И вновь Налии снился океан. Странным был сон — в нем не было ни сюжета, ни привычных причудливых образов и ощущения одновременно полного абсурда и логичности. Не было там и знакомых или незнакомых лиц. Только бесконечный океан и эти бесстрастные и в то же время внимательные глаза, смотрящие на нее сквозь толщу воды. Поднимался ветер, волны становились все выше и выше, а глаза все смотрели, смотрели, пронизывали ее насквозь.
Каждый раз Нали просыпалась, и сердце ее колотилось, а лоб покрывался испариной, как после кошмара. В этот раз ей снилось, что она уходит под воду, а затем этот жуткий мальчик вновь явился ей. Он, кажется, собирался что-то сказать, но вдруг Налия почувствовала, что ее трясут за плечо, зовут по имени.
Она очнулась и резко села. Пять пар глаз смотрели на нее, как всегда, озадаченно. Нали потерла глаза, преувеличенно бодро улыбнулась. Она даже была рада, что ее разбудили — и пусть вокруг снова был безумный Сьюм, где вздрагиваешь от каждого шороха, где часами приходилось ютиться в заколоченном бараке, мучаясь от неизвестности. Пусть Налии каждый день, каждую минуту грозила опасность, пусть ей была неизвестна судьба Ким, все равно это было не так страшно, как сны об океане, преследующие ее.
По крайней мере, здесь, в этом ненормальном мире, в этой свихнувшейся реальности у нее теперь была армия. Совсем маленькая, всего пять человек. Зато они были искренни и преданы. Ну, по крайней мере, четверо из них. Налия до сих пор не могла поверить в то, что они объединились с ней. Как не могла поверить и в то, что она собиралась сделать сегодня.
Даже заручиться поддержкой этих пятерых было непросто. А теперь Нали собирается выйти к целой толпе. Она, так ненавидящая публичные выступления!
Публика тоже ожидалась непростая. Все они были членами верхнего отряда, своего рода элитой среди молодежи Сьюма. Лучшими из лучших. Им доверяли самую ответственную работу, самую сложную. Они все прошли долгий путь, добиваясь своих позиций, старательно пряча от руководства, от коллег свои мысли, свои сомнения. Свои истории, которые и заставили их сомневаться, заставили задуматься: а, может быть, что-то не так в их системе, в их строе, в заветах, что они слышали с рождения, в которые так слепо верили?
Они сомневались до сих пор, разумеется. Человек не может полностью поменять свои взгляды за несколько дней. Но они все же решились. Если не на открытую борьбу, то хотя бы на то, чтобы допустить мысль, что все могло быть иначе.
Конечно, Налия нервничала. В случае провала им всем конец. Но ей уже удалось склонить на свою сторону пятерых, и это была ее идея – затеять такое безумное мероприятие. Может быть, ей снова повезет.
План был рожден неделю назад. Хотя как такового плана не было. Лишь череда событий, вдруг подхватившая всех и вся.
***
Неделю назад
Дни, часы, минуты проходили медленно-медленно.
И все это время Налия тщательно уговаривала себя не свихнуться. Она изучала мир, в который попала — сведения о нем брала в основном из газет, что приносил Зи-Эл.
Информация не радовала. Газеты пестрили списками очередных предателей, странников и их укрывателей, что были отправлены в Центр. На лечение, как утверждалось официально. Налию охватывала паника, стоило ей подумать о Кимми в таком месте. К тому же здесь и не скрывали, что в Центре была огромная смертность среди заключенных, то есть пациентов. Все потому, что «подверженные деструктивному воздействию своей болезни несчастные отказывались принимать помощь и старались свести счеты с жизнью, несмотря на все усилия наших сотрудников».
— Да кто верит в эту херню?! — возмущалась Налия. И снова принималась донимать Зи-Эла насчет Ким. Но тот по-прежнему раздраженно отвечал, что проникнуть в Центр попросту невозможно. С таким же успехом можно пойти и сразу сдаться сьюмменсам. Нали продолжала настаивать, пусть и понимала, что они вдвоем мало чего могут добиться.
И вообще, у нее были большие сомнения насчет этого парня. Он вроде бы помогал Налии, но при этом просто держал ее в заколоченном здании, никуда не выпуская. Приносил ей еду, газеты, причем второе она еле-еле выпросила, на все вопросы отвечал односложно. В то, что будет дальше, посвящать ее отказывался. Но не собирался же Зи-Эл держать ее здесь вечно? Зачем он вообще решил ее спасти? Складывалось впечатление, что любое слово Нали, любой ее жест, звук ее голоса, все вызывало у него раздражение вплоть до зубного скрежета.
Да и, судя по всему, Зи-Эл не имел ничего против здешних порядков. Старательно тренировался по утрам и вечерам — Налия видела, как он каждый день подолгу подтягивался на турнике во дворе, просматривал местные газеты, как ей казалось, одобрительно кивая, тщательно готовился к собраниям своего отряда, сутками пропадал на своей непонятной работе. Нали как-то в шутку спросила, кем он трудится, уж не главным ли палачом? Но шутка явно не достигла цели.
А еще Зи-Эл презирал странников. Говорил, что их особенность — всего лишь патология, вредная и ненужная. И сами они самая бесполезная часть общества, ярмом висящая на шее.
И вот скажите, пожалуйста, зачем ему тогда понадобилось, рискуя жизнью, прятать у себя носителя зловредного страннического гена? Зачем каждый день кормить и поить никчемного паразита?
Было что-то необычное в их первую встречу. Какой-то проблеск. Будто броня спала, буквально на несколько минут. Но больше этого не повторялось. И Зелвитт, кем она ему была, подругой, девушкой? Может, родственницей? В любом случае, то, что о ней говорили в прошедшем времени, явно не предвещало ничего хорошего.
Каждый вечер у них заканчивался одинаково. Налия донимала его вопросами, он раздраженно отмахивался, приказывал ей заткнуться и сидеть тихо, и уходил, тщательно закрыв ее на ключ и замаскировав дверь досками. Она видела, как Зи-Эл сидел в здании напротив — темный, неестественно прямой силуэт за столом в свете лампы. Нали порой засыпала и просыпалась, вглядывалась в щель между досками — он все еще работал. Когда же он спал? Иногда компанию ему составляли сослуживцы, и тогда Налия забивалась в самый темный и дальний угол, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Однажды Зи-Эл пришел к ней под утро, еще более хмурый, чем обычно. Нали решила атаковать его вопросами с порога, не дожидаясь, когда он придет в себя. И в итоге перестаралась. Он разозлился по-настоящему, почти как тогда, на Зелту-крысу. Заставил ее выйти на улицу — там только занимался рассвет, почти силой впихнул в грузовик.
Ехали долго, и за всю дорогу он не проронил ни слова, лишь все сильнее сжимал руль и напряженно смотрел на дорогу. Взгляд у него был такой бешеный, что Налия даже подумала, что он сейчас привезет ее в лес, где пристрелит и закопает.
Центр она увидела еще издалека. Это был целый комплекс многоэтажных построек, словно огромный форт, высился он на равнинной местности. Они не стали подъезжать близко, примерно за километр Зи-Эл остановил машину и заставил Нали выйти.
Центр напоминал муравейник – этакий большой, бетонный, футуристичный муравейник, даже на большом расстоянии можно было заметить, как повсюду ходит-суетится персонал. По всему периметру решетчатого забора, обмотанного колючей проволокой, была расставлена охрана. Вдобавок за забором виднелось некое подобие рва, как у старинных замков, окружавшего все постройки. В воде странного зеленоватого оттенка, кажется, купались люди.
Замок-муравейник. Только сунься туда — и муравьи-солдаты мигом оторвут тебе башку.
— Я поняла, — вздохнула Налия в ответ на требовательно-вопросительный взгляд Зи-Эла.
Всю дорогу назад они молчали. Он по-прежнему сидел, уставившись вперед и вцепившись в руль, а ей хотелось психануть, хотелось врезать кулаком по чему-нибудь, хотелось снова поругаться со своим молчаливым спутником, будто это его вина была в том, что Центр такой здоровый и неприступный.
Но вместо этого Нали спросила:
— Что за люди были в воде?
Купальщики показались ей очень странными — они не походили ни на узников, ни на охранников. И их расслабленные фигуры сильно контрастировали с мрачной обстановкой вокруг.
