Все краски померкли, все стало серым. Серой была вышитая подушка, на которой покоилась несчастная голова Эсси. Серыми были стены незнакомой ему комнаты. Посторонняя рука, торчащая из-под кровати, и та была жуткого сероватого оттенка. Эсси закрыл глаза и открыл их снова. Реальность приобрела чуть больше красок, но все равно напоминала фильм, снятый на старую пленку.
«Вот это я вчера накидался…» — единственная мысль пунктиром в нещадно ноющей голове.
Память упорно воспроизводила лишь несколько эпизодов.
Вот они с Трэем удирают от всадников в броне; а вот уже сидят за огромным дубовым столом в огромном зале, вокруг куча людей, и все громко ржут и то и дело чокаются. Полная красивая дама слева от него шепчет что-то на ухо и постоянно подливает эль ему в кружку. Трэйнан под одобрительные вопли приканчивает практически залпом чашу размером с аквариум.
— Олухи, тащите еще вина и эля! – орет бородатый мужик, сверкая белоснежными зубами и стуча кулаком по столу.
«Еще вина и эля… еще вина и эля», – эхом раздавалось в его голове. Зато Эсси примерно вспомнил, как все начиналось. Он дотянулся до руки, торчащей из-под кровати, осторожно дотронулся до нее. Рука дернулась, из-под кровати раздался грохот и яростная брань. Затем выползло тело, в котором угадывался помятый король Эйхольм, каким-то чудом не потерявший свою корону.
— Доброе утро, Ваше Величество… — слабым голосом проговорил Эсси и прикрыл глаза.
Золото, сверкающее в лучах солнца, причиняло глазам невыносимую боль.
— Ох, и тебе утро доброе, странник… — король сжал виски. А потом вдруг с силой впечатал кулак в стену и простонал:
— Эй, олухи! Эля нам! Король помирает!
В коридоре мгновенно забегали-засуетились.
— Ох, − тяжко вздохнул король. — Сейчас они все сделают.
— Где Трэй? — поинтересовался Эсси.
— Кто? А, этот-то! — король выудил из-под кровати безвольно висящую руку, которая даже не сопротивлялась. – Ха-ха, дышит еще, надо же! А ведь он меня вчера перепил, силен мужик, ничего не скажу!
Тут его лицо исказилось гримасой, и он заорал:
— Олухи, вы смерти моей хотите? Я вас всех перевешаю!
В комнату поспешно вбежала целая делегация слуг. Одни внесли кувшины с водой и элем, другие – несколько тарелок с тонко нарезанными ломтями жареного мяса и с еще какой-то снедью. Еда издавала такой пленительный аромат, что даже Трэй под кроватью ожил и зашевелился.
Слуги у короля Эйхольма были отлично вышколены: они моментально накрыли стол, поставили вокруг него кресла и помогли всем страдальцам сесть. Эсси отхлебнул эля, и жизнь начала к нему понемногу возвращаться. Трэю же было совсем худо, он не мог даже нормально сидеть и в изнеможении уронил голову на колени.
— Да, мужик, меня давно уже никто не перепивал! Но сегодня я возьму реванш, это точно! Эй, олухи, а где там моя жена?
— Ее величеству уже лучше, и она отправилась посмотреть на новые работы Баттисты, – доложили слуги.
— Отлично, мы поедим и тоже пойдем! — Король взмахнул рукой и сшиб с подноса тарелку с маслинами. — Все, валите отсюда.
Слуги, кланяясь, покинули помещение.
— Я почти ничего не помню, — пожаловался Эсси.
— Это ничего, — ухмыльнулся король. — Для этого у нас есть Баттиста.
— Кто это? — Трэй с большим трудом приподнялся, схватил кувшин с элем и ополовинил его.
— Скоро сами увидите! — король подмигнул им и принялся за еду.
После завтрака всем действительно полегчало – местный эль творил настоящие чудеса. Теперь можно было отправиться на прогулку по замку. Да, посмотреть тут определенно было на что! Король рассказал, что всегда старался много путешествовать, потому что в их королевстве «одни олухи темные, никакой культуры». И он очень много привозил из этих путешествий. В основном разный алкоголь. Он считал, что только благодаря алкоголю можно по-настоящему познать культуру другого народа.
