– Ах, кто же?! Не ты ли случаем?! – он повернулся к ней спиной, демонстративно отодвигая горловину водолазки. – Это твоя помада! – с токсичным акцентом выпалил.
– Это вышло случайно... – она же взяла из мгновенно открытого шкафчика раствор для снятия макияжа, намочив им ватку, вглядываясь в его напряжённую шею, сильными движениями стирая. парень стоял, не двигаясь.
– Откуда в моей квартире эта штука? Я её не покупал.
– Куплена мною для подобных случаев после первого раза, когда тебя целовала Нава, – спокойный ответ.
– Она меня пыталась поцеловать, но не поцеловала!.. – вспыхнул Кавински.
– Это важно?..
– Конечно!.. Мой первый поцелуй украден совершенно варварским способом… После него все остальные кажутся противными, – лицо его сморщилось в брезгливости. Валери приняла это и на свой счёт. – Межу прочим, раз уж зашла речь: ты же до сих пор не целованная? – сбавив градус эмоциональности в своём поведении, наблюдатель набрал их в другой позиции.
– Да, мне повезло больше, чем тебе. Несмотря на количество внимания, получаемого мной от представителей противоположного пола, никому из них не удалось сохранить свою неприкосновенность, –
– То есть я практически два года не замечал её?..
– Стоит почаще проверять содержимое своей квартиры, – издёвка.
– Как мило, что ты оставляешь свои вещи в моей, квартире, – съязвил наблюдатель, на самом деле просто не способный уже вот так стоять, обнажая шею, на которую смотрела Валери. А она фишку просекла, сделав вид, что тянется для того, чтобы поцеловать его ещё раз. Он испугался, сразу отскочил назад, вжав голову в плечи, рукой прикрывая себя под заливистый смех девушки.
– Ну даёшь, наблюдатель... – та смахивала слёзы с уголков глаз. – Я не кусаюсь.
– Да я не этого боюсь... – испуганно выдал он, обходя её на максимально далёком расстоянии. – Ты целуешься, блин.
– Я тебя и пальцем не трону, – сухо ответила Валери. Почему-то от этих его слов ещё раз кольнуло сердце.
Она вышла следом, проходя к барной стойке, за которую неспешно села, пока Кавински разбирался с бутылкой. Он открывал её над раковиной, на тот случай, если шампанское выплеснется в сторону – после звука открывшейся пробки всего лишь часть пены перевалила за края горлышка.
– Видишь, как я мастерски бутылки открывать умею? – весело взглянув на подругу, похвастался он.
Её глаза, лишённые восхищения, лишь печально стремились в сторону, она даже не знала, что должна была сказать: «Да, здорово!.. Твой опыт в открытии бутылок с алкоголем очень тебе поможет по жизни!», вместо этого в её мыслях было: «Вспомни, как ты этот навык приобрёл, дурак, чему тут радоваться?..», но Валери не стала произносить это вслух, зная, что парень наверняка обидится. Девушка лишь усмехнулась, не смотря на него совершенно, подпирая щёку кулаком.
В предвкушении облизав губы, Кавински достал бокалы. И, да, он не забыл о том, что Валери не пила – из холодильника вынулась бутылка с соком, вишнёвым, будто бы вином. Со вздохом Прокурор повернулась на предложенный ей бокал, аккуратно взяв. Она скучающе прокрутила его по окружности, вслед за которой поплыла и вишня.
– Ну, у нас ещё много времени, пить рано, – он с нетерпением посмотрел на время, отображённое на экране смартфона. Нужно было как-то вернуть комфортную обстановку, поэтому Винс решился задать вопрос. – А вот что ты хочешь от следующего года?
– Почему я должна от него чего-то хотеть? – её безразличное отношение к теме лишь разогревала интерес.
– Ну-у! Ты поняла, что я имел ввиду, – он сел на стул напротив.
– Конечно, поняла, но ты всё равно не так задал вопрос. Я ничего не хочу от следующего года. Я только знаю, что мне нужно будет сделать, – парень ждал, пока она скажет. – Во-первых, нужно ликвидировать Шэг, а уже потом я возьмусь за дела, которые ещё не раскрыты. Во-вторых, проверить отчёты отца об Омен-Сити, в зависимости от них составлять план на переходный период. Остаются рутинные задачи, никто не отменял проверок госучреждений. До судебных заседаний ещё пять дней осталось. И ещё за праздники добавятся дела по правонарушениям, – от её слов ему стало как-то не по себе. Она любила свой алгоритм, а вот он считал тот скучноватым – вечные бумажки и всё однотипное. Для Валери это стало чем-то совершенно обычным, таким же, как приготовить поесть или съездить в магазин. Интереса добавляли совсем другие вещи: разработка новых нормативно-правовых актов; мысли о том, как изменится жизнь; мечты о восторжествующей справедливости; стремления сделать нечто такое, чтобы изменить Империю, сделать её великим государством... Сейчас, конечно, добавилась ещё мысль о собственном доме, в который она должна была заехать летом. – Ты же не слушаешь меня, верно? - она усмехнулась.
– Почему это? Я слушаю, я всё запомнил... И больше ничего?
– Я думаю, что на пять дней мне хватит этих дел. – Лёгкое, мастерски скрываемое разочарование виднелось на его лице: «А на что ты надеялся?» – спросила она у самой себя, совершенно запутавшись в чувствах Кавински. – А ты?
