Уехав из Омен-Сити, Валери оставила после себя то, чего там не было практически с самого основания – порядок. Сама для себя она выучила все улицы, всех сотрудников, все отличия Альт-Сити от Омен-Сити. Она заставила местных служащих не только выполнять свою работу, но ещё и качественно это делать.
Увозили её из злосчастного города Войд и Калеб, при этом провожать вышел практически весь город, благодарный за проведённую работу – жители писали ей письма, в которых искренне радовались и приглашали её остаться с ними насовсем… Калеб был за доверенным ему рулём, очень сосредоточен — потому все четыре часа семья ехала в тишине. На заднем сидении был Войд, освободив для дочери переднее.
Но настоящий ужас её ждал в полдень дома.
Как только она перешагнула порог, лицо скривилось от запаха.
– Тут кого-то бальзамировали что ли?.. – спросила она, со сморщенным носом проходя вглубь квартиры, в кухню.
– Нет, там просто сковородка отмокает, – ответил Калеб, привыкший к запаху.
– Боюсь спросить, сколько она уже так отмокает?
– Давно, – сухо произнёс Войд, из коридора заходя в ванную, чтобы помыть руки.
На кухне было холодно из-за вечно открытого окна, воздух из которого по идее должен был развеять запах, при этом всё равно пахло просто отвратительно. У Валери сразу защипало глаза, а нос зачесался. Увидев «прекрасный» таз с мутной водой, девушка взяла сразу перчатки, натянув одну из них на руку, вынув сковороду из жидкости. Вместо дна была огромная дыра.
– Я многое в жизни видела, но это?! – Войд как раз вышел, и она показала ободок сковороды мявшимся в коридоре отцу и приёмному братцу. – Вы её месяц в этом держали?!
– Ну, она не отмокала… – отметили оба глухо. «Мозги у вас не отмокли?!» – внутри бушевали негодование.
– Что это за средство? – Валери, хмурясь, смотрела на то, как химия разъела сплав.
– Там несколько… – произнёс Калеб, и тогда она взялась одной рукой за голову, второй выбросила сковороду в мусорное ведро. Мальчик виновато смотрел в пол, убрав руки за спину.
– Кто?.. – животрепещущий вопрос требовал ответа.
– Я, – глухо сказал Инспектор. Слов на этот ответ у неё не нашлось.
– Вы купили новую? – она стояла, опираясь руками на стол, не смотря ни на первого, ни на второго бедокура
– Нет, – ответил Калеб.
– А на чём вы жарили?.. – воспоминания о множестве заготовок и радость того, что их могли съесть и уже это сделали,
– Мы варили. – У Войда было лицо робота, который выдавал автоматические ответы.
– И ещё у Вернона с Лавандой ели, часто… – дополнил Калеб.
Она без слов отбросила резиновую перчатку в сторону, ушла в свою комнату. Войд также молча ушёл к себе в комнату, созвонился с кем-то по телефону, а потом уехал, оставив детей дома. Валери вышла незадолго до этого, переодевшись, успев разложить свои вещи. Девушка пошла на кухню, собираясь знатно над ней потрудиться.
Калеб иногда выглядывал из своей комнаты, наблюдая, как та мыла полы, протирала пыль во всей квартире; слышал, как пылесосила; даже понял, что запах в квартире изменился – воздух стал чище, свежее, но от этого и прохладнее. А потом с кухни повеяло чем-то вкусным. «Котлеты жарит, наверное…» – предвкушая их вкус, подумал мальчик, отвлекаясь от учёбы. Когда живот потребовал еды, то он робко вышел из комнаты, направился на кухню, где ещё была Валери. На плите стояли суп, плов, компот, в раковине даже не было горы посуды – успела абсолютно всё, а ведь ещё не было и четырёх часов дня.
– Ты успела всё это приготовить?..
– Да, мне ещё нужно заехать на работу, – она доедала свою порцию позднего обеда.
– Так сегодня же выходной, разве нет?
– Мне нужно проверить, что накопилось за то время, что меня не было. Я, конечно, занималась и Альт-Сити параллельно, но за сегодняшнее утро ничего не смотрела. Ты что-то хотел у меня попросить? Если не хочешь сидеть дома один, я могу отвезти тебя к друзьям, – Валери баловала его таким, в отличие от отца, который заставлял только учить законы и боевые искусства.
– Да я не задумывался об этом, но, если тебе не трудно… Я поем тогда сейчас, а потом бы уехал, да.
– Ешь и одевайся, я подожду.
Как только Калеб доел котлету с пюре, то пулей полетел в свою комнату одеваться.
Прокурор подбросила его до дома, в котором, как она знала, и правда жил один из его друзей, а потом поехала в здание Главного Управления Полиции Империи. Там её радушно встретили, расспрашивая, какого же было работать в Омен-Сити, но особого желания рассказывать не было, поэтому девушка просто сказала, что обо всём можно прочитать в отчётах.
Закрывшись в кабинете, Валери мгновенно проверила почту, сделала ещё несколько документов, растормошив бухгалтерию, успевшую за месяц сделать пару косячков. Но дела закончились быстро. Прокурор просто сидела в кресле, скрестив руки, наклонив голову, не зная, чем же себя занять… В конце концов, она чуть ли не заснула, но прекрасные сны прервал стук по двери.