Зи-Эл медленно повернул голову, и взгляд его был таким свирепым, что Налия решила, что вот теперь-то он точно ее прикончит.
Но он лишь коротко ответил:
— Врачи и санитары.
Всю дорогу до штаба они более не проронили ни слова.
В своем убежище Нали мрачно опустилась на матрас и вновь принялась читать местную газету, толком не вникая в смысл. Она была чертовски зла, и ей хотелось куда-нибудь излить эту злобу. Долгие дни в ничегонеделании, в полной неизвестности и изоляции. А теперь еще воочию убедилась в своей беспомощности. Как выцарапать Ким из этого места? Как им вернуться домой?
— Если у твоей подруги нет суицидальных наклонностей, то она пока в относительной безопасности, — задумчиво произнес Зи-Эл, нарушая тишину.
Налия вновь вскипела:
— В какой еще безопасности? Что за бред? В этой психушке строгого режима можно спокойно отравиться или шагнуть в окно? Вот так запросто? Ну и на кой черт тогда там столько охраны? Может, чтобы помочь отправиться на тот свет?
Зи-Эл молчал, лицо его ничего не выражало, и это просто приводило ее в ярость.
— Вот, в газете снова пишут об отравлениях! — она потрясла перед ним листком. — Надо же, никого не успели спасти!
И так как он по-прежнему не реагировал, Нали ступила на запретную территорию:
— Что случилось с той девушкой? С Зелвитт?
Он резко поднялся на ноги, и уже третий раз за день Налия решила, что он собирается ее убить. Нет, официально эта граница никогда не обозначалась, но ведь она и сама прекрасно понимала, о чем говорить не следует.
Но Зи-Эл лишь злобно сверкнул глазами и отвернулся. Принялся вдруг разминать руки, сжимать и разжимать кулаки. Затем он вышел, хлопнув дверью.
«И зачем я его довожу?» — подумала Нали. — «Все равно сейчас нас только двое, и мы ничего не можем сделать...»
Как бы ее ни раздражал этот парень, она была благодарна ему. Все же он — единственный здесь, кто на ее стороне, значит, надо держать себя в руках. Это нервы сдают, вот и все. Надо верить в хорошее, надо сделать все возможное, чтобы выбраться отсюда.
Зи-Эл объявился ближе к вечеру, когда на горизонте уже обнаружилась красная полоса заката.
— Сейчас сюда приедут оба отряда и наставники. Будет совещание. Сиди здесь, не вздумай высовываться и включать свет, – сказал он.
— Кстати! Эти твои среднеотрядцы привезли меня сюда. Они же должны знать, что я где-то здесь.
— Уже нет. Иначе бы тебя все равно забрали отсюда в Центр. В отчете я написал, что ты пыталась напасть на меня и сбежать, открыв портал. Так что официально ты мертва, — как ни в чем не бывало ответил Зи-Эл. — Придется на собрании подробно пояснять, как напала, как убил. Самое сложное будет объяснить, почему твое тело я опустил в растворитель. Пришлось холодильник для образцов сломать...
«Как мило».
— И часто тебе приходилось решать проблемы таким образом? — Налия скрестила руки на груди.
— Раньше такого не случалось. Руки мы пленным связывали, способности блокировали. А вот ты оказалась эуктором, причем довольно сильным, и сумела скрыть это. Ударила меня в голову энергетической волной, прицельной, и если бы не моя подготовка и реакция, я бы умер. — Зи-Эл откинул волосы надо лбом. Как у большинства парней в Сьюме, они были подстрижены коротко и зачесаны назад, но у самого его лба светлые пряди почему-то были длиннее и упорно выбивались вперед. На лбу она увидела красное пятно, как от сильного ожога.
— Да я просто монстр, — хмыкнула Нали и отвернулась. В душе она восхищалась тем, как он смог это придумать и провернуть. И при этом прятать ее здесь, под самым носом у своих коллег. И ведь ему же поверят, в этом она не сомневалась.
— Зи-Эл, — негромко окликнула его Налия, когда тот уже направился к выходу. — Спасибо. И это… извини, я так много чуши несу.
— Сиди тихо, — проигнорировал он ее слова.
Приникнув к просвету между досками, Нали наблюдала, как подъехали два грузовика и автобус, а затем — белый легковой автомобиль, из которого вышла высокая грузная тетка и два охранника. Тетка подошла к Зи-Элу, который встречал всех на улице, и о чем-то долго расспрашивала его. Верхний отряд (она уже отличала их по синим полосам на куртках) сразу же проследовал в здание, средний остался во дворе. Налии это не понравилось. А ну как решат заглянуть сюда?
Тетка и Зи-Эл пошли вдоль двора, разговаривая, та выглядела чем-то недовольной. Когда они подошли ближе, Нали разглядела, какое странное у нее лицо – вроде еще не старое, не больше пятидесяти лет женщине было, но на лице множество морщин, носогубные складки образовывали глубокие борозды, уголки рта опущены резко вниз. А так фигурой она напоминала тяжелоатлета – широченные плечи, здоровенные ручищи, и ростом была почти с долговязого Зи-Эла. Гренадер этакий. Разговаривая, тетка то и дело рукой рубила в воздухе, будто отсекая чего.
— Подробный отчет, я требую подробный отчет! — долетел до нее обрывок фразы. А затем женщина посмотрела прямо в ту сторону, где была Налия, и та поспешно присела, хоть и знала, что отсюда ее точно не видно. Какой-то колючий взгляд был у этой тетки, и у Нали мелькнула глупая мысль, что та видит все, как под рентгеном.
Наконец все, включая средний отряд, ушли в штаб, лишь двое встали у ворот караулить, и она, вздохнув с облегчением, вернулась к чтению газеты. В очередной раз подивилась Налия местной паранойе – ну конечно, все путешественники по мирам только и думали, как бы заявиться в Сьюм, перебить одну половину населения, а другую подсадить на наркоту. Но затем ее заинтересовало другое – на очередном развороте Нали увидела фотографию женщины, которая только что прошла по двору, под заголовком: «Почему странники – угроза обществу?»
Женщину звали Роззен, и она была одним из управляющих Сьюм-Центра, руководителем молодежных отрядов и еще кем-то, Налия не поняла незнакомых ей терминов. Словом, дама была довольно важная шишка с активной гражданской позицией. Одна из тех, кто нес ответственность за происходящий в этом мире маразм. В этой статье она рассказывала о тех странниках, что находились под наблюдением в Центре. Естественно, в ее представлении они выходили все как один потенциальными преступниками, алкоголиками и наркоманами и должны были быть благодарны за то, что их пытаются наставить на путь истинный. Все это Налия пролистала, но один абзац прямо-таки бросился ей в глаза.
«Они утверждают, что под воздействием этих губительных веществ видят неких рыб с ногами человека, вы можете себе такое представить? Странники из разных миров утверждают одно и то же, давая сходные описания. Очевидно, это обусловлено тем, что вне зависимости от мира, от его уровня и расположения, люди травятся одними и теми же веществами. Когда мы попросили наблюдаемых поподробнее рассказать об этих рыбах, все как один описали их похожими на сомов-патриархов. Это вымерший вид гигантских сомов, что водился когда-то в дельте реки Орвин. Сомы-патриархи с человечьими ногами, вот что способен породить затуманенный веществами мозг!» — распиналась Роззен в статье.
Вот что было интересно. Кэй сказал, что трихосомусы сейчас вездесущи. Даже до ее мира добрались, а ведь всякая нечисть редко забредает на первый уровень. Но здесь как раз мир второго уровня. Большинство порталов заблокировано, но все равно, никак не могла эта угроза полностью миновать Сьюм. Если странники сюда попадают, значит, и сомы тоже. Кто-нибудь должен был их видеть. К тому же, раз жители Сьюма так увлечены наукой, неужели они могли упустить такой любопытный объект, как здоровущие сомы с ногами человека, к тому же ядовитые?
