Насквозь пропитавшийся её сладкими цветочными духами, мех бордовой шубы заполнил всю машину Кавински, отчего у него даже голова закружилась, но не потому что парфюм был плох, а потому что этот запах сводил с ума. Они ехали под фонк до клуба, обгоняя другие машины. Как же охуенно он себя чувствовал, разъезжая вот так по городу на классной тачке, под пафосную музыку, да ещё и с по-божески выглядевшей девушкой. Парень вдохнул ртом воздух, мятный привкус от леденца вызвал ещё и приятную холодную свежесть. Валери боковым зрением смотрела на то, как Кавински выкручивал руль, чтобы припарковать машину на свободном месте – и ей безумно нравилось, как он это делал. Остановившись, юноша выключил музыку, выходя из машины, чтобы открыть дверь для спутницы.
Юноша, улыбаясь, протянул ей свою ладонь, чтобы Прокурор взяла его. Она не снимала ещё со своей головы капюшон, но её хитрые глаза с красными линзами выглядывали из-под него, смотря на глаза Кавински – и она так плутовски улыбалась своими губами, накрашенными малиновой помадой, что становилась ещё опаснее и оттого привлекательнее. Она не красила ресницы тушью, но вот стрелки нарисовала мастерски, Винс это заметил:
– Выглядишь прекрасно, – улыбаясь, произнёс он тихо.
– Ты говоришь это уже раз третий... Спасибо, – в её улыбке промелькнуло смущение. – Всё для тебя, Кавински, – с издёвкой, оба нагло улыбнулись друг другу, в очередной раз позабавившись игре, которая вечно была между ними.
Она ровно шла по красной дорожке, даже чуть увереннее, чем сам наблюдатель.
– Никто, кроме тебя, так не сумел бы, – он продолжал льстить, осознавая, сколько внимания на них обращено. Шёпот со стороны расступившейся толпы был сладок для ушей и его самолюбия.
– Ты такой подлиза... – мягкий смех, сменившийся формальным тоном. – Добрый вечер, – девушка поздоровалась с охранниками.
– Добрый вечер, господа, – довольный, произнёс Винс.
– И вам добрый вечер, – произнёс Куперт, приглашая войти.
– Желаем приятно его провести, – Джо записал их имена в список посетителей.
– Спасибо, и вы не скучайте, – ответил юноша, а девушка благодарно кивнула.
В парадной они остановились – Валери достала из внутреннего кармана шубы корону Кавински, встав напротив него, одев её на преклонённую голову – это было ещё одной маленькой особенностью «Влюблино» – Император и Императрица прошлого года, если, конечно, они приходили на сие событие, должны были явиться в коронах. Но в позапрошлом году таковых не было, а в прошлом это были как раз Винс и Цесария. Юноша выпрямился, сосредотачивая взгляд на Валери, слегка немевшими пальцами снимая с её головы капюшон. И почему только в голове промелькнула мысль: «Это так похоже на то, если бы я поднимал с лица своей невесты свадебную фату. Забавно». Нарочно задев при этом её вьющиеся, короткие пряди волос, он убрал руки от её лица. Аккуратно достав её корону из своего кармана пальто, взяв металлический обруч, он ощутил его вес, поднял, опуская на голову Валери, которая не смела наклонять её перед ним – гордая была, и ему это нравилось. Этот небольшой ритуал был проведён, а это значило, что можно было проходить в зал.
Пара вошла в арку массивных распахнутых дверей, привлекая взгляды – музыка пока играла томно, лишь инструментал, а потому звук каблуков Валери был слышен очень чётко.
– Как думаешь, пополнятся ли сегодня наши коллекции корон? – он произнёс это, наклоняя голову в её сторону, ведя до лестницы.
– Разве единичный экземпляр можно назвать коллекцией?
– Я на девяносто девять процентов уверен, что сегодня будут получены и вторые, наперёд говорю, – он ухмыльнулся. Пройдя лестницу, пара села за стол, поздоровавшись сразу с Энтони и Софи. Винс сразу заметил. что в их компании не было брюнетки с каре. – А Нава где? – спросил он, снимая с себя пальто.
– Она не придёт, – расслабленно ответил Энтони, – пару не нашла, рыжий-то с девушкой сейчас. А она всё ещё мечтает пойти с тобой, между прочим, – мужчина указал в сторону Кавински той рукой, в которой был бокал с огромным куском льда.
– Я всё уже говорил по этому поводу, не нужно на меня обижаться, – вздохнув, сказал наблюдатель, снимая с плеч Валери шубу, как можно глубже вдыхая запах. – Я не могу и не хочу танцевать с Навой, – и он сел на место, которое было ближе к стене.
– Ей нужно это просто принять, я вообще никаких претензий по этому поводу не имею, – понимающе сказала Софи. – Я даже не могу вас ни с кем другим в паре представить, если честно, – она отпила из трубочки дымящийся коктейль.
– А ты что думаешь на этот счёт? – Энтони обратился к Прокурору, безучастно сидевшей. Винс посмотрел на девушку.
– Меня не касаются чувства Навы. Ей не повезло, что Винс не испытывает к ней таких же чувств, как и она, её может быть жаль только поэтому.
