Наблюдатель ещё не был в зале Главного Суда. Кавински нервно поправлял галстук на шее – он первый раз надел на шею эту удавку.
Одежду ему принесла Валери. В числе элементов официального образа был галстук – парень не хотел оставлять его не тронутым. Конечно, он уточнил, обязателен ли тот, получил отрицательный ответ, но почему-то подумал, что Валери понравится, если он будет в галстуке: «Она же подразумевала, что я его надену? Значит, я должен надеть». Смущаясь, попросил помочь ему его завязать.
Юноша поднял подбородок, когда Прокурор затягивала аксессуар на его шее. И эта шея горела и изнывала, как и весь Кавински.
– Ты не дышишь? – спросила тогда девушка, не убирая своих рук с галстука, смотря Кавински в лицо.
– Типа того...
– Расслабься. Это могла быть петля, но это всего лишь галстук, – она усмехнулась, сохраняя взгляд свой холодным.
– Да лучше бы меня кто задушил сейчас... – не подумав, выдал он. Прокурор сразу же охватила его шею одной рукой, чувствуя под пальцами все мышцы, связки и кости, чуть сдавила её. «Блять, я сдохну сейчас... Молчал бы лучше», – в глазах потемнело, стало до невозможности трудно терпеть жар в груди. Валери делала это нарочно.
– Если ты умрёшь, мне придётся и с того света тебя спасать. Подумай об этом хорошо, я не всесильна, – она говорила холодным, но манящим голосом. Её духи вокруг делали обстановку только хуже...
– Знаешь, ради того, чтобы ты не шла на тот свет, я постараюсь не умирать.
– Ты обязан не умирать. Это приказ, – она положила руки на его плечи, поправляя посадку костюма.
Для неё в Кавински ничего не изменилось, он как и был глуповатым на поступки, но сообразительным наблюдателем, таким и остался.
Но для Кавински в Валери что-то изменилось. Он видел, как она отстранялась от него, но оттого становилась ещё более притягательной – юноша знал, доверие к нему подорвано, её поведение – не намерение быть недоступной и желанной, а личные границы одиночества, которые она привыкла делать лишь шире и сохраняла в широте. Но он хотел быть принятым ей. Снова.
Не сдержавшись от внутреннего желания, Винс перехватил одну её ладонь, горячо прошептав:
– Госпожа Прокурор, я постараюсь выполнить Ваш приказ, – поцеловав её пальцы. Холодными. Его губы были влажными, и этот лёгкий поцелуй она запомнит на всю жизнь...
Она была немало удивлена, медленно убрав свою ладонь, когда Кавински отпустил её, неловко убрав свои руки за спину, точно запрещая к себе прикасаться к ней. Прокурор молча ушла, одарив его мимолётным ледяным взглядом.
Вспоминая это, он ощущал, как по его телу пробегали миллионы мурашек. Вздохнув, выпрямив спину, наблюдатель вошёл в открытые перед ним двери.
Трибунал Суда Империи был одним из тех мест, из которых была очень высока возможность не выйти. Все слова и действия были оставались в стенах. Оправдательный приговор был в качестве редкого гостя. Камеры, система блокировки дверей и окон, спецподразделения в качестве охраны. Просторная комната с двумя большими окнами, которые были по бокам от мест для Триумвирата Судей. Три стёганных чёрных бархатных кресла, на которых сидели Судьи – они и были символом правосудия, а далеко не весы и меч. Места рассчитаны на узкий круг лиц – Судьи, Инспектор, Прокурор, Адвокат, Главный Секретарь, следователь, дознаватель, судмедэксперт, обвиняемый, потерпевший и Священник. Процесс носил инквизиционный характер, дело возбуждалось только от лица государства – Империи.
Юноша, заходя, видел, что Лина стояла в центре, а на её руках были кандалы. Ему стало жаль её, потому что это было унизительно, но в другой момент он понимал, что она могла стать причиной если не смерти, то самой большой опасностью для Валери. Кавински сел на предназначенное для него место, Прокурор сказала ему, что он должен сесть слева от Судей за третьи одиночные трибуны. Она сама же стояла рядом с отцом, чуть левее и за обвиняемой, справа был отец. Войд хмуро посмотрел на наблюдателя, потом обвёл взглядом кабинет, руки его были за спиной. Двери зала закрылись. Следователя и дознавателя на процессе не было, потому что ими была Прокурор.
– Начало судебного заседания по делу I-500-SSP объявляется открытым, – Брайб ударил молотком по столу. – В первую очередь мы вы слушаем сторону обвинения, слово даётся Прокурору Империи по надзору за деятельностью государственных служащих, – он ещё раз ударил молотком. Валери в одной руке держала планшет, в котором были формулировки статей, которые она должна была зачитать при обвинении.
