Безуспешно пытаясь выровнять дыхание, Северус опасливо осматривал незнакомое тёмное помещение. Сердце колотилось так быстро, что становилось больно, юноша неосознанно вцепился пальцами в покрывало, ожидая отовсюду немедленного нападения.
Но нападения всё не случалось, пульс постепенно успокаивался, а с каждым мгновением всё лучше привыкающие к темноте глаза могли различить очертания постели, пустого пузырька от зелья на невысокой тумбе и белеющей ширмы, отгораживающей от бледного, рассеянного света.
Наконец осознав, где находится, Снейп высвободился из пут покрывала и сел на постели, касаясь босыми ступнями холодного каменного пола. Это почему-то окончательно отрезвило, и он решительно вскочил на ноги, прошлёпав к ширме и отодвинув её в сторону.
За ней оказался уже более узнаваемый интерьер Больничного крыла, слабо освещаемый светом из распахнутого окна. Повернув голову в его сторону, Северус увидел розовато-серое безоблачное небо с редкими макушками деревьев вдалеке. До рассвета оставалось совсем немного. Парень даже залип немного, засмотревшись – сам он по утрам привык разглядывать сквозь окна мутную воду в озере, так что рассвет наблюдал не так уж часто.
Внезапный шорох заставил слизеринца, вздрогнув, оторваться от умиротворённой картины и обратить внимание на окружение – на соседней койке сопел Блэк, ворочаясь и пытаясь поудобнее устроиться на правом боку.
Снейп оглянулся, но вчерашнее наблюдение оказалось верным – кроме них здесь никого не было. Похоже, студенты перед экзаменами были на редкость смирными, драк и сомнительных опасных экспериментов не затевали.
Замешкавшись, Северус бросил взгляд на свою немного мятую после сна постель. Сонливости он не чувствовал, а при мысли вновь попытаться задремать перед глазами возник кадр из разбудившего его кошмара: длиннющие острые когти, неумолимо приближающиеся к лицу.
Слизеринец помотал головой, поморщившись. Нет, снова уснуть он уже не сможет. А вот обстоятельно подумать обо всём ему бы не помешало. Взгляд сам собой вернулся к окну. Небо ближе к горизонту начинало окрашиваться в оранжевый, но солнце должно было показаться сильно левее: Больничное крыло находилось в неподходящей для лицезрения рассвета части замка - южной.
План действий созрел в голове очень быстро. Северус внимательно осмотрел тумбу около своей койки, но палочки на ней не обнаружил. Видимо, изъяли, опасаясь, что он со злости по пробуждении приложит грифа чем-нибудь особо травмирующим. На сириусовской тумбе палочки, впрочем, тоже не было – похоже, в его адекватности тоже сомневались.
«И не зря», – мстительно подумал Снейп, пытаясь теперь отыскать свою вчерашнюю одежду и обувь. Поиски не ознаменовались успехом. Скорее всего, вещи приводили в порядок исполнительные домовики. Они как раз предпочитали работать в то время, когда студенты спят.
Зато в первом же ящичке тумбы обнаружился браслет с Дезиллюминационными, который его во время осмотра попросили снять. Юноша тщательно вглядывался в чёрную поверхность с выемками под руны, но так сразу понять, трогал ли кто изделие, пока он спал, не представлялось возможным. Не то чтобы слизеринец так ревностно охранял своё имущество, просто артефакт всё-таки был в какой-то мере исключительным. Как бы потом не пришлось отвечать на неудобные вопросы медиковедьмы или её практикантов.
Северус недовольно нахмурился, надевая браслет на запястье и чувствуя, как всё сильнее мёрзнут ноги, но от идеи своей не отказался. Осторожно приблизился к дверям, в последний раз оглянувшись на спящего Блэка и придирчиво вслушавшись в его размеренное сопение.
Раз уж он сам сумел проснуться, пусть и от кошмара, то основное действие зелья уже закончилось. А значит и грифу ничего не мешало подскочить от какого-нибудь шума. Возможно, конечно, тому дали большую дозу, но проверить всё равно стоило – Снейп не заботился о сохранении тишины, пока выискивал нужные ему вещи. Вдруг проклятый Блэк уже проснулся и теперь просто притворялся?
Если и так, то делал это придурок уж очень талантливо. Сев вслушивался минуты две, но признаков притворства не заметил. Ещё вчера вечером он сам хотел разбудить Сириуса и добиться ответов на свои вопросы. А сейчас разговаривать не тянуло совершенно.
Вновь чувствовать прилив этого отвратительного ощущения предательства, когда гриф будет уверять его, что Поттер просто неудачно пошутил и не стоит на него злиться? Нет уж, спасибо.
