Кавински вышел, поправляя волосы. Сонный, он уселся на стул, ещё раза три зевнул, но ни на секунду не пожалел, что приехал и не выспался.
Спустя время в палату зашла санитарка, развозящая завтраки, она немало удивилась тому, что пациентка была не одна.
– Не Вы ли вчера на весь первый этаж ворчали, что нажалуетесь на главного врача, отказавшегося пускать Вас? – она обратилась к Винсу, на которого Валери посмотрела максимально серьёзным взглядом, выгибая бровь, как бы уточняя, правдой ли были произнесённые слова.
– Я услышал его слова, поэтому приехал сегодня рано утром, – невозмутимо ответил наблюдатель, на что женщина хмыкнула. В животе у Винса было пусто, поэтому орган достаточно громко проурчал. Валери начала уже делить свою порцию напополам...
– Знаете, – по-доброму сказала санитарка, – сегодня одного ребёнка увезли на операцию, а запись на завтрак забыли убрать, возьмите его порцию, – и она протянула наблюдателю поднос с едой, как делают это бабушки, предлагая еду любимым внукам.
– Спасибо большое! Вы – лучшая женщина на свете! – распространившись на комплименты, парень взял-таки из пухлых рук поднос, поставив его к себе на колени, с довольнейшим взглядом начиная есть.
– Да не за что!.. Вы уж больно худой, мне смотреть тошно, – она приложила руку к сердцу, собираясь покинуть помещение, но напоследок сказала, – Всего Вам хорошего и не болейте!
– Спасибо, – спокойно ответила Валери.
– Шпашибо! – воскликнул Кавински с набитым ртом.
– Не знала, что ваши с Оливером вкусы одинаковые, – ухмыляясь, сказала Валери, как только закрылась дверь.
– Чё?.. – До него уж очень долго доходило, только под конец завтрака, когда еда была съедена, а посуда аккуратно поставлена на тумбу, мысль стала понятна. –– Ну уж нет! Розовый бабулек по городу развозит и за столом им подыгрывает – над этим можно смеяться, а как я комплимент доброй женщине сделаю – то я как он, значит, да?!
– В точку, – отрезала Прокурор, поднимаясь с кровати. Она взяла из шкафа свой портфель с вещами, надела курточку, готовая покинуть больницу. – Чего сидим, кого ждём?
– А, так мы всё? Я думал, что Войд и Калеб зайдут, – он моментально встал.
– Нет, они ждут внизу.
Пара спустилась на лифте. По первому этажу больницы, по самому его центру, шла Валери, уверенная, спокойная, деловая. У открытых дверей стояли Войд и Калеб, ожидая своего Прокурора.
– А он что тут забыл? – грубо спросил мальчик, увидев Кавински.
– Главное, чтобы не мозги, всё остальное не важно, – сухо ответил Войд, даже не смотря на Винса, как на недалёкого.
Наблюдателя на время отослали к месту встречи, а сама семья поехала домой – там Валери и Войд переоделись в свои рабочие формы, Калеб пошёл на занятия.
Инспектор и Прокурор сели в машину первого, пристегнулись. Мужчина нажал на микронаушник, включая микрофон – от раций решено было отказаться – и произнёс:
– Начинаем задержание Прокуроров I-300-SSSP и P-400-SSSP. Границы Альт-Сити закрыты?
– Закрыты по Вашему приказу сегодня в ноль часов, ноль минут и ноль секунд, господин Инспектор, – ответили ему.
– Хорошо, – он отключил связь.
– На что они надеялись? Покинуть Империю невозможно, за её границами они просто погибнут, – она знала, о чём говорила, посвящённая в эту тайну.
– Главное, что они этого не знают, – опасность в голосе мужчины.
Нажав на педаль, Инспектор обогнал несколько машин, чтобы успеть к запланированному времени. На панели навигатора отображалось местоположение Прокуроров, взятых под прицел.
Иви и Тэйт проходили таможню, объясняя сотруднику, для чего они выезжали из Альт-Сити. Стоя спинами к городским массива они даже не подозревали, что так и не покинут его.
– Стоять на месте, руки за голову! – крикнул мужчина, направляя оружие на стоявших у машины Прокуроров. «Конечно, они попытались сбежать, чтобы каким-то чудесным образом избежать ликвидации», – Валери они видели в лицо, девушка обошла контроль, осадив одним взглядом фиолетовых глаз, но смотреть в них было страшно наравне с отцовскими. На лицах предпринявших неудачные попытки убийства и побега даже страха особого не было – слишком поздно. В одного целился Инспектор, в другую Прокурор. Она и озвучила приговор:
– Закон Книги Света номер триста один: «Покушение на представителя власти», Закон Книги Света тридцать пять: «Совершение преступления в соучастии», Закон Книги Света девяносто два: «Попытка скрыться с места преступления». По совокупности составов наказание – квалифицированная смертная казнь. Право последней воли не учитывается. – Как только она произнесла свои слова, они с отцом одновременно выстрелили по ногам, чтобы лишить возможности убежать... Хотя, была ли эта возможность?
Бывших Прокуроров доставили в Главное Полицейское Управление Империи – здание, которое они знали вдоль и поперёк; здание, в котором они сами ещё неделю назад выполняли свои алгоритмы. Но теперь для них была открыта всего одна дверь, находящаяся на этаже, скрытом под землёй, откуда никакие звуки и слова не вылетали; на этаже, на который в их ситуации можно было только опуститься, а подняться – никогда.