– Уважаемый Суд... – обратилась Валери. Брайб поморщился, ударил молотком по столу, прокряхтев:
– Нарушение порядка судебного заседания по Закону «О порядке судебного заседания» статье сорок четыре. Неуважительное обращение к Суду. Лишение права присутствовать на судебном заседании, – он говорил это так довольно, своими мелкими глазками впиваясь в Валери, которой ну очень хотелось его просто застрелить. Форгер и Перьюрор посмотрели на него с бешенством в глазах – старик просто не сдержался, погорячился, предвкушая падение Прокурора. – «Уважаемый и Светлейший Суд», – он выделил второе прилагательное. Кавински чуть на месте не умер, он не мог подумать, что кто-то мог Валери указывать на то, что она сделал якобы неверно. В тот же момент наблюдатель смеялся над Судьёй – ошибся в этом моменте он. Войд нахмурился, сердце сжалось даже у него, но мужчина молчал. Главный Секретарь поднял взгляд на Судей, он собирался было поднять руку, но быстрее это сделала девушка.
– Уважаемый Суд, Ваши требования отклонены, – начала сама Валери, защищая саму себя. Всё трое чуть не задохнулись от её «наглости». У наблюдателя вспотели ладони. Обстановка накалилась с самого начала. – По Закону «О порядке судебного заседания» статье сорок четыре обращение к суду в части: «наисветлейший» применимо только в случаях, когда рассматриваются дела, включающие в себя состав религиозного преступления, – сказала она громко и чётко, ни одним мускулом на лице не шевельнув. Главный Секретарь и Адвокат подняли руки, по очереди сказав:
– Протест поддержан.
– Протест поддержан.
Последним руку поднял Войд, сказав более свободно:
– Протест поддержан. – «Один на три. Ещё два голоса, – подумала Прокурор. – Воздержаться от голосования, они не могут». Перьюрор поднял дрожащую костлявую руку:
– Протест поддержан. – Тогда его захотели убить Брайб и Форгер – при равном количестве голосов Суду не выписали бы штраф... Старик просто забылся, как и первый. Священник Лоренс, стоявший с крестом у самых дверей, поднял его над головой. Церковное лицо от лица Союза Двух Богинь должно было выносить замечания Суду, Обвинению или Защите, если считало то нужным.
– Судья Брайб да наказан будет Судом Богинь за своё невежество и клевету, – и Лоренс поцеловал свой крест. Это было чисто номинально. По Закону Судью при грубых нарушениях либо лишали должности, либо отстраняли от нескольких дел, либо лишали права голоса. – Судья Брайб прощён да будет, ибо грех его невелик, но за последующее он будет наказан в двойном разе. – И эта норма тоже была. Брайб поджал губы, не опуская глаза со Священника. «Старый индюк, сдох бы ты или хотя бы замолчал». – Продолжение процесса благословляется...
– Уважаемый Суд, – вновь сказала девушка, – гражданка Империи I-500-SSP обвиняется в нарушении законов Книги Света сто двадцать пять: «Нанесение средней тяжести вреда здоровью по неосторожности» и триста тридцать: «Оставление в опасности при обстоятельствах, несущих угрозу жизни и здоровью». Также к подсудимой применимы правила закона сороковой Книги Света: «Совершение преступления должностным лицом», которые отягчают её деяние, – Брайб уже готовился поднять руку, чтобы что-то сказать, но Валери продолжала. Кавински знал, что сейчас начнётся... – Подсудимая также обвиняется в нарушении законов Книги Света по статье сто: «Шпионаж», – Судьи спохватились, они переглянулись между собою, со скоростью забирая со своих столов материалы дела – под верхними стопками бумаг были ещё одни. Шелест листов практически перекрыл голос Валери, тогда она начала говорить громче. Войд внимательно слушал – он не знал ничего о планах дочери, но у него материалы дела были, которые он принялся изучать. Инспектор аккуратно начал листать те, изучая. – Гражданка делала это по просьбе другого лица с целью получения информации о R-900-SSSP, Прокуроре Империи по надзору за деятельностью государственных служащих. Лицо, привлёкшее I-500-SSP к этому – P-100-SSSJ, – она сказала номер Брайба.
Старик то зеленел, то багровел, то бледнел. Он закрывал рот кулаком, не понимая, как с себя смыть такой позор. Ответ был априори один: никак. Форгер и Перьюрор, видимо, ничего не знали, они глядели на пристыженного товарища во все глаза. Перьюрор крикнул:
– Госпожа Прокурор, предъявите доказательства! – Валери кивнула. Она включила запись с диктофона допроса Лины, которая, до того стоявшая смирно, опустив голову, ещё больше сгорбилась. На всю залу суда разнеслось: «Я звонила одному человеку. Он... Он просил меня работать в Прокуратуре, чтобы быть ближе к Вам. Чтобы следить за Вами».
– Госпожа Прокурор, где гарантия того, что I-500-SSP говорила это вам лично?! Вы можете подтвердить, что телефонный звонок состоялся?! – Форгер уже не говорил, он прямо-таки кричал.
– Гражданка I-500-SSP перед Вами, спросите, Судья Форгер, – просто ответила ему Прокурор.
– Гражданка I-500-SSP, Вы подтверждаете сказанное? – голос Судьи прогремел на весь зал.
– Д-да, я подтверждаю, – она подняла голову, уставившись красным глазами на Судей. – Богинями клянусь, – она приложила руку к сердцу.
– Приступим к вещественным доказательствам, – продолжила Прокурор, включив демонстрацию экрана ноутбука. Всё обратили внимание на большой дисплей в зале. Девушка зашла в программу для отслеживания звонков и переписок, вбила там номер Лины, координаты и приблизительное время – результат поиска высвечивал номер Брайба. «Вот же трёклятая девка! Дура! По выделенной линии звонить просил же!» – если бы у Брайба были волосы, он бы вырвал их себе все с корнем.
