В воскресенье Блэку не посчастливилось попасть в зону видимости Джеймса, который с самого утра потащил его на стадион наблюдать за игрой по квиддичу Когтеврана со Слизерином. На промёрзших скамейках сиделось не очень комфортно, даже Согревающие чары слетали спустя пятнадцать минут нахождения на пронизывающем ветру. Сириус ёжился и жалел, что забыл о поразительной одержимости Поттера квиддичем, иначе бы придумал, как увильнуть от сомнительного удовольствия морозить зад ради мелькающих туда-сюда фигур, не сильно то и различимых из-за высоких скоростей игроков. В квиддич Блэк любил поиграть как-нибудь сам, а наблюдать за чужой игрой в таких условиях ему не хотелось ни капли. Однако выбора ему лохматый друг не оставил, и потому Сириус вынужденно пытался поймать взглядом снующий по полю снитч. Крошечный мячик никак не хотел находиться, и спустя минуты три Блэк плюнул на это дело, начав в попытках заметить что-нибудь занимательное оглядываться по сторонам.
На соседней трибуне обнаружился с интересом глядящий на бедлам в небе Регулус, а рядом с ним сидел хмурый Снейп, прожигающий фирменным недовольным взглядом всех и вся. Он тоже кутался в не согревающее даже на вид пальто, тщетно пытаясь намотать серебро-зеленый шарф так, чтобы за шиворот не задували противные холодные потоки воздуха. Очевидно, это брат притащил его сюда. Сириус хмыкнул, порадовавшись, что подобная участь настигла не его одного.
Приятельские отношения младшего Блэка и Снейпа гриффиндорец воспринял спокойно, хотя Регулус очень боялся его реакции, когда рассказывал об этом. На самом деле, не было ничего удивительного в том, что двое до ужаса любопытных персон нашли общий язык. «Так вот кого пытает теперь на предмет интересной информации Рег», – со смешком подумал тогда Сириус. После этого откровения он довольно часто стал замечать слизеринцев в одной компании и отметил про себя, что те действительно приятели. По крайней мере Северус в его присутствии не нацепляет на лицо излюбленное презрительное выражение, и даже может пару раз улыбнуться уголками губ, а сам Рег вполне дорожит их общением, раз во время рассказа о нём просил Сириуса «ни в чём Снейпа не обвинять».
Признаться честно, раньше Блэк был уверен, что на Слизерине признавали только взаимовыгодные деловые связи, но сейчас бы заявить нечто подобное братцу не рискнул. Да, не было у них на факультете настолько тёплых дружеских отношений, к каким привыкли на Гриффиндоре, но это скорее обусловлено воспитанием и специфической окружающей средой. Когда всю жизнь в тебя вдалбливали истинно-аристократические правила поведения и уверяли, что враги не дремлют, очень сложно, знаете ли, стать наивной душой компании, видящей в каждом дорогого друга. А когда и все вокруг были воспитаны ровно в таком же ключе, вообще удивительно, как эти слизеринцы с ума не по сходили с надобностью в каждом видеть угрозу и ходить, оглядываясь. Грифа же, чьё воспитание мало от этого отличалось, спасло то, что он с повстречал в поезде иных по типу людей и не попал в итоге в подземелья, ибо вряд ли со своим характером смог бы ужиться со змейками. Так что, скорее всего, приятельские отношения в принципе были тем самым максимумом доверия, что существовал в обители серебро-зелёных, и поделать с этим было ничего нельзя.
Почувствовав на себе взгляд братца, Регулус слегка повернулся в сторону грифа, на секунды отвлекаясь от игры. Он украдкой помахал ему, улыбнувшись. Сириус отзеркалил его жесты. Заметив, что Блэк-младший за игрой не смотрит, скосив взгляд куда-то в сторону, Северус тоже поглядел туда и, встретившись глазами с Сириусом, немедленно отвернулся, едва заметно сжав губы.