– А я буду все выходные лежать дома и смотреть кино. Ну, может, схожу ещё куда-нибудь с ребятами, но так ничего не планировал.
– Ты не ответил на свой же вопрос. Чего ты сам ждёшь от нового года? – Прокурор смотрела на него словно из тени, слегка задирая подбородок, надменно.
– Ну, я хотел переехать куда-нибудь. Туда, где больше места.
– Ты очень плохо скрываешь свои намёки, – она опустила голову, ухмыляясь. – Думаешь, мы будем жить вместе?
– Ну, я как минимум на это рассчитываю! – наглости ему было не занимать.
– Ты же понимаешь, что мы не будем каждую неделю ходить по клубам и танцевать? И нам не всегда будет, о чём говорить. Я давно говорила тебе об этом.
– Почему не будем?
– Потому что я занята алгоритмом и не всегда смогу выделять в своём расписании время на это.
– А, так это я в расчёт брал. Я и не надеюсь, что если мы будем жить вместо, то все двадцать четыре часа в сутках будут нашими, – его самоуверенность могла немного пугать. Будто он всё для себя уже придумал и решил, хотя это решение касалось их двоих. «А меня спросить ты забыл, – в голове Прокурора этот факт всплыл резко. – Даже не сомневаешься, что я соглашусь».
– Ты думал, как мы будем объяснять это при оформлении документов?
– Ёмаё... – он взялся за голову. – Я же вообще забыл о том, что мы с тобой не должны публично общаться и пересекаться... А разве они не должны не распространять конфиденциальные данные клиентов? Типа, если мы не скажем, то никто и не узнает.
– Да, конечно, никто не узнает это ни по твоему импланту, ни по факту того, что наши машины стоят в одном гараже, – скептично.
– Засада полная, – он был разочарован, – до конца жизни вот так жить что ли? В конце концов, мы друзья, что в этом, блин, такого?
– Ты дружишь не с кем-нибудь, а с Генеральным Прокурором Империи. Что в этом такого? – девушка усмехнулась. – Это небольшая проблема в статусе, но она не формальная, скорее номинальная. Я не знаю, как общество отнесётся к нашему с тобой сожительству.
– Да что тут неясного, плохо нам будет, особенно тебе, мне-то плевать на общественное мнение, а репутация мне не особо нужна.
– До сих пор никто ничего не понял, потому что в доме поставлены глушители и камеры чистятся.
– Да?! Почему я об этом узнал только сейчас? – он вскинул брови. – А как чистятся?
– С помощью искусственного интеллекта, который стирает с записи мой профиль. Надо в программу вбивать коды, чтобы узнать, чей профиль стёрли. – «Это можно сделать только онлайн и с теми системами, которые есть в Башне Света. А для проникновения туда тоже нужен пароль. Я рассчитала всё. И ради чего? Ради того, чтобы ходить к нему в гости. Смешно даже». – С домом более проблематично, он будет в моей собственности, и даже без отслеживания импланта можно будет понять, что я там. А твои визиты, увы, может какой угодно наблюдатель увидеть и какая угодно камера.
– А почему меня тоже нельзя так же, как тебя скрыть?
– Как минимум потому что ты не представитель высшей государственной власти. Как максимум – машину всё равно будет легко вычислить, как и тот факт, что она находится на той территории, которая закреплена за мной.
– Почему всё так сложно... – проныл он. – А если я просто куплю?.. Ага, куплю я, – он сразу же вспомнил о ценах на жильё в Империи, да ещё и в том районе, где его купила Валери... Он бы не потянул, если бы только не взял у неё взаймы. – Честно, легче на тебе жениться, блин, чем просто встретиться, – она без особого восхищения посмотрела на него: «Ого, как мы заговорили». – Так уж и быть, я не буду жить с тобой, но мы будем видеться каждые две недели! – он пригрозил ей пальцем. Ситуация была до боли смешной.
– Ради всего Святого, Винс... Мы сейчас видимся каждую неделю, ты как-то снижаешь планку, – она наклонилась боком на стол.
– Ты права. Просто, не знаю, если ты всё время будешь работать, то я бы не хотел мешать.
– Не беспокойся, на тебя время я найду, – грустная усмешка.
– Вот это уже совсем другой разговор! Я думаю, за это можно и выпить! – он придвинул к себе бокал.
– Ещё не полночь, – остановила его девушка, буквально забирая бокал. Она прекрасно помнила ситуации, когда Кавински выпивал. Конечно, от одного бокала шампанского ничего бы не случилось, но ей принципиально не нравилось то, что люди пили алкоголь. Кавински в свои девятнадцать пил намного меньше, чем в те же четырнадцать, и в том была заслуга Валери – повода пить просто не было, а развлекать себя он научился по-другому.
– Все в клубе давно уже наклюкались, – он смиренно лёг на столешницу, поворачиваясь к собеседнице головой.
– Хочешь к ним? Ты ещё успеешь, – она ещё раз усмехнулась, подразумеваю возможность того, что Винс уедет, оставив её одну.
– С каких пор ты гонишь меня из моей же квартиры?
– Я просто предложила, ты так мечтательно сказал об этом, – кажется, он понял только сейчас... Беседа их вопреки замыслу ушла в русло ещё хуже, чем была в начале.
– Эй, ты чего?.. Разве я давал повод для того, чтобы снова встретиться с Госпожой Теней? – тот выпрямился, положив обе свои протянутые ладони на одну её, лежавшую на колене.
