i think i've seen this film before
and i didn't like the ending
Закрытый университет, в котором некуда идти, кроме учебного корпуса и общежития, может быть на удивление объёмным местом, когда ищешь встречи с определённым человеком. Ещё неделю назад было достаточно просто иногда случайно выцепить его взглядом, но сейчас это всё, о чём получалось думать. Увидеть его ещё раз. И обязательно, обязательно, обязательно пожать ему руку.
Юнхо сидел за столом и ждал прихода нуны, чтобы вместе пообедать. Взгляд был привычно направлен в окно, на веселящихся первокурсников. Среди них не было его. Уже почти неделю не было. Чем он занимается? Опять куда-то сбегает? Надежда уже была почти потеряна, когда взгляду попался знакомый образ. Юнхо сразу поднялся и торопливо покинул столовую. Абсолютно без разницы, метка ли это или сердце. Просто очень нужно туда и не важно, почему. Если не сейчас, то кто знает, когда ещё получится.
Людей вокруг не очень много, но все они шумные и активные. Услышать за ними что-то едва ли возможно, но когда происходит важное, слышать не надо. Не надо даже видеть. Достаточно почувствовать. И это может случиться даже посреди оживлённого диалога. Просто вот так, как будто по щелчку, забываешь, что ты говоришь и кому ты говоришь. И внезапно очень нужно найти что-то. Прервавшись посреди своего крайне увлекательного монолога, парень перевёл взгляд на людей за пределами их компании.
Игнорируя непонимающие взгляды и вопросы, он продолжал рассматривать, не зная и сам, что не так. Но когда он обернулся, он понял. Увидел и понял. Не то, кто этот человек. Не тот факт, что это уже далеко не первая встреча. Он понял, что это то, что не давало ему покоя. Он двинулся в ту сторону, но забыл, что под руку с ним была девушка. Коротко глянув на неё, он вытянул свою руку и шагнул в сторону того человека. Человека, который очевидно, стопроцентно, точно ждал именно его. Это просто то, что почему-то очень понятно. Не по взгляду, не по каким бы то ни было другим признакам. Просто где-то внутри это было ясно как день. Это он, и он ждёт.
— Эй, ты куда? — непонимающе спросила девушка.
Парень оглянулся, продолжая идти:
— Сейчас, подожди.
Отвернувшись, он ускорил шаг. Девушка растерянно смотрела ему вслед, приобняв себя. Глядя на это, у неё возникало множество вопросов, и все они нашли ответ почти сразу же. Просто от вида того, как он пожимает чужую руку. Просто от того, как это выглядит. И пусть он стоял спиной, но лицо другого парня было видно, и оно говорило о многом. Это оно самое, так ведь?
Как бы хотелось, чтобы этого момента никогда не было.
Но, наверное, некоторых вещей не избежать.
Сколько было знакомств, сколько было рукопожатий за восемнадцать лет жизни, но никогда прежде не было так приятно прикоснуться к кому-то и услышать чьё-то имя. Позади ждали люди, но всё, что было важно прямо сейчас — этот человек и его деликатное прикосновение. Пожимал ли он когда-нибудь кому-нибудь руку? Такое ощущение, что он совсем не умеет это делать. Забавно.
— Значит, Юнхо, — сказал парень, улыбаясь очаровательнее, чем когда-либо, и даже не замечал этого; всё, что он делал и думал было пропитано насквозь эйфорией, которую он ощущал.
Юнхо тоже заулыбался. Не стоило и говорить, что подобное прикосновение было бы для него в любом случае особенным, но сейчас это было нечто, чего он совсем не ожидал. Но очень хотел. Хотел, чтобы это оказалось именно оно. Он не знал, как это будет ощущаться, но ничуть не был разочарован. Прежде он много раз думал об этом, но он и представить не мог, что сможет почувствовать больше, чем чувствовал уже. В разы, в десятки раз больше. Будто на него скинули бомбу и она взорвалась внутри, заполняя всё этими чувствами. Самыми приятными, самыми лучшими.
Родителям вряд ли понравится, что он оказался сабмиссивом, но им вообще мало что нравится. Да и разве есть какая-то разница, когда внутри столько счастья? Никакой абсолютно. Пожалуй, это подходит. Ожидаемо даже.
Рукопожатие сильно затянулось, и Юнхо был рад, что не он один причина этого. Он не удерживал силой и не заставлял. Это вряд ли так важно, просто приятно это знать.
Всё хорошее имеет свойство заканчиваться. Иногда — сильно раньше, чем ты готов к этому. Взгляд напротив в какой-то момент прояснился. Он всё ещё здесь, прямо напротив, но он уже не выглядит таким сосредоточенным. Наверное, так и должно быть. Юнхо уже тоже не чувствовал такой сильной эйфории. Просто их обоих отпускает, это нормально.
Но вряд ли нормально, что он обернулся зачем-то.
Оглянувшись назад, парень нашёл взглядом девушку, которая к этому моменту уже перестала наблюдать и смотрела в землю. Она такая грустная. Почему она такая грустная? Разве что-то не так?
Всё так.
От этого прикосновения очень хорошо. От присутствия этого человека очень... спокойно. На самом деле вряд ли когда-то в своей жизни ему удавалось испытать такой уровень покоя и в то же время удивительно чёткой связи с реальностью.
Всё так, но...
Как бы ни было хорошо от этого, как бы ни было приятно находиться рядом с ним... Почему-то, только от взгляда на неё подпрыгивает сердце. Только мысль о вероятности потерять её может заставить всё внутри болезненно сжиматься.
