– Ты забыл, где мы находимся? Или забыл о камерах?.. – Осознав, что достаточно сильно осадила его, Валери глубоко вздохнула, виня себя за резкость, изменяя тон на совершенно нежный, успокоившись. – Ты не можешь так часто быть вокруг меня, хоть бы документ взял, чтобы аргумент был, но нет же... – Прокурор вывела его из кабинета, выходя следом, закрывая дверь.
– Извини, я не подумал, – он пытался сделать голос бодрым, чтобы не показывать стыда.
Они молча вышли на улицу, парень плёлся следом, притормозив около конца тротуара, собираясь уходить в сторону, но Валери взяла его за шкирку и вернула на путь, которым шла она.
– Что, домой уже не хочешь?
– А как же аргумент?.. – тихо спросил.
– Авто в сервисе, а коллеги все уехали. Ты видишь хоть одну машину на стоянке, кроме моей?
– Нет. Но я бы мог поехать на автобусе или взять такси...
– Нет, мы с тобой едем «решать вопрос», по которому ты обратился ко мне, прождав целый час около кабинета, – он прямо-таки выдохнул, удивляясь, как она смогла выкрутиться. Они сели в машину – давно же Кавински в ней не был. Пристёгиваясь, она спросила, – Какие новости за неделю?
– А, да, точно!.. Я с парнем одним познакомился, забавный такой. Сидел пьяный, курил, невеста бросила.
– Ты выглядел не лучше, когда я тебя, встретила, – Прокурор усмехнулась, управляясь с рулём широким движением.
– Ой, да какая разница, каким я был?! Это вообще было давно и неправда! Сейчас-то я красавец! – широкая, улыбка разошлась по его лицу, блондин уж очень любил себя хвалить и красоваться.
– Это правда и это было. И второе тоже правда, спорить не буду.
– О-о-о-о, Прокуро-о-ор, так, значит, я красивый? – ну всё, начал подлизываться. В этом и был весь он.
– Да красивый, красивый. Был бы не красивый, я бы с тобой не танцевала, – ухмылка на лице проявилась быстро.
– Нифига себе предъява! – он задохнулся от возмущения. – Между прочим, я, – он сделал акцент на себе, – просил тебя показать «высший класс» тогда! Мне нужна была рядом красивая девушка.
– Я до сих пор удивляюсь, как ты только до этого додумался. Хватило же смелости и ума.
– Ну а что мне? Слабоумие и отвага не особо поощряются. Зато сейчас мы вместе! Видишь, как хорошо, что я тогда решился.
– Я могла отказаться тогда, мне просто было скучно, – тон её голоса был ровным, она бы никогда не призналась Кавински в том, чем руководствовалась тогда, когда принимала решение.
– Короче, мы оба молодцы, ничего не знаю, вопрос закрыт.
– Ты просто не выдержал дискуссии, признай, – Валери начинала дразнить его.
– Что я сделал?! Да ни в жизнь!.. Если ты Генеральный Прокурор, это ещё не значит, что я не смогу тебя переспорить.
– Я просто всегда добиваюсь того, чего хочу, – надменно сказала девушка, выходя из машины. Винс взял её под руку, наклоняясь и хитро улыбаясь, манящим голосом говоря:
– Я тоже намерен добиться того, чего хочу, – от этой фразы по коже пошли мурашки. – И сейчас я хочу, чтобы мы пошли ко мне.
– Прекрасно, Кавински. И что ты делать для осуществления своего грандиозного желания будешь? Может быть, у тебя есть план? – она была ничуть не хуже соблазнительницей, чем он, говоря парню это прямо в лицо, смотря в глаза.
– Плана нет, но я как-нибудь выкручусь, – он весёлым шагом повёл девушку до подъезда.
Закатив глаза, Прокурор всё же согласилась на его «выкручусь», поэтому спустя несколько минут сидела за барной стойкой, заворожённо наблюдая за тем, как ей разогревали ужин. Кавински болтал, не переставая, а она его слушала – рассказ о Бобби продолжался, в том числе он рассказал и о том, как отделался от женщины в баре, посмеявшись над этим.
– Ну ты представь, сижу я, значит, вот так, – парень сел за барную, – только я сидел на твоём месте, а она на моём. Она спрашивает, типа: «Ну, ты чего один сидишь, не танцуешь ни с кем?», я ей вот так и показываю кольцо на безымянном.
– И она в это поверила? – уточнила Валери. – Будто женатые мужчины не танцуют ни с кем. А ты вообще не женат.
– Ну, нужно же мне было как-то повод найти, чтобы не знакомиться с ней, – он сполз ногами со стула на пол, уходя к микроволновке. – Да и, блин, там девок куча была, нафиг надо, выглядят как на сельскую тусовку пришли, – ворчал юноша, на это она всего лишь посмеялась, принимая в свои руки тарелку с едой.
– Никогда не суди о человеке по его одежде. Напомнить ли мне тебе, что ты носил, когда у тебя часов не было? – она произнесла это с упрёком.
– А... Да, признаю. фигню сказал, – он подмял губы.
– Это просто женская солидарность. – довольная, произнесла Прокурор. – Но это не означает, что я буду оправдывать девицу, которая не мыла волосы неделю, а ногти стригла последний раз месяц назад, ухоженность никто не отменял.
