В квартиру вошли Прокурор, Кайл и врач скорой помощи. Прокурор нервно стряхнула с ботинок снег, прямо в них прошла в квартиру на звук плачущей Лины, которая забилась в угол, обнимая себя за голову. Валери посмотрела на неё испепеляющим взглядом, потом взглянула направо – Кавински продолжал сидеть так, как сидел, заваленный вещами и с полкой на голове. Она немедленно убрала с него полку, Кайл сбросил с ног книги. Девушка взяла его всего, с ногами, абсолютно неподвижного. Кайл внимательно посмотрел на пятно крови, размазанное по стене. Врач сидел рядом с Линой, пытаясь утешить – он давал ей нашатырь.
– Девушка, слышите меня?.. – мягким голосом обращался. – Посмотрите на меня. Да, вот так. Сделайте пару выдохов и вдохов, – её трясло. «Паничка», – сообразил Кайл, лишь взглянув. Пока Лина дышала, врач открыл флакон с валерьянкой, поставил его на тумбу, помчавшись за водой на кухню, всё время разговаривая с Линой. – Дышите глубоко. Вдох. И выдох. Вдох. И выдох...
Валери аккуратно посадила Кавински, открыла свой наружный карман, достав из него белые перчатки, натягивая их на руки.
– Офицер, держи его, – полицейский аккуратно, чуть сжимая плечи Кавински, выполнил просьбу. Голова наблюдателя чуть не упала, но Валери перехватила, взявшись за подбородок. Она всматривалась в густое, уже запёкшееся багровое пятно на его волосах, пальцами аккуратно отодвигала их пряди – ни её руки, ни взгляд, ни губы – ничего не дрожало, она была сосредоточена и спокойна. – Вы не над тем стараетесь, – громко обратилась к врачу. – Держи его, – более мягко сказала Кайлу, отходя на кухню, с первого раза открывая ящик с аптечкой, доставая из него всё нужное. Она также смочила несколько тканевых салфеток водой, со всем этим возвращаясь с Кавински.
– А что я должен делать, если у неё паническая атака? – он кружил над ней, как над умирающей, приговаривая. – Всё будет хорошо, девушка, всё в порядке... Вы же с этим, и вас двое. По правилам я могу не оказывать ему помощь.
– По правилам – здоровье и жизнь наблюдателя важнее, чем здоровье и жизнь полицейского. Ей ничего не угрожает, в отличие от юноши, – Валери аккуратно смывала с волос кровь, пытаясь не тянуть их и кожу головы заодно. Она старалась не давить на корочку из крови, чтобы не вызвать кровотечение снова. В конце концов, взяла ватку, приложила к волосам, начала обматывать бинтом. Оторвавшись на секунду, схватила с крючка его куртку, подошла обратно, надевая рукава на руки, которые держал Кайл.
– Ближайший травмпункт тут в минутах пяти, – сказал полицейский.
– Поможешь мне посадить его в машину, потом поднимаешься, увезёшь девчонку и врача в ту же больницу.
Лина только-только встала на подкашивающиеся ноги, смотря на Винса, опираясь на врача.
– Я-я поеду с ним!
– Собирай свои вещи и поезжай с врачом, – отрезала Прокурор.
– Я его девушка, я должна ехать с ним! – она начала вырываться. «Да мне плевать, кто ты ему, помолчала бы», – многого Валери стоило сдержать эти слова в себе. Она кивнула в сторону двери, взяв Кавински на руки, пропуская Кайла перед собой.
– Ботинки на него хоть одень, – тихо сказала Валери, остановившись на пороге. Кайл взял первую попавшуюся пару, сделал так, как его просили, потом пошёл вперёд, убегая до лифта, чтобы аккуратно несущей Винса девушке не пришлось того ждать.
На улице Кавински начало потряхивать от холода, он головой жался к шее Валери, открытым ртом вдыхая холодный воздух.
– Валери... – простонал парень. – Я... Хотел встретиться...
– Знаю. Поговорим позже. – Она опустила переднее пассажирское, аккуратно положила на него Кавински. – Постарайся держать голову боком.
– Хорошо... – он положил одну свою ладонь под голову. Она обошла машину, села на водительское и, не пристёгивая ремня, надавила на педаль газа. – Ты не включала машину, – усмешка.
– Я знала, что она мне, скорее всего, понадобится.
Доехали быстро. Прокурор принесла Кавински прямо на каталку, не смущаясь взглядов озабоченных ситуацией санитаров, медсестёр и докторов. При том шла она плавно, понимая, что Винса категорически нельзя было трясти. Она стояла прямо над врачами, которые осматривали Кавински и зашивали ему пробитую голову. Сотрясение поставили, но всё было не столь критично, как могло бы быть. Ему также обработали разодранную ногу и проверили руку на наличие переломов.
– Так. Голову и мозг мы проверили, всё в целостности и сохранности. Пока он может медленно реагировать на окружающий мир, но это, сами понимаете, при таком состоянии естественно. Могут быть перепады давления, стоит отслеживать. Никаких прыжков, бега, кувырков, переворотов - есть риски...
– Даже танцы? – глухой вопрос Кавински, сгорбившегося и с прикрытыми глазами. Врач озадаченно посмотрел на него, выгнув бровь. Валери не комментировала.
