– Эй-эй-эй, убери эту штуку! – пропищала она, отстёгиваясь, поднимая руки и под прицелом выходя из машины. Кажется, Шэг поняла, что злить Кавински не стоило. «Оказывается, методы решения проблем Валери достаточно эффективные», – подумал Винс, закрывая, дверь авто, не спуская с девчонки взгляд.
– Даже не пытайся убежать. Пошли, – опасно произнёс, схватив её за капюшон, придерживая за него. Убирая на ходу пистолет во внутренний карман куртки, наблюдатель повёл Шэг ко входу.
За плотно закрытой металлической дверью было достаточно светло. Кавински довёл девчушку прямо до стойки регистрации, ударил по колокольчику, стоявшему на ней, нахмурившись, ожидая хоть кого-нибудь. Из-за недалёкой двери выбежала женщина, она сразу же села на место, по-деловому выпрямляясь.
– Здравствуйте. Быстро оформите её, – устало попросив, он указал взглядом на Шэг.
– Куда ты меня оформлять собрался?! – огрызнулась та. – Он!.. Он меня изнасиловал! – выпалила девчонка, хватаясь руками за стол. Винс скривился лицом – его только что обвинили просто бесповоротно.
– Тогда придётся идти на осмотр к врачу, а потом в полицию, а совсем не к нам, – спокойно сказала женщина.
– Шэг, медицинская экспертиза всё покажет... – пробурчал наблюдатель. – I-840-N, Шэг, тринадцать лет, – продиктовал. Женщина записала за ним.
– Вы не являетесь её родственником?
– Не-а.
– Держите, – она протянула документы и ручку. – Я пока отведу девочку к гинекологу.
– Не нужно мне ни к какому гинекологу! – она начала вырываться.
– Да веди себя нормально, прекрати вести себя как дикарка! – Винс терпеть уже не мог. – Заткни рот и иди к врачу, раз говоришь, что я тебя изнасиловал! – он прикрикнул на неё сверху, держа за шкирку. Она вжала голову в плечи, смотря в пол. – Что за ребёнок, никак не уймётся, сто раз уже говорил: веди себя прилично, – ненавистно выдал парень, с силой перенося тело Шэг в сторону, прямо в руки женщины.
– Пойдём, Шэг, тебя должны осмотреть... – тихо сказала женщина, пытаясь быть приветливой.
– Не хочу! – она выла. – Предатель! Ты предатель и пидорас, слышишь?! – кричала она, пока женщина, схватив её за плечи крепкими руками, уводила дальше.
«Слышу-слышу, ори дальше», – причитал он, изучая текст, подписываясь в нужных местах. Спустя время женщина вернулась, потирая место, по которому, вероятно, её ударила Шэг.
– А она резвая... – запыхавшись, произнесла. – Осмотр был бы обязателен в любом случае, сейчас её проверят, учтя её же слова. – Она села на своё место. – Но, честно, кхм, я не думаю, что наблюдатель стал бы подобными вещами заниматься, и она не похожа на жертву, как бы это не звучало с моей стороны... У нас были случаи, когда дети и правда были жертвами насилия, но они, слава Алле и Терре, очень редки, – парень поморщился. – Только один вопрос: почему Вы привели её сейчас?
– Забрал из клуба, в который сам же и привёл. Думал, она будет прилично себя вести, я об этом не один раз просил, объяснял, почему нужно именно так, но, как видите, всё без толку, – он говорил слегка гневно. – С родителями общаться бесполезно. Они её сами выгнали, так , по крайне мере, она сказала.
– Ничего, тут ей будет лучше, ребят у нас много. –Он передал ей документы и ручку.
– Я всё подписал, держите.
– Больше от Вас ничего не нужно. Счастливого Нового Года!..
– И Вас тоже с праздником!..
Было всего-навсего восемь часов вечера, и у него было ещё одно дело.
Съездив до дома, а потом отправившись обратно в приют, Кавински передал повязанную бантиком книгу, которую покупал заранее для того, чтобы подарить её Шэг.
– Это так мило с Вашей стороны, – сказала воспитательница, в руки которой он и передал подарок.
– Это всё, что я могу для неё сделать, – как-то разочарованно улыбаясь ответил наблюдатель.
– Не переживайте, девочка в хороших руках. Мы многих детей сами забирали из других приютов, у нас им намного лучше, год с небольшим всего прошёл, а их и не отличить от тех, что раньше были!.. – улыбка на лице старушки заставляла и самого Кавински чувствовать внутри себя тёплые чувства.
– Разве из приюта могут отправлять детей в другой? – он почуял подвох.
– Мы тоже не знали, что так можно, но там частный какой-то закрылся, разорился, и деток к нам перевели, вот...
– А, кажется, я знаю, о чём Вы.
– Знаете? А я вот немного знаю, это после прокурорской проверки его признали непригодным, на следующий же день всё решили и сделали, вот только...
– Только что? – непринуждённый тон юноши позволил ему войти в доверие женщины.
– Я не помою, какой именно Прокурор этим делом занимался, вроде должна была Иви, Прокурор по социальной политике, я её помню. Она приходила к ним летом, но дом ещё работал, а закрыли-то его зимой. – «Валери постаралась», – она же потом погибла, – с грустью закончила она.
– Вы знаете, почему?
