными молниями в зал влетели три девочки-ангела, за которыми не поспевали растерянные родители Раф. Но – почти одновременно в глубине зала совсем уж непонятно откуда выскочили четверо дьяволят, так же стартовав в сторону Раф и достигнув ошарашенной цели почти одновременно с подружками.
- Твои друзья, как бы не так! – раздраженно пробормотала Кабале. – Я на такое не подписывалась! И нечего липнуть к Сульфусу, достаточно уже натвор… р-р
На этой ноте подоспевший чуть позже товарищей Гас заключил в медвежьи объятья всех разом ангелесс и остальных дьяволят, так что возмущение чертовки сменилось полупридушенным хрипом.
- Лорд Бехмот, может, вы объясните, как Кабирия… и все остальные дети здесь оказались?! – как сквозь вату прозвенел голос Лючии. – Кажется, я ясно ответила ей, что посторонним на Суде Сфер не место!
- Ну да, а детишки очень хотели присутствовать, поэтому, когда вы им отказали, попросили меня.
- А ангелов кто сюда впустил? Уж хоть у них не должно быть такого бардака!..
- Эй, успокойтесь! Меня даже еще не оправдали! – не без труда отдышавшись, когда шумящий круг однокурсниц и противни… круг ее друзей – разомкнулся, напомнила Раф.
- Да перестань! Худшее, что тебе может теперь грозить – отстранение, а это! – Мики с появившейся горчинкой усмехнулась. – В сущности, не так уж страшно.
- Можешь ей поверить! Я-то три земных года подряд вылетал с практики, прежде чем мы познакомились! – сияя улыбкой, Сульфус на этих словах встретился с блондинкой взглядом. Радость чуть приглушилась. – Раф…
- Ты сердишься из-за того, что я говорила? – тихо спросила девочка. – Как на самом деле важно для меня быть ангелом и…
- Для всех важна их собственная суть! Я был бы разочарован, если бы ты решила в итоге иначе.
- Но это ты заговорил про Путь Метаморфоз…
- Да, – улыбка погасла окончательно, не только с лица, но и из золотых глаз молодого дьявола. – наверное, сейчас сердиться придется тебе. Я не мог об этом не заговорить, ты ведь понимаешь. И… я вовсе не боюсь того, что все виденное было просто иллюзией от того ветра, вообще, если бы тебя все же лишили крыльев, я бы непременно рискнул, но… Для тебя не секрет, что дьяволы не всегда говорят абсолютно искренне, ведь так? А я знаю тебя, знаю, что ты никогда не отказалась бы от своей мечты, не бросила бы подруг, семью… Ты не Тайко, за спиной которого оставался уже только пепел – я знал это когда говорил с тобой летом.
- Свою семью… Я… я как будто действительно в какой-то момент начала думать… Кессиди, постойте, пожалуйста! – почти оттолкнув родителей и подруг, Раф высвободилась и метнулась вперед, к неподвижно стоящей отставной воительнице и – кажется, теперь уже тоже бывшей – Наставнице. Конвоиры – та самая жутковатая троица Посланцев, что когда-то прибыла в Золотую Школу, чтобы вернуть Сульфуса в Подземелья, окружали ее полукольцом, но, если и удерживали, то какими-то невидимыми путами, словно бы и теперь тоже не хотели даже коснуться. – Пожалуйста… Анжели, которую видел Сульфус – она же не была иллюзией. Прошу Вас, скажите мне!
В черно-белом зале повисло безмолвие, лишь несколько длинных мгновений спустя нарушенное резким, словно бы лающим смехом Кубрала. Словно очнувшись от оцепенения, Кессиди холодно сверкнула в его сторону светлыми сейчас почти до ледяной прозрачности глазами.
- Раф…
- Скажи же ей! – выкрикнул последний боевой генерал Подземелий. – Или мне самому это сделать? Ведь, если я произнесу хоть слово лжи, ты сможешь тут же опровергнуть это!
- Хватит, Кубрал! – с величественной холодностью, заставившую даже дьяволицу, представлявшую Касту Гордыни, с каким-то странным одобрением глянуть в ее сторону, потребовала Кессиди. – Раф, не всегда имеет смысл ворошить давнее прошлое, тем более, если…
- Вы знаете, что произошло с моей земной матерью, верно?
- Знаю, – чуть склонила голову ангелесса. – это для любого ангела, ранга Серафима и выше не составляло особенного труда разузнать, но не думаю, что тебе в действительности стоит…
- Пожалуйста! – отчего-то подавляя желание зажмуриться, повторила Раф.
- Твои земные родители, скажем так, серьезно повздорили, когда оба Помощника алхимика были временно отстранены за свои нелепые выходки. Более серьезно, чем обычно, Анжели и впрямь впервые в жизни задумалась о том, чтобы бросить его. Она собиралась уехать, забрав тебя с собой, но Малаки, осознав, насколько далеко все зашло, как будто бы пошел на попятную, стал раскаиваться, просить – нет, умолять жену этого не делать. Анжели, разумеется, заколебалась и решила обдумать свое решение… или простить до следующего раза – в общем говоря, никуда в тот вечер так и не уехала. Но алхимик так и не сумел избавиться от недоверия и, осознав, что жена действительно могла… и еще может впоследствии уйти от него, забрав с собой и дочку, а влиятельности ее родителей хватило бы на то, чтобы задушить любые попытки претензий с его стороны… Это часто заставляет землян просто обезуметь. Наверное, эта дрянь, которой он как-то ухитрился ее опоить той ночью, обычного человека бы убила, но в Анжели и правда текла примесь крови Вечных, в ней даже заподозрили нефелима первого поколения, хоть это и считалось в те времена уже теоретически невозможным – как бы то ни было, ее это… это зелье не убило, но погрузило сон сродни летаргическому. Сам Малаки, очень быстро раскаявшись в том, что натворил, пытался создать противоядие, но ни у него, ни у небесных Целителей, ни у самых талантливых зелейников Подземелья так и не получилось ничего исправить. Поскольку очень быстро ее состояние выдало бы не вполне человеческое происхождение, Сферы приняли общее решение забрать Анжели из мира людей и поместить в безопасное место, пока не найдется способ помочь ей, а Малаки пришлось заблокировать память. Он считал, что после той ссоры Анжели выбежала из дома – и просто исчезла неизвестно куда.
- И Рейна ничего об этом не знала…
- Рейна была всего лишь Помощником – а Анжели даже не была ее подопечной. Разумеется, такое далеко выходило за рамки компетенции.
Кессиди помолчала, снова вернув почти полную бесстрастность, но Раф все равно заметила, что та чуть искоса наблюдает за реакцией на свои слова.
- Разумеется, то, что видел Сульфус, было всего лишь зрительной проекцией. И, вероятно, с моей стороны было бы бОльшим милосердием ответить на твой вопрос одно только лишь это.