Если бы впереди была вечность, он был бы не против провести её в этом состоянии, но за вечность с её улыбкой он отдал бы всё. Даже это хорошее чувство. И десять таких же. Вот от этой мысли сердце по-настоящему подпрыгивает, радостно. Оно готово на это и, наверное, на любые другие невероятные идеи до тех пор, пока это имеет отношение к ней.
Он неуверенно выпустил руку. Не то чтобы «выпустил», скорее — вытянул. Не он один не хотел отпускать, но именно он сделал это.
Приложив ладони к груди, он задумчиво опустил взгляд. Сердце всё ещё стучало, быстро и громко. Всего лишь от маленькой мысли, что нужно вернуться к ней, даже если просто на минутку, чтобы объясниться. Да, эти чувства не фейерверк, не эйфория, не покой и не слишком помогает в связях с реальностью. Но оно абсолютно точно особое.
Он поднял взгляд, пытаясь передать этим что-то, но всё, что там было — растерянность, и он не слишком это понимал. Этого должно быть достаточно пока что. Ничего ведь пока ещё не решено и не понятно. Он поймёт. Наверняка ему и самому нужно с этим разобраться.
Отшагнув назад, парень снова оглянулся. Потом посмотрел обратно на Юнхо, словно пытаясь найти понимание. Но нашёл только опущенный вниз взгляд. Решение оставлено полностью на него. Ладно. Ничего, всё будет в порядке. Всё будет хорошо, нужно просто разобраться для начала. Нужно всё понять.
Возвращаясь к своей девушке, он не мог перестать оборачиваться назад. Юнхо не шёл за ним, но смотрел ему вслед.
Всё решится, просто нужно немного...
Внезапное жжение заставило его остановиться и болезненно поморщиться. Резко подняв руку, он задрал рукав и посмотрел на запястье. Это ещё что такое?
Это он?..
Парень поднял голову, стоя вполоборота и глядя на Юнхо. Тот смотрел на своё запястье и выглядел растерянным. Как только удалось встретиться взглядами, стало очевидно, что это сделал не он. Вряд ли округлившиеся глаза и болезненное лицо могли быть результатом его выбора.
Что это должно значить? Неужели это... всё?
Взглянув ещё раз на свою руку, он с разочарованием увидел, во что превратились когда-то очень аккуратные линии букв. Вместе с этим ушло то приятное чувство. Как и что-то ещё, чего он не замечал, но оно, оказывается было. Незримый вес... ответственности?
Снова подняв голову, парень бегал взглядом в поисках Юнхо, но его уже не было там.
— Выглядишь ужасно, что случилось? — голос девушки заставил его отвлечься от растерянного рассматривания людей.
— А?
— Господи, — она была почти напугана, увидев состояние его метки. — Так, идём в медпункт. Сильно болит?
— Не-т... — пробормотал он, но спустя пару секунд, когда окончательно вернулся к реальности, понял, что и правда болит. — Да. Вообще-то, да...
— Идём, — она приобняла его за плечи, уводя в здание. — Это же твой соулмейт?..
— Да, — он опустил взгляд. — Был...
Несколько минут Юнхо бесполезно стучал в дверь, но в конце концов понял, что ему не откроют. Тогда он опустился на землю у стены и подтянул к себе ноги, опустив на них голову лицом вниз. Правая рука одиноко свисала впереди, пока не соскользнула, ложась на пол.
Он сидел, как ему казалось, долго. Мимо иногда проходили девушки, косо поглядывая на него и бормоча под нос что-то про то, что на их этаже парням не место. Юнхо до этого не было дела. Ему вообще не было дела ни до чего из-за непрекращающегося жжения в запястье. Услышав очередные шаги, он просто ждал, что девушка пройдёт мимо, но она остановилась возле него и сразу зазвучал её взволнованный голос:
— А я тебя ищу везде, как-то ты мимо меня проскочил...
Юнхо не ответил и не посмотрел на неё.
— Я видела вас из столовой... — тихо добавила она.
В этот раз реакции тоже не было, и она протянула руку:
— Давай зайдём.
Юнхо взялся за неё и неохотно поднялся. Свободной рукой девушка открыла дверь, и они зашли внутрь. Усадив его на кровать, она села рядом и повернулась лицом. Чуть позже он тоже повернулся, залезая с ногами.
— Так что там сл...
Она не договорила, увидев, как Юнхо повернул безвольно лежавшую руку запястьем вверх и закатал рукав.
— Ох, солнце... — сочувствующе выговорила она, глядя на метку. Или то, что от неё осталось.
Она поднесла руку к его запястью, но не дотронулась. Вместо этого она просто прошлась пальцами по воздуху, как если бы она могла заботливо погладить это место. Юнхо не был бы против, но она предпочла не делать этого в любом случае. Это не поможет, только лишний раз нарушит личные границы.
Юнхо не поднимал голову, но было видно, как он перевёл взгляд на запястье, когда она убрала свою руку. Он сам дотронулся, но не до метки, а до своей открытой ладони, просто положив на неё вторую руку.
Девушка ничего не говорила, наблюдая за ним. Не было ни одного подходящего слова для этого. Ни одно слово не способно было что-то исправить, а вот сделать хуже — запросто. Её решение оказалось верным. Казалось, молчание было именно тем, чего ему хотелось сейчас. Если он хотел чего-то вообще. И спустя несколько секунд, словно закончив проходить какой-то невидимый первый этап, он приподнял голову. Его взгляд почти дошёл до её лица, но на полпути глаза просто закрылись и он упёрся лбом в её плечо. С такой тяжестью, словно он вообще не мог удержать голову самостоятельно. Девушка приобняла его, утешающе поглаживая по голове.
