Беги, Виктория.
Этот навязчивый шёпот — голос, так напоминающий мой собственный, назойливо шелестел во тьме бесконечно долго. Когда его сменили другие голоса, я обрадовалась и в то же время насторожилась. Они спорили, и я совершенно точно понимала, что спор идёт обо мне.
— Её душа принадлежит другому миру, поэтому вы не пройдёте дальше! Девушка должна остаться здесь или вернуться обратно.
— А иначе?.. Вы остановите меня?
— Нет. Душа её покинет это тело, едва вы окажетесь в вашем мире. Она просто не сможет последовать за вами, потому что сильно привязана к родному миру.
— Есть какой-нибудь другой выход?
— Только один. Её душа должна…
Сон был весьма реалистичным, пусть я и не видела говоривших и всё это время находилась где-то в невесомости, окутанная розовато-золотистым светом. Но казалось, будто они находятся где-то совсем рядом, стоит лишь руку протянуть.
Тема разговора отчего-то не казалась мне чем-то странным. Души, другие миры… я относилась к упоминаниям об этом весьма спокойно. Больше всего меня волновало, то что разговор так неожиданно прервался. Да пожалуй, ещё один из голосов вызывал у меня непонятное знакомое ощущение, порождающее тепло и желание увидеть.
Кого вот только? Непонятно. Но сны на то и сны, чтобы быть мистическим отражением нашей жизни.
— Вика, ну сколько можно спать? — раздался полный укоризны женский голос.
Лениво приоткрыв один глаз, я тут же зажмурилась от яркого света и блаженно потянулась, нежась под ласковыми солнечными лучами.
До моих ушей донёсся какой-то звук и кожи коснулся лёгкий ветерок, принёсший с собой запах свежести и прохладу. Не выдержав, я всё-таки открыла глаза и медленно села в кровати. Ощущение, будто я спала целую вечность.
Заметив моё пробуждение, женщина, находящаяся в этот момент возле окна, обернулась и с улыбкой сказала:
— Вставай, Викуся. Сегодня такой день замечательный, что просыпать его будет настоящим преступлением.
У неё были длинные каштановые волосы, заплетённые в косу и глубокие тёмно-зелёные глаза. Её внешность была как будто знакома и в то же время нет, а память подсказывала мне, что это моя мать, но я чувствовала какое-то странное замешательство и неуверенность.
— Мама?
Женщина подошла ко мне и заботливо коснулась моего лба ладонью.
— Да нет, температуры нет. Но ты, похоже, спишь ещё, Вик. Иди умываться и завтракать.
Я кивнула и поднялась с постели, босиком пошлёпав в ванную комнату. Видимо, действительно много спала. Всё-таки ориентация в пространстве у меня в норме и я, абсолютно не задумываясь, зашла сначала в ванную комнату, а после кухню, где уже вовсю хлопотала мама.
На душе вдруг стало тепло и радостно. Я устыдилась того, что выдала своё сонное замешательство и улыбнулась маме.
Позавтракав, я принялась собираться на прогулку, в процессе которой мне ещё предстояло зайти в магазин. В гардеробе у меня отчего-то преобладали сплошь белые или напротив чёрные вещи и мне с трудом удалось найти альтернативу этим «шахматам», найдя невесть как затесавшееся сюда тёмно-синее платье с заниженной талией и длинной юбкой достававшей до середины икр.
Одевшись, я не слишком долго мудрствовала с причёской, собрав свои длинные тёмные локоны на затылке и зафиксировав их бархатной резинкой.
Делать макияж было лень, да и не до него сейчас. Мне просто хотелось скорее оказаться на улице. Пока я не знала ещё почему, но отчего-то чувствовала, что это крайне важно. Поэтому, быстро обувшись и захватив небольшой рюкзачок, куда положила деньги, я выскочила за дверь и торопливо спустилась по лестнице.
Увидев перед собой тяжёлую железную дверь, я на миг замерла, после чего глубоко вздохнула и толкнула её посильнее.
Дверь широко распахнулась, будто сегодня заново открывая для меня этот мир, обрушивая коварный солнечный жар, горячие потоки ветра, а так же массу звуков и запахов.
Я даже ощутила головокружение в первые секунды и прикрыла глаза.