Ссутулившиеся, оба пошли на верную смерть, легли на кушетки, к которым их привязали железными прутьями люди, за которыми числилась самая грязная обязанность в Империи – убирать трупы, а ранее пытать тех, до кого руки Инспектора и Прокуроров не доходили. Их лиц никто не знал – вечно работающие в костюмах, они никогда не выпускали из своих рук смерть, находясь на дне океана крови.
В комнате было не темно, наоборот, включенные лампы слепили.
– Ты же понимаешь, что это наш конец, Иви?.. – спросил Тэйт.
– Я знала об этом ещё с самого начала, что это будет нашим концом... Адскую Гончую убить невозможно, – она горько усмехнулась, не поднимая головы.
– А Дьявола и подавно, – тоже хриплый смех.
– Не они были бы, появились бы другие. Понимаешь, зря это всё было?.. Империю можно было спасти другим способом.
– Для чего её спасать? Мёртвого не оживишь. Я просто хотел получить то, что заслужил, но!.. – он взвёлся, собираясь рассуждать о том, что его необоснованно критиковали, о грёзах до повышении до должности Инспектора.
– Ты это получишь, – в комнату вошла Валери, но на ней не было защитной формы.
– А где Инспектор?.. – спросила Иви.
– А вы так хотите его увидеть? – уточнила девушка.
– В смысле? Р-разве не он будет исполнять приговор? – по телу Тэйта пошли мурашки.
– Нет, сегодня его присутствие не обязательно, – слова Валери значительно удивив их, осуждённые переглянулись. – Сегодня нашими гостями будут доктора, – за её спиной открылась дверь, ведущая в комнату, в помещение вошли четыре врача. – Ваша работа была предельно ясна, и у вас было то, чего многие не могут себе позволить, но этого оказалось недостаточно... Долг государственного служащего – делать все на благо государства, состоящего из людей. И ваши тела вполне сгодятся для этого. – Она развернулась к ним спиной. – Привести приговор к исполнению, – резко сказала, обращаясь к врачам, и вышла из помещения.
Валери, как та, кто занимал должность Прокурора, имея право законодательной инициативы, за время пребывания в больнице, подслушав разговоры нескольких врачей, придумала одно новое наказание, точнее, способ исполнения. «Если тела погибших всё равно будут брошены на поддержание купола, их можно ещё рациональнее использовать – из ещё живых людей мы можем изымать здоровые органы, которые могут спасти жизнь кому-то, кто этого заслуживает?.. Органы изымают даже при сбрасывании тел, хотя им есть такое применение». Прокуроры были первыми, чьи тела использовались подобным образом. Но наказание по Книге Законов Света не было бы таковым, если бы смерть настигла их относительно безболезненно.
Их резали без анестезии, вытягивая здоровые органы, пригодные для трансплантации нуждающимся. Это было одно из самых нетипичных наказаний, осуществлённых в последнее время: просто ни у Войда, ни у Валери не было желания подвергать бывших Прокуроров пыткам – смерть настолько известных личностей общественность точно не упустила бы из виду, запугивать население ещё больше было бы ошибкой. А ещё они слишком устали, чтобы на следующий же день после покушения устраивать зверства в подвале полиции.
В СМИ не стали скрывать, что Прокуроры были приговорены за покушения на убийство Инспектора, Прокурора по делам государственных служащих и ребёнка, это осудили – и общественность тоже; упомянули и о том, что их органы пойдут в донорский фонд, однако умолчали о той самой жестокости, присущей всем наказаниям Книги Света.
– Моё предложение сходить в клуб ещё в силе, если ты помнишь! – звонко сказал Винс после того, как они поднялись на первый этаж полиции.
– Если ты помнишь, я там уже была, когда забирала тебя оттуда, – она шла в свой кабинет, собираясь провести в нём весь день.
– Не, это не считается, потому что ты не танцевала, а ещё я не познакомил тебя с ребятами! – Винс быстро шёл за ней.
– Мне кажется, я увидела достаточно, у тебя с ними очень хорошие отношения, – усмехнувшись, Прокурор открыла дверь кабинета, преспокойно впуская Кавински.
– Ты мне до конца жизни будешь это напоминать, а? – парень закатил глаза, закрывая за собой. Девушка села за стол, готовая начать работу, она уже вводила пароль для входа в сеть. – Сделай мне одолжение, в конце концов, ну...
– Я скажу честно: я не хочу, у меня нет сейчас настроения ходить по клубам, я просто хочу разбирать дела, ставить печати и проверять документы, – и она подняла взгляд на Винса. Отказывать она не боялась, поэтому спокойно сделала это.
– А, ну ты бы сразу сказала, что не хочешь. Моё дело – предложить, твоё дело – отказаться. – Он сказал это так, думая, что девушка-таки сжалится над ним и пойдёт.
– Если ты пойдёшь, то я попрошу тебя не пить. Для твоего же блага. Танцуй – сколько душе угодно, а вот от употребления алкоголя стоит воздержаться.
– Окей, я понял, я буду пить только безалкогольные, и того немного, – он поднял руки в знак капитуляции.
– Спасибо. А теперь – оставь меня. Нужно выполнять алгоритм. И тебе, между прочим, тоже.