– Уважаемый Суд, гражданин P-100-SSSJ обвиняется по законам Книги Света сто: «Шпионаж», девяносто три: «Нарушение тайны и неприкосновенности личной жизни», отягчающими обстоятельствами являются положения пятого закона Книги Света: «Совершение преступления, объект которого непосредственно связан с государственным служащим» и статьи третьей Закона «О Судьях»: «Судьи, совершившие преступление, караются смертной казнью». Обвинение закончено. – сразу, как девушка замолкла:
– Госпожа Прокурор, обвинение не закончено, – сказал Форгер. Он начал читать с листка, который был у него в пиджаке, незаметно преданный ране Брайбом под столом. – R-900-SSSP, Прокурор Империи по надзору за деятельностью государственных служащих обвиняется, по закону Книги Света триста девяносто: «Не подобающе исполнение государственным служащим своих полномочий». – Мужчина уставился на неё. Брайб бешено посмотрел на коллегу. – Разве Вы не виновны в том, что сотрудник Прокуратуры, очевидно, не компетентный, назначен был вновь на государственную службу Вами же? Некомпетентность I-500-SSP очевидна, это подтверждается Вашим же заявлением об её увольнении. Вы заведомо знали, что она не сможет выполнять свои обязанности, но назначили её в полицию, – он говорил с упрёком, хмурясь. Кавински улыбнулся – он знал, что Валери, предвидев это, нашла статьи, которые снимают с неё вину. Девушка спокойно смотрела на Судей.
– Уважаемый Суд. В состав указанного законом преступного деяния мои действия не входят, потому преступлением они не являются. По Закону «О смене гражданами Империи алгоритма» я не имела никакого права назначить её на алгоритм, не связанный с образованием гражданки, потому что это запрещено законом пятнадцатым вышеупомянутого Закона.
– Вы, Госпожа Прокурор, Вы должны были воспользоваться своим полномочием как высшего должностного лица, чтобы это предвидеть, – Форгер плевался, яростно и едко. Он понимал, что Брайба уже не спасти, но если он сам осудит Прокурора, то станет Председателем Коллегии Судей, о чём он мечтал ещё давно. Неожиданно руку поднял Инспектор Войд.
– Уважаемый Суд, ваши обвинения отклонены, поскольку безосновательны, у Прокурора нет таковых полномочий по Закону. Ни у кого их должностных лиц нет полномочий, зная о некомпетентности сотрудника, отстранить его от алгоритма до определения этого сотрудника на курсы профессиональной переподготовки. Кроме того, I-500-SSP была назначена на должность младшего полицейского сотрудника, эта должность одна из самых низких, которые существуют вообще, и самая низкая в системе государственных чинов. Закон, как и Прокурор, не подразумевал, что гражданка не справится с самым лёгким алгоритмом. У Вас отсутствует нормативная база, а свои домыслы и вымыслы Вы, пожалуйста, используйте только при рассказывании сказок своим детям, – Валери понимала, что отец посмотрел в её листок, в котором то же самое, касаемо норм, было указано. Он просто взял её обязанность сказать это, чего Валери не ожидала, как и остальные присутствующие. Кавински во все глаза смотрел на непоколебимо стоящего Инспектора Войда, который защищал свою дочь, юноша даже проникся его поступком: «Вот может же мужик, когда хочет! Хоть какая-то польза от тебя, Инспектор!». Валери же знала мотивы отца, а потому не была преисполнена радостью и счастьем: «Ему просто нельзя допустить, чтобы место Прокурора стало вакантным. Этот урок я усвоила», – поэтому Прокурор стояла ровно, равнодушно слушая. Форгер замолк, он пару раз что-то промычал, но не сообразил, как отвечать за свой поступок, который только что был обжалован.
– Уважаемый Суд, обвинение продолжается, – хищно сказала Валери, Кавински даже побоялся смотреть на её глаза, которые опасно смотрели на Судью Форгера, – гражданин P-200-SSSJ обвиняется по закону Книги Света триста сорок шесть: «Привлечение заведомо невиновного лица к уголовной ответственности», смягчающим обстоятельством служит закон Книги Света двадцать: «Покушение на преступление», отягчающим обстоятельством служит пятый закон Книги Света: «Совершение преступления, объект которого непосредственно связан с государственным служащим» и второй подпункт третьего закона Закона «О Судьях»: «Судьи, совершившие покушение на преступление, караются смертной казнью». – В зале воцарилась тишина. Брайб, у которого на лбу играла вена, медленно поднялся. Валери была наготове: «Он будет стрелять».
– Дрянная девчонка! – его голос разразился по стенам зала страшно и крайне громко. Он потянулся было за пистолетом, но Валери оказалась быстрее. Она направила на него дуло, одной рукой целясь. Её лицо было строго.
– Судья Брайб, по Закону «О Судьях»: «Судья, совершивший преступление, карается смертной казнью» Вы приговариваетесь от имени Империи стороной Обвинения к смертной казни путём расстрела, – её голос перекрыл всё, что было тогда в зале суда. Он не был истеричным или чересчур громким, но он заставлял беспрекословно и благоговейно слушать и слышать.