Поднявшись со стула, она пошла с ключом к двери, сказав:
– Минуту. – Ключ несколько раз повернулся в замочной скважине, из-за двери показалась знакомая золотая кудрявая голова.
– Кого я вижу! – голос Кавински. – А чего без света сидишь? – и он тут же пошёл к столу. Дверь опять открылась, из-за неё выглянула охранница:
– Госпожа Прокурор, простите, я говорила ему, что Вы заняты, однако…
– Пусть, – Валери махнула рукой. Женщина покинула кабинет. Винс выглядел крайне радостно, уселся на кресле, поправляя очки. – А тебя, видимо, даже отсутствие света не смущает?
– Да мы в прошлый раз и без него нормально общались.
– Поэтому, – усмехнувшись, ответила Валери. – Надеешься повторить? Ты мне писал всего пару раз, у тебя всё нормально?
– Да, я вообще скоро как сыр в масле кататься буду с благословением господина Инспектора, – весело говорил, провожая её от двери до стола, подле которого девушка встала, скрестив руки. – Но я к тебе не за этим. Как ты смотришь на моё предложение подбросить меня до дома?
– Где твоя машина?.. – она сразу нахмурилась.
– С ней всё в порядке, я просто сегодня работал недалеко от дома, потом пошёл дальше, а потом ещё дальше… Ну, короче, мне не очень хочется по этой жиже домой идти. А я ещё и вспомнил, что ты приехала, потому решил зайти, вот.
– Отвезу, – девичья усмешка. «Даже запомнил, когда я вернусь».
Как только они сели в машину, Кавински спросил:
– Может, в гости зайдёшь? Я телевизор купил с тех пор, как ты не была у меня, можно фильм какой посмотреть, – немного поразмыслив, Валери поняла, что вечер обещал быть скучным до того, как появился наблюдатель, а потому отказываться от его предложения было не рационально: «Вот лис, сначала его просто отвезти, а потом уже и в гости пойти… Истосковался ты по общению с умными и интересными людьми, да?..».
– Какой? – ей это было совершенно не важно, а просто два часа посидеть с наблюдателем, смотря жвачку для мозгов, отдыхая и хоть как-то скрашивая своим присутствием и вечер наблюдателя.
– Да какой хочешь, у меня подписка оформлена.
– Я не смотрю телевизор, как и кино в целом, так что ничего не знаю. Что вообще сейчас показывают?..
– Блин, тебе четырнадцать или четыреста? Вообще не смотришь? Никогда-никогда? – Кавински и не мог подумать, что Валери настолько далека от обычной жизни.
– Нет… – разочаровывая его, ответила девушка.
– Значит, мы найдём, что смотреть, я даже сейчас афишу гляну…
Они провели вечер вместе, разбирая какой-то криминальный фильм по кусочкам, негодуя на недалёкость главных героев. И плевать, что с первых секунд догадались, что и к чему в совершённом убийстве, от этого стало даже смешно. Кавински сидел, раскинув руки по спинке дивана, он был рад тому, что не пришлось смотреть кино в одиночестве, потому часто ставил на паузу и комментировал, а она всё слушала, внимательно, добавляя и свои мысли.
– Знаешь, я всё же не понял, зачем он повернул всё это, хотя можно было намного проще ограбить банк.
– А ты специалист в ограблениях? Я думала, твоя стезя – ликвидация.
– В этом-то точно… Но этот мужик слишком заморочился.
– Если бы он не проник в здание правительства, не отключил бы все системы, то его бы сразу поймали. За несколько лет сдружиться с людьми, работающими в банке, подобрать алиби, подделать доказательства о невиновности – это препятствует продвижению и раскрытию дела, потому что всё уверены в том, что он не смог бы пойти на ограбление. Убийство — всего лишь отвлекающий манёвр, который сыграл ему на руку… – со скукой комментировала Валери.
– Так ты всё равно с первых минут поняла, что он и есть грабитель, зачем оправдывать его «гениальность», которой на самом деле нет?
– Я не оправдываю, но меня восхищают люди, которые продумывать всё до мелочей. И я сразу поняла, что он преступник, потому что это кино, в жизни требуется больше времени.
– Да брось, ты и без помощи кино преспокойно дела ведёшь, – Винс выпил из бутылки ещё газировки, от которой сильно несло ароматизатором.
– Как ты пьёшь это?.. Она выглядит максимально неестественно, – брезгуя, спросила девушка, смотря на ядрёного цвета красную жидкость.
– А, это?.. Та года три уже как, привык, вкус нормальный, а на цвет и запах мне как-то плевать, если честно. Хочешь попробовать? – он протянул ей бутылку.
– Нет, воздержусь, - выставив руку вперёд, отказалась Валери. Звук звонящего телефона – его Кавински на всю жизнь запомнил. – Да?.. Хорошо.
– Кто звонил?
– Калеб, забрать нужно, – и она пошла к выходу, Винс за ней. Одевшись, поправив платок на голове, которым она накрывала макушку и шею, она уже коснулась ручки двери.
– Ну, ладно, давай… – начала прощаться.
– Стой! Я чего предложить-то хотел: давай раз в неделю-две вот так собираться будем? Я не буду приглашать тебя в те места, куда я хожу, поэтому… Такой вариант устроит?