Поэтому полки и ящики с бутылками, бочонки, кувшины, а также различные емкости для распития были абсолютно в каждом помещении дворца. Эсси долго бродил точно зачарованный, изучал этикетки вин, читал надписи на бочках, рассматривал бутылки на свет.
У лестницы они встретили королеву. Если они и выглядели несколько помятыми с прошлой ночи, то Ее Величество – ничуть.
— Баттиста сказал, что еще ничего не готово! — недовольно произнесла она, обменявшись поцелуем с супругом.
— Что? Уже полдень скоро, чем там занимается этот лентяй? — король ускорил шаг и скрылся за поворотом.
— Ба-а-аттиста-а! — прогремел он на весь дворец в своей обычной манере. — Почему еще ничего не готово?! Я тебя лично повешу!
Эсси и Трэй вопросительно переглянулись. Королева рассмеялась и взяла их под руки.
— Сейчас сами все увидите. Вот только мой муж заставит этого дармоеда пошевелиться…
И они пошли догонять короля. Тот обнаружился у высокой деревянной двери с нарисованными на ней неизвестными рунами, он колотил в нее кулаком и требовал открыть. Робкий голос из-за двери просил подождать еще несколько минут.
— Я сейчас дверь вышибу! Баттиста-а-а! — король был неумолим.
— И лично повесите ее, так, Ваше Величество? — дверь распахнулась, и из комнаты вышел низенький лысоватый мужичонка с донельзя печальным голосом. Он укоризненно оглядел присутствующих.
— Ваше Величество, я много раз объяснял вам, что написание картин занимает много времени, художники работают над ними годы, годы! – он молитвенно сложил руки, будто взывая к разуму короля.
— Баттиста, друг мой, сколько раз тебе повторять, ты – не художник! Поэтому ни о каких годах не может быть и речи, − король легко отодвинул его с дороги и приглашающе махнул рукой королеве и гостям.
Они вошли в помещение, где весь пол был заляпан краской, и было не протолкнуться от банок с красками и маслом, кистей, обрывков бумаги. Эсси с удивлением заметил и банку с растворителем, явно изготовленным не в этом мире − точно таким же пользовалась Налия. Посреди всего этого хаоса стоял огромный мольберт с не менее огромным холстом на нем.
Король поманил их к мольберту, они осторожно подошли, стараясь не наступить в краску. Эсси и Трэй взглянули и просто оторопели. Поначалу им показалось, что на холсте напечатана фотография. И какая фотография! На ней изображалось застолье. И до чего знакомые лица были участниками этого пиршества! Вот король Эйхольм в набок съехавшей короне, вот Эсси с глупой улыбкой во все лицо, не замечающий, что кубок его опасно накренился и эль течет на стол, вот Трэйнан, точнее, его затылок − наемник спал лицом прямо на блюде, с которого какой-то мужик продолжал есть. А вот и королева, она устало обмахивалась веером, щеки ее раскраснелись, она лениво грела в руках бокал. На заднем плане − слуги, судя по всему, тоже успевшие тайком отхлебнуть из кувшина, причем далеко не раз. Раззявленные рты, растопыренные руки. Все на этой фотографии выглядели как минимум нелепо. Вот только не фотография это была, а картина, выполненная с потрясающей фотографической точностью.
— Это… — у Эсси напрочь отнялся дар речи. — Как… детально.
— Впечатляет, да? Искусством это не назовешь, но точность − поражает! — король Эйхольм гордо приосанился. – Познакомьтесь, Баттиста – наш придворный фотореалист!
Картина была даже слишком точной. Автор не упустил ничего: ни испарины на лицах, ни пищи, застрявшей в зубах, ни нездорово разрумянившихся щек. Даже Эсси было неприятно смотреть на себя − кому понравится увидеть свое лицо, будто увеличенным под лупой, так, что видна каждая пора. Да к тому же все это полотно смотрелось точно агитационный плакат о вреде пьянства.
— Баттиста, — вынес свой вердикт король. — Как всегда, это просто отвратительно. Но чего ждать от фотореалиста? Вели отнести этот шедевр в подземелье. Он пополнит нашу галерею ужасов.