Северус осторожно приоткрыл створку массивной двери (посылая мысленные благодарности Мерлину за то, что она, несмотря на свой немолодой вид, совсем не скрипела) и на цыпочках проскочил в коридор, в медленно уменьшающуюся щель наблюдая за всё так же беспробудно спящим Блэком.
Когда же дверь совсем закрылась, отрезая его от лазарета, Снейп мучительно сощурился: в коридоре без окон было заметно темнее. Секунду потратив на окончательное принятие решения, слизеринец всё-таки зашагал направо. В той стороне находился богатый на широкие окна переход, ведущий к классу Чар.
Отсутствие обуви приносило ощутимый дискомфорт – стопы спустя несколько десятков футов заледенели совсем. Настолько, что почти уже не чувствовались. Воздух тоже был по утреннему прохладным, и тонкая пижама согреть юношу была не способна. Но Северус упорно игнорировал пробегающую иногда по телу дрожь.
Потому что это всё равно было лучше, чем сидеть и дёргаться от каждого шороха с соседней постели.
Когда он забрался на подоконник нужного окна, открывающего прелестный вид на разгорающийся рассвет, холод начал охватывать кончики пальцев, так что пришлось, как зимой, греть ладони своим дыханием.
Первые солнечные лучи задели кроны деревьев Запретного леса, скользнули по кольцам для квиддича на стадионе и приятным теплом осели на коже зажмурившегося то ли от довольства, то ли от внезапного яркого света Снейпа.
Пятнадцатое мая начиналось неторопливо и спокойно.
Множественные назойливые мысли, впрочем, поддаваться этому настроению не собирались и атаковали сознание сразу же, стоило Северусу усесться удобнее.
Больше всего беспокоили, конечно, домыслы о том, что Долгов на самом деле несколько. Вот уж чего ему не хватало – узнать, что он будет должен Блэку не только молчание, но и ещё чего пострашнее, что этому придурку в голову взбредёт.
В конце концов, добираясь до заветного окна, Снейп немного успокоился, накатывающая паника была успешно пресечена и упрятана куда-то в подсознание. Ещё некоторое время обдумав всё, слизеринец даже признал, что держать язык за зубами в обмен на спасение жизни – это не такое уж ужасное условие. И можно было бы даже сказать, что ему удалось обойтись малой кровью.
Можно было, если бы проклятый Блэк не лез спасать его, когда вздумается. Будучи законченным пессимистом, Сев упрямо вытаскивал из памяти неприятные моменты своих «спасений» и безжалостно доказывал сам себе, что узы Долга Жизни образовались уже в третий раз. А значит совсем расслабляться и думать, что всё обошлось, тоже ещё рано. Гриф вполне мог превратить его в жизнь в ещё больший кошмар…
И почему сам Снейп ни разу не вспомнил про Долг? Он ведь читал о нём пару раз, курсе на втором, правда, но точно читал. А Блэк почему не вспомнил? Не потребовал искупления ни сразу, ни спустя время? И даже тогда, зимой, когда Северус, возвращаясь в дом отца, вслух признал факт спасения и сказал за это спасибо. Неужели гриф не знал, что попросить? А сейчас, получается, определился?
«Бред», – тут же раздражённо отмахнулся от предположения Снейп. Они ведь и разговаривать-то нормально начали только спустя пару месяцев после случившегося на башне. Разве Сириус, считая его ещё главным своим врагом, упустил бы случай надавить на него таким образом? Да ни за что. Пусть навредить бы не получилось, но морально унизить – запросто, а именно эту цель поттеровская шайка чаще всего и преследовала.
Получается, Блэк тогда про Долг не знал. Или, тоже возможно, не вспомнил о его существовании в принципе. Он ведь и сам был тогда достаточно ошарашен. И наверняка постарался поскорее забыть неприятный эпизод, из-за которого воспринимать Снейпа по-прежнему в негативном ключе стало сложнее. Слизеринец знал, о чём говорил – он сам чувствовал некоторое смятение и растерянность после той злополучной ночи на башне.
Ладно, пусть так, Сириус в тот момент о Долге либо не знал, либо не помнил. Но что насчёт рождественских каникул? Там ведь даже спасение вышло почти что образцовым, неужели у грифа даже мелкого предположения о Долге не промелькнуло? Он ведь после имел столько возможностей не упрашивать Снейпа сварить ему ещё какой-нибудь интересный состав для артефактов, а прямо приказать беспрекословно снабжать зельями любой сложности, хоть до самой категории «А»! Это бы зачлось – Сириусу для более эффективной и быстрой работы всегда страшно необходим был под рукой толковый зельевар. Но он каждый раз торговался за новый редкий покрывающий состав и, выходит, снова о Долге так и не вспомнил.
