В малой зале приемов тихо и, можно сказать, пусто. Лишь стражники стоят вдоль стен, и впереди, с противоположной от входа стороны, в строгом, деревянном кресле, украшенном золотой резьбой и изумрудами, стоящем на небольшом возвышении сидит Тициан. Эйлис невольно прикусывает внутреннюю сторону губы: ей все же хотелось прийти раньше брата, пусть и большой роли это не играет.
— Добрый день, Тициан, — она приседает в глубоком реверансе, — благодарю, что позвал на эту встречу.
Спокойный голос, как и шаги до этого, кажется слишком громким в царящей тишине и немедленно привлекает внимание.
— Добрый день, Эйлис, — Тициан кивает и указывает в сторону кресла слева и немного позади того, что занимает сам. — Прошу, садись, — несмотря не вежливую интонацию и выражение лица, между строк так и читается: “И не мешай”.
Эйлис выпрямляется, подходит к креслу и, сложив крылья, изящно садится. Сидение здесь заметно тверже и жестче, чем в креслах, что стоят в гостиных и даже кабинетах, но это кажется непривычным лишь в первые мгновения.
Эйлис украдкой обводит взглядом залу, ненадолго задерживает внимание на брате, по спокойному лицу которого не удается даже предположить, о чем он думает, и вновь возвращается ко входу. В сознании вихрем проносятся мысли и планы собственной игры, и смешанное с предвкушением волнение становится сильнее. Спокойно. Нельзя его показывать. Если Тициан заметит, — а это скорее всего произойдет, если она ослабит контроль над эмоциями — будет гораздо внимательней относиться к ее словам, реакциям, выражению лица и, скорее всего, о чем-то догадается, что, в свою очередь, позволит ему как задавать более сложные и тонкие вопросы, чтобы кто-то из них попался на лжи, так и пересмотреть приказ, основываясь уже не только на собственных предположениях. И оба этих исхода одинаково не к месту. Все должно пройти хорошо. Она зашла уже так далеко, что не может оступиться сейчас. И чтобы этого не допустить, необходимо сохранять спокойствие. Для эмоций можно будет найти время позже, когда все останется позади.
Слуги сообщают о прибытии лорда Асата Ул’Амари, и Эйлис старается не показывать легкого удивления. Ей казалось, что на встрече больше никого не должно быть, но брат решил иначе. Или же так положено из-за того, что встреча связана с городской лавкой? Предположение выглядит разумным, но хочется все же узнать точно. Жаль, что не у кого. Вопрос, скорее всего, лишь укрепит понимание того, что рано ей вступать в подобные игры. А это Эйлис совершенно не нужно.
— Добрый день, Ваше Сиятельство лорд Тициан Дэ’Лэй, — едва переступив порог залы, глубоко и уважительно кланяется лорд Асат, — Ваше Сиятельство леди Эйлис Дэ’Лэй, — еще один поклон, чуть менее глубокий, но все еще в достаточной степени уважительный.
— Добрый день, лорд Асат, — кивает ему Тициан.
— Добрый день, — так же вежливо произносит Эйлис, раздумывая, не добавить ли что-то еще для поддержания беседы, но быстро решает, что в этом нет необходимости.
Привычная светская беседа для подобных встреч все же кажется неуместной. Да и не понятно до конца, что может усилить подозрения Тициана. Он ведь не спешит делиться догадками и подробностями того, что ему известно. Слишком многое приходится предполагать, так что наблюдать и не вмешиваться, пока в этом нет необходимости, все еще кажется лучшим вариантом.
Лорд Асат подходит к подножию небольшого возвышения, на котором стоит кресло Тициана, и останавливается с правой стороны от него. Уверенная походка и действия дают понять, что для него это — далеко не первая встреча, и все же на мгновение Эйлис чувствует на себе заинтересованный взгляд Асата. Видимо, лорд тоже не ожидал увидеть ее здесь. Либо же он тоже о чем-то догадывается, но это кажется совсем уж сомнительным. Не стоит еще сильнее накручивать себя, выискивая скрытый смысл там, где его может и не быть.
Еще пару минут стоит тишина. Эйлис уже начинает задумываться, а не опоздает ли Лииссидлло на встречу, но понимает, что еще немного времени у него есть.
