Эйлис осторожно ступает на светлый колдовской туман у вершины водопадов. В сознании все еще крутится мысль, что под ним нет земли, и водопады и правда парят в воздухе, но туман лишь слегка прогибается под ее весом и держит точно так же, как и внизу. Эйлис складывает крылья и делает еще один, более уверенный шаг. Ощущения ничем не отличаются от тех, что были, когда она приезжала сюда с Виттео.
И все же ей давно хотелось узнать, что скрывает туман наверху, можно и потратить несколько минут, а уже потом улететь как можно дальше от замка. Этой ночью ее отсутствие не должны заметить.
Эйлис идет вдоль берега реки, и с каждым шагом туман становится все гуще. Вскоре не удается рассмотреть ничего, даже пальцы вытянутой руки пропадают в светлой пелене, которая словно тонкими нитями липнет к крыльям. Хочется резко дернуть ими, отмахнуться от непривычных ощущений, но это будет смотреться странно, неправильно. Мелькнувшая мысль заставляет Эйлис невольно замедлить шаг.
Неправильно для кого?
Она здесь одна. И будет одна почти все время, пока не найдет ответы и не вернется в замок, да и в городах и деревнях по пути порядки, скорее всего, отличаются от замка. Сейчас можно позволить себе больше. Никто не увидит, никто не узнает.
Эйлис взмахивает крыльями, надеясь стряхнуть с них налипшие туманные нити. Непривычно. Неподобающе. Так и тянет вновь сложить их и просто игнорировать ощущения, или приказать слугам очистить перья. Эйлис тихо усмехается. Последнее уж точно невозможно. Придется как-то справляться самой.
Вытянув руку вперед, она идет дальше, невольно вспоминая, как примерно так же бродила по потайным ходам, пока не запомнила сколько шагов занимает путь от одного поворота до другого. Вход в них она нашла случайно, еще в детстве и, разумеется, заблудилась, что не могло не переполошить весь замок, а последовавшее наказание надолго отбило желание приближаться к ним, и даже сейчас от воспоминаний о нем по телу невольно пробегают мурашки. И все же спустя несколько лет Эйлис наткнулась на схему потайных ходов в одной из библиотечных книг, и украдкой выучила ее, решив, что можно рискнуть еще разок, главное не привлекать внимания.
И теперь она здесь. Впереди — простор и неизвестность. И она не отступит, не вернется, пока не найдет ответ, пусть даже путь будет весьма непростым.
Ладонь упирается в камень, заставляя остановится. Густой туман не позволяет ничего разглядеть, и все же Эйлис крутит головой. Ничего. Рассудительность подсказывает, что это — продолжение скалы, из дыры в которой и вытекает река, а вершина ее скрывается в колдовском тумане, из-за чего и создается ощущение, что водопад парит в воздухе. Простой, логичный ответ.
И все же какая-то часть сознания надеялась найти что-то поинтересней, загадочней, а потому легкое разочарование так и норовит проскочить в мыслях, но Эйлис успевает от него отмахнуться. Она проверила, узнала, что скрывает туман, можно заняться и чем-то более важным.
Она открывает сумку, находит в ней один из кулонов-артефактов и касается маленькой руны. Легкое сияние, наполнившее рисунок, дает понять, что чары приведены в действие. Теперь ее никто не найдет. Главное не забывать менять их раз в семнадцать дней.
Эйлис надевает кулон и, оттолкнувшись от мягкой поверхности тумана, взмахивает крыльями. Не стоит терять здесь время. Его не так уж и много. Туман сильнее приминается под ступнями и толчок выходит слабее, чем привыкла Эйлис, и все же его достаточно, чтобы подняться в воздух. Теперь главное выбраться из тумана и не наткнуться на скалу.
Эйлис летит над долиной и тщательно прислушивается к собственным ощущениям. Скоро уже должно начаться. Она невольно прикусывает внутреннюю сторону губы. Вот и едва уловимое головокружение. Она знала, что так будет, но крохотная часть сознания наивно надеялась, что все окажется иначе. Что ей все же показалось оба раза или что за прошедшее время что-то изменилось.
Но нет. И теперь каждый взмах крыла становится все осторожнее: если головокружение так и продолжит усиливаться, лучше будет плавно опуститься на землю, а не упасть.