Это был не первый раз, когда она была свидетелем того, как ему тяжело, но первый раз, когда настолько. Когда даже слёзы было не удержать. Тихо, почти без звука. Она бы даже не заметила, если бы намокшая одежда и дрогнувшие плечи не сделали это очевидным.
С того дня она не видела его очень долго. Он перестал появляться на занятиях и почти не выходил из комнаты. Сначала это было необходимостью, но потом, видимо, стало его желанием.
Самозаточение это или что-то другое, но плохое состояние перебралось из мыслей в тело, и он стал чувствовать себя по-настоящему плохо. Физически плохо. Тогда он снова обратился к ней, и она с радостью позаботилась о том, чтобы его забрали в больницу. Там ему окажут помощь намного лучше, чем взаперти в комнате. Правда, сделать это получилось только через небольшую жертву — связаться с его родителями. Без них нельзя было бы ни забрать его отсюда, ни больницу оплатить. Хотя они были недовольны, когда не получили никаких объяснений о случившемся.
Она навещала его по мере возможности, но с каждым разом было всё труднее находить поводы, чтобы её выпустили за пределы территории университета. И всё сложнее было разговаривать с Юнхо. Это и раньше было непросто, но теперь стало почти невозможно. Он отвечал односложно и большую часть времени отрешённо смотрел в окно.
— Любишь же ты окна, — сказала девушка, задвигая за собой дверь палаты.
Улыбнувшись, она пересекла комнату и встала возле окна. Так она была в его поле зрения, но не загораживала вид.
— Как себя чувствуешь?
— Так же.
Девушка разочарованно выдохнула:
— Уже больше месяца... Они хоть что-то делают или просто тянут из тебя деньги?
Юнхо не ответил. Внимательно посмотрев на него, девушка осторожно спросила:
— А как... рука?
Только тогда он посмотрел на неё, убирая руку под одеяло. На вопрос он ответил и не собирался, но он сказал другое. То, что она не ожидала услышать ни при каких условиях.
— Не приходи больше.
Девушка непонимающе моргнула:
— В каком смысле?
— Просто не приходи.
— Что ты такое говоришь? Оставить тебя одного? — она подняла брови. — Да у тебя тут с одной стороны старые мудаки, которые пока что платят, а с другой молодые мудаки, которые тянут из них деньги. Как я могу просто...
— Пусть лучше это будет твоё решение, чем мне придётся сказать врачам больше не пускать тебя, — равнодушно сказал Юнхо, будто и не слышал её речь.
— Я не понимаю, — девушка нахмурилась, отлипая от стены. — В чём проблема?
Юнхо перевёл взгляд обратно в окно, намереваясь таким образом завершить разговор.
— Ну уж нет, — девушка встала между ним и окном, скрестив руки на груди. — Объяснись-ка.
Глянув на неё, он быстро отвёл взгляд, а потом закрыл глаза и свёл брови с болезненным видом:
— Пожалуйста... — тихо сказал он.
Девушка растерялась, медленно опуская руки. Понаблюдав за ним пару секунд, она подошла и опустилась на колени возле кровати:
— Ну ты что... Эй... — тихо заговорила она, заботливо прикоснувшись к его волосам.
Юнхо повторил, не открывая глаза:
— Пожалуйста, не приходи больше.
— Это же не имеет смысла, — мягко сказала она. — Мы всё равно увидимся, когда ты...
— Нет. Я перевожусь.
Девушка прекратила гладить его волосы и убрала руку:
— С каких это пор?
— Какая разница, — пробормотал Юнхо.
— Как будто они тебе позволят, — серьёзно сказала она, выпрямив спину.
— Это уже другой вопрос.
— Юнхо...
Тихо вздохнув, он отвернул лицо на другую сторону. Девушка опустила голову и, немного погодя, встала. Снова взглянув на него, она позволила себе посмотреть на него с сочувствием, он ведь всё равно не увидит.
— Я поняла, — сказала она, прозвучав почти спокойно. — Только... я думаю, это несправедливо. Если боль от того, о чём напоминает моё присутствие, сильнее, чем наша дружба, то это несправедливо. И обидно. Просто знай об этом.
Не получив ответа, она вышла из палаты. Не ругаясь, не хлопая дверьми. Слишком тяжело для этого, слишком обидно. Слишком понятно. Как тут злиться.
Выйдя, она окинула взглядом пространство и среди прочих увидела молодую медсестру, которая поглядывала в её сторону. Наверняка она часть приставленного к нему персонала. Слабо улыбнувшись, девушка подозвала медсестру жестом, и та сразу попрощалась с собеседником, направляясь к ней.
— Чем могу помочь?
— Вы ведь ухаживаете за этой палатой? — спросила девушка.
У медсестры порозовели щёки и засветились глаза:
— Да. Ну, то есть, я часть персонала...
«Ох, бедняжка», — грустно подумала девушка, наблюдая за ней.
— Непростой пациент, полагаю.
Опустив глаза, медсестра скромно улыбнулась:
— Всё хорошо, правда, — подняв взгляд, она сомневалась некоторое время, прежде чем договорить тише. — Вы ведь... его девушка? Я видела вас тут раньше.
— У него нет девушек. И сомневаюсь, что будут.
— Ох, — растерянно отозвалась медсестра.
Полный смысл до неё вряд ли дошёл, но, судя по всему, Юнхо и самому не составит проблем сказать ей понятнее, если понадобится. Ему не составило труда даже прогнать единственного на данный момент человека, которому было не плевать на него.
— Я не смогу больше навещать его, но он мне как младший брат, так что... — девушка грустно улыбнулась. — ...полагаюсь на вас.
— Конечно, — сразу согласилась медсестра с полной готовностью во взгляде. — Не беспокойтесь об этом.