Блэк хихикнул, чем вызвал приступ недоумения у сидящего рядом Поттера. Дело всё в том, что вчера, на субботних занятиях, Снейп не выдержал форменного издевательства над ингредиентами и вызвался самостоятельно переделать сириусовский рецепт. На теоретической части все шло гладко, если так можно назвать почти ежеминутные переругивания студентов, но вот когда настало время варить этот состав…
Сначала зелье сильно взбурлило при замешивании основы, Сириус напряжённо уточнил, должно ли так быть, на что парень вполне уверенно кивнул, продолжая работать лопаткой. Затем, по мере добавления обусловленных ингредиентов, варево послушно меняло цвет в предполагаемый на бумажке, но он получался каким-то бледноватым, будто выцветшим. Не придав значения и этому, Снейп упрямо продолжил готовить состав. Бум произошел, когда пришла очередь последнего помешивания: едва Северус завершил полуоборот, варево зашипело, забулькало, стремительно поднимаясь наверх едва жёлтой комковатой пеной. Слизеринец встревоженно отпустил лопатку, так и не завершив полный круг, и зелье тут же начало фонтаном выливаться из котла, будто находясь под давлением. Сириус моментально наколдовал над собой материальный щит, по которому и стекли мутные капли неудавшейся жижи, а вот Северус допустил огромную стратегическую ошибку – не держал палочки в руках, потому кипящий раствор оросил тонкую фигуру, успевшую прикрыть левой рукой глаза. Когда извержение прекратилось, Снейп отнял конечность от лица, рассматривая быстро зеленеющие капли на испорченном джемпере и брюках. Сириус, видя, как жидкость жжёт открытые участки кожи слизеринца, на которые ей все-таки удалось попасть, немедленно применил Тергео, избавляя шипящего Северуса от боли.
Блэк честно держался, чтобы не заржать, когда Снейп пытался очухаться после происшествия. Снейп, со стремительно зеленеющими на лице пятнами напоминающий больного ветрянкой, обеспокоенно рассматривал свою обожжённую кисть. Но когда мутно-зелёный, оттенком очень похожий на болотный цвет начал проявляться и на ней, отчего глаза Северуса полезли на лоб (тоже кстати зелёный), Сириус не выдержал и громко расхохотался, заставив слизеринца дёрнуться от резкого звука. Недовольно взглянув на грифа, он трансфигурировал себе зеркало из ближайшего пергамента, и от его ошарашенного выражения лица Блэк зашёлся новой порцией смеха, смаргивая слёзы и тяжело дыша.
– Угомонись наконец! – рявкнул в раздражении Снейп, но Сириус на это не среагировал, продолжая задыхаться от натурального ржача.
– Ты похож на гриндилоу, – прохрипел он и вновь завыл, не в состоянии успокоиться. Северус снова глянул на свое отражение, а воображение услужливо подсунуло картинку многоногого склизко-пупырчатого животного с его лицом, и от представленного он тоже невольно захихикал, но очень быстро замолчал, потому что проблему незапланированного окрашивания необходимо было решать.
Краска не сводилась ничем. Не помогал ни стандартный нейтрализатор для зелий, ни специальные очищающие чары. Похихикивающий время от времени Сириус только распалял начинающего всерьёз злиться и тревожиться Снейпа. Когда подошло время обеда, Блэк рационально предложил организовать поход к медсестре мадам Помфри, потому что сами они, очевидно, этот едкий краситель не выведут. Поразмыслив, Северус признал идею жизнеспособной и устало присел на стул в ожидании звона колокола, означающего начало трапезы. Блэк улыбался и бормотал что-то насчёт записей этого драгоценного рецепта, но слизеринец явно не слушал, погруженный в свои мысли.