Наконец, слуги все же сообщают о его прибытии. Эйлис смотрит в сторону входа и усиливает контроль за выражением лица. Оно должно показывать лишь вежливую, спокойную маску, никакой заинтересованности, любопытства или беспокойства. На мгновение она встречается взглядом с Тицианом, явно внимательно наблюдавшим за ее реакцией, однако брат ничего не говорит и тоже поворачивает голову ко входу.
Вошедший Лииссидлло в первые мгновения смотрит по сторонам, разглядывая просторную залу, ненадолго задерживает взгляд на изумрудных полотнах гобеленов, висящих на стенах в золотых рамах, и лишь затем смотрит на собравшихся. В его глазах отчетливо заметно восхищение. Эйлис невольно прикусывает внутреннюю сторону губы. Слишком уж искренним он выглядит.
— Добрый день, Ваше Сиятельство Тициан Дэ’Лэй, — произносит Лииссидлло и кланяется.
Его движения выглядят неуверенно и неровно, словно для него подобные жесты в новинку. А, может, так оно и есть, ведь даже обращение слегка отличается от принятого. Эйлис краем глаза замечает, что Тициан едва уловимо хмурится, а между тем Лииссидлло поворачивается к ней.
— Добрый день, Ваше Сиятельство Эйлис Дэ’Лэй, — он снова кланяется, а Эйлис надеется, что ему не захочется добавить что-то еще.
К счастью, Лииссидлло поворачивается к лорду Асату и приветствует его, а затем подходит к возвышению и останавливается в нескольких шагах от ступеней.
— Добрый день, — сдержанным кивком отвечает Тициан. — Рад, что вы приняли мое приглашение, — обычная, формальная фраза, совершенно не подразумевающая того, что произносится. — Вы не возражаете ответить на несколько вопросов?
Ответ, разумеется, подразумевается лишь один.
— Конечно, — с легкой улыбкой произносит Лииссидлло, — спрашиивайте все что угодно, мне нечего скрывать.
Эйлис чувствует, как внутреннее напряжение становится сильнее, и вновь прикусывает внутреннюю сторону губы, не давая ему прорваться наружу. Либо Лииссидлло отлично играет, либо и правда собирается рассказать все, что только сможет. Тициан вновь украдкой смотрит в ее сторону, но Эйлис удается сохранить вежливое и спокойное выражение лица.
— Вы прибыли из Селеи? — вопрос задает не Тициан, а лорд Асат. Эйлис же старается понять, к чему он вообще задан.
— Верно, милорд, — кивает Лииссидлло.
— Признаться, я не думал, что новости о происходящем во Фларе расходятся настолько быстро и далеко, что у вас была возможность добраться сюда ко дню ярмарки, — продолжает разговор Асат.
А Эйлис сдерживает желание задумчиво наклонить голову. А ведь и правда, Селея — самое южное государство материка, даже от границ с Ксэлессом до Граусса, а тем более Флара, не меньше месяца пути, и то при благоприятной погоде и сильной спешке. В спокойном ритме — месяца два, если не три.
— Говоря откровенно, новость о ярмарке застала меня уже в пути, — с легкой улыбкой произносит Лииссидлло, — я многое слышал об удивительной особенности Флара, в том числе и от местных артефакторов, и последние несколько лет откладывал деньги, готовился к этому путешествию. А когда узнал про ярмарку, понял, что должен на нее попасть любой ценой. Правдаа, — он поднимает левую руку и взъерошивает светлые волосы, — пришлось все же изрядно потратиться на лучшие экипажи, лошадей и прочее, но оно того стоило.
— И у вас с собой всегда достаточное количество артефактов, чтобы выставить их на ярмарке? — чуть прищурившись, интересуется Тициан.
— Разумеется, нет, милорд, — Лииссидлло качает головой, — но их всегда можно изготовить. Так что часть артефактов я попросил прислать из дома, а в остальном, — он чуть медлит, словно обдумывает, что собирается сказать. — В городах я покупал все необходимое, ночами на привалах работал над артефактами, а днем либо спал в экипаже, либо, если позволяла дорога, также занимался артефактами. Разумеется, такая работа мало сравнима с мастерской, но выбирать не приходилось.
— Вы так легко об этом говорите, — в голосе Тициана едва различимо проскальзывает пренебрежение, — неужели неподобающие условия ничуть не отразились на вашей работе?
