Фигуры и лица постоянно сменялись. Нескончаемая череда посетителей. Когда ты − государственный преступник, презренный изменник, что надругался над священными идеалами Сьюма, убийца и далее по тексту, внимание тебе будет оказано по высшему разряду. Он уже потерял счет дням, потому что в камере его не было окон и всегда горел яркий свет. И люди постоянно приходили и выходили. Конечно, не в саму камеру, в ту безопасную ее часть, наблюдая через небольшое окошко. Как он сам совсем недавно наблюдал за странниками перед отправкой в Центр. Только лица в окошке каждый раз были все разные.
Но двое появлялись регулярно. И они, в отличие от прочих, осмеливались переступать порог.
Рензел — начальник сьюммерии. С ним всегда не менее десяти солдат. Их интересовали в первую очередь его сообщники. Зил не знал, что происходило за стенами его тюрьмы, схвачен ли еще кто-нибудь, вообще ничего. Гордо заявлять, что все это время он действовал в одиночку, казалось глупым. Что-то сочинять − тоже. Есть риск допустить ошибку и невольно помочь этим людям в их поисках, а этого ему бы совсем не хотелось. Поэтому он молчал, равнодушно глядя в никуда, сквозь фигуры тюремщиков, сквозь сьюмменсов, выстроившихся по периметру камеры. Рензел быстро свирепел, не получая ответа. Он и его свита, обутая в ботинки с железными носами. Они предпочитали действовать все вместе с тех пор, как он умудрился вцепиться в глотку одному из них и шарахнуть головой об пол — в первые дни плена у Зила еще оставались силы.
После их визитов он обычно проваливался в небытие, чтобы потом очнуться и узреть на пороге Роззен. Ее интересовало другое. Мотивы. Как могло случиться, что глава западного Верхнего отряда, сотрудник с безупречной репутацией, мог принять сторону странников? Что заставило его предать Сьюм?
— Зи-Эл, — Роззен всегда разговаривала с ним подчеркнуто спокойно, таким раздражающим, слегка укоризненным тоном. Будто Зил не проник в Центр, убив нескольких работников и сьюмменсов, а пропустил рабочий день без уважительной причины. Но у нее дергалась щека, ноздри раздувались, а губы сжимались в тонкую линию. — Ты мне совсем не помогаешь. Мне бы хотелось поскорее выяснить обстоятельства недавнего… недоразумения.
Недоразумение! Прекрасное слово. Все это просто большое недоразумение: вся их система, центр, где пациенты мрут как мухи, все это всего лишь недоразумение. И всего-то нужно поговорить — разобраться. Обстоятельства выяснить.
Зи-Эл догадывался, что все еще жив лишь по двум причинам: во-первых, эти самые обстоятельства до сих пор не выяснены, и, во-вторых, что и было, скорей всего, основной причиной, они просто не знали, что с ним делать. Настолько громких преступлений не совершалось в Сьюме уже несколько десятилетий. Казнить несколько раз, увы, нельзя, вот они и растерялись.
Какая жалость, что до этой женщины, стоявшей сейчас на безопасном расстоянии от него и поджимающей губы, он так и не смог добраться.
— Они держат в подвалах выродков, созданных эукторами, — шепнула ему Золлан, перед тем как скрыться. — Токсичных ядовитых выродков. Они скармливают им заключенных.
— Зи-Эл. Мне все-таки хотелось, чтобы мы с тобой пришли к какому-то диалогу.
«Подойди ближе, я тебе устрою диалог. Я плохо вижу твое лицо и, пожалуй, понемногу начинаю терять координацию, но, будь уверена, твою шею я найду, и у нас будет диалог. Недолгий, правда».
Он знал, теперь знал, что «эукторские выродки» − ее рук дело. И в смерти Зелв виновата она. Она и эта дрянь Зелта с ее чересчур длинным языком, но больше Роззен.
— Куда отправилось… это существо? Ты должен знать, Зи-Эл.
Они всегда предпочитали называть странников «существами», «этими» или еще как-нибудь. Смешно. Он сам невольно следовал этой привычке. Про себя он называл Налию не иначе как «она». В моменты сильного раздражения — «это». Таких моментов было очень много.