– Хорошо, я понял, больше не буду так говорить о девушках... Но, знаешь, после тебя с другими нет смысла танцевать, – только отвернувшись за своей порцией, он понял, что ляпнул, а потому поджал губы, при том чуть не закусив себе язык.
– Я пришла к аналогичной мысли ещё несколько лет назад, – Винс даже не понимал, действительно ли слышал эти слова или его просто огрели сковородой по голове.
– Да ты в целом ни с кем не общаешься... – он иронизировал.
– Это тоже правда.
– К слову, почему?
– Потому что не хочу, разве не логично? – усмешка.
– Меня просто... Мне... – он жевался, не мог мысль сформулировать. – Тот факт, что ты общаешься только со мной. Ты, случаем, не социофоб?
– Я общаюсь не только с тобой. Я ещё общаюсь с некоторыми судьями, с прокурорами и следователями, с генсеком...
– Ну к ним-то ты домой поесть не ходишь!..
– На Дни Рождения меня приглашают. И чаше всего, если ты заговорил о совместных ужинах, то зовут в ресторан, разговоры по большей степени рабочие, хотя и неформальные.
– А почему я об этом не знаю?..
– Потому что ты не спрашивал, я не рассказывала, а ещё это неинтересно. Мы в основном обсуждаем процессы и дела, говорю же, рабочие моменты.
– Так ты же сказала, что встречи неформальные?
– Формальная встреча это когда ко мне в кабинет приходят или я к кому-то в кабинет прихожу. Ресторан – лишь место обсуждения, никаких важных дел за столом, который не является рабочим, я не провожу. Конечно, были исключения, но на то они и исключения.
– Это с кем исключения были? – он напрягся.
– С генсеком, когда... – Девушка подняла на него взгляд бесстрастных глаз. – Кавински, за убийство генсека я сама тебя ликвидирую, даже не думай, – она видела его пассивную агрессию в глазах и мимике лица.
– Я и не собирался, – угрюмый ответ. – Да и к самому генсеку у меня нет претензий. А вот к его сыну есть. Он же был тогда в Омен-Сити, куда он смотрел, мать его за ногу?! – парень начал злиться, потому что помнил, что тогда пришлось пережить Валери. – Как он упустил прямо из-под носа торговлю оружием и такие заведения?!
– Он не опытен. Кроме того, я месяц назад отдала приказ снять его с должности, сейчас он работает помощником прокурора по надзору за экономической политикой, – покончив с едой, девушка положила руки на стол, перебирая свои пальцы.
– Обиделся, наверное, пхах, – его усмешка была злой.
– Мне плевать. Мы не друзья. Ничего личного. Должность его отца никак не влияет на появление у него привилегий. По крайней мере, для меня так. Судьи решили тогда дать ему шанс, исходя из того, что он сын генсека, но они ошиблись...
– Да, я помню, ты вроде говорила, что была против, но протест отклонили, – юноша собрал со стола тарелки, отправились мыть их.
– Я бы не стала надеяться на мальчика, который бегал за Цесарией, как ручная собачка, – ей аж противно стало. – Почему мужчины теряют голову от этого образа? – наблюдатель аж сглотнул.
– Ну, как бы тебе объяснить... – он отвёл взгляд.
– Мне он внешне нравится. Но я же не тупею, когда выгляжу так.
– Потому что образ создаёшь ты. Со стороны ты на него посмотреть не можешь, а все остальные могут. И, кхм, они же не знают, что с тобой нельзя завести отношения...
– Причём тут отношения?
– Я удивлён, что ты не понимаешь, – её вопрос поставил его в ступор. – Прокурор, скажи мне, вот когда человек тебе нравится, ты хочешь с ним общаться?
– Если такое происходит, я не только хочу, я и общаюсь.
– Вот именно! И окружающим ты тоже нравишься!
– Я не теряю голову от этого, вот в чём главное.
– Ну, это значит, что ты очень хорошо контролируешь свои эмоции и чувства. В отличие от отца, – по его спине прошёлся холодок, парень сразу вспомнил, как орал Инспектор на заседаниях. – К слову о нём, когда он возвращается?
– Только летом, в августе. Работы очень много.
– Получается, сейчас в Альт-Сити ты главной будешь заместо него?
– Я не знаю, он ещё не ответил мне на письмо с планом.
– Слушай, а Судьи докапываться не будут, если ты временной Исполняющий обязанностей Инспектора станешь?
– Будут, – её вдумчивый взгляд смотрел в пространство, кулаком она подпирала щёку. «И это мне не на руку». – И то не есть хорошо.
– В чём конкретно будет состоять их обвинение в этом случае? – он мешал ложкой сахар в чае, который сделал пару минут назад, не в силах просто сидеть.
– Узурпация власти. Я не могу возглавлять два из четырёх высших государственных органа.
– Засада... Но ты же не выбираешь, возглавлять тебе или нет полицию, это решает Инспектор.
– Ответственность буду нести я. Ему выгодно меня назначить, потому что он больше никому не доверяет, но Судей это интересовать не будет.
– Это как-то тупо, – фыркнул юноша, отхлёбывая чай и презентабельно ударяя её дном о столешницу, ставя кружку на неё.
– Если бы этот аргумент учитывался в Суде, было бы намного меньше проблем, ну а пока можно только думать, что делать. Я, конечно, не буду провоцировать их, придётся для этого изворачиваться, но по-другому никак.