Они явно намеренно делают вид, что этой угрозы не существует. Интересно, это чтобы не пугать население или с целью выставить гостей из других миров еще более безумными? Ну да, а то, что у этих так называемых сумасшедших один бред на всех, никого не волнует…
Понемногу темнело, а совещание все продолжалось. Читать уже было невозможно. Нали свернулась на матрасе и ждала. Надо рассказать Зи-Элу про сомов, и вообще, пора перестать спорить с ним по любому поводу и придумать, наконец, что им делать. Но время шло, а совещание все не заканчивалось, она уже понемногу начинала нервничать, а потом и не заметила, как задремала.
Звуки отъезжающих машин разбудили Налию, и она поспешно вскочила на ноги. Зи-Эл оставил здесь свои часы, на них уже было далеко за полночь. Да что они могли там обсуждать так долго?
— Тихо, — раздался вдруг шепот от двери. — Со мной сейчас на дежурстве еще четверо.
— Затянулось ваше собрание, — хмыкнула Нали. — Тебя что там, к ордену приставили за избавление человечества от особо опасного преступника — меня?
— Между прочим, доказать, что у меня не осталось другого выхода, кроме как убить тебя, было непросто.
— Сочувствую… – фыркнула она, но тут же устыдилась. Если бы не он, попала бы в лапы той жуткой тетке… Налия уже собиралась извиниться, как вдруг раздался требовательный голос:
— Зи-Эл, с кем ты разговариваешь?
И прежде чем они успели хоть что-то сделать, кто-то щелкнул выключателем. Свет моментально залил помещение, холодный и беспощадно яркий. Рядом с Зи-Элом появились парень и три девушки в бежевых костюмах с синими полосами, и все они уставились на Нали, точно на приведение.
Конечно, эти четверо моментально все поняли. Она так и осталась в своей одежде – черных джинсах, черной же футболке с нарисованной медузой, даже шапку нелепую нацепила, чтобы потеплее было. Не хватало только таблички «привет, я презренный паразит и иномирский вторженец».
— Я заметила, что во время совещания ты все посматривал в сторону пятнадцатого блока, и мне стало интересно, — проговорила плечистая девушка, сильно смахивающая на парня. — А еще раньше я заметила, что ты слишком часто стал бывать в штабе. Забрал себе почти все дежурства.
Она сняла ружье с плеча и направила его на грудь Зи-Эла. Тот же был спокоен, будто ничего не случилось.
— Что, Залн, развиваешь у себя наблюдательность? Лучше поздно, чем никогда.
Она сделала шаг вперед. Остальные — нескладный парень в очках и две девушки-близняшки, застыли позади, наблюдая. Парень был напуган и растерян, сестры — скорее заинтересованы.
— Не глупи, Залн, — Велел Зи-Эл. Он по-прежнему держал себя так, словно ничего особенного не происходило, а незадачливые коллеги оторвали его от важной работы какими-то глупостями. — Ты не выстрелишь в старосту Верхнего Отряда.
— Зато выстрелю в того, кто укрывает странников, — отрезала та.
Одна из близняшек усмехнулась.
— Ну надо же, история повторяется. Но я не верила до последнего. Хотя Залвин что-то болтал такое…
Парень в очках почти виновато посмотрел на Зи-Эла.
— Я не хотел…
А Зи-Эл по-прежнему казался совершенно спокойным.
— Залвин, я знал, что ты не умеешь держать язык за зубами. Залн, иди дальше тренируй свою наблюдательность.
Та нахмурилась. Налия прямо-таки чувствовала, что сейчас кто-нибудь сорвется с места и побежит звать полицию, палачей, сьюмменсов или как они тут называются. Напряжение, витающее в комнате, становилось все сильнее и сильнее. Зи-Эл и Залн стояли, испепеляя друг друга взглядами. Парень по имени Залвин растерянно переводил взгляд от одного к другому, сестры не спускали глаз с Нали, одна из них уже тоже потянулась к своему ружью.
Время немилосердно растянулось, казалось, секунды обратились в минуты, и вот-вот начнется смертоубийство.
И Налия будто сошла с ума. Казалось, кто-то вселился в нее.
Шагнув прямо к ним, приподняв руки с раскрытыми ладонями, типа «сдаюсь», она заговорила:
— Предлагаю разыграть эпичную сцену, а то как-то скучно стоим. Вот ты, например, — Нали указала пальцем на Залвина, — Ты должен направить ствол вот на нее и завопить в праведном гневе: «Я же просил тебя ему не говорить!» А ты такая, — она кивнула на одну из сестер, — целишься в него и орешь: «Опусти пушку, сука!»
Люди по-разному ведут себя в минуты опасности. Кто-то цепенеет, кто-то старается убежать или сражаться до последнего вздоха, у кого-то резко включается мозг и выдает гениальный план. Очевидно, ее защитная реакция была вот такая.
Не ожидавшие такого, они замерли, и Налия в азарте продолжила:
— Ну вот, а ты, предположим, на его стороне, и такая: «Слышь, сеструха, я ща вышибу тебе мозги!» А вот ты, да, ты, усмехаешься и говоришь: «Да у тебя даже не заряжен!» А ты ей: «Да ты не выстрелишь!» А он такой: «А спорим, что я выстрелю? У меня в магазине два десятка патронов!» И тут херак, дверь в щепки, стена в решето, кирпичная крошка, кровища, кишки, бабах, ах, он еще дышит, надо перезарядить! Получи, тварь! – Нали сложила пальцы пистолетами и воодушевленно «стреляла» ими во все стороны. — Сдохни, сука! – Она остановилась, чтобы перевести дыхание. Все, включая Зи-Эла, смотрели на нее точно громом пораженные.
— Ну что же вы? Просто вы так стоите, глазами друг друга испепеляете, я и предложила.
— Она обколотая? — уточнила Залн.
— Бах, — снова сказала Налия, направив палец на Залвина и глядя ему прямо в глаза. Тот чуть дернулся, будто пистолет у нее был настоящий. — Послушайте, я понимаю, что всем вам страшно хочется побежать и сдать кому-нибудь меня и Зи-Эла в придачу. Но куда спешить? У вас сейчас было длинное совещание. Не знаю, что вы там обсуждали, но лично я не припомню ни одного совещания, которое не было бы нудным и изматывающим. Уже за полночь, вот охота вам сейчас возиться, показания давать? Это же такое преступление, укрывание меня! Разборки будут очень долгими… А я такая опасная угроза вашему здоровому обществу, да вы же до послезавтра спать не ляжете!
Она закатила глаза и покачала головой.
— И вообще, ладно я, но вы подумайте о своем товарище! — Нали дошла до Зи-Эла и покровительственно положила руку ему на плечо. – Вас же должно многое связывать! Годы долгой службы плечом к плечу! Совместная охота за злоумышленниками, которые не едят по утрам питательную кашу из семи злаков! Вы наверняка шагали бок о бок на разных демонстрациях, вместе орали: «Смерть презренным захватчикам из других миров!»
Она расходилась все больше и больше:
— Вы вместе загоняли иголки под ногти пойманным врагам и сочиняли доносы! Это же должно было сплотить вас, как не знаю что! Нельзя после такого сдавать друга, не подумав хотя бы до утра! — У Налии аж дыхание перехватило от такой пламенной речи. Повисло гробовое молчание. Пятеро представителей молодежи Сьюма сейчас являли собой дивную скульптурную группу.
Но все же наверняка ничего у нее не вышло. Вот-вот кто-нибудь опомнится и побежит вызывать какой-нибудь отряд. А демон внутри вдруг замолчал, будто решил передохнуть. Налия виновато посмотрела на Зи-Эла, дескать, ну я пыталась, и, вздохнув, убрала руку с его плеча. Не умеет она убеждать, что поделать. Однако все так и продолжали стоять, застыв как истуканы и не произнося ни слова, поэтому Нали снова заговорила.
