«...нападение на землях, принадлежащих какому-либо из великих кланов, приравнивается к объявлению ему войны. Это же правило негласно существует и в приграничных городах, однако если нападение произойдет в целях самозащиты...»
«Земли Поднебесной», автор неизвестен
Снежок выглядит немало озадаченным. Видать, его очень впечатлило внушительно возвещенное с порога «Изволь пригласить тебя отужинать!» — такого он еще не слыхал, и потому закономерно насторожился. Он молчит, склонив голову набок, глядит оценивающе, будто пытается выяснить, чем же занимался Сюэ Ян в свое отсутствие и что того натолкнуло на столь щедрые предложения. Сокрушительный провал со шлюхой в купальнях тут точно не при чем, да и делиться с ним таким никто не станет.
— Прощальная трапеза, да? — наконец тоскливо, однако с искренней улыбкой уточняет Снежок, поднимаясь с тахты у окна, в приоткрытую щель которого предавался созерцанию улицы. Видимо, так никуда и не ходил, предпочтя прогулке праздное наблюдение за горожанами с безопасного расстояния.
— Что? — теперь настает очередь Сюэ Яна удивляться, и он с нервным смешком спрашивает: — Откуда такой похоронный настрой?
— Наши пути скоро навсегда разойдутся, — не меняя лица, поясняет Снежок. Он все еще ощущает недоумение, исходящее от собеседника, потому ему приходится продолжить: — Ведь завтра ты меня отведешь в то место, про которое ты говорил… К твоему другу… И я там останусь, чтобы открыть Врата в духовный мир, помнишь?
Если честно, Сюэ Ян уже ничего не помнит — как только он перешагнул порог комнаты, его разум словно стянуло липкой паутиной, и проще вышвырнуть этот вязкий ком одним куском, чем пытаться вырваться. Он просто смотрит в ответ и кивает в такт словам, льющимся омывающим потоком, не задерживаясь, и с огромным трудом удается хоть что-то из него выхватить.
Точно, Снежок же до сих пор уверен, что в Ланьлине его ждут цветущие сады, и как только он там окажется, ему с радостью позволят отправиться на встречу с сородичами! Не стоит его пока разочаровывать. Сюэ Ян наверняка во время своих тяжких дум выглядит последним дураком, потому что его одаривают обеспокоенным взором и тяжким вздохом.
— Конечно, я с радостью к тебе присоединюсь, — все еще с некоторым подозрением соглашается Снежок, уже привычным жестом сдвигая спущенную на шею повязку на положенное ей место. Выправляет волосы из-под ткани для завершения образа ослепшего даоса и кивает: готов хоть в полет.
В некотором роде с «прощальной трапезой» он угадал: правда, ужином там, если не повезет, будет разве что пахнуть, а вот с прощанием почти что в точку! Если все выйдет так, как планирует Сюэ Ян, добровольно в его компанию уже никто не захочет — хотя и сейчас желающих маловато, если честно… Один этот, блаженный, куда-то рвется. С губ срывается тихий невеселый смешок.
Сюэ Ян с сомнением глядит на сумку с поклажей и сам себе качает головой — в этот раз вещи придется бросить без всяких сожалений. Возвращаться в это гостеприимное место в ближайшее время ему не светит, а вот лишний груз будет мешаться. С собой только — как там верно когда-то подметил Снежок? — самое важное.
— Пойдем достойно прощаться, — не удержавшись от кривой ухмылки, манит за собой Сюэ Ян, и даже сам подставляет руку, позволяя схватить себя под локоть холодным пальцам.
***
Снежку трактир для зажиточных людей откровенно не нравится: он явно с гораздо большим удовольствием оказался бы в глухом лесу, где из убранства сгнившие ветки да посеревший мох, а вместо музыки треск костра, перемежающийся редкими криками птиц.
Но это отнюдь не из-за присущих духовным созданиям нечеловеческих понятий о вкусе — просто стоило ему переступить порог гостеприимного заведения, как он тут же стал целью прожигающих взглядов нескольких десятков людей, совсем не источающих дружелюбный интерес, к которому он успел привыкнуть.