– Неужели Инспектор вообще никого не может кроме тебя поставить на своё?
– Я была выращена для этого дела. В Империи нет людей, которых можно было бы сравнить со мной по параметрам воспитания и обучения.
– Ну да, я не уверен, что каждый гражданин Империи воспитывал своего ребёнка как солдата, – он усмехнулся.
– Да брось, у нас в государстве каждого ребёнка в восемь лет стрелять в людей учат, – она сказала это, улыбнувшись. И, видимо ей было смешно. Но вот наблюдателю явно было не до смеха.
– Это очень плохая шутка, – волнительно выдал он, – не говори её больше никому... Тебя учили стрелять в людей с восьми лет?..
– Доброе утро, – равнодушны ответ.
– Пиздец! – громко выдал Винс. – Просто полный пиздец... Что в голове у этого мужика творится... – он встал с места, пальцами зарываясь в свои волосы, второй рукой упираясь в бок. – Это же надо додуматься в восемь! лет! учить ребёнка стрелять! в людей!.. Ты как вообще адекватной выросла?..
– Не забывай, меня воспитывал не только он, но ещё и Вернон с Лавандой, – было грустно вспоминать об умершем старинке и его вдове, оставшейся с сыном.
– И спасибо им за это, – глухо произнёс парень. – А ты типа?.. В куклы играла или в машинки? Не знаю, с мячом?
– Играла, но мало. Не хочу тебя разочаровывать, но моими хобби были чтение и стрельба. В десять лет меня начали учить гримироваться, сначала я делала макияж только другим, потому что моё детское лицо было узнаваемо. А ещё запрещено преображаться при людях, тогда тебя сразу узнают.
– Слава Богиням, хоть что-то! Не хочу, конечно, показаться стереотипым, но скажу это: хотя бы одним девчачьим делом ты занималась, это хорошо. -–Девушка усмехнулась.
– Ты сам чем в детстве занимался, мальчик мой? – она помнила, что воспоминаний о детстве у Кавински, наверное, как и у неё, осталось мало, но ей всё же было интересно, она оба кулачка подложила под щёки, демонстрируя, что она вся внимание.
– Я? – ему даже смешно стало, он запустил руку за шиворот. – Да, впрочем, точно не помню... Ну, я больше по книжками был, но не ботан, по деревьям и заброшкам лазил, из всякого мусора какие-то приблуды делал, типа оружия, рогаток, самодельных игрушек. Помню, был у меня один конструктор, в него любил играть. Самое, кхм, интересное, – он слегка опечалился, – что друзей у меня не было от слова совсем. Нет, парочка людей считала меня прикольными малым, но я не помню, чтобы вместе с пацанами ходил в походы или на речку какую-нибудь. Со мной не общались, я был сыном «опасных людей», которым до меня не было никакого дела абсолютно. И я на них поэтому обижался – они забили на меня, да ещё и репутация была так себе из-за их алгоритма, а по итогу… Вышло, как вышло, их не стало, а проблемы мои не исчезли, – в печальной задумчивости юноша поджал губы. Валери слушала его, всё время с грустью наблюдая за выражением лица друга. – Мне кажется, нужно проверить тот ущербный район, где я жил, я уверен, там много таких же детей, каким был я.
– И что ты хочешь с ними сделать?
– Ну, как это?.. Вряд ли все захотят отправиться в детские дома, поэтому, наверное, нужно как-то по-другому смотреть на эту проблему, – он задумался, а Прокурор молчала, хотя и знала, что делать в таких ситуациях. – М-м, наверное, нужно выяснить, какие алгоритмы у гражданских там есть, сделать вывод: граждане с какими алгоритмами не могут обеспечить потребности своих детей. А потом изменить их оплату труда. Вот, я так считаю, – довольный собой, уверенный, он посмотрел на выражение лица девушки, чтобы оценить верность своего суждения.
– А дальше? Предлагаешь просто поднять им часы?
– А, ну, наверное?.. Я не знаю, как по-другому решить эту проблему... Мне нужно подумать.
– Думай, а потом мне напишешь подробный план, - она усмехнулась.
– Да, Свет, я на политика что ли похож? Смеёшься надо мной, Прокурор? Нет, я подумаю, потому что ты попросила, но не могу обещать, что это будет что-то вразумительное... – он чувствовал себя немного неловко, потому что ну совсем не разбирался в теме, о которой она спросила.
– Если ты что-то не поймёшь, я тебе объясню. Кроме того, если это действительно будет что-то из ряда вон, то я даже не подумаю это выносить на обсуждение.
– Ага, надо мной отец твой и Судьи поржут, если узнают, кто такую чушь написал.
– Сначала напиши. Я сама сделаю вывод, чушь это или нет, – звучало достаточно ободряюще, Кавински даже преисполнился желанием написать что-то дельное, за что бы мог не только получить похвалу от Валери, но и подкрепить свой уровень доверия.