Лииссидлло задумывается над ответом, и в зале повисает тишина. Эйлис ненадолго переводит взгляд на брата и лорда Асата, пытаясь понять, к чему идет разговор. Пока что в вопросах не было ничего, к чему стоило бы отнестись с особенным вниманием, все выглядит так, словно Тициану и лорду Асату просто необходимо больше узнать о Лииссидлло, но это скорее лишь предлог, способ найти, за что уцепиться и задать по-настоящему важный вопрос.
— Пожалуй, — голос Лииссидлло нарушает тишину, — разнообразие артефактов из-за этого оказалось заметно меньше, чем могло быть. Все же для сложных и интересных чар требуются и инструменты, и время, большее, чем давали короткие привалы. Так что часть товаров оказаалась куда менее интересной и необычной, чем мне бы хотелось, но, надеюсь, вы сможете довериться моим способностям, — он на пару секунд переводит взгляд в сторону Эйлис, и, разумеется, это не остается незамеченным, — и позволите остаться в городе, чтобы у меня была возможность доказать, что при должных условиях они выходят за рамки уже увиденного.
Чувствуя на себе внимательный, пристальный взгляд Тициана, Эйлис с силой прикусывает внутреннюю сторону губы и лишь едва заметно пожимает плечами, стремясь показать, что не понимает, чего он от нее хочет. Взгляд сам по себе мало что значит, да, скорее всего, он усилил подозрения Тициана, но, если торговец не скажет ничего лишнего, все может обойтись. Спокойно. Игра еще продолжается. Не стоит отвлекаться на эмоции.
— Почему вы решили, что мы доверимся вашим способностям? — голос Тициана звучит заметно жестче, чем пару минут назад, а в выражении лица Лииссидлло проступает растерянность.
Эйлис же чувствует, что удерживать спокойное выражение лица становится сложнее, в мыслях так и крутится безмолвная просьба не смотреть в ее сторону. В этом случае брат даже один взгляд истолкует верно и однозначно.
— Так… — начинает Лииссидлло, но замолкает еще почти на минуту. — Я полагаю, что вы не просто так позвали меня на эту встречу. Разве нет?
«Все еще может измениться», — мысль легким эхом проносится в сознании Эйлис, и она старательно ее отгоняет. Спокойно. Нельзя показывать, что что-то не так. Не сейчас.
— Нет, — лжет Тициан. — Еще ничего не решено.
А это может оказаться правдой, если найдутся доказательства, которым поверит отец.
Лииссидлло растерянно проводит рукой по волосам, еще сильнее растрепывая прическу.
— Похоже, я слегка поспешил с выводами, — неловко улыбается он. — Быть может, я могу что-то сделать, чтобы повлиять на ваше решение?
Он вновь не сводит взгляда с Тициана, а Эйлис выдыхает чуть спокойнее. Расслабляться, конечно, еще рано, но хочется верить, что разговор выровняется и вернется к более нейтральным темам.
В зале вновь повисает тишина. Тициан явно обдумывает свой следующий ход, и Эйлис старается даже не смотреть в его сторону, чтобы не вызвать новых подозрений. Стремясь уменьшить и скрыть волнение, она прокручивает в сознании прошедший разговор, пытаясь понять, за что еще может зацепиться брат.
— Вы говорили, — ровным, нейтральным тоном произносит Тициан, — что общались с местными артефакторами. С кем именно?
— Со многими, — Лииссидлло пожимает плечами, — с момента, как я сюда добрался, а особенно после ярмарки, мой круг общения заметно вырос, но и до этого я переписывался с некоторыми артефакторами отсюда, например, с Арбээро, Янотом, Сэйнором, — он называет еще несколько имен, которые Эйлис слышит впервые.
Тициан делает быстрый, почти незаметный жест правой рукой, и один из слуг тут же выходит из залы. Любопытный способ отдать приказ, — Эйлис едва заметно наклоняет голову набок, но тут же вспоминает о контроле за жестами и выпрямляет ее — скорее всего, Тициан хочет знать, правду ли говорит Лииссидлло. Но неужели слуга все понял по короткому жесту? Хотя, это должен быть не первый подобный приказ. У них явно была возможность запомнить каждый жест.
— Ярмарка запомнилась вам чем-нибудь необычным? — в разговор вновь вступает лорд Асат, и Эйлис чувствует, как усиливается внутреннее напряжение.