Что это со мной? Мне же двадцать? Двадцать. Ещё на исходе зимы исполнилось. Тогда почему меня никак не покидает ощущение, будто всё внове и внутри так… как будто переворачивается что-то. Никак не пойму, больно мне, тоскливо или напротив радостно.
— Эй, посторонись, чего встала тут… — скрипуче проворчала какая-то бабулька, выходящая из подъезда и бесцеремонно меня оттолкнувшая.
— Извините.
Спустившись по короткой лестнице вниз, я побрела по тротуару вдоль дома, то и дело, поглядывая в небесную синь. От этого прекрасного зрелища почему-то хотелось плакать.
Наверное, я с ума схожу. Иначе и не объяснить происходящего. Веду себя так, как будто только сегодня на свет появилась. Остаётся только надеяться, что это явление временное.
Погружённая в собственные размышления и увлечённая любование небом, я благополучно миновала проспект с многочисленными магазинами и оказалась у входа в старый городской парк. Большие двустворчатые ворота были закрыты на замок, но вот калитка рядом оказалась распахнутой.
Недолго думая я приняла это молчаливое приглашение и вошла, тихо ступая по крупным серым плитам.
Пусть это место находилось в самом центре города, в самом парке царила какая-то особая атмосфера, создающая впечатление нереальности. Бредя по главной дорожке, я не встретила ни одного прохожего. Тишину же здесь нарушал лишь шелест листвы в кронах деревьев.
Дойдя до противоположной стороны парка, я вдруг увидела высокий сплошной забор, сложенный из тёмно-бардового камня и железную дверь, у которой обнаружился молодой мужчина в рабочем комбинезоне. Видимо, сторож или дворник.
— Здравствуйте, — вежливо начала я. — Эта дверь открыта?
— Закрыта, — с ленцой отозвался он.
— А может, пропустите?
Он хмыкнул и смерил меня странным задумчивым взглядом.
— Рано тебе ещё. Возвращайся.
С тоской поглядев на проделанный путь, я снова обернулась к работнику парка, но никого не обнаружила. Он словно в воздухе растворился.
Вновь ощутив законные опасения по поводу своего психического здоровья, я приблизилась к двери и подёргала за большое массивное кольцо. И в самом деле заперто.
— До чего люди тупые. Сказал же тебе — нельзя! — заорала вдруг голова того самого мужчины, высунувшегося прямо из двери, сквозь неё.
Я остолбенела, а затем резко развернулась и бросилась прочь.
Призрак. Я только что видела самого настоящего, мать его призрака! И теперь кажется, понимала причину того, почему этот парк никто не посещал.
А он ещё сказал, что мне ещё рано… весьма зловещими теперь кажутся мне эти слова в свете произошедшего.
Неожиданно запнувшись о какой-то корень, я пролетела добрых два метра, после чего распласталась на земле, больно ударившись коленями и локтями о твёрдую почву. Не успев подумать о том, как оказалась на этой узкой дорожке, когда бежала по ровным плитам, обернувшись, я узрела перед собой ещё одного мужчину.
В отличие от так называемого служащего, этот тип имел весьма колоритную внешность. Таких как он обычно трудно спутать с кем-либо ещё. У него были длинные белоснежные волосы, заплетённые в косу и небрежно переброшенные через плечо, синие глаза, которые ещё секунду назад казались серо-голубыми, чуть длинноватый нос с небольшой горбинкой и тонкие губы. К тому же он был очень высок и был одет слегка странновато. Так если тёмно-серая почти чёрная рубашка и того же цвета брюки смотрелись вполне обыденно, то этот широкий пояс и чёрные сапоги казались несколько неуместно.
Последнее навевало у меня нехорошие мысли. Что если он тоже призрак?
— Как будто оголодавшего вампира увидела, честное слово, — вдруг насмешливо выдал он и протянул мне руку, чтобы помочь подняться.
— А вы точно не… — я запнулась, запоздало осознав, насколько нелепо будет звучать мой вопрос, и приняла помощь незнакомца.
Его рука, кстати, оказалась осязаемой на ощупь и вполне тёплой.
— Нет, я не вампир и не умертвие, — почему-то заверил он, с лёгкостью возвращая меня в вертикальное положение.
— Охотно верю, — прошептала я, во все глаза, уставившись на него. Эти глаза, улыбка… они казались мне знакомыми до боли. До крика. До такой степени отчаяния, что хотелось вцепиться в него и требовать, чтобы он рассказал мне, почему это происходит сейчас со мной. Но в то же время это казалось настолько дико и безумно, что я не смогла произнести ни слова.