– Если у меня будет получаться, то можно, но пиши мне заранее, – стоя уже вне его квартиры, сказала девушка.
– О, хорошо! Давай, до встречи! – он поднял руку, прощаясь, улыбаясь ей вслед.
– До встречи, – в отличие от наблюдателя, Прокурор так открыто своих чувств не показывала. Никогда.
Калеб захлопнул дверь машины, поправил потом шапку на голове.
– Всё, можем ехать, – сказал мальчишка.
– Ты выглядишь радостнее, чем обычно, – это было сложно не заметить.
– Войд не разрешал мне ходить к друзьям. Я давно у них не был… – на это дочь Инспектора вздохнула, показывая, насколько она недовольна своим отцом. – Но сегодня разрешил.
– Неужели? – иронично спросила она.
– Да, я сам удивился, он максимально быстро ответил на моё сообщение, когда я спросил его. - «Если он прочитал так быстро значит, добавил Калеба в «важные» контакты, простое сообщение висело бы на почте намного дольше, чем десять минут – несколько часов».
– Это хорошо… Вот только зачем ты спрашивал его разрешения, если я сама предложила тебя увезти?
– Потому что он любит всё контролировать, и если бы он вернулся домой, а меня не было, мне бы позвонили и проехались по ушам.
– Откуда ты таких слов набрался?
– Так все мои друзья говорят. – паренёк пожал плечами. Валери он не боялся.
– При отце так не говори лучше, мне-то дела нет, но тебе попадёт.
– Да я уже понял…
Они вышли из машины Валери, направившись ко входу в подъезд. Прокурор заметила, что за ними шло несколько человек, которые по внешности не напоминали ей ни одного жильца дома. «Мне не нравится, что они так медленно идут…» – их было слышно по хрусту снега под ногами, в какой-то момент они начали двигаться слишком быстро, Валери резко развернулась, поставив руками блок на голову – её явно собирались ударить по затылку. Коленом сразу ударила между ног – мужчина рухнул от шока, успев перед этим крикнуть:
– Чёрт!..
Валери с разворота ударила одного сапогом в грудную клетку, затем в голову. Резко повернула голову на Калеба, который стоял и трясся от страха. В этот момент его дёрнули за руку, прижали к себе, закрыв рот перчаткой, приставив к подбородку нож – погода играла на руку, приходилось одеваться тепло, поэтому на парне было ещё как минимум три слоя одежды, которые бы затупили нож. Прокурор стояла напротив, яростно смотря на человека в чёрном.
– Ну? Уже сложнее избивать людей, когда приходится самой защищать кого-то? – донеслось из-за спины Калеба.
– Почему же? – «Больше никого нет, звука нет, если есть стрелки, меня бы давно убили», – как можно незаметнее она вызвала полицию на место, нажав на кнопку брелка на связке ключей, лежавшей в кармане. Не слишком медленно, но и не слишком резко достала пистолет, целясь. Калеб стоял неподвижно, из его глаз даже слёзы не текли, как у обычных детей.
– Убивать три сотни человек было легче, да?! Когда целиться было не важно, в кого, правда?! А сейчас что!.. – он не успел договорить, пуля прострелила лоб. «Мне плевать на то, что ты говорил обо мне. Ты посмел напасть на меня и на гражданина Империи, за что и поплатился», – с ненавистью подумала девушка.
Калеб чуть не упал в обморок от страха, когда понял, что пуля летела в его сторону. Проблема была в том, что мужчина за ним постоянно менял своё положение, якобы не давая возможности адекватно прицелиться, но он просто не знал, насколько хорошо развит навык стрельбы у дочери Инспектора. Мужчина упал на землю, утаскивая с собой Калеба, не разжимая рук. К малому подбежала Валери, чуть наклонившись, поднимая того со снега.
– Я думал, тебе меня не жалко!.. – крикнул он.
– Было бы не жалко, стреляла бы в твою голову, – несмотря на свои слова, она приобняла его за спину, усаживая на скамью рядом.
– Ну спасибо!.. – взвыл он.
– Всегда пожалуйста, – холодно ответила, ещё раз осматриваясь вокруг.
Соседи по привычке высунули свои носы наружу – кто-то включил свет в квартире и наблюдал за результатом того. что произошло во дворе. Валери было плевать на то, что на них с Калебом косо смотрели. Такое было не раз.
С тёмного неба падал снег, ветер морозил разгорячившиеся пальцы. Она не смела отпускать его, положила голову к себе на грудь. А он всё сидел, изредка поглядывая на простреленный лоб и на грязный снег, по которому расплывалась тёмная кровь – ей и пропах окружающий воздух.
Войд приехал быстрее, чем полицейские, хотя Валери его не уведомила о случившемся. Машина остановилась резко, он вылетел из неё, со злостью закрыв дверь. Подлетев к сидевшим на скамье детям, он обнял их двумя руками, накрывая собой, даже подгребая.
– Почему ты не позвонила сразу мне?.. – его хриплый голос показался Валери дрожащими, таким она его слышала всего раз пять от силы за свою жизнь.
– Я вызвала полицию, этого было достаточно, – сухо отвечала Прокурор.