– Да, я помню, что надо в офис зайти. Ну, давай тогда, до встречи! – Кавински ушёл, махнув рукой – Прокурор сделала так же, проводив его слегка усталым взглядом, как ему показалось.
«Её можно понять, столько всего за последние месяцы произошло, у меня бы крыша поехала. Хотя, я же предложил отвлечься? Ну, ладно, сам пойду. Придётся, конечно, опять обломаться и танцевать одному, но это не смертельно...».
Винсу пришлось заняться всеми теми бюрократическими делами, которые составляли его самую нелюбимую часть алгоритма, он буквально засыпал, когда проверял сотое по счёту заключение о тирании – те, за кем он следил, не всегда попадали в его руки, частенько проще всего было попросить сделать грязное дело кого-то из полицейских, а потом нужно было подтвердить и внести в базу. Юноша и понять не мог, как настолько монотонная работа может кому-то нравиться, особенно Валери, потому что её образ лично для него был далёк от образа скромного и тихого человека, сидящего часами за экраном, клацая по кнопочкам.
Нет, Прокурор была другой. Она была той, кого знали все жители Альт-Сити. Она уверенно ходила по улицам военной походкой, обращая внимание на слова, на общую атмосферу, на запахи и звуки – мало что скрывалось от её внимания, поэтому её и прозвали «Адской Гончей» – собакой, от которой невозможно скрыть следы; собакой, которая всегда находила то, что искала. Прокурор смотрела на окружающих людей, читая их, отмечая для самой себя кого-то подозрительного. У неё не было расписания, которому она следовала при обходе города или патруле, потому что знала, что это предоставление шанса выследить её, потому, чтобы сохранять эффект неожиданности, появлялась внезапно, заходя в переулок или за дом или, наоборот, выходя на глаза полицейских. А вот если она не задавала своей целью скрыться от чужих глаз – присутствие её чувствовалось на всей улице, однако если Валери хотела остаться незамеченной...
Она могла изменить свой образ с головы до ног, меняла одежду, причёску, наносила макияж и надевала линзы, меняла голос, аромат духов, имя, брала документы для Цесарии, которые от настоящих ничем не отличались, кроме того, конечно, что они были обманом. И окружающие люди не догадывались, что, если появлялась Цесария, значит, спустя некоторое время можно ждать беды. Также они не догадывались о том, что перед ними представала сама госпожа Прокурор. О существовании Цессы знали немногие – Войд и Кавински. Если на улице её останавливали полицейские, то она загибала большой палец на руке – не обязательно показательно, ладони могли быть отпущены – девять пальцев говорили о многом, девятка была кодовым числом – или же она использовала её же в разговоре, тогда все вопросы отпадали...
Девушка не была столь публичной фигурой, как отец, заметно реже него появлялась на публике, особенно по будням, потому что её временем была ночь. Это был парадокс – незаметная Прокурор, маленькая девочка, она могла заходить куда угодно, не кичась своими полномочиями и званиями, но вот когда нарушался закон... Валери могла позволить себе стрельбу на поражение, использование холодного оружия и навыков боевых искусств, она могла вмиг прекратить любое мероприятие. Когда Прокурор всё-таки выходила из своей тени, в которой находилась практически ли не постоянно, то казалось, что это не она вышла в свет, а принесла с собой ночь, раскинув перед собой поле для своей партии игры в шахматы. Проще говоря, её уважали и благоговейно страшились, и это было лучшим эффектом, потому что превентировало совершение преступлений.
Друзья Калеба, их было всего несколько, от силы два или три, между собой они называли Валери не только Адской Гончей, но и Госпожой Империи, за что бы взрослые, если бы услышали, отрезали бы им языки. Но мальчишки были детьми, а потому позволяли себе такую шалость, как называть Прокурора практически ли не монархом государства, в котором они жили.
А теперь она осталась единственным Прокурором из четырёх значимых, что лишь усиливало это выражение. Но она не была главой государства, всего лишь имела более широкий круг полномочий относительно других Прокуроров, никому не подчиняясь. С этих пор – даже Полиции, возглавляемой её же отцом.
– Ха-ха, Винс, давно не виделись! – сказал Энтони, улыбаясь, держа в руке бокал с газировкой. Кавински сел напротив, начиная выбирать что-то и себе.
– Да всего две недели прошло, не так уж и давно, – отмахнулся парень. Нава сидела, как ни в чём не бывало – она уже извинилась перед наблюдателем за тот случай, и они не развили конфликта, с кем же не бывает?.. Софи что-то печатала в телефоне.
– Я хотел спросить, – начал мужчина, – девушка, которая забирала тебя, это и есть «та самая»?
– Почему ты её так странно называешь? – Кавински не совсем понял, к чему лукавство всей компании. – Ну да, это она, – наблюдатель ответил, пожав плечами.
Отвлёкшись на то, чтобы сделать глоток, критик продолжил:
– Так вот, о «той самой», как ты сказал... – Винс уже подготовил себя к тысяча и одному расспросу, закатив глаза.
– Ты только посмотри, она же тебя буквально на ручки взяла! – пропищала от избытка чувств Софи, показывая наконец то, что она так долго искала в своей галерее. На фотографии Валери держала пьяного Кавински на руках, лицо у ней было крайне недовольное. Наблюдатель «заглох», он смотрел на эту фотографию, не реагируя вообще ни на что – ни на недовольство Навы, ни на радость Софи и Энтони, всматривался, хмурился, а потом и вовсе отпрянул, спиной уткнувшись в кожу дивана.