Они проговорили ещё пару часов перед тем, как девушка ушла в свою квартиру, она не устала, нет, но у каждого же могут быть свои дела?.. Прокурор вчитывалась в строки отчёта, который прислал отец – ситуация начала исправляться, но рано пока было снижать уровень контроля за населением. Она думала, что он указал в письме и то, кто будет временно исполнять обязанности Инспектора, но ошиблась, на поставленный перед ним вопрос мужчина ещё не ответил. Выдохнув, она сама принялась за дело, о котором говорил Кавински. «Очень легко определить, какие алгоритмы живут в том районе, – Валери ввела несколько кодов, зашла в программу, которая содержала в себе базу данных о населении. Установив радиус чётко в пределах сектора, Прокурор и начала просматривать анкеты. Создав пустую таблицу, настроив уже другую программу так, чтобы данные об алгоритме и уровне доверия переносили в неё, принялась просматривать анкеты, пока просто пролистывала их. –Было бы лучше, если бы ещё отображались данные об уровне жизни в целом, а вывод исходя из оплаты алгоритма сделать не так просто, некоторые живут одни, некоторые семьями, поэтому расходы будут разные. Придётся подключать ПСП, – «ПСП» она называла прокурора по надзору за социальной политикой, – и ПЭП'а, – то же самое касалось экономической политики. – Это вообще их дело, а моё лишь отчасти, вот пусть и выполняют свой алгоритм, мне будто заняться больше нечем. Что, Чёрт возьми, они вообще на алгоритме делают?! Как Генеральный Прокурор я сейчас смотрю ещё и за их деятельностью, но я не должна делать за них их алгоритм... Почему в Империи нет людей, которые бы смогли справиться с этой должностью достойно, чтобы мне не приходилось за ними присматривать? Нет, такой расклад меня не устраивает. Пока я жива, нужно создать учебный план, которому должны будут придерживаться те, кому предстоит стать прокурорами. Этих детей изначально будут воспитывать именно для этого, иначе никак, не получится с подросткового возраста изменить их мировоззрение. Придётся частично использовать те же методы, какими руководствовался отец, не вижу никаких проблем, – она создала новый документ, назвав тот «Проект. Программа образовательного направления "Прокурорская деятельность"». Валери сразу же обозначила разделы, записала первые идеи, на что ушло больше времени, чем предполагалось, она просто не заметила, как время перешло за полночь, слишком была вдохновлена и увлечена. Взгляд ненароком упал на нижнюю часть экрана, которая отображала время, тогда до девушки и дошло, что было совсем поздно, но она могла позволить себе лечь позже, потому что был выходной. Она редко так засиживалась, вставая максимум в десять часов утра, потом обещая и отправляясь на тренировку в закрытый спортивный зал.
Квартиру Войд продал, он вернулся на прежнее, самое первое своё место жительства, предварительно немного отремонтировав его. Калеба стёрли, теперь он жил в полицейской казарме. Строительство собственного дома Валери зимой не продвигалось, разве что проделывались некоторые внутренние работы... Но пока её окружали четыре стены и вечно закрытые шторами окна, которые она открывала только для проветривания маленького помещения.
Наблюдатель без дела той ночью тоже не сидел. С воодушевлением размяв до хруста пальцы, он открыл ноутбук, создал там документ, записал туда свои основные идеи – пока в разброс, чтобы не забыть. Потом принялся читать нормативно-правовые акты Империи о социальной политике, о мерах финансовой поддержки – в отличие от Валери он не знал их практически наизусть. Потом принялся просматривать списки профессий, которые оплачивались самым низким образом. Он, возможно, продолжил бы сидеть в полудрёме – долго уже сидел, если бы в его голове не возникла мысль: «Так. Стоп. А какие у них алгоритмы-то были?.. Не помню, чтобы они говорили – уходили куда-то просто, вечером, не, под ночь даже приходили, особенно после того, как мне семь исполнилось. На каких алгоритмах такие смены-то вообще есть? Да и вообще, сколько они получали часов?.. Так, если эта программа поддержки была принята лет пять назад, то. А, не, не попали мы под неё, она позже, – он листал документ, хотя посмотреть ещё кое-что. – А кто её разра?.. – его глаза ставились на номере создателя. А, если точнее, создательницы. Он даже не особо удивился. – Тогда понятно всё, – на лице непроизвольно появилась нежная улыбка, перешедшая в добрую усмешку. – И когда она только успела?.. Надо будет потом спросить», – к слову, спросить он благополучно забыл, потому что был уже в невменяемом состоянии усталости. Сил юноши хватило только на то, чтобы бросить своё тело на кровать, с максимальным удовольствием прильнув к холодной подушке.
Он тогда совершенно не проверил почту, пропустив сообщение от Бобби, который приглашал его вместо сходить куда-нибудь и выпить. Утром, конечно, на ходу натягивая одну штанину, он пытался дозвониться до парня. «Блять, Бобби, набухался как Чёрт, всю ночь мне смс'ки писал и голосовые отправлял, а сейчас сам не отвечает! Откуда тебя забирать-то, а?! Придётся по импланту смотреть, иначе я хрен тебя найду». Не поев, он выбежал из квартиры, закрыв её нервно, отправившись спасать друга, у которого, как сам Винс выразился, «шило в одном месте обострилось в самый неподходящий момент». Суббота у него была просто незабываемая – обблёванный и пьяный Бобби умудрился чуть ли не стянуть с наблюдателя штаны, и потому блондину пришлось моментально, чувствуя стягивающийся зад брюк, хвататься за штаны по бокам, удерживая их. Бобби пытался хоть за что-то удержаться – и со спины зацепился за ремень Кавински. Наблюдатель тогда обернулся на него, подхватывая подмышки, чтобы тот не ёбнулся носом в снег, при том говоря под смех толпы: «Бобби, мать твою за ногу, штаны с меня не снимай! Мы просто приятели!» – ему нужно было развеять обстановку.