– Даже танцы, юноша, – это позабавило самого врача. – Уж потерпите недели две, мы сделаем повторное обследование, и тогда танцуйте, сколько душе угодно.
– Понял, – он явно расстроился, для Прокурора то было очевидно.
– Ладно... В принципе, Вы можете везти его домой, мы оказали необходимую помощь, опасности для жизни нет.
– Понятно. Спасибо и до свидания, – девушка придерживала слегка шатающегося Кавински, ведя по коридору – он вцепился в её руку. Прокурор посадила его на лавочку в прихожей больницы, куда-то отошла. Наблюдатель начал уже клевать носом пол, но очнулся, услышав стук каблуков от её обуви. В руке был пакет, из которого она достала какой-то браслет. – Руку подай, – она взяла кольцо за края, растянув его и надевая то на плечо парня. Нажав пару кнопок, отвела взгляд, собралась застёгивать на нём куртку. Он не торопился поднимать подбородок, чтоб молния не заела кожу. Грустный взгляд стремился вниз. Валери опустилась перед ним на одно колено.
– Что-то ещё случилось? – обеспокоенно спросила.
– Мы не сможем потанцевать на «Влюблино», – шёпотом ответил Винс.
– Не огорчайся, это не последний год. Успеешь ещё, – и она помогла ему аккуратно подняться.
– Мы успеем, – важно уточнил Винс. Валери не нашла, чем ответить, до сих пор испытывая негативные чувства в его отношении. Его слова сейчас ничего не значили.
– Я отвезу тебя домой, там поспишь, я пока разберусь с составом дела, сниму показания и по возможности проведу процесс внесудебного разбирательства. Потом приеду, если потребуется, – она ухаживала за ним, как за маленьким ребёнком – усадила в кресло, пристегнула, закрыв дверь. Наблюдатель начал говорить, как только она села на водительское.
– Я не хочу один лежать в квартире, возьми меня с собой в участок.
– И что ты там собираешься делать?
– Для начала я поем, а потом лягу где-нибудь, – Прокурор вздохнула, смирившись с его решением.
Она отвезла его в Главное Управление Полиции, где и был её кабинет. Посадив юношу напротив себя, девушка принялась за заполнение бумаг.
– Через полчаса приведут Лину, я буду вести допрос, а ты не смей выходить из соседней комнаты. – Холодный приказ.
– Понял, – отстранённый взгляд её не смотрел на Кавински. – А меня когда будут допрашивать?..
– Тогда, когда ты будешь в порядке.
– Я итак в порядке, давай сейчас дам показания.
– Уверен? Врач сказал, что пока...
– Уверен. Я дам показания сейчас.
– Описывайте ситуацию, I-500-SSWt, – Валери поставила перед ним телефон с включённым диктофоном.
– Мы были у меня дома. Лина, I-500-SP, забрала мой телефон, чтобы прочитать мои личные сообщения, что она и сделала. Когда я вышел из душа и потребовал вернуть телефон, она поднялась на кровать, вела себя неразумно, по-детски, прыгала и вредничала. Я хотел забрать, поднялся, она прыгнула мне на ногу, я подался назад, упал с кровати, ударился о полку, спиной прислонился к стене, чтобы найти опору, потом съехал по ней, и на меня упала полка. После я ничего не помню, в ушах беспрерывно звенело, а в глазах было темно, поэтому я не смогу рассказать об окружающей обстановке и её дальнейших действиях, – наблюдатель знал, как велись допросы, поэтому корректировал описание ситуации под формальный стиль речи.
– Полка упала не прямо на голову, но на руку. Почему? – ответ на этот вопрос её поистине интересовал.
– Случайность. Решил рукой голову взять, а вовремя накрыл. – «Эта случайность спасла тебе жизнь. Она полицейская, особый субъект. Должностное преступление. Неисполнение обязательств, состав опасности, неоказание первой помощи, ещё и совершение действий, повлекшее тяжкий вред здоровью – тот же самый второй состав опасности. Меньше десяти лет исправительных работ ей не видать. Глупость, импульсивность, эмоциональность. Состояние аффекта подтвердится только по неоказанию помощи... Чёрт», – она поняла одну очень важную вещь, но не дала Кавински прочитать это по её лицу.
– Дополнительные комментарии по поводу I-500-SP: расстроенный эмоциональный фон, алкогольное или наркотическое опьянение, употребление лекарств, беременность? – сухо уточнила Валери.
– А последнее тут причём?.. – Кавински очень сильно затупил, бараньим взглядом уставившись в лицо Прокурора. Валери смотрела на него требовательно, строго. – А, – наконец выдал. – Нет, по поводу всего, кроме последнего, это точно нет. А если она и беременна, то я тут ни при чём, – он поморщился, заламывая руки, стесняясь. – Не было между нами ничего. И чувств тоже не было, – последнее он произнёс шёпотом, понимая, что это совсем не для протокола и что диктофон такие частоты не поймал бы.
– Позже, Кавински, – металлическим голосом. Она поняла внезапно, почему Винс просил личной встречи.
– Напишите ещё нарушение тайны переписки, – резко выдал он. – И личный комментарий: ей нельзя работать в органах, несерьёзно относится к алгоритму, – она записала его слова. – Больше мне нечего сказать.