Пялятся, на самом деле, в основном, на Сюэ Яна — этот Цзянцзай совсем берега потерял, другого места не мог найти? — но тому глубоко плевать. А если уж быть совсем честным, то именно такой реакции и добивался, с широкой улыбкой заходя в зал, полный Вэней, которые к нему и не должны испытывать никаких теплых чувств. Снежок же, вцепившийся в него, как лоза в шаткий столбик, и тем самым чуть не отморозивший ему бок, здесь разве что в виде экзотического дополнения к его нескромной персоне.
И большие надежды возложены на то, что разум Сюэ Яна снова не поведет, как юнца после перебродившего вина. Жмущийся к нему в напряжении Снежок далеко не лучший соратник, хотя, как выяснилось, он и на расстоянии способен все испоганить в край. Но одно дело — опростоволоситься перед жалкой девкой в купальне, а другое — поставить на кон все что есть и проиграть всего лишь из-за того, что думы свернули в непотребное русло!
На лице трактирщика было написано явственное нежелание вообще что-либо подавать самому неудобному на свете посетителю, но отказать не посмел. Может, в сих стенах напрямую и не властвует рука господина Цзиня, но нарываться на ссору с Цзянцзаем, славящимся дурным нравом, себе дороже. Есть мнение, что примерно такие же мысли посетили голову хозяина и при виде процессии Вэней.
Одно радует: даже если дорогие гости что-то не поделят между собой, то решать все свои неурядицы они здесь не станут. Все стычки — кроме пьяных драк между горожанами, само собой — подальше отсюда, где нет свидетелей. Развязывать межклановую бойню никому не хочется, а ее будет не миновать, если кому-то в голову придет хотя бы стол в порыве гнева перевернуть! А ведь что Цзянцзай, что сын главы Вэнь, такое вполне могут учинить... По отдельности.
— А-Ян, эти люди… Их одежды такие же, как у тех охотников, что за мной гнались, — осторожно тихим голосом начинает Снежок, но это пока лишняя предосторожность, едва ли в таком шуме его кто-нибудь может подслушать. А еще, похоже, ему просто нравится притискиваться ближе положенного и трясти волосами в чужую миску!
— Надо же, а я и не заметил! — фыркает Сюэ Ян, принимаясь спешно уничтожать свою уже частично духовную пищу, пока в нее еще чего не насыпалось. Наконец-то что-то горячее, вкусное и сытное одновременно — бегать на пустой желудок (а что беготни не миновать нет никаких сомнений) он не намерен!
— Ты считаешь, что все в порядке? Нам ничего не грозит? Не будет никаких проблем? — Снежок иронию совсем не оценил, а только принялся наседать изо всех сил.
— Да, имеется у нас одна очень серьезная проблема, — тянет Сюэ Ян с наигранной печалью и издает сухой смешок в ответ на взволнованный вздох. — Например, я на тебя страшно обижусь, если ты не прекратишь зудеть и не займешься тем, ради чего мы сюда пришли.
Он выразительно кивает в сторону стоящей на столе миски с пустым рисом, к которой так и не притронулись, хотя эту пресную дрянь принесли самой первой — и сразу содрали плату вперед, как будто что-то почуяли! Однако кое-кто совсем не понимает намеков, потому Сюэ Ян просто вынужден протянуть руку и, подхватив своими палочками белый комочек, поднести к лицу Снежка.
— Давай, ешь и не думай о всякой ерунде, — велит он, чтобы все прояснить.
Зачатки испуга сменяются искренним изумлением. Можно только гадать, как сильно вытаращился Снежок своими глазищами-омутами, спрятанными под повязкой, — ткань аж перекосило, — но его губы послушно приоткрываются, и он подается вперед. То есть сам он жрать не хочет, а если в него насильно пихать, то, так и быть, окажет милость смертному!