У Валери суббота вышла совсем не радостной. По выделенной линии позвонил отец, а это значило, что он ненадолго выехал из Омен-Сити.
– Привет. Я по делу, – начал мужчина.
– Я слушаю, – она пила чай, а потому держала а руке кружку.
– Ты будешь временно исполнять обязанности Инспектора, пока меня нет, – Валери нахмурилась, она думала, что сказать.
– Это провокация, – сухая фраза.
– Мне плевать, что скажут Судьи. Если я сказал, что ВРИО Инспектора будешь ты, значит, ты и будешь исполнять, – он не был рад тому, что дочь не была с ним согласна. «Сказать-то ты сказал, а головой перед этим подумал?» – гневно подумала она.
– Хорошо. Я буду расценивать это как приказ. Но не удивляйся потом, если меня приговорят к расстрелу, – этими словами она задела его.
– Ты либо исполняешь должности Генерального Прокурора и Временно Исполняющего Обязанности Инспектора, либо уходишь со службы, – он первый проявил агрессию, его слова были манипуляцией и попыткой запугать, но на неё они не действовали. – Я ясно выразился?
– Предельно, – её тон был холоден и твёрд. Она не звучала как загнанная в угол, стыдливая, да и страха не было. Можно было бы заметить надменность, но Войд был недалёк в этом умении. – Жду официальную бумагу, сразу же приступаю к исполнению.
– Так надо было сразу ответить. Всего хорошего, – Войд сбросил трубку раньше, чем услышал от неё ответное прощание.
Девушка откинулась на спинку барного стула, злясь, выдохнула, при том совершенно спокойно поставила кружку на стойку. «Старый осёл, – не сдержавшись, Прокурор ударила кулаком по столешнице. – Вот сдохну, тогда сам будешь Генерального Прокурора искать. А если сам полезешь, тебя задушат. Если, конечно, ты сам Судей раньше не расстреляешь, а ты можешь, тебе же на всё плевать. Но так государство ты не защитишь, потому что в итоге сам станешь для него самой большой бедой и опасностью».
Несмотря на то, что она была недовольна своим назначением, показывать это было бы сродни прострелить самому себе ногу.
Она стояла в форме перед сотрудниками Имперской Полиции и Прокуратуры, ну и, конечно, наблюдателями. Стояла, убрав руку за спину, из-под фуражки бросая на них холодный взгляд. Конечно, нашлись те, кто не особо был доволен назначением, они и дурачились, дебоширили. Помещение было большим, пришлось использовать микрофон, который был прикреплён к воротнику формы, похожей на короткий тренч, но она по-прежнему была тёмно-синей.
– Всем встать смирно, – её голос громом разнёсся по залу. – Дисциплину нарушать никто из вас права не имеет, – она была строга, приструнивая служащих. – А теперь, когда мы решили организационные вопросы, я перейду к основному. Приказом Инспектора Империи от девятого января Временной Исполняющей Обязанностей Инспектора Империи и Альт-Сити назначаюсь я, Генеральный Прокурор Империи, – эти её слова означали, что все полномочия Инспектора касательно Полиции были в её руках. Кавински, стоявший в толпе, нахмурился: «Чёрт. Ну нахрена он это сделал...» – закусив губу, он продолжал обеспокоенно и внимательно слушать. – Срок моих полномочий по первой должности закончится со снятием тоталитарного режима с Омен-Сити, когда Инспектор будет иметь доступ к постоянной связи и сообщению с Альт-Сити. Срок моих полномочий по второй должности закончится с прибытием Инспектора в Альт-Сити соответственно. – Она сделала небольшую паузу, чтобы первая реакция прошла. Одна женщина из толпы вскинула руку, и, не дождавшись разрешения, начала кричать:
– Госпожа Прокурор! – Валери сразу же обратила на неё равнодушный взгляд. – В течение трёх дней нам на почту приходят уведомления об увольнении и переходе или о переводе, что это значит?!
– Да-да! Мне тоже пришло! – поддержал кто-то, началась суматоха. Ряды превращались в бесформенную массу.
– Прекратить шум. – Её голос стал ещё страшнее, она нахмурила брови. – Всем замолчать. Следующий, кто нарушит дисциплину, будет следом за сотрудницей привлечён к ответственности, - это не было угрозой. – То, что приходит на почту – мой приказ. Я имею полное право ликвидировать из Полиции сотрудников, которые меня не устраивают своими профессиональными качествами. Если бы Вы перед тем, как задавать мне вопрос, подумали о том, почему именно Вы и Ваши коллеги получили такие письма, то, приложив ещё несколько умственных усилий, поняли бы, что все, кто каким-либо образом вошёл в число тех, кто не будет продолжать работу в Полиции, не эффективны, а потому Империя не должна тратить на вас ресурсы в том количестве, в котором это происходит сейчас. Многие из вас направляются на профессиональную переподготовку или ссылаются на работу в аграрных секторах – у вас ещё есть шанс остаться в Полиции, но при желании вам предоставится шанс сменить алгоритм, а остальным придётся это сделать в принудительном порядке. Воспринимайте это как чистку кадров, которая происходит раньше обычного срока. Вы должны были быть готовы к этому, так что мне не понятно, почему сейчас я вижу перед собой столько удивления и возмущения
– Вы решили уволить половину Полиции?! – с надрывом кричала женщина, руки которой уже скрутили.