«Она далеко сейчас, очень далеко. Наверняка занята чем-нибудь сомнительным, так типичным для нее…» — Впрочем, вот этой информацией можно с Роззен поделиться.
— Туда, где вам до нее не добраться.
— Ты хоть понимаешь, чем это может грозить нам, Зи-Эл? Она с первого уровня. Если они решат напасть на Сьюм… Стоит ли жизнь какой-то девчонки-странника жизни многих людей Сьюма?
Ему даже смешно от ее слов. Вздумала взывать к его совести, надо же. После того как он своими руками убил несколько этих же самых людей из своего мира, ни на секунду не задумавшись. И вдвойне смешно это слышать от Роззен. От одной из тех, кто отправлял на смерть тех же самых драгоценных, по ее словам, граждан Сьюма. Тех, кто так или иначе не подошел под стандарты. Теперь, после визита в Центр, все карты раскрылись.
— Ради чего все это, Зи-Эл?
Он пожал плечами. А вот на этот вопрос он и сам ответ не знает. Эта нелепая ситуация и собственный жест вдруг пробудили в нем совсем неуместное веселье.
«— Зачем ты, Зил, начал предавать и убивать направо и налево?
— А я почем знаю?»
Его смех, наконец, сбил с Роззен всю ее сдержанность. Она шагнула к нему, но тут же вспомнила, что даже с закованными руками он представлял опасность. И кивнула своим охранникам. Те помедлили, какое-то время. Их заметно напрягал его смех. Но вскоре страх победила ярость, и они всецело отдались ей, но даже когда несколько пар тяжелых ботинок — уже во второй раз за день, однако, успех, достигли его ребер, живота, он все равно продолжил смеяться. Какое-то время.
— Контакты со странниками приводят к потере человеческого облика. — Прокомментировала Роззен. И быстро вышла из камеры не оглядываясь.
***
За дверью она принялась торопливо перелистывать папку с личными делами. Все, кто работает или работал в одном отделении с Зи-Элом. Одна из девушек была смутно знакома Роззен — проходила практику в Центре и затем работала там, недолго, правда. Она, и еще несколько сотрудников Верхнего отряда после проникновения в Центр не появлялись на работе. С ними все было ясно. Но вот беда, все они бесследно исчезли. Поймать бы хоть одного, чтобы развязать язык этому упрямцу. Сам он, конечно, будет молчать, что бы с ним ни сделали... Роззен даже досадливо покачала головой: на этого парня в свое время возлагалось так много надежд. Да, была та история с девчонкой-странницей десять лет назад, но, казалось, это единственный промах, ошибка молодости.
Почему такие сбои в системе происходят? И все чаще, как бы ни старались ученые и идеологи. И одно дело, когда подобное случается с теми, кто не хватает звезд с неба, но элита Верхнего отряда − совсем другое дело. И как она могла пропустить это? Ведь такие перемены происходят не внезапно, не за один день.
Она давно наблюдала за Зи-Элом. Всегда безупречная работа. Всегда стопроцентное следование правилам. Так было с самого начала. Его группа показывала себя лучше остальных благодаря своему старосте. Он был прирожденным лидером.
Честно говоря, Роззен думала, что его заинтересует скорее армия или сьюммерия, чем исследовательская деятельность, даже собиралась подписать рекомендательное письмо. Но вот как оно вышло. Впрочем, он и в научной области всегда показывал себя с лучшей стороны, так что Роззен не стала этому противиться.
Но к Центру его все же не допускали. Такую работу сложно было бы совмещать с управлением отрядами — так она ему сказала в свое время. На самом деле ей просто не хотелось подпускать его к своему проекту. Не потому, что не доверяла, даже с учетом тех самых «ошибок молодости». Просто…
Есть такой класс людей — они отличные исполнители, но не понимают, что порой правилами следует пренебречь во имя прогресса. Не все ее коллеги были в восторге от идеи использования эукторских творений.
Эукторы подлежали немедленному уничтожению, как и все, что они создавали, закон был непреклонен. Зи-Эл имел хорошие шансы сделать карьеру в Центре. И Роззен бы не хотела встретить такого соперника.
— Понимаешь, сейчас в Центре нам требуется лишь младший медицинский персонал. А также охранники. Ты же понимаешь, что было бы неверно использовать тебя на таких незначительных позициях? — спросила она его, когда он в очередной раз подавал заявку.