Не проходит и трех часов, как Эйлис чувствует, что едва ли сможет лететь дольше. Каждый взмах непривыкших к нагрузке крыльев дается все с большим трудом и отзывается болезненными ощущениями в мышцах спины, да и из-за головокружения она боится лишний раз повернуть голову, чтобы не потерять ориентацию в пространстве.
Нужно отдохнуть.
Эйлис зависает в воздухе и осторожно смотрит вниз. Очередная волна головокружение накрывает сознание, и Эйлис глубоко дышит, стараясь отогнать неприятные ощущения. Сомнения захлестывают с головой, и все соблазнительней кажется мысль вернуться в замок, где не властно воздействие заклятья. На что она вообще надеялась?..
Эйлис трясет головой, пытается отогнать неприятные мысли, но от этого лишь сильнее кружится голова. Нужно спускаться, пока она еще хоть как-то контролирует себя и крылья. Позволить себе отдохнуть.
Ей уже не важно, куда именно приземляться, хватит любого уступа, на котором можно сесть. Хорошо, что горные склоны здесь уже более пологие, поросшие травой и деревьями и найти подходящее место оказывается не так уж сложно.
Эйлис опускается на траву и едва удерживается на ногах. Мир кружится перед глазами и никак не желает останавливаться на одной точке. Эйлис невольно прикусывает внутреннюю сторону губы. Слишком сильно: во рту чувствуется легкий привкус крови, но эта боль словно отрезвляет, заставляет взять себя в руки.
Мир все же замирает на месте и позволяет себя рассмотреть. Правда разглядывать особо нечего: небольшая поляна, окруженная деревьями и начинающее светлеть небо. Уже рассвет? Он наступает слишком быстро, заставляя подсчитывать, сколько времени остается до момента, как кто-то из фрейлин придет разбудить иллюзию, и как долго продержаться чары.
Эйлис садится на траву. Сознание твердит, что нужно лететь дальше, что времени остается все меньше, вот только мышцы спины и крыльев гудят, отказываются лишний раз шевелиться. Но зато головокружение кажется слабее.
Эйлис тихо вздыхает и старается унять непонятную дрожь в крыльях. Она ведь улетела совсем недалеко. Это не должно быть так сложно! Вот только ощущения твердят об обратном, и все наивнее кажется собственная затея. На что она рассчитывала? Что чтение книг каким-то образом сможет ко всему подготовить? Впрочем, это было бы слишком хорошо. Она оборачивается, смотрит в сторону скрытого за горами замка. Еще ведь не поздно вернуться. Можно даже полетать до вечера у водопадов, насладиться тем, что никто ее не увидит, а ночью пробраться в замок по потайным ходам.
Она до боли прикусывает внутреннюю сторону губы. Нет. Она не готова отступить. Пусть даже эта мысль звучит безумно заманчиво. Она столько усилий приложила, чтобы оказаться за пределами замка, и будет жалеть, если даже не попробует найти ответы. Да, она неверно предположила сложность пути, но это ничего не меняет. Просто потребуется больше сил. Она справится. Она должна.
Отдых, похоже, идет на пользу. Хотя бы сознание немного проясняется, вот только крылья и спина отзываются неприятным покалыванием на любые попытки ими пошевелить. Эйлис вглядывается в небо, пробует считать, сколько у нее есть времени. Не стоит сидеть на одном месте. За этот день она хотела как можно дальше улететь от замка, вот только сейчас это кажется почти невыполнимым.
Эйлис обводит взглядом поляну. Может, немного пройтись? Дать крыльям отдохнуть. Конечно, шаг заметно медленней полета, но это — хоть какое-то движение. Да, пожалуй, так будет правильней. Еще несколько минут отдыха, и можно попробовать пойти.
Путь по лесу совсем не похож на прогулки по парку. Здесь нет дороги или хотя бы тропы, ноги скользят по неровной земле, а сложенные крылья так и норовят за что-нибудь зацепиться. Как и подол платья, и распущенные волосы. Нужно как-то убрать их во время следующего отдыха, который, скорее всего, состоится гораздо раньше, чем хотелось бы.