Лина сидела уже на полу, прикрывая свою голову руками. Главный Секретарь запустил свою руку в пиджак, тоже готовый достать пистолет. Адвокат был ближе всех к Лине, он иногда смотрел на неё, тоже был с пистолетом в ладони. Кавински смотрел то на Валери, то на Судей, но больше на вторых, потому что Валери мог защитить Инспектор.
– Я попытаюсь забрать тебя на тот свет, мелкая сука! – он прошипел это, выпустив пистолет и пальнув куда-то в сторону, – его руку прострелили. Это был Кавински, он бы не стерпел того, чтобы ещё хоть кто-то посмел покуситься на жизнь Валери. Наблюдатель по косой выстрелил и в руку Форгера, которой он собирался стрелять, держа пистолет.
– Ай бля-я-ять! – вскрикнул второй Судья. Перьюрор просто трясся, покусывая ногти – видимо, он был единственным, кто не хотел прямо сейчас гробить свою карьеру и жизнь. Священник Лоренс стоял и молился, прижимая ко лбу крест – он всегда так делал, когда исполняли приговор и кто-то погибал в зале Суда.
Кавински и Инспектор одновременно пошли к Судьям, скрутив тем руки и выводя из зала Суда через дверь. Валери подошла к Лине, на которой до сих пор были кандалы. По щекам её лились слёзы, она действительно боялась умереть, губы дрожали. Прокурор взяла ключ из кармана своего пиджака – он подходил ко всем кандалам, поэтому без разницы было, кто их одел на неё.
– Ты знаешь свой приговор, Лина, – она помогла ей встать. – Кайл увезёт тебя домой, я провожу тебя до его машины. – Валери была не настолько добра к ней, чтобы распространяться на соболезнования и женскую солидарность, в первую очередь она была Прокурором, а не психологом, запись к которому у Лины уже была – благодаря той же Валери.
Прокурор передала Лину в руки офицера полиции, а сама вернулась в зал, где остались лишь Адвокат, Главный Секретарь, Священник и Перьюрор. Мужчины встали вокруг Валери, которая вернулась за своим ноутбуком.
– Как Вам удалось сделать так, чтоб она рассказала о разговоре? – спросил Адвокат. – По сути на этот состав у неё было смягчающее в виде личного признания.
– Сила убеждения, – Валери усмехнулась. – Она не глупая, знает, что я работаю чисто и честно. Я знаю Лину достаточно, чтобы понимать, что она не преступница. Легкомысленная и импульсивная – да. Но она не чудовище, которых я видела в своей жизни достаточно... Прошу меня простить, коллеги, но мне нужно исполнить приговор. До встречи, – она кивнула в знак прощания и уважения и пошла из зала прочь.
– Удивительно, – Грегори почесал свою бороду.
– Что именно? – уточнил Адвокат.
– Эта девушка, – улыбнувшись, сощурив глаза, при том посмотрев на вопрошающего, ответил Главный Секретарь.
– Что правда, то правда... – пробормотал Перьюрор.
В зал вошло несколько людей – обслуживающий персонал убирал документы, пистолеты, пули отмывал от крови полы.
Лоренс от комментариев воздержался, но, если бы кто знал, что, как только в Башне Света началась вечерняя служба, он начал молиться за Прокурора, прижимая крест ко лбу, чуть ли не плача, склоняясь перед изображениями Богинь: «Дитя Тьмы, помыслы её чисты, но руки её навсегда будут в грязной, чёрной крови, от которой не отмыться. Пока есть Свет, будет и Тьма, пока есть Дитя Тьмы, да будет с нами в грешном мире Свет. Да пусть Дитя Тьмы будет жить много лет, сохраняя для нас этот Свет, да пусть пребудет с ней союз двух Богинь, благословляющих её. Пусть после смерти она не будет мучиться в Адском Пламени, потому что сейчас отмучивает все свои грехи той тяжёлой ношей, которая возложена была на её плечи в этой Башне Света...».
После исполнения приговора касательно Судей Брайба и Форгера Кавински вышел из полицейского участка и направился на парковку, где поставил свою машину рядом с машиной Валери, чтобы напоследок попрощаться с ней. Прокурор вышла, встав рядом с ним, заметив, что тот был грустным.
– Переживаешь по поводу Лины? – спросила она, протягивая в сторону вытянутую руку, включая свою машину.
– Отчасти, – до того момента Кавински оббегал всех уборщиц, которые мыли полы на первом этаже, но ни одна из них не сказала ему, что находила маленькое чёрное кольцо. – Я кольцо потерял, – он не боялся говорить это, но был расстроен, – то, которое ты мне дарила. – Их освещал свет фонаря, под которым кружились снежинки. Шум с дороги не доходил до этого места, лишь отдалённо. Она без слов протянула ему чёрное кольцо, которое ранее держала в руке убранной в карман. Глаза его засияли, он сразу взял её ладонь, рассматривая кольцо, а потом аккуратно взял его в руки, трепетно держа в ладошке, – Ты отдаёшь мне то кольцо? Не то, которое я тебе дарил? – она показала ему руку с другим чёрным кольцом.
– Да, это именно то, которое когда-то было моим, – девушка усмехнулась.