Экспедиция кончилась удачно, то есть Снейпа выпустили из Больничного крыла с нормальным тоном кожи (если можно считать мертвенно-бледный нормальным) даже раньше, чем через пятнадцать минут. Непонятно зачем дожидающийся его Сириус скрыл кашлем смешок и подколол слизеринца насчёт разнообразия образов в сегодняшний день, за что получил ощутимый пинок по ноге, от которого веселье только подстегнуло Блэка, заставляя продолжать глупо шутить над всей ситуацией. А Северус шёл, слушал бредовые шутки гриффиндорца и критиковал его убогое чувство юмора, нарочно чуть отворачиваясь в момент, когда на лицо наползала предательская улыбка. Гриф же удачно делал вид, что вовсе и не замечает этого.
Вспоминая этот инцидент теперь, сидя на трибуне, Блэк подумал о том, что не прочь пережить ещё несколько подобных приключений, нежели проводить драгоценное свободное время так скучно. Нет, сама игра, разворачивающаяся на стадионе, была очень даже захватывающей, судя по восторженно-азартному лицу Джеймса, просто конкретно Сириуса она ничем не цепляла: играла даже не команда его факультета, чтобы хоть каплю переживать за исход матча. А ещё ужасные погодные условия не прибавляли радости нахождения на поле. Слава Мерлину, не было дождя, иначе Блэк бы точно плюнул на всё и вернулся в замок. Вздохнув, он вернул свое внимание игре, попытавшись хоть немного вникнуть в неё. Победил в итоге Слизерин, что ни говори, а ловец у них был действительно умел и опытен, команду соперников не спасла даже выверенная стратегия. Снитч он замечал чаще, пытался отслеживать траекторию шарика и потому успел схватить его быстрее.
После обеда друзья занялись своими делами, а гриффиндорец обосновался в библиотеке, намереваясь проверить, есть ли в мастерской книги отсюда, или она всё-таки представляет собой отдельное хранилище. На пятой книге о Зельях, которую он уже точно где-то видел и за которой зачитался так, что сам того не заметил, в библиотеку со своим неизменно-хмурым спутником вплыла грациозной ланью Эванс, о чём-то весело щебеча, и со стоической невозмутимостью присела за стол Сириуса, как всегда находящийся в самом незаметном углу.
Ошарашенный гриф покосился на Снейпа, но тот ответил ему таким же непонимающим взглядом. Лили приветливо кивнула Сириусу и начала доставать из сумки пергаменты, очевидно, планируя писать эссе. Все листочки юной особы были уложены точно друг к другу, чернильница хранилась в отдельном кармашке, как и красивые перья разной расцветки. Вытащив красное перо из связки, девушка макнула его в чернила и уже занесла руку над пергаментом, как отмерший Блэк вдруг решил подать голос:
– С чего это вы решили составить мне компанию?
– А почему бы и нет? – отозвалась Эванс, выписывая заголовок сочинения, – С Севом вы вроде как поладили, так что проблем быть не должно.
– Со Снейпом мы может и терпим друг друга, – протянул Сириус, видя, как красноречиво выгнул бровь на слове «поладили» слизеринец, который, к слову, на стул так и не приземлился, наверняка лелея надежду уйти отсюда. – А вот что насчет тебя? Откуда такое рвение пообщаться?
– Кто-то говорил об общении? – осведомилась гриффиндорка, с вызовом глядя в глаза Блэку: – Я первая приметила этот стол, и теперь уж точно не собираюсь отказывать себе в удовольствии тут заниматься.
Парень хмыкнул, но не стал выпроваживать девушку, провоцируя этим конфликт. Снейп, видимо поняв, что Эванс от своего не отступится, вздохнул и занял место напротив Сириуса, тоже раскладывая канцелярию в намерении заняться домашними эссе. Минут пятнадцать за столом никто не поизносил ни слова. Сосредоточившись на попавшем в руки фолианте, Блэк, задумчиво взлохматив волосы, по привычке негромко спросил мелькающую на периферии тёмную макушку Северуса:
– А если использовать плоды смоковницы?
– Убьёшь весь нужный эффект, – не отрываясь от задания, но сразу поняв, о чём идёт речь, пробормотал Снейп.