Эйлис не в первый раз запинается о незамеченный корень и хватается за ствол дерева, чтобы не упасть. Мир вновь вращается перед глазами, и лишь до боли прикушенная губа позволяет ему замереть. К горлу подкатывает тошнота. Только этого не хватало. Эйлис закрывает глаза, глубоко дышит и не спешит выпрямляться. Легче не станет. Ей нужно либо привыкнуть, либо отступить. И пока она рассчитывает на первый вариант.
Она дает себе пару минут перерыва, после чего осторожно поднимает голову и продолжает идти. На земле справиться с головокружением кажется проще, чем в воздухе, хотя бы есть на что опереться, понять, что мир все еще на своем месте.
Вот только ноги начинают уставать и болеть еще быстрее, чем спина, и каждый шаг, каждая попытка пробраться сквозь кусты или густые кроны деревьев даются с трудом.
Эйлис упрямо кусает губу, но идет. До невозможного медленно движется вперед. Шаг. Еще один. И еще.
Земля внезапно заканчивается. Просвет впереди оказывается не поляной.
Резко распахнувшиеся крылья не позволяют рухнуть с обрыва, но движение болью расходится по спине. Эйлис не сдерживает тихий вскрик и осторожно садится на край.
Под ногами тоже лес, спускающийся к подножию гор. Добраться бы туда до вечера, а затем свернуть еще сильнее на юг, к предгорьям. Держаться рядом с горами, чтобы была возможность спрятаться среди них, когда ее начнут искать, но идти по более-менее ровной земле, а не склону. Лететь, конечно, проще, но Эйлис не уверена, что сможет совладать с волнами головокружения и тошноты. Впрочем, спускаться все равно придется на крыльях. Надо только немного отдохнуть.
Она достает из сумки флягу с вином, делает небольшой глоток, слегка притупляя жажду, и смотрит вперед. Зеленые кроны простираются до самого горизонта, то спускаются, то поднимаются, подчиняясь горному рельефу, и выглядят совсем не так, как ровные аллеи парка; небо кажется особенно ярким и синим, и тонкие светлые облака, плывущие по нему, лишь подчеркивают эту яркость.
Красиво. Спокойно.
И есть что-то приятное в сидении на траве на самом краю обрыва. Усталость и головокружение не дают пробиться мыслям, что подобное поведение не подобает наследнице правящей семьи. В ближайшее время придется забыть, кем она является, и не упоминать имя рода даже случайно. Привычка обдумывать каждое слово при этом весьма пригодится.
Эйлис тихо вздыхает. Стоит только немного перевести дух, как мысли возвращаются к планам, к попыткам угадать, что происходит в замке. Иллюзия уже должна была проснуться. Удалось ли ей не вызвать подозрений у фрейлины? Или чары оказались слишком заметны и о побеге уже известно? Эйлис ведь об этом даже узнать не сможет. По крайней мере пока не доберется до города или деревни. Но даже если предположить, что все складывается, как задумано, сидеть на одном месте — не лучший вариант.
Вот только мышцы отзываются недовольством даже на мысли о том, что стоит взлететь и двигаться вперед. А ведь еще и полдень не миновал, до него не меньше пары часов.
Позади слышится треск веток. Эйлис вздрагивает, поворачивает голову и вновь кусает губу, убеждая мир остановится. Никого. Должно быть, какой-то зверь. В лесу вообще неожиданно много шорохов, треска и прочих звуков. Хорошо, что его обитатели не спешат приближаться.
Она не меньше получаса проводит на краю обрыва и, лишь убедившись, что вполне справляется с ощущениями, медленно расправляет крылья и соскальзывает с края.
Волна головокружения захлестывает моментально и гораздо сильнее, чем мгновение назад. Эйлис глубоко дышит и сосредотачивает все внимание только на том, чтобы продолжать взмахивать крыльями и удерживать себя в воздухе. «Спокойно. Не спеши, — мысленно повторяет она. — Не паникуй».
Взмах. Еще один. Обрыв все еще близко. Она может вернуться на него в любой момент. Осторожный взгляд вперед. Все те же деревья, все тот же лес. Хорошо.
Эйлис прикусывает губу. Теперь очень аккуратно и медленно вниз и вперед, к какому-нибудь просвету среди деревьев.