– Ну, вообще-то из-за тебя это и происходит... – Софи пыталась казаться милой, но она была огорчена ответом девушки. Наблюдатель не вмешивался. – Нава уже год с лишним пытается стать ближе с Винсом, хотя бы подружиться, но... – она замолкла под осуждающим взглядом наблюдателя.
– Мне заставить его пригласить Наву на танцы? Или свести их? – зная, как давить на людей тоном и взглядом, Валери пользовалась этим, ещё и насмехаясь. Необоснованные обвинения в свою сторону она ненавидела в этой жизни больше всего. – Я должна что-то сделать? И для чего?
– Нет, ты не можешь ничего сделать, – вздохнул Энтони.
– Тогда в чём смысл винить меня?
– С чего ты вообще взяла, что тебя кто-то винит? – отмахнулся Энтони.
– Так вы наезжаете, – вставил своё Винс.
– Потому что я не глупая и обращаю внимание на всё, – она положила руки под подбородок, смотря на них требовательно, сидящих напротив, абсолютно спокойная. Кавински понимал, что ничем хорошим это не закончится – Валери никому не позволяла обвинять себя в чём то, если не видела в себе причины. – Проблема Навы не во мне, а в её голове.
– Это звучит некрасиво, – нахмурилась Софи. Энтони поджал губы и, понимая, что на конфликт он идти не хотел, предложил:
– Думаю, нам просто нужно спуститься и выпустить пар, – он оглянул всех, вставая с места. – Должна же власть подтвердить свой статус, – и он ухмыльнулся, намекая на парочку наблюдателей, скатываясь по перилам лестницы вниз. Софи побежала за ним.
– Я испортила ещё не начавшийся вечер? – спросила Валери, выходя из-за стола.
– Что? Нет. Почему ты так думаешь? Я бы на твоём месте так же ответил. Нет, ну а правда, вот что ты можешь сделать, если это вопрос между мной и Навой, – он приобнял её за плечо, придерживая, чтобы помочь аккуратно спуститься вниз. – А ещё мы пришли сюда далеко не ради них, а просто чтобы хорошо провести время.
– Ты даже не расстроен? – она удивилась, готовая уже к принятию того, что огорчила его.
– Не-а, – они вышли в центр танцпола, встав напротив друг друга. Кавински, ещё как увидел её, безумно хотел взять за руку, скрепив пальцы, унестись в ритме танца, касаясь спины, прижимая к себе, как и в Новый год. И он уже взял её руку, изнывая от желания испытать те самые чувства, которые были в нём, когда танцевал с ней. – Как я могу расстраиваться, когда со мной рядом такая замечательная девушка? – добрая улыбка на лице убедила её в том, что он не лукавил.
– Льстец!.. – усмехнулась Валери. – В этой жизни ты хорошо делаешь три вещи: алгоритм. комплименты себе любимому и комплименты девушкам.
– Ну, я делаю комплименты не всем девушкам, а тем, кто этого заслуживает.
– В этом весь ты... Можно я переведу тему?..
– Конечно, почему ты вообще спрашиваешь?
– Не хотела лишать тебя удовольствия похвалить себя ещё несколько секунд.
– Мило с твоей стороны... Так о чём ты хотела сказать?
– Сейчас же песня для пар, а мы танцевать вышли, – по Валери нельзя было сказать, что она смущалась, нет, она таки продолжала вести за собой партнёра, который за столько лет танцев так и не запомнил движений вальса или типичного медленного танца.
– Да плевать вообще, – ответил он, не торопясь.
– В прошлый год мы как раз с таких песен и уходили, – она задумалась, в голове было слишком много мыслей. Валери смотрела на Кавински внимательно. – В этот раз можно?
– Мне без разницы, под что с тобой танцевать. – И он видел в её глазах восторг. В этот же момент Винс резко прислонился к ней – девушка, положив руку на плечо, едва затрагивая пальцами шею, не отрывала взгляд от его лица. Валери смотрела на него, вздохнув своей грудью крайне тяжело, словно собираясь с мыслями, вложила свою руку в его, касаясь шершавых костяшек пальцев. Кавински придерживал своей ладонью её спину, улыбаясь. – Так ты согласна?
– А ты без прямого ответа не поймёшь? – усмешка, которую услышал только партнёр.
- Да вы, женщины, сплошные головоломки, у вас может на уме одно быть, а делаете другое, – ворчал он, веселясь.
– От кого слышу? От мальчика, который понимает только примитивные вещи, – дразнила она его часто и сильно, ой, как дразнила...
Тёмный клуб, розовый и красный пастельные цвета, медленная музыка с усилительными эффектами, под такт которых они попадали, перемещаясь по площадке.
– Ты просто любишь усложнять.
– Мне говорить проще?
– Нет. Мне нравится, когда сложно. Сложно – значит интересно. – Мягкая улыбка с её стороны.
– Любишь голову ломать?
– Не всегда. Иногда хочется просто отдохнуть, дать голове расслабиться... – «Ты же не понял вопрос, Кавински... Такой глупый», – разочарованно подумала Прокурор.
