«…он мог выбрать что угодно, но не отступился от своего желания завоевать покорившую его с первого взора деву…»
«Легенды Поднебесной», автор неизвестен
«…наверное, я должен испытывать стыд, что своей просьбой поставлю его в столь безвыходное положение, ведь отказать даже столь дерзкому желанию мне не посмеют. Я все же безумец…»
из дневника Старейшины Илин
Сюэ Ян искренне рад, что уже давным-давно потерял способность видеть сны, иначе одна тьма знает, чтобы ему могло бы привидеться в эту ночь. Он придирчиво рассматривает кусок белого меха, застенчиво выглядывающий из-под одеяла, и чувствует собственным боком размеренное чужое дыхание. В голове проносится несвоевременная мысль, что спи он без нижней рубашки, ему было бы очень щекотно. А затем уже весьма трезвый вопрос: как это Снежок так ловко умудрился перетечь с ног в более уютное местечко, что Сюэ Ян и не заметил? Очень ему не нравится, что инстинкт самосохранения в присутствии духовного создания напрочь исчезает — раньше от такого бы непременно проснулся…
Пальцы осторожно приподнимают край тонкой ткани; спящий Снежок, свернувшийся в слегка подрагивающий клубок, вызывает двоякие чувства — хотя бы потому, что непонятно, что с ним делать. Если придерживаться выбранной роли, даже пнуть его с досады нельзя, чтобы не лез ближе положенного, но беда в том, что как-то… не хочется. Разве что ткнуть пальцем наугад — поди разбери, где у него сейчас что!
А вот у Снежка с чувством опасности спросонья все в порядке: подорвался как ужаленный! Выгнул спину дугой, шерсть будто дыбом встала, разве что не зашипел, как рассерженный кот. Однако уже спустя несколько мгновений, осознав, что рядом с ним всего лишь — ха, всего лишь! — Сюэ Ян, мигом усмирил свой пыл. Под ошалевшим от такого представления взором смущенно опустил голову и осторожно подался вперед, безмолвно спрашивая, все ли в порядке.
— И тебе не подохнуть, — сиплым со сна голосом приветствует Сюэ Ян, с изумлением глядя на торжественно водруженную ему на грудь лапу. Это еще что за новости? Кое-кто совсем осмелел — скоро на голову залезть не постесняется!
Но Снежок решил поступить слегка иначе: восприняв недоумение за одобрение, он ставит вторую лапу рядом — осторожно, как на подозрительную кочку в топи, — и… Если честно, Сюэ Ян отчего-то заранее знал, что это произойдет, еще до того, как комнату начало затягивать мерцающим в утренних лучах туманом. Он невольно зажмуривается, когда в лицо веет стужей, и ощущает уже прижимающие его к постели человеческие ладони, холодные даже сквозь ткань нижних одежд. Рассохшаяся кровать жалобно скрипит, не рассчитанная на такой вес.
Снежок не произносит ни слова, но его взгляд почти осязаем — ему наверняка очень любопытно, почему это его привычно не отталкивают и даже не бранят, порицая его сущность. Неужели жалкий человек наконец по достоинству оценил превосходство духовного создания, а может… умер? Иначе расценить эти почти звериные обнюхивания, кроме как попытки проверить степень живости жертвы, не получается. С губ Сюэ Яна срывается невольный смешок — не дождетесь!
Когда он решается открыть глаза, не вздрогнуть не получается — в черных глазах-плошках Снежка не просто досужий интерес, он будто пытается взглядом залезть под кожу и перетряхнуть там все, как ему будет угодно. Понравилось ли бы ему знать, что Сюэ Ян в этот момент в очередной раз почти с горечью допустил мысль, что будь перед ним нормальный человек, то они бы уже давно поменялись местами? И, возможно, неплохо бы повеселились разок или другой — радость Снежку никто не гарантирует. Конечно, он жаждет наконец хоть об кого-то почесать свой член, и ему бы что угодно понравилось, но… Снежная зверушка все еще остается таковой, и никак это не изменить.
Сюэ Ян, старательно игнорируя нарастающий холод, отводит взгляд, выискивая то, что вызывает в нем гораздо более горячий интерес, чем целомудренные прелести Снежка. Шуанхуа, отделившись от хозяина, откатился в сторону и опасно застыл на краю постели. Только из-за этой штуки еще никто не получил ногой по ребрам, как того заслуживает.