— Черт с вами… Вяжите, хватайте. А могли бы славно посидеть хотя бы до утра. Тут не хватает мягкого дивана и ящика пива, чтобы это было похоже на вечеринку, ну да ладно. Я слышала, вы собираете информацию по другим мирам, я бы могла вам рассказать про свой. Мне нет смысла скрывать, вы тут все ученые и при этом – жутко злющие, но все равно, что вы нам сделаете? Наш мир огромен. И там бывает довольно здорово, иногда. Знаю, мы для вас сплошь исчадия ада, но мне вот кажется, мы – ничего. Может быть, мы не такие умные, как вы, и не можем с ходу определить в человеке его гомозиготность, и у нас нет таких огромных психушек с целый город. Хотя, знаете, мне кажется, это даже к лучшему. Чем больше психов гуляет на свободе, тем веселее... Да и кого можно записать в психи? Всех подряд, это точно. У нас весело бывает. Песни поем, на концерты ходим, пиво с друзьями пьем. Не знаю, с чего вы взяли, что мы все – наркоманы, я тут почитала, что тут ваша Роззен пишет… Я вот лично с травой почти завязала, когда узнала, что странник. Такое творится в других мирах, ни под чем не увидишь. Рельсы, опутавшие луну... Заводные паровозики в серебристой траве... Закат, который длится шесть часов. Видели бы вы эти краски! — Налия невольно улыбнулась, вспомнив.
Все слушали ее неожиданно внимательно.
— А вот что плохого, например, в пиве, ребята? Оно вкусное как минимум. Выпьешь пару кружек и расслабляешься. Атмосфера теплеет. Если на работе тяжелая неделя выдалась – так самое то с друзьями собраться и хлопнуть ледяного пивка. Знаете, как пить и при этом не стать алкашом? Все просто — не пей один и не пей в депрессии! Пей с друзьями, пей, когда хорошо! Вот вы как расслабляетесь? Мы вот как нахлопаемся, поем, смеемся. Эсси, мой друг, Эсси, так вот, он гитару притаскивает, мы прямо целые концерты закатываем. И представляете, соседи сначала орали, жаловались, а потом поутихли, потому что поет он так классно, вот слушаешь, и не оторваться. Его все наши группы к себе звали, а он не хочет… Все говорит, что себя ищет. А на самом деле просто группы у нас отстойные. Но мы все равно ходим их послушать. В клубе у нас так душевно! Всех знаешь, каждую размалеванную морду… Мы – как одна большая семья. Бармен, как увидит нас, так сразу: «О-о-о, а вот и Рыжий Варвар и компания!» Это он Кимми так называет, она им столько посуды перебила… Да и мы не лучше, то стол опрокинем, то еще чего… После нас в баре такой хаос, реально будто варвары прошлись… Но при этом нас все любят, потому что мы с ними на одной волне, понимаете? Вы когда-нибудь стояли и пели что-нибудь всем залом? Иногда к нам и нормальные музыканты добираются. Это так здорово, хоть и без голоса потом ходишь… А музыка, живая музыка? А потом, когда домой возвращаемся – рассвет, город спит, и только мы плетемся усталые, но счастливые. И есть так хочется, вот просто быка бы сожрала! И мы покупаем гамбургеры, огромные, жирные и почему-то такие вкусные, вот сейчас бы все отдала за такой! Чтобы соус прямо по подбородку стекал, чтобы мясо, такое сочное… — Нали заметила, что они слушают ее, затаив дыхание, и продолжила:
— А всякая хрень, что мы творим? Блин, да вы не понимаете, как же это прекрасно, в первую очередь именно тем, что так тупо! Вот как-то поехали мы к Кимми с Братишкой на дачу, там озеро есть, так вот мы выпили, на жаре нас развезло, мы в лодки надувные залезли и давай пиратов изображать… Толкались, орали чего-то, водорослями кидались, лодки раскачивали… Перевернулись в итоге, в воду попадали… Вот воплей было, а потом оказалось, что там совсем мелко, но на дне мерзкая вонючая тина! А воду на день отключили, мы так и возвращались в город, эта дрянь еще намертво присохла… сидим, значит, в поезде все в говне и смеемся. Нас все за бездомных принимали, мелочь предлагали… А один раз мы…
Она все говорила и говорила, вспоминая разные нелепые ситуации, забавные случаи, про то, как они на праздник студентов потащились в закрытый парк и пили там пиво, пока их не забрали в полицию. Про то, как Эсси, которого они еще не знали, вытащил их из отделения. Про то, как однажды они опоздали на последний автобус и всю ночь провели на старом кладбище, было холодно, жутковато, но ужасно весело…
Налия с удивлением поняла, что искренне любит свой мир. Никогда раньше она не задумывалась об этом. Ей всегда казалось, что жизнь ее протекает довольно посредственно, уныло, она все мечтала, что однажды сбежит куда-нибудь далеко-далеко, отправится в путешествие на край света. Но оказалось, что она и ее друзья — странники, что еще интереснее. Нали все собиралась как-нибудь соврать родителям и знакомым, что едет в отпуск, и отправиться в большое странствие, на целый год, а то и больше. И остальных уговорить.
«Ну что можно ловить в нашем мире?» — думала она. — «Даже если за границу мотаться, разве это можно сравнить с приключениями, которые ждут в других мирах?»
А сейчас вдруг стала говорить о своем мире с такой любовью. Рассуждала о том, как хорошо там жить, как здорово, что он такой большой, такой многообразный. Налия ничего не сочиняла и не приукрашивала, нет, говорила как есть, а все пятеро так и слушали, замерев на месте. От рассказов о пьянках с друзьями Нали вдруг потянуло к более высоким материям. Она прочитала свои любимые стихи поэтессы Бьянники Ноуль, рассказала о восхищавшей ее живописи пятнадцатого века, когда человечество вновь обратилось к языческим традициям и в то же время активно использовало перламутровую краску. Даже изобразила кусочек монолога из пьесы «Мы будем свободны под луной», пусть и подумала, что это уже как-то чересчур.
— И это только наш мир! А ведь есть еще сотни, тысячи других… — энтузиазм Налии начал понемногу спадать, долгий монолог отнял у нее все силы. — Ладно, лекция окончена. Все, вяжите, пленяйте, казните, устала я от вас…
— А… — к Залвину понемногу стал возвращаться дар речи. — Другие миры, ты их много видела?
— Э нет, дружочек, я уже еле языком ворочаю, а вон подруге твоей явно не терпится меня куда-нибудь сдать, так что, прости, боюсь, не получится у нас побеседовать… — Нали вздохнула, подошла прямо к Залн, протянула ей руки. – Сдаюсь, вяжи!
Та молча сверлила ее глазами. Суровая дама была эта Залн, уж Налия таких повидала.
— Ты сказала куда больше, чем все странники вместе взятые. И при этом не сказала ничего. Смысл в бессмысленном…
—… бессмысленно искать в бессмысленном смысле! — продолжила Нали, борясь с зевком. Экспромт вытянул из нее все соки, и сейчас ей было уже абсолютно все равно, что с ней сделают. Нет, жить по-прежнему хотелось, конечно, но…
— Это было… занятно. — Удивленно проговорила одна из близнецов. — Но еще более занятно другое. Что думает наш староста, зачем он притащил тебя сюда? Связано ли это с тем, как он в последнее время интересовался личными делами отрядцев? Тех, у кого были проблемы с законом, или же родственники были в Центре… Зил, что скажешь?
Налию удивило это сокращение имени. Невесть какой, но все же признак нормальности, дружеского расположения. Кто бы мог подумать.
Но Зи-Эл молчал, обездвиженный, точно выключенный механизм.
— Если я донесу, — продолжала рассуждать девушка, — То поступлю верно. Как и должна истинная дочь Сьюма, да? — уголок рта у нее чуть уехал в сторону. — Но, с другой стороны, мы лишимся нашего старосты. И кто знает, кого еще нам назначат… И, конечно, тогда мы не узнаем, чем же закончилась эта история… С тем восставшим иномирцем, который странно разговаривал.
— Золлан! — в один голос воскликнули Залн и Залвин. — Это измена!
Вторая сестра вдруг резко стащила с плеча ружье и направила на них.
— Измена, — согласилась она. — Но только если об этом кто-то узнает.
Налия молчала. Главное было — не давить, не переиграть. Молчал и Зи-Эл — он как будто впервые в жизни утратил контроль над ситуацией.
— Пускай Худышка побудет здесь, — кивнула первая сестра. — Мне очень-очень интересно, чем все это закончится. Ну хватит вам! Роззен сейчас носа не высунет из Центра! Ну а мы, если что, напишем по ее рассказам исследование.
— За которое нас самих в Центре закроют. — Хмыкнула вторая. — Ладно, Золлан, я же сказала, что согласна!