Наблюдатель поднимал её на руки, кружа вокруг себя, крепко-крепко удерживая за талию, а она вжималась руками в плечи юноши, смотря на него. «У неё так забавно пряди летают», – сияющими глазами Винс смотрел на её лицо, не отрывая от того взгляд. И он так восхищался тем, насколько непринуждённо общение между ними, со своей стороны он уже не боялся сказать или сделать что-то не то, а такое было не раз. Он даже стал меньше использовать низкую лексику, но иногда добавлял ругательства ради эмоциональной окраски – это получалось само собой. В танце он уже не боялся ошибиться, потому что знал, что она не обратит на это внимание – пару раз, у него дома, он запинался, падая на пол – и Валери ловко поддерживала его сильными руками, Кавински тогда неловко улыбался, пытаясь перевести произошедшее в шутку.
Один раз он упал, когда танцевал один, и лежал потом, распластавшись звёздочкой на полу, смотря в потолок, хлопая глазами. Девушка тогда сразу встала с дивана, обойдя его, села рядом, прижимая к себе колени, внимательно смотря на наблюдателя, слушая то, что он там говорил в своё оправдание. Потом поднимала его под руки, садила на диван, осматривая голову на наличие синяков и ушибов, щекоча и перебирая волосы.
Парень иногда заминался, забывая следующее движение – поначалу он сильно переживал, чувствуя себя неловко, а сейчас такого не было.
Песня закончилась, они остановились, не нарушая позы, пытаясь отдышаться, не смотря уже друг на друга, оглядываясь по сторонам. Винс искал глазами Энтони и Софи, на которых он долго не обращал внимания. Подняв голову, понял, что те были за столом, смеясь, разговаривая. Не заметив, он отпустил руки – да и Валери тоже чуть отпрянула, но поднимая свои, поправляя на голове Кавински чудом не слетевшую корону. Прикоснувшись к металлу, Винс понял, что сейчас тот сидела на голове ровно:
– Спасибо...
– Не за что.
– Пойдём наверх, а то я подустал.
– Теряешь хватку, – девичья нахальная усмешка. Винс придерживал её за спину, когда те поднимались по лестнице. Наконец, оба сели.
– Да просто душно немного...
– Тут мы, поэтому и душно, – он лукаво о ободряюще посмотрел на неё, в глазах у обоих плясали огоньки.
Валери расслабила ноги, закинув одну на другую, она откинулась спиной назад, а на её плечо лёг Кавински.
– Ребят, вы нормальные вообще? – смеясь, спросила Софи.
– О чём ты? – промямлил уставший Винс.
– Вот объясните, как?! Как можно так танцевать и быть просто друзьями! – воскликнул Энтони. – Я ещё год назад Кавински говорил, что... – критик замолк, агрессивно попивая коктейль из трубочки.
– Что говорил? – слегка удивившись, спросила Валери.
– Ну, после Нового Года... Винс, ты же помнишь? – спросил тот лукаво.
– Аэ, не-а, я вообще не помню... – сделав глупый и растерянный вид, Кавински на самом деле всё вспомнил из той прекрасной сказки о любви, наплетённой тогда Энтони. Парень поморщился. – Не, ничё не помню.
– Так позволь я тебе напомню... – начал он, предвкушая бурную реакцию. – По всем законам жанров...
– Можешь сколько угодно сказок сочинять, они от этого реальностью не станут, – наблюдатель не то чтобы стеснялся того, что будет произнесено Энтони, он просто не хотел подтверждать его слова. Отпив из бокала газировку, он уставился на мужчину, ожидая, когда же тот начнёт рассказывать им с Валери забавную до слёз шутку.
– Эх, а жаль, – но он и не собирался, – не хотите, как хотите, нам ещё нужно попытаться у вас короны-то с голов отобрать.
– Это ещё с чего? Наши короны! – вспыхнул Кавински, руками хватаясь за свою.
– У тебя она всё равно год пылилась в шкафу, не жадничай, – Софи, протягивая к нему руки, потянула их, расслабляя.
– Нет, ты не права, он иногда надевал её на голову и красовался перед зеркалом... – прикрывая улыбку ладонью, сказала Валери.
– Ну зачем ты палишь-то?! – наигранно разозлился Кавински. Компания рассмеялась.
– М-м-м-мх, всё! Я готова снова танцевать, – Софи прогнулась в спине, взявшись за поясницу обеими руками.
– Уже? – Энтони выпустил из рук напиток, дном его слегка ударив по столу, да так, что несколько капель подлетели в воздух. Он облизал губы, а потом встал, ожидая Софи у лестницы. – Эй, коротыши! – крикнул Энтони, обратившись в Кавински и Валери. – Вы будете сейчас танцевать? Нам просто знать нужно, с чем мы дело имеем.
– Мой хороший, мне даже танцевать не надо, чтобы иметь с тобой дело, я пришёл, увидел и победил, – гордо высказал Винс, нежась на плече Валери.
– Ой, в самом деле, простите вашего ничтожного раба, Ваше Императорское Величество!.. – мужчина поклонился практически ли не в пол, выполнив реверанс.
– То-то же!.. – усмехнулся наблюдатель. – Чуть позже спустимся!.. – крикнул вслед. – Эта песня мне не нравится, она скучная. – Улавливая мотивы, Валери в этом убедилась – та была слишком медленная и без акцентных моментов.
– Согласна.