– Нет! Этого недостаточно! Ты же поняла, что произошло?! Вас могли убить, Чёрт возьми, этого было недостаточно?! – последний вопрос был задан так тихо, таким сиплым голосом, что на обработку его потребовалось чуть больше времени, чем на два других. Плечи Войда тряслись, он осел на колени, всё больше горбатясь. Дочь положила одну свою руку на плечо Войда, чуть сжимая его, хмурясь. Наклонившись к самому уху, обняв за шею, Валери шёпотом сказала:
– Папа, вставай, мы здесь, я и Калеб здесь.
Тяжело выдохнув, он и впрямь встал, и на его лице было больше ярости, чем испуга или сожаления. Он вновь приобрёл черты Инспектора Войда.
Валери заметила, что отец терялся, он распадался на глазах, когда узнавал, что дорогие ему люди в опасности, он боялся их терять. И ей это не нравилось – Прокурор считала это слишком сильной слабостью, которая способна из непобедимого вмиг сделать неспособного на действия, загнанного в угол, потерянного человека. «Он каждый раз волнуется, краснеет, и у него поднимается давление. Месяц назад было то же самое, сейчас это повторилось. И он должен успокоиться, иначе будет только хуже и хуже, всем нам», – она слышала, насколько сильно мужчина кричал на приехавших полицейских, что поднял на уши весь район, всю охрану, чтобы понять, как они смогли допустить нападение на двух детей, в том числе на Прокурора. Но никто не знал истинных причин его бешенства.
После получаса ругани Войд подошёл к Валери и Калебу, сказав:
– Собирайте свои вещи в коробки, сейчас я отвезу вас в другую квартиру.
В тот же вечер они собрали все вещи из квартиры, переехали.
Это был не только самый богатый район, но единственный закрытый район Альт-Сити класса безопасности SSS. Въезд и выезд – только через ворота, на воротах охрана элитного подразделения Имперской Полиции, разрешён огонь на поражение. Каждый имплант тех, кто жил за «железным занавесом», записывался в закрытую базу данных, и, если проходил кто-то, у кого не было записи – его просто ликвидировали. Стереть базу данных было невозможно. Код для внесения импланта в базу был только у одного человека в Империи – Инспектора. Он запретил кому-либо вообще говорить о том, что переехал, чтобы никто из гражданских не имел ни малейшего понятия.
Квартира была заметно больше, чем прежняя, она была на два этажа – первый и второй, с потолками в три метра, бедная на цвета, светлая. Парковка была для каждой квартиры, минимум на две машины, им повезло – в гараж можно было попасть прямо из квартиры. Пуленепробиваемые окна, стены с шумоизоляцией, двери на пяти замках и на отпечатках пальцев.
Они оформляли всё ночью, Калеб успел устать за это время, под конец лёжа на плече у Валери, уже заснув. Когда с бумагами было покончено, Войд подошёл к ним, остановившись возле кресла, на котором ютились Валери и Калеб.
– Всё, можно идти, вся мебель там есть, она новая, но пыльная.
– Я уберу всё завтра, сейчас шуметь пылесосом не стоит, – ответила Валери, поднимая на Инспектора глаза. Его – были уставшие, с синяками из-за бессонных ночей, слегка красные.
– Будить? – будто спрашивая сам у себя, спросил Войд, обращая взгляд на спящего Калеба.
– Нет, я унесу его, – Валери уже подхватила мальчика на руки, но отец сам взял, прижимая к себе. – Открой дверь, руки заняты, – холодно сказал мужчина.
На пороге он послушно стоял и ждал, пока дочь снимет с Калеба сапоги и шапку, развяжет шарф и снимет куртку. Он унёс мальчика в комнату, накрыв того одеялом, которое уже успели перевезти. Кажется, тогда Валери увидела в его глазах тот же самый взгляд, каким он смотрел и на неё.
Ей нравился вид своей комнаты – он был тёмным. Спальни в квартире были всё-таки с элементами цвета, ей достался тёмно-синий – таким были окрашены все стены, пол светлый – плитка, тёплая, полуторная кровать, шкаф-купе, рабочий стол, стеллаж, тумба. Всё в стиле, напоминающем тёмный лофт. Окно закрыто жалюзи, скрывающее за собой вид на парк, пройдя который можно добраться до железных и невероятно высоких стен.
Спальни находились на втором этаже, у каждой была своя ванная комната, на нижнем этаже – только кухня-столовая, гостиная, санузел, кладовая комната.
Вещей у неё было мало, в три коробки уместились, две из которых она просто поставила в шкаф, оставшуюся – на стол. Сходив в душ, отметила для себя, что вода была жёстче, чем в прежней квартире. Свет был выключен, и было мертвенно тихо, к чему жившая в центре города-миллионника девушка не привыкла, но сразу же оценила подобное удобство. Спускаясь по лестнице, она еле уловила ухом лёгкий шум воды. Ещё не зная, где включать и выключать свет, шла наугад, проводя по стенам руками. Спустя время глаза привыкли к темноте, но к тому времени был найден тумблер-выключатель от подсветки на кухне, которая лентой пролегала под верхним ярусом кухонных ящиков. Она принесла от входной двери ящик с посудой и контейнерами, разложила их по полкам, поставила кастрюли и сковороду с едой в холодильник, чтобы не делать этого утром. Заглянув в кладовую, нашла там замечательную вещь – робота-пылесоса, который значительно облегчил её работу на утро.