– Допрос окончен.
Формальности и техническая сторона были завершены в тишине. Винс просто смотрел на неё всё время.
– Я провожу тебя до столовой, там поешь, потом ляжешь в комнате справа от моего кабинета или тебя увезут домой, как хочешь, – отстранённо.
– Я подожду, когда ты закончишь, – наблюдатель пошёл следом за Валери, которая направилась к двери, она казалась колючей и холодной, что пробуждало в наблюдателе чувство вины.
Лина вошла в кабинет, одергивая руку Кайла, держащего её. Она села на стул перед Прокурором, поджимая губы и нервничая. Кайл вышел из кабинета, Лина осталась наедине с Прокурором.
– Описывайте ситуацию.
– К-какую ситуацию?
– Как I-500-SSWt получил тяжёлые травмы. Вы были с ним на тот момент? – Прокурор поняла, что ей придётся вытягивать из горе-сотрудницы объяснение.
– Да, – проглотив слово, ответила Лина, боясь смотреть на Прокурора.
– Вы отобрали его телефон, нарушив тайну переписки. Потом вели себя импульсивно. Верно?
– Верно...
– Почему I-500-SSWt упал с кровати?
– Я хотела, чтобы он повеселился со мной, звала на кровать... Я прыгала и нечаянно наступила ему на ногу, а потом нечаянно толкнула локтем, хотя хотела поймать, потому что понимала, что он падал... – Она замолчала, хныкнув, кусая губы.
– Далее?
– Он ударился о полку, потом прислонился к стене, медленно осел на неё, потом на него упала полка.
– Вы пытались помочь ему?
– Я не могла!.. Я просто стояла и боялась, что он умрёт! – она начала переходить на истеричный крик. – По стене стекла его кровь... – в её глазах страх был нечеловеческий.
– Он успел скатиться на пол и даже укрыл голову рукой, пока Вы стояли и смотрели на него. В первую очередь, Вы – полицейская, Вы должны были как минимум оказать первую помощь.
– Я была просто в шоке, я не могла ничего сделать, только потом поняла, что случилось... Вы должны сослаться на состояние аффекта!.. – она была похожа на загнанную в угол овечку, над которой стояла большая волчица. Лина, закончив-таки Академию, законы знала и разбирались кое в чём, но был один минус. Лина поддавалась эмоциям. А ещё она не учла одного – Прокурор умела вести допросы.
– Анализ данных импланта говорит об обратном. Состояние тела было в норме. Вы не были испуганы и не были чересчур расслаблены. Суд не воспримет этот аргумент. Я поэтому и спрашиваю: почему Вы не помогли? – Прокурор не смотрела прямо на Лину, скорее исподлобья поднимая взгляд от экрана ноутбука.
– Я до этого обиделась на него, а потом пыталась развеселить, я же Вам сказала! Я не знаю, чем я тогда думала! – она кричала, истерично кричала, понимая, что лишь ещё больше возлагала на себя обвинения.
– Обиделись? Может, Вы тогда нарочно его толкнули и не помогли? Из-за обиды и мести за неё? – Валери знала, о чём говорила.
– Нет! Вы не правы! Я не нарочно! Я правда не специально! Он... Он же Вам сказал?! Или Вы ещё не опрашивали его?! – Лина встала перед столом, уперевшись в него руками. Несмотря на то, что только что Валери восстановила хронологию событий, девушка не поняла, что та всё згала.
– Я не могу посвящать Вас в подробности дела, касающиеся не Вашей личности, кроме того, Вы не являетесь его родственницей.
– Да какая разница, я же не чужая ему!..
– Кем Вы ему приходитесь?
– Девушка!.. – выпалила она. «Крайне интересно. Мне он говорил лишь о дружбе», – с её губ чуть не сорвалась злая усмешка.
– Это не имеет значения, – как гильотиной.
– И что Вы будете делать?..
– Всё, что я могу сделать, так это сделать по закону, оформить косвенный умысел. Вы знали, что так произойдёт, но ничего не сделали. Я могу оформить неосторожность только по одному составу.
– А... А их сколько?..
– Три. Я понимаю и вижу, что Вы не похожи на преступницу. У вас нет прямого умысла, нет мотива для мести. Я не вправе лишать Вас свободы или жизни, но наказание придётся отработать в обязательном порядке, – Валери широко расставила локти, соприкасаясь только подушечками пальцев.
– Зачем Вы это делаете?..
– Раз уж Вы спрашиваете, то задавайте вопрос корректно. Не «зачем», а «почему». И я отвечу – потому что это мой алгоритм, правила которого прописаны в Книге Света: каждый получает наказание, соответствующее тяжести преступного деяния. Я, как сторона обвинения, не вижу основания привлекать Вас к более строгим и суровым наказаниям. Будь прямой умысел – без зазрений совести бы сделала это. – Лина видела перед собой человека, к которому испытывала максимально противоречивые чувства. То ли Прокурор раздражала её, то ли восхищала. «Она не хочет отомстить мне за то, что я встречаюсь с Кавински который дорог мне, хотя наверняка ревнует... Благородно. Она бы могла мне отомстить, легко забрать его от меня. Но не делала и не делает этого. Все её жалобы на меня были обоснованы только законами, и они не были придирками...».