Но парень был крайне настойчив в своем стремлении, и выбора у Роззен не оставалось, пришлось поднять давно забытую историю о «связи со странником». Тогда ей показалось, всего на секунду… Нехорошо как-то сверкнули его глаза.
— Возможно, нам бы следовало уделять большее внимание идентификации странников в нашей среде, чем заниматься погоней за пришлыми, — ответил тогда он.
— Тут я с тобой не соглашусь, Зи-Эл. Нам следует уделять большее внимание обоим вопросам.
«Нам нужны новые эукторы. На территории Сьюма их не рождалось вот уже много лет». Такого она ему не сказала, конечно. Вместо этого спросила:
— Почему странники так интересуют тебя?
— Нужно тщательно изучить проблему, чтобы искоренить ее.
— Мне жаль, но я не могу допустить тебя к работе в Центре. Но ты будешь работать со странниками. Будешь изучать проблему. В чем-то ты прав, идентификации странников стоит уделять большее внимание. Но нет, волнуют меня в первую очередь именно пришлые, как ты выразился. А именно их принадлежность к эукторам. В штабе Верхнего отряда будет небольшой филиал Центра…
Он выглядел тогда крайне заинтересованным и сразу же согласился на эту работу. Чувствовалось, что он все еще недоволен отказом, ведь именно такими и воспитывались граждане Сьюма — целеустремленными, не принимающими слова «нет». Но делать нечего: указ старшего по должности оспорить нельзя. Зи-Элу пришлось принять предложенный ему вариант. Роззен же пришлось ужесточить меры по приему на работу для всех, кто в прошлом имел какие-либо отношения со странниками, что создало новые проблемы — в Сьюме была нехватка людских ресурсов.
А на новой должности Зи-Эл отлично справлялся. Впрочем, Роззен в этом и не сомневалась. Благодаря ему ей удалось найти еще несколько эукторов. У него получалось определять даже скрытых — тех, кто был не в курсе о своих способностях. Это пошло ей на руку, ведь осознанных надлежало убивать сразу, и было непросто добиться разрешения на их изучение — служба безопасности была начеку. Этот солдафон Рензел, постоянно мешал ей.
Зи-Эл не подходил для ее проекта, но она высоко ценила его как сотрудника. И представить не могла, что он окажется предателем. Она не допускала его до работы в Центре именно из-за его чрезмерной склонности к соблюдению правил и законов, смешно. Отличная маскировка, или же сбой в системе? Она обязана была это выяснить.
Эти две девчонки-странники, из пришлых… Она уже пообщалась с каждым из Среднего отряда, кто участвовал в их поимке. Ничего нового они не сказали. В Среднем отряде задерживались лишь те, кому мозгов не хватило до Верхнего.
Зелта правда утверждала, что сразу заподозрила неладное и старалась всячески воспрепятствовать преступлению. А сама и понятия не имела, о чем речь. Просто какой-то личный конфликт с Зи-Элом — причем, судя по всему, еще со школьных времен. Роззен досадливо поморщилась. Эта Зелта никогда не отличалась выдающимся умом.
И пусть по законам Сьюма после того, как ребенку исполняется четырнадцать, родители уже не в ответе за него — ни за его успехи, ни за его провалы — порой Роззен смотрела на нее и, как сейчас, про себя досадовала. Почему же гены порой ничего не значили? Роззен вздохнула и вернулась к деталям дела.
Средний отряд доложил о поимке странников в штаб, как и положено по протоколу. Выявление эукторов — стандартная процедура. Зи-Эл, узнав детали операции, велел привезти только одну из них — ту, что вырубили. Разумно: будь вторая эуктором, при ее-то активном сопротивлении это бы открылось сразу.
Спустя сутки от него пришло сообщение: эуктор, осознанный, хорошо скрывающий свою природу. Пришлось применить меры для самообороны, которые привели к смерти странника. Такое уже случалось пару раз, и Роззен была недовольна. Как и каждый раз, когда какой-нибудь эуктор ускользал от нее. Ей они требовались живыми — до определенного времени. Она каждый раз требовала с Зи-Эла и его помощников самого подробного отчета о произошедшем, но это скорее было для проформы. Просто дань собственным эмоциям. Ей все равно не удалось бы заполучить осознанного эуктора в свое распоряжение. Проклятые сьюмменсы…
Тело, правда, по правилам следовало сохранить. Тут-то уж можно было что-то заподозрить, но Зи-Эл сослался на неисправную холодильную камеру. Лето выдалось небывало жарким — возможно, поэтому все проглотили ложь о растворяющем растворе.