Из своей комнаты вышел Войд, он встал на балконе второго этажа, полотенцем стирая с себя капли воды. Его тёмные волосы, взъерошенные, торчали во все стороны. Валери поднялась к нему, собираясь уже уходить в свою комнату, но отец прижал её к себе, приобнимая за плечо и слегка укачивая. Слов он в такие моменты не говорил, да и не нужны они были. Валери прекрасно знала, что он беспокоился о ней.
– Завтра машину перегонишь, я покажу тебе, как заезжать, – со спокойствием.
– Мы ехали по подземному туннелю?
– Да, в городе есть три таких, которые ведут на въезд в наш район, из которого уже нужно заезжать в гаражи.
– Мне положено знать два других?
– Да, я дам тебе координаты, пропуск твоему номеру автомобиля… И по импланту.
– Хорошо, – Валери не отходила от него, наслаждаясь минутами отцовской ласки. Она бы могла легко заснуть на его руках.
Кем бы она не была – убийцей, Прокурором, государственным служащим, да хоть самым опасным человеком в Империи, он всё равно боялся потерять её, потому что в первую очередь она была его дочерью.
– Ладно, я уже хочу спать пойду, – с не желанием отстранившись, девушка открыла дверь своей комнаты, чтобы зайти.
– Да, можешь идти. Спокойной ночи, – мужчина проводил её уставшим взглядом.
– Спокойной ночи, – сказала она, оставив лишь маленькую щель, не закрыв дверь до конца.
«Он потратил на эту квартиру половину всех своих часов, а она стоит больше, чем все мои. Не квартира, а способ разориться. Но цена этой квартиры далеко не пятьдесят тысяч рабочих часов, а безопасность, сохранность жизни и здоровья, её гарантия… Я слышала об этом жилом комплексе, в нём есть многое: свои школа, детский сад, магазины, ресторан, кафе, бассейн, спортзал, библиотека, больница, офисы… А также склад боеприпасов, посадочная вертолётная площадка, несколько пушечных установок. М-да, о таком простые люди и не догадываются».
Проспав около шести часов, она успела после пробуждения прибрать дом до того, как Войд позвал её, чтобы отправиться за машиной. Калеба, правда, они оставили – его переводили на обучение в местную школу, а потому он должен был быть именно там. До прежнего места жительства их довёз Оливер, который, по распоряжению Вернона, ни слова не проронил по теме переезда.
Обратно Валери ехала только с отцом. Она увидела то, о чём раньше и понятия-то не имела – под Альт-Сити были широкие туннели с автомобильной дорогой, они не пересекались с трубами или канализацией, а стены по виду создавали ощущение бронированных – от Войда удалось узнать, что они ещё и экранированные. Поставив машину в гараж, Валери вернулась в квартиру, Войд отправился на алгоритм, до которого было значительно дольше ехать, нежели с прежнего места жительства.
Это воскресенье она могла выделить на себя, но для начала занялась уборкой нового дома, с чем справилась относительно быстро. С лета Валери пристрастилась к какой-никакой музыке, она могла не воспринимать смысл, но ей нравилось звучание, игравшее на фоне собственных мыслей, потому даже полы она мыла, будучи в наушниках. Свою одежду из коробок она отложила в шкаф, который выглядел наполненным только вместе с верхней одеждой и обувью, хотя и раньше в её шкафу было всё. Портфель с ноутбуком передано стоял на столе, несколько папок с важными документами, которые предпочтительно было иметь в бумажном виде, легли на полку сбоку от стола. Она даже не знала, стоило ли открывать жалюзи, потому что и с ними ей нравилось – какой-никакой свет падал на тёмный синий из крупной вязи плед на кровати, непривычно большой для неё.
День продолжился тем, что Валери взялась за книгу. Между прочим, ту, про которую ей рассказывал Кавински. Он считал это произведение интересным недооценённым, с кем не мог его обсудить. Конечно, она согласилась прочитать её, чтобы Винс смог высказаться понимающему его человеку.
Валери в принципе много кто высказывался.
Её работа Прокурора иногда пересекались с тем, что нужно было просто выслушать уставшего следователя, который бился над делом, или нужно было выслушать судью, которая была в полнейшей шоке от поведения подсудимого на заседании в прошлую пятницу… Таких случаев было если и не много, но раз в неделю к ней в кабинет точно приходил кто-то, заранее договаривались, просто желая излить душу. Валери слушала, давала советы – могла это сделать и в телефонном разговоре, отвлёкшись на пять минут от основных своих задач. Чаще всего выговаривались ей такие, как Кавински, которых мало кто понимал и у кого было мало друзей. Валери могла решить любую проблему, если это входило в её полномочия – это знали все. Да, получить от неё слов поддержки и любви было невозможно, она не была для госслужащих близким или родным человеком, но взрослые люди на это и не рассчитывали. Она не была жилеткой, в которую все приходили плакаться, нет, она была публикой, которая всегда слушала и понимала.
Поэтому Валери не копилка в себе все проблемы, которые слышала. А у неё самой даже потребности не было кому-то высказываться, в редких случаях это был отец.
Ну а пока… Пока она читала, придираясь к тексту и анализируя его, только в идее найдя единственный плюс книги.