– Я расскажу, почему я просто сидела, – Лина сглотнула. – Вы обещаете защитить меня? – Валери нахмурилась.
– Я не Адвокат. Но я могу подать прошение, если Вы обоснуете.
– Я звонила одному человеку, – Лина сглотнула. – Он... Он просил меня работать в Прокуратуре, чтобы быть ближе к Вам. Чтобы следить за Вами. – «Приплыли. Ещё и выделенные линии проверять придётся», – вздохнула Прокурор. – Но я... Но Вы не подпускали меня к себе, я не могла ничего сделать. И-и, я звонила ему, потому что он просил, что, что, если с Кавински что-то случится, то звонить ему. – «Её глаза не бегают, она смотрит прямо. Её руки трясутся, но она стоит. Кроме того, врать мне – губительно для неё же самой... Я знаю, для чего и кому нужна информация на меня, но причём тут Кавински?..».
– I-500-SSWt какое имеет отношение к делу?
– Никакого... Он просто... Просто нравится мне, и я с ним общаюсь, он ни о чём не знает.
– Человек просил звонить, когда именно с I-500-SSWt что-то произойдёт? – задала наводящий.
– Сначала не уточняли, а после того, как я начала с I-500-SSWt общаться, то сказали, что лучше с ним. – «Всё же попался. Говорила же, что нельзя нам общаться, нет, надо ему, жить без меня не может... А теперь его используют. Или дело в том, что он наблюдатель?» – Валери задумалась. – Когда я позвонила, мне сказали не делать ничего, иначе меня потом просто убьют. Потом сбросили трубку... Это всё, что я могу сказать.
– Понятно, – Валери вздохнула. – Можете ехать домой, судебный процесс будет назначен только в понедельник, на почту Вам придёт уведомление о времени и зале заседания... О защите – я направлю письмо Адвокату. За дверью Кайл, он отвезёт Вас.
– Хорошо. Я верю, что Вы сдержите своё слово, – она, хоть и хмурилась, но не злилась. – До свидания, госпожа Прокурор. – Лина развернулась и пошла к выходу.
Дверь, ведущая в кабинет, закрылась, а спустя час открылась другая, та, что была в стене, прикрытия шкафом, потайная, ведущая в комнату сбоку. Валери вышла из кабинета, но не в коридор. В комнате была высокая кровать, под ней шкаф и стол; маленький холодильник, плита, раковина. И было кресло, в котором, согнувшись калачиком, спал Кавински, обмотавшись одеялом – вот только одна нога-таки вылезла из-под тёплой ткани. Валери встала рядом с ним, смотря сверху. Рукой задела волосы, пару раз погладила по голове, особенно кудри, концы их аккуратно перебирая подушечками пальцев. Она вышла, забрав с собой ноутбук, вернулась в комнату, тихо открыла двери шкафа, достала оттуда пальто, надела его.
Кавински разлепил глаза – в нос резко ударил запах женских духов – но это были не те, которые в клубе, а другие, ещё лучше. Парень сел, потирая глаза, сонным голосом спрашивая:
– Зачем ты так затягиваешь пальто? – Прокурор, не оборачиваясь, ответила.
– Логично, чтобы пояс был на талии оно прилегало к телу?
– Носи оверсайз, а то, мне кажется, в этом дышать невозможно, – он надел на ноги ботинки, поднялся.
– Не тебе учить меня, как одеваться, – она не упустила возможность ещё раз ткнуть его носом в лужу. – И мне не нравится, как он на мне смотрится. Я ношу то, что хочу, – она поправляла на голове зимнюю фуражку, смотрясь в зеркало. Внезапно Кавински подошёл сзади, обхватил руками её талию.
– Смотри, я её руками взять могу. Жесть. – Ей было неловко.
– Ты хотел поговорить? Говори, потому что сейчас я увезу тебя домой и поеду по делам.
– Какие дела могут быть в субботу? Рабочий день закончился час назад, – он положил подбородок на её плечо, не отпуская рук с талии, наоборот, ещё крепче обнимая. Валери нахмурилась, поджимая губы, понимая, что он буквально дышал ей в шею и касался кожи. Дыхание сразу перехватило. А Кавински был доволен – он наконец мог коснуться её не только в танце. Улыбаясь, как кот, но скрывая эту самую улыбку от Прокурора, парень сказал, – Я не отпущу тебя, пока ты мне не скажешь.
– Ты уверен, что это меня остановит? Я могу найти артерию на твоей шее, зажать её на несколько секунд, и ты отключишься. Я могу ударить тебя в любую часть тела и сломать её. Я могу перекинуть тебя через себя. И на всё мне потребуется не больше пяти секунд, – она говорила это, глядя в зеркало взглядом убийцы.
– Ты это не сделаешь, иначе тебя потом наругают...
– Никто не узнает, я сотру тебе память.
– Аргументы приняты, госпожа Прокурор, Ваши требования будут удовлетворены, – парень боязно отодвинулся назад. Валери развернулась к нему лицом, и он опять налетел на неё с объятиями, прижимая голову к себе. Винс обнимал её совершенно по-другому, не как Лину. Чувствовал, как тепло разливалось по телу от самого сердца, кончики пальцев начало колоть от нахлынувшей горячей крови.