– И даже количество помешиваний этого не исправит, – вздохнул Сириус и вычеркнул из своей записной книжки пару строк. Увлечённый перефразированием абзаца из книги Северус неясно угукнул и более не обратил на него ни крупицы внимания. Зато Лили воззрилась на них как на восьмое чудо света. Знать, что эти двое занимаются вместе, и видеть воочию отголосок этих уроков, на которых Блэк не поливает грязью слизеринца, а тот не шипит яростные ругательства в ответ, оказалось совершенно разными категориями шока.
Эванс импонировало то, что Сириус каким-то неведомым образом сумел заинтересовать Северуса, славившегося своей нелюдимостью и закрытостью. Другу определенно не хватало кого-нибудь, кто будет вместе с ним выдумывать рецепты, проводить эксперименты и всячески поддерживать исследовательскую деятельность. Поскольку сама Лили была более сосредоточена на иных предметах, а Зельеварение учила только в рамках школьной программы и не могла живо обсуждать свойства рецепта, придуманного не более пяти минут назад, она была рада, что Снейп начал нормально общаться с Блэком, который неожиданно оказался сведущ в сложной науке приготовления составов.
– Ягоды омелы? – снова вопросительно протянул Сириус, и теперь слизеринец замер на мгновение, нахмурился и поднял голову от недописанного эссе, вперив задумчиво-недовольный взгляд в говорящего.
– Сказал же, сам переработаю, ты не можешь потерпеть? – немного раздражённо отозвался он.
– Представь себе, нет, не могу. Это очень срочно, – спокойно проговорил Блэк, упрямо сверля глазами Снейпа: – Тринадцать ягод?
– Десять, стабилизатором возьми воду из реки Лета, как в зелье Забывчивости.
Гриффиндорец кивнул и стал заново писать расчёты на новой странице своего черновика. Лили с интересом наблюдала за короткой перепалкой, подумав о том, что оба бывших недруга почему-то пытаются считать сложившиеся между ними отношения строго деловыми, хотя вроде неплохо проводят время в компании друг друга. Сделав в уме пометку о том, что стоит почаще контактировать с Блэком для того, чтобы и Сев вынужденно общался с ним, а после и тот, и другой посчитали дальнейшее товарищество после исполнения договора самим собой разумеющимся, Эванс чуть приподняла уголки губ в улыбке, ощущая себя хитрой слизеринкой. Видимо, это передаётся воздушно-капельным путем.
Переживать о том, что эти встречи заметит Поттер, в голову Лили отчего-то не пришло. Возможно дело в том, что гриффиндорская староста всеми возможными способами старалась игнорировать очкастого, что в своём стремлении оказать ей знаки внимания несколько увлёкся. Эванс была бы счастлива забыть на некоторое время о Джеймсе Поттере. Да что там, она даже готова была признать, что творимые им в прошлом шалости и проказы были предпочтительней того, что делал гриф сейчас. Вроде и ничего особенного, преподаватели даже отмечали неожиданно возросшую старательность Поттера и его вдруг возникшее рвение к учёбе, но вот в её отношении… Он мог подолгу любоваться ею, но в последний момент перед встречей взглядов отворачиваться и делать вид, что ничем таким не занимался, умудрялся ненавязчиво оказываться поблизости как раз в те моменты, когда она шла с внушительной стопкой книг из библиотеки или пыталась собрать вещи, выпавшие из неожиданно лопнувшей сумки, кокетливо упрашивал её на всего одну встречу в Хогсмиде, обещая незабываемую атмосферу и потрясающие напитки, и как апофеоз – помогал с обязанностями старосты, успешно приструнив слишком уж зарвавшихся грифов, которые слушать Эванс отказывались, фыркая.
Подруги завистливо вздыхали, говорили томно, как же ей повезло: как же, такой красавчик, лучший охотник за последние несколько лет, чистокровный юноша и глаз не сводит! А сама Лили готова на стенку лезть от всего этого внимания. Она уже и намекала Поттеру, и прямо говорила, что в отношениях не заинтересована, не воспринимала всерьёз его слова о приглашении, сторонилась и по возможности игнорировала, но всё, что она этим добилась, так это перевод «ухаживаний» в более скрытый режим. Совсем уж надоедать своим присутствием Джеймс перестал, но вот смотреть, проявлять заботу и вполне дружескую помощь никто ему запретить не мог.