Кавински, облюбовав полностью свою гостиную, сидел там со включённым телевизором, но говорящий ящик совсем не слушал. Ему, по правде говоря, уже наскучило его смотреть, поэтому он решил в кои-то веки «тряхнуть стариной», а, переводя на его язык, отправиться в бар и натанцеваться там до упаду. Он прекрасно знал, что в выходные во всех заведениях будет просто куча человек, но было «вообще пофиг». Рано только было, вот в чём минус – нужно было чем-то себя занять. Никогда бы Винс не подумал о том, что начнёт читать Книгу Законов Света в свободное время да ещё и по своему желанию – он просто вспомнил, что это ему советовала Валери, когда опускала из Омен-Сити…
Готовый к часам семи, он отправился в новый клуб – «Cherry Bomb», который все просто называли «Вишнёвка». Было не очень разумно ехать туда на машине, потому что потом её было бы затруднительно вывезти со стоянки: «Не хватало мне ещё бухим в столб какой въехать, ну уж нет». Прогулявшись пешком, Винс оценил погоду – свежий воздух слегка морозный, уже зимний, хрустящий под ногами снег, куча разноцветных огоньком и вывесок – всё-таки было в этом что-то, что он любил примерно так же, как песни и танцы, что-то атмосферное и заставляющее жить.
По заходу в клуб, наблюдатель сразу же осмотрелся и впустил в лёгкие окружающего его ароматы. Красный и розовый всех оттенков, два диско-шара, точно две вишни. По правую сторону от входа были столики в два этажа, по левую сторону – танцпол, сцена, шесты, платформы, за ними – барная стойка во всю длину стены. Людей была целая тьма, все они уже наплясывали, часть из них «готовенькие», но тем лучше – легко можно отвоевать у них место под солнцем.
Кавински сразу пошёл ва-банк: после коктейля на танцпол, показывать, кто тут лучше всех в Империи танцевал. Он умудрился поспорить с кем-то в первые же минуты, но, на самом деле, как таковой ссоры не было – парни просто развлекались…
Все имена он услышал в процессе разговоров. Энтони – так звали парня, который был на голову выше Кавински, да и крупнее в раза два. Он был кудрявым брюнетом, с карими глазами и достаточно привлекательной внешностью. С ним были две девушки, не менее красивые, Софи – у неё были прямые волосы с прямым пробором, русые, а запомнил её Винс по брючному бежевому блейзеру в клетку поверх одежды алгоритма, и Нава – брюнетка с каре и прямой чёлкой, а из одежды – чёрно-белый укороченный пиджак в полоску. Видно, не простые граждане были, раз могли позволить себе платить часы за нарушение правила ношения одежды алгоритма. Эти трое сначала сидели за столиком, и Энтони, уже выпивший, заикнулся:
– Ну что, девчонки, пойдём на танцульки? – игривый взгляд был брошен на танцпол.
– Энтони, ты так танцуешь, что больше на эротику похоже, а не на танцульки, – хохотнула Софи.
– Да-а, согласна, вполне сексапишно, – добавила Нава. По таким выражения можно было понять, что они были ну очень хорошими друзьями.
– Да я просто лучше всех танцую, вот в чём дело! – Энтони допил свой напиток, убрав его на барную стойку.
– Неужели? – усмехнулся Винс, развернувшись к ним. Он тоже сидел за барной. Три пары глаз в тот же момент с интересом взглянул и на него, на лицах компании появились улыбки. – Хочешь, проверим?
– Ну а что? – Энтони посмотрел на Софи и Наву поочерёдно, а потом на Винса, кивая. – Пойдём, потанцуем, бойчик, – и он энергичной походкой пошёл в сторону танцпола. «Кто, блять? К-кем он меня назвал?» – наблюдатель аж поперхнулся, но он пошёл, а за ним – девушки, хитро переглянувшиеся между собой.
– Эй, что-нибудь повеселее можно? – сразу крикнул Энтони в сторону диджея.
– Для тебя – что угодно! – крикнула ему в ответ девушка в наушниках, находящаяся за диджейской установкой.
– Спа-а-сибо! – протянул он. Кавински наконец встал напротив, чего и ждали окружающие.
– Ну что, мы начнём, или тебе надо размяться? – со смешком спросил Винс.
– Размялся я ещё тогда, когда ты в памперс ходил, – Энтони в реальности же немного прокручивать шеей, очевидно, немного затёкшей.
– Хм, раз так, то… – Винс был бы не Винсом, если бы не ответил, – Ребят, подготовьте совок и веник, потом танцпол подметать придётся! – он точно обратился к кому-то за спиной. – А то со старичков песок иногда сыпется, – самодовольная ухмылка на губах и громкое одобрение толпы. «Подколоть меня решил, да? Шутки про рост и возраст всегда работают в обе стороны».
– Пхах, бойчик, а ты когда так кусаться научился? Соску-то не рано изо рта достал?
– Да я её и не брал, стоит пока передо мной не тронутая, – он завёлся, ехидно улыбаясь. – Да и не по мальчикам я.
– Х-ах, – опасный звук, пошловатый, который издал Энтони, тоже не делая останавливаться. – Ну смотри, если передумаешь, то поезд даже и не приходил!.. – внимание было взято, этого два сорванца и добивались. – Ладно, закончим с прелюдиями.