Вот так решительность, прямо солдат. От такой на вид скромной не ожидаешь такой воинственности. Видно, и правда не всё равно. Может, хотя бы на время у него будет ещё кто-то, кому не всё равно. Правда, к сожалению, рано или поздно для неё у него тоже не останется места, но хотя бы на какое-то время он в относительной безопасности.
Попрощавшись, девушка ушла из больницы. С ней никогда не случалось ничего подобного. С её друзьями никогда не случалось ничего подобного. Друзей у неё было не так уж много, но все были ценны. Особенно этот. Он не заслужил того, что с ним происходило. На него валилось слишком много, и она не хотела быть ещё одной причиной чего-то плохого. Только это и помогло согласиться с его определённо точно глупой и бесполезной затеей сжечь мосты.
Она была вынуждена продолжать жить университетскую жизнь и смотреть, как весь остальной мир просто существует дальше, как будто ничего не случилось. Поразительно, насколько никому ни до кого нет дела, и это даже не вопрос этого заведения. Все и везде просто живут дальше. Чья-то драма это просто чья-то драма. Мир может даже не знать об этом. И уж точно мир не будет волноваться. Мир не остановится просто потому, что у кого-то одного что-то произошло. Даже если кто-то умрёт, для всех остальных это просто понедельник.
Только вот некоторые люди связаны между собой, и это должно иметь значение. Тогда как же так выходит, что эти некоторые живут спокойно дальше, будучи частью чьей-то разрушенной жизни. Может, это просто желание найти хоть кого-то виновного, а может, это справедливое негодование. Понять точно было невозможно. Но эти мысли привели к тому, что когда она однажды случайно словила взглядом того самого парня, она не стала сомневаться ни секунды, сразу направляясь к нему. Видит бог, она не искала этой встречи. Но и избегать представившейся возможности не собиралась.
— Эй.
Парень повернулся на зов, отвлекаясь от своей девушки. Коридор был как обычно переполнен, но парочке это не мешало веселиться у их окошка, значит, и поговорить им будет не сложно. Подойдя к ним ближе, девушка серьёзно сказала:
— Просто чтоб ты знал — он в больнице. И вряд ли вернётся.
На лице парня было полное непонимание, и она опустила брови, поясняя:
— Юнхо.
Осознав, о чём речь, парень нахмурился и ответил так же серьёзно:
— И что, это моя вина?
Не долго думая, девушка влепила ему звонкую пощёчину, глядя на него с отвращением. Некоторые из идущих мимо заинтересованно повернули головы, но останавливаться никто не стал. Парень приложил ладонь к щеке, округлив глаза, как будто не мог поверить, что такое действительно случилось.
— Какого...
Он собирался возмутиться, но вмешалась его девушка, одёрнув его за руку. Но, пусть она и тормозила его, сама она смотрела на собеседницу очень далёким от доброго взглядом.
— У тебя совесть вообще есть? — процедила старшая. — Никто тебя не обвинял, придурок. Я тебе сказала, что с ним, на случай, если ты не полный мудак. Но, видно, это не тот случай.
Она выпустила раздражённый вздох и прошла мимо, нарочно оттолкнув его со своего пути. Парень всё ещё почему-то держался за щёку, хотя боли уже не было. Его девушка попыталась проверить, всё ли в порядке, но он увернулся. Оглянувшись, он сомневался несколько секунд, но всё же выдавил из себя вопрос:
— Какая больница хоть?
— Пошёл ты, — огрызнулась девушка, не оглядываясь.
Позволить этому придурку пойти туда и всё испортить ещё раз? Да ещё и информацию ему просто так выдай. Не похоже, что его это вообще волновало все эти месяцы. Не скажи она ему об этом, он бы и не задумался. И не заметил бы. Конечно, а зачем.
Мир ведь живёт дальше. Видимо, он тоже.
Это был первый и последний её контакт с этим парнем. И последний раз на много лет вперёд, когда она вообще говорила с кем-то о Юнхо.
В больнице Юнхо почти не двигался, мало говорил и много думал. И так же много игнорировал людей. Под людьми подразумевались в основном врачи, да и игнорирование было скорее личным. Он просто не хотел иметь ничего общего с людьми в целом. Однако делать свою работу он им не мешал. Не способствовал, но и не противился. Позволял. Позволял брать анализы, позволял делать замеры. Одно только вышло не так, как планировалось. Пока он «позволял», он невольно позволил случиться и тому, чтобы одна из медсестёр стала приходить чаще других, а её интерес он заметил слишком поздно. И в крайне неподходящий для этого день.
— К тебе там пришли. Двое, взрослые, — сообщила медсестра, держась за ручку закрытой двери. — Но они выглядят немного подозрительно, так что я не уверена...
— Пусть заходят, — повернувшись, коротко ответил Юнхо.
Неужели. Сколько месяцев успело пройти? Два? Три? Время в этом месте — бесформенная каша.
Медсестра ушла, потом послышалось глухое бормотание и чуть позже дверь снова открылась. В палате появились мужчина с женщиной, одетые в очень хорошую и явно дорогую одежду. Даже незнающий взгляд это понял бы, а знающий — позавидовал бы. На вид обоим было плюс-минус сорок, но строгость на их лицах визуально сильно старила их. Особенно сурово выглядел мужчина. Он же и заговорил первым:
— Тебя лечат или ты просто так тут лежишь? — он снял перчатки и, проходя мимо кровати, бросил их на неё.
Юнхо посмотрел на перчатки, а потом обратно на мужчину:
— Не знаю, я не врач.