– Нет, я уже не помню, я же только слышала, что нет больше её, и всё. Там вроде ещё нескольких Прокуроров не стало...
– Верно. Один спрыгнул с крыши, остальные два пытались убить Инспектора, его дочь и его приёмного сына, – как-то важно сказал Винс, наблюдая за реакцией.
– Ах, Инспектора, – она поджала губы. – Так не его ли дочь сейчас последний Прокурор? – доброта спала с лица. – Ну, всё ясно тогда, – она увела взгляд в сторону.
– Что ясно? – выпытывал Винс. – Говорите, не бойтесь, я никому не скажу. Я же сам Инспектора не люблю, – заговорщический шёпот.
– Так сказали, будто дочь его Вы больно сильно любите, – проворчала она. Мысленно юноша усмехнулся. – Жестокая девушка, вся в отца, такой же Дьявол, – лицо Кавински стало хмурым.
– Вы так думаете? Ошибаетесь, она совсем не похожа на своего отца.
– Ну, не мне судить, – старушка развела руки в стороны.
– Как раз-таки Вам, Вы же гражданка Империи.
– Извините, но я больше не буду ничего об этом говорить, сами понимаете, у стен тоже бывают уши... – замялась она. – Вы же не сотрёте или ликвидируете меня?.. – в её глазах появился страх.
– Нет, это Ваша позиция, а я, если вы так беспокоитесь, не из тех представителей власти, которые за подобное стирают, – он был расслаблен. – Вы только подумайте насчёт Прокурора, она славная, на самом деле, – он говорил это, уходя.
Женщина грустно улыбнулась, помахав ему рукой, провожая:
– Счастливого Нового года Вам! – крикнула напоследок.
– И Вам! – улыбаясь, в ответ прокричал Кавински, скрываясь за дверью.
На улице, кажется, стало ещё холоднее – лицо щипало от холода, особенно щёки, а в носу всё стыло. Он добежал до машины, отряхнул ноги от снега, сел в неё, оставленную включённой, чтобы потом не отморозить себе ничего. «Блин, вообще не хочу я ехать опять в этот клуб, там чёт скучно... Валери, что ли, позвонить? Она мне ответит вообще?» – он набрал её номер сразу же, быстро отыскав тот в «избранном». И она ответила:
– Слушаю, – по-деловому.
– Не занята?
– Я сейчас отвезу Калеба к друзьям, а потом свободна, – Прокурор вела машину одной рукой.
– А, окей, это примерно через сколько тебе можно будет перезвонить?..
– Говори сейчас, – девушка была совершенно спокойна, видя, что Калеб начал прислушиваться и елозить на сидении. – Можешь минуту подождать. Он уже выходит, – Валери посмотрела на мальчика, останавливая машину прямо у подъезда. – Пока, завтра заберу, – сказала, отодвинув телефон от щеки.
– Пока. Я постараюсь остаться надолго, – малец лукаво улыбнулся, на что та в непонимании выгнула бровь, – чтобы больше времени у тебя было. Я же понимаю...
– Что ты понимаешь?.. Иди давай, иначе обратно поедешь, – отшутилась, проводив взглядом. Дверь закрылась, Прокурор вернулась к телефонному разговору. – Теперь говори.
– О, замечательно, мелкий слился, – он был доволен. – Не хочешь заехать ко мне?
– Конечно не хочу, – усмешка.
– Я щас не понял, ты шутишь или нет... В общем и целом, это не важно, вопрос был риторическим, – улыбка от уха до уха, он сам уже ехал по дороге домой.
– Какой наглый, – очередная ухмылка на её лице. – Ты разве не хотел отмечать в клубе?
– Хотел, но передумал. Я вообще забыл, что сегодня Новый год.
– Перенимаешь привычки нашей семьи?
– Ага, осталось только стать вторым приёмным сыном Инспектора, а тебе старшим братом буду, кайф. – Оба они ехали к дому Кавински.
– Ты пожалеешь об этом, я тебе гарантирую.
– Хорошо, я поверю на слово... И я только понял, что у меня дома нет еды. Ты хочешь есть?
– Всё зависит от того, на какой промежуток времени ты меня позвал, от чего зависит время, когда я лягу спать.
– То есть ты можешь на ночь у меня остаться?! – взбодрился Винс.
– Ну, мне нужно будет предупредить отца... А вещи у меня с собой всегда.
– Так, тогда давай зайдём в магазин какой-нибудь, потому что я уже хочу есть, а ты позже захочешь. И не можем же мы совсем голодные сидеть, верно? Мандарины хотя бы купить.
– Хорошо, давай я напишу отцу, а потом мы зайдём в магазин.
– Ок, я на удержание поставлю...
Как девушка и говорила, она отписалась Войду, предупредив о том, что её не будет этой ночью дома. Получила многословное: «Хорошо» в ответ и продолжила разговаривать с Винсом.
Она поставила свою машину на ближайшей закрытой парковке, а потом пешком отправилась к магазину. Кавински оставил своё авто на подземной парковке своего жилого комплекса – смог выкупить там место.
Они шли по одной дороге, но с противоположных её концов, разговаривая друг с другом. Уже когда видели друг друга, Винс сказал:
– Так, мне, к сожалению, пора заканчивать разговор, я готовлюсь провести всю ночь и вечер с лучшей подругой, – ясное дело, он имел ввиду её же. И Валери поняла это, хитро улыбаясь, видя и его улыбку.