– Через две-три пойдём...
Кавински, стоя к ней спиной, вёл за запястье прямо до центра, а там, понимая, что начиналась песня, резко развернулся, её руку кладя на свою талию, ухмыляясь.
– Ха-ха, а это ведь не начало танца! – усмехнулся, хитрый. Действие было всего лишь его шалостью.
– Значит так? – томным шёпотом спросила она, вставая позади него, прижимаясь к спине. Музыка началась и за те секунды начала, где не было слов, она прошептала ему на ухо, бросая вызов, – А теперь будет так, как захочу я. – У наблюдателя мурашки прошли от самой головы до пят, времени на раздумья особо не осталось...
Она правой ладонью коснулась его груди, по-прежнему находясь за спиной, Винс положил на её руку свою, хотя уже сплести пальцы. А свою девушка ловко вывела, вовсе уходя из-за спины к его левому плечу - парень оглянулся на неё – да, партнёрша «убегала», так, как когда-то давно они разыгрывали сцену из истории любви. Развернув голову в её сторону, резко, юноша рукой взял её ладонь, второй обнимая за талию, понимая, что действие перед тем было всего лишь прологом. Валери пришлось поменять ноги местами, чтобы встать в правильное положение. Она сделала один оборот, оказываясь уже в его руках, даже слегка падая. Винс касался её живота, придерживая. А потом она же опять выскользнула из его объятий, уходя в сторону, прокружившись один раз, чтобы встретиться с ним лицом, парень не смел отпускать рук с её талии, он поднял одну на её спину, второй-таки касаясь руки, а её были на его плече и шее. Они сделали несколько оборотов – Валери совсем ушла от него, удерживаясь только за счёт руки Кавински на талии. Он резко притянул её обратно, делая шаг вперёд. Немного игр рук, резкое их воссоединение. Шаги с ноги на ногу, а потом большой квадрат, переходящий в несколько маленьких. Они переходили каждый по очереди из одной стороны в другую, не особо контактируя физически, скреплённые лишь руками... В один момент она своими двумя руками коснулась его лица, спуская от него руки по шее – у Кавински дыхание перехватило, а грудь готова была разорваться на части.
– Прекрати это делать, – глухо произнёс юноша, тяжело сглатывая.
– Что именно? – по-лисьи улыбаясь, спросила Прокурор.
– Шею... Руками... – «Чёрт, только не шея... Только не говорите, что это моя чувствительная зона, – момент, произошедший пару секунд назад, повторился в памяти, живот потеплел, ноги поплыли. – Поня-я-ятно, шею мне придётся прикрывать горловиной, иначе я просто сдохну... Боже мой, почему это так ахуенно... Но я не могу, это же Валери... Да причём тут она вообще, просто руки, её руки на моей шее...».
– Хорошо.
– Что значит «хорошо»?! – возмутился юноша. При том они продолжали танцевать. – Я думал, ты назло это сделаешь!
– Определись: нужно оно тебе или нет, – наконец сказала она, заканчивая танец, прижимаясь к нему спиной, её грудь вздымалась и опускалась.
– Я подумаю над этим... Пойдём присядем?.. – он сам не ожидал, что уже после одного танца не сможет больше продолжать. Просто атмосфера была такой, в которой невозможно было нормально мыслить. Наполненный людьми клуб, аромат духов, вечные движения и непрекращающиеся касания. Он даже не мог понять, ему было плохо или он был возбуждён, чувства смешались в один непонятный клубок.
Вернувшись за стол, за которым не оказалось друзей Кавински, они расслабились, Валери сняла туфли, чтобы ноги отдохнули – в этот раз в танце было много переходов, стопы уставали достаточно быстро.
– Положи на меня или протяни до стены, всё равно никого нет, – предложил Винс, сам решаясь взять её за ноги, закидывая их на свои. Валери опёрлась на бортик дивана, лёжа в углу, где он смыкался со спинкой. Сев полуоборотом, девушка нашла удобную позу. – Вот, так удобно же. Я бы и сам лёг, но будет как-то некрасиво, мы на публике.
– То есть дома всё-таки комфортнее? – и она знала, что была права.
– Да-да, только там столбы вечно откуда-то вылезают!..
– Смешной ты.
– Ну, кстати, я не...
Выстрел. Крики толпы и конец музыке и танцам. Валери сразу же потянулась к шубе, достала из внутреннего кармана её кроссовки.
– У тебя в этой шубе, может, и револьвер есть?! – вскрикнул Винс, вставая с места, вынимая из кармана пальто пистолет. Запрыгнув ногами в обувь, девушка поднялась, вынимая из кармана свой огнестрел. – Хорошо, вопрос отпал.
– Звук был с конца коридора, что там? – спросила она, всматриваясь, пропуская убегающих людей.
– Уборная там, в которую лучше не ходить.
– Ясно. Так, – она встала перед ним, мешая пройти по балкону, – выведи всех из помещения, вечер окончен. Все, у кого вещи на втором этаже, должны выйти на улицу, у кого на первом – пусть вообще уходят. Понял?
– Понял, – резко сказал он.
Ещё один выстрел и крик:
– Ну ты и шлюха! – Кавински дёрнул плечами, Прокурор сразу же пошла к месту, надев на себя шубу, которой можно было бы укрыться.