На секунду весь клуб замер, музыка затихла, а в следующую помещение разразилось ритмичным звуком… Энтони был хорош, подтверждением тому служили подбадривания со стороны, подпевка, подтанцовка. Девчонки визжали, когда он изгибался в талии, показывая, насколько у него славная фигура, он улыбался всё время, что танцевал, потому что ему это нравилось – быть свободным и нравиться людям. Руки, конечно, он иногда даже похабно клал на свою шею, запрокидывая её, ведя второй ладонью от горла к низу живота. Он поворачивался к Винсу бедром, слегка подпрыгивая, рукой дела круговое от груди к бедру, потом поворот… Гибкое тело танцевал страстно, закусывая губу и всей своей завлекающей натурой поднимая температуру воздуха вокруг. Энтони не позволял никому подходить близко к себе, он широким движением рук, разводят их, точно плавники, требовал пространства для себя любимого. Его лунная походка в некотором моменте песни была ну очень хороша – плавная, точно мужчина не шёл, а именно плыл, истинно скользил, держа глаза закрытыми и щелкая в такт музыки пальцами согнутых в локтях рук. Винс смотрел, понимая, чем именно Энтони завлекал людей. Руками, как и всем своим образом, он манил к себе, все дерзкие взгляды и облизывания губы не ушли от внимания. Энтони плавно двигался из стороны в сторону, его тело следовало за его бёдрами, а руки бессовестно давали надежду на распахнутую рубашку. Потом он и вовсе начал просто плавно прогибаться одним своим торосом вперёд, а потом волной возвращал тот обратно, руками при том жестикулируя. Да, жестов рук было много – это точно была его фишка – всевозможные повороты, геометрические символы, движения одними пальцами. Энтони мог стянуть воздух, как будто он был одеялом, а мог наоборот отпустить его, выпустив из-под пальцев ветер. Но чаще всего он поднимал руки ввысь, точно держал в них пламя, выглядело то величественно и элегантно.
Кавински, правда, восхищён особо не был, но он по достоинству оценил противника. Время Энтони истекло, парень эффектно закончил. У него за спиной было очень много людей, которые с лёгким злорадством и самодовольством смотрели на наблюдателя.
– Видишь, бой, на мой стороне большая часть клуба. А ты что? – ухмылочка на лице соперника Кавински только раззадорила, он был наготове.
– Ну не делить же мне с тобой одну песню, я своей ждал, – усмешка и быстрый взгляд в сторону диджея.
Вокруг парня было много пространства – кто-то перешёл на сторону Энтони, кто-то просто расступился, предоставив больше места для движений.
Начало песни – Кавински подпрыгнул, хлопнул в ладоши, игра плеч – волной от верха к низу, ноги согнуты в коленях, раз за разом он опускал корпус тела ниже, широко расставив их. Удар по коленям, руки за голову, чуть выпрямился, провел синхронно руками от шеи до уровня бёдер, мгновенный присяд, прыжок, встал прямо. Удар ногой по воздуху, постановка бедром, опять движение рукой от низа к верху, в процессе которого – полный присяд. Резко встал на ноги, начал работать согнутыми в локтях руками, разводил их от грудной клетки и обратно, поворот, соединение, опять вверх… Глаз он не закрывал, смотрел на людей редко, но метко. Если Энтони любил движения руками, то Кавински приоритета не отдавал ничему, всем телом показывая своё искусство. Он любил кивать в такт музыке и отбивать его стопой, из-за чего чуть покачивал бёдрами. Его движения были протяжнее, чем у Энтони, особенно если это касалось рук – даже протягивая из он придыхал, лишь до конца распрямившись ладонь, не одёргивая её, но решительно возвращаясь к груди, по которой разводил пальцы. Как же визжали девчонки! Софи и Нава уставились друг на друга с открытыми в приятном шоке ртами, они сами и пошли за Винсом, встав позади, повторяя его движения. Энтони начал хлопать в такт, сам дивясь происходящему. Финал – и всё прекратилось, наблюдатель застыл в медленном повороте, не дыша, но по инерции ещё оборачиваясь спиной к толпе, опуская руки и опуская чуть согнутое колено. Подруги Энтони подлетели к Винсу со спины, приобнимая того за плечи, он довольно оглянулся. Нава даже подпрыгнула, пропищав от радости:
– Это вообще что-то!
– Нет, правда, очень круто! – после неё сказала Софи. А Кавински смотрел на Энтони, который вальяжной походкой шёл к ним.
– Всё, Энтони, мы уходим от тебя к этому мальчику! – веселясь, сказали девушки одновременно.
– Ах! Как так, девочки?! – наигранное удивление. – Мы же столько лет!.. Столько лет вместе! А вы готовы меня променять на коротыша-блондинчика, которого увидели раз в жизни!.. – округа уже не обращала на них внимания, они все знали, что после баттла положено пить, чтобы «не рассориться» – таков был обычай.
Четвёрка ушла к столику, за которым раньше и сидели Энтони, Софи и Нава. Сели по два человека на диванчики, чтобы было равномерно. Столик был на втором этаже – крайний, сразу ведущий к лестнице. Между ним и соседним была перегородка. Софи включила тусклую лампу на стене, чтобы не сидеть в темноте.
– Так, как тебя зовут? – спросила она.