— Ваше Величество, я художник, и не надо меня называть этим иномирским словом! — возразил Баттиста.
Король тяжко вздохнул, как человек, вынужденный объяснять очевидное.
— Друг мой, ты не художник, сколько раз можно повторять. Ты же можешь только срисовывать! Вот вы, − обратился он к Трэю с Эсси, — Рассудите, говорю я ему один раз, нарисуй жену мою верхом на драконе… А он не может, видите ли, нужен дракон для этого настоящий. А где я его возьму, спрашивается? Говорю ему: «придумай сам, да нарисуй», а он не может! Пришлось королеве ограничиться портретом с вараном… В нашем мире их много, видели, может, на площади греются? Жирные такие… Они у нас вместо кошек.
— Я художник! — несчастный чуть не плакал. — Мое мастерство совершенно! Я пишу мои полотна меньше чем за сутки, когда другие их пишут годами, годами!
— Я вовсе не отрицаю, ты – отличный фотореалист! – король примиряюще развел руками. — Вот у них, − он показал на Эсси, — в мире есть замечательный прибор – раз, и портрет готов. Жаль, к нам такой не привезти, долго не протянет. Электричества-то у нас нет совсем… Но есть Баттиста! Есть кому запечатлеть моменты для истории!
— Я трачу мое мастерство, чтобы сохранять для истории каждый раз, когда этот тиран и изверг открывает очередную бочку эля, и я достоин хотя бы малейшего уважения за это! Я художник, а не какое-то там фото-что-то!
— Нет, друг мой, художник — это человек с богатейшим воображением, способный создавать целые миры на своих полотнах, а ты даже ящерицу с крыльями нарисовать не способен!
У Эсси и Трэйнана просто голова пошла кругом от этого спора.
— Я не видел на пиру никого с холстом и красками, как же это, неужели по памяти? — уважительно обратился Трэй к художнику.
— Нет, − обиженно ответил тот. – Когда этот изверг и тиран в очередной раз закатывает пир и хочет сохранить все безобразия, происходящие там, я прячусь в специальной нише в зале и делаю наброски. А потом я бегу и перекладываю их на холст, и то мне не дают это сделать спокойно!
— За несколько часов? – поразился Эсси. — Баттиста, это потрясающе!
«Но и жутко тоже», − подумал он про себя.
— Спасибо, милая леди! — Баттиста порывисто схватил руку Эсси и поцеловал. — В первый раз за долгие годы кто-то признает…
— Ну все, нашел благодарного зрителя! Да «леди» в ужасе на самом деле, это же надо так нарисовать столь прекрасное лицо! Все, Баттиста, свободен. Я покажу нашим гостям сад. Там-то мы и обсудим… вас, кажется, интересовали моря и океаны?
Баттиста отвернулся к холсту с таким видом, будто собирался изрезать картину в клочья, а потом немедленно застрелиться. Эсси сочувственно обернулся, но король уже увлекал его дальше. С ним, Трэйнаном и королевой Эйхольм разговаривал довольно спокойно, но время от времени прерывался, чтобы наорать на кого-нибудь по пути. Голос у короля был таким громким, что они все еще вздрагивали каждый раз.
— Как вы могли заметить, я − тоже странник, — начал он, когда они оказались в саду под тенью зеленой аллеи, плотно затянутой душистым вьюнком. − Но я очень давно не покидал моего печального королевства. Торчу здесь, с этими олухами… С тех самых пор, как полезла эта нечисть из порталов. А до этого дикари нам крови попортили знатно… Но они-то хоть люди, какие-никакие, а вот эти твари…
— Какие твари? — заинтересованно спросил Трэй. — Уж, случайно, не трихосомусы? Такие страшенные рыбы с ногами?
— В точку, друг мой! И их все больше и больше! Куда тут отправишься… Сами видите, эти олухи не справятся!
— А океаны? Как у вас дела обстоят с морями и океанами, Ваше Величество? — вмешался Эсси.
— Никак, — король Эйхольм удивленно поднял брови. — Их просто нет.