– Весёлый вечер «Влюблино»... – прошипел наблюдатель. Он встал на лестнице, держа в руке пистолет, но не показывая его - не хватало ещё, чтобы на него подумали. «Чёрт, чего так орать-то, я же ничего им сказать не смогу», – он спустился с неё, добегая до сцены, хватая оттуда микрофон. – Прошу тишины! – крикнул он, люди присели, кто-то упал на пол, прижимая руки к ушам. – Прекратить панику! Те, у кого вещи на первом этаже – на выход с ними! У кого на втором – просто на выход, постройтесь перед зданием, чтобы не мешать полиции. Парами выходим-выходим! – он смотрел на то, как они понемногу начинают вставать, осторожно и крадучись подходя к столикам, забирая вещи и уматывая на выход.
К наблюдателю подошёл Энтони, сжимающий руку Софи.
– Что произошло?! – спросил брюнет.
– А вы не слышали? – усмехнулся Винс, хмурясь. – Кто-то решил пострелять. И что вы встали, а ну на выход! Особое приглашение нужно?
– Всё, идём, – критик, взявши дрожащую Софи за плечи, повёл её, накрывая голову.
Кавински быстро заглянул во все помещения, проверив, не осталось ли никого. На первом этаже в туалете он застал компанию подростков.
– Уши заложило?! – гаркнул он. – На выход идти всем, за мной. – Ведя за собой компанию, он озирался по сторонам.
– А вдруг в женском кто?.. – спросил парень.
– Проверьте, – остановившись, Кавински махнул рукой.
– Прям зайти?.. – переволновался пацан.
– Ну можешь на коне заехать, я не знаю! – съязвил юноша, сам решительно открывая дверь. Девушки запищали – они сидели под раковинами, закрывая руками головы. – Девочки, на выход, на выход! Никого в здании остаться не должно, – он стоял в дверях, рукой указывая путь. Несколько девиц прошли за ним. «Так, на кухне и в служебных помещениях никого, надо уводить их и идти к Валери...».
Девушка, как только они с наблюдателем разминулись, пошла вдоль этажа, наклоняя голову, скрываясь за перилами, чтобы в неё саму ненароком не прилетела пуля. Она слышала крики из уборной:
– Я тебе что говорил, сука?! Чтобы ты ни с какими мужиками никуда не ходила! А ты что, дура, блять?! Упёрлась с каким-то ебанатом в ночь! Ну совсем отца не слушаешь?! – «Стало ещё интереснее», – удивилась Валери. Остальные слова она слушала лишь отчасти, больше думая о том, как ей пройти в уборную, а ведь дверь была закрыта, и она не знала, сколько там жертв и были ли они – вдруг стреляли в потолок. – Прекрати орать! Я не убил его! Видишь, как ручонки к тебе тянет! – Ещё один выстрел и ещё один истошный женский крик.
– Дядя! Прекрати!
Валери нахмурилась. Она встала сбоку от двери, приготовив пистолет, правой рукой собираясь открыть дверь.
– Замолчи, шмара! – девушка в уборной пискнула. – Мы идём домой! Оставь его здесь, я его ликвидировал, мне ничего не будет, не ной!
Дверь раскрылась, из неё вышел высокий и крепкий мужчина, тащивший за рыжие волосы высокую девушку. По косой Прокурор пустила пулю в его руку, державшую пистолет, он зашипел, согнувшись, пытаясь повернуться. Валери ударила мужчину кулаком по лицу, схватив потом за шею, утягивая вниз, ногой пригвоздив к полу. Его племянница стояла на ногах, держась за перила, её волосы были натянуты.
– Ай-й-й-й, сука! Ты чё, мразь?! Я из полиции, тебя сотрут просто! – орал он. Девушка оглянулась на туалет – там сидел парень, лужа крови под которым давала понять, что он уже не выживет, кроме того, у него были прострелены обе ноги и живот – тот был хорошо виден из-за расстёгнутой рубашки, покрытый следами побоев. Она возвратила своё внимание на мужчину, который рыпался, пытаясь скинуть её с себя. Чуть подняв ногу, она ударила ей по позвоночнику, отчего он ещё больше заорал.
– Лежать, – громкий приказ. Она приставила к его шее пистолет, чтобы он не предпринимал больше попыток встать. Взяв из кармана телефон, девушка набрала.
– М-м? – из трубки.
– Офицер, говорить можешь?
– Честно, не совсем... Госпожа Прокурор, что такое?
– Ладно. Кто на месте?
– Мартин должен быть и Сьюзан, если Вам нужен кто-то из офицеров.
– Поняла. – Она сбросила, набирая уже другой номер.
– I-460-SSPo слушает, – ответил мужской голос. Он знал, что звонят со служебного, а не гражданские, потому представлялся алгоритмом.
– По координатам. Один пострадавший – не могу сказать, жив или нет. Скорую и полицию по координатам, без шума.
– Тяжесть увечий?
– Скорее всего, мы опоздали.
– К-как опоздал-ли?.. – убито спросила девушка, поднимая на Валери глаза, она начала выпутывать свои волосы из хватки дяди, а потом побежала в уборную.