— Что не спроси, ты никогда ничего не знаешь, — мужчина остановился возле окна, расстёгивая пальто и наблюдая за видом внизу. — Тогда, может, ты сможешь ответить мне, почему я только сейчас вижу, что у тебя проблемы с рукой?
— Мне плохо не из-за этого.
— Это не ответ на мой вопрос.
Юнхо перебросил взгляд на женщину, но та игнорировала его, собираясь и дальше молчать. Она в принципе не проявляла особого интереса ко всему этому разговору. Понятно. Такая же, как и другие. У него определённо есть предпочтительный типаж.
— Потому, что я не собирался тебе говорить, — негромко сказал Юнхо, опуская брови. — И сейчас не собираюсь обсуждать это с тобой.
Мужчина вдохнул полной грудью, потом выдохнул и медленно обернулся.
— Не понял, — безэмоционально сказал он. — Я не понимаю ни одного слова, когда ты мямлишь. Особенно, когда ты забываешь об уважении.
Юнхо неуклюже приподнялся, опираясь на подушку спиной. Глядя на мужчину, он сделал всё, чтобы в этот раз звучать чётко и твёрдо. В комбинации с его взглядом это было почти похоже на вызов:
— Я не собираюсь. Обсуждать это. С вами. Отец.
Между ними возникла напряжённая тишина. Мужчина долго смотрел на него, то ли пытаясь что-то понять, то ли выжидая. В конце концов он просто сказал:
— Будем рассчитывать, что заживёт до соулмейта.
— Тогда у меня есть весь остаток жизни, — сразу ответил Юнхо.
Мужчина свёл брови:
— Это как понимать?
— Как не ваше дело.
Мужчина повернулся всем телом. Из-за высокого роста и расстёгнутого пальто он закрывал собой почти весь света от окна.
— Вся твоя бесполезная жизнь — моё дело. Что ты ешь, где ты спишь, какие шмотки носишь и даже чем дышишь. Всё это полностью моё дело, — он сделал шаг в сторону кровати. — Ты, конечно, можешь сделать вид, что отрастил яйца, но я вижу страх.
Юнхо опустил взгляд. Дыхание немного сбилось и это можно было бы легко скрыть, но в комнате было так тихо и все были так неподвижны, что даже такое крохотное изменение стало очень заметным.
— Дай сюда руку, — скомандовал мужчина.
С небольшой задержкой Юнхо приподнял правую руку, глядя в сторону. Мужчина тут же схватил её, стягивая бинт и отрывая наклеенную на запястье повязку. Осмотрев всё беглым взглядом, он откинул руку:
— Так и думал.
Он не был удивлён, но выглядел разочарованным и даже не попытался это скрыть.
— Доволен? — отозвался Юнхо, подбирая повязку и бинт с края кровати.
— Лучше помалкивай.
Мужчина отшагнул, и внезапно вернувшийся свет от окна на секунду ослепил Юнхо.
— Найдём её. Может, это как-то поможет с лечением. Мне, честно говоря, осточертели эти бесконечные счета.
— Не поможет.
— Десять минут назад ты сказал, что ты не врач.
Юнхо промолчал в этот раз, но замолкать полностью он не собирался. Рано или поздно сказать об этом придётся, так почему бы не отстреляться с этим сразу.
— И это не «она».
Мужчина посмотрел на него так, словно он только что сочинил какую-то легенду, причём, невероятно отвратительную:
— Ты уже и это готов выдумывать, чтобы оправдать свою херню.
— Я не вру, — Юнхо хмуро посмотрел на него. — И можете не волноваться, у него есть девушка.
— Ну, хоть кто-то из вас нормальный, — мужчина хладнокровно хмыкнул. — В любом случае нужно его найти и убедиться, что он не будет болтать лишнее. Он же из университета?
— Нет.
— В смысле? Ты был только там.
— Нет, я был не только там. Его я встретил просто на улице, так что я ничего не знаю о нём, — Юнхо с трудом перевязал, криво накрутив всё как попадётся. — И ещё я перевожусь.
Мужчина сразу повернулся, серьёзно глядя на него:
— Нет, не переводишься.
— Перевожусь, — упрямо повторил Юнхо.
— Я что-то не понял. Ты кто такой, чтобы решать?
Юнхо вздохнул, поднимая взгляд:
— Значит, я просто не буду туда ходить и меня всё равно выгонят.
— Ты что, совсем охренел, — мужчина свёл брови, и его глаза едва заметно расширились.
Заметив это, Юнхо почувствовал необходимость быть настойчивее и сразу же эту настойчивость использовал, жёстко прикрикнув:
— Я не хочу туда!
— Как будто тебя спрашивали! — мужчина ответил тем же тоном.
— Делай, что хочешь, но я туда не вернусь!
Мужчина в два шага оказался у кровати и схватил его за больничную рубашку, приподнимая над подушкой. Юнхо замер и округлил глаза, глядя на рассерженное лицо над собой. Прервать этот взгляд было невозможно, даже чтобы моргнуть. Двигаться тоже казалось не очень реальным делом, но он смог кое-как нащупать дрожащей ладошкой кнопку на боковине кровати и сразу же вжал её как только мог. Мужчина заметил это краем глаза, но не придал значения и не сдвинулся с места.
— Тебе некуда пойти, — заговорил он, не скрывая угрозу ни в лице, ни в голосе. — Тратиться на другой универ я не собираюсь. Либо вернёшься туда, либо вали на улицу, потому что этот месяц в больнице для тебя последний. Меня достало платить за то, что ты просто лежишь, ещё и зубы скалишь на меня, щенок.