— Как, вообще нет? — удивился Эсси. — Или они были, но потом исчезли?
Король переглянулся с королевой.
— Говорят, что Зеленая пустыня раньше была морем. — Она пожала плечами. — Но то было очень давно.
— Давно, а насколько именно? — Трэйнан задумчиво почесал подбородок. — Лет двадцать назад, тридцать?
Король усмехнулся.
— Двадцать-тридцать лет назад я был ребенком. Я не всегда жил в этих землях. Да и вообще… Тогда все было иначе. Здесь. Да и в других краях тоже. — Он на секунду помрачнел, будто окунувшись в не самые приятные воспоминания, но затем его лицо вновь разгладилось. — Если хотите, поспрашивайте у моих подданных. Здесь наверняка есть седые старики, которые что-то помнят.
До Эсси наконец дошло, что в этом королевстве наиболее странно. То, что никто не задавал им вопросов. Их имен было вполне достаточно. А кто они такие, чем занимаются, зачем им сдался какой-то океан — это никого не волновало. Однако все, включая королевскую чету, готовы были им помочь. Не успели Трэй и Эсси опомниться, как король уже распорядился подать лошадей для поездки в город. И там в сопровождении Эйхольма, его жены и нескольких стражников они действительно принялись ходить по домам поселян.
— Эй, Хольд, старый ты хрыч! Не помер еще?! — приветствовал очередного подданного король, стукнув кулаком по двери. — Ползи сюда, древняя ты ящерица! Расскажи-ка, что там было с морем-океаном в наших краях?
Старики и старухи никак не могли взять в толк, чего от них хотят. Их сложно было винить, ведь и Трэйнану с Эсси было ни черта не понятно. Но никто не помнил, был ли в их мире когда-то океан. Опасаясь гнева короля, жители города тут же поспешно накрывали стол для него и иномирских гостей. К седьмому дому все уже позабыли, для чего вообще этот опрос населения был нужен.
Трэйнан и король Эйхольм уютно расположились вместе с хозяевами дома в тенистом внутреннем дворике, попивая местное вино и закусывая его какими-то засоленными овощами, а Эсси с королевой Вики вышли прогуляться вокруг дома. Эсси уже начинал нравиться этот мир. Ему хотелось забыть обо всем и окунуться с головой в атмосферу ленивого спокойствия, с никогда не пустеющими кубками, с ласково греющим солнцем. Но все же смутная тень тревоги не покидала его. Угроза шла не отсюда, не из этого дома, увитого вьюнком, не от короля и не от весело болтающей королевы… Может, и не из этого мира вообще.
На дорожке растянулся один из варанов, о которых упоминал Эйхольм. Вид у ящерицы был сытый и довольный. Она окинула приближающихся людей равнодушным, но вполне осмысленным взглядом и вытянула шею, подставляя голову солнечным лучам. Эсси остановился, чтобы рассмотреть ее сверкающую чешую.
«И правда, как кошка», — подумалось ему. — «Красивая холодная злая кошка»...
Завороженный рептилией, Эсси не услышал звук приближающихся шагов. Не услышал и того, как предостерегающе вскрикнула королева.
Чья-то рука запечатала ему рот. Ещё одна рука приставила нож к горлу. И вдруг люди в странного вида одеяниях, щедро расшитых перьями, невесть откуда взявшиеся, быстрые и бесшумные как тени, окружили Эсси и Вики.
А потом его вдруг подняли и потащили. Эсси опомнился не сразу и потерял несколько драгоценных секунд.
— Стража! Все сюда! — крикнула королева. — Снова эти Степные Орлы!
Стрела вонзилась в дерево совсем рядом с ее головой. Стражники короля Эйхольма уже неслись к ним. До Эсси дошло, наконец, что нужно сопротивляться, и он принялся извиваться в руках похитителей. Но было поздно. Они уже добрались до лошадей. Как-то резко перед его глазами оказался гнедой лоснящийся бок коня, а под животом — острый край седла, через которое его попросту перекинули, точно мешок.
А затем похитивший его что-то громко прокричал, и животное помчалось в неизвестном направлении, оставляя позади и грозную королеву, и стражников с озадаченными лицами.