– Что на тебя нашло? – серьёзный вопрос хмурящейся девушки. – Ты, кажется, головой ударился, я не Лина.
– Мне и не нужна Лина, я тебя обнимаю.
– А этому ты какое объяснение дашь?
– Я соскучился, – над самым ухом, тихо и даже нежно. По телу прошли мурашки.
– Мы вчера виделись, – до сих пор холодно.
– Мы давно не танцевали...
– Даже не смей. Тебе запретили, – суровый отказ. Парень хныкнул, но выбора у него не было. – И не смей думать, что я тебя простила. Ты отпустишь меня или нет? – гневно. Он выждал, сделав паузу.
– Нет. Я хотел встретиться, чтобы извиниться. Я забираю все слова, которые вчера наговорил тебе, хотя понимаю, что смотрится это уёбищно, потому что я поступил совершенно не так, как должен делать друг, я… – он весь горел, не отпуская её, которая даже не обнимала его в ответ, а просто стояла, опустив руки.
– У меня нет друзей. – Валери прервала его.
– Нет, это неправда. У тебя есть я, я твой друг. Я всегда им был, есть и буду.
– Твоё поведение в последние месяцы сказало мне об обратном, – ворчание.
– С ней было легче, но… Мне больше нравится с тобой. – Извиняться было тяжело. Она молчала, шумно дыша. – Если ты хочешь, то ударь меня, станет легче… – он не ожидал от неё резкости, с которой Прокурор отпихнула его от себя, схватила рукой за шею, второй звонко ударив по левой щеке, прожигая взглядом и без того горевшее от удара место. Она сжимала челюсть, не отпуская своих пальцев с шеи, слегка сдавливая её. Плечи Валери не тряслись, руки не дрожали, она было замахнулась ещё раз, но на половине пути сжала ладонь в кулак и опустила её, как и шею. Сразу же девушка достала из маленького холодильника лёд, сама же и приложив тот к щеке молчавшего и потирающего место удара Кавински.
– Задушила бы тебя, – сквозь зубы.
– Можешь задушить, – швыркнув носом, сказал он. – Но я бы предпочёл остаться живым, чтобы общаться с тобой.
– Льстить будешь в другом месте, я тебя простила, но не забыла. – У наблюдателя было чувство, что в комнате вот-вот начнётся резня, потому что Валери в таком состоянии боялся даже он. Он даже вздрогнул, когда она накинула на его плечи курточку.
В машине была тишина.
Они съездили к Кавински, и он удивился, поняв, что пятна крови на стене, как и полки, уже не было. Валери объяснила ему, что вызвала клининг, пока над наблюдателем кружили врачи.
– Всё, домой я тебя отвела в целостности и сохранности. Мне пора, – и она уже собралась, уходить, но Винс схватил её за шкирку, потянув на себя. Девушка чуть ли не упала назад, но он её придержал за спину.
– Ну уж нет, я не на это рассчитывал. Сейчас я переоденусь и поеду с тобой. И мне плевать, по каким ты там делам, – он потащил её за собой в спальню.
– Я не уверена, что тебя пустят туда, куда мне надо. И делать тебе там нечего. – Последнее – грубо.
– Господи, да что ты от меня скрываешь? – он снял с себя футболку, натягивая водолазку – девушка потянула горловину вниз, чтобы одежда не растягивалась по голове, сдавливая её – даже оскорблённая, не переставала помогать ему. – На свиданку что ли с кем?
– Я не скрываю... На что?
– На свиданку, – он повернулся к ней лицом.
– Кавински, я тебя умоляю... – Валери закатила глаза. – Нет. Я по работе.
– Тем более, ещё бы я с тобой да по работе не поехал, – она отвернулась, пока Винс переодевал брюки.
– Какой ты вредный, – едко прокомментировала она.
– Да-да, ворчи сколько душе угодно, но я тебя одну не отпущу. – «Да я уже поняла», – в этот раз ворчание было мысленным.
Довольный, он ехал в машине с хмурой Валери. В какой-то момент у неё зазвонил телефон, пришлось ответить на ходу.
– Да, сегодня не получится. У меня появились дела. До свидания, – переброс фразами. Кавински различил мужской голос.
– Кто звонил? – он спросил сразу же, как только она отложила телефон.
– Хьюго, – Прокурор закатила глаза, понимая, что сейчас начнётся.
– Понятно, – он отвернулся, поджимая и облизывая губы.
– Что тебе понятно? – усмехнувшись, спросила.
– Что ты с ним «работаешь», – он говорил это сквозь ревность и сарказм. – Вот так, значит, ты решила сбежать от меня. А я-то думаю, чего не звонит и не пишет...
– Кавински, не строй из себя ревнивую девочку. Я тренирую его, потому что он попросил, – она кинула ему в руки телефон, – посмотри верхний диалог. – Он проверил, прочитал практически всю переписку – и там не было ничего, кроме коротких и сухих сообщений от Валери о времени или по работе.
– Всё. Я понял. Извини. – Отрывисто произнёс, признав-таки свою неправоту. – Так мы и правда едем на работу?..
– Кавински, я тебе пять раз сказала, да, на работу, – смиренно ответила девушка. – Может, мне тебя на свидание увезти?