– С кем?.. – Валери нахмурилась, совершенно не понимая, какой бред он только что сказал. – Что ещё за прозвище?
– А, ты, видимо, впервые о нём слышишь, – он облизнул свои губы, думая, как бы объяснить. – В общем, среди молодёжи и некоторых, э-э-э, ну, короче, художники, поэты, писатели, интеллектуалы - они стали тебя так называть. Это, вообще, ещё с того момента, как «Club of The Emperor» накрыли. Сначала была Адская Гончая, но после поправок оно от тебя отошло, вот Войда иногда называют Адским Псом, но не тебя. У тебя другой титул – Госпожа Теней.
– С чего бы гражданам меня так называть?.. – она смутилась, хотя и проведя параллель между своей деятельностью и словом «тень», но мысль о том, что люди и вправду начали так отзываться – это казалось поистине удивительным.
– Я уверен, что ты понимаешь, почему, – юноша хитро улыбался.
– Хорошо то, что пропала ассоциация с отцом... Я не слишком вдаюсь в подробности неформального общения, хотя соцсети периодически смотрю.
– Ну, это не то чтобы в соцсетях... Это в обычной жизни и в преступных сетях, – он знал, что ей это не понравится.
– Надеюсь, ты связывался с ними для другой цели, – Прокурор продолжала хмуриться.
– Я с ними не связывался, пока я за ними только наблюдаю, – на это она удовлетворённо кивнула. – Выполняю свой ал-го-ритм, как ты и просила делать ещё года три назад.
– Молодец. Видишь, к чему это привело? Получил наивысший уровень доверия, получаешь много часов.
– Да это всё фигня, – Винс отмахнулся.
– Ты бы сказал себе эти же слова тогда, когда пьяный валялся на диване съёмной квартиры, голодный, без единого часа в кармане? – её резкие слова развеяли его бодрый настрой. Наблюдатель поджал губы, с потускневшим взглядом смотря на неё.
– Нет, – над этим ответом он долго не думал.
– А что бы сказал?
– Именно тогда, когда лежал на диване или немного раньше?
– Во времени есть разница? - уточняющие вопрос – кивок в ответ. – Тогда говори оба варианта.
– Если бы я лежал на диване, то сейчас я бы сказал, что... Не знаю это сложно. То есть, м-м, наверное, я бы сказал, что нужно пораньше взяться за ум, а ещё нужно больше работать, а ещё нужно относиться к тебе по-другому. – Внезапно он вспомнил ещё кое-что, – И, и ещё не нужно было встречаться с Линой!.. – на это Валери рассмеялась.
– Тебе так сильно не понравилось?.. – наконец она заулыбалась, но выглядело это опасно, совсем не по-доброму и совсем не весело. Он был словно маленький мальчик, который признался в своей оплошности мудрой женщине – по крайней мере, так чувствовал Кавински, пробурчав:
– Я до этого думал, что целоваться это прикольно, но мне не понравилось. Мерзко пипец, аж тошнит.
– Понятно, почему ты дёргаешься так.
– Нет, не поэтому. Мне не противно. Просто, когда ты рядом стоишь или шею трогаешь, я вообще стоять не могу, – он начал использовать жестикуляцию, не зная, куда деть руки, – вот у меня прям в груди знобит или жарит, а потом у меня такое чувство, будто у меня в животе пусто. Или ощущение, что живота вообще нет...
– Кхм, – она смутилась, не зная, куда деться, поэтому бегло посмотрела на часы, которые, к счастью, показывали: «23:57». Она взяла пальцами бокал, но не поднимала его, слушая Кавински. – Я почитаю медицинскую литературу по поводу этого... Может, у тебя ещё сердцебиение учащается или?..
– Ну, на самом деле вроде нет, – до него тогда ещё не дошло, что он сказал лишнего. – Не помню, стараюсь избегать таких моментов, потому что мне кажется, что я просто умру... Почему ты смеёшься?! Ты хочешь, чтобы я умер? – хмуриться начал уже он.
– Нет, не хочу. Как ты только мог об этом подумать? Мне казалось, ясно, что все мои действия направлены на сохранение своей жизни, а не на лишение её.
– Ага-а, то есть жить мне всё равно надо? – он быстро изменился, начал подлизываться.
– Что значит «всё равно»? Ты дурак? Живи и всё, умирать ещё вздумал. Без разрешения умрёшь – на том свете найду и воскрешать буду, – рассмеялись уже оба. Наблюдатель непринуждённо посмотрел на часы и тотчас шарахнулся, нервным взглядом отыскав свой бокал, взяв его, занеся, перед собой.
– Блин, мы чуть момент не упустили! Сидит, главное, убалтывает меня, лишь бы не пил! – скороговоркой произнёс он. – В общем!.. Я хочу, чтобы у меня в следующем году было больше часов, больше танцев и больше времени с тобой! Всё! – наблюдатель залпом выпил бокал под звук бьющихся часов, который прозвучал с телевизора. Прежняя музыка закончилась минуты три назад, звучали скучные поздравления. Валери лишь слегка отпила из бокала, краешком губ улыбаясь.
– Смело, наблюдатель, смело... – её фраза прозвучала угрожающе, поэтому он поперхнулся напитком, оставив от губ бокал.
– Ты прямо как отец говоришь... – сипло произнёс Винс на выдохе.