Вчера забыть о нём было ещё простительно – Блэк был серьёзно ранен, ему полагалось помнить только о том, как добраться до Больничного крыла. Но после случившегося зимой прошло уже столько времени, можно ведь было хоть раз задуматься…
Зато, конечно, стоило об этом так удачно упомянуть Дамблдору, гриффиндорец прямо-таки прозрел, моментально вспоминая.
Северус поморщился. В принципе, это было не так уж и нереально: Блэк однажды минут десять всерьёз пытался вспомнить, чертил ли неделю назад схему для вспомогательной части артефакта или нет. Но всё равно казалось убогим сюжетным поворотом из тех слезливых сериалов, что по вечерам по старому телевизору смотрела мать.
Юноша перевёл взгляд с освещаемых ярким золотистым светом пейзажей на крошечную, почти незаметную выщербинку в оконной раме.
В голове вразнобой мелькали события прошедшего дня и постепенно приходило осознание, неприятное и угнетающее – он сам нашёл себе проблемы. И как бы ни хотелось выставить единственно-виноватым Поттера, здравый смысл напоминал: он мог не верить словам ублюдка, никуда по его наводке не ходить и всё было бы прекрасно. Сидел бы сейчас за столом в комнате, разбирал скопившиеся заказы от студентов и думал, чего посложнее сварить на этих выходных, может даже вместе с Лили. Давно они не экспериментировали с зельями вдвоём.
А вместо этого он пытался не свалиться с неширокого подоконника, чувствовал, как начинают ныть перемотанные бинтами раны, поджимал под себя заледеневшие ступни и надеялся придумать хотя бы один приемлемый вариант того, что делать дальше.
Вообще следовало бы поблагодарить грифа за очередное спасение, но его приказ молчать о нападении, Мордред задери, оборотня, напрочь перечёркивал продиктованные не сдохшей ещё совестью благородные порывы. Потому что, по сути, он своё «спасибо» уже сказал, согласившись на условия Долга.
А ведь донеси Снейп обо всём кому надо – ублюдков выпнули бы из школы со скоростью света, причём всех троих. Люпина – за преступление, Поттера с Петтигрю – за содействие.
«Или не выпнули бы» – с долей презрения вспомнил слизеринец о ненормальной лояльности Дамблдора львиному факультету. Так грозно предупредил он всех о тщательном разбирательстве. Ну да, конечно. Больных придурков наверняка только пальчиком пожурят, как обычно. Сколько раз их ловили на «шалостях» преподаватели? Да не сосчитать. Даже факт очевидной травли Снейпа раз за разом вскрывался разными профессорами и единожды – самим директором. Пришлось ли шайке малолетних дебилов за пять лет издевательств над учениками под видом шуток испытать что-то страшнее потери баллов и отработок у Филча? Нет. Вот те и упивались собственной безнаказанностью.
Стоило признаться, это и задевало Северуса сильнее всего, это и ощущалось предательством: Сириус легкомысленно махнул рукой на случившееся, потому что по обыкновению хотел прикрыть своих дружков от проблем.
Слизеринцу всё же наивно казалось, что Блэк изменился. Он вёл себя совсем по-другому, не только по отношению к нему, но и вообще, умудрился несколько раз спасти, не требуя ничего взамен, и в довершение с Поттером, своим драгоценным лучшим другом, серьёзно поссорился, игнорировал его долгое время, общался уже совсем не так близко, как раньше. Оттого всё крепче и крепче становилась уверенность в том, что он уже точно не тот Сириус Блэк, которого Снейп на протяжении четырёх лет ненавидел.
Признавать этого Северус не хотел. Поэтому и твердил упрямо – это всё пшик, ерунда, стоит кончиться их договору и всё вернётся на круги своя. Поэтому и уверял себя самого, что так привыкать к поменявшемуся в лучшую сторону гриффиндорцу нет смысла, ведь скоро он всё равно исчезнет, снова принявшись за старое…
Получается, оказался прав. Только радости это совсем не приносило.
Солнечный диск оторвался от горизонта, с каждой минутой поднимаясь всё выше и выше. Северус рассеянно наблюдал за мелкими фигурками людей в красно-золотой форме, гурьбой вышедших из замка и топающих в сторону стадиона. А ведь наверняка ещё даже семи не было. Гриффиндорцы точно все поголовно сумасшедшие.
– Любуешься пейзажем? – прозвучало сзади насмешливо, и Северус от неожиданности едва не свалился с подоконника, дёрнувшись и проглотив испуганно-возмущённое «Блять!».