– Я этого практически не помню, – выдал он, пока Нава и Энтони разглядывали фото, будто под микроскопом, то и дело приближаю, чтобы разглядеть «ту самую» получше.
– А потом-то что было, м-м-м, Винс? – ухмыльнулась Софи, а за ней и все остальные. Сложив ладошки под подбородком, она поставила локти на край стола, всматриваясь в лицо парня, ожидая услышать желанное или как минимум интересное. – Она же потом тебя домой отвела?
– Ну да, довезла, – не скрывая, ответил он.
– А пото-о-ом? – тянул Энтони.
– Так, э, – замялся Винс, – она сидела со мной, пока мне лучше не стало, а потом уехала, всё. – «Мы опустим тот факт, что она ночевала у меня, спала на моей постели полураздетая, а забирать её приехал отец, который по совместительству мой грёбаный начальник… Да, а неделю назад мы снова спали в одной палате, куда мне пришлось получать вход всеми правдами и неправдами, а ещё своим мастерски обаянием. И опустим тот факт, что эта девушка является Прокурором Империи», – в его голове водился хоровод иронических мыслей.
– Пф-ф-ф-ф-ф! – Софи, надув губы, выпустила изо рта воздух, разочарованная ответом.
– Мне кажется, ты что-то не договариваешь, – глаза Навы были уже, чем обычно. «Конечно, не договариваю, я же не идиот, чтобы всё рассказывать», – сам про себя усмехнулся Кавински, внешне сохраняя непоколебимый и самый невинный вид
– Я не знаю, что вы ещё хотите от меня услышать, – он обвёл троицу взглядом непонимания, – что, по-вашему, должно было случиться?
– Малыш, ты не читал подростковых романов? – усталым голосом спросил мужчина, по которому и сказать-то нельзя было, что он сам исчитался книжек о подростковой любви.
– Знаешь ли, нет, меня романтика не интересует в плане жанра, – наблюдатель закатил глаза. Энтони, отмахнувшись, продолжил:
– Ой, какие мы колючие!.. – подколол тот. – Ты в курсе, что, по всем законам, как ты сказал, «не интересующего тебя жанра», вы должны были признаться друг другу в чувствах, проведя вместе новогоднюю ночь, осознав наконец, что созданы друг для друга. И она должна была даже обидеться на то, что тебя целовала другая женщина, безумно ревнуя, – Нава чуть не просверлила в друге дыру своим злобным взглядом. – А ты бы её просто поцеловал, прекратив поток из сомнений в её голове... – Кавински сидел и слушал этот живописный сюжет с лицом лица, полный противоречивых чувств и стыда, потому что, даже постаравшись, не смог бы представить такой сцены между ним и Валери. «Это было так глупо и инфантильно… Нет, она бы точно не поцеловала меня пьяного, только леща бы дала. Припоминается мне, что я чуть ли не поцеловал её, когда она указала на свою щёку, но я тогда просто не соображал нихера, вот и двинулся. М-да, эту тайну я унесу с собой в могилу». Сморщившись, наблюдатель молча смотрел на Энтони. Он моргнул пару раз, помял губы.
– Нет, – и отчего-то рассмеялся, – не-ет, нет-нет-нет... – он улыбался, на глаза даже слёзы выступили. – Мы же не любовники, выражаясь литературным языком, раз на то пошло. Между нами ничего нет, кроме обязательств, – «Ой зря я это сказал, зря, дура-а-ак».
– Это каких же? – спросила Софи.
– Она спасает мою жизнь, а я её, всё просто, – до такого ответа Кавински додумался не так давно, после третьего покушения на Прокурора. И этот ответ показался ему столь простым, столь очевидным, что он даже усмехнулся тогда, в момент просветления, а потом сразу прикрыл рот ладонью, не хотя будить девушку. – Алгоритм у нас такой, а мы же сверстники, надо держаться вместе.
– А, то есть она тоже наблюдатель? – уточнила Нава, понимая, чем может для неё обернуться возможный «рабочий роман» Кавински с девушкой, которую он пока искренне считал лишь подругой.
– Ага. Я не говорил разве?
– Нет, даже не упоминал. Ну тогда понятненько, чего вы сошлись, – Софи подложила ладошку под щёку, устало вздохнув.
– Так, я вообще нифига не понимаю, – сказала Нава.
– Я тоже. – Энтони. – Ты говорил, что вы не друзья, не брат с сестрой, не знакомые, а сейчас ещё и не любовники. Но! При этом спасаете жизни друг друга и проводите время вместе... – он взялся за голову. – Винс, ты меня где-то наёбываешь или просто ломаешь законы человеческих отношений, – жаловался мужчина.
– Да это вообще не важно, вот что может дать этот статус? Ну, допустим, подруга она мне, что изменится? Или парой приятелей мы назовёмся? Что произойдёт? – он отпил из принесённого бокала холодный коктейль.
– Ну ты выкатил, конечно… – с удивлением произнёс Энтони. – «Ну мы друзья», «Ну мы знакомые» и «Ну мы встречаемся» – разница есть между всеми выражениями, мой хороший. Или ты сов семи друзьями переспать хочешь?