– Ну, а сейчас я как отец устрою тебе допрос. Во-первых: что бы ты сказал себе в тот момент, когда мы встретились? Или до него. Я не знаю, насколько ранний период своей жизни ты брал в расчёт от умирания на диване.
– Если бы ровно в тот момент, я бы сказал что не стоит так беспокоиться по поводу ноги, а ещё не стоило до такого безобразного состояния пить.
– Ничего себе, – девушка приятно удивилась, усмехнувшись.
– Да, а если до, то сказал бы вообще не пить, просто пойти трезвым в тот переулок, чтобы подождать. Может, я бы и сам улицы обошёл, чтобы потом перед тобой похвастаться, мы бы заговорили, я думаю... Кроме того, тебе бы пришлось в любом случае везти меня домой, потому что комендантский был.
– Я бы посадила тебя на такси, если бы ты не был пьяным.
– Тогда я бы потом сам к тебе пришёл! Хоть как вообще! Отчёт бы занёс, на обеде встретился, да я бы перестал совещания прогуливать... Ты бы сама что себе сказала в тот момент, когда бы встретила меня?
– «Вези его в больницу, надо откачивать, и квартиру сразу купи, своя ему не пригодится».
– Хах, и то верно. А если до того момента?
– «Наведи справки и начни вытаскивать из болота раньше, чем он сопьётся», – её тон был серьёзен, а ещё Прокурор совершенно не задумывалась над ответами – кажется, она давно знала ответы их. Кавински замолк.
– Справедливо... – и отвёл взгляд в сторону.
– Время второго вопроса: о чём ты подумал, когда я спросила тебя, что было бы, если бы я водила тебя за нос, а не говорила правду?
– А, ну, я подумал не совсем об этом, а о том, что бы было, если бы ты была преступницей, – он начал говорить тихо. – Ну, не знаю, это если бы Войд был не Инспектором, а каким-нибудь главой банды. Ты бы всегда ходила в шубе и с макияжем, вся из себя такая шикарная женщина. Дочка босса преступного мира Альт-Сити... Я бы ради такого подался в криминал, хах.
– Такой сценарий возможен только при захвате власти в Империи кем-то, чьи интересы, нарушают нынешние. Но даже при том я была бы оппозиционной силой. Не в моих интересах совершать преступления.
– Хах, это точно, я будто забыл, с кем разговариваю. Но ты бы была классной преступницей... – он зевнул, не сумев полностью прикрыть рот ладонью.
– Кому-то пора спать, – девушка сказала это так «по-взрослому», словно собиралась укладывать в кровать беспокойного маленького ребёнка, который за весь день так сильно напроказил, что сам от себя устал. Она забрала у него бокал и отправилась к раковине, чтобы вымыть. – Можешь спать, сколько хочешь, ложись сейчас.
– Ещё несколько минут назад я не хотел спать, что за фигня? – но парень встал, прошёл к шкафу, чтобы переодеться. Валери прождала его, подпирая стенку, чтобы попрощаться. – А ты не останешься?
– Зачем? Я пойду к себе на квартиру, там в душ и тоже спать. Утром напишешь, если что надо будет.
– А если ночью напишу? – он улыбнулся, ладонью уперевшись в стену над её головой, поставив одну свою руку на поясницу.
– Вероятность, что я отвечу, будет меньше, потому что я тоже собираюсь спать. Если только ты не начнёшь звонить – от звонка точно проснусь. Но не пользуйся этим правом по пустякам, иначе я приду и задушу тебя подушкой, – её весёлая фраза в конце не очень походила на угрозу убийства.
– Понял, госпожа Прокурор, – он убрал руку, девушка сразу же пошла к двери, остановившись лишь затем, чтобы ещё раз встретиться с наблюдателем взглядом.
– До встречи, – она стояла к нему в пол оборота, касаясь ручки двери. Винс обнял её за шею, буквально падая, балуясь. – Ну-ну, иди спать. Я бы донесла тебя до кровати, но кто тогда дверь закроет?
– Ой, да кому я нужен вообще, будто кто-то припрётся, – отмахнулся блондин.
– Мне нужен. Живой. И здоровый, – она похлопала его по спине, за плечи отстраняя от себя. – Ну, теперь точно: до встречи.
Её фигура скрылась за дверью. И не зря она не сказала «до завтра».
Наблюдатель только позже понял, что, сонный, он не попрощался с ней, а сразу же пошёл спать. Утро тогда выдалось каким-то пустым, за окном было серое небо, затянутое непроглядными облаками. Квартира, окрашенная в чёрно-белые краски, вгоняла в состояние, при котором было только одно желание – спать несколько суток подряд. Но он сходил в душ – горячий. Потом наскрёб что-то из холодильника на бутерброды, съев их с чаем. Как и говорил, особых планов на праздники у него не было, поэтому Винс уселся на диван, завернувшись в одеяло, включил сериал и достал попкорн, хлестнув себе в стакан сок. До самого вечера он только и пялился в ящик, не мог оторваться от драм и сюжета.