– Мне тоже пора, один парень позвал меня сегодня к себе.
– Эх ты, а говорила, что ни за кем, кроме меня, не бегаешь! Врунья! Я буду смотреть за этим парнем, – немного проворчал он, сохраняя полное серьёзности лицо.
– Удачи, – она сказала это уже тогда, когда они стояли напротив друг друга, освещённые светом из-за дверей магазина.
– И тебе, – и оба сбросили. Кавински открыл правую дверь, Валери левую, и пара вошла в магазин, сразу же направляясь к рядам с фруктами. – Чёт они стрёмные какие-то, – парень поморщился, не решаясь даже трогать мандарины, о которых шла речь.
– Так ты бы ещё позже решил в магазин зайти, – она выбрала несколько штучек, сложив их в пакет.
– Согласен, я не подумал о времени. Говорю же, вообще забыл, что сегодня Новый Год, – он пошёл к рядам с соком, доставая с верхней полки яблочный, поднимаясь на цыпочки.
– И что же тебя так отвлекло? – с интересом спросила она.
– Не что, а кто. Я с той девкой возился
– Вижу, ты не в восторге. Что случилось? – она взяла с полки последнюю оставшуюся пачку консервированных ананасов.
– Да вообще ситуация неприятная. Её родители из квартиры на улицу выгнали, я решил её в клуб отвезти, там она бы хоть с кем-то познакомилась, я отвернулся на секунду, а она уже с каким-то додиком в туалете, где перепихиваются обычно, – ворчание.
– Там есть такой?.. – на её лице сразу выразилось отторжение.
– Да, и я не советую туда ходить по понятной причине.
– Даже мыслей таких не было.
– Вот именно, и не надо... Так, мы всё взяли? – ответный кивок. – Хорошо, идём на кассу.
Смеясь, они дошли до квартиры, абсолютно не обращая внимание на то, что безбожно замёрзли. Кавински онемевшими пальцами – потому что варежки забыл – открыл перед ней дверь, они прошли прямо до лифта, а из него будто механически уже – в сторону дверей, его квартиры...
Сколько раз она шла с ним до дверей, отчитывая за очередную «весёлую» вечеринку в клубе?.. На самом деле, всего пару-тройку раз. Сколько раз она оставалась там, полностью спокойная за себя? Сколько раз она приезжала туда после тяжёлого рабочего дня, желая расслабиться? Сколько раз он с таким радостным лицом встречал её на пороге, какое когда-то было только у её отца? Сколько в этой квартире было сказано слов, которых она больше никому и никогда?.. Всего этого было достаточно, чтобы считать это место своим вторым домом.
Кавински открыл дверь, пропуская гостью вперёд, Валери сразу же включила свет, проходя. Поставила пакеты подальше, забрала другие из рук Винса, чтобы он смог снять ботинки – они решили купить продукты на целую неделю.
– Ой!.. – неловко произнёс наблюдатель, чуть не грохнувшись на неё, ноги заплетались, девушке пришлось придержать его за плечи.
– Ты разве пил? – запах алкоголя она не чувствовала.
– Нет. Честное слово, ни единого глотка!.. Я просто оступился.
– Поверю на слово. Только не падай в мои руки больше так, будто готов полностью отдаться, – Валери чувствовала руками, что парень еле стоял.
– Я просто устал, – Винс не торопился вставать на свои две.
– Может, тебе ещё и ботинки помочь снять, раз ты так устал?
– Можешь вообще меня раздеть, я устал, – проныл юноша, плюхаясь на небольшой пуф. Она цокнула, но одним лёгким движением, проходя мимо, унося пакеты на кухню, стянула с волос шапку, взъерошив тем самым и без того непослушные кудри, закинув головной убор на полку.
– Ну, чего сидим? – требовательно спросила Валери, доставая из пакетов продукты.
– Я думал, ты меня всего разденешь!.. – наблюдатель протянул ноги поперёк всего коридора.
– Нет, всё я с тебя снимать точно не буду, хотя бы исходя из рамок дозволенного, – несмотря на это, девушка подошла к нему, наклоняясь и развязывая шарф, в который блондин лёг с головой. Он, конечно, вжался, что-то проворчав, не осмелившись сказать то вслух. – Что ты сказал? – с несерьёзным наездным тоном спросила Валери, расстёгивая куртку.
– Не-не, ничего... – Винс поднял руки, улыбаясь, поднимаясь на ноги, оборачиваясь, чтобы она сняла рукава.
Специально уйдя в занос, он ухватился за её руку – Прокурор повесила куртку на крючок, встав на цыпочки – и он повёл её в центр квартиры, широким таким движением покружив, выпустив потом свободно из рук в пространство кухни. Сманеврировав, Валери повернулась лицом к той, поставила кипятиться чайник с водой, Кавински что-то ткнул на пульте от телевизора – в квартире сразу заиграла бодрая музыка. Начал разбирать пакеты с едой.
– Так-с, что мы там вообще с тобой набрали?.. – поочерёдно юноша достал готовую еду, а потом и коробку с курицей, которую ещё предстояло приготовить.