Он немедленно обернулся, чтобы увидеть Блэка. По-идиотски лыбящегося, взъерошенного после сна Блэка с отпечатком смятой подушки на щеке. Гриф издал глупый смешок, видимо, полюбовавшись ошарашенным выражением на снейповском лице, и быстро прошлёпал такими же босыми ступнями к окну, забираясь на место рядом со Снейпом и подтягивая к себе пятки.
Северус уязвлённо молчал, поджимая губы. К нему стремительно возвращалось раздражение, оставшееся от вчерашней злости. Но начинать высказывать претензии насчёт случившегося было бы невероятно глупо, хоть и очень хотелось. Блэк ничего ему не обещал и, следовательно, ничего не должен. У Снейпа просто не было права обижаться. Их связывает только договор. На что он вообще мог надеяться? Идиот.
– Как ты меня нашёл? – прищурился слизеринец, стараясь, чтобы голос его звучал максимально равнодушно. Плевать ему на Блэка, ясно? Он ничего больше от него и не ждал.
– Проверил ближайшие коридоры и классы, – ответил Сириус, потирая ладони друг о друга. Тоже замёрз. – Ты не стал бы далеко уходить без палочки и вещей.
Северус отвернулся к окну, выцепив взглядом взобравшихся на мётлы грифов. Те, судя по всему, выполняли нечто вроде разминки – всей командой нарезали круги по стадиону на высокой скорости. Разговаривать по-прежнему не хотелось. С приходом Блэка к знакомому уже раздражению примешивалось ещё какое-то колючее, неприятно-жгучее чувство.
Потому что он вёл себя до отвратного обычно. Сидел рядом, беззаботно улыбался, будто ничего особенного и не случалось. Будто не он несколько часов назад наплевал на пережитое ими и выгородил своего драгоценного Поттера. Снейп сильнее поджал губы, осознав, что сколько бы ни пытался, вытравить глупую обиду из мыслей так скоро не выйдет.
– Ты злишься, – констатировал очевидное Сириус, но Сев даже головы не повернул в его сторону. – А я обещал всё объяснить. Точнее, обещал обсудить твои догадки, но, думаю, сейчас это одно и то же.
– Нечего тут объяснять, – холодно вставил, всё-таки не выдержав, Северус. – Назови условия остальных Долгов и проваливай.
– Остальных Долгов? – ошеломлённо переспросил Блэк.
– Твоё хроническое желание всех спасти поразительно часто проявлялось в непосредственной близости от меня.
Изумлённо вскинувший брови Сириус тупо пялился на него секунды три. Потом с обречённой интонацией вздохнул, прикрывая глаза рукой и тихо пробурчал недовольное:
– Мерлин… А ведь прошло всего-ничего – несколько часов. Страшно представить, что ты можешь выдумать, покопавшись в своей дурной голове подольше…
Слизеринец во вспышке моментально зажёгшегося гнева вскинул голову, впиваясь в грифа злобным взглядом. Какое там благородство, этому придурку ещё хватило совести делать вид, что это Снейп тут ведёт себя как идиот! Только хотел он вновь сказать что-нибудь ядовитое, как Сириус, перехватив его взгляд, без тени улыбки спросил:
– Как много ты знаешь о Долге Жизни?
– Что? – сильнее нахмурился сбитый с толку юноша.
– То, – фыркнул немедленно гриф. – Не было вчера никакого Долга.
Северус не успел удержать эмоцию и наверняка опять повеселил Блэка вытаращенными от удивления глазами. Злость мгновенно лопнула, как какой-нибудь огромный мыльный пузырь. В голове суматошно заметались мысли. Как это не было? Но ведь и Сириус, и даже Дамблдор сказал…
– Но ты же…, – попытался возразить Снейп, но неожиданно замолк, не сумев произнести очевидное, но неловкое: «…правда спас меня».
Сириус, что удивительно, и так понял его, снова вздохнув и принявшись за обещанные объяснения:
– Я тебя не спасал, – устало выдал он, а, наткнувшись на непонимающий взгляд, поспешно затараторил: – То есть нет, спасал, конечно, но не так. В смысле… Чтобы образовались узы Долга, того, что произошло вчера, не хватит.
– Почему?
– При каких условиях образуется Долг? – вернул вопрос Блэк, в ожидании ответа рассеянно касаясь пальцами осколка камня в креплении браслета, который так с него и не сняли, приняв за обычное украшение. Северус отчего-то почувствовал себя как на экзамене и осторожно сказал:
– Главное условие – спасение жизни одного мага другим.
– Условие, что называется, необходимое, но не достаточное. Но ладно, пусть так. Что мы можем понимать под «спасением жизни»?