– Оно и сейчас твоё, просто ношу его я, – Винс улыбнулся, одной своей рукой придерживая ту, на которой было кольцо, пальцами оборачивая его вокруг того, на который он был надет.
– Ты его по гравировке с внутренней стороны можешь узнать – там выгравирована девятка.
– Да? Как я это не заметил за полтора года...
– Это трудно, – она пошла к двери водительского сидения, открывая её, на ходу говоря. – Уже поздно, рабочая неделя только началась, а больничный лист есть только у тебя, так что... – Валери ясно давала понять, что ей пора.
– Я буду сейчас дистанционно работать, в офисе, как ты любишь, так что мне тоже на работу, – он подошёл к Валери, пока она не села. – Давай сейчас обниматься на прощание, если никого нет?..
– Кавински, тут камеры. Если их не будет, я согласна, – она не давала подойти к себе близко.
– Чёрт бы побрал эти камеры!.. – прошипел Винс. – Ладно! Но я запомню твои слова, Прокурор!.. – и он просто протянул ей руку. Ухмыльнувшись, Валери пожала ледяную ладонь.
– Ты почему без перчаток?.. И сколько вообще ты меня ждал? – она нахмурилась, тогда Винс понял, что ему сейчас мало не покажется, потому поспешил разорвать рукопожатие и посеменить к своей машине.
– Ну-у-у... Три... Дцать минут примерно, – пропел он. Она недовольно цокнула языком.
– Если ты отморозишь конечности, как работать будешь? На полный больничный пойдёшь? – ворчала девушка. – А есть как будешь?
– Я думаю, последний вопрос мы решим!.. – радостно крикнул он. – Ты меня кормить будешь! – он рассмеялся.
– Наблюдатель, не наглей! – весело ответила Прокурор. – Пока!.. – и дверь её машины захлопнулась.
– Пока!
«Эх, а такой хороший повод был...» – про себя отметил Кавински, пристёгивая ремень.
Спустя месяц Валери назначили Генеральным Прокурором, убрав из должности приставку о надзоре, но фактически, да и юридически тоже, ничего в её полномочиях не поменялось. Зато поменялось отношение к ней – авторитет поднялся, хотя он возрос ещё тогда, когда граждане узнали о том, что именно она сместила Судью Брайба, которого потом осудили. И, казалось бы, всё было замечательно, но у девушки не было повода для того, чтобы радоваться – до сих пор у неё оставалось одно дело, которое не было раскрыто. По этому поводу была созвана Коллегия из высших должностных лиц – Судьи, в числе которых были два новых, но не менее противных, чем старые, Главный Секретарь, Инспектор, Прокурор, Священник. Эти семь людей заседали в Башне Света, собираясь в кабинете Лоренса – так скажем, на нейтральной территории.
– Господа Инспектор и Прокурор, как вы можете прокомментировать то, что уже больше года дело о контрабанде оружия остаётся не раскрытым? – спросил Перьюрор, скрестив на груди руки. Валери размеренно ему отвечала:
– Судья Перьюрор, оборот оружия был взят мной под контроль ещё год назад, но следствие не нашло никаких улик по этому поводу.
– Вы делаете недостаточно, госпожа Прокурор, – давил старик.
– Судья Перьюрор, если Вы знаете, как расследовать это дело, а я не сомневаюсь в том, что опыта у Вас больше, чем у меня, и Вы уже застали разрешение таких дел, то прошу принять участие, – она говорила максимально уважительно, при том спокойно.
– Пхах, – надменная усмешка, – госпожа Прокурор, давайте я буду выполнять свою работу, а Вы свою?
– Именно поэтому я не считаю нужным Вам мне указывать, как вести расследование, – скрывать злобу было пока легко: «Не лезь, пока я не попросила тебя о попросила. Твоё тявканье мне раскрыть дел не поможет, но ты продолжаешь лаять как подзаборная шавка».
– Судья Перьюрор, что Вы находите смешным? – упрекнул Главный Секретарь. – Дело это касается нас Всех. Я понимаю, что Суд только делает выбор, но, кажется, чтобы стать Судьёй, необходимо иметь великий стаж юридической практики, который Вы в своё время справляли в Следственном Корпусе при Полиции? Вы как раз можете дать нам совет, – мужчина сверлил Судью взглядом. Судьи, к слову, сидели напротив Инспектора, Прокурора и Главного Секретаря.
– Господин Главный Секретарь, если бы я знал, я бы сказал, – сквозь зубы выдал он.
– Господа Судьи, Вам не кажется, что дело не в Прокуратуре? – сказал Войд. На него обратились все взоры, – Сейчас я объясню... Если Вам недостаточно слов и отчётов Прокурора, может, Вы послушаете меня, – его самого раздражала ситуация, в которой на его дочь постоянно пытались надавить, унижали, упрекали, хотя она на наглядном примере и при всех показала, что такого отношения к себе не потерпит.