– Фу, Энтони, я вообще ни с кем не хочу переспать!.. – Винс поперхнулся. – И вообще, встречаться с кем-то только чтобы спать – я животное что ли?
– Нет, он не это имел ввиду… – тихо сказала Нава.
– Ну ты же захотел бы второй половинке приятно сделать? – Софи вопросительно посмотрела на него. Скривившись, парень ответил:
– Но это же можно сделать другим способом, а не только через секс… Типа, не знаю, завтрак приготовить. Обнять?.. Не знаю, мне пока для себя хотя бы завтрак сделать, не надо мне ещё один рот, – он осознавал свою лень относительно приготовления пищи очень хорошо.
– Видимо, ты совсем не романтик, – вздохнула Софи. Вот она и была, судя по всему, кисейной барышней.
– Ну, это не романтика, а мировоззрение, – Нава уточнила, хотя и не назвала точно, каким словом можно было бы назвать Кавински. Она хотела поддержать его, чтобы лучше выглядеть в глазах юноши, желая ему понравиться.
– Вот-вот, романтика тут ни при чём! – тот активно закивал. – Просто мне вот эти сюсюкалки и обжимания парочек вообще не нравятся, в общественных местах особенно, смотрится мерзко...
– А! Точно, к слову, о романтике: через две недели же день влюблённых! – все, кроме Навы, сказавшей это, фыркнули, не особо радуясь сему факту. – Ну вы и скряги!
– Да блин, в этот день ни в один клуб не попасть без пары, все сговариваются, – пробурчал Энтони.
– Серьёзно? – переспросил Винс, поднимая взгляд от телефона, в котором ещё раз проверил рабочий чат, но ничего интересного не нашёл. Объясняла Софи:
– Ага. Неформально все устраивают такую штуку, как «Влюблино» – ты идёшь в клуб с тем, кого любишь. Но никто слишком не парится, главное, чтобы у тебя была пара. Мы все так и познакомились, – ребята переглянулись лукавыми взглядами. – Очень уж хотелось попасть в клуб, а мне тогда показалось, что все одиночки в радиусе Империи вымерли. Я собиралась уже уходить, а вижу, что вот этот, –ухмыляясь, указывая взглядом на друга, сказала девушка, – стоит у стенки, скучает.
– Но, я тоже помню, как я к тебе тогда подошёл, – улыбаясь до ушей, сказал Энтони. – Подошёл, взял за руку, сказал: «Красавица, чего одна? Сейчас будет два»!.. – и он упал на стол, хохоча и красная, испытывая стыд в смеси с весельем. Кавински тоже рассмеялся с этой тупой фразы, древней, как мир.
– Я потом, – Софи смеялась сквозь слёзы, – потом, пх, стояла и смотрела на него, думала: «Чё за додик? Ну ладно, фиг с ним, погнали», а оказалось, что это очень приятный молодой человек!
– Та-ак, а Нава как появилась в вашей компании? – Винс стрельнул глазками на девушку.
– Мы увидели, что она ударила своего ныне бывшего бойфренда, рассталась с ним, а потом пошла реветь на улицу, ну мы и пошли за ней. Не бросать же? – объяснил Энтони. Нава немного покраснела, убирая прядь чёрных волос за ухо.
– Да, а потом мы купили вина и просто ходили по Альт-Сити, танцевали на тротуаре, гуляли практически ли не до утра – не попасться на глаза полицейских было трудно, – завершила рассказ брюнетка.
– Так, сколько, получается, лет вы знакомы? – уточнил Кавински.
– Года четыре, – немного погодя, задумавшись, ответила Нава.
– А ты с «той самой» сколько? – Энтони нашёл возможность напомнить о ней и в такой момент. «Свет, да сколько можно...» – Винса начинало раздражать то, что слишком много внимания обращено на их с Валери взаимоотношения.
– С мая прошлого года, – не задумываясь, сказал он уставшим голосом.
– Ладно, хватит булки мять, пойдёмте уже вниз, – Энтони понял, что его с подругами план не особо удался. – Винс, а Винс! – он окликнул резко вставшего Кавински, с довольным лицом идущего по лестнице. – А давай опять потанцуем? - ухмылка на лице его была хитрющей, соблазняющей.
– Я танцую только с «той самой», а вот против – с кем угодно, так что давай!.. – уголки губ Винса поднялись, он знал, что этой фразой лишь подогрел интерес к личности девушки, но того и добивался, а отмахивался только для вида. «На самом деле, мы с ней толком и не танцевали вовсе… Но это уже совсем другая история».
Девушки обменялись радостными выражениями красных губ, а потом тоже вышли из-за стола, последовав за своими заводилами.
– О, вот это по-нашему! – раззадорился Энтони, садясь на перила, скатываясь с них, чуть подпрыгивая и вприпляску идя к танцполу.
Вставши напротив друг друга, они подождали, пока толпа разойдётся, чтобы им дали пространство. Энтони громко хлопнул в ладони, привлекая внимание.
– Если я одержу победу, Энтони, ты платишь за стол три месяца, – ухмыльнулся Кавински. «Хоть часы сэкономлю, а то дороговатые тут коктейли».