– С фига ли!
– Наверное, потому что у тебя есть девушка.
– Она не была моей девушкой, никогда. Я понял, что ничего к ней не чувствовал, я считал её просто подругой, а она, как оказалось, что вполне очевидно, думала, что мы встречаемся…
– Удивительно. Как же так получилось, что главный красавец-наблюдатель, за которым столько девушек носится, понял, что ничего к ним не чувствует, – в её словах была ирония. Плеваться ядом Прокурор умела.
– Мне просто вдруг стало так противно вообще всё – её руки, её губы, её поведение, её характер. Это же просто инфантильный ребёнок, который вечно дурачится... То есть, ну, она так и не выросла, хотя ей восемнадцать. Мне было некомфортно. – Его оправдание было выслушано.
– Как это связано с тем, что ты просил личной встречи со мной. Просто соскучился? Кавински, ты два месяца мне не писал и не звонил, с чего вдруг сейчас? – она продолжала вести машину, абсолютно не отвлекаясь.
– Я не могу без тебя, – юноша посмотрел на её выражение лица, чтобы понять эмоции. «Не убедил. Понятно».
– Потанцевать не с кем сходить? – холодное уточнение.
– Я бы тогда просто не пошёл... Признаю, это было поводом, чтобы мы встретились, но не основным. Я действительно просто хотел увидеть тебя и поговорить. Лина, она... В общем, у нас так быстро всё закрутилось, и я вёл себя как дурак, признаю, пропал из твоей жизни абсолютно. Я не имел права так делать.
– Причём тут твоё «право»? Ты можешь общаться с кем захочешь, когда захочешь и сколько захочешь, я уже об этом говорила, я не могу тебе этого запретить. Я зла на тебя за другое.
– Я буквально бросил тебя, а ты злишься на что-то другое?..
– Кавински, ты меня не бросал, ты просто общался с другими людьми, в этом нет трагедии или проблемы. Это нормально, у тебя есть личная жизнь, и как раз право на неё у тебя тоже есть. Не оправдывайся передо мной, чувствовал ты что-то или нет, это меня, по большому счёту, не касается. Чувствовал – прекрасно, я рада за тебя. Нет – ну и пусть. Но ты не имел никакого права разговаривать со мной так, как это делал, – она резко нажала на газ, обгоняя другую машину, парня вжало в сидение.
– Извини меня, пожалуйста, – ничего другого он не мог сказать. Это было произнесено с виной, со тсыдом, но чётко и ясно.
– Я тебе сказала – я тебя простила, но ничего не забыла.
– Да, понимаю, у тебя есть полное право обижаться на меня.
– В свою очередь извинюсь только за резкость, которую проявила вчера. Извини, я буду держать себя в руках. – Кавински совершенно не ожидал извинений в свою сторону. Он понимал, что виноваты были они оба. Но… – Надеюсь, что твоя щека не опухнет, как моя в прошлом году, – горькая усмешка.
– Да ладно, я не обижаюсь совсем, мы же оба хороши. Подожди… Тебя бил отец?! – вспыхнул тот.
– Был один инцидент, после которого я не смогу больше на него смотреть так, как прежде, – её глаза померкли. – Может, когда-нибудь я об этом расскажу.
– Это связано с твоей матерью?
– Нет. Это связано со мной, – тяжело сказала Валери.
– Ладно, понял, спрашивать не буду… Можно спросить у тебя кое-что? – она утвердительно хмыкнула. – Что ты понимаешь под словом «любовь»? Что это должно быть?
– Во-первых, любовь в моём понимании это не романтика, а что-то более зрелое, чем инфантильные нежности между партнёрами – не воспринимаю такое. Во-вторых, мне совсем не до размышлений о том, какой должна быть любовь, у меня есть много чего другого в жизни, я не хочу чего-то искать.
– Зачем искать? Чувства же сами приходят. Не было?
– А какие чувства должны приходить? – она нахмурилась, чтобы дать понять вид, что понятия не имеет.
– Ты у меня спрашиваешь? – Кавински усмехнулся. – Я не знаю.
– Действительно, – ироничная усмешка. – А я откуда должна?
– Ну вдруг... – Она остановила автомобиль у Башни Света. – Не понял, а зачем нам сюда?
– Сейчас узнаешь.
Они вошли в церковь, светлую, где слышались пение молитв, хором отдающееся от стен. Прокурор не обращала внимания на религиозные празднества и на самом деле достаточно холодно относилась к вере. Литургия была в самом разгаре, никто не заметил двух человек, вошедших в здание. Сначала они прошли направо, до самого конца коридора – в этой части Кавински никогда не был, наткнулись на закрытый лифт. Валери ввела какую-то нумерацию на панели, что явно было странным, в лифте же только на одну кнопку нужно нажимать.
– Лишних вопросов не задавай и ничего без разрешения не трогай, – они зашли в лифт, тот закрылся.
– Я не могу задавать вопросы даже тебе?
– Мне можно, но не людям, которых ты увидишь. Мы сейчас едем в штат, в котором находится Корпус Информационной Безопасности. Все сети, все данные, все разработки – всё там. – После обработки информации Винс некоторое время молчал. – Нам нужно прочитать выделенные линии.