– Принято, – ответил Мартин. Прокурор сбросила трубку, не отходя от мужчины.
– Вы видите, сколько он крови потерял? В нём три пули, а ещё его избили, – сухо говорила Прокурор, обращаясь к рыжей девушке.
– Так сделайте что-нибудь! – кричала она. – Вы же из полиции, вы должны уметь оказывать первую помощь!
– Во-первых, помощь нужна профессиональная медицинская, во-вторых, я не совсем из полиции.
– Н-наблюдатель?! – уточнила испуганная девушка, оборачиваясь. Валери молча кивнула. Девушка спешно стала осматривать тело парня, с которым она всего полчаса назад танцевала.
– Я не могу отпустить вашего дядю, поэтому первую помощь будете оказывать Вы. Проверьте пульс, потом сердце, потом дыхание, – она слушалась.
– Есть немного...
– Ищите жгут и перевязывайте выше мест прострелов. – Видя, что она пальцами пыталась прикоснуться к ранам, сказала, – И не вздумайте пули вытаскивать, грязь занесёте.
Валери вела мужчину, у которого руки были в наручниках, а к спине приставлен пистолет. Толпа на улице шепталась, к чему Прокурор уже привыкла. Как только её увидели охранники, понеслись навстречу.
– Мэм! – крикнул Куперт.
– Посадите его в машину, я скоро подойду, нужно отдать распоряжения, – она пистолетом ткнула в спину мужчины, заставляя идти прямо.
– Мэм, куда Вы? Гражданским нельзя! – Джо попытался встать, чтобы перекрыть дорогу. «Идиоты совсем? Откуда, будь я гражданской, у меня оказался бы пистолет при себе?» – подумала она про себя.
– Девятке можно, – сказала она шёпотом. Джо и Куперт замолкли, прикладывая ладони к головам, выпрямляясь, понимая, кто перед ними стоял. – Ещё вопросы? – строгий взгляд и строгий голос.
– Нет, Госпожа! – чётко ответил Джо.
– Славно.
Она вышла из помещения на улицу, уверенно шагая до мужчины, которого заранее нашла взглядом, кроме того, рядом с ним стоял Кавински, который сам пошёл ей навстречу.
– Всё нормально? – беспокойно спросил он.
– Да, за исключением того, что в клуб с охраной смог попасть мужчина с оружием.
– Но он же из полиции, их пускают везде...
– Такие пистолеты дают только новичкам или тем, кто совсем бестолковый, им запрещено носить с собой оружие не во время алгоритма, – произнесла Валери, чтобы слышал только наблюдатель.
– Понял... – и он просто встал рядом, не говоря ничего.
– Господин Кларк, – Валери громко обратилась к нему, – Найдите, пожалуйста, новых охранников. Могу порекомендовать студентов из Академии, у них знаний побольше, – руки её были скрещены на груди, и она выглядела крайне недовольно. Хозяин не знал точно, кто перед ним, не догадывался, но понимал одно – не та, с кем можно разговаривать неуважительно.
– Госпожа, я надеялся на этих людей, раньше такого не случалось... Я понимаю, это их ошибка и они понесут ответственность... И, я прошу, не сообщайте Инспектору, – он выглядел встревоженным, испуганным, в его глазах был страх – все знали, как Инспектор поступал с оплашавшими сотрудниками. Валери, как и Кавински, прыснула смешком.
– А Прокурору? – улыбаясь, спросил Винс у Кларка. – Это же по её компетенции, а не Инспектора, – он пересёкся хитрым взглядом с тем самым Прокурором, которого имел ввиду.
– Госпожа Прокурор умная девушка, я не сомневаюсь, что она поступит так, как нужно... Нет, даже так, я в этом уверен, – он стал значительно смелее.
– За это им стоит сделать выговор в личное дело и отправить на подтверждение квалификации, – озвучила девушка. – Думаю, решение Прокурора будет таким.
– Да, звучит разумно, – подтвердил наблюдатель, внутренне посмеиваясь.
– Сейчас нам с Вами нужно будет оформить пару документов, а потом я оставлю Вас, – девушка пошла до подъехавшей полицейской машины.
– Разве она не наблюдатель? – уточнил Кларк у Кавински.
– Цесария? Да, наблюдатель, но с особыми полномочиями от самого Инспектора Войда, вот так, – довольно и гордо пояснил юноша, убрав руки в карманы пальто, в котором успел немного замёрзнуть. Хозяин клуба кивнул, не вдаваясь в подробности, которые для понимания дела ему и не были нужны.
Валери, сидя в двери открытой машины, закинув ногу на ногу, заполняла документы, зная уже как описывать все строки – её прокурорские акты были эталоном, которые она сама показывала студентам, чтобы они понимали, как конкретно писать протесты, постановления и представления. Рука летала по бумаге без заминок. «Удивительно, что парень выжил, я не надеялась. Но мужчину всё равно ликвидируют, он опасен для, общества. Есть составы опасности и на запрет ношения оружия. Нужно допросить родственников, он кричал о том, что девушка посмела ослушаться отца... Весёлый же завтра будет день». Оперевшись на машину, рядом с ней стоял наблюдатель, читая то, что девушка писала, но уже на половине он потерял интерес к тексту, отвёл глаза, смотря куда-то в клуб, от которого постепенно расходились люди, было шумно.