– Идёт!.. – не сомневаясь ни на секунду выпалил мужчина. «Согласен на любое условие? Ради чего?» – Винс почуял неладное. – Народ! – вновь прикрикнул Энтони, подождав, пока станет чуточку тише, чтобы его слышали все. – Если я его перетанцую, Винс на «Влюблино» пойдёт с девчонкой, из-за которой он всем отказывает! – «Вот пидорас!» – Кавински чуть вслух не выругался, да и по лицу его можно было понять, что он немного не рад такому условию…
– О-о-о! – толпа начала улюлюкать и радоваться. – Вот это интересно!
– И ради кого же такой красавчик всех отшивает? – крикнула девушка за диджейской установкой.
– Нэнси, не поверишь, я уже месяц из него выпытываю! – крикнул в ответ Энтони.
– Свет, да он крепкий орешек, Энтони, перед тобой устоять сложно!.. Ладно, секу-у-унду, я подберу трек!
– Да-вай! Да-вай! Да-вай! – толпа скандировала, поднимая руки вверх. Гости, сидевшие на балконе, тоже вышли, чтобы посмотреть на кипиш. Винс поправил очки, ухмыльнулся. Напротив него стоял Энтони, закусивший губу.
– Понимаешь, что привести её – значит, не только показать, но и станцевать вместе?
– Конечно, - обмен лестными и самоуверенными улыбками. «Мне пизда, мне просто пизда, они же специально на сторону Энтони встанут. Как я её заставлю в понедельник со мной в клуб пойти, это даже не выходной. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Энтони, мать твою, не мог что-то другое придумать, а?.. Это мне нужно будет её саму переиграть, чтобы своей ставкой сделать то, чтобы она пришла в клуб... Это будет сложно, но не невозможно, по крайней мере, я на то надеюсь…».
Сольная программа Энтони была хороша, как и всегда. Уверенный в себе, улыбающийся, закусив губу, он танцевал. Запрокидывал голову назад, закрывая глаза, разводя руками в стороны, перекрещивая ноги. Резко опустил взгляд, присел в коленях с широко расставленными ногами, положил руки на бедра, начав водить теми, играя и плечами. Чередование движений рук – от плавных к резким и наоборот, Кавински возмутился: «Эй, это мои движения!». Тёмные кудри летали из стороны в сторону, Энтони даже выкинул куда-то свою куртку, потом в ход пошла геометрия, которой за ним ранее не замечалось – фатальная ошибка. Реакция в конце выступления показалась Винсу несколько вялой, а это значило, что его шансы на победу возросли. «Не принято у нас движения копировать, знаешь ли!.. На это не обращают внимание только тогда, когда первый раз видят человека, а потом выкручивайся, как хочешь, но не копируй же ты так нагло», – это уже отняло от мужчины часть поклонников.
Началась песня, Кавински знал её наизусть, как и все движения, которые хотел сделать. Хлопнул в ладоши, вытянул одну руку, сжав её в кулак, второй несколько раз замахнул под первую, при этом совсем немного раз поводя бёдрами, но зато сильно, ритмично. Подпрыгнул, перемещая скрещенные ноги из стороны в сторону, чередуя, резко подняв перед этим руки, а потом медленно опуская – к Энтони он стоял спиной. Потом парень резко, в прыжке, развернулся, сделал два шага навстречу, протягивая кулак, потом отошёл, словно утягивая за собой Энтони за канат, всё больше показывая спину. Ушёл, поднял руки, словно сдаваясь, ногами перепрыгивая, возвращаясь в исходное положение. Согнув одно колено, оставив ногу назад, он повернул голову налево, указывая туда и рукой, а второй рукой, согнутой в локте, практически касался своих волос, двигался бёдрами в такт. Те же движения, но уже на правую сторону, сопровождаемые полными присядами и резкими подъёмами. Финалом была поза, в которой он одной рукой как бы направлял на Энтони пистолет, сложенный из пальцев – выглядело пафосно и символично, учитывая алгоритм парня. Вздохнув, Винс опустил руку, под аплодисменты кланяясь публике. Одышка у него была достаточно сильной, людей в помещении было много, поэтому духота немного давила на грудь. Звук хлопающих рук оглушил клуб так, что пришлось зажимать уши, чтобы не оглохнуть. Кавински победно поднял руки вверх, и в этот момент народ ещё больше начал кричать, его подхватили сзади, всей толпой начали подбрасывать в воздух, скандировали имя, а потом аккуратно опустили на ноги, он подошёл к Энтони, похлопал его по плечу:
– Ну что, друг мой, запасайся часиками, они тебе понадобятся! – звонко сказал наблюдатель.
– Да, влип так влип, – он завёл руку за шею. – Ладно! – хлопок в ладоши. – Бармен, безалкогольные да повкуснее нам! – и он пошёл к бару, чтобы оплатить напитки.
Рядом с Винсом нарисовались Софи и Нава, которые не давали подступиться другим девушкам.
– Ну всё, красавчик, теперь за тобой будет бегать половина Альт-Сити, – прошептала Софи.
– Не должны, было же сказано, что я не танцую ни с кем, – довольный, Кавински поднимался по лестнице.
– Пока они не увидят своими глазами, не отстанут, – сказала Нава. За ними поднялся Энтони, заплативший за коктейли.
– Надо будет, я и на «Влюблино» не пойду, чтобы уяснить раз и навсегда... – начал Винс.
– Чего-о?! – с соседнего столика подошёл какой-то веснушчатый рыжий парень. – Ты обязан пойти! – он заправил руки в брюки.
– Это ещё почему? – нахмурился Кавински.