Вечером понял, что неплохо было бы пройтись, чтобы развеяться. Он собрался, забыв, правда, дома перчатки – и это оказалось губительным. Мороз на улице нещадно щипал кожу, так что доставать пальцы из карманов больше, чем на пять секунд, не особо хотелось. Парень обошёл несколько домов из своего квартала, просто так шёл, а потом вспомнил, что у него в куртке лежат наушники – пришлось в ускоренном режиме включать плейлист и убирать пальцы с открытого воздуха. Поёжившись, он пошёл дальше, не подразумевая даже, куда его приведут ноги – сам не знал, куда шёл. Он осматривал пустые улицы, на которых было совсем немного людей, да и те всего-то продолжали отмечать вчерашний праздник. Пьяненькие, немного шатающиеся из стороны в сторону, счастливые и смеющиеся. Но они не вели себя развязно – в Империи перестали производить алкоголь, который сильно пьянил, а максимум, который можно было получить – отравление от избытка. Но суть-то даже не в этом была... Он видел и пьющих, и курящих, и даже плачущих. И если первые не особо его интересовали, то к одному из последних он подошёл. Вообще, парень сидел на лавочке, он был опухший, дрожащими пальцами зажимая сигарету, которую боязно подносил к губам, кашляя при том. Глаза парня, впавшие и бесцельно куда-то смотрящие, насторожили Винса – тот остановился, смотря прямо на парня. И молчал. Несколько минут молчал. А потом всё же сказал:
– Что случилось? Чего ревём? – его голос прервал тишину на улице.
Но парень не поворачивался, он губами пролепетал:
– Уходи, – для этого даже перестал затягиваться, а потом продолжил. Тогда Кавински сел рядом, очистив для себя немного места на сидении. – Что, рассказать попросишь? – горькая усмешка
– Попрошу, – уверенно ответил блондин.
– Тц... Да глупо это...
– Ну ты уж расскажи, а я сам вывод сделаю: глупо или не глупо.
– Невеста изменила, – выдохнул, содрогнувшись.
– Прямо-таки невеста? – задумался он.
– Да. Предложение делал. Ещё неделю назад жениться хотели. А потом от друзей узнал, что она с другим, – его рука упала на колено, стряхивая с сигареты пепел.
– Слушай, может, я чего-то не понимаю, потому что никого не любил никогда, но, раз она поступила так, то не стоит оно того. Типа, сам посмотри. Она потеряла классного жениха, а ты потерял дурную невесту, – он пытался говорить ободряюще, будто сам жизнь и эту же боль познал.
– Ты не любил, сам сказал, не поймёшь.
– Парень, если я не любил, это не значит, что я никогда ни с кем не ссорился или не был близок к тому, чтобы потерять... Слушай, а тебя зовут вообще как?
– Бобби.
– Так вот, Бобби, – Кавински решительно забрал у него сигарету, выбросил бычок в мусорку – а в ней, к слову, было уже много выкуренных, наблюдатель поморщился, – ты молодой... Сколько тебе?
– Восемнадцать, – он шмыгнул носом.
– Тем более!.. Тебе всего восемнадцать, а ты из-за какой-то девки убиваешься! Надеюсь, конечно, что таких, как она, в твоей жизни не будет больше, а будут только лучше.
– Она не какая-то девка! – он то ли пискнул, то ли взвизгнул, но в итоге разрыдался. «Блин», – Винс почувствовал себя каким-то идиотом. Он одной рукой обнял парня за спину, похлопав по плечу, а потом у него отмёрзли руки – он сразу же втянул ладонь в рукав. – Она!.. – он хотел было начать говорить, но наблюдатель поднял его на ноги, начав куда-то уводить.
– Я замёрз пипец, давай хотя бы в кафешку сядем, а потом ты мне всё расскажешь... – ему неловко было это говорить, но он знал, что это отвлечёт Бобби от мыслей о расставании и измене.
– У меня квартира рядом, а кафешки не работают, – сквозь сопли ответил он.
- О, да?! Так это ж хорошо! Пошли! – радостно сказал Винс. – Куда надо идти?..
Молодые люди сидели за столом крохотной кухни. Бобби всё время нервно поглядывал на кучу пустых бутылок из-под алкоголя – когда наблюдатель увидел её, то присвистнул, удивляясь, сколько же парнишка смог в себя влить. Когда хозяин квартиры открыл очередную бутылку, не обращая внимание на то, в какую сторону отлетела металлическая крышка, наблюдатель забрал её у него, оставив в сторону.
– Чайник поставь, в гостях пиво не предлагают, особенно такое дерьмовое... Бурда же, зачем ты его пьёшь? – он с отвращением взглянул на этикетку.
– Оно дешёвое, – Бобби чиркнул спичками, но смог поставить чайник лишь с третьей попытки. затем достал прозрачные кружки, насыпал в них белого сыпучего, а вот пакетик с заваркой был на двоих.
– С часами проблема? – уточнил наблюдатель про пиво.
– Нет, просто так купить можно больше. – Парень плюхнулся на табурет, наблюдая за чайником. Он рассказал Кавински о своей прекрасной истории любви, о своей бывшей невесте, мысль о которой приносила ему теперь только боль. Наблюдатель для себя лишь сделал вывод о том, что никакая эта его невеста не замечательная, а «та ещё сука», потому что бросила Бобби из-за того, что просто не нагулялась, хотя могла сказать, что не готова выходить за него замуж.
Когда Винс отпил чая, лицо его скривилось, будто он лимон целиком съел. Бобби тоже в каком-то расстройстве убрал кружку, сплёвывая в неё слюну с солёным привкусом.
– Бобби, это соль была, не сахар... – отрешённо сказал Кавински, позже звонко рассмеявшись. И он продолжал смеяться на всю квартиру. – А я думаю, чё за фигню ты наделал, пью сижу! Фу, я же это проглотил ещё! Кхе! – он подавился, пока смеялся.