Он злился ещё и из-за того, что всю вину вечно она брала на себя, никогда не просила о помощи отца и Полиции в целом, хотя он и не предлагал, но был к тому готов. И начинал ходить слух, что Прокуратура выполняла работы больше, чем Полиция, о чём говорила статистика. Он злился, что его дочь смогла организовать отлично слаженный орган власти, в котором всё работало, как часы, и не было никаких жалоб на Прокуратуру. У его дочери получилось, а у него нет. И он не понимал, как упустил из своей жизни тот момент, когда своими собственными руками выпустил власть, данную ему. Мужчина винил себя за мягкость – хотя таковым он не был совершенно, лишь с Валери, но и то редко. Но те моменты, которые Войд начинал считать слабостью, он при их совершении ломал себя, пересиливал, проявляя самую обычную отцовскую заботу и любовь, и ему казалось, что Валери никогда больше не примет его, особенно после той пощёчины – девушка стала минимизировать контакты общения с отцом напрямую, при том продолжая заботиться. Теперь уже она разогревала зимой его автомобиль, мыла его, когда Войд был уставшим, она брала на себя ответственность за обучение Калеба, тренировалась с ним, ходила в Академию получать благодарности за учебные успехи юноши. По возможности заполняла документы вместо отца, чтобы тот только проверял и ставил электронную заверенную или обычную подпись, потому что знала, насколько сильно мужчина уставал. Она могла себе это позволить, потому что дел у Прокуратуры становилось всё меньше и меньше – общий уровень преступности за последние годы был практически равен жалким трём тысячам преступлений, чего десять лет назад нельзя было представить. Прокуратура просто осуществляла плановые проверки, в общем следила за закреплёнными по отделам областями. Прокуратура была тем органом, который из всех высших в государстве представлял своим существом наибольшую эффективность...
– Мне не стоит Вам рассказывать об успехах Прокуратуры как органа, все видели статистику, я хочу отметить, что соотношение преступлений особо тяжких ко всем остальным понизилось, и то, о чём мы говорим – исключительных случай. Это дело одно из тех пятидесяти особо тяжких которые Прокуратура расследует. Тридцать семь из пятидесяти совершены за пределами Альт-Сити, по сути, остаётся тринадцать. Это дела о сбыте и торговле наркотическими веществами и алкогольной продукцией N-класса. Торговля оружием – совершенно не простой состав, Вы должны понимать, что, если граждане дошли до схем, которые позволяют им таким образом нарушать закон, схема та сложна... – пока Валери слушала отца, она зацепилась за его слова о том, что тридцать семь из пятидесяти совершены за пределами Альт-Сити. «Может, тридцать шесть. Если многочисленные проверки в Альт-Сити ничего не показали, возможно, оружие продаётся не в городе... Аграрные поселения и Омен-сити не привлекли бы к себе внимания, если бы в них что-то произошло. На таможне проверяют в основном грузовые автомобили, хотя провезти можно и в коробке багажника легковой. Их практически не проверяют особенно у тех, у кого уровень доверия выше C».
– Госпожа Прокурор, Вы в облаках витаете или что? – недовольно спросил новый Судья.
– Судья Сландер, я думаю о том, как раскрою дело, – серьёзный ответ.
– Понимаю, хорошо представлять, что Вы сможете раскрыть дело, получите похвалу, но давайте Вы для начала его всё-таки раскроете, а потом мы Вам все вместе похлопаем? – это было уже выше всего дозволенного.
– Судья Сландер, следите за своими словами, они наказуемы, – грозно высказал Войд, вставши со стула, уставившись на Сландера. Он хмурил брови, готовый тотчас застрелить этого противного до невозможности человека.
– З-заседание окончено, господа! – поспешил сказать Лоренс, хлопнул в ладоши в знак примирения, понимая, что конфликт избежать не представлялось возможным.
– Я лично исполню наказание, – Валери посмотрела на Сландера взглядом, от которого у него всё внутри сжалось. Встала и она. – Имейте своё мнение при себе, Господа Судьи. До свидания. – Сказала она, направившись решительно из кабинета, быстро покинув его.
«Иногда мне становится жаль, что пытки отменены», – в ярости подумала Прокурор.
В тот же момент она подумала, что мысль эта для неё позорна – девушка сама боролась с этими пытками, сама взяла в руки инициативу покончить с ними. Начала убеждать себя в том, что не хотела бы больше использовать те способы, которыми ранее пользовалась. Всё, чего ей на самом деле хотелось – чтобы все, кто мешал бы ей охранять это государство и его граждан, исчезли и пожалели бы о всех своих мыслях, направленных против блага Империи.
Через Прокурора по надзору за транспортом она передала приказ таможенным органам проверять легковые автомобили, владельцами которых были граждане с уровнем доверия классов N, M, S, SS, SSS, и чтобы таможенники сразу же вызывали её на место при обнаружении различного рода подозрительных предметов, боеприпасов, оружия и прочих запрещённых в гражданском обороте предметов. Она также просмотрела статистику по делам, в которых были замечены гражданские, имевшие при себе оружие. «Если кто-то регулярно вывозит оружие из Омен-Сити, оно должно оказываться в руках граждан Альи-Сити в тот же день или в течение двух дней, хотя сложно предположить, насколько быстро ведутся такие дела. Хранить дома оружие очень проблематично, наблюдатели постоянно просматривают записи с камер. Как находить людей с оружием и как находить само оружие?..» – в голову ей тогда пришла гениальная идея.
Прокурор сразу же отправилась в Северную промзону, где были сосредоточены наиболее важные заводы, в том числе и военные. Она знала человека, который стоял во главе предприятия, которое поставляло Империи всё огнестрельное оружие. Валери не стоило никакого труда встретиться с этим человеком, её встречали там достаточно радушно уже на протяжение нескольких лет.