А вот как вышло все… Была ли та девчонка эуктором или нет, это уже неважно. Главное, что ей и еще двум странникам из Центра удалось сбежать. Через природник. Природник прямо на ее территории! Который никто не замечал все это время. Не мог же он вырасти за ночь?
Слишком много всего. Эти странники могли вернуться. С серьезным подкреплением. Кто знает, какие силы имеются в других мирах, особенно первого уровня?
А тут еще непонятные события на Востоке и саат-хо, которых следовало бы уже приструнить, но ведь службу безопасности больше волновал ее Центр…
Но больше всего Роззен добивал тот факт, что большинство проблем спокойно выросло прямо на ее глазах. И она не замечала ничего, пока эти самые проблемы не всколыхнули весь Сьюм.
Она выхватила из кармана жакета коробку с тонизирующими капсулами и проглотила две. Превысила допустимую суточную норму. Но ее мозг должен сейчас работать как часы. Она больше не должна допустить ни единого промаха.
***
С пришлыми странниками ему работать вовсе не нравилось. Вообще, его вовсе не волновало, зачем они существуют и для чего. В Центр он стремился не потому, что жаждал изучать их. Пусть бы в них хоть сразу стреляли на поражение — Зилу было плевать.
А вот выяснить, что именно делают со странниками местными — в этом состоял его интерес. Но требовалось заслужить доверие Роззен. Порой он думал, что у него имелось множество шансов убить ее. Портативное огнестрельное оружие не достать, это положено только высшим чинам, а у отрядов есть только неудобные массивные двустволки, но ведь существовали и другие способы. Но пришлось бы работать грубо и быстро. К тому же на этом вся его деятельность против Сьюма завершилась бы. А Роззен — всего лишь один человек, с ее гибелью ничего не закончится.
Нет, следовало и дальше подбираться к ядру системы. Поэтому он делал все, что хотела она.
Не сказать, что ему нравилось допрашивать этих несчастных. Или подписывать смертный приговор скрытым эукторам, отправляя их Роззен. Просто так было нужно.
Увидев Налию в первый раз, он поморщился. Эуктор — это сильно вряд ли, но раз ее сюда притащили, придется поработать. А он не очень любил возиться с бабами, которые будут непременно рыдать и умолять. Особенно с такими вот — которых можно одним пальцем стереть в порошок. А тут еще эти кретины-среднеотрядцы, Зелта, опять же…
День обещал быть еще более отвратительным, чем обычно.
И ведь она не знала даже, кто такие эукторы. Не знала! Или не помнила. Неужели эти странники настолько глупы, что и в собственных подвидах не соображают? Даже зло берет.
Он решил: надо связаться с Центром, пусть забирают. Эта вряд ли из скрытых. Можно, конечно, еще раз проверить. Но почему-то он медлил. Заглянул в камеру — не ревет, уже хорошо, но дело к этому идет. Закрыла глаза. Открыла. Вроде успокоилась. Пытается освободить руки. Кто же так ослабляет веревки, ведь не получится же ничего! Только силы тратить...
Но вдруг она сама позвала его. Даже имя запомнила, услышав его перепалку с Зелтой. Такого на его практике еще не случалось. Он не любил, когда что-то шло не по плану. И собирался зайти, чтобы еще раз убедиться, что она не представляет никакого интереса для Роззен, и позвонить в Центр.
Как получилось, что вместо этого он начал ей объяснять законы и принципы Сьюма, он так и не понял. И уж тем более не собирался ей рассказывать о себе. Упоминать имя Зелвитт. Это вышло как-то само собой. Ответил на первый вопрос, чтобы заткнулась, наконец, потом на второй… У него помутился рассудок, или, может, она все-таки владела какими-то силами? Хотя нет, невозможно так умело притворяться идиоткой.