– Подожди, ты хочешь сказать, что Империя всё-таки может получить к ним доступ?! – кивок. – Что?! – он резко повернулся на Валери.
– Да, нужно по координатам и времени найти звонок. Его содержание мы вряд ли узнаем, но стоит попробовать, – дверь перед ними наконец открылась – перед глазами возник огромный центр. Несколько дверей, огромных, каждая из них закрыта, подписана лишь номерами – номерами людей.
– Понял, – он смотрел преимущественно в пол, а Валери – вперёд, никого и ничего не стесняясь. В коридоре было не слишком темно, но и не светло. Они остановились в какой-то момент, она ввела ещё один пароль, взяла Кавински за запястье, проводя за собой. Они прошли в просторное помещение, где слышно было гудение процессоров и систем охлаждения, жужжание техники, звук ударов по клавишам, шелест бумажных листов. Кавински поднял голову, не разглядывая, но оглядываясь. Большой зал, в высоте которого был стеклянный потолок, через который в комнату попадал свет. В общем, всё походило на планировку, которую он уже знал: «Как в Полиции. Только этажей больше, они расположены напротив друг друга, к ним ведут лестницы», – по одной из лестниц они как раз поднялись, Валери продолжала тянуть наблюдателя за собой. Она ввела ещё один пароль на сенсорной панели – где, казалось бы, и двери не было, но стена поплыла в сторону – через проход они зашли в маленький кабинет.
– Можешь поднять глаза, смотреть на всё, но пока не трогай, – девушка только тогда выпустила его руку из своей хватки, сняла пальто, повесила то в шкаф, где была куча серых коробок и ящиков. Потом достала свой ноутбук из сумки, подключила к нему несколько проводов, подкрутила шестерёнки на механизме, из которого шли те самые провода. – Возьми ноутбук, который лежит в верхнем ящике, если ты хочешь помочь, – он сразу потянулся, как убрал куртку.
– Конечно хочу, что за вопрос, я для того и здесь, – он сел за тот же стол, напротив, подвинув металлический стул от стены. – Может, объяснишь мне, что делать? – Она внимательно что-то прочитала, потом молча встала, подошла к Кавински сзади, наклонилась, опираясь рукой на его плечо. Он пока только включил компьютер. На экране загрузки запросили код доступа. Валери протянула свои руки к клавиатуре, они были по обе стороны от наблюдателя, пока она печатала. – Тут установлена программа. Вводишь координаты, время звонка. Так же я знаю, кто звонил, но её выделенную линию не знаю. Но звонили с координат, а не на них, – она вводила параметры в строки, за чем Кавински активно наблюдал. – Нам не нужно знать содержание разговора, сразу снижай нагрузку. Это адресант. Мне нужно будет понять, кто адресат, подобрать координаты.
– А мне что делать?
– Фактически – ничего. Я просто ввела тебя в курс дела. Нет, конечно, если ты придумаешь, как с помощью адресанта найти адресата, то облегчишь работу, – она соединила кабелем их ноутбуки.
– Тогда я не особо понимаю, зачем я тут...
– Ты же сам увязался. Я обычно одна этим занимаюсь, – она вернулась на место, начиная что-то вводить. Кавински внимательно посмотрел на координаты и на время – и ему смутно показалось, что речь идёт о его доме.
– Лина кому-то звонила?
– Да, – на автомате ответила Прокурор.
– И зачем она звонила? Сказала?
– Да.
– Слушай, может, ради всего святого, объяснишь мне? Или мне и дальше по одному слову из тебя вытягивать?
– Меньше знаешь – крепче спишь, – Валери усмехнулась.
– Да ты издеваешься?.. – Он закатил глаза, не заметив, что Прокурор отсоединила кабель от его ноутбука. «Так, зачем ей скрывать от меня то, кому она звонила? Значит, это очень важно. Зачем Лине кому-то звонить? Сказать что? Что мне хуёво? Но почему по выделенке, а не по обычной?». Довольная, Валери откинулась на спинку кресла, улыбаясь, положив руки домиком. – Ты нашла?
– Да. Она звонила не по выделенной линии – таких звонков вообще не было. А с обычной. А обычные я могу посмотреть и с простой программой, – она сразу же начала отключать все провода и кнопки.
– Так это замечательно!.. – парень поднялся на ноги, понимая, что они уходят. Застегнув куртку и поправив шапку, понял, – Блин, но мы зря ехали сюда... А звонил-то кто, ты скажешь мне? – Валери завязывала пояс, стоя к Кавински спиной.
– Брайб, – холодный ответ.
– Чёрт, – мгновенно выдал Кавински. – Я понял. Ей пизда. Я, блять, сам её застрелю, – со злостью выдал он.
– Твоя бывшая подружка просто глупая девчонка, не кипятись, – Прокурор вышла из комнаты, ввела электронный ключ, закрывая ту. Они направились к выходу.
– Почему?! – вскрикнул он, девушка громко стукнула каблуком по полу. Он говорил прямо над её ухом, наклоняясь. – Я что-то не совсем понимаю, как ты можешь простить человека, который работал на Судью, шпионил за тобой и, блять, ясно же, зачем это Брайбу!.. И она согласилась на это! – он старался, сдерживаться, но шипел слова с агрессией.