— Толпа альвиндов и людей, — в голосе Лииссидлло слышится легкий смешок, — город, в котором я вырос, заметно меньше, там даже на ярмарках столько народа не набиралось, пожалуй, их стало больше, когда я занялся артефактами, но все равно с этой ярмаркой не сравнится. Я даже стал опасаться, что мне не хватит заготовленных артефактов, хоть и сделал их с большим запасом, но все обошлось.
— Что насчет дней после ярмарки, вам поступали индивидуальные заказы? — интересуется Тициан.
— Да, их уже пара десятков набралась, — на губах Лииссидлло появляется улыбка, — правда, некоторые не слишком удобно выполнять без мастерской, но, думаю, решение найдется, а вот с выбором компонентов и материалов здесь все гораздо лучше, так что в свободное время я обязательно попробую создать что-нибудь новое.
Эйлис тихо выдыхает. Она опасалась, что при словах о заказах Лииссидлло вновь глянет в ее сторону, но обошлось. Возможно, он догадался о негласных правилах игры, возможно, не расценивает ее условия как заказ. В любом случае ей это на руку. Да и во взгляде Тициана проскальзывает не то задумчивость, не то слабая заинтересованность.
— У вас с собой есть что-то из ваших артефактов? — подумав еще пару секунд, интересуется он.
— Лишь пара простых защитных, которые я привык всюду носить с собой, во время пути оказалось весьма полезно.
— Покажите, — приказывает Тициан, а затем, чуть подумав, оборачивается к Эйлис. — Эйлис, можешь идти, нет необходимости еще больше тратить твое драгоценное время.
Она, конечно, считает иначе, но спорить с братом, во-первых, не подобает, а во-вторых, не имеет смысла. Он своего решение не поменяет. А потому Эйлис поднимается с кресла, приседает в вежливом реверансе и, пожелав собравшимся хорошего дня, выходит из залы.
Вроде бы, все складывается весьма неплохо. Слова Лииссидлло о заказах — а скорее выгода, которую от них можно получить, — явно заинтересовали Тициана, и, возможно, он даже сможет смириться с тем, что выбор торговца был сделан не им. Жаль, не вышло понаблюдать за встречей до самого конца, теперь придется ждать либо новостей, либо слухов, как она закончилась, но Эйлис уже обдумывает вариант снять венец, сменить платье и заняться вышивкой в беседке снаружи. Так она хотя бы сможет понаблюдать за входом и, может, что-то понять по выражению лица выходящего Лииссидлло.
Эйлис лежит на кровати и с легкой задумчивостью вглядывается в царящий в комнате полумрак. Несколько проведенных в беседке часов так ни к чему и не привели, должно быть, обсуждение весьма затянулось; но зато за ужином, на котором присутствовал и лорд Асат, удалось узнать, что лавка все же достается Лииссидлло. И это определенно радует, но Эйлис чувствует что-то еще, легкое недовольство, не дающее расслабиться и в полной мере насладиться успехом. Она ведь ничего и не сделала сегодня, лишь наблюдала, да скрывала собственные эмоции. Конечно, не стоило и думать, что ей позволят вмешаться, что-то сказать или спросить, но все же хочется большего. Не наблюдать, опасаясь, что из-за чьих-то действий все может рухнуть, а вести игру, подводить разговор к нужной теме, добиваться реакций и ответов, которые просто так бы не прозвучали. Нужно подумать, как это можно устроить, пусть даже в каких-то мелочах.
Но это может подождать. Гораздо важнее понять, как обсудить с Лииссидлло артефакты, что ей понадобятся. Посвящать в детали описания Айли не хочется. Она хоть и дала клятву не рассказывать ни о чем, вопрос, а зачем Эйлис понадобились маскирующие чары, может возникнуть. И не факт, что объяснение с подарком сработает в этот раз.
Воздух перед лицом Эйлис едва заметно мерцает, а затем словно из пустоты проступает тонкий лист пергамента. Она с удивлением смотрит на него и не сразу решается взять, пытаясь понять, что это может быть. Сев на кровати, Эйлис прислушивается и смотрит по сторонам — хоть полог балдахина весьма ограничивает обзор — желая убедиться, что рядом никого нет. Вроде бы тихо. Она вновь смотрит на лист, успевший плавно опуститься на подушку, и осторожно, словно он может обернуться чем-то опасным, касается пергамента. Ничего не происходит. Эйлис переворачивает лист и различает на нем неровные строчки. Письмо? Но почему оно появилось прямо из воздуха, а не было принесено фрейлинами, как обычно? Наверно, в тексте найдется ответ.