Лили помучилась-помучилась угрызениями совести, да и перестала, продолжив воспринимать Поттера лишь как студента факультета Гриффиндор, одного из тех, за кого она была ответственна, и обращать на него внимания не больше, чем на любого другого ученика. В конце концов, почему она должна чувствовать вину только за то, что не испытывает к юноше симпатии?
А вот Сириус со своей паранойей не мог вот так просто даже не задуматься о неожиданном явлении Джеймса в библиотеку. Да и не только Джея, любой гриффиндорец бы знатно удивился, заприметь такую компанию. И хотя столик располагался действительно в довольно незаметном закутке, опасность всё равно присутствовала, заставляя Блэка на протяжении всей встречи слегка нервничать. В крайнем случае, если сам Поттер ворвётся сюда и накинется на него с обвинениями, он планировал отговариваться необходимостью «защищать» Эванс от мерзкого и ужасного Снейпа. Лицо того было как обычно непроницаемо равнодушно, но слизеринец на то и был слизеринцем, что наверняка продумал пути отхода ещё в момент, когда присаживался напротив, так что на его счёт Сириус не слишком переживал.
В течении следующей недели Лили на пару со Снейпом подсаживалась к Блэку в библиотеке ещё четыре раза. Гриффиндорец вначале, когда видел подходящие фигуры, абсолютно идентично закатывал глаза, но потом смирялся и даже мог обсудить какой-нибудь факт из учебника или ненавязчиво намекнуть на правильный ответ. К их разговорам подключался не обделённый умственными способностями и имеющий внушительный багаж знаний Северус, нередко выводя обычное обсуждение в настоящие дебаты. Шуметь в обители мистера Адамсона, утратившего к старости чёткое зрение, но не чёткий слух, было строго запрещено, поэтому аргументы проговаривались возмущённым шёпотом, а серьезность настроя передавалась решительным выражением лица.
Лили с удовольствием наблюдала за результатами своего маленького хитрого плана: Блэк и Снейп начали разговаривать не только на темы, касающиеся зельеварения, дискуссия могла разгореться и по поводу положения Венеры на звёздном небе в момент летнего солнцестояния. Сириус в таких спорах опирался только на мимолётно прочтённые факты из книг мастерской, так как неважные, по его мнению, школьные предметы изучал не слишком старательно, а Северус и Лили чувствовали свое превосходство почти физически – они оба метили в лучшие ученики и усиленно налегали на любую дополнительную информацию, способную помочь на экзаменах СОВ.
Зато Блэк чудесно вёл дебаты по Трансфигурации, Эванс иногда даже казалось, что сама МакГонагалл не понимает свой предмет так хорошо, как делает это гриффиндорец. Он почти сумел оспорить Закон элементарной трансфигурации Гэмпа, настояв на том, что «нельзя» не значит «невозможно» и наверняка существуют какие-то уловки, чтобы обойти прописные истины. Разумеется, спор возник не из-за еды, а по поводу артефактов и драгоценных металлов помимо золота и серебра. А ещё он высказал сомнение в том, что из воздуха прямо-таки не выйдет ничего трансфигурировать. Рациональные возражения собеседников не смогли переубедить упрямого грифа, который весело и самодовольно произнёс под конец дискуссии: «Вот увидите, в ближайшем будущем волшебную науку перевернёт закон Третьего Блэка!». Снейп недоумённо уточнил, почему именно третьего, на что ему дан был исчерпывающий ответ:
– Мое полное имя, без учёта имени от отца, Сириус Блэк Третий. Видимо, у родителей была не слишком богатая фантазия, – хмыкнул парень, возвращаясь к эссе по Гербологии. Благодаря упрямству Эванс садиться именно за этот стол, он, тоже не собирающийся так просто уступать полюбившееся место, получил собеседников в вопросах домашней работы. Не то чтобы Сириус раньше не обсуждал её с Джеймсом, Питером и Ремусом, просто то чаще всего было похоже на объяснения Поттеру или Петтигрю той или иной темы, которую тот по очередной причине пропустил или не понял, а в библиотеке строились настоящие теории, нередко подкрепляемые реальными фактами, изливались самые смелые предположения, пытались научно доказываться некоторые магические явления, оспаривались данные из учебников путём указания ссылок на более современные книги, изданные совсем недавно, разгорались дискуссии, строились целые доказательные базы...