Внезапно открылась дверь, впуская двоих взволнованных вызовом врачей. Мужчина не удостоил их вниманием, но отпустил Юнхо и сразу отошёл. Прежде чем кто-то что-то сказал бы, он забрал свои перчатки с кровати и направился на выход, бросив последний презрительный взгляд на сына. Жена последовала за ним.
Вечером того же дня, ближе к закату, Юнхо получил неожиданное предложение от единственной девушки в этом проклятом месте, до которой ему было дело. Может, поэтому он и упустил тот самый момент, когда позволения зашли слишком далеко. Чересчур расслабился. Судя по её виду, заявленная ею идея зрела в её голове уже давно. А её упорству можно было только позавидовать. Что ни скажи, у неё на всё находился ответ, лишь бы добиться своего.
— Если ты кого-то встретишь, я отпущу тебя. Обещаю. Но я не могу отпустить тебя сейчас.
Трудно поверить, что кто-то может быть готов даже на такие жертвы. И это действительно может стать жертвой для неё. Совершенно очевидно, что для неё всё это значит очень много.
— Чжаён.
Чтобы осознанно идти на такое, нужно обладать невероятной силой духа. Или невероятной глупостью. Ни того, ни другого найти в себе у него не получилось бы никогда. Даже ради Него. А у неё это есть, в избытке. И даже больше — это часть неё. Невероятный человек.
— Спасибо.
Сейчас
you're not my homeland anymoreso what am i defending now?
Абсолютная тишина. Никто в комнате не издавал ни звука. Никто даже не шевелился.
Тэхён по-прежнему сидел на стуле в углу стола и смотрел в пол покрасневшими глазами. Юнги уже не стоял возле матери, он был в стороне и смотрел то на неё, то на старшего Кима, рядом с которым стояла его жена. Они своё положение так и не изменили за всё время. Мать близнецов сидела на стуле в паре шагов перед ними с опущенной головой и приложенной ко лбу рукой. За её спиной, у стены, на своём прежнем месте стоял Югём, скрестив руки на груди и закрыв глаза. Выглядело почти безмятежно, но настоящее состояние выдавали опущенные чуть ниже обычного брови и слишком плотно сомкнутые вместе губы.
После нескольких минут без единого звука любое движение привлекало внимание, поэтому когда Югём двинулся, все посмотрели на него. Кроме Тэхёна и матери близнецов.
— Где у вас ванная?
Мать Тэхёна растерянно моргнула и указала на выход, тихо отвечая:
— Там... за поворотом направо.
Проводив Югёма взглядом, она опустила глаза.
Югём легко нашёл нужную дверь. Закрывшись внутри, он включил воду, чтобы умыться, но не смог соединить ладошки вместе. По рукам шла мелкая дрожь и вода проливалась между пальцев. Он бросил пытаться и просто пару раз приложил мокрые холодные руки к лицу, небрежно протирая его, словно пытаясь стереть что-то несуществующее. Потом опустил ладони на край раковины, сжимая, чтобы сдержать раздражающее дрожание в пальцах.
Оставшиеся в комнате всё ещё были поглощены своей ситуацией.
Через пару минут с места сдвинулся старший Ким, собираясь заговорить, но был прерван даже не успев начать. Голосом, возможно, самой «пострадавшей» от этих новостей:
— Он тебя любил... — еле слышно сказала она, не двигаясь.
— Я не знал, — сразу ответил Ким.
Женщина двинула опущенной головой, крепко зажмурившись. Серьёзно? Вот этого? Вот это было достойно любви? Такой любви.
— Я не думал, что... — снова заговорил Ким.
— Я скажу тебе, что ты думал. Ты думал о себе, — она подняла голову. — Главное же о себе позаботиться, да? Поздравляю, у тебя получилось. А его больше нет.
Устало вздохнув, она встала со стула и прошлась по комнате. Ким отследил взглядом её передвижения и негромко выговорил:
— Откуда мне было знать, что он...
Она сразу повернулась к нему, хмуря брови:
— Да это же было очевидно! Господи, даже я знала. С первого... — она запнулась и вздохнула, договаривая с вынужденным терпением. — Одного взгляда было достаточно.
Прошло несколько десятков лет с первой встречи, но она до сих пор помнила его самый первый взгляд в её сторону. Взгляд нетипичный для тех, кто попадал к ним, особенно в такие комфортные условия, в каких был он. Где и как он находился было, вероятно, последним, что волновало его разум тогда, и тот взгляд был самым ярким показателем этого. В том взгляде не было ничего комфортного. Ничего приятного. Но это и не была скука. Это даже не была грусть.
Тоска. Там была тоска.
Она помнила это так хорошо, что не смогла забыть и то лёгкое чувство зависти, проскользнувшее тогда внутри. Она ещё не знала ни его, ни тем более человека, который был в его голове, но успела ощутить то чувство, когда: «ах, если бы меня так любили».
Сколько бы она ни старалась — она так и не смогла заполнить пустоту, которую выела в нём эта тоска.
Тэхён осторожно посмотрел на Юнги, но тут же опустил глаза, потому что столкнулся с ним взглядом. Не похоже, что ему невероятно тяжело прямо сейчас, да и, если память не изменяет, это не было для него болезненной темой. Но за ту секунду взгляда Тэхён успел подметить, что вид у него напряжённый. Как бы легко он ни относился к этому, новости всё же не из лёгких. Учитывая, что совсем недавно произошла почти успешная попытка расстаться, интересно, как много об этой семье ему говорит происходящее.
В гостиную вернулся Югём, но в этот раз не заходил слишком далеко внутрь, подпирая стенку неподалёку от выхода и скрещивая руки на груди. Теперь он находился в поле зрения брата и матери, а при желании и Тэхён тоже мог бы его видеть, но ему было не до того. В общем-то, всем было не до того. На его возвращение среагировал только Юнги, но не стал делать акцент, просто отследив это взглядом.