Сюэ Ян отводит взгляд от языка Снежка, влажно блеснувшего на долю мгновения, когда он принял угощение, и изо всех сил пытается убедить себя в том, что он старается исключительно ради дела. Его спутнику тоже предстоит побегать, да и отвлечь его надо, чтобы не паниковал раньше времени. Хотя, чего уж кривить душой, для последнего безвозвратно упущен момент. Щурясь от сияния щедро развешанных по залу светильников, Сюэ Ян быстро подсчитывает количество желающих немедленно с ним пообщаться — пока что пятеро, не считая Вэнь Чао, но за остальными дело не убудет.
— Снежок, а теперь прикинься не только слепым, но и немым, — бросает он, под разочарованный стон пихая ему в руки палочки, мол, дальше справишься сам. — Какая встреча, и чем же я обязан вниманию почтенного господина?
Последние слова, насквозь пропитанные издевкой, обращены к Вэнь Чао, торжественно прошествовавшего под стихающую музыку к его столу — только что подол за ним никто не поднес! На почтенного господина отпрыск главы клана Вэнь едва ли тянет: появись такой на свет в бедняцкой семье, его, недолго думая, окрестили бы выродком и избавились бы при первом удобном случае. Сюэ Ян может только позавидовать, но вслух делать этого никогда не станет.
Вэнь Чао презрительно кривится, глядя на него, и с толикой удивления высокомерно тянет:
— Цзинь обучил свою ручную зверушку манерам, бывают сюрпризы… — Так и не уловил насмешки, хотя никто от него проницательности и не ждал. Только такой напыщенный болван, как он, позволит себе в открытую оскорблять наемников чужих кланов, с которыми действует договор о поддержании нейтралитета.
Сюэ Ян же растягивает губы в хищной улыбке, безмолвно намекая, что «зверушка» кусаться тоже прекрасно умеет, только без всякой дрессировки. И уже скалится во все зубы, приглашающе указывая на место напротив; предсказуемо, это вызывает вспышку раздражения у Вэнь Чао — как посмели предположить, что он согласится разделить стол с какими-то босяками безродными?
— Мое дело предложить, — пожимает плечами Сюэ Ян. Он подтягивает к себе кувшин с вином и, неспешно наливая себе в чашу мутноватую темную жидкость, удивляется: — Неужели вы здесь только затем, чтобы восхититься моими способностями к высокопарным речам?
Сейчас Вэню не играет на руку его верная свита: нужно не посрамиться перед толпой и достойно ответить. Так, чтобы всех проняло и вызвало приличествующий случаю трепет. Он передергивает плечами и замечает:
— Хорошо устроился, Цзянцзай, как я погляжу.
О да, яда прямо через край, как бы не поперхнуться! Сюэ Ян с честью держится, чтобы не захихикать от этого более чем слабого выступления.
— Не жалуюсь, — он салютует чашей и начинает с самым серьезным видом рассуждать: — Пока живой, почти не калека, что еще нужно? Вот спасением души решил озаботиться, даоса себе завел, — он легонько пихает локтем покорно хранящего молчание Снежка, делающего вид, что полностью поглощен изучением своей миски с рисом. — Правда, нихрена не видит, но какой уж есть — зрячим я не пришелся по нраву.
Вэнь Чао морщится еще сильнее, едва удостаивая взором спутника собеседника. Он совсем не заинтересован сомнительными развлечениями с участием даосов, и это просто прекрасная новость. До сего момента Сюэ Яна терзали опасения, что эта шайка здесь за «нечистью», устроившей снежный переполох в далеких землях на территории Вэней — мог найтись кто-то с головой на плечах и о чем-то догадаться, но нет. Все уже позабыли про странное происшествие и выдохнули спокойно, включая самого Сюэ Яна, который только теперь полностью осознал всю степень риска своей дурной затеи.
— Плевать я хотел! — пренебрежительно взмахивает рукой Вэнь Чао. — Не заговаривай мне зубы своим бредом!
— Тогда в чем же дело?
Можно только поблагодарить мироздание, что соперник — вспыльчивый и неспособный думать наперед юнец, и не нужно особо стараться, чтобы его спровоцировать и вывести из себя. С Вэнь Чжулю бы так не вышло, в этом можно быть уверенным: в свое время Сюэ Яну хватило всего одного взгляда на хмурого мужика, обманчиво похожего на сонную псину, чтобы понять, что с ним шутки плохи. И правила он знает, ни за что не поведется на почти детские тычки.