На родине Сюэ Яна селяне очень любили смаковать веселые похождения извращенного охотника на нечисть, однако повсеместно бродила по устам другая тоже не самая поучительная байка про любовь человека ко всякой потусторонней живности. И после прочитанного в дневнике Старейшины Илин эта сказочка заиграла новыми красками.
История рассказывала о чудесной деве, которая была способна обратить камни в песок, расколоть землю и прочие милые штучки, недоступные простым смертным. Жила она на горном склоне и помогала заблудившимся путникам, выводя их с опасных троп в облике тонконогой грациозной козы. И на свою голову как-то раз спасла она одного особо одаренного, который преисполнился к ней благодарностью и любовью.
Но взаимностью человеку дева не ответила, но и рогами не наподдала, позволив ошиваться неподалеку, раз уж тому так прищемило. Через пару лет таскания цветочков и прочих ухаживаний до мужика дошло, что так далеко он не уедет, и затаил он обиду, пообещав себе при ближайшем удобном случае отыграться. И ведь смог придумать, как!
А дело в том, что все силы горной девы хранились в волшебном камне, с которым та никогда не расставалась и хранила как зеницу ока — вот на него отвергнутый путник и нацелился. Хоть что-то ему хотелось себе урвать; на память, видать, ведь смертному от сего булыжника никакого толка.
Улучил он момент, когда дева уснула, устав от трудов на благо людей — случился горный обвал, и только она могла расчистить дорогу путникам, — и украл источник ее чудодейственных способностей. Но не успел и шага сделать — очнулась обворованная хозяйка, однако вместо праведного гнева кинулась в ноги с мольбами вернуть ей камень. Да не просто так, а готова была дева исполнить что угодно в ее силах, лишь бы при своем остаться. И дурак этот, который мог приказать повелительнице земли расколоть для него гору и добыть оттуда все золото или что-нибудь в этом роде, пожелал сердце красотки.
И не осталось у обманутой благодетельницы выбора, кроме как жить с ним долго и счастливо, пока ее спутник жизни не помер, издряхлев. Хотя слыхал Сюэ Ян и другой конец этой истории, не такой радостный: горная дева отказалась подарить смертному свое тело и душу, но поплатилась за свою гордость. Стоило ей только послать ухажера по всем заповедным далям, как она тут же рассыпалась в прах, а вместе с ней сгинул и камень. А что уж дальше случилось, никому не известно: наверняка мужик с горя с той самой горы и бросился. И этот вариант Сюэ Яну больше по вкусу — он как-то правильнее, что ли.
Несложно догадаться, что любительница скакать козой была на самом деле духовным созданием, а волшебный камень ее средоточием, к которому подлых смертных нельзя ни в коем случае подпускать. Ведь, как поделился Старейшина Илин в своих дневниках, если это случится, то человек получит полную власть над выходцем из другого мира и будет волен отдать ему любой приказ. Единожды, но все-таки! А если же получит отказ, то духовное создание ждет неминуемая гибель.
Весьма жесткое наказание, надо сказать — неудивительно, что никто о нем на всех углах не кричал, предпочитая хранить в тайне, — но не слишком действенное. Потому что, несмотря ни на что, духовные создания смертных все равно не чурались и продолжали к ним спускаться, рискуя получить поводок на шею от низшей расы. А в итоге выдуманное Старейшинами правило сыграло против них самих самую злую шутку из всех… Ведь получив в дар в качестве знака глубокой привязанности духовное средоточие, один небезызвестный смертный, по совместительству автор вожделенных всеми дневников, пожелал заглянуть в чужой мир. Собственно, на этом похождения самого знаменитого заклинателя и закончились, а Врата навеки закрылись. До недавнего времени.
— С тобой обжиматься — что в сугроб нырять! — не выдерживает Сюэ Ян, отпихивая от себя Снежка. Ворот одежд уже обледенеть успел и примерзнуть к коже — сил терпеть это больше нет.
— Ох, прости меня, А-Ян, я и забыл… — начинает рассыпаться в извинениях Снежок, отстраняясь. Он смущенно теребит спущенную на шею, как обрывок удавки, повязку.