Все вновь заспорили, но тут у Залн запищало непонятное устройство на поясе, и волей-неволей ей пришлось опустить ружье. Она приложила аппарат к уху и, слушая, как скрипучий голос что-то докладывает ей, настороженно следила за всеми остальными. Наконец, Залн убрала устройство.
— К утру мне надо быть на границе. Саат-хо снова буянят. Через час придется выезжать. Хорошо, — она еще немного поколебалась и опустила ружье. — Пусть пока побудет здесь, я буду молчать.
Очевидно, в этой четверке Залн была негласным лидером, потому что остальные с заметным облегчением тут же поскидывали оружие.
Но Зи-Эл все еще стоял, мрачно взирая на окружающих.
— Где гарантия, что никто из вас не передумает?
— Зи-ил… — Залвин приподнял очки, потер глаза. — Мы же одним этим разговором нарушили все, что только можно, если даже кто-то передумает, он сам окажется виновным, ведь получается, какое-то время мы все укрывали ее.
— Этого мало.
И опять повисла долгая пауза. Неужели придется все начинать по новой?
— Господи, да не знаю, переспите все друг с другом! — не выдержала Нали. — Будет вам еще один повод не болтать.
Одна из сестер хихикнула.
— Худышка, ты забавная. Но это как раз не запрещено.
— Пока, — мрачно хмыкнула вторая сестра. – Кое-кто уже ратует только за супружеские соития.
— Не будет этого, пока в Сьюм-центре санитары будут в своем пруду развлекаться…
— Че-его? – с Налии даже усталость вся слетела.
— Золлан как-нибудь тебе расскажет.
— Ну, слушайте, все не так плохо, как я думала! Вернее, конечно, плохо, но хоть без целибата. Хотя чем вам тут еще заниматься… Вот скажите тогда, а что у вас считается таким прямо запретным? Давайте сделаем это вместе, и это свяжет нас узами доверия!
Все, включая Зи-Эла, снова посмотрели на нее, точно на безумную, и только Залвин принялся загибать пальцы:
– Употребление сахара вне суточной нормы… не подходит, мы их не достанем сейчас… Порча зданий, имущества, как государственного, так и частного… Поджоги, разрушение...
— Мы НЕ будем ничего поджигать ! — помотала головой Залн.
Залвин еще подумал.
— Вещества, затуманивающие сознания!
— Точно! – Налия хлопнула себя по лбу. — Пошли, купим бутылочку чего-нибудь покрепче… ох, ну вот опять эти лица! Черного рынка, как я понимаю, у вас тоже нет?
— Или курение, в любом виде…
— А вот это я могу вам устроить! — обрадовалась Налия, вытаскивая пачку из кармана джинсов. — Тьфу, всего одна осталась...
Все посмотрели на белую палочку, лежащую у нее на ладони, почти со священным ужасом. Однако делать было нечего. Залн еще долго сомневалась, но Налия напомнила ей, что альтернативы нет, разве что дом поджигать, а это куда более напряжно. Затем Зи-Эл заявил, что он и так совершил нарушений больше, чем все присутствующие, а она исключительно из вредности ответила, что нечего, мол, выбиваться из коллектива.
Компания из шести человек, курящая одну сигарету, выглядела крайне нелепо. При этом пятеро из них то и дело озирались по сторонам, точно школьники, брали сигарету осторожно, будто боялись, что она взорвется у них в руках. И еще почти все норовили подавиться. Она никогда не думала, что однажды придется учить затягиваться людей старше себя — в верхний отряд брали с двадцати одного года. Да и вообще, зрелище было уматное. У всех были такие лица, будто поднесут они сигарету ко рту и тут же выкашляют свои легкие, ну, или начнется апокалипсис.
С огромным трудом Нали дождалась, пока каждый из них затянется, еле-еле сохраняя серьезное лицо. Наконец, с ужасным преступлением было покончено, и она, забрав у Залвина сигарету, затянулась тоже, затем объявила, что остатки достанутся ей, и отошла к стене, давясь смехом. Налия пыталась сдерживаться, закусывала щеки и плотнее сжимала губы, но ничего не вышло, и она захохотала так, что даже съехала на пол. Никто ничего не сказал. Наверное, про себя решили, что она совсем плоха, и лишь молча смотрели, как она корчится от смеха.
— Первая сигарета — это так волнующе… В любом возрасте! Ну что, теперь круг доверия построен?
— И что теперь с нами будет? — глупым голосом спросил Залвин. Он явно ожидал чего-то большего, чего-то грандиозного и масштабного, после такого страшного преступления.
Налия состроила гримасу заправского работника морга.
— Рак шейки матки. — Тон ее был совершенно серьезен.
На минуту они опешили, а потом внезапно засмеялись. Все, кроме Зи-Эла. Он лишь стоял и смотрел на своих коллег, на Налию, будто увидел какой-то совершенно новый, ранее не известный ему вид людей.
***
Итак, теперь их было шестеро. Поначалу напряжение и недоверие не покидало их компанию, но постепенно все они сдались. Победило простое человеческое любопытство. Победило желание наполнить пресные будни новыми красками.
Было интересно слушать о том, как живут люди в других мирах. Совсем не то, что торчать на допросе какого-нибудь перепуганного пленника Центра. Было интересно, расправившись с работой и с учебой, тайком пробираться в заброшенный блок пятнадцать. Было интересно и страшно иметь общую тайну, скрываться от всех. Все это было им в новинку. Это щекотало нервы, заставляло бешено колотиться сердце, подозревать всех и вся в том, что они следят за тобой. Но при этом все они не могли не признать, что никогда еще их жизнь не была такой захватывающей.
Им с рождения твердили, что их мир – рай, что они живут правильно, в отличие от остальных. Для сравнения, их еще в совсем юном возрасте возили посмотреть, как живут Саат-хо – крошечные дома, в которых грязные люди ютились десятками, витающий повсюду запах рыбы… Влажность, испарения, исходящие от болот. Не сравнить с чистыми городами и просторными улицами Сьюма. Только странная Зелвитт, та самая, которая потом умерла, вдруг сказала, что эти полудикие Саат-хо, обитающие в ужасных условиях, выглядят куда более счастливыми.
Зелвитт постоянно говорила такие странные вещи, такие неправильные. Противоречащие всему, что говорили родители, учителя, Роззен и другие наставники по телевизору. Они не особенно прислушивались к ее словам. Почему-то все, кроме Зи-Эла, считали ее попросту блаженной дурочкой, а ей было все равно. Зелвитт не была бунтаркой, скорее, тихой сумасшедшей – сторонилась людей, постоянно таскалась с огромным блокнотом и рисовала там каких-то нелепых несуществующих животных, попусту тратила время, короче говоря. Поговаривали, будто она была странником, и ее родителям чуть ли не силой пришлось заставить ее пройти процедуру отречения, отчего она тронулась еще больше.
После смерти Зелвитт вся их учебная группа подверглась особенно пристальному надзору, учителя были обеспокоены, не нанесла ли она вреда, не заразила ли своим сумасшествием кого-нибудь? Куда там. Она была такая тихая, такая хилая, избегала их всех. Лишь иногда неожиданно откроет рот и ляпнет что-нибудь эдакое, все давай смеяться, а Зелвитт стоит, хлопает глазами и чуть ли не ревет, ну кому она могла что-то там внушить?
Налия же была совсем другой. И держалась она так, будто была абсолютно уверена в своей правоте, и пусть от ее рассказов, от ее идей попросту закипал мозг, а логика начинала погибать в страшных мучениях, они не могли не чувствовать, как все больше и больше попадают под ее влияние. Но вообще главная причина была не в Нали, и она сама это прекрасно понимала.
— Я думал, они сразу сдадут нас сьюмменсам, — сказал однажды Зи-Эл, когда они остались вдвоем. – Не Залвин, он-то как раз всегда балансировал на краю, его и самого несколько раз в Центр отправляли… Остальные, Залн, например, я всегда считал ее фанатичкой. Что ты сделала?
Налия покачала головой.
— Я просто болтала. Болтала много, да. Но не в этом дело. Они сами не захотели сдать тебя, вот и все.