– Ты станешь звонить отцу, чтобы забрал тебя?
– Нет, меня довезут на полицейской машине.
– А?..
– А тебе нельзя знать, где я живу, – ответила Прокурор, не отвлекаясь.
– Вообще, ещё даже десяти нет, так что можно было бы ещё у меня дома посидеть? - он оставлял в груди надежду на продолжение вечера.
– Если я успею заполнить все бумаги быстро, то смогу заехать к тебе. Не отвлекай пока, – тихо произнесла она.
– Понял, – закрыв рот на замок, Винс пятнадцать минут залипал в телефоне, проверяя свою почту и социальные сети.
Когда, наконец, они сели в машину наблюдателя, покончив со всеми формальными процессами – а Кавински ещё самому пришлось писать бумагу, потому что он был свидетелем, – юноша выдохнул, положив пальцы на руль, сжимая и разжимая их.
– Как к месту мы оказались в том клубе, – сказал, прерывая тишину.
– Мне бы пришлось ехать на этот вызов, будь я даже дома, но намного позже. Или приехал бы отец, тогда тем охранникам точно был бы конец.
– Почему Инспектор так жесток с сотрудниками?
– Он считает, что любая оплошность, отклонение от алгоритма, его нарушение, всё это делает человека вредом для системы, мешает ей быть совершенной.
– Может, он ещё думает, что мы живём в идеальном мире, где нет места несчастью? – усмешка. -– Не знал, что Инспектор тот человек, который носит розовые очки.
– Он не носит розовые очки, он слеп, Кавински, – серьёзно сказала она.
– Тяжёлый случай... Ты говорила с ним об этом?
– Я пыталась донести до него эту мысль, но не смогла. Он начал более ли менее уважительно относиться к Калебу только сейчас, хотя бы за человека считает. Но он не понимает, что такое человек, что это живое существо, а не просто элемент системы. Согласна, что общество – система, но идеальных систем нет. Кроме того, общество состоит из людей, которым присущи по природе некоторая склонность опираться на чувства и иррациональность. Для отца это всё чушь. по его словам, всё должно быть чётко, рационально, логично. Проще говоря. так, как того требуют правила и закон.
– Он же сам человек, неужели никогда не ошибался? Никогда не поддавался эмоциям? Да он же орёт вечно на кого-то, это импульсивность, а, по его логике, беда бедовая, потому что, ну, импульсивность может побудить человека к тому, чтобы нарушить систему, это же концентрация чувств...
– Если ты сможешь ему это объяснить, то... Не знаю, даже, что тебе предложить взамен, – она отсмеялась, мечтательно и одновременно устало вздохнув.
– О-о, играем на поцелуй? – он повернулся к ней, любовно смотря, довольный, нахально улыбаясь. Прокурор усмехнулась, в шутку ударив его по плечу, сказав:
– Целовальщик нашёлся, – она закатила глаза, по-доброму улыбаясь. – За дорогой смотри, ты за стоп-линию заехал.
– Да тут нет никого. Кому на меня, красивого, смотреть надо? – он продолжал делать сам себе комплименты. Она закатила глаза, сдерживая улыбку.
– Я великая слепая, – цокнув при том.
– Ну тогда ясно, почему ты не заметила как минимум дюжину парней, которые глазели на тебя весь вечер, – недовольный смешок.
– Кто тебе сказал, что я не заметила?
– О! Это меняет дело! Честно, если бы я был на твоём месте, я бы выбрал блондинчика, он вроде симпотный.
– Там были только с тёмными волосами... Кавински? – она требовательно посмотрела на него.
– Да, милая? – он наполовину повернул голову.
– Твоя здоровая самооценка это нечто, – мягкий смех.
– Многие думают, что она завышенная.
– Если человек думает, что он лучше других, то это завышенная самооценка. Если он просто любит себя и принимает, то она здоровая, я так считаю.
– Рад, что наши с тобой мировоззрения похожи, – он облизал губы совершенно непроизвольно.
– Больше о моём мировоззрении ты можешь прочитать в Книге Законов Света. К слову, о Книге Света – поправки, про которые я тебе говорила, он дал согласие, но я не уверена, что понял их суть. Главный секретарь тоже согласился. И, главное, даже Судьи. Так что они вступят в силу.
– Когда?
– Двадцать девятого февраля.
– Уже?! Это же замечательно!.. Так, а у нас есть вообще двадцать девятое февраля в этом году?
– Есть.
– Фух, а то я испугался.
– А тебе-то чего бояться?
– В твоём характере вечно подшучивать надо мной, ты могла специально так сказать… И как иначе, я вообще-то переживаю. Ты столько над ними сидела, а по итогу их могли просто отклонить, – машина остановилась, из неё вышла Валери, за ней Кавински.
– Тебе придётся учить для сдачи экзаменов новый вариант Закона, ты это осознаёшь? Думаю, скоро твоя радость уйдёт, – улыбка на лице говорила о сочувствии.
– Нам давно разрешили пользоваться нормативкой, учить мне её не придётся. Нужно только понять.
– Я тоже не учила нормы наизусть. И ты прав, учить закон наизусть – бесполезно, особенно, если он часто меняется, но в Империи такого быстрого развития законодательства нам ещё долго не увидеть.