– Очевидно, еду, – Валери уже по-хозяйски распоряжалась его сковородкой, готовая вновь стоять у плиты.
– Давай я сделаю? – предложил наблюдатель, подойдя к ней сзади.
– В какой момент своей жизни ты полюбил готовить?.. – искреннее удивление, она повернула голову в его сторону.
– Никогда, просто я знаю, что тебе уже надоело обслуживать двух бытовых инвалидов. Всё, давай, иди-иди отсюда, сядь на стульчик и сиди! – Винс выпроводил её с места готовки, подгоняя за спину, чуть подталкивая в лопатки.
– Я надеюсь, эта сковородка останется целой и невредимой, – усмехнулась та.
– Я готовлю не так ужасно, как твой отец, и, как видишь, полтора года-а-а... – потерял мысль, задумавшись. – Сколько я живу в этой квартире вообще? – он кинул на масло курицу из коробки, которую девушка только что открыла, подвинув к нему и позже навалившись на стену, отвечая:
– Да, полтора года.
– Да, так вот, за эти полтора года сковородка у меня даже ни разу не пригорела, точнее, к ней ничего не пригорело, – на самом же деле он врал – обучение мастерству кулинарии ему давалось не совсем легко, но безобидно приврать для красоты Винс всегда себе позволял.
– У тебя пригорает далеко не еда, а от некоторых людей, – подметила Валери.
– Если люди не понимают по-хорошему, возиться с ними я долго не буду, – проворчал Кавински.
– Мне кажется, это мои слова...
– Да, извини, права на использование я заранее не запросил. Ты же не засудишь меня за нарушение авторского права? – оба посмеялись, а Винс ещё и старательно переворачивал деревянной кухонной лопаточкой кусочки мяса, чтобы масло не попало на одежду. – Могу я продолжить?.. – кивнув, собеседница принялась чистить мандарины, которых было на самом деле всего ничего. – Я же с ней говорил, много говорил о том, что нужно себя нормально вести, а не устраивать выступления. Нет, она просто не хочет меня слушать! Ни в какую! Сегодня в клубе ребята вообще привели в пример Цесарию. то есть тебя, так когда они нарассказывали, Шэг так ревновать меня к тебе начала, такой цирк устроила, что мне даже стыдно было бы снова идти сегодня в «Вишнёвку». Я понимаю, прекрасно понимаю. что это из-за никудышного воспитания, но, блять, я же не нянька, пусть с ней разбираются в детской колонии сами... – в процессе своего рассказа он активно жестикулировал, злясь и иногда слишком громко говоря, но в этом и был весь Винс, девушка привыкла его слушать. Закончив, парень тяжело вздохнул, с грустным взглядом вскрывая контейнеры с салатом, в который для полного соответствия названию «Цезарь» требовалась как раз-таки только курица.
– Я направляла кого-то из полицейских на осмотр квартиры, но, видимо, этот визит ни к чему не привёл. Либо её родителям настолько плевать на собственного ребёнка, либо проблема не только в родителях. Если она всю свою сознательную жизнь прожила вот так, то изменить что-то сиюминутно и в данный момент станет практически невозможно, детская психология так и работает, она оставляет отпечаток на всю жизнь.
– Я в её возрасте родителей потерял и тоже не по тому пути пошёл, да ещё и наблюдателем стал. дурной... Хах, если бы она знала, чем я в те годы промышлял, никогда не поверила бы ни одному моему слову.
– Чем это ты таким промышлял?.. Ты свои попойки, постоянные походы в бары, употребление энергетиков и пособничество в распространении сигарет по детскому дому так называешь?.. – она недобро усмехнулась, и у Винса холодок по спине прошёл.
– А последнее-то ты откуда знаешь?..
– Я тогда просто наводила справки, наткнулась на одну интересную вещь. Ты делал много чего. за что можно было бы спокойно отправить в ту же детскую колонию, есть даже состав на ликвидацию.
– Какой?.. – боязно спросил Кавински. – Если ты про Питта, то, как ты говорила, там была голодная нужда…
– Нет, это другой случай. Но ты не только Питту поспособствовал во временной безнаказанности по распространению наркотических средств. Неужели ты думал, что я и об этом не узнаю? – её улыбка стала выглядеть опасно. – Это было тоже в детском доме.
– Так, стоп, а почему я тогда... Прокурор?.. – он встал как вкопанный.
– Не смотри на меня так, я никакое преступление не скрывала. у тебя было обстоятельство, исключающее вину – малолетство и форма вины, ты даже малейшего понятия не имел о том, что в конфетах был метамфетамин.
– Каких конфетах?.. – Винс вообще ничего не понимал.
– Вспомни то, как старшие друзья дали тебе конфеты, они думали, что ты их съешь сам, но не учли то, что ты терпеть не можешь вкус апельсина, поэтому конфеты были преспокойно оставлены в вазе, из которой те взяли другие дети, часть из которых попала в больницу.
– Тогда понятно, почему я больше не видел старших после того случая… – у него немного отлегло. – Я уже подумал, что ты решила скрыть.
– Никогда бы не подумала. Вспомни, с кем ты говоришь, – Валери хищнически посмотрела на Винса.
– Спасибо за честность, – тот расслабленно выдохнул.
– Всегда пожалуйста.
– А почему я вообще не в курсе?