— Он тебя защищал, даже когда умирал, — прозвучал холодный голос матери близнецов. — И я не представляю, чем ты это заслужил.
Вряд ли в чём-то подобном имело смысл искать причину. Время потратится, а причина может так и не найтись. Иногда единственная причина кроется в «сам виноват». Иногда это всего лишь влюблённый дурак. И другой влюблённый дурак, просто влюблённый не в него.
— Я знаю, что сейчас это мало что исправит, но я... — заговорил старший Ким. — Мне очень жаль.
— «Очень жаль», — повторила Мин, дёрнув губой. — Ты, блин, издеваешься.
Её голос был удивительно твёрдым для той, у кого покраснели глаза и задрожали руки. Тэхён не мог не обратить на это внимание. Даже для доминанта это поразительно. Не удивительно, что она в своё время могла держать под контролем двоих сыновей-доминантов в пубертате и взрослого мужчину, пусть и сабмиссива, но всё же явно своевольного и даже не влюблённого в неё.
Старший Ким попытался ответить, виновато глядя на неё:
— Если бы можно было всё ис...
— Исправить? — она договорила за него, прищурившись. — И что изменилось бы, будь это сейчас? Ты бы позаботился о нём? Что, правда? Ты же понятия не имеешь, как относиться к сабмиссиву и тем более не знаешь, как быть соулмейтом. Я не уверена, что ты и доминантом быть умеешь.
Она говорила чётко и настойчиво, но Ким всё равно пытался вставлять ответы. Она это тут же перекрывала, не давая возможности нормально говорить. Да и что вразумительного можно было бы сказать, если бóльшая часть сказанного ею было правдой, и все это понимали.
— Ты даже не знаешь его хотя бы просто как человека и вряд ли захотел бы знать, — продолжала она. — А чтобы узнать, пришлось бы принять, что он тебя любит и он мужчина. Смею предположить, ты как раз поэтому и не замечал это. Потому, что ты не хотел замечать. Не захотел бы и сейчас, так что не надо трепаться об этом.
Ким нахмурился, собираясь сказать, но и в этот раз она не позволила, выставив руку вперёд:
— А сам он не отказался бы от этого, уж поверь, я-то знаю. Он и так не отказался, а тем более не стал бы, если бы ты был рядом.
После этих слов возражать уже ни у кого не было желания. Тут нечего было сказать. Старшему Киму было известно ровным счётом ничего о его чувствах. Он не имел права, да и не смог бы как-то это оспаривать. Здесь преимущество было на её стороне и даже если бы она лгала, никто не смог бы доказать обратное.
Возможно, всю эту речь даже можно было бы стерпеть, если бы она не подняла больше проблем, когда повернула монолог в другое русло:
— Только из-за него ты тихо-мирно жил и «сам решил» рассказать. Молодец такой, — саркастично хмыкнув, она серьёзно посмотрела ему в глаза. — Я бы уже давно нашла тебя, если бы не он. Ты должен был быть там. Ты должен был ему помочь.
В этот раз у старшего Кима нашёлся ответ:
— Это его вылечило бы?
Она поджала губы, словно это вопрос на мгновение привёл её в замешательство.
— Я не знаю, — неохотно, но честно ответила она.
— Тогда с чего вдруг...
— Потому, что ты был единственным шансом! — не выдержав, она снова повысила голос. — И проблемой, вообще-то, тоже был ты!
Потеряв своё терпение, она спровоцировала то же самое и у Кима. Необходимость защищаться вынудила и его повысить тон:
— Я сказал, я не знал!
— Знал бы, если бы хотел знать! Но тебе было слишком плевать!
— Если бы он сказал!..
— А если не сказал, значит, не нуждается? Ты оставишь её без помощи, если она не попросит? — Мин указала на его жену, а затем на сына. — Или его?
— Это дру...
— ...другое, вот именно! О чём я и говорю, чёрт возьми!
Тэхён невольно прижался к спинке стула, глядя на них поочерёдно. Мало того, что весь день эта комната переполнена одними только доминантами разных возрастов, полов и родственных связей, так они ещё и скандал устроили. Это было закономерным результатом поднятой темы, но даже так приятного в этом оказалось меньше, чем он ожидал. Гораздо, гораздо меньше.
Пусть это поскорее закончится.
— Они были моим выбором! — продолжал старший Ким. — Как я должен был всё кинуть и взять на себя его, если я даже не знал его? Особенно тогда.
Мин поморщилась, выговорив сквозь зубы:
— Ты отвратительный.
На этих словах вмешалась мать Тэхёна, крепко держа мужа под руку:
— По-моему, достаточно, — у всего свои границы, прямые оскорбления явно переходят их.
Глянув на неё, мать близнецов нехотя сделала паузу, но успокоиться это не слишком помогло. Когда она снова заговорила, в каждом её слове было слышно, насколько на грани было её терпение:
— Тебе всего лишь надо было быть человеком.
— Я был подростком, — хмуро ответил Ким.
— Но не идиотом же!
Юнги в очередной раз взглянул на Тэхёна и тут же выпрямился, заметив его состояние. На первый взгляд могло показаться, что ему просто интересно, но на самом деле всё было с точностью до наоборот. Так сильно округлившиеся глаза никак не признак интереса.
Югём тоже это заметил и сразу перевёл взгляд на родителей.
— Эй! — рявкнул он.
Почти одновременно с ним прозвучал и голос Юнги:
— Мам!