– Винс, – снимая с себя куртку, ответил парень.
– Наблюдатель? – второй вопрос, уже от Навы.
– Да, – он слегка поджал губы, кивнул, оперевшись локтями на край стола.
– Ну, а мы люди простые, – начала Софи. – Я – прозаик, Нава – дизайнер, Энтони – литературный критик.
– Люди искусства, как на подбор! – он не заметил какой-то специфичной реакции на его род занятий, поэтому не разочаровался.
– Ну, в подтанцовку возьмёшь, так мы и артистками станем, – Софи в смешке улыбнулась, – наше с Навой предложение ещё в силе, - она глянула на Кавински.
– Не, я же так, не всегда танцую, хожу редко…
– Один танцуешь? – приподняв один уголок губ, спросил Энтони.
– Ну, чаще всего – да.
– А реже с кем? – Нава специально подвинулась к нему, а потом сразу отодвинулась. Компания рассмеялась.
– Да мы не то чтобы с ней договаривались, что танцуем… Летом было дело, давно уже не собирались вместе, – он как раз сейчас вспомнил о том, как проводил время в клубе вместе с Валери. И вспомнил тот случай, после которого его пришлось реанимировать.
– О-о-о-о, зови свою подружку, мне даже интересно посмотреть! – и восхищение критика поддержали девушки.
– Она перестала ходить по клубам, вряд ли согласится, – Кавински как-то не хотел тревожить Валери ещё больше, но он и сам бы… Давно уже сто раз позвал её. «Было весело», – подумал он про себя, тепло и печально улыбнувшись.
– Зови-зови, у тебя на лице написано, что ты хочешь! – подначивал Энтони.
– Ну, не сегодня точно, она у нас дама занятая, я должен предупредить, – отделался наблюдатель. – Числа одиннадцатого смогу, выходной должен быть у неё, – он сверился с календарём в телефоне.
– Все запомнили? Одиннадцатого числа знакомимся с подружкой Винса! – прикрикнул юноша. «Ха-ха, подружкой, да…».
– Я не знаю, пойдёт она вообще или нет! Ничего обещать не могу, – юноша попытался остудить их пыл.
– Винс, если она тебе откажет, я сам с тобой танцевать в паре пойду, – по-лисьи улыбнувшись, произнёс Энтони, помешивая трубочкой лёд в бокале.
– Пха-ха, не, я умею только с девочками танцевать. Ну, и один, конечно, так вообще просто, не надо подстраиваться.
– В этом же и есть самое интересное! – в восхищении воскликнула Софи, по ней было видно, что она явно была заинтересована в обсуждении этой темы.
– В том, чтобы подстраиваться?..
– Да нет! – сказала уже Нава. – Ты же сам сказал, что танцуешь с партнёршей, как ты не мог понять, что в этом танце нет тебя и её, есть только вы! И вы должны чувствовать друг друга, иначе же никак. Невпопад получится.
– Звучит слишком… Романтизированно. – Такое настроение Кавински не нравилось, ещё бы, ему же только этого и не хватало – чтобы ему в партнёрши приписали дочку Инспектора Войда, которая под второй личностью и ходила по клубам. Радости его не было предела!..
– Так чаще просто танцуют с теми, с кем встречаются или кого любят, если это танец вдвоём и между парнем и девушкой, – без энтузиазма сказал Энтони. – Но я, считаю, что это бред, танцуй хоть с кем, главное, красиво… Подружка эта твоя, она же явно не простушка? Не в плане внешности а, м-м, по тебе не скажешь, что ты бы выбрал кисейную барышню.
-– Нет, она не такая, нифига не она, – он аж нахмурился: «Ага, Валери и кисейная барышня, вот выдумал, ещё чего? Инспектор Войд – лучший начальник на свете?».
– Планка поднимается, дамы, – протянул критик под одобрительные взгляды и улыбки подруг.
«Вот угораздило же меня так проболтаться… В самом деле подружку звать что ли?..».
Просидев в «Cherry Bomb» до десяти вечера, разгорячённый танцами, он шёл домой с неимоверным желанием распахнуть куртку, но знал, что потом заболеет, а делать этого совсем не хотелось. Выпуская изо рта тёплый воздух с запахом вишни – он-таки попробовал фирменный коктейль заведения – он шёл, держа тёплые руки в карманах и перебирая в голове тексты песен, которых раньше не слышал, он думал о том, как ему можно вывернуться, чтобы не звать Валери. «Она не пойдёт… Делать ей больше нечего, конечно, нафиг нужно, – он пытался сам себя убедить в отказе, чтобы не расстраиваться. Да, было бы весело провести время в клубе снова. Вместе. Но она с трудом соглашалась на то, чтобы просто прийти к нему домой, поэтому о приглашении в клуб речи и не шло. Но в другое время он думал, что тогда для самого себя станет ссыклом, – Ну, моё же дело просто предложить верно? Отказаться или согласиться – её дело. Правильно? Правильно. Чё я, один танцевать не умею? Ещё как умею. Ребята эти, конечно, кхм, странноватые, но пусть, я же не должен дружить с ними».
Пальцами он уже активно печатал сообщение, с какой-то необычной взволнованностью отправляя его и потом всю дорогу ожидая ответа, крепко сжимая смартфон.