Она берет пергамент и поднимается с кровати. Каменный пол холодит ступни даже сквозь ворс ковра, заставляя невольно поморщиться. С каждым днем все холоднее, и чем ближе к окну, тем отчетливее ощущается поднявшийся ветер. Эйлис слегка наклоняет крылья и прижимает их к телу, стремясь накрыть хотя бы плечи. Ей нужно хоть немного света, чтобы прочитать, что же написано в этом письме.
«Добрый вечер, миледи, надеюсь, я не потревожиил ваш сон, и вы простите то, что я пишу просто так. Нааверноо тут так нее принято. Я лишь хотеел поблагодариить за устройство сегодняшнеей встречи, и сообщить, что я помню о нашеем уговорее. Как только вы выберетее место и времяя встречи, передайте послание с вашей очаровательной помощницей. Никтоо ни о чем не узнает, можетее не волноваться. И о этом посланиии тоже: лист зачарован, стоит оставить на нем хоть каплю чернил, как он превратится в пепел. Буду ждать от вас вестеей. Лииссидлло».
И в самом низу листа еще одна небольшая приписка:
«Даже спустя множество перепиисок, граусскаая письменность дается мне гораздо хуже разговоров, надеюсь, вы простите моии ошибки».
Эйлис еще раз перечитывает послание и отходит от окна. Под помощницей Лииссидлло скорее всего имеет в виду Айли, и в этом есть смысл. Но вот сама встреча… — Эйлис отходит от окна и направляется к гостиной — явно должна происходить ночью, ведь иначе скрытно из замка не выбраться, лучше без Айли, не стоит посвящать ее в детали, а значит подразумевает нарушение всех возможных правил этикета. Да и пока сложно понять, чего именно ждать от Лииссидлло. На встрече он показался довольно искренним, но то, как точно он понял ее стремление к скрытности, заставляет задуматься, не было ли это лишь маской, и что может за ней скрываться.
Надо понять, где и когда провести эту встречу и что на нее надеть. Нижнее платье, в котором спит Эйлис, мало того, что выглядит неподобающе, так еще и очень легкое, не предназначенное для полетов, особенно в холодную пору. Сейчас в нем даже в покоях ночью прохладно. Привычные ежедневные платья едва ли выйдет надеть быстро и тихо: завязки как корсета, так и самого платья располагаются на спине, под самыми крыльями, куда еще необходимо дотянуться.
Она подходит к столу и кладет пергамент. Перо и чернила должны быть в одном из ящиков. И все же… Что ей надеть? Мелкий, совершенно незначительный вопрос заставляет надолго задуматься. Будь эта встреча балом, приемом, чем угодно еще, она бы уже составляла пожелания для портного. Но эта встреча воспринимается совершенно иначе. И от этого лишь сложнее определиться.
Эйлис обмакивает перо в чернила и подносит к листу. Рука ненадолго замирает. Нужно что-то написать или достаточно лишь коснуться? В письме сказано оставить хоть каплю чернил. Может, действительно просто капнуть? Эйлис резко поворачивает перо, чтобы оно стало ровно вертикально. Небольшая, темная капля срывается с кончика и падает, оставляя на листе некрасивую кляксу. Эйлис невольно морщится и двигает руку ближе к себе: она их давно уже не оставляет, да и раньше это не поощрялось, пусть и выходило чаще всего случайно.
Несколько секунд ничего не происходит, и Эйлис уже собирается написать что-то более осмысленное, как замечает, что от кляксы по пергаменту расходятся искры, прожигающие лист насквозь, но не трогающие деревянную поверхность стола. Любопытно. Должно быть, огонь тоже не простой, а какой-то магический. Довольно полезно, если нужно что-то скрыть.
Аккуратно, чтобы не испачкать светлое платье, Эйлис стряхивает оставшийся от письма пепел на пол. В ворсе ковра он будет менее заметен. Один вопрос решен, с другими все заметно сложнее.
Она возвращается в спальню и задумчиво смотрит на неприметную дверцу, ведущую в гардеробную. Там ведь есть множество платьев, накидок и других вещей. Накидок… Точно. Среди них ведь есть и плотные, предназначенные для более холодной погоды, и длинные, чтобы не было видно, что под ней лишь нижнее платье, и простые в застегивании, с которыми она сможет справиться самостоятельно. Стоит завтра попросить служанок достать их, примерить и, возможно, заказать что-то новое. Все же теплее в ближайшее время не станет, и подозрительным этот заказ не должен показаться.