— В дневниках Старейшины Илин, — вдоволь похмурившись и наскрипевшись зубами, наконец шипит Вэнь Чао, упираясь ладонями в пошатнувшийся край стола, всерьез полагая, что это добавит ему весомости. — Что ты о них скажешь?
— Терпеть не могу всякие писульки — глаза сломаешь, пока разберешь что-то, да и скучно это, — охотно делится Сюэ Ян, прикладываясь к своему вину — зря заказывал, что ли?
— Никто и не сомневался, что ты безграмотная шваль! — Ой, можно подумать, сам Вэнь Чао часто пользуется наукой, вбитой ему в голову стараниями кучи наставников! Тоже ведь больше любит тискать шлюх да издеваться над слабыми, чем пропитываться чужой мудростью… — Недавно одна из этих «писулек» исчезла из коллекции главы клана Не. И где же она теперь?
— Есть мнение, что уже довольно далеко от Цинхэ… — ухмыляется Сюэ Ян, подавляя желание с загадочным видом похлопать по своей сумке, ремень которой перекинут через его грудь. Вместо этого он с участием вопрошает: — А что, есть догадки?
— Есть. Ходят слухи, что Цзинь послал своего питомца ее украсть! — Вэнь Чао уже надоело тянуть кота за хвост, и он выдвигает прямые обвинения.
— Сильное заявление, — дергает уголком губ Сюэ Ян, наступая под столом на ногу явно встревоженному этой беседой Снежку — он-то считает, что его провожатый на редкость добропорядочный, а ему предъявляют воровство, вот так ужас! — Только не пойму, какое ваше собачье дело, кто там кого куда послал…
Вэнь Чао дергается, будто ему влепили пощечину самым оскорбительным образом, и немудрено: слишком часто его род за глаза сравнивают с бешеными шавками, а тут в лицо вывалили! И возмущенный гомон его свиты поддерживает его негодование.
— Ты… — шипит он, скребя побелевшими пальцами по столу, полный намерений оставить там борозды.
— Что, заветную писанину очень хотели зачесть в Цишань Вэнь? — сипло смеется Сюэ Ян. — Уверяю вас, там ничего интересного: сплошное словоблудие спятившего мужика. Ну, мне так кажется…
— Значит, шлюха не соврала, что дневник был у тебя.
Интересно, какая из? Вероятнее всего, хозяйка борделя подглядела, как Сюэ Ян душевно общался с любителем колченогих девиц Су Шэ. Сложно ее винить в том, что она донесла заинтересованным лицам дорогостоящую информацию. А папаша-Вэнь в курсе разгоревшейся охоты за украденным дневником или это личная инициатива его сынка, чтобы показать, что и он чего-то стоит? Может, поэтому здесь и нет Вэнь Чжулю: уж он бы втолковал дуралею, что толпами на такие дела не ходят.
Но как же сильно все хотят эту писанину давно почившего заклинателя, раз даже готовы рискнуть всеми договоренностями — невозможно устоять перед таким искушением! Признаться, именно на то и был расчет: даже не знай Вэнь Чао о вожделенной книжице, которой сделали ноги, но еще не передали новому владельцу, пришлось бы поделиться с ним сим маленьким секретом. Сюэ Ян был даже готов достать из сумки дневник и зачитать избранные моменты, чтобы наверняка, но ему облегчили задачу языкастые престарелые шлюхи.
— Как знать, как знать... — с этими словами Сюэ Ян допивает до дна свое вино, со стуком отставляя чашу, а затем резко поднимается из-за стола. — А за сим спешу откланяться — мне срочно надо предаться душевному даосскому очищению.
Благо стол почти у выхода и не нужно долго изображать степенный шаг, чтобы под ошарашенными взорами Вэней прошествовать к резной двери, таща за собой под руку на удивление быстро сориентировавшегося «слепого даоса».