– Прости! – Бобби убрал кружки со стола, улыбаясь в своей, неловкости. – Видимо, я перепутал...
– Не видимо, а точно. Давай по новой, Бобби, чай херня, – Винс махнул рукой.
Во второй раз у него-таки получилось.
Кавински до самого вечера просидел с этим парнем, вроде бы даже успокоил бедную и блуждающую душу. Кроме того, он разговорился с новым знакомым на тему автомобилей, потому что по алгоритму тот был автомехаником. Когда Бобби узнал, на какой, машине гоняет наблюдатель, у него чуть глаза на лоб не полезли, когда Винс показал ему фотографию, хвастаясь. Позже ему предложили прокатиться на этой машине с предложением сигануть до какого-нибудь клуба, там развлечься. И он согласился. Только тогда его заставили привести себя в порядок, он сходил в душ, по-модному зачесал чёлку, вылил на себя полбанки одеколона, хотел даже нацепить на руку часы, но Винс отговорил, вспомнив о том, что в клубах кто не попадая тащил с рук что не попадя. В «Вишнёвку» у он его тащить не хотел, выбрал что поближе - «Qiwi», он там был, но очень давно, место было не то чтобы плохим, но и явно не метило в высший пилотаж.
Вечерком парни залетели в этот бар, сразу же пошли к стойке с напитками. Наблюдатель заказывал и платил. Бобби залпом выпил пару шотов, потом удовлетворённо выдохнул, осматриваясь по сторонам. Изумрудные стены бара, шахматный пол, тёплый полусвет от прожекторов, музыка, похожая на инди, кантри и что-то хипстерское... Брюнет уже был в окружении людей, преимущественно девушек, которые крутились вокруг. Кто-то просто вселился, кто-то норовил познакомиться, но парень был против.
Кавински смиренно сидел на высоком табурете, опираясь спиной на стойку, ногой отбивая такт музыки. К нему подсела девушка лет тридцати, приветливо обратившись:
– Добрый вечер, Амалия, – Винс глянул на неё – платье в мелкий цветочек и каре, довольно милая.
– Добрый, Винс, – ответил.
– А ты чего не танцуешь, сидишь в сторонке? Или не зовёт никто?
– Да я за знакомым приглядываю, вон, скоро всех девчонок соберёт, – он кивнул на Бобби, – длинный который.
– А-а-а, этот, – понимающе сказала она. – Забавно. Но ты не ответил на второй вопрос. Мне кажется, с четырьмя глазами можно и с танцпола присматривать, – она усмехнулась. Шутка показалась ему странной, но он для приличия усмехнулся, а потом решил сразу с козыря зайти – не оборачиваясь к ней лицом, поднял правую руку, будто приветствовал кого-то. Амалия подняла подбородок, сразу же отстраняясь.
– Поня-я-ятно. А почему без жены тогда?
– Так у всех личная жизнь есть, – расслабленно отвечал наблюдатель. – Да и незачем её было брать. Его невеста бросила, он в запой чуть не ушёл, я поддержал. – Девушка пристально посмотрела на Бобби.
– Молодо выглядит. И уже жениться хотел?
– Да. Любил сильно.
– Бывает и такое... Ладно, я пойду и развлекусь на площадке с твоим Бобби, – она явно рассчитывала на то, что Кавински поведётся на провокацию, но ему было плевать. Амалия пару раз смотрела на него, но взглядами они так и не пересеклись, девушка осталась разочарована.
Спустя пару-тройку часов новый знакомый был уже не в себе, уставший. Ватные ноги еле-еле держали его на ногах, Бобби чуть не оставил половину своей одежды в клубе, норовил раздеться – тогда-то Кавински и понял, что длинный перебрал, удерживая от того, чтобы парень разделся на людях. Наблюдатель повёз его домой, дал таблетку, поставил рядом тазик, бутылку с водой, положил Бобби в его спальне, убрал подальше пиджак и галстук, чтобы рвотой не запачкать. Сам он собрал из дома весь мусор – салфетки, сигаретные бычки и пустые банки из-под пива – скинул всё это в огромный пакет, выставленный в пролёт. Сам он упал на диван, как-то незаметно для себя совсем устав от насыщенности дня. Проверив почту, обнаружил только письмо от Империи о том, что в первый рабочий нужно будет явиться в полицию для дачи показаний на Шэг: «Письмо пришло, значит, Валери уже всё подготовила. Она вообще умеет отдыхать? А, ну да, умеет, со мной же ходит». Укрывшись каким-то тонким пледом, вот так лёжа на диване на квартире абсолютно незнакомого человека, он некоторое время рассматривал интерьер: мебель, фотографии в рамках, статуэтки, вазы - всё это стояло в огромном шкафу в гостиной. Из-за оконных стёкол в комнату падал яркий свет от уличного фонаря, а всё потому что на гардине были лишь прозрачные сетчатые занавески, которые никак не могли перекрыть фонарь. В комнате было немного душно – Винс открыл окно, у которого ещё пару минут постоял, вдыхая уличный морозный воздух, только потом наконец лёг, ворочаясь, правда, но больше не вставая с кровати.