– Чистка кадров проведена по закону – не более двадцати процентов от общего числа сотрудников. Если вы не согласны с решением начальства, то знайте, это ни на что не повлияет. Выбор сделан. И он когда-то был сделан вами.
С особенным восхищением её слушал Корпус Наблюдателей, который тоже потерь не избежал, но его члены понимали, что сотрудники, которых уволили – а перенаправленных их наблюдателей быть совершенно не могло – эти люди отправятся туда, откуда обратного пути уже не будет. Кроме того, понимали ещё, что не за просто так Прокурор приняла такое решение. Из всех присутствующих наблюдатели уважали Валери больше всего, но они не были единственными. Спецотряды по одному лишь её взгляду начали хватать бунтующих, надевали на них наручники и уводили. Особо отчаянные начинали стрелять в воздух – за них уже принимались наблюдатели и сама Валери, которая, поднявшись на этаж выше, пропала из виду. «Я знала, что так будет, поэтому ещё до собрания отдала приказ спецотрядам, вот только рассчитывала на большее, а бунтовщиков оказалось меньше». Из здания Полиции на улицу долетали звуки стрельбы, прохожие старались переходить на другую сторону улицы, зажимая уши. Какой-то сотруднк подошёл к Валери – особо предприимчивый, хотел голыми руками взять её – наивный. Девушка ударила его с ноги в лицо, потом кулаком в грудь, она схватила одной рукой его шею и вынесла тело за перила – тот болтал ногами с воздухе, цепляясь за её руку. Люди внизу замолкли:
– Это же сын Главного Секретаря!..
Хьюго хрипел.
– Ты не смог бы, – сказала ему Валери.
– Я д-должен был поп-пытаться, – его гневный взгляд смотрел на неё, а ей было плевать. – Ученик должен был превзойти мастера.
– Для начала тебе надо было отстоять своё место перед Инспектором, а потом покушаться на меня, – девичья хватка становилась всё сильнее. Она публично душила его. – Что, настолько обидно? – злая усмешка на её губах.
– Тварь!.. – настолько громко, насколько мог, выдал парень, тогда Прокурор швырнула его в стену, развернувшись корпусом. На этаж поднялись наблюдатели.
– Увести его, – металлический голос Валери.
Хьюго взяли под руки, он уже не сопротивлялся. Когда его вели к камерам, у самой лестницы встал как вкопанный его отец. Грегори вскинул брови и чуть приоткрыл рот, но он больше был возмущён, нежели напуган. К нему спустилась Валери, уверенно так, сохраняя руки за спиной. Зал полицейских замоок, все хотели услышать этот диалог.
– Госпожа Прокурор, что это значит?! – выдохнул мужчина.
– R-800-SSAp предпринял попытку убить меня, господин Главный Секретарь. Но он оказался не способен на это.
– Мой сын?! Мой сын предпринял попытку убить Вас?! – он усмехнулся. – Госпожа Прокурор, это невоз...
– Если Вам недостаточно моих слов, господин Главный Секретарь, то просмотрите записи с камер наблюдения, а ещё спросите у целого зала очевидцев. Если бы он этого не делал, я бы не приказала взять его и отвести в камеру. Не имеет значения, чей он сын и что он делал до покушения. Закон одинаков для всех. – Её слова не были рассчитаны на ответ, Валери сказала их как отрезала, не оставив Грегори шанса на оправдание собственного сына. - У вас есть право на разговор с обвиняемым, воспользуетесь им позже, – это было последнее, что она адресовала Главному Секретарю. – Увести его, – эти слова эхом прозвенели в его ушах. Наблюдатели ушли, всё же уважительно неся за собой тело Хьюго, у которого несчадно болели грудь, шея и спина. Валери как нр в чём не бывало, поднялась на второй этаж и с него уже говорила, – Надеюсь, на наглядном примере стало понятно, почему некоторые из вас попали под чистку кадров. Сотрудник, который недоволен своим понижением и обоснованным решением начальства – он больше не нужен ни Полиции, ни Империи. Ваш долг – делать всё для того, чтобы обеспечивать безопасную жизнь граждан, это модно делать с любой должности. Конечно объём полномочий разнится, но при желании, если кто-то хочет помогать больше, то делайте всё, чтобы вас повысили. Всё предельно просто – вы стараетесь, ваши заслуги оценивают по достоинству. Это равноценный обмен между государством и вами, – её тон, похожий не на упрёк, но на приказ, воодушевлял. У Кавински так вообще мурашки по телу прошли. – Если кто-то из Вас понимает, что его законные права нарушают, то я всегда к Вашим услугам – пишите жалобу или записывайтесь на встречу. У всех из бунтовщиков были эти способы, но они выбрали пойти против решения представителя высшей государственной власти, против главы Прокуратуры Империи, - она говорила с холодным гневом так, что сердце стыло. – Если кто-то ещё хочет обсудить публично со мной моё решение, то прошу, – она оглядела зал от одного конца до другого, все молчали.
Кавински посмотрел на коллегу.
– У тебя мурашки? – спросил парень.