– Очевидно, некое действие, избавившее мага от смертельной участи, – Северус начинал раздражаться.
– То есть, если этого действия не совершить, маг должен точно погибнуть, верно? Или хотя бы стать точно обреченным на смерть, без каких-либо шансов выжить, так? – переспросил Сириус. Его действия уже казались Снейпу издевательством.
– К чему эти вопросы? – нетерпеливо поинтересовался он.
– Ты сможешь сейчас назвать такой момент? – в лоб спросил гриф, сверля его непривычно серьёзным взглядом. – В какой конкретный момент вчера ты был при смерти, а я буквально в последнюю секунду тебя спас?
Северус ощутил, как пересыхает в горле. Он не мог. Вспомнить такого момента не мог. Потому что его не было. Когда Блэк закрыл его щитом, Снейп не был на последнем издыхании. И от одного удара оборотня, ещё даже не взрослой особи, а подростка, он бы подобно Сириусу получил глубокие раны или даже укус. Но выжил бы точно – насмерть пришибить тварь его бы не смогла. Не за один удар однозначно. А дальше он как минимум попытался бы отбиться хоть как-нибудь, а не лежал бы смирно, ожидая, пока оборотень с ним расправится. И это, несомненно, значительно повышало его шансы на выживание.
– Возвращаясь же к условиям достаточным, – вновь продолжил Сириус, милосердно предоставив Снейпу полминуты на осмысление. – Образование уз Долга Жизни предполагает угрозу жизни спасителя ровно такую же, как и у спасённого.
– Это значит…
– Человек должен сделать сознательный выбор - спасти кого бы то ни было, заполучить реальную возможность не преуспеть в этом деле и умереть вместе с этим кем-то, или пройти мимо и жить себе спокойно. Точно есть ещё несколько мелких деталей, но я их уже не очень хорошо помню. Так или иначе, только при соблюдении обоих, так скажем, главных условий, и образуются узы Долга Жизни, которые как бы одновременно и награда – спасителю, и возможность выразить благодарность – спасённому.
О таком Северус точно не читал. Могла ли эта информация быть в некотором роде секретной?
– Подобное явление слишком… сложное, – высказал своё мнение Блэк. – Чтобы оно действительно могло возникнуть, нужно, как видишь, не только взять и спасти кого-нибудь от смерти. В нашем же случае даже с этим уже проблемы. Сам подумай, упасть ты мог относительно удачно, отделавшись лишь инвалидностью, зимой – всё-таки дотянуть до прихода миссис Снейп, которая подлечила бы тебя, а вчера – выбраться и без моей помощи, пусть и с большими повреждениями или с ликантропией в придачу. Ну и конечно, жирный минус во втором условии – для меня не было ни малейшей опасности ни в одной из этих ситуаций. Долга Жизни априори не могло возникнуть.
– Это точно? – напряжённо уточнил Снейп, глядя куда-то сквозь напарника. Сказанное грифом звучало убедительно, но не исключено, что тот мог так изощрённо издеваться над ним.
Холод уже целиком охватил пальцы и подбирался к запястьям. Поглощённый мыслями Северус совсем этого не ощущал, равно как и не ощущал солнечного тепла на своей коже, приятного, но недостаточного для того, чтобы полноценно согреться.
– Точнее не бывает, – отозвался Сириус. В его синих глазах вновь зажглись мягкие весёлые искры, парень легко улыбнулся и хитро спросил: – Теперь не злишься?
– Не злюсь, – машинально и оттого честно ответил Снейп, испытывающий неописуемого размера облегчение. Не было никаких Долгов. Никогда не было. – Но почему тогда Дамблдору ты сказал, что Долг есть?
Лицо Блэка тут же приобрело сложное выражение, полностью разобрать которое на отдельные эмоции не представлялось возможным.
– Мне было просто интересно, – выдал он спустя пару секунд молчания. – О Долге и условиях его получения знает не каждый второй как раз потому, что явление это достаточно редкое. Факт действительно установленных уз Долга подтверждался всего раза… три, наверное, за последние лет сто. Я имею в виду, публично подтверждался и изучался потом в том же Отделе тайн. Сколько магов наличие Долга скрывали, посчитать не получится, но думаю, тоже вряд ли много. Спасают друг друга волшебники не каждый день, а ведь надо не просто спасти, но и самому чуть ли не сгинуть.
– То есть, ты рассчитывал, что Дамблдор не будет знать о Долге достаточно и… – Северус напряжённо потер пальцами виски.
– Ничего я не рассчитывал, – фыркнул Сириус, – говорю же, просто интересно стало, поверит Дамблдор моим словам или поправит, расспросив получше. Да и зачем-то же он сам про него вспомнил.