Но им все же хотелось ее слушать. И Нали с головой погрузилась в просвещение верхнеотрядцев. Сама не ожидала, что настолько втянется в это. С одной стороны, ей двигало желание поскорее убраться отсюда вместе с Кимми, с другой – ей все-таки ужасно нравилось, когда ее слушают так внимательно, нравилось ощущать себя частью важного и опасного дела, которое, подумать только, при благоприятном стечении обстоятельств может изменить мир. Небольшой мир второго уровня, но тем не менее. И третье, что двигало ей — злость, подобную которой раньше Налия никогда не испытывала.
Эта система была олицетворением всего, что она так ненавидела – морализм, доведенный до абсурда, ханжество, полное отсутствие выбора. Были и раздражающие мелочи, например, еда – отвратительно пресная, почти несоленая. Никакого кофе или чая, только вода и изредка — соки. Нали быстро поняла, почему почти у всех тут взгляд, как у убийц — выдержав несколько суток питания исключительно безвкусным мясом, похожим по консистенции на вату, и сваренными на пару овощами, она тоже сильно ожесточилась и стала смотреть на всех волком.
По телевизору — кстати, в Сьюме они были до сих пор черно-белыми, показывали исключительно спортивные состязания и выступления местных политиков. В свободное время заняться было почти нечем, разве что пойти в секцию попотеть на тренажерах или пить несладкий сок в перерывах между партиями в хааксферу — тот самый «гольфобильярд», что они видели с Кимми. Как же тут не озвереть?
Налии уже хотелось поскорее покончить со всем этим Сьюмом, только вот как?
Их было всего шестеро, и они толком не знали, с чего начать. Пока она продолжала рассказывать им о других мирах, о свободе выбора, о смысле бессмысленности и других занимательных вещах. Параллельно Нали больше узнавала о Сьюм-центре и отчаянно ругалась с Зи-Элом, который все отказывался что-то предпринимать, пока их было так мало. Вернее, она ругалась, а он, как всегда, был мрачен, суров и до отвращения спокоен.
Вообще, странные у них складывались отношения. Налия где-то даже восхищалась им, но этот человек выводил ее из себя. Своим долбаным равнодушием, непроницаемым лицом, привычкой долго обдумывать и просчитывать каждый шаг. И ведь умом-то Нали понимала, что в их ситуации так и нужно поступать, шутка ли, целый мир против них, а все равно злилась. Не могла она долго сидеть без действия. И эта его броня, которая никогда не отодвигалась...
Разве что изредка, когда ляпнет Налия что-нибудь в своем духе, а Зи-Эл вытаращится на нее, как на больную. И долго-долго смотрит, будто изучая, а затем резко отворачивается.
Тогда Нали снова вспоминала его историю. Ту, что он рассказал в день их знакомства. Про Зелвитт. Зи-Эл говорил очень сдержанно и сухо, но она-то знала, что такие истории навсегда меняют людей.
К ее досаде добавлялось сочувствие, которое ни в коем случае нельзя было показывать, и от этого становилось совсем невыносимо.
С остальными было куда проще. Залвин, неуклюжий нескладный очкарик, после того случая с сигаретами теперь не мог дождаться, когда они сделают «еще что-нибудь плохое». Он Налию очень забавлял. Слушал все, что она говорит, горячо поддерживал все ее идеи. У Нали еще никогда не было столь преданного поклонника.
Золлан и Зэлла. Два ужасно серьезных на вид существа с серыми глазами-прожекторами и пепельными волосами, аккуратно стянутыми в хвост. Гибкие, стройные, как осинки. Но если присмотреться внимательнее, столько неуловимого коварства и ехидства скрывается за масками двух образцово-показательных работниц отряда... А еще они обе оказались ужасными сплетницами и пошлячками. Налия сразу прониклась к ним.
Как-то раз в душевой близняшки рассказали ей про развлечения санитаров в Сьюм-центре. Оказывается, Золлан когда-то там работала.
Ров-бассейн у стен Центра был наполнен водой с особыми водорослями. Там все работники отдыхали после смены. Водоросли обладали особым абсорбирующим действием, а в Сьюм-центре были некие непонятные испарения. Золлан и сама не знала, в чем дело, но на нижних этажах работать было невыносимо – становилось плохо, тошнило, наваливалась ужасная слабость. Доступ в подвальные помещения был только у руководства. Говорили, что там располагается некая лаборатория, а кто-то считал, что огромный портал, он и оказывал такой эффект.
Бассейн был необходим, чтобы прийти в себя – купание в воде с водорослями приводило в чувство. Вот только эти растения также стимулировали сексуальное влечение, причем неслабо так, многие вообще голову теряли. Чего только Золлан там не видела. В Сьюме так-то разврат не был в почете, но когда дело касалось сотрудников Центра или высшего руководства, на многое закрывались глаза.
У Налии даже слов не было. Лаборатория с ядовитыми испарениями внутри психбольницы? Медики и санитары, трахающиеся в бассейне?
Золлан все поведала в подробностях.
— Сьюм — здоровье, разум, чистота! — насмешливо пропела она строчку из гимна. — Особенно когда Разтель из отделения психиатрии, с ее обвисшими сиськами, склоняется к тебе и шепчет, как они в Центре рады видеть добровольцев, молодых и симпатичных...
Нали поежилась, представив эту сцену в красках.
— А парень у тебя есть? – Вдруг поинтересовалась вторая сестра, Зэлла.
Бабы везде одинаковы, что ни говори. И что тут ответить, не рассказывать же им всю свою бурную личную жизнь... Налии вспомнился вдруг тот милый басист из группы «Безумие тьмы», или «Темное безумие», она уже забыла, другие симпатичные музыканты, мелькнула еще пара каких-то блеклых обликов… когда это было? Недели две назад? Меньше? Больше? А кажется, что в другой жизни.
— Ну… — Нали закрыла глаза и подставила лицо потокам воды. И вспомнила о Человеке в Лодке. Вот его образ был самым ярким. Он тогда все-таки посмотрел на нее, открыто улыбнулся ей, и у нее мелькнула мысль, что, может быть, лед и тронулся… А тут – сомы, так некстати. Хотелось бы верить, что они еще встретятся, и тогда Налия посмотрит на него своими коньячными глазами, и…
— Скоро будет! — ответила она самоуверенно. — Как только вернусь.
— Расскажи о нем, — попросила Зэлла.
Нали поняла, что они ждут чего-то особенного. Ведь должно же у иномирцев быть все не так, как у людей. И решила их не разочаровывать.
— Он высокий, у него красивый профиль… Длинные черные волосы… и большое такое каноэ.
– Это вы так член называете, что ли? — недоуменно поинтересовалась Золлан.
И даже с суровой Залн было легко. Та понемногу учила ее стрелять. Для этого приходилось выезжать за пределы города, и в целях безопасности Налия тоже облачалась в бежевый форменный костюм. Но со стрельбой у Нали не ладилось. Она думала, что в случае чего будет больше толку, если она просто долбанет кого-нибудь по голове. Однако пальба по банкам отлично помогала отвести душу. Здесь, за городом, и поорать можно было.
Залн, помимо верхнего отряда, также иногда дежурила на границе. Хотя границей это можно было назвать с натяжкой. У саат-хо даже государства толком не было, они жили вразброд, отдельными племенами. И в крайней нищете. Законам Сьюма они не подчинялись. Сьюм постоянно пытался навести и на их землях порядок, но это было непросто. Уж слишком разобщенно саат-хо жили. И добираться к ним через болота и непроходимый лес было тоже нелегко. Налия первоначально не сильно заинтересовалась этим народом, но однажды Залн заявилась в штаб, швырнула Залвину здоровенного дохлого петуха и сказала:
— Поймали пару фермеров с приграничья, они у Саат-хо кур покупают. Ты осмотри птицу в лаборатории, подозревают, их пичкают чем-то, чтобы они огромные и жирные были…
— Я просто напишу, что ничего не нашел, — бодро отозвался Залвин, разглядывая тушку.
Нали не сдержала победной ухмылки. Как раз недавно она пыталась донести им очередную мудрость свободного и счастливого человека — забивай болт на бессмысленную работу.
Залн еще несколько дней назад бы воспротивилась такому, а сейчас тоже махнула рукой, мол, делай как хочешь.
И только Зи-Эл был недоволен.
— Вы слишком разболтались. Хотите, чтобы нас поймали?
— Брось. Да кому на самом деле интересно, что там жрут Саат-хо? — Золлан пожала плечами.