– Ещё бы... Звучит так убедительно и властно. – Винс, подняв одну бровь, подготовив руки для аплодисментов, за ним и коллега. Потом они повернулась лицом к Прокурору, начав хлопать – постепенно тишина в зале сменилась хором звуков от аплодирующих рук. От Наблюдателей и работников Прокуратуры до полицейских. А Главный Секретарь всё стоял, смотрел на это, не зная даже, что ему самому делать. Его сопровождающие тоже аплодировали, улыбаясь. «Она только что на их глазах расстреляла их коллег и чуть не задушил своими руками моего сына, а они радуются... Сборище подчинённых идиотов, просто масса... Масса, которая управляется силой этой девушки, страшной силой. Но за этой силой идут добровольно, а не под страхом смерти, какой пользуется её отец. Это можно использовать».
Грегори думал, что ему удастся выпросить для своего сына помилование, но он ошибался, Прокурор была непреклонна:
– Ваш сын утратил свою перспективность именно тогда, когда стал работать помощником прокурора по надзору за экономической деятельностью, это погубило его. А после ещё и назначение сразу на должность прокурора Омен-Сити по надзору за деятельностью государственных служащих. Это слишком большой карьерный рост, он был не готов. Во-первых: потому что у него очень мало опыта. Во-вторых: потому что за гос.служащими надзирать это одна из самых сложных задач, которая может быть у прокурора. В-третьих: это был Омен-Сити, в котором ситуация с правопорядком была просто катастрофической. Поэтому он не справился, да и, впрочем, не мог. Я предупреждала его, предупреждала всех, кто проголосовал «за» его назначение. Мы с Инспектором были против, а Вы с Судьями поддержали. То, что произошло – не моя вина и не моя ответственность, а его, Ваша и Судей. Может, мне ещё напомнить, что моё право абсолютного надзора было в отношении этого юноши отобрано так же вашей коалицией поддержавших?.. Я не буду даже думать о том, чтобы стереть его, нет, только ликвидация.
– Госпожа Прокурор, а если бы Ваш отец попал в такую ситуацию?! Не поймите меня неправильно, но это мой сын! – вены на вспотевшем лбу мужчины вздулись.
– Я бы отдала приказ о ликвидации своего отца, – не задумываясь, спокойно ответила Прокурор. Главный Секретарь, до того руками вцепившийся в край её стола распахнул веки. Кажется, он сам тогда обратил внимание на её взгляд синих глаз, тёмных, холодных, уверенных. – Я не вижу ни одной причины для отмены решения о ликвидации Вашего сына. – Она сделала короткую паузу. – Либо множественное стирание.
– Нет. – Резко ответил мужчина. Множественное стирание было ещё хуже, чем смерть, оно перестало использоваться уже как несколько лет тому назад, потому что жертва просто откатывалась в своём развитии до младенческого возраста, нервная система и мозг отказывались при том воспринимать окружающий мир, люди становились инвалидами, за которыми нужен был постоянный уход. Больше тридцати пяти лет они не проживали, но чаще всего родственники просто не могли вытерпеть и вынести этих людей. Они сами их душили. Или давали повышенную дозу лекарств. Или просто привозили в полицию, сами просили стереть дорогого человека. Это было невыносимо. – Я спасу своего сына другим образом.
– Каким? Поймите уже, ему ничего не поможет, ничего не оправдает. Такие дела не прощаются и не забываются. – Она встала, чтобы их лица были на одном уровне. – Если Вы незаконным способом воздействуете на это дело, я буду вынуждена принять меры и в отношении Вас, Главный Секретарь.
– Госпожа Прокурор, а не хотите ли Вы временно исполнять и обязанности Главного Секретаря?.. – тихо и томно спросил он, сменив тактику. – Вы умная девушка, я вижу это. Инспектор в закрытом городе, главный Ваш противник из Судей мёртв, а нынешние еле удерживаются на своих местах. А сегодня Вы приговариваете к смерти моего сына... – бархатный мужской голос, опасный. Притупленный взгляд. Валери эти игры не нравились.
– Вы безосновательно обвиняете меня в том, к чему я совершенно не имею отношения. Инспектор отправлен в Омен-Сити, потому что он глава полиции, глава правоохранительного органа, который должен обеспечивать защиту гражданских. Судья Брайб был уличён в шпионаже, да ещё и с привлечением пособницы. Ваш сын несёт на себе бремя жертвы как обстоятельств, так и его, Ваших и Суда решений. – Она начинала очень сильно злиться, переходя на низкий тон. – В чём Вы меня обвиняете? – она смотрела ему прямо в глаза.
– Да в том, что Вы жестокая, лживая, властолюбивая и эгоистичная девчонка!.. – с его рта срывались брызги слюны. Он через стол потянулся к Валери руками, обхватив ими свою шею, начал сжимать её скручивать.
Но тут же ему самому в шею откуда-то сбоку вцепилась сильными клыками, сильными челюстями сжимая, прокусывая до хруста, давясь брызжущей в стороны кровью. Он чувствовал лишь сильнейший жар - кровь была горячей. Постепенно это жар разлился холодом по телу, но это было уже тогда, когда Главный Секретарь лежал на полу, уже не имея шанса на выживание.