Когда она услышала какой-то факт о Сьюме, то засмеялась так, что у нее закружилась голова и она стала отключаться. Как-то на автомате он поймал ее и помог сесть. А ну, да, ей же заехали по голове. Может, поэтому такие неадекватные реакции?
Развязал ей руки − все равно никуда она не денется. Заставил выпить воды с таблеткой. Велел сидеть прямо и какое-то время лишний раз не двигаться. Как-то опять же на автомате.
Оставил ее одну и отправился заниматься рутинной работой. Это всегда помогало ему прийти в себя, все расставить по местам. У него есть план. Нельзя от него отступать. А этот странник утром отправится в Центр. Холодильная камера неисправна. Возможно, он сам может починить, наверное… Но руки его сегодня жили собственной жизнью − вместо этого они добрались до мотора-компрессора, и тот вообще перестал работать. Отлично, ты убил холодильник. Все, хватит глупостей на сегодня.
Теперь наверх − и позвонить в Центр.
— А мне можно уже спать? В голове все так и плывет… — окликнул его сонный голос из-за двери.
— Спи, — ответил он, заглянув к ней.
Все еще не поздно. Поднять трубку… и повесить ее назад.
Вернуться.
Растолкать ее, велеть замолчать.
Старые здания отданы под снос, но до этого все не доходят руки. Туда никто не заходит, почти все работающее оборудование вынесли. Там, кстати, тоже есть холодильники, устаревшие... К чему это? Укрытие не сильно надежное, но на первое время...
Дни летели. Глупостей все больше.
— Что вы сделали с этим несчастным куском мяса, что он стал похож на вареную вату?
— Оно просто полностью обезжирено.
— Чудесно, а можно к нему стакан обезвоженной воды?
Безумие оказалось заразным. Теперь еще и эти четверо.
Почти десять лет он не был у саат-хо. Потому что прошлая поездка закончилась тем, чем закончилась. Но вот он снова здесь.
Пора все это остановить. Встряхнуть, поставить на место, пока все это не зашло слишком далеко.
Вместо этого он отпивает глоток пойла саат-хо. И чувствует, как оно обволакивает его горло.
Безумие — точно эпидемия. А он невольно помогает ей распространиться. Теперь их много. Почти половина отряда этого региона.
Она много всего делает, этого не отнять. Вот только как это работает, он не понимает. Но все больше народу с ними.
Правда, закончилось все очень предсказуемо.
Интересно, когда им надоест, и они уже казнят его? Судя по тому, какие все дерганные, восстание продолжается. Не так он себе представлял свержение Сьюма, вовсе не так… Его еще держала мысль о несовершенной мести, но он устал, просто устал. Ему бы уже давно стало все равно, вот только уж слишком часто Роззен маячила на пороге. Наверное, надо сказать спасибо тем, кто превратил его глаз в заплывший мешок с кровью: видеть ее стало труднее, а поэтому можно представить, что никого раздражающего там и нет.
Потому что он уже слишком устал.
Перед отключкой, в его голове почему-то все время всплывало яркое небо прямо перед самым рассветом. Раньше он никогда не задумывался о небе, разве что поднимал взгляд вверх, чтобы прикинуть время.
А теперь оно постоянно вставало перед глазами. На рассвете и закате здесь много основных и активных цветов, и даже правительство Сьюма ничего не может с этим сделать.
Такое небо было после одного очередного собрания заговорщиков. Налия снова заснула прямо за столом, уронив голову на руки. Это почему-то особенно раздражало Зила: она постоянно валялась на полу, сидела на столе, да еще и с ногами, засыпала, где придется. Да, все вокруг летело кувырком, но хоть в таких-то вещах нужно соблюдать порядок.
— Сейчас же встань и иди, ляг нормально! Сколько раз повторять, здесь нельзя оставаться на ночь, сюда может приехать кто угодно!
Никакой реакции.
Он резко выдвинул стул ногой. Но все равно подхватил ее, как-то инстинктивно. Даже после этого не очнулась, нет.
Обвила его шею руками и прошептала:
— Уходи…
А он только тяжело вздохнул, как и в то бесчисленное число раз, когда все его бешенство, все раздражение просто-напросто разбивались, натыкаясь на… на что именно, он не имел понятия. И потом так и стоял и долго смотрел в окно.
Зачем это все было нужно?
Да кто же знает.