Блэку было действительно интересно проводить время таким образом, отчего он чувствовал неясную вину перед друзьями, обществом которых приходилось пренебрегать. Ему казалось, что он предаёт их дружбу, сознательно отклоняя очередное приглашение на ночную вылазку в подземелья после тренировки-медитации по анимагии. Сириус понимал, что его жизненные цели претерпели кардинальные изменения и шарахаться по холодным коридорам в кромешной темноте ему больше не хочется, но острое сожаление затапливало его каждый раз, когда получивший отказ Джеймс деланно-равнодушно произносит «Ладно, как хочешь». Их размолвка на почве блэковских секретов очень сильно отдалила Сириуса от остальных, и это понимал даже сам гриффиндорец, видящий друзей только за редкими совместными приемами пищи да на занятиях. Он твёрдо пообещал себе, что когда создаст артефакт на основе ментальной магии, то вернётся в компанию и всё станет как прежде. Чувство вины после этого чуть притупилось, но совсем не исчезло, продолжая терзать Сириуса изнутри.
В противовес отдалённости Джеймса и компании, Блэк стал гораздо чаще встречаться со Снейпом, теперь не ограничиваясь только утром субботы, а собираясь даже в будние дни после ужина и до самой глубокой ночи засиживаясь над расчётами. Консультация слизеринца была действительно полезной: уже спустя четыре встречи Сириус смог понять, как конвертировать ментальную магию в материальный предмет, и вывел-таки формулы для просчёта её воздействия. Составлением рунных цепочек гриффиндорец занимался самостоятельно, так как Снейп в этой области силён не был. Подбор материалов для небольшого кулона в виде модифицированного герба Блэков с замкнутой в форме знака бесконечности змеей, кусающей себя за хвост, тоже продлился приличное количество времени. Гриффиндорец подбирал те из них, что и выглядели бы прилично, и не конфликтовали с наложенными чарами, и позволяли наносить на свою поверхность руны.
Во время этого чудесного занятия ему пришла в голову идея инкрустировать в глаза змее крошечные рубины, отлично сочетающиеся с цветом герба. И сам символ свернувшейся в перевёрнутой восьмёрке змейки, и его значение очень польстили Сириусу, подумавшему о том, что «бесконечность» и «цикличность всего сущего» вряд ли применимо конкретно к его семье, но зато значить будет философские вещи и заставит тех, кто вдруг обнаружит сей артефакт, поломать над этим голову и окончательно запутаться.
Не забывал Сириус и о своём обязательстве, указанном в договоре. Сидя на Древних Рунах, он избавлялся от мелких неточностей в вычислениях, умудрившись при этом даже пару раз правильно ответить на вопросы профессора Бабблинг. Сидящий рядом Поттер сначала пытался разобраться в запутанных и корявых загогулинах, что с поразительной скоростью комбинировал между собой друг, то и дело зачеркивая нерабочие варианты, но вскоре бросил это гиблое дело, осознав, что ни черта не понимает. Пользуясь этим, Блэк к концу занятия закончил расчёты, получив в итоге расписанные от и до и работающие пока только в теории рунные вязи на новом артефакте для Снейпа.