– Заочное судебное заседание, я не стала тебя привлекать, хотя поговорить нам стоило, это я осознаю.
– Ну, ладно, всё равно спасибо, что меня не посадили, – опомнившись, парень добавил в курицу приправ.
– Мы отошли от темы, что по поводу родителей Шэг?
– Не хочешь заявку на её родителей написать? – он не придумал ничего лучше.
– О, как мило, ты делаешь мне работу, – пропела девушка, искренне радостная.
– Аэ, да-а, но я не то чтобы специально. Ты всё равно это направишь какому-то другому прокурору, не знаю, по делам семей, – Правое стекло запотело от пара над плитой.
– Протри...
– Не смей!.. – прикрикнул он.
– Линзу, – закончила она.
– Говорить протереть очки в единственном числе! А... – Он осёкся. – Я думал, ты по-другому скажешь, многие любят прикалываться и ржать потом.
– Я знаю о том, как говорят и что говорят. Это некрасиво, – осуждающе произнесла Прокурор.
Наблюдатель уже накладывал в тарелки к салатам курицу, запах которой, хоть и растекался по всей квартире, но душился ароматом её духов и его парфюма.
– Если бы все были такими культурным, как ты, – он не обращал внимания на линзу, потому что, как только отошёл от плиты, она сама похолодела и пар сошёл с поверхности.
– Ты просто общаешься не с теми людьми, поменяй окружение, если тебе и правда такое не нравится.
– Я не могу поменять окружение... Из-за того, что я наблюдатель, со мной мало кто общается, практически никто, на самом деле, а тех, кто общается, я искренне считаю идиотами, – он сел напротив, начиная ковыряться вилкой в салате.
– Мне жаль. – Тихо сказала она. – Бывших наблюдателей не бывает, ты не сможешь уйти от этого. Сменить алгоритм... Можно, но он будет лишь фактически.
– Да ладно, свой выбор я сделал ещё давно. И я ни о чём особо не жалею. У меня он был, и я хотел получать много часов. Пачкать руки чьей-то кровью не так уж и аморально, я привык, это же просто стрельба, – она подняла на него глаза. – Я получаю часы – это самое главное. Общаюсь на постоянке только с тобой, мне этого достаточно, – он поднял взгляд, улыбаясь, смотря в глаза подруги. – Я ни о чём не жалею. Если бы я выполнял другой алгоритм, то вряд ли встретил бы тебя тогда, не каждый может удостоиться такой чести. Смотри, зато мы сейчас с тобой отмечаем Новый год!.. Разве это плохо? Нет, конечно! И у меня есть всё, что нужно для хорошей жизни. И, знаешь, её бы не было, если бы не ты. Большое тебе за это спасибо, - он в лёгком стеснении от нахлынувшей искренности поджал губы в улыбке.
– Ты единственный, кроме отца, кто лично за столько лет сказал мне «спасибо», да ещё и во второй раз, – она положила руку под щёку, закончив есть, смотря на Винса.
– Единственный?! Как так, неужели никто?..
– Никто. Да и не за что меня благодарить, это же моя обязанность… Я считаю, что и тебе не стоит, – он закатил глаза, изнывая.
– Свет, какая ты всё-таки!.. Прокурор! Я это говорю, потому что я хочу, а не потому что кто-то там что-то должен или не должен. Понятно?! – он злился, но лишь для виду. Валери лишь усмехнулась в ответ, уходя, чтобы помыть тарелку.
– Ты говоришь это, потому что я спасла твою жизнь, за это благодаришь, – звук воды из-под крана перебивал её голос, но Кавински прислушивался. «Надо ему посудомойку установить, нечего намывать эти тарелки», – подумала. Винс подошёл, как-то неловко подставил ей и свою тарелку, оперевшись поясницей на подоконник, не отходя далеко.
– Я думал, что мы ещё месяц назад решили этот вопрос, – парень скрестил руки.
– Какой из вопросов ты имеешь ввиду? – она перевела взгляд.
– «Наш» вопрос, – сдержанно улыбаясь, хмурясь, он показал ей руку с кольцом.
– Я рада, что у тебя появилась жена, – наигранно радостно произнесла она, стряхивая с рук капли воды.
– Ах ты!.. – Он схватил её за левую руку, на которой было кольцо, подаренное им. – Это что?
– Кольцо, которое ты мне подарил.
– И что оно значит?
– Я не знаю, какой смысл ты вкладывал в подарок мне кольца.
«Ты только посмотри на неё, с таким хитрющим лицом у меня это спрашивает, плутовка! Понял я, что тебе нравится меня дразнить… Мне и самому нравится, ты же перестаёшь быть несчастной, начинаешь улыбаться и смеяться. Никто же больше не может вот так с тобой общаться, кроме меня. Позволяешь себе эту роскошь, доверяешь мне…».