– Чувак, ты буквально император этого клуба, за месяц такую популярность набрал, тебя каждый знает в лицо, тебя уважают. И твои две победы над Энтони сделали, конечно, своё дело, но ты вспомни все остальные вечера, когда ты отжигал тут как в последний раз? И каждый раз, когда ты приходишь, с тобой хотят устроить баттл, но по итогу не подходят, потому что просто лохи или ссылко. Да тут Энтони-то не каждый в подмётки годится, а раз ты его победил, то... На этом как бы всё, лучше некуда. Ты отпадно танцуешь, а ещё достаточно смазливый, – оба комплимента Кавински принял с распирающей от гордости за себя любимого грудью. – Так что просто обязан пойти на «Влюблино», – Винс даже не думал, что производил именно такое впечатление. – Короче говоря, даже «Императора» на «Влюблино» без «Императрицы» не пустят, – и он ухмыльнулся, наклоняясь к лицу наблюдателя.
– Вот же параша... – выругался он, отпив из бокала, которым прежде чокнулся с Энтони. Сглотнув, облизал губы. – Я решу этот вопрос, – подняв плечи, сцепив пальцы, сказал он.
– Решай, Винс, будем ждать Императрицу, – и рыжий ушёл танцевать.
– Да какая из неё Императрица... – усмехнулся он. – Она вообще практически не танцует, последний раз летом был, ну зачем мне её вести? – он надеялся, что за красивые глазки и харизму к нему такого негласного требования не будет.
– Ну да, если она вообще не умеет, то только опозорится, к ней же такое ожидание... – протянула Нава.
– М-да, бедняжка, – Софи приуныла, мешая трубочкой оставшуюся пену от коктейля на дне бокала.
– Подумаешь, не пойду я, это же неформально, меня потом, что, вообще больше не пустят в клуб? – Винс пытался сам себя оправдать.
– Пустят, – бодро сказал Энтони, – обосрут знатно, конечно, но вся твоя популярность и значимость укатится в тартарары, а я тебя даже за стол не пущу, усёк? – конечно, он шутил.
– Да ну тебя!.. – рыжий не стал дальше слушать бурные обсуждения, он покинул ребят.
Винс тяжело вздохнул:
– Засада...
Немного погодя в их разговоре завязалась тема о политике, конкретнее, о недавнем покушении. Кавински знал, что про него написали в СМИ, так как он, по сути, приехал по «приказу тире просьбе» Войда, чтобы помочь.
– С чего вообще Инспектор у тебя помощи просит? – поинтересовался Энтони.
– Ну, во-первых, он не просил. Я сам приехал, а во-вторых: хах, вообще-то я среди наблюдателей на хорошем счету! Как бы это паршиво не звучало...
– Может, в Прокуратуре тоже на хорошем станешь, кто знает, – рассуждала брюнетка.
– А, вы о Прокуроре. Ну, вообще, я толком о ней ничего не знаю, – «Свет, я и не думал, что так врать умею», – усмехнулся юноша самому себе. – Вроде нормальная, даже приятнее, чем отец её.
– Так, с одной стороны у тебя Прокурор, с другой... Какой, напомни мне на милость, алгоритм имеет твоя девушка? – очередной вопрос от Энтони.
– Она. Не. Моя. Девушка. – Отрезал Винс, нахмурившись, готовый ударить мужчину по голове чем-нибудь тяжёлым.
– Ладно-ладно, твоя подружка! Так нормально? Я даже имени её не знаю, а выкручиваться-то надо! – он поднял руки в знак капитуляции.
– Она наблюдатель, повторяю для особо внимательных слушателей, – Винс добавил в свою речь немного яда. – Ещё круче, чем я, если вас это интересует, – сухо добавил.
– Ну я и говорю – рабочий роман!.. – пискнул всё тот же Энтони, получив по шее от Софи.
– Спасибо, Софи, – отблагодарил Винс, сверля собутыльника взглядом.
– Он просто перепил, вот и разошёлся, – она тоже гневно смотрела на друга. – Сказали тысячу раз, а тебе неймётся всё!..
– Всё-всё, я больше не буду!.. – завыл он, прикрываясь ладонями не только от свирепого, но милого, взгляда её, но и от маленького замахнувшегося в его сторону кулачка.
Не пьяный, наблюдатель ехал до своей квартиры на машине, думая о том, как же ему потактичнее попросить Прокурора Империи освободить на него один вечер в своём расписании, чтобы провести его в каком-то клубе с совершенно незнакомыми людьми, знакомством с которыми она совсем не горела. «Я могу ненароком попросить это, выиграв её в карты, но когда у нас ещё будет шанс сыграть?.. Ну пока я только такой способ придумал, больше ничего в голову не идёт… Ну почему она не может?.. Ага, размечтался, почему да почему, да потому что она на этом алгоритме как проклятая вечно сидит, бледнючая – наверное. И на улицу-то не выходит даже, но по ней не скажешь, что есть какие-то проблемы со здоровьем, вон как быстро отошла… Подкинули мне. Блин, задачку!.. Легче найти статью за то, что меня не пустят в клуб, чем пригласить Валери пойти туда со мной!.. Кстати, я семинар-то отправил или нет преподу?».
Всего пару недель назад его зачислили в Академию, где он должен был получить за полтора года диплом, на который все остальные работают четыре или пять лет.