Радует, что ветра почти не чувствуется. Погода определенно благоволит.
Хоть что-то хорошее.
Еще бы голова не кружилась так сильно, а к горлу перестала подкатывать тошнота. Но к этому, похоже, придется просто привыкнуть. Научиться ходить и летать, не обращая внимания на ощущения. Вот только не хочется даже думать, что будет дальше.
Эйлис помнит, как читала про заклятье, что его воздействие будет усиливаться по мере удаления от замка. И если ей уже сейчас так сложно двигаться вперед, сможет ли она вообще справиться? Она сильнее прикусывает губу. Она должна.
На спуск до небольшой полянки уходит гораздо больше времени, чем обычно. Явно понадобится еще один перерыв: перевести дыхание прежде, чем скрываться среди деревьев. И все же, опустившись на траву, Эйлис чувствует, как головокружение немного отступает. То ли дело в твердой земле под ногами, то ли в воздухе просто все ощущается острее. На губах замирает горькая усмешка: если заклятье направлено в первую очередь на альвиндов, сделать его сильнее во время полетов более чем логично.
Эйлис опирается на ствол дерева и переводит дыхание. Взгляд невольно устремляется к сумке. наруч же должен помочь, хотя бы ослабить это воздействие, но найти его, коснуться серебра все еще слишком страшно. Пока что она может идти и так. Медленно, с перерывами, двигаться вперед. Она не знает, как поведет себя, когда серебро окажется на руке. Лучше дождаться момента, когда иного варианта не окажется. И когда она будет дальше половины дня пути от замка. Тут ее могут найти и безо всяких заклинаний.
Надо идти. Пока еще есть время, пока ее не начали искать. По крайней мере хочется верить, что не начали. Еще пара минут перерыва, и она продолжит путь.
День смазывается в расплывчатые пятна шагания по лесу, отдыха и редких полетов, без которых порой не обойтись. И даже от них устают и болят мышцы крыльев и спины, а уговорить себя сделать новый шаг становится почти невозможно: ноги отказываются слушаться, каждое движение отзывается болью, особенно в ступнях. И все же Эйлис продолжает идти, упрямо движется вперед. Она знает: если остановится, едва ли найдет в себе силы снова сдвинуться с места. Скорее упадет без сил, да так и останется лежать на радость какому-нибудь зверю.
Впрочем, у усталости есть один плюс: нет сил на то, чтобы думать об опасности, о шорохах, которыми полнится лес, о том, кто может их издавать или скрываться здесь. В сознании лишь одна мысль: нужно идти. Не останавливаясь, не особо разбирая дороги, просто идти, пока еще есть хоть капля сил.
Постепенно начинает темнеть.
И со сгущающейся тьмой усилившемуся беспокойству удается пробиться сквозь усталость. На ночь все же придется где-то остановиться: Эйлис и днем бессчетное множество раз спотыкалась о корни, цеплялась за кустарники и низкие ветви, несколько раз падала и едва находила в себе силы подняться вновь. В темноте она никуда не дойдет. А так, может, хотя бы удастся немного восстановить силы.
Надо только найти подходящее место.
Спустя какое-то время слышится тихое журчание воды, и Эйлис направляется на звук. На берегу должно быть просторнее. Хотя бы крылья и платье не будут ни за что цепляться.
Не меньше получаса проходит прежде, чем Эйлис добирается до небольшой, спускающейся по склону реки, еще какое-то время уходит, чтобы найти подходящее для отдыха место. Без деревьев, с удобным подходом к воде. Хочется умыться, убрать из перьев и волос зацепившиеся листья и неизвестно что еще, и освежить лицо. Может, это поможет хоть ненадолго избавиться от головокружения.
Эйлис снимает сумку, кладет ее на землю и потирает уставшее плечо. На коже остается слегка покрасневший след. Завтра стоит повесить ее на другую сторону. Других вариантов хоть немного облегчить путь не остается.
Она подходит ближе к воде и оглядывается, словно желает убедиться, что больше здесь никого. Хотя, кто вообще может здесь оказаться? Среди леса, непонятно где. Эйлис и сама уже не уверена, что не сбилась с пути. Она старалась двигаться на юго-восток, но насколько точны ее предположения? Об ориентировании, как и о многом другом, она знает лишь из книг, и лишь в ближайшем из отмеченных на карте городов сможет понять, там ли оказалась.