– Почему? Вон ты как разошлась уже, думаю, другие тоже подтянутся, у кого есть право инициативы.
– Закон-то ты выучил, но людей лично не знаешь – они крайне консервативны, поправки последний раз, особенно в Книгу Света, были несколько десятков лет назад.
– Ого!.. Да ты у нас прямо в разнос пошла, раз решила поменять.
– Начинать никогда не поздно, кроме того, некоторые мои слишком радикальные идеи пришлось переписать, чтобы переход был более плавным.
– Ну, это логично… – Они выходили из лифта.
– Нужно зайти на квартиру, я смою с лица весь макияж.
– Окей. Я всё равно подожду тебя.
Администратор, проработавший на своём месте уже полтора года, многого повидал, потому без вопросов пропустил пару, даже не удивляясь, лишь подняв взгляд, а потом вновь уткнувшись в компьютер. Служебная была этажом ниже, чем квартира Кавински, и парень ни разу в неё не заходил. Планировка была точь-в-точь такой же, как и его, как и вся основная мебель, но практически у всех стен стояли шкафы, а шторы были плотно закрыты. Валери сняла шубу, убирая ту в шкаф-купе.
– А ты каблуки-то забрала? – опомнившись, спросил наблюдатель. Она только-только достала их из скрытого кармана шубы. – А, всё.
– Так переживаешь за них? – усмехнулась Прокурор, уходя за стену, доставая из шкафа свою одежду.
– Нет, просто было бы жаль, если бы оставила их в клубе... А мне куда? – он схватил дверь ванной, уже закрывающуюся, в которую уходила девушка.
– Явно не ко мне, – нахмурившись, ответила она, смахивая с двери его пальцы, – на стульчике посиди, – и дверь захлопнулась.
– Как грубо! – проныл он, снимая с себя пальто, плюхаясь на стул.
– Хочешь в душ... – сказала она, приоткрыв дверь.
– Хочу! – перебив, выпалил он, оставаясь на месте и вообще лёжа на барной стойке.
– Иди в квартиру свою... Ты совсем страх потерял?! Извращенец, – гневно ответила она, закрыв дверь снова. Кавински ухмыльнулся, проговаривая:
– Да ладно, я же шучу...
Он практически заснул, слушая звуки текущей воды, вспоминая, как он сам сидел в одних брюках перед ней, когда его лихорадило.
Не зная, сколько времени прошло, Винс услышал, как дверь открылась, но из-за двери она не вышла – звук шагов парень не услышал, а потому поднялся, подходя к ванной комнате, спрашивая:
– Ты чего там делаешь?
– Можешь зайти, – непринуждённо ответила Валери. Открыв дверь и немного смущаясь, он понял, что та расчёсывала белесые волосы, заплетая их в пучок, натягивая резинку до предела – на её волосах были заломы из-за вечной причёски, потому те казались волнистыми. Потом она какими-то тремя средствами обработала лицо. Готовая к тому, чтобы выйти, остановилась, увидев Кавински в дверях, по-деловому стоящего. – Уснул что ли?
– Нет, загляделся, – и правда сонно ответил юноша.
– У тебя глаза закрыты были, на что ты смотрел, – она вышла, громко щёлкнув пальцами прямо под его ухом. Тогда наблюдатель вообще зевнул. – Спишь на ходу.
– Не сплю я!
– Ты просто устал. Пойди и поспи, не мучай себя. Если ты думаешь, что я не знаю о твоей двенадцатичасовой смене, то ты ошибаешься, – она аккуратно складывала вещи в портфель, надевая на себя пальто, перевязывая на талии.
– Эй, ты куда? – Кавински сразу понял.
– Я доведу тебя до квартиры, а потом уеду, мне завтра на работу.
– Эх, мне тоже, – взяв в руки пальто, сказал он.
– Вот именно, поэтому ты должен спать, а не жертвовать сном ради времени со мной. – Валери закрыла дверь квартиры, направляясь к лестнице на следующий этаж.
Как она и сказала, оставила Кавински у дверей, пару раз похлопав его ладошкой по щеке, чтобы он не свалился спать прямо на пороге.
– До встречи, – она бросила эти слова как-то слишком быстро, словно куда-то торопясь.
– Пока... – Винс, уже валившийся с ног, не мог оторвать взгляда от одной точки, коей была Прокурор.
Она убегала от него, куда-то туда, куда он совсем не знал и не имел ни малейшего представления.
Толком не соображая, медлительно, юноша зашёл в квартиру, снял с себя белое пальто, задвинул на нижний ярус тумбочки туфли. Он сразу же пошёл в ванную. Стянул с себя водолазку, которая больше пахла духами Прокурора, чем его собственными – Винс к этому привык. Он смотрел на себя в зеркало, не особо обращая внимания на оголённые грудь и пресс, появившиеся у него спустя год с лишним тренировок. Одной рукой вцепившись в раковину, он придвинулся к зеркалу, внимательно разглядывая шею – на ней не было ни следов помады, ни чего бы то ни было ещё, но он точно до сих пор чувствовал её прикосновение, краснея и теряясь в догадках возникновения своих чувств…