– Просто превосходно, – с сарказмом прокомментировал Снейп действия Блэка. Тот ожидаемо закатил глаза, а слизеринец вдруг замер, поражённый догадкой: – А если… это было сделано специально? И он прекрасно осведомлён, что для Долга нужно два условия…
– Не понимаю, – нахмурился, мотнув головой, Сири.
– Дамблдор точно не может знать, что было в Хижине, – Северус шокировано уставился на свои коленки, с каждым словом всё сильнее убеждаясь в озвучиваемой версии: – Но предположить-то не сложно – ты что есть силы мчишься меня спасать, а потом мы оба еле вылезаем из хода, пострадавшие и измазанные в крови. То есть, с его точки зрения выполнены оба условия. И Долг есть. Остаётся только…
– Донести его существование до нас! – подхватил шёпотом Блэк. – Ты хочешь сказать, что Долг был ему нужен? Но как… что если я не подтвердил бы его слов? Если бы сказал, что ничего такого не чувствовал, и тебя не спасал?
– Тогда он и расспросил бы получше о том, что произошло! – с победной интонацией воскликнул Снейп, тут же испуганно озираясь и продолжая уже тише: – И может даже попытался бы убедить тебя в том, что Долг есть. Вчера же ни о чём расспрашивать просто не было нужды – Долг ты признал самостоятельно.
– Но зачем это ему?
– Длительное нахождение оборотня в школе и его нападение на ученика, – перечислил Северус насмешливо. – Сомневаюсь, что Попечительскому совету такие факты придутся по душе. А ведь ещё и газеты, которым только дай повод – тут же выльют на директорскую голову ушат помоев. У Дамблдора слишком много высоких должностей и слишком чистая для этих должностей репутация. Это многих бесит, знаешь ли. Отыскать какой-нибудь грешок, какую-нибудь страшную ошибку великого и светлого очень хочется не одному десятку людей. В таких условиях старик наверняка постоянно и очень тщательно следит за всем, что хоть как-нибудь может навредить его образу мудрейшего светлого волшебника. А уж в преддверии выборов министра Дамблдор скорее свою бороду сжуёт, чем позволит всплыть какому неприглядному инциденту, связанному со школой.
– Звучит логично, – признал всё ещё хмурившийся Блэк.
– И про молчание, – вспомнил Снейп, – он заикнулся не просто так. Хотел попросить меня промолчать об этом, но не договорил. Зато эту тему моментально подхватил Поттер.
– Да, это было очень кстати, – рассеянно кивнул гриф. Северус тут же нутром почуял, что речи в стиле: «он просто пошутил, не сердись так» уже очень близки, и потому переспросил с угрозой:
– Кстати?
Сириус спокойно и открыто встретил его подозрительный взгляд.
– Когда директор просто молча согласился со мной, я был, мягко говоря, удивлён. Но идти на попятную не стал, интересно же, что в итоге получится. А когда Джей упомянул молчание в качестве условия искупления Долга, я понял, что нашлось идеальное решение всех дальнейших проблем.
– Проблем? – сдвинул брови Снейп.
– Ты ведь не послушал бы Дамблдора, попроси он тебя не говорить никому о случившемся. Учитывая печальный опыт с Легилименцией, ему ничего не стоило бы тогда наложить заклятие забвения или ещё чего. Поэтому идея с молчанием была кстати. Получилось же в самом деле идеально – с виду ты подчиняешься условию Долга, а по правде никаких Долгов и нет.
То, как просто и легко Блэк говорил об очевидных вещах, заставляло слизеринца чувствовать себя полнейшим идиотом. Вспыльчивым недалёким идиотом. Ах, какой он бедный и несчастный, все его предали! Мало того поцарапали, так ещё и слово сказать запретили!
Жаль мозгами пользоваться никто не запретил, тогда он бы обязательно вспомнил, что они у него есть! И заставил бы извилины работать до того, как начал жалеть себя!
Северуса невольно передёрнуло от ядовитой мысли о том, что конкретно в этот момент он сам больше похож на гриффиндорца, чем Сириус. А тот как раз поступил чисто по-слизерински, пусть и совершенно случайно: вывернул ситуацию так, как выгодно ему, заставив всех поверить в то, чего нет.
Снейпу оставалось только мысленно оправдывать своё поведение пережитым стрессом. Никогда с ним ещё такого не случалось, чтобы привычная логика оказывалась погребена под лавиной эмоций – обычно парень отлично себя контролировал. А ещё проклятые стереотипы касательно Блэка сыграли свою роль. Ему гораздо легче было поверить в то, что тот стал прежним собой, чем в то, что Сириус вдруг задумал какую мудрёную хитроумную комбинацию, предполагающую его, Северуса, избавление от возможно последовавшего бы заклинания забвения от директора.