— Что-то не так? — заботливо поинтересовался он.
— Мне с утра немного нездоровилось. Простите.
— Не извиняйся. Я сочту своим долгом проводить тебя.
— Если вас не затруднит.
— Нет. И давай впредь на «ты», договорились?
— Договорились, — я улыбнулась и вновь протянула ему руку. — Виктория.
Вместо рукопожатия он вдруг склонился и поцеловал тыльную сторону моей ладони. Я смутилась и едва не прослушала, как зовут его самого. Кажется, Даррэн. Необычное имя, как и он сам. Услышав его, я снова ощутила приступ дежа вю, но в этот раз вынесла его с большим достоинством, нежели предыдущее.
— Так кого ты там увидела? — поинтересовался он, пока мы шли к выходу из парка.
Говорить мне не хотелось. Тем более, Даррэн мне понравился. А так сочтёт сумасшедшей и точно больше видеть не захочет.
— Так, недоразумение одно, — уклончиво ответила я, надеясь, что он поймёт и не станет расспрашивать.
— Серьёзно? И какое-то там недоразумение заставило тебя бежать, не разбирая дороги? — осведомился он, изящно заломив одну бровь.
— Ты не поверишь и скажешь, что я умом тронулась.
— А может быть наоборот. Не проверишь, не узнаешь, — перед его голосом, звучавшим с такими вкрадчиво-доверительными нотками, устоять было трудно.
Сдавшись, я всё-таки рассказала о произошедшем в парке, на что Даррэн отреагировал на это удивительно спокойно и даже посоветовал пока не бродить по тому маршруту в одиночку.
Я пообещала, что вообще туда не пойду, но вдруг заметила, как мой новый знакомый нахмурился, услышав эти слова.
Хотя через мгновение я уже не могла за это поручиться, поскольку мужчина тут же широко улыбнулся и весело поинтересовался:
— Раз уж ты определилась с парком, может поделишься своими планами на будущее? Не поверю, если скажешь, что так и собираешься всю жизнь просидеть в этом сонном городке.
— Нет, я…
Стремясь возразить, я не смогла подобрать слов. Точнее, внезапно осознала, что не знаю. Совершенно ничего не знаю о самой себе. Что я собой представляю, к чему стремлюсь…
Я — будто чистый нетронутый лист. И это чертовски пугающее ощущение.
— Ну же, оглянись, Виктория, — попросил он, останавливаясь и вынуждая остановиться меня.
И я на самом деле оглянулась, чтобы осмотреться.
Мы стояли на небольшом возвышении над кольцами дорог, гигантскими чёрными змеями свернувших внизу свои плавящиеся от жара солнца тела. Люди и авто лениво двигались в этом дрожащем мареве, между безликих коробок, будто ничего вокруг не замечая. Недостижимые блекло-голубые небеса взирали на это с равнодушием, рождавшим внутри неприятную ноющую боль и ощущение того, что я лишняя здесь.
Даррэн вдруг коснулся моих плеч, заставляя повернуться к нему. Затем, он бережно взял моё лицо в свои ладони, склоняясь и заглядывая в глаза. До боли знакомым жестом очертил большим пальцем линию губ…
— Виктория.
Я прикрыла веки, спасаясь от нахлынувших эмоций, которые усиливались от взгляда в эти невозможно знакомые серо-голубые глаза.
Но что он хотел сказать или сделать, я так и не узнала. Совершенно неожиданно поднялся сильный ветер, заставив пошатнуться и открыть глаза. Только ни передо мной, ни рядом уже никого не было. Мужчина испарился подобно тому призраку из парка, оставив мимолётное ощущение прикосновения на коже.
Абсолютно сбитая с толку, словно во сне я вернулась домой, каким-то чудом не позабыв об обещанных покупках.
Открыв дверь своими ключами, я убедилась, что мамы дома нет, пройдя на кухню, поставила пакет с продуктами у холодильника. Набрав в стакан холодной воды, я обессилено опустилась на стул.
Боль сжимала виски, а в голове и душе царила невыносимая пустота. Так замечательно начинающееся утро обратилась сущим кошмаром. И я смела надеяться только на одно — завтра всё будет иначе.