– О, я тебе сейчас объясню, моя милая! – язвительно сказал он, одним движением аккуратно снимая с глаз очки, убирая их на подоконник, хмурясь, впихивая свои пальцы в её, ведя кругами до дивана, буквально бросая девушку на него. Она смотрела на него глазами, в которых плясали огоньки. Поднявшись на локти, но продолжая лежать на кровати, Валери подняла голову, смотря на то, как он снимал с себя водолазку, оставаясь обнажённым по пояс. Одним коленом парень опёрся на диван, второй ногой стоя на полу, наклонился, нависая над ней, расставил руки по две стороны от тела девушки. – Вообще ничего не понимаешь? Ни одна мысль в твоей голове не думает о том же, о чём думаю я?.. – Если бы Кавински не был знатным соблазнителем девушек, она бы, может, или кто-то другой на её месте, подумала бы, что он сейчас собирается переспать с ней. Но это была Валери, а не кто-то другой. И уверенности ей было не занимать. Дерзость и решительность наблюдателя разрушились ровно в тот момент, когда Прокурор прикоснулась пальцами к его кадыку, проведя от него до самого подбородка, направляя взгляд на себя, заставляя задержать его на себе. А она же всё знала и всё понимала, что Винс всего лишь игрался и шутил – ребячество и ложь в действиях праня были ей забавны. Её взгляд был томным, сосредоточенным. Вмиг блондин растерялся, сжатые в кулаки ладошки вспотели, а руки и вовсе начали подкашиваться. – Я… Я устал так стоять!.. – выдал он наконец.
– Слабак, – и она рассмеялась, руки свои положив на его плечи, с силой уложив спиной на диван – теперь она была сверху, вжимая его тело в каркас.
– Не смешно, спина затекла!.. – простонал Винс.
– Не ной как дед, – она убрала руки с его плеч, встав. Винс лежал, положив руки под голову. Ему на грудь прилетела снятая водолазка. – И оденься, а то трясёшься, – стоя прямо над ним, Валери смотрела свысока то ли осуждающе, то ли взглядом манящим, от которого бросало то в жар, то в холод.
– А-ага, – ответил Винс, садясь, натягивая кофту.
– Это не та сторона, – услышал он, когда уже собирался натягивать на тело.
– А раньше не могла сказать?! – глухо отозвалась его ворчание.
– Я думала, что этикетка в лицо тебя к чему-то в размышлениях да приведёт… – он промычал, запутавшись в рукавах – всё, что смог натянуть, так это горловину. С привычным серьёзным лицом Прокурор подошла, поправляя кофту, подставляя внутреннюю сторону рукава под его руку, чтобы он туда её просунул. – Когда-нибудь ты повзрослеешь? – и вторую.
– А ты хочешь, чтобы я перестал дурачиться?
– Я хочу, чтобы ты вёл себя так, как этого хочешь, но в рамках приличия. Думаешь, я не заметила? – она по-деловому села на барный стул, закинув ногу на ногу.
– Что заметила?.. – он даже засмущался.
– Когда ты боишься показаться взрослым, уверенным, ты начинаешь дурачиться и шутить. Не пойми меня неправильно, я ценю твой юмор и оптимизм, но ты не можешь всегда вести себя, как ребёнок, лишь бы я не отвернулась от тебя. Думаешь, я буду скучать только по тому Кавински, которого только-только встретила? Нет, ты изменился, и в этом нет ничего плохого, в чём-то ты даже вырос.
– Ну, хе-хе, спасибо… Нет, сегодня я такой, потому что устал.
– Почему ты тогда позвал меня, если устал? Отдохнул бы, выспался.
– Ну, я хотел встретиться, как-никак, мы с твоего дня рождения не собирались, так только, виделись в полиции пару раз… Кроме того, сейчас я уже бодрый и полон сил!..
– Кто-то две минуты назад стонал, что у него болит спина, – она ухмыльнулась, наливая в бокалы газировку из граната, которую они взяли в последний момент. Подойдя к нему, подала бокал. – Полночь только через час, но со мной опьянение тебе не грозит.
– Ха-ха, верно, – он взял бокал, отпив из него, наблюдая, как Прокурор уходила обратно на барный стул. – Что насчёт танцев?
– Знала, что ты предложишь… Скажи мне, почему мы всегда танцуем? – девушка закинула ногу на ногу, в ожидании ответа опустив на Кавински взгляд серьёзных глаз.
– Танцы – это то, что нравится нам обоим, и при этом можно танцевать вообще везде, для них не нужно как-то напрягаться. Или тебе не нравится?
– Нравится, просто… Это забавно, – жидкость в её бокале покачивалась вслед за плавно вращающимся по оси стеклу. – Обычно люди считают танцы чем-то интимным и совершенным, но я не заметила, чтобы ты как-то волновался о технике или красоте. Ты же просто танцуешь?
– А чего мне за них переживать? Как хочу, так и танцую, – он встал, поправляя водолазку, расстёгивая ремень, чтобы заправить ту в брюки. Покончив со штанами, юноша отнёс свой бокал, из которого выпил только половину, на стойку, оставив там. Наблюдатель надел очки на переносицу, поправил их. Встав перед Валери, парень выпрямился, подавая ей правую руку. – Миледи? – он слегка улыбнулся, понимая, что отказа не получит. Коснувшись её руки, понял, насколько сильно вспотела его ладонь, ему стало немного стыдно перед ней, он хотел было даже отойти и помыть руки, но Валери взяла его за плечо, ловко так увела дальше от кухни. – А, эм, прости…
– Как крыса бежишь с тонущего корабля. Но ты же не крыса, ты капитан, а капитан должен тонуть с судном, – она не спускала с него взгляд, абсолютно не обращая внимания на тёплые ладони.