Эйлис едва заметно улыбается. Вопрос можно считать почти решенным. Остается место и время. Но и с этим она обязательно разберется. Все же это гораздо проще чем уже сделанное. Главное не спешить, но и не расслабляться, продолжать следить за словами и эмоциями, тогда все обязательно получится, и она шаг за шагом воплотит свой план.
***
Прислушиваясь к каждому звуку и время от времени поглядывая по сторонам, Эйлис летит по ночному небу. Радость полета и предвкушение смешиваются с сомнениями и неуверенностью насчет предстоящей встречи. Вдруг Лииссидлло все же солгал и придет не один? Тициан вполне мог убедить его написать то письмо, а после сообщить о встрече. Хотя едва ли брат зайдет так далеко. Возможно, у него еще остались подозрения, но с его точки зрения у Эйлис все еще нет причин, чтобы все это проворачивернуть и, как он скорее всего считает, нет подходящих знаний и умений. И все же она старается не исключать этот вариант и тщательно изучать путь, чтобы хотя бы попытаться спрятаться, если стражники все же покажутся.
Но полет проходит на удивление спокойно, хоть и полностью расслабиться не выходит. Внизу среди деревьев виднеется светлая крыша самой дальней беседки на пути в сторону водопадов, и Эйлис, обернувшись на замок, плавно спускается к ней. Все еще кажется, что место слишком близко, что где-то поблизости летает стража, но лучшего придумать не удалось. В сторону города лететь точно не стоит: стражи там только больше; в долине водопадов слишком шумно, едва ли удастся нормально поговорить, а в умении описать какое-то случайное место среди деревьев так, чтобы и она, и Лииссидлло смогли понять и добраться, Эйлис сильно сомневается. Хорошо она знает лишь аллеи парка, а все, что за его пределами, видела либо с высоты по ночам, либо из окна кареты.
— Доброй ночи, миледии, — произносит Лииссидлло, стоит ей ступить на каменный пол у входа в беседку. Он поднимается с небольшой скамьи и вежливо кланяется. — Признаться, я начал опасаться, что вы решили не приходить.
— Добрый вечер, — сдержанно кивает Эйлис и украдкой оглядывается по сторонам. Вроде бы кроме них больше никого.
К щекам невольно приливает тепло, и Эйлис прикусывает внутреннюю сторону губы. Она впервые наедине с кем-то посторонним. Не с отцом, матерью или братьями, а кем-то другим. Мужчиной. Если об этом узнают, будет скандал. В свете подобное, мягко говоря, не поощряется.
Эйлис делает глубокий вдох. Спокойно. Она знала об этом и до того, как назначить встречу, но сочла приемлемым для достижения цели. Теперь нет смысла смущаться и отступать.
— Прошу простить мою задержку: путь оказался более сложным, чем я ожидала, — вернее, она просто решила выждать чуть больше времени, чтобы убедиться, что в замке все тихо. — Надеюсь, у вас не возникло затруднений с поиском места?
— Признаться, пришлось немало поплутать, — с улыбкой отвечает Лииссидлло, — все же я еще плохо знаком с этими местами, даже в городе порой теряюсь, да и добраться от Флара досюда пешком весьма небыстро, а наездник из меня не лучший. Так что выйти пришлось сиильно заранее. Но могу сказать, пейзажи здесь потрясающие, я слышал, что где-то недалеко есть необычные водопаады. Это так?
— Верно, — коротко произносит Эйлис, чувствуя легкую растерянность от столь подробного ответа на простой, заданный лишь из вежливости вопрос. Ей эти детали совершенно не интересны.
— Значит, надо будет обязательно к ним съездить, — улыбка Лииссидлло становится шире, — не знаю, праавда, когда это выйдет, но когда-нибудь обязательно, тем более в ближайшее время я точно никуда отсюда не уеду. И еще раз спасибо вам, миледии. Когда ваш брат просто прошел мимо на ярмаарке, я уже начал думать, что вся работа была если не совсем уж напрасной, то близкой к этому, а потому был приятно удивлен, получив столь интригующее предложение, — выражение его лица быстро меняется, в нем проступает серьезность. — И, раз уж об этом зашла речь, какие артефакты вас интересуют?