Дело оставалось за малым: собрать изделие воедино, заодно намучавшись с верным написанием рун. Собственный браслет Сириуса имел структуру вплетённых в него чар много сложнее, поэтому ему не составило труда её немного упростить. Но вот соединять устойчивые конструкции заклинаний всё равно нужно будет по-новому. Вздохнув, Блэк решил отложить это дело до похода в Хогсмид, где он во всяких малоизвестных лавках всякого хлама подбирает себе тот или иной материал для артефактов. Некоторые элементы иной раз приходилось разыскивать самому, несмотря на то, что большая часть материалов поставлялась самой Выручай-комнатой. После в мастерской с помощью специализированных чар придать нужную форму энному количеству хлопка, стали или стеклу не сложно, главное все их найти, даже как составляющие других изделий. Сириус давно научился отделять нужные ему части и впоследствии преобразовывать их так, как задумывалось по чертежу.
– Сири, постой! – окликнул его после урока знакомый голос. Обернувшись, гриф увидел Люпина, быстро нагоняющего его в коридоре. – Ты ведь в библиотеку?
– Туда, – кивнул, подтверждая, Блэк. Стоило сверить пару цепочек, а то он подозревал, что из-за конфликта направленностей потребуется подсоединять их через три символа, а не два. Изначально он планировал посетить мастерскую, но теперь, пожалуй, придётся покопаться в обычной библиотеке. Вроде как там точно должна быть эта книга…
– Я с тобой, не возражаешь? – староста, нагнав его, поправил сумку на плече и пригладил волосы.
– Нет, с чего бы? – несколько рассеянно отозвался задумавшийся Сириус.
– Ну, ты ведь занимаешься чем-то секретным. Я бы не хотел как-нибудь помешать работе. – Пояснил Рем и его спутник чуть было не сбился с шага от осознания. Люпин ведь не Джеймс, который с трудом определяет предназначение цепочки из пяти символов, он может и понять, что такое мастерит его друг…
– Только если пообещаешь не подсматривать в записи, – улыбнувшись, ответил Блэк. Верно, Люпин ведь не Джеймс, он не зациклен на его секрете, а вполне понимает необходимость сохранения тайны. Даже если бы Поттер попросил бы его расшифровать цепочки, молодой оборотень точно не стал бы этого делать.
– И в мыслях не было.
Работать с Ремусом всегда было легко. Он вообще каким-то невообразимым образом создавал вокруг себя изумительно мягкую и спокойную атмосферу, располагающую к обучению. Несмотря на свою должность на факультете, юноша редко когда повышал голос. Не потому что не мог, уж поверьте не раз и не два испытывающему терпение друга Сириусу, Люпин гаркнуть мог, да и ещё как, а потому что не требовалось этого: парень был убедительным, надёжным и внушающим доверие, что только помогало в ведении факультетских дел. Младшие курсы слушались его не из-за страха, а потому что знали, что он стоит на их стороне и прикрывает там, где строгая и правильная Эванс уже давно сняла бы баллы. Ремус позволял немного нарушать правила (если, разумеется, это не было никому во вред), а взамен к нему проявляли уважение и считали своим, потому внимали советам и прислушивались к замечаниям, зная, что плохого или лишнего им не скажут.
Проблема же друга была в том, что из-за своей пушистой особенности он был не слишком уверен в себе. Прямо об этом Люпин никому и никогда не говорил, но на самом деле был твёрдо уверен, что не заслуживает всего того, что имеет. Ведь по сути является опасной тёмной тварью, лишь по милости директора обучающейся в Хогвартсе. Пожалуй, только благодаря заслуженной репутации на факультете, ему удавалось вместе с Эванс удерживать на нём порядок. Прикрикнуть он в случае чего, конечно, мог, но делать этого до последнего не хотел, надеясь разрешить ситуацию иным способом.