– Да, наивно было полагать, что ты побоишься моих рук, я буквально блевал при тебе… – улыбаясь в смятении, вспомнил он.
– И как только тебе в голову приходят такие прекрасные воспоминания во время нашего танца? – ухмылка на лице.
– Не знаю, сами приходят, я их не звал, – отмахнулся наблюдатель, выпуская талию партнёрши из своих рук, предоставляя возможность покружиться.
«Её волосы, а особенно эти забавные пряди спереди, они так летают, пушистые, как хлопья снега. Прикрытые веками глаза, словно она вот-вот уснёт…». Валери обошла его по окружности, не отпуская ладони, а потом вернулась в его руки, но юноша застыл, словно о чём-то задумавшись. Она не думала, что Винс растеряется, потому как-то неловко навалилась на его грудь спиной. И тогда он очнулся, ощущая её совсем близко к себе, сердце забилось быстрее, разгоняя кровь по венам. И под музыку, которая всё время играла, под тяжёлый и томный звук, наблюдатель одним движением, но так сильно, взял её за талию, развернув к себе. Тело будто хотело податься вперёд, сомкнуться с девичьей грудью, ощутить её руки, обхватывающие плечи. Даже в танце они всегда сохраняли дистанцию. И Кавински её нарушил, подняв свою ладонь с талии на лопатки, встав практически вплотную – её рука легла на его плечо, а второй Валери лишь крепче сжала его пальцы.
– Кавински, ты знаешь, что не можешь называть меня «миледи»?
– Почему?.. – глухо спросил Винс.
– Потому что я не твоя леди, глупый. – У него в груди и в голове одновременно что-то щёлкнуло.
В её губах – улыбка, в глазах – бесконечность небес, в её руках – он.
И было так спокойно, комфортно и абсолютно… Впервые за много лет у него появлялось внутри чувство «дома», когда Винс проводил с кем-то время. Это было раньше ему не ведомо, однако теперь он понимал, что это такое. Она прощала ему все выходки вредного характера, веселилась вместе с ним, шутила. Он считала истинным везением то, что они смогли поймать одну волну, на что ушло чуть больше года – узнав Валери лучше, наблюдатель осознал, что выиграл джекпот. Такого друга, в данном случае, подруги, у него не было. И его «попытка соблазнения» ничего не значила, она была лишь присущим ему обычным шутовством, которое он провернул первый раз в жизни.
– А чья тогда? – нахмурился наблюдатель.
– Я вообще не миледи. Миледи – замужняя женщина.
– Как всё сложно... – вздохнул он. – А незамужнюю как называть?
– Просто леди. Но я и на неё не похожа, – Прокурор усмехнулась.
– Почему ты так считаешь?
– Не ассоциирую себя с леди.
– А-а-а, точно! Ты же Императрица! Какая ты леди, и правда, – он вспомнил о «Влюблино».
– Только не говори, что мне придётся идти и в этом году... – она на самом деле была не против, просто иногда использовала реверсивную реакцию.
– В этом?.. – Кавински встал, не отпуская рук, обращая внимание на часы над кроватью. – Не дезинформируй меня, женщина, ещё целая одна минута!.. – парень пошёл к барной стойке, чтобы взять с неё бокалы, не особо задумываясь, какой у кого бы, протягивая ей тот, который был у него в правой руке.
– Это не мой, – пригляделась она, – на моём помада.
– Ты красила губы?.. Я даже не заметил, – да, он только сейчас обратил внимание на то, что они ярче, чем обычно. – А вот сейчас заметил, – они обменялись бокалами. – Ну что? За то, что за этот год мы стали ближе?
– Можно и за это, – она усмехнулась.
– И в следующем станем ещё ближе, – быстро дополнил он, чокаясь, залпом выпивая содержимое. Валери не растерялась, тоже выпила, но отпив лишь чуть-чуть. «А разве так можно? И нужно ли? – подумала она. – Мне кажется, что ближе некуда совсем».
Ещё полтора часа не расставаясь руками, они танцевали под новые и новые песни, смеясь. Но к концу второго часа ночи ноги уже начали заплетаться, было решено прекратить, чтобы не свалиться на пол и не сломать кости.
Поочерёдно они сходили в душ, а потом сели друг напротив друга на расправленном диване.
– Я даже спать перехотел, у меня только ноги устали... – проныл Винс.
– Я не знаю даже, чем себя занять завтра, хотела на работу пойти... – её перебил восклик парня:
– У тебя и так сокращённые выходные, отстань ты уже от этой дрянной работы, сколько можно, в самом деле?!
– Но я не знаю, чем себя занять. Если я не буду работать в офисе, это ещё не значит, что я не буду работать у себя дома.
– Значит, ты будешь со мной отдыхать! И именно отдыхать, поняла? Ну неужели нельзя просто сидеть и ничего не делать?! Я вообще в шоке с тебя…
– Можно, но я не хочу, мне нужно занять чем-то либо руки, либо голову...
– Я бы на твоём месте просто спал, ел и смотрел целыми днями телевизор...
– У меня создаётся ощущение, что только этим ты и занимаешься. Удивительно, что с таким мировоззрением ты идёшь по карьерной лестнице семимильными шагами.
– Это просто иллюзия, на самом деле я тоже работаю.
– Я верю, факты говорят больше, чем слова, – она усмехнулась.