Все посмотрели на них. Хмурясь, Югём многозначительно указал взглядом на Тэхёна, молча выражая: «Ничего не смущает?». Юнги смотрел на них с похожим выражением лица, и когда все отвернулись туда, он в это время перевёл взгляд на брата. Тот уже смотрел в другую сторону с привычным выражением лица.
Показалось?
Первой к Тэхёну подошла его мама, присаживаясь на корточки перед ним.
— Господи, сынок... — негромко сказала она, протягивая руку.
Тэхён поднялся со стула и отступил, не глядя на неё:
— Всё нормально.
— Неправда. Видел бы ты себя, — мама снова подошла и аккуратно взяла его за руку, прижимая палец к запястью. — Пульс бешеный...
— Нормально, — повторил Тэхён, вытягивая руку.
Прежде чем она смогла сделать что-то ещё, рядом появился Юнги:
— Я разберусь.
Отшагнув в сторону, она коротко глянула на него и тут же вернула взгляд обратно на сына.
— Тэхён, — позвал Юнги, пытаясь заглянуть в глаза.
Это возымело не очень большой эффект, но он хотя бы сосредоточил взгляд на человеке перед собой. Правда, очень нестабильный, то и дело уплывающий куда-то вниз или вбок.
— Тэхён, — твёрже повторил Юнги, взяв его за руку. — Давай выйдем.
Снова сосредоточив взгляд, Тэхён сжал его руку в ответ и неуверенно кивнул. Юнги чуть улыбнулся ему и, не отпуская, повёл к выходу из комнаты. Напоследок он обернулся, кинув укоризненный взгляд на свою мать. Та провожала их с хмурым видом и, как только они вышли, фыркнула недовольно:
— Семейное проклятие, как я посмотрю.
— Он не при чём, — сразу сказал старший Ким, серьёзно глядя на неё.
— Если тебе так легче, — она перевела взгляд в другую сторону, скрестив руки на груди.
Мама Тэхёна вернулась к мужу и легонько коснулась его спины, то ли его утешая, то ли пытаясь найти утешение для себя. Может, это и не было лучшей затеей, но зато это было худшее, что могло случиться. Нужно просто пережить этот день.
Тэхён не сразу осознал, что оказался в своей комнате. Только когда он почувствовал что-то мягкое под собой, он задумался и понял, что сидит на кровати. Рядом был Юнги, всё ещё держа его за руку. Тэхён прошёлся взглядом по их рукам и ногам, а потом прикрыл глаза. Беспокойство уже отпускало, но исходившее от Юнги тепло было таким притягательным, что он не удержался и положил голову ему на плечо. В ответ он почувствовал прикосновение и тихо выдохнул, опуская плечи.
Кто бы мог подумать, что всё закончится так.
Катастрофа. Не такого он хотел от сегодняшнего дня. Не так он хотел проводить, возможно, последние моменты с Юнги. Вынуждая его утешать, когда ему и самому наверняка нужно было плечо, чтобы опереться.
Подняв руки, Тэхён прикоснулся к его спине. Поначалу осторожно, проверяя. Не встретив сопротивления, он обвил тело полностью и крепко прижал к себе. Юнги ничего не сделал, будто и не замечал этого, но его рука всё ещё ощущалась на спине. Создавалось впечатление, что он просто позволял это делать, и Тэхёну эта мысль не понравилась, поэтому он сразу же поборол её. Через несколько минут он ослабил объятие и подвинул голову, почти убрав её.
— Спасибо, — тихо сказал он, открывая глаза и глядя вниз.
Юнги не ответил, убирая руку с его спины. Наверное, это самое жестокое, что можно было сделать практически сразу после расставания, пусть и не официального. Вид Юнги весь сегодняшний день подтверждал догадку, что он понимал, каковы были намерения в тот раз, и уже начинал жить по этому новому порядку. Тем неприятнее было вспоминать тот момент, когда он просил: «Не сейчас». Но если не тогда, то когда? Никогда?
Или сейчас?
Тэхён окончательно отстранился и поднял голову. Юнги не смотрел на него, молча вставая с кровати и явно собираясь уйти.
Неужели так это и закончится? Это же ничем не лучше того, что сотворили те двое.
— Прости, — Тэхён схватился за его рукав, останавливая. — В тот раз...
— Всё нормально, — сразу ответил Юнги, опуская на него взгляд.
Тэхён сильнее сжал его рукав:
— Не нормально. Я же знаю.
— Разве? — Юнги печально улыбнулся. — Ты не на моём месте. С чего бы тебе знать.
Тэхён опустил взгляд, отвечая неуверенно:
— Я... вижу.
— Я так не думаю.
— И всё-таки. Прости.
Тэхён не отпускал его, надеясь найти больше слов, которые смогут всё объяснить.
— Это поможет мне... чтобы всё понять. Мне надо всё понять для начала. И я думаю... может, это не навсегда, просто не хочу, чтобы ты всё это время... — он виновато посмотрел вверх, но ответом ему был безэмоциональный взгляд, и он решил не заканчивать те слова. — Я знаю, что это эгоизм, но это хотя бы правда. Ты можешь не простить это, но я надеюсь на хотя бы понимание.
— Я понимаю.
Тэхён грустно хмыкнул:
— Понимаешь, но не простишь.
Юнги отвёл взгляд и слабо двинул рукой, намекая на желание освободить её. Тэхён нехотя выпустил рукав, на секунду опуская глаза, но тут же снова посмотрел вверх. Открыв рот, он собирался сказать, но Юнги отвернулся и вышел за дверь. Он не хотел слушать, и он имел на это право. Он даже имел на это основания, потому что они оба знали, что ничего стоящего Тэхён уже не сказал бы. Разве что слова утешения, а Юнги в них не нуждался.