Он прямо-таки из кожи вон лез, чтобы оправдать своё нахождение в школе: учился, учился и ещё раз учился. Как бы часто не любил подкалывать его ботаником Джеймс, для Люпина учёба была одним из способов доказать самому себе, что он не совсем уж бесполезен. Что пожизненное клеймо тёмной твари не сможет умалить его заслуг, допустим, в Трансфигурации, что каждое «Превосходно» было получено им по праву, что он и после школы сумеет устроиться куда-нибудь…
Будущее ему виделось на самом деле слишком расплывчатым. Становиться аврором, как Сириус или Джеймс, было несколько бессмысленно (бороться в случае чего против самого себя как-то не очень заманчиво звучало), а другие должности… Прежде необходимо, чтобы политика в отношении оборотней наконец угомонилась, и важные дядьки в Министерстве решили, кем же их считать – людьми или всё же тварями. От окончательного ответа на этот вопрос и будет во многом зависеть его будущее, в том числе и возможность работать в Министерстве. Сам Люпин грезил о должности ликвидатора проклятий, причём неважно где устраиваться – в Гринготтсе ли, или в Министерстве – его всё равно больше привлекала сама специфика работы: распутывать проклятия, это ведь так увлекательно! Ну, а если на эту должность попасть не получится – было бы неплохо устроиться в Отдел международного магического сотрудничества. Всё-таки Ремус оценивал свои дипломатические навыки как вполне приемлемые и хотел когда-нибудь начать путешествовать, чтобы увидеть другие страны.
– Ты снова намерен пропустить ужин? – строго спросил он Сириуса, оторвавшись от финальной проверки эссе. Юноша вздрогнул, тоже отвлекаясь от своих записей и удивлённо оглянулся.
– Ой, уже вечер, – растерянно пробормотал он, заметив сгущающиеся сумерки за окном, – мы так засиделись…
– Ты выглядишь утомлённым, – отметил староста, потому что тени под глазами друга стали видны отчётливее в свете зажёгшихся как по команде свечей канделябра, – неужели нельзя как-то отложить это?
– Отложить… – Блэк вернул взгляд на листы перед собой, чуть нахмурился и слабо помотал головой, – нет, это не то, что можно было бы отложить.
– Тогда лучше структурируй своё время, – в нарочито недовольном голосе Рема послышались нотки беспокойства, – ведь пропуск приёмов пищи и жертвование сном никому на пользу не пойдёт. А ещё даже не пора экзаменов…
Сириус слегка улыбнулся упрекающей речи друга, но спорить не стал и вслед за ним начал собирать вещи в сумку, чтобы отправиться в Большой зал. Люпин нередко одёргивал их с Джеем, когда они слишком увлекались. Шутками, розыгрышами, квиддичем. Сейчас вот он ради разнообразия увлёкся расчётами.
А всё из-за того, что Блэк работал над обеспечением безопасности артефакта. Ментальная магия очень опасна, поэтому изделие на её основе должно быть обеспечено соответствующей защитой, что не позволила бы ему в случае какого-нибудь сбоя навредить сознанию носителя. Несмотря на то, что цепочку для конвертации гриф вывел, встроить защиту в структуру так, чтобы максимально уменьшить риски, было сложно. Ужасно сложно. Юноша перебрал уже, кажется, миллиард вариаций цепочек, несколько десятков раз пытался выстроить рунный каскад чар, но знаний всё равно не хватало. Опасность оставалась, и довольно приличная: при нарушении работы нескольких побочных проводящих цепочек для центральной части основного блока мозги волшебнику, использующему артефакт, могло запросто поджарить.
Пытаясь отыскать хоть что-то похожее в книгах, Сириус потерпел неудачу. В обычной библиотеке нашлись только простейшие практики по Окклюменции, а в мастерской более углубленно рассматривалась ментальная магия в принципе, теория и механизмы воздействия, но о каких-либо артефактах подобной направленности нигде не было ни словечка и даже Снейп отметил, что ни о чём таком нигде не читал, так что пришлось грифу смириться с отсутствием подсказок и полагаться только на собственные силы.
«Ничего, – думал про себя Сириус, ступая к столу своего факультета и чуть морщась от нарастающего с каждым шагом шума, – я ведь Блэк, а мы всегда добиваемся своей цели».