Один раз за отпуск он-таки сходил в «Cherry Bomb», чтобы повидаться с Энтони, Софи и Навой, которых он, по правде говоря, не рассчитывал видеть до «Влюблино». Конечно, ребята расспрашивали его о новогодней ночи, но он так сухо и неинтересно о ней рассказал, что уши вяли. Танцевать-то он танцевал тогда, было даже весело, потому что они с Энтони решили поиграть на публику. Дерзкий высокий брюнет танцевал более откровенно, расстёгивая ворот рубашки, под светом ламп сверкая не только своей цепью на шее, но и серьгой. Он брался за ремень, двигая бёдрами, размахивая в стороны кудрявой шевелюрой. Он немного подпрыгивал, играя плечами. В один момент критик вообще высунул наружу язык, показывая толпе пирсинг. «О, нихуя себе!» – подумал Винс, когда на секунду задержал на приятеле взгляд – да, он купался в любви публики и в лучах неонового света, вокруг было много людей, которые жаждали танцевать с ним, на некоторые их предложения он отвечал парой движений, касаясь плеч девушек или их спин, дублируя движения юношей. А наблюдатель держал дистанцию – несколько лет уже он следовал одному правилу, которое стало золотым: «Танцевать только с Валери». И не важно было, пьян он или трезв, Винс всегда, если приходил в клуб один, танцевал тоже один, не позволяя никому подходить к себе, сбрасывал их руки с тела, хмурясь, а иногда даже прекращая танцевать, ладонями останавливая навязывающегося партнёра. Он никогда не танцевал и с Линой, но она и сама не хотела, так что ему то было на руку. Поначалу Винсу казалась забавной эта его заморочка, а потом мозг сам начал отвергать всех остальных людей рядом. Когда рядом не было Валери, к нему девушки так и лезли, они пытались подражать образу Цесарии, но попытки эти были до смеха жалкими, потому что были не настоящие они. Валери не выворачивала себя наизнанку, когда меняла образ, она становилась лишь чуточку общительнее, чтобы общаться с людьми, но это была та же Валери.
В первый же рабочий день Кавински явился в полицию, чтобы дать показания на Шэг. Исходя из текста письма, парень понял, что её не просто сотрут, её ликвидируют. Наблюдатель не то чтобы испытывал к ней жалость, мелкая была противной, и можно было бы предположить, что стирания было бы достаточно, однако... Она публично оскорбила наблюдателя, на такое глаза нельзя было закрывать. Валери пришлось от лица Цесария прибыть в отделение Полиции, написать там заявление, потому что дело носило частный характер, потом она ушла, вернувшись Прокурором, которой сразу же передали дело Цесарии. Столько махинаций – и ради того, чтобы никто не догадался. Были бы проблемы, если бы хоть раз на мероприятии попросили присутствовать и Прокурора и Цесарию, но такового пока не случалось, в крайнем случае – у Валери был двойник, девушку бы загримировали, надели линзы и прочее, а поведение скорректировали бы. Проблему с имплантом тоже можно было решить... В общем, при опасном раскладе дело можно было решить.
Он зашёл в кабинет, закрывая за собой дверь. Та подняла на него взгляд и сразу же опустила на экран ноутбука. Винс подошёл ближе к столу, убрав руки в карманы куртки, говоря:
– Госпожа Прокурор, кто будет приводить в исполнение приговор I-840-N?
– А у Вас есть предложение по этому поводу, наблюдатель? – теперь ноутбук был убран в сторону. Она начала собираться.
– Это мог бы сделать я, – Винс и правда вызвался, он долго на этот счёт не думал: «Я должен был убить её ещё в том декабре».
– Хорошо, прошу на выход.
Они направились в подвальное помещение. Когда-то Кавински видел там сцену того, как Валери расправлялась с торговцем людьми, он сразу же вспомнил взмахи топора. Тогда ему казалось это ужасным, да и сейчас восторга не вызывало, но он бы тоже убил того подонка, не раздумывая. Серые стены, освещённые словно больничным светом, вызвали у Кавински ассоциацию с моргом. Когда пара дошла до комнаты исполнения приговоров, в которой сидела Шэг, то остановилась, чтобы расписаться. Прокурор ввела код, спокойно вошла в комнату, встав напротив девчонки, надменно смотря на неё. У той была истерика, лицо покраснело и опухло, а красные глаза заливались слезами, со рта капли слюни. Чёрные волосы были мокрыми и растрёпанными. Когда зашёл Винс, она начала кричать ещё громче.
– Ты! Ты ублюдок! Ты предатель! Чтобы ты сдох нахуй блять! Ты ебаный убийца?! – от её слов барабанные перепонки в ушах трещали, надрывной голос раздражал. Но понять её можно было ещё как – страх смерти, истерика, гормоны подросткового возраста. Пока она продолжала кричать оскорбления, Валери говорила:
– Уголовная ответственность по общему правилу с шестнадцати лет, ей пока только пятнадцать, поэтому приговор выносили не на основании статьи о публичном оскорблении представителя государственной власти, а на основе всех совокупляющих: низкий уровень доверия, невозможность к исправлению, связи с бандами, употребление сигаретой, алкогольной и наркотической продукции до шестнадцати лет. – «Последний состав ввёлся поправками, будь он раньше, меня бы далеко не на штраф взяли, а на исправительные работы. А Шэг действительно омерзительно себя ведёт, раз год в хорошем детском доме её ничему не научил», – Кавински вспомнил о своих четырнадцати-пятнадцати годах, но быстро отпустил эту мысль.