Зи-Эл втянул воздух:
— Сожгите эту птицу! Но чтобы больше никакой халтуры.
Но Налия неожиданно вскочила на ноги, схватила тушку и прижала ее к себе.
— Вы с ума сошли? Тут же столько отличного мяса! Дайте мне кто-нибудь нож!
Глаза ее так бешено сверкали, что никто не решился возразить.
Ощипывать птицу Нали пришлось впервые, но это занятие отлично снимало стресс.
Разделывать тушку не предназначенным для этого ножом было тоже довольно тяжело, поэтому в итоге Налия раскромсала несчастного петуха в какое-то месиво. Затем она обернулась к своему маленькому отряду — вся облепленная перьями, с руками по локоть в крови и мясных ошметках.
— Едем за город. Подальше, туда, где точно никого не будет. Нужно взять что-нибудь для костра.
И снова никто не возразил.
Свои способности кулинара Нали сильно переоценила. К тому же готовить пришлось в диких условиях, используя крайне ограниченный набор продуктов – ошметки петуха и заменитель соли, почти несоленый, хоть всю пачку вытряхивай. Никакого масла у них не было, как и специальной посуды, пришлось нарезать зеленых веток и использовать их как шампуры. Мясо сильно обгорело и выглядело довольно неприглядно. Но все, как ни странно, храбро попробовали и, прожевав, удивленно заявили, что ничего лучше в жизни не ели. Она тоже откусила кусок своего шедевра – ну да, по сравнению со «здоровой» местной пищей – красота! А этот уголь, так приятно хрустящий на зубах!
— Давайте сбежим жить к Саат-хо! – предложил Залвин с набитым ртом. – Хоть есть нормально будем!
Налия им гордилась, право. Всего несколько дней, а какой прогресс, вот уже и правильная расстановка приоритетов пошла.
А потом, на обратном пути с их тайной трапезы, после которой все они выглядели, словно обдолбанные — ну надо же, сколько радости может доставить один жареный петух, у Налии что-то щелкнуло в мозгу.
— А у этих Саат-хо есть алкоголь?
Их маленький круг доверия был скреплен одной сигаретой и горелой курятиной. Для круга доверия покрупнее нужно было нечто более масштабное.
План был шит белыми нитками, но вдруг все начинало складываться так удачно. Роззен с начальством и большим отрядом сьюмменсов внезапно отправилась в другую часть страны — там начинались какие-то беспорядки. Работы у всех стало меньше, свободного времени – больше, а передвигаться по городу и за пределами его можно было свободнее. У Залн как раз началась смена на границе, и они снарядили самый большой грузовик, что имелся в распоряжении отряда. Зи-Эл сидел за рулем, так и не осознав до конца, как он на это подписался. Рядом с ним устроился Залвин с горящими глазами. Ведь было так здорово «делать что-то плохое». Нали пряталась в кузове, на всякий случай.
На границе Залн, сурово сдвинув брови, спросила о цели их поездки, а Зи-Эл ответил, что их послали проверять, правда ли, что у Саат-хо тайком производят и продают запрещенные вещества жителям приграничья. Ее напарник собирался было спросить, почему их отправили только вдвоем и для чего они взяли такой большой грузовик, но Залн сказала: «Да, меня предупреждали» и торопливо махнула им рукой.
За пределами Сьюма дорога стала неровной, но дышалось куда легче. Налия перебралась в кабину и принялась, чтобы убить время, учить Залвина петь, сама этого не умея. И в голову почему-то упорно лезли лишь самые идиотские песни. Но они сидели и пели, а Зи-Эл все так же мрачно смотрел вперед, борясь с желанием отправить этих двух артистов на дно реки Орвин, что как раз пробегала за окном.
Нали украдкой посмотрела на него, такого сурового, как всегда, и внезапно ей захотелось его придушить. Но не всерьез, а так, слегка. Или волосы ему взъерошить. Но, конечно, она этого не сделала. А тут они как раз добрались до места.
***
Еще в штабе Налия сказала, что каждая операция должна иметь название, и все с готовностью стали предлагать варианты, но что-то ни один не показался им подходящим. А Зи-Эл все смотрел на них и поражался: как они могут относиться ко всему этому, словно к какой-то игре? Ладно Налия, но его коллеги? Сидят, сочиняют все более дурацкие названия и смеются.
А сейчас он стоял, прислонившись к кузову грузовика. Было довольно жарко, но Зи-Эл так и не снял с себя форменную куртку.
— Хорошее название – операция «Провал», — наконец произнес он, раздраженно пиная землю носком ботинка.
Худенькая миниатюрная девушка рядом с ним робко улыбнулась.
— Я не знаю, что вы делаете. Но все получится.
Зи-Эл отвернулся от нее и принялся расхаживать вокруг машины. Девушка вздохнула.
— Ты меня не слышишь или не хочешь слушать?
Он не отвечал.
***
Саат-хо скрывались. Еще бы, ведь от этих визитеров на их больших машинах нельзя было ждать абсолютно ничего хорошего. Они могли нагрянуть в любой дом, и если хоть что-нибудь казалось им подозрительным, они забирали это. При обыске переворачивали все вверх дном, а могли забрать и людей. Назад почти никто не возвращался. А уж эта молодежь в бежевых костюмах... хуже их никого и быть не могло.
Их маленькая компания долго бродила по болотам, заглядывая во все встречные дома. Саат-хо будто и след простыл. Тогда Налия заявила, что нужно продемонстрировать свои добрые намерения, белый флаг, например, показать… Все заверения Зи-Эла, что они не поймут, что это такое, как, кстати, не понимает и он сам, она пропустила мимо ушей. Они с Залвином намотали на палки марлю из походной аптечки и теперь, размахивая этими сомнительными флагом и, шарахались по лесу, крича как идиоты: «Ките, ките!». Это означало «выходите» на языке Саат-хо. Наверное, местные спешно мигрировали на другой конец материка, завидев все это.
***
— Почему ты не хочешь поговорить со мной? — вновь спросила она. Устало, как человек, которому приходится вновь и вновь возвращаться к тому, откуда начал.
Зи-Эл молчал.
Налия просто ненормальная, это же ясно. Почему тогда он помогает ей? Почему соглашается на все эти безумные идеи? Вот по-хорошему, убил бы собственными руками.
А вообще, уже неважно. Пути назад нет. Если они будут продолжать в том же духе, жить им всем осталось недолго. Сьюм беспощаден к тем, кто бросает ему вызов.
Годы, долгие годы он был идеальным учеником, образцовым работником среднего отряда, затем – верхнего. Создавал себе идеальную репутацию, не позволял выйти наружу своим тайным мыслям, чувства тоже были запрятаны глубоко-глубоко. Его целью было подобраться к ядру системы как можно ближе.
Ничто не должно было запятнать его репутацию. Маска стала его лицом, броня стала его телом. Иногда он даже начинал путаться — притворяется он или нет? Вот сейчас, наедине с собой, он думает свои мысли или продолжает притворяться? Даже за мыслями он следил, ведь лицо, глаза — такой отличный индикатор мыслей. Нет, никто не должен был заподозрить Зи-Эла ни в чем. Он должен был оставаться безупречным, идеальным гражданином Сьюма. И ждать, ждать этого шанса нанести удар.
А теперь он прямо чувствовал, как броня распадалась на части, как маска то и дело норовила сползти с лица. Зи-Эл потерял контроль над ситуацией. Стал соглашаться на заранее провальные идеи.
Злится он больше на Налию? Или на себя?
— Все будет хорошо, — снова произнесла миниатюрная девушка. И мечтательно улыбнулась своей робкой улыбкой. — Я знаю.
И в эту же секунду из леса выскочил перемазанный в какой-то грязи Залвин, все еще сжимающий в руках «послание мира». Флаг был уже каким угодно, но не белым. За ним появилась Нали, тоже вся в грязи, в сопровождении шестерых Саат-хо, мужчин и женщин. Все что-то бурно обсуждали. Откуда она вообще могла знать их язык? Ах да, она же странник. Все равно. Странно. Неправильно. Глупо.
— Я же говорила! — сказала Зелвитт, медленно растворяясь в воздухе. — Знаешь, она мне нравится. Мы бы, наверное, подружились, будь я жива.