Чёрный автомобиль огибал улицы Альт-Сити, чистый, выглядевший новым, и вела его не кто иная, как Генеральный Прокурор. Девушка остановилась только у ворот промзоны, ей пришлось открыть окно и приложить электронный пропуск, чтобы ворота поднялись, пропуская машину – её она позже припарковала, а потом пошла уверенно до других высоких дверей, у которых потребовалось уже ввести пароль, который состоял из одной цифры - «9». Немного подождал перед тем, как поднимется железный занавес, она прошла внутрь, не обращая внимания на прочих сотрудников. Они смотрели на неё, но молчали, лишь выпрямляясь. Поднявшись на лифте на третий этаж, она пошла прямо в кабинет главы, перед которым на постоянной смене стояли охранники.
– Добрый день. Госпожа Вивьен на месте?
– Здравствуйте, госпожа Прокурор. Да, на месте, – и перед ней открыли двери.
Валери прошла в кабинет, где пахло цветами и шоколадом – то были маленькие заморочки женщины. Вивьен, она же «Стальная», роковая красотка с чёрными локонами и красной помадой на губах, она сидела в своём кресле, разговаривая с кем-то по телефону, но поспешила прервать разговор, увидев Прокурора. На ней был чёрный топ под горло и белый халат, спущенный на плечах. Она сразу же улыбнулась, сказав:
– Госпожа Прокурор, чем обязаны?
– Госпожа Вивьен, я прихожу к Вам по тому же вопросу, – Валери села на кресло напротив хозяйки. – Но я не о документах.
– Я Вас слушаю, – Вивьен подложила ладони под подбородок.
– Как Вы понимаете, дело об оружии не раскрыто, а прогресса нет, поэтому я хочу обратиться к Вам с одной просьбой. В науке и технике я не сильна, но нельзя ли сделать так, чтобы Ваше предприятие разработало чипы или какую-нибудь технологию, которая позволяла бы по координатам находить оружие, в котором то находится?
– Это, конечно, можно сделать... Ах, я понимаю, к чему Вы клоните!.. – радостно сказала она. – Точно-точно, так же легче совершенно найти преступников. Необходимо тогда оформить госзаказ на пистолеты с чипами, я правильно понимаю? – женщина сразу же достала бумаги, начав заполнять их.
– Верно.
– Ну, во-первых, тогда мы свяжемся с Корпусом Наблюдателей, чтобы они отслеживали оружие. Во-вторых, с Прокуратурой, Полицией и Судами. На всех сотрудников делать или с запасом?
– Нет, столько оружия не нужно. Две партии, одна A-класса, вторая S-класса.
– Так мало? – искренне удивилась женщина. – Это же всего сто штук.
– Бюджет не бесконечный, а на это потребуются деньги. Нет необходимости в большом количестве, – «А ещё пропажу будет заметить легче, чем если бы мы считали тысячи пистолетов. Кражи на производстве никто не исключает. Да и в Омен-Сити не нужно столько пистолетов».
– Поняла Вас. Тогда куда направить партии?
– Мне лично, в Прокуратуру.
– Хах, понятно, даже так?
– Именно.
- Сто пистолетов, партия A-класса и партия S-класса. Дата поставки?
– Чем быстрее, тем лучше. Крайний срок – через месяц. Надеюсь, времени хватит?
– Ну, план правится обычно раз в две недели, поэтому, думаю, раз срочности нет, то через месяц оно и будет готово.
– Тогда правьте сейчас, завтра начинается новый месяц, – Валери знала, что Вивьен иногда нужно было подгонять.
– Хорошо, сейчас так сейчас... – вздохнула женщина, она не совсем была рада тому, что на её планы кто-то посягнул, но понимала, что оспаривать решение Прокурора бесполезно.
– Если бы не было срочности, я бы не просила, верно? Кроме того, я успела. Необходимость возникла только сейчас, и я предпочту её быстро ликвидировать.
– Я Вас поняла, Госпожа Прокурор, – она слегка поджала губы. – Что-то ещё?
– Нет. Стоит только уточнить, что чипы в оружии не должны ничем считываться, кроме как системой наблюдения за ними. Никакие радары и экспертизы не должны подтвердить в них их наличие, – Валери ещё раз перечитала договор, поставив в нём свою подпись.
– Само собой. Я Вас уверяю, они даже по граммовке отличаться не будут, – женщина любезно взяла бумагу из её рук.
– Хорошо. Всё, что я хотела, мы обсудили, – девушка встала с кресла, собираясь прощаться. Вивьен тоже встала – нужно было передать их в отдел. – До свидания, госпожа Вивьен.
– До свидания, госпожа Прокурор, – женщина проводила её недовольным взглядом, только потом вышла из кабинета, сжимая в руках документ. Она презрительно смотрела вслед Валери: «Девчонка вообще не понимает, что у взрослых и ответственных людей есть планы. Один день ничего не значит. Запрыгнуть в последний вагон это так по-детски глупо. – Она фыркнула. – По закону одно, по-человечески совсем другое».