О достал пистолет, пару секунд целясь, туманным взглядом смотря на тело девчонки перед собой. Что он делал? Он убивал ребёнка, глупого и совершенно мерзкого ребёнка. Ребёнка, который вечно кричал, ругался и огрызался. Ребёнка, над которым на самом деле не издевались родители – она наврала тогда, когда вышла на улицу. Ребёнка, который рос в полной семье, в которой никто не пил и не употреблял. Ребёнка-эгоиста, который всеми силами пытался доказать и показать всему миру, что он – единственное, на что нужно обращать внимание. Был ли у неё синдром дефицита внимания? Возможно, но это уже никто и никогда не узнает. Наблюдатель собирался убить ребёнка, который никогда не пытался стать хорошим, который видел пример «плохой крутой компании» и подражал ему. Ребёнка, который совершенно не думал об окружающих, для которого весь мир должен был крутиться вокруг него самого. Кавински не жалел её, ни в коем случае. И он не пожалел о том, что выстрелил. Поток грязных и ядовитых слов из её рта перестал выплёвываться – теперь то была только кровь. Парень поставил на оружие предохранитель, убрав в куртку. Как ни в чём не бывало, он повернулся к совершенно спокойной Валери, она даже не смотрела на него, просто пошла к выходу, щёлкнув по кнопке вызова - тело должны были забрать.
Они поднялись, Прокурор на несколько секунд остановилась у двери своего кабинета, предполагая, что Кавински что-то скажет. И он сказал:
– Что ты делаешь сегодня вечером? - тихо, чтобы на запись не попало. Она открыла дверь в кабинет, не впуская его, отвечая:
– Сегодня заседание Прокуратуры, я освобожусь поздно.
– С первой рабочей недели нагружаешь? – он усмехнулся, убирая руки в карманы куртки переминаясь с ноги на ногу.
– Выполняю алгоритм. Тебе, между прочим, тоже надо, ещё целых двадцать минут, – она уточнила время, глянув на телефон.
– Понял Вас, Госпожа Прокурор, иду выполнять алгоритм на благо Империи, – он манерно поклонился, уходя. Она посмотрела вслед, улыбаясь глазами.
Валери сидела на месте по центру стола, по бокам от которого были места прокуроров и помощников прокуроров.
– Я изучила все материалы прошлого года и прошу больше не пропускать сроки, а присылать мне отчёты не позднее предпоследнего рабочего дня года. Вывод сделан: очень много дел связано с некомпетентными сотрудниками, состоящими на государственной службе, особенно с молодыми, – она посмотрела на прокурора по надзору за образованием. – Господин прокурор, Вы планируете что-либо менять в системе образования или мы продолжим получать нетрудоспособные кадры? – её взгляд был направлен прямо на мужчину, руки сложены под подбородком, вопрос был задан спокойным тоном, с упрёком, но не резким.
– Госпожа Прокурор, Вы прикажете мне переписать все акты, касающиеся образования? – он пытался отделаться отсутствием полномочий.
– Нет. Я прикажу Вам изучить все акты, касающиеся образования государственных служащих и придумать способ, который позволит получать эффективных сотрудников. Можете переписать учебные пособия, можете изучить деятельность преподавателей, можете их смещать, но вы должны смотреть за процессом образования, – она буквально дала ему план действий, от которого он задохнулся, словно посчитал, что его восприняли как человека недалёкого ума. – Поправки в нормативно-правовые акты Вы вносить тоже можете, это не Книга Законов Света.
– Понял Вас, Госпожа Прокурор, – он выдохнул, сдерживая своё негодование от того, что его отчитали на глазах коллег.
– Далее. Госпожа прокурор по надзору за государственным имуществом, – женщина подняла на неё голову, – Вы понимаете, чего нам всем стоила ваша невнимательность? – она имела ввиду прежнее дело об оружии. – Задействуйте прочие органы, чтобы не упускать такие детали. Вы должны знать: что, где, когда, в каком количестве, куда, какого качества – и прочее. Если Вы не знаете, Вы не надзираете, – женщина кивнула.
Прокурор перечислила ещё несколько имён. Сутью недолгого заседания, которое длилось всего сорок пять минут, было именно показать и объяснить прокурорам, что вся их деятельность составляла один организм, они не могли не быть связаны друг с другом. Валери требовала большей самоотдачи, большей эффективности. Но это было лишь в первую половину, во вторую она на примерах их же деятельности отмечала то, что сделано очень хорошо или идеально, чтобы сотрудники не слишком огорчались. Она всегда так делала, в отличие от Инспектора Войда, заседания которого были негласно приравнены к пыткам, потому что единственное, что он делал – кричал, унижал, обзывал. И поэтому его боялись. А Валери не боялись, её уважали и склонялись перед её личностью. Удивляло, конечно, и то, что она была несоразмерно молода для своей должности – поначалу её не воспринимали всерьёз, но со временем это отношение изменилось.
Возвращаясь к своему кабинету с папкой, она была немного-немало удивлена, ещё издалека завидев Кавински. Он стенку подпирал, очухавшись только тогда, когда девушка подошла, пользуясь электронным ключом для того, чтобы открыть дверь. Она молчала, не смотря на него, думая, что же он скажет в своё оправдание.
– Я сегодня без машины, в сервис сдал. Не могла бы ты... – он поплёлся следом за ней в кабинет. Когда зашёл, встретился с недовольным взглядом Прокурора, замолкнув. Ему стало не по себе.
– Наблюдатель, скажи мне, ты идиот? – ласково спросила она, надевая на плечи пальто, а потом оборачиваясь к нем