А до него ведь еще нужно добраться. Или хотя бы до деревни. Хоть Эйлис и не уверена, что стоит выходить к другим альвиндам, пока она не ушла далеко от замка. Ее могут узнать.
Эйлис осторожно качает головой, отгоняя мысли. Об этом можно подумать позже. Сейчас хочется умыться. Она поворачивает голову, слегка щурится, словно это поможет разглядеть шнуровку на спине, и пытается распутать узлы. Но из-за не то усталости, не то просто отсутствия привычки это выходит даже дольше, чем затягивание шнуровки: нити так и норовят выскользнуть, перепутаться друг с другом, да и подцепить, правильно потянуть за нужную нить, чтобы ослабить узел, а не сильнее его затянуть, тоже оказывается непросто. И как служанкам удавалось справиться с ними так быстро? Эйлис наблюдала за ними в отражении зеркала, но почти ничего не успевала заметить. Да и сами движения выглядели простыми и естественными. Возможно, со временем она тоже привыкнет, даже перестанет замечать эти действия или же найдет более удобный крой платья, но пока придется повозиться.
Проходит еще несколько минут, и платье все же падает на землю. От легкого ветерка по коже пробегают мурашки: ночью все же заметно прохладнее, чем днем; и Эйлис чуть плотнее складывает крылья и прижимает их к телу, словно это поможет согреться. Точно ли она хочет искупаться? Пожалуй, да. Избавиться от ощущения пыли и грязи на теле, мелких листьев, травинок и прочего, что зацепилось за перья или застряло в волосах. Да и просто освежиться. Дома горячая ванна всегда помогала привести мысли в порядок и даже слегка поднять настроение.
Снять нижнее платье удается гораздо быстрее, и ночная прохлада теперь ощущается еще острее. Эйлис слегка выводит крылья вперед и словно стремится обнять ими саму себя, сохранить хоть немного тепла. Не стоит медлить.
Она разувается, ступает босыми ногами на землю и тут же морщится: наступать на что-либо все еще больно, да и трава неприятно колется. Хорошо хоть до воды здесь недалеко.
Прохлада воды в первый момент заставляет вздрогнуть, сильнее закутаться в крылья, но постепенно кажется все приятнее. Прежде, чем сделать следующие несколько шагов, Эйлис водит ногой по дну, опасаясь, что в один момент оно исчезнет. Плавать она не умеет, а моментально намокшие и потяжелевшие крылья тянут вниз.
Она останавливается, когда вода доходит примерно до груди, зачерпывает ее и умывает лицо, уделяя чуть больше внимания лбу и вискам. Есть все же слабая надежда, что так головокружение станет не таким явным. Нет. Должно быть, простая вода никак не влияет на слабость, связанную с магией. Жаль.
Эйлис проводит в реке пару десятков минут, проводит руками по коже, неловко пытается очистить перья и волосы от всякой застрявшей в них мелочи, еще несколько раз умывает лицо и даже начинает чувствовать себя немного бодрее, чем пару минут назад.
Вот только холод все же заставляет выйти обратно на берег.
Эйлис оглядывается по сторонам, растирает плечи и понимает, что не положила с собой ни одного полотенца. А от ветра на коже все чаще появляются мурашки. Ладно. В сумке должно было остаться несколько кусков ткани, можно использовать их. Но есть и другая проблема, к которой Эйлис даже не представляет, как подступиться: костер. В замке разведением пламени занимались слуги, и, скорее всего, это делалось при помощи магии, по крайней мере Эйлис не припоминает, чтобы ее приказ разжечь камин сопровождался чем-то кроме перекладывания древесины. А сейчас… она просто не знает, что вообще ей может понадобиться и с какой стороны приступить к этому делу.
А согреться хочется.
Прикусив губу, Эйлис достает из сумки одеяло и кусок ткани, которым вытирает тело и частично крылья, от которых ткань моментально промокает насквозь и становится бесполезной, и задумчиво смотрит на одежду. Нижнее платье непременно стоит надеть, а вот верхнее успело испачкаться, в паре мест порваться, и надевать его снова не хочется совершенно. С другой стороны, у нее с собой не так много чистых платьев, едва хватит на неделю, если менять каждый день. С грязными нужно будет что-то сделать, постирать их, но Эйлис с трудом представляет, как.