Но, если подумать, со стороны всё выглядело и впрямь очень правдоподобно. Снейп не знал о двух условиях Долга, вполне логично, что он поверил в его существование, основываясь лишь на реакции Дамблдора. А уж представить мотивы Блэка труда и вовсе не составило – своих драгоценных друзей гриф защищал всегда, вне зависимости от того, правы были те или нет.
– Долг как-нибудь проявляет себя при образовании? – спросил Северус, желая отвлечься от неприятных мыслей.
– А? – непонимающе отозвался Блэк. – В смысле?
– Визуальные эффекты у него есть, например, как у Непреложного?
– Не знаю. Я читал о Долге Жизни, конечно, но это было давно, и таких подробностей о нём вроде не указывалось.
– А проверить как-то можно, есть ли у мага перед кем-нибудь Долг?
– Нет, – мотнул головой Сириус. – Метку Непреложного проявить можно, но похожего заклинания для выявления Долгов не существует. Ну, насколько я знаю. К чему ты это?
– Думаю, мог ли Дамблдор точно знать, что Долга не было, и просто навязать нам его, – озвучил ещё одну догадку Снейп. Ответы грифа, тем временем, в единую картину не складывались, так что слизеринец скептически поинтересовался: – Как же тогда маг понимает, что заполучил Долг, если тот никак себя не проявляет?
– Чувствует, – невозмутимо ответил Блэк. – Не знаю, как именно, но во всех книгах пишут про какое-то особенное чувство. А директор… разве это что-то меняет? Знает он, не знает, а со мной в итоге согласился, проверять ничего не стал. Значит, зачем-то это и вправду было надо.
– Наверное.
Брошенное Северусом слово повисло между ними на пару минут. Над действиями Дамблдора следовало подумать получше – интуиция (а может паранойя?) шептала Снейпу, что всё не может быть так очевидно. На Слизерине студенты любили с презрением говорить, что старик реально сошёл с ума, поэтому никто так и не сумел точно предугадать его следующие шаги, не говоря уже о стратегии в целом. И если уж у знающих директора пару десятков лет политиков раз за разом не получалось, разве мог это сделать сходу Северус?
Довольно удивительно, что Блэк так спокойно воспринял сказанное и без проблем обсуждал, насколько же на самом деле добр и светел Дамблдор. Конечно, Снейп заметил, что после инцидента с Легилименцией в кабинете наивная и абсолютная вера грифа в директора хорошенько так пошатнулась, но чтобы тот вот так рассуждал о манипуляции с его стороны, более того, соглашался с тем, что вероятнее всего, старик действительно имел свои определённые цели на их разговор… Это делало из Северуса, с невиданной скоростью уверившегося в том, что Сириус ни капли не изменился, идиота ещё большего, чем он себя определил не так давно. И стало как-то тошно.
Снейп осознал вчера, что хотел бы, чтобы гриф встал на его сторону в этом конфликте. И получилось-то в итоге, что тот, чёрт возьми, это сделал. Хотя мог не подходить сейчас, не говорить ничего, и слизеринец верил бы в Долг, ни звуком бы об оборотне не обмолвился ради себя самого. Но Сириус так не поступил.
А сам Северус не потрудился даже усомниться в его подлом намерении. Только и повторял мысленно: «Я так и знал!», «Наконец-то настоящий Блэк показал себя!».
– Думаешь о том, как бы побыстрее донести информацию в Попечительский совет?
Снейп, успевший снова отвлечься на квиддичистов за окном, обернулся к усмехнувшемуся Сириусу. Несмотря на вопросительный тон, в лице его не читалось никаких сомнений. Такое пренебрежительное отношение вдруг остро не понравилось Северусу, хотя было логичным, ведь поводов не считать себя эгоистичным ублюдком он Блэку не давал.
– Хочешь попытаться убедить меня этого не делать? – хмыкнул парень. – Тогда учти, что в «шутку» я не поверю, Поттер сказал мне, как попасть к оборотню, потому что хотел, чтобы я туда пошёл. Чтобы сдох и не мешался под ногами у Лили.
Нужно было избавиться от противного чувства тошноты, нужно было подтвердить, что свои поспешные выводы Сев сделал из верных исходных данных – Сириус будет во что бы ни стало защищать своих друзей и с пеной у рта доказывать их невиновность.
Но Блэк вдруг помрачнел. Вдруг опустил взгляд, стиснул челюсти и неосознанно сжал в кулак ладонь той руки, что не была ранена.