***
Они приобрели две здоровенных бочки с чем-то под названием «айч-ара». Саат-хо объяснили, что они готовят его из перебродивших ягод, что растут на болоте, добавляя сок ашт-ха, пряной травы, прогоняют при помощи какого-то мудреного аппарата и есть еще некий секретный ингредиент... Налия решила не уточнять, какой: меньше знаешь, крепче спишь. Все равно других вариантов у них не было. Взамен на это сокровище они отдали все имеющиеся у них деньги, два ножа и обувь всех троих. На этом сделка была завершена.
Предполагалось, что они вернутся в тот же день, но Залвин слегка перегрелся на солнце во время их многочасовой беготни по лесам и был не в состоянии сменить Зи-Эла за рулем. К тому же они с Нали там еще и в болото угодили, но это-то и помогло, наконец, обнаружить Саат-хо. Те, посовещавшись, все-таки решили не дать утонуть этим двум странным хайтиши — так они называли всех сьюмовцев, иностранцев и иномирцев. В общем, они решили заночевать на месте, и даже Зи-Эл не стал особо возражать.
Налии у Саат-хо понравилось. Природа была красивая, и эти простые люди, несмотря на всю их бедность, на ужасные условия, в которых жили, держались довольно бодро и весело. Не чета хмурым и постным рожам в Сьюме.
Они немного отъехали, добрались до реки, где Нали и Залвин смогли, наконец, отмыться от болотной жижи. Решили лечь пораньше и завтра с утра двинуть назад.
Спали в кузове, на матрацах. И только Налия собиралась закрыть глаза, как вдруг она словно увидела со стороны все то, что они сделали сегодня.
Приехали сюда и купили у этих людей, которые, в общем-то, ненавидят сьюмовцев, две бочки какой-то адской бормотухи, изготовленной неизвестно из чего. И этим они собираются привлечь на свою сторону новых союзников. Это должно стать запретным плодом, от которого все захотят откусить. Еще утром идея казалась Нали просто гениальной, она была в восторге от самой себя, но теперь засомневалась. Айч-ара наверняка на вкус такая гадость, что и в рот-то взять невозможно. Или вообще там какой-нибудь мазут налит, или отрава…
Налия встала и подошла к одной из бочек. Взяла пластиковый стакан, задумчиво наполнила его. В темноте было не различить, какова жидкость на цвет, она казалась черной. Может быть, мазут и есть. Но вроде пахнет ничего… Эх, была не была, кто, как не она, автор идеи, должна выпить первую чашу? Надо же знать, что предлагаешь людям, при помощи чего ты собираешься нести в мир прекрасное? Нали глубоко вздохнула и смело сделала большой глоток.
Это была песня. Квинтэссенция свободы, легкости… даже слов не хватало. Меньше всего она ожидала, что здесь, на болотах, в грязных посудинах может получиться такое! Налия опьянела с первого же глотка, и ей тут же захотелось сделать второй. Просто невероятно… Но… Ей вовсе не хотелось пить в одиночку, нужно было с кем-нибудь разделить это блаженство!
Пошатываясь, Нали добрела до спящих парней. В любой другой день она бы, конечно, выбрала Залвина, ведь они прекрасно ладили, и он с готовностью поддерживал любую ее идею. Но сейчас уже заблестевшие глаза Налии остановились на другом ее спутнике. Зи-Эл лежал на спине, закинув руки за голову.
Она все смотрела на него, смотрела, и, словно почувствовав ее взгляд, Зи-Эл проснулся.
Он явно собирался что-то сказать, но Нали приложила палец к губам и безмятежно улыбнулась. Затем опустилась на пол, надавив ему на грудь коленом, поднесла стакан к его рту. Черт, она вовсе не собиралась делать это так… двусмысленно, что ли. Налия просто хотела, чтобы Зи-Эл, наконец, расслабился ненадолго, пока они на свободной земле. И чтобы выпил с ней.
Вот сейчас он проснется окончательно, скажет, что она сошла с ума, оттолкнет ее руку…
Но, к удивлению Нали, он молча взял у нее стакан и выпил. До дна.
Ночь встретила их ободряющей прохладой. Где-то очень далеко кто-то, вероятнее всего, один из Саат-хо, наигрывал мелодию на неизвестном инструменте, повсюду отчаянно стрекотали кузнечики. Неестественно огромный диск луны, похожий на головку сыра, казалось, был так близко, что можно было забраться на дерево и достать его, и он был оказался на ощупь как только что зажженный светильник – еще холодный, но таящий в себе неуловимый отпечаток тепла.
Они сидели на поваленном дереве, чуть соприкоснувшись локтями. Налия не очень понимала, грустно ли ей, хорошо ли, говорить совершенно не хотелось. Просто нужно было, чтобы кто-то сейчас был рядом с ней, чтобы понимать, что не только она видит все это, чувствует все это. Кому можно передавать стакан с этим божественным напитком.
Хоть Нали и была пьяна, никогда еще она не видела мир так четко, в таких ярких красках. Ей казалось, она способна увидеть сову на дереве, даже на другой стороне реки, разглядеть кузнечика в траве за сотню шагов. Этот волшебный напиток будто позволял Налии видеть больше, дальше, глубже, ей хотелось наклониться к воде, взглянуть на свое отражение — не появились ли у нее вертикальные зрачки?
Она поднялась на ноги, раскинула руки, потягиваясь. Хотелось сделать одновременно тысячу вещей: пробежаться по влажной траве, упасть на землю, выпить росу. Нали тайком посматривала на Зи-Эла, пытаясь представить, каким бы он был, вырасти он в каком-нибудь другом мире? И какой бы была она сама, если бы прожила всю жизнь где-нибудь еще?
Налия и Зи-Эл вернулись в машину лишь к рассвету, когда ночь и айч-ара опьянили их настолько, что они еле-еле держались на ногах. С большим трудом оба забрались в кузов, упали на матрас, почему-то на один. Пьяная неловкость. Она собиралась чуть отодвинуться, как вдруг ее резко притянули к себе. Зи-Эл был словно отлитая из металла скульптура – высвободиться нереально.
Нали почему-то стало очень смешно.
— Не надо, — прошептала она. — Иначе мы совсем расслабимся, а нам нужно быть злыми… Чертовски злыми, да…
Но тут она поняла, что он уже спит. Пьяным крепким сном очень усталого человека, сжимая Налию, словно в тисках, так что почти не пошевелиться. Она с большим трудом устроилась поудобнее. Голова ее уткнулась ему прямо в грудь, тоже как будто стальную, они здесь все, что ли, такие?
Нали вздохнула.
— Я буду звать тебя стальным палачом. У нас статуя такая есть в краеведческом музее… Он огромный, злой, глаза у него из зеленого стекла… Вот-вот снесет чью-то башку! Я с ним болтать по душам любила, когда мелкая была. Представляла, что он живой...
***
А потом все завертелось, события замелькали одно за другим. Но казалось, словно кто-то могущественный помогал им, направлял их, поддерживал в их борьбе. Иначе как можно было объяснить, что, когда Зи-Эл с Залвином и Налией ехали назад, вдруг пошел сильный ливень, и на границе никто не стал останавливать их, расспрашивать, с какой это они целью ездили к Саат-хо и что это у них в кузове, лишь махнули руками, мол, проезжайте!
Иначе как объяснить, что в назначенный день собралось столько народа? Как объяснить, что Нали, которая так плохо спала накануне – ей вновь снился тот жуткий мальчик-океан, которая так нервничала, вдруг почувствовала в себе небывалую силу и уверенность, выходя к этим людям.
— Меня зовут Налия. Я прибыла из другого мира. Я странник. Я здесь, чтобы рассказать о нас.
Кто-то в толпе смотрел на нее с опаской. Кто-то — с явным недоверием, но без ненависти. С любопытством. С надеждой. В глазах многих из этих людей Нали могла видеть их собственные истории, жизни, попавшие под жернова сьюмовской мельницы. И пути назад не было — каждый, войдя сюда, пригубил айч-ары.
Она отсалютовала им стаканом. Все в зале повторили этот жест, кто-то уверенно, кто-то с оглядкой на остальных.
«Держись только там, мой Рыжий Варвар», — подумала Налия. — «Я приду, очень скоро. Мы придем».