Сюэ Ян скрипит зубами, но не возражает против такого обращения. Если он хочет заполучить себе духовное средоточие, придется держать возле себя Снежка, чтобы, как тот путник из легенды, улучить нужный момент. Который еще не настал — Шуанхуа, уже успевший перекочевать с края кровати обратно к заботливому хозяину, все еще искрится снежной пылью, намекая, что не дастся просто так в руки. Какая ирония: ведь в самую первую их встречу Сюэ Ян имел возможность его сразу заполучить, когда тот истратил весь запас энергии, но Снежок его одернул… Испугался, что первый встречный сделает его своим слугой.
Сюэ Ян еще не знает, что будет делать с выпавшим ему шансом. Пламенная, то есть морозная страсть его никоим образом не интересует, он же не дурак! Как вообще можно было предпочесть такие глупости почти безграничным возможностям, у него до сих пор в голове не укладывается. Ведь горная дева явно посильней Снежка была — пользы с его способности покрывать льдом реки почти нету. Разве что обречь врагов на мучительную гибель от холода, но Сюэ Ян вполне способен убить кого угодно без посторонней помощи — свое прозвище не зря носит. Пятьдесят трупов за раз на его совести тому подтверждение.
Однако дорогого друга Цзинь Гуанъяо такая возможность может взволновать гораздо сильнее, чем просто интересная зверушка на опыты. Интересно, что будет, если отнять духовное средоточие и после передать его другому смертному?.. Об этом, к сожалению, Старейшина Илин в своей писанине умолчал — им двигало лишь любопытство, а не корысть, и Бичэнь успел сменить только одного владельца.
— Ладно, Снежок, желаешь сегодня еще по городу погулять или дальше двинемся? — нарочито бодрым тоном спрашивает Сюэ Ян, изо всех сил стараясь излучать благодушие. Оттаивающая мокрая ткань мерзко холодит грудь, но он делает вид, что этого не замечает.
— Я бы хотел остаться здесь, но, наверное, стоит идти дальше… — после недолгих раздумий тянет Снежок, пряча Шуанхуа в ханьфу. И смущенно добавляет: — Ведь ты говорил, что у тебя кончаются слитки, а я тебе и так слишком дорого обхожусь… Чего бы хотелось тебе?
А как глядит виновато, аж за душу берет! Брови застыли в трагичном изломе, губы подрагивают — ему действительно очень стыдно за то, что сел на шею и не стремится с нее слезать. Даже попрекать его куском хлеба теперь язык не повернется… К тому же вон как старается — сам вчера угощал! На языке до сих пор будто чувствуется почти пресный вкус этого подобия яблока, и внутри отчего-то все сжимается. Ох, и что ему ответить?
Конечно, в городе Снежку негде пополнить энергию для Шуанхуа, но негде и потратить, разве что заставить его лисицей по комнате скакать. Но неизвестно, сколько это продлится — похоже, что с каждым разом в этом проклятом шарике копится все больше сил. Раньше запаса энергии хватало на одно превращение, и после этого духовное средоточие угасало, а теперь даже и не думает! Но на такие развлечения средств и впрямь нет — даже за эту халупу на ночь содрали столько, что вспомнить страшно.
Зато в полях да лесах Снежок к любой дыре с водой присосется — и пиши пропало. Но там его хоть можно будет попросить какой волшебный фокус показать: покрасоваться духовное создание ой как любит. Сюэ Яну даже изображать восторг не придется, он личность очень заинтересованная! Он выяснит все, что можно будет впоследствии стребовать с духовного создания — к желаниям нужно подходить крайне ответственно.
Быть может, все-таки удасться загадать что-то лично для себя, а не отдавать эту честь Цзиню… Почему-то чем больше Сюэ Ян думает об этом, тем сильнее ему претит идея делиться. Пускай у приятеля слитки, но ведь не он тут мучился и нянчился со Снежком прорву времени? Это просто трезвое человеческое чувство собственности, ничего более.
— Не люблю сидеть на месте, — кривит губы Сюэ Ян, опуская ноги с кровати на пол. — Еще найдем, где тебе поразвлечься, не беспокойся.
Но золото где-то раздобыть все-таки жизненно необходимо… Только что-то подсказывает, что Снежок совсем не оценит привычные способы заработка его спутника.