– Так, давай тогда сразу обсудим, что будет на «Влюблино», – он откинулся на спинку дивана, мечтательно рассуждая.
– А что там обсуждать?.. Почему нельзя сделать так же, как и в прошлом году.
– Почему нельзя? Можно, но я не об этом, а о том, что, ну, ты точно со мной пойдёшь?
– Да, ты же попросил.
– На самом деле, я ещё не просил, но просили ребята.
– Это значит, у меня ещё есть шанс отказаться? - усмехнулась Валери.
– Нет! – сразу вскрикнул он. – Ты идёшь со мной!
– А зачем ты тогда меня спрашиваешь? Что за выбор без выбора.
– Ну-у-у... Если ты не пойдешь, то и я не пойду, в этом ничего страшного нет, просто скажу, что заболел. Не знаю, почему мне не пришла эта идея в прошлом году.
– Потому что очень сильно хотел пойти, наверное.
– А, наверное...
– Тебе, мне кажется, пора сменить обстановку и сходить в другой клуб. Знаешь, в этом-то ты Император, а в другом – никто. Распространение сферы влияния для тебя будет лучшим вариантом. это поднимает авторитет и, как ни удивительно, расширяет ещё и твою сферу влияния как наблюдателя.
– А, я понял, к чему ты! Плутовка, заставляет меня работать даже тогда, когда я отдыхаю! – она хитро улыбнулась.
– Быстро просёк, – её ухмылка не осталась без внимания.
– Ещё бы я не просёк... Ладно, в этом году последний раз ходим в «Вишнёвку», потом можно замахнуться и на клубы побольше... А ещё, я придумал, что мы будем делать завтра! Ты же умеешь кататься на коньках? – она отрицательно покачала головой. – Серьёзно?! Ну ничего, я научу. Просто, по сути, это те же танцы, но на коньках.
– А ты не боишься кататься? Есть же риск упасть и удариться? Развалишься ещё, я тебя собрать по костям не смогу, - и она хитро-прехитро улыбнулась, защищая себя подушкой от взбунтовавшегося Кавински.
– Ах ты-ы-ы-ы-ы!.. – кричал он, кинув в неё другую подушку, а потом начиная бегать за девушкой по всей квартире, не вписываясь в повороты. – Ржёт надо мной и только!
– И в мыслях не было! Я просто говорю на языке фактов, – Прокурор стояла в углу – справа была стена, слева Кавински, который мог бы перехватить её. Она оббежала диван, потом перепрыгнула через небольшую стенку перед кроватью, приземлившись на одеяло.
– Эй, кровать не сломай! – крикнул он, убегая за ней.
– Не беспокойся, если что-то случится, я куплю тебе новую, – ответила она, вставая, поправляя талию своих шорт, садясь на одеяле, обнимая себя за колени.
– Мне моя нравится, – он лёг рядом, смотря на неё, заваливаясь на бок. – Она оказалась лучше, чем диван. Можешь, кстати, если хочешь, на ней спать.
– Ты ради этого на диван переберёшься? – спросила Валери.
– Нет, – с заминкой сказал он. – Кровать большая.
– Я могу только одна спать, – ультиматум.
– А тебя не смущает, что мы в прошлом году или когда там, на диване заснули вместе?!
– Смущает. – Винс замолчал.
–Ладно, я готов пожертвовать комфортом и лечь на диван.
– Как мило и самоотверженно с твоей стороны.
– Я пошутил. Я быстрее тебя спихну отсюда, вообще на полу будешь лежать, – нет, пошутил он как раз сейчас, потому что в жизни бы никогда так подло не поступил.
– Я могу уйти спать в служебную квартиру, – она задумалась об этом, поднимаясь с кровати.
– Куда-а-а-а? Нет, здесь сиди, – юноша схватил её за руку.
– Я пошутила...
– Используешь мои же методы против меня? Как подло, Прокурор!..
– На диван я иду, не бойся, – выкрутив своё запястье, девушка пошла в зону гостиной, ложась на него. Наблюдатель зевнул. – Видишь, тебе уже пора спать.
– Да, теперь я точно устал, – он накрыл себя одеялом, потягиваясь. – Блин, свет забыл выключить. Выключи, пожалуйста.
Девушка встала, пройдясь до выключателя, щёлкнув по нему. В квартире стало совершенно темно, но её силуэт виделся чётко, потому что свет фонаря из окна падал в гостиную, где она и была. Вытянувшись, Валери втянула живот, напрягая мышцы ног и рук, запрокидывая голову – и Кавински это видел: «Блин, ну красиво же, очень... Не знаю, сколько времени она проводит в зале, но очень красиво...». Потом она легла, не особо укрываясь, потому что было жарко.
– Я в девять утра не встану! – Винс знал, во сколько обычно она просыпалась по выходным. – Максимум в обед... Пощади.
– Так спи, я всё равно ещё должна буду приготовить завтрак.
– Даже не смей будить меня раньше, я тебя тогда больше не пущу к себе в дом!
– Я много не потеряю, – отмахнулась она.
– Ты офигела?! – они перекрикивался с ней на всю квартиру. Валери посмеялась.
– Спокойной ночи, – сказала она, закрывая глаза, уставшая.
– И тебе сладких снов, – пропел наблюдатель.