Слегка наклонив голову, она подбирает с земли платье, заходит в реку и опускает его под воду. Держит так несколько мгновений и поднимает над водой, отмечая лишь, что оно стало тяжелее, но не чище. На всякий случай Эйлис повторяет эти действия еще пару раз, но результат не меняется. Видимо, нужно что-то еще, о чем она не знает. Ладно, разберется потом, как и со многим другим. Все равно иных вариантов нет.
Она выходит на берег, вытирает ноги уже другим куском ткани и раскладывает мокрые вещи на земле, надеясь, что они высохнут к утру. Сама же надевает нижнее платье и, укутавшись в одеяло, садится на траву.
Звуки, шорохи окружают со всех сторон.
Сейчас, когда внимание и силы не уходят на то, чтобы идти вперед, они становятся гораздо отчетливей. И пугающей.
Эйлис почти постоянно поворачивает голову то в одну сторону, то в другу. Вот где-то хрустит ветка, а в следующий миг что-то тревожит поверхность воды, и тут же ветер шелестит листвой. И все эти звуки не затихают даже на миг. Эйлис вглядывается в темноту, надеяться разглядеть, кто их издает. Ничего. Слишком темно, и очертания предметов сливаются друг с другом. Эйлис плотнее прижимает влажные крылья к телу, сильнее вцепляется в одеяло.
Холодно.
И страшно.
Эйлис впервые слышит так много всего вокруг. Раньше в редких поездках ее с семьей всегда сопровождали стража и слуги, и даже во время остановок не в деревнях или постоялых дворах, лесные шорохи скрывались за разговорами, шагами, взмахами крыльев и треском костра. А еще она знала, что даже если дикие, опасные звери подберутся близко, решат напасть на лагерь, ей ничего не грозит. Стража со всем справится.
Сейчас все иначе.
Хорошо, если она сможет распознать чье-то приближение, но даже если так, единственное, что она сумеет: подняться в воздух и оставаться там, пока звери не уйдут. Или не кончатся силы на борьбу с головокружением. И не исключено, что последнее произойдет быстрее.
Крылья начинают мелко подрагивать, и Эйлис прикусывает внутреннюю сторону губы. Какой раз за этот бесконечно длинный день? Она не знает. Не считала. Да и сейчас это не важно. Просто сознание старается зацепиться за любую мысль, чтобы его не захлестнули волны эмоций.
Только с каждым мгновением это дается все сложнее. Боль и усталость в мышцах ног, спины, крыльев смешиваются с головокружением и легкой тошнотой, вызванными воздействием заклятья. И не находится настойчивой мысли, которую можно повторять самой себе как днем, когда главным было идти или лететь. Еще этот холод, от которого полностью не спасает влажное от крыльев одеяло. И звуки, окружившие со всех сторон.
Эйлис резко выдыхает. В уголках глаз чувствуются слезы, которые она спешит вытереть тыльной стороной ладони.
Побег был ее решением. Она догадывалась, что будет непросто, но недооценила, насколько. Ей нужно время. Привыкнуть, разобраться, что к чему. Тогда, возможно, станет легче.
Вот только в сознании услужливо всплывает описание заклятья, и хрупкое самоубеждение раскалывается вдребезги. Легче не станет. Привычнее, возможно, но не легче. Надо это принять.
Эйлис тихо всхлипывает и тут же кусает губу, словно кто-то может услышать. Здесь нет никого. Никто не услышит и не увидит ее эмоций. Можно позволить себе показать их хотя бы ненадолго, а затем, успокоившись, постараться отдохнуть.
Впереди еще не один день пути, и теперь придется быть осторожнее и внимательней смотреть по сторонам и в небо: иллюзия исчезнет через несколько часов, а вскоре после этого начнутся поиски.
Эйлис вздыхает, подтягивает колени к груди и утыкается в них лбом. Она приняла это решение и не отступится. Сегодня еще можно проявить слабость, эмоции, но дальше не стоит оставлять им места. Силы понадобятся на все остальное.