Пёс разомкнул пасть, буквально выплёвывая изо рта кусок человеческой плоти. Охранник ещё не был большим, ему было всего полгода. Об этом животном абсолютно никто не знал, Валери тщательно скрывала его. Или он скрывался сам, лёжа в тени на своей подушке в одном из углов кабинета. Выходить на улицу Валери научила его через особый ход для служебных животных, там он, скрываясь в деревьях и кустах, добегал до её машины, садился в неё, оттуда девушка везла его туда, куда нужно было. Дрессированный питомец очень любил свою хозяйку и полностью был предан ей. Он подошёл к Прокурору, немного скуля, головой тёрся об её руку, чтобы погладила - и она погладила, второй рукой проводя по своей шее. Пёс поднырнул под руку, ластясь к груди, принюхиваясь к шее хозяйки, носом целуя её. Она подняла его к себе на колени, обняла, прислоняясь шеей к шее.
– Хороший мальчик, Ваньинь, – она уже выровняла дыхание, успокоил не только себя, но и собаку. Из-за его спины она видела тело Грегори, а особенно чётко –шею, из которой до сих пор фонтаном хлестала кровь. «Очень жаль, господин Главный Секретарь, что мы с Вами недолго сотрудничали. Но замену Вам я давно нашла».
– Добрый вечер, – голос отца был на удивление мягок. – Слышал, от семьи Главного Секретаря ты избавилась.
– Так говоришь, будто я этого хотела.
– Я не осуждаю. Нарушители законов должны нести наказание. И, оказывается, из тебя очень хороший дрессировщик.
– Собак учить легче, чем людей. Первые, в отличие от вторых, преданные и послушные.
– Верно. И кто будет преданным псом по кличке «Главный Секретарь»?..
– Хейго, – она улыбнулась, произнеся это имя. Молодой человек зашёл в кабинет, закрывая за собой дверь. Внешностью он очень напоминал Инспектора. Наверное, это потому что он был сыном его старшей сестры. - Приятно знать, что ты согласился.
– Я не мог отказать, предложение было слишком заманчиво, – улыбаясь, он сел на кресло. – Но, должен признать, сельская жизнь полюбилась мне за столько лет.
– Надеюсь, у тебя не возникло проблем в выборе последующего Аграрного Секретаря?
– Нет, не возникло, работа несложная, в отличие от той, хах, на которую я её променял.
– Надеюсь, ты не растерял своих навыков и талантов, которые были у тебя во время учёбы, – она подложила под подбородок ладони.
– Если бы я их растерял, то не прибыл бы в Альт-Сити с другого конца Империи по одному твоему зову, – он льстил, но голос был собранн и беспристрастен.
– Оправдывать свои слова будешь уже на новой должности. Назначение будет завтра, раз ты согласился. Инспектор в курсе твоей кандидатуры, Судьи нет, но я думаю, что это не будет проблемой.
– Могу я сразу спросить? - кивок. – Я ведь нужен, пока удобен? – обиды в его голосе не было, нет, только уверенность.
– Хейго, ты нужен, пока нужен, а не потому что удобен. Пока твои действия на посту Главного Секретаря не будут противоречить закону, я не сделаю ничего, в результате чего ты бы понёс ответственность. Проще говоря выполняйте свой алгоритм для блага Империи, господин Главный Секретарь, - она была верна себе, не позволяя льстить или хитрить, просто говорила то, что нужно было.
– Госпожа Прокурор, Вы же придёте на моё назначение? – он уже и встал, собираясь уйти. Подняв голову, она кивнула, провожая его взглядом. Молодой человек улыбнулся, покинув кабинет. Спустя минуту - уже новый стук костяшек.
– Войдите, – сказала Валери, подписываясь на документах. Кавински аккуратно закрыл за собой.
– Госпожа Прокурор, – задорно начал он, – а чего Ваш кабинет в последнее время столько мужчин посещает? – уверенный наблюдатель устроился на кресле, закину ногу на ногу, скрепляя руки в замок.
– Так всегда было, просто семьдесят процентов государственных служащих - мужчины, – совершенно спокойный ответ, который, как она знала, заведёт его.
– То есть та двухметровая, но более молодая и привлекательная копия Войда – госслужащий? – донимал он.
– Вижу, он тебе понравился, – она хитро улыбнулась, расслабляя брови – это лицо юноша знал, оно было слегка надменным и дерзким, а потому ему и нравилось. Вальяжно скрестив пальцы рук под головой, она продолжила. – Это хорошо. Не нужно ссориться с новым Главным Секретарём.
– Это он что ли?.. – Винс скинул бровь, он пытался оценить выбор Валери. – А не слишком молод?
– Ему тридцать лет, десять из которых он работал аграрных секретарём
– А-а-а-а, ну, это немного правит дело, да.
– К слову, ты очень точно подметил, что он копия Войда. Это сын его старшей сестры, мой двоюродный старший брат.
– Фух, а я-то думал, она по мальчикам начала сохнуть!.. Хах, раз он двоюродный, то можно вычеркнуть его из списка, – он тоже специально это сказал, показушник.
– Не знала, что ты ведёшь список моих теоретических ухажёров, – «Вот лиса!» – про себя подумал Кавински.
– Я несу ответственность за твою жизнь, Прокурор, так что, прошу тебя, супруга и спутника жизни выбирай себе... Хотя, кому я это говорю?.. – он сам себе усмехнулся, запуская руку в волосы.
– Раз ты так обеспокоен этим вопросом, может, у тебя есть какие-то варианты? – Валери продолжала улыбаться, и это безбожно попадало во всё, что было внутри Кавински.
– Каковы твои требования, Госпожа Валери? – он откинулся на спинку, так же улыбаясь.