– Я не защищаю её. Но я прошу тебя не убивать её раньше времени. Она нужна мне в понедельник, потом стреляй, сколько хочешь, но после второго акта.
– Второго?.. – переспросил он, закончив ходить из стороны в сторону.
– Конечно, – она начала говорить томно, хитро, как это делают заговорщики. – Первый акт – обвинение Лины. Второй – обвинение Брайба. Я объединю их в один процесс.
– Логично, они же пособники... Мне, как я понимаю, тоже необходимо присутствовать на процессе? - она кивнула.
– Это лишь одна из причин. Нельзя допустить, чтобы Лина пострадала от его рук раньше, чем будет присутствовать в качестве обвиняемой на трибунале.
– Так её же и сейчас нужно. по сути, под семью печатями держать.
– Верно. Кайл увезёт её домой, а потом к себе. Все предохранительные меры, касающиеся её безопасности, я предприняла.
– Кайл?.. С каких пор он стал её личным охранником, – наблюдатель усмехнулся.
– Дело не в нём, а в его квартире.
– Щас не понял, – парень нахмурился. пристёгиваясь, когда они сели в машину.
– Неудивительно, – снисходительно произнесла девушка, поворачивая руль, смотря при том в зеркала. – В квартире Кайла есть гараж, один выход из которого ведёт к канализационному ходу, связанному с сетью катакомб под Альт-Сити. Часть из них ведёт к бункерам, в которых не проходит ни один сигнал.
– Нифига себе у Кайла хата!.. А я думал, что это моя квартира крутая. да нет, оказывается... А как тогда связываться с людьми в бункере? Крысиная почтовая связь работает, пхах?..
– Не знаю, насколько моя система шифрования подходит под это название...
– В смысле «твоя»?.. – он вскинул брови, поворачивая на девушку голову.
– Ах, да... Ты же не в курсе, – её преспокойное лицо ещё больше вгоняло в состояние любопытства.
– Не в курсе чего?!
– Я не только Прокурор, но ещё и глава Корпуса Информационной Безопасности. Точнее, юридически, эта должность закреплена за Цесарией, которой я фактически являюсь.
– Кажется, у меня сейчас мозг расплавится... – Винс осел на сидении, не способный принять ту мысль, что Валери занимала сразу две государственные должности, при том, как он понял. идеально их выполняла. – Скажи мне, пожалуйста, ты спишь?.. – его крайне беспокоил этот вопрос.
– Конечно, иногда даже девять часов, – её усмешка немного пугала. – Не подумай, что я совсем не отдыхаю, для меня следить за информацией сродни хобби...
– Хобби?! – он перебил. – Ты издеваешься?! Я работаю всего наблюдателем, а заёбываюсь иногда так. что сдохнуть хочется, а ты просто по фану ещё и?.. – он взвыл.
– Винс, я сама же и организовала этот Корпус, мне необходимо было придумать алгоритм для второй своей личности, поэтому я не могла позволить себе находиться у кого-то в подчинении.
– Это я понял... Ты просто чокнутая. Нельзя было тебя о-о-о... Ты сказала, что это для второй личности... То есть я просто два с хером года ничего об этом не знал?!
– Получается, да, – она пожала плечами.
– Скажи спасибо, что я твой друг, Прокурор, иначе я бы тебя сейчас задушил!.. – его злость была выражена крайне юмористически.
– Спасибо, – Валери усмехнулась, выключая машину.
– Пожалуйста!..
Кавински договорился через Кайла встретиться с Линой, с которой он разговаривал, пока Прокурор, привёзшая его, обсуждала с полицейским вопросы безопасности девушки.
Наблюдатель стоял напротив неё, не решаясь подходить, хотя раньше при встречах они всегда обнимались.
– Привет, – тихо произнёс, вставая в дверном проёме комнаты, где она сидела. В присутствии Кайла на квартире она могла выходить из бункера.
– Привет. – она мило и устало вздохнула.
– Я пришёл, чтобы извиниться за то, что собираюсь сделать… Мы больше не будем общаться. Вообще никак, я не могу и не хочу, и я решил это ещё до того, как узнал, что ты работала с Судьёй Брайбом, – крепко сжатые в кулаки руки были в карманах. – Прости, что не могу ответить взаимностью на твои чувства и на всё остальное тоже…
– Да я понимаю, многие мальчики поступают так же, – на него она всё равно не смотрела, а для себя улыбалась. – Хорошо, что ты мне это сказал, я же совсем не обижаюсь. Будет грустно, если ты поднимешь меня на смех из-за этого, но я не сплю со всеми… – боязно начав оправдываться, Лина поджала губы.
– Нет, я не буду так делать, и я не думаю о тебе ничего плохого по этому поводу.
– Ты любишь её, Прокурора? – она усмехнулась.
– Нет, не люблю. Никого не люблю, да и не любил.
– Ты говоришь так же, как и во время нашей первой встречи. Ну, я всё равно рада, что мы общались эти два месяца, – она наконец подняла глаза на него, сочувственно смотрящего в ответ.
– Да, было весело. – Он поджал губы. – Пока?..
– Пока, – она подняла ладонь в знак прощания, всё так же лучезарно улыбаясь.
А он просто развернулся и ушёл, сохраняя в своей груди чувство вины перед всеми, кто был ему дорог.