Лёгкие темы Кавински проходил чуть ли не по четыре штуки в день, сдавал по ним тесты на приличные 80-90% и шёл дальше по учебному плану. Нужно было закрыть около пятидесяти дисциплин, некоторые из которых Кавински даже не считал нужными, но он даже рта не смел раскрыть в эту сторону – у него и так поблажек было выше крыши. В Академию на занятие он вовсе не ходил, читал только учебники, умудрился даже выпросить у Валери её конспекты в электронном формате, готовился по ним, потому что считал, что они намного лучше и понятнее, нежели стопка страниц с непрерывным текстом, который он бы в жизнь не прочитал.
Кавински вообще не очень любил учебники: «Да в них одна вода. Нафига их читать вообще, особенно если в нормативках, – так он обзывал нормативно-правовые акты Империи, – всё написано. Иногда не особо человеческим языком, без бутылки и не разберёшься, дебилы какие-то писали законы что ли?.. Ну читать же невозможно просто!..» – жаловался он Валери, когда заходил к ней в кабинет на «пять минуточек», по итогу выдавая получасовую тираду о том, как ему надоело по пять раз перечитывать одну статью, чтобы понять её. Валери смеялась в ответ, прекрасно его понимая и дивясь тому, насколько ответственно он может подходить к выполнению задач. Сообразительность Кавински никуда не делась, она осталась на таком же высоком уровне. Ему было скучно разговаривать с одногруппниками, поэтому он этого не делал, когда приходил раз в неделю сдавать зачёты. Он стоял и смотрел, как его сверстники – они были младше всего на год – стояли около кабинета и тряслись, боясь не сдать зачёт, а Кавински знал, что выйдет от преподавателя спустя пятнадцать минут с оценкой «отлично» в электронной зачётке. Так и получалось.
В начале Февраля к нему пришла гениальная идея, как вывести себе в больший плюс обучение в Академии – за хорошие оценки попросить Валери сходить с ним в клуб. Но прямо он этого не говорил, нет, он думал, что его успехи докажут ей, что он готов выполнять её просьбы – хотя учиться чему-то новому ему нравилось и одолжения он никакого Прокурору в этом плане не делал – а потому она смилуется над ним и за старания сходит в клуб на один вечер. Энтони. Софи и Наве он этого не сказал, не считая их даже своими друзьями.
По Корпусу Наблюдателей пошёл слушок о том, что их юный коллега только-только начал учиться, кто-то посмеивался, но Кавински не обращал внимания, продолжая дальше начитывать и написывать конспекты. Подбадривал его сильно Вернон, жена которого и вовсе каждую неделю передавала Кавински через него различные булочки и пироги, которые готовила – раньше Винс заходил к ним в гости и вместе с семьёй пробовал вкусности тётушки. Сейчас парень был слишком занят, времени у него свободного не было даже на то, чтобы час бесцельно пролистать ленту соцсетей, о таком времяпровождении он забыл. Отдыхал он по-другому, по-своему – как и прежде, в клубах или читая книжки. Даже просмотр телевизора отошёл не то что на второй, на десятый план.
И вот он лежал уставший в вечер очередной Пятницы на кровати, распластавшись по ней после тренировки – немного болели мышцы рук. Свет он практически весь выключил, оставив работающим только небольшой голубого цвета настенный светильник у кровати. «Блин, я грушу хочу… – ему просто хотелось чего-то сладкого, потому что отказ от всего сахарного давался нелегко. Винс решил пожертвовать удовольствием вкуса ради чистой кожи и нескольких десятков часов, которые остались бы в его кармане без покупки кучи средств. – Подростком быть не круто. – И он плёлся на кухню, доставая из холодильника один фрукт, а потом стоя над раковиной и откусывая сладкие большие куски. И всё это в темноте – Чёрт знает, почему он свет не включал. – Завтра надо сема четыре сделать по муниципалке, там вроде немного, должен успеть после алгоритма… Блин, завтра же Суббота, какой алгоритм, у меня выходной, Чёрт побери!.. Ну я чего-то не знаю. Хочу ли в клуб идти, сейчас хочу только поспать… А, спросить ещё надо у Валери будет, чего там по клубу. У меня, конечно, экз на следующий день, но я в выхи подготовлюсь и всё норм будет. Мне по факту главное просто сдать для зачёта, а вот на «Влюблино» прийти надо обязательно, иначе хана моей репутации. Ёмаё, а чё я вместе с ней танцевать-то буду? Я же ни один парный танец не знаю. Вальс мне как-то не очень хочется танцевать, м-м, танго тоже фигня… А зачем я парюсь вообще? Главное, что я буду там и со мной будет девушка, – Винс смыл с нижней части лица сок от груши, вымыл руки и, теперь уже окончательно, рухнул на кровать, лицом вмявшись в подушку и лениво стягивая с тумбочки телефон, не особо уже соображая и медленно печатая на нём сообщение.
«От: I-500-SWt. Кому: R-900-SSSP. Текст: "Хэй, Прокурор, добрый вечер! Слушай... Ты мне нужна на один вечер. Да-да, в клуб. 14.02. Если сходишь, потом ни разу не попрошу больше со мной куда-то ходить. Разве что в следующие годы... Думаю, пару танцев – и ты свободна, меня просто так даже не пустят. Пить я не буду!.. Жду ответ". Время отправки: 23:37».