Но запрос Прокурора был выполнен, через две недели она стояла в кабинете, проверяя партии оружия. Руки её были в перчатках – она пересчитывала пистолеты. К ним был приложен файл, в котором к каждому чипу был приписан определённый код для отслеживания. Ящик, содержимое которого походило на оружейный магазин, она убрала в свой сейф, а файл как раз собралась относить в Корпус Наблюдателей.
Она вошла в их отдел – сразу же ей начали отдавать честь, девушка лишь благодарно кивала в ответ. Валери знала, что отец должен был проводить собрание, на котором присутствовали только наблюдатели с SS и SSS классами доверия, они считались наиболее преданным и опытным, а потому негласно были выше всех остальных, что, впрочем, было очевидно. Девушка дождалась конца, сверившись с часами, постучалась лишь в самом конце.
– Входите, – громкий голос Инспектора. Войдя в дверь, Прокурор сразу же закрыла её и прошла к отцу, который сидел во главе стола.
– Господин Инспектор, мне нужно задействовать несколько Ваших людей для работы, пусть они останутся, – обратилась она, наклоняясь к нему.
– Всем оставаться на местах, – крикнул он, понимая, что особо непоседливые могли и уйти. Дождавшись тишины, он сам сидел и хотел услышать слова Валери. Раньше она не обращалась к нему с подобными просьбами, Войда пробило на небольшую гордость. Человек сто семьдесят сидело на своих местах.
– Господа наблюдатели, мне понадобится максимум сто человек и желательно, чтобы это были те, у кого наивысший уровень доверия. Таких, как я знаю, семьдесят семь, поэтому остальные двадцать три могут быть высшего, но не факт, что вы всё будете задействованы в деле. Работа не сложная, – она подняла файл на уровень своей головы, – всего лишь отслеживать координаты по этим кодам.
– Можно вопрос? – поднял руку один из мужчин. Валери посмотрела на него. – Если, как Вы говорите, работа не сложная, почему Вы обращаетесь за этим к профессионалам наивысший категории?
– Хороший вопрос, но ответ на него Вы не получите. И это будет обосновано уже после того, как Вы выполните эту работу. – «Каждый из них может сам быть посредником, не хватало ещё, чтобы он об этом предупредил заказчиков».
– Если Вам сказали выполнять, значит, надо выполнять. Без вопросов. Это всем ясно? – грозно спросил Войд. – P-220-SSSWt в список кандидатов уже не входит. У кого-то ещё вопросы есть? – гробовая тишина, которая была прервана только словами Валери.
– Ещё несколько условий: наличие своего транспортного средства, желательно легковой, спортивный или гоночный автомобиль. Сразу покиньте помещение, если нет такового, – часть и правда ушла. Осталась где-то чуть больше сотни. – Дальше – у кого в течение двух месяцев нет никаких событий по типу: записи к психиатру, родов, операций. Плановый ремонт машины тоже не приветствуется, – ещё минус двадцать шесть. Она оглядела зал, посчитав по числу занятых мест количество оставшихся. – Прекрасно, восемьдесят восемь. Сейчас каждый из Вас идёт к своему рабочему месту и включает программу отслеживания, поднимает руку и ждёт. Я подойду к каждому, чтобы ввести код, - чётко сказала она. - Ваша задача – отслеживать, где находится привязанный к коду объект. При массовом перемещении на днях беспокоиться не стоит, различие в координатах будет минимальным. При дальнем различии сообщать мне. Алгоритм понятен?
– Понятен! – хором ответили они.
– Тогда оперативно его выполняйте, – эти слова её звучали так по-лидерски.
В числе слушателей был Кавински, и, Свет, как он рад был, что подходил под условие с автомобилем и прочими рисками. И, конечно, наблюдатель знал, что ему-то наверняка расскажут, что, зачем и почему. Когда Валери говорила, он заслушался, но услышав последнее, сразу встал и пошёл из зала заседаний, на ходу думая: «Блин, я бы с ней хоть на революцию пошёл! Так уверенно говорит». Довольный, парень сидел, раскинувшись на своём кресле, убрав руки за голову, зная, что к нему-то она точно подойдёт. Бог знает, о чём он думал, когда так делал, потому что, как только Прокурор увидела это, Винс получил по самое не могу:
– Наблюдатель, у тебя вообще-то рабочее время идёт, – сказала она недовольно.
– А ой, – сразу же он сел нормально, выпрямившись, положив ладони на стол. Девушка подошла сбоку, наклонившись, чтобы ввести последовательность цифр. – Я тоже не должен знать? – тихо спросил.
– Ты исключение из себя представляешь? – она усмехнулась.
– Вообще-то да, – он смотрел на её лицо.
– О, и кто же тебе это сказал? – говорила она невозмутимо, хоть и подразумевала иронию.
– То есть дружба с Генеральным Прокурором не считается? – он начал улыбаться, руку свою положил на стол, сбоку смотря на неё, подпирая свою щёку.
– Я тебе больше скажу – быть отцом Генерального Прокурора тоже не считается. Расскажу тебе тогда, когда будет можно. – Наблюдатель надулся. – Следи за гражданами, выполняй алгоритм и не забивай голову глупостями. Если мне понадобится твоя помощь, я напишу тебе, – и она ушла, оставив его.
Снова оставив, снова что-то утаив, снова не доверив.