– Он не думал, что ты пойдёшь, – процедил. Снейпу захотелось тут же облегчённо рассмеяться – вот оно, но гриф сразу продолжил: – Как только можно и вправду так считать, зная, что ты со своим любопытством и в пасть дракону полезешь, я понять не могу, и… Всё равно, что бы он там не думал, того пиздеца, что получился, это не отменяет. Ведь это, блять, уже вообще ни разу не шутка, это серьёзно. Тебя ещё на подходе покалечить могли, ты ведь шёл, даже и подумать про оборотня наверняка не мог, не готовился, не ждал такой… угрозы. Если бы Рем не спал в дальней комнате, а выл от скуки где-нибудь поблизости от хода, и ты не успел бы среагировать…
Замолкнув, Сириус мрачно отвернулся от солнца и уставился в стену. Северус не мог выдавить из себя ни слова, потому что тошнота стала невыносимой.
Гриф не стал защищать Поттера. Он, очевидно, сам бы на него серьёзно зол.
Северус думал, что ужасное чувство – осознать, что ошибся в человеке? Забудьте. По-настоящему ужасное чувство – это осознать, что ошибся ты только в своём отношении к человеку. Что зря приписывал ему бесчисленные недостатки, игнорировал всякие хорошие стороны и старательно держался приевшихся стереотипов. Что просчитался, предсказывая его поступки и их цели.
Проклятый Блэк помчался на помощь, едва услышав, что он полез к оборотню. Блэк думал о сохранности его мозгов, когда разыгрывал спектакль с Долгом. Блэк прямо сказал, что считает поступок Поттера не похожим на шутку, и не собирался его оправдывать. Блэк хмурился и пытался угомонить злость от одного только понимания, что дружок мог Снейпа реально угробить.
– Но всё-таки, – решительно начал Сириус, не поднимая взгляда, – Рем тут не причём.
Совесть, безжалостно пожирающая провалившегося в раздумья Северуса, даже отступила на мгновение от такого смелого заявления.
– Чего? – тупо спросил слизеринец, соображая тут же, что, вероятно, сильно поспешил с выводами о Блэке. Очень интересно, то есть тот, кто, собственно, и нанёс ужасные раны, шрамы от которых теперь у них обоих останутся на всю жизнь, тут не причём?
– Ремус не виноват в том, что Поттер повёл себя как безмозглый кретин, – всё так же уверенно настаивал Сириус, – и что ты попёрся куда-то по его совету. Он сидел в специально отведённом для проведения полнолуний месте и никого не трогал.
Снейп молчал, сверля грифа тяжёлым взглядом. В его сознании паническое «Это же Мордредов оборотень!» боролось с собственными недавними выводами, почти слово в слово совпадающие со сказанным Блэком: он сам создал себе проблемы, сидел бы на заднице ровно и ничего бы не произошло.
– Поэтому я попрошу тебя воздержаться от разглашения тайны Люпина.
Тут Северус вскинулся, желая возразить, но Сириус не дал ему и слова вставить, запальчиво объясняя:
– Дамблдор поймёт, что ты не поверил в Долг, если не станешь молчать! С такой вещью не шутят, и ты бы не рискнул нарушить условия лишь бы досадить Джеймсу. Оглянуться не успеешь, Снейп, как директор навестит тебя с парочкой Обливиэйтов!
Вообще-то, слизеринец вполне мог ухитриться передать информацию так, чтобы никто не догадался, что та поступила от него. Пара безобидных фраз достаточно смышлёным студентам и те сами додумаются, что с Люпином не всё чисто. Да, это будет не быстро, зато на них Дамблдору управы найти уже не получится – вряд ли хоть кто-нибудь из старшекурсников додумается пойти в предположительное логово оборотня неподготовленным. Если вообще додумается пойти, а не вызвать авроров.
– Я попрошу тебя по-человечески, без всяких выгод, угроз и прочего. Пожалуйста, не говори и не намекай никому про Рема. Раз уж ты узнал об этом, кстати, всё-таки слежкой, я расскажу кое-что, чтобы ты … чтобы ты понимал всю ситуацию.
Заинтересовавшись проникновенным, вновь серьёзным тоном напарника, Снейп чуть мягче посмотрел на него, показывая свою готовность слушать. Блэк коротко вздохнул, и начал говорить:
– Люпин был укушен в самом детстве по вине своего отца, который позволил себе высказаться в сторону оборотней. Высказаться публично и очень плохо. Это повлияло на принятие очередного не признающего никакие права оборотней закона. И один из них отомстил. Не только отцу Рема, многим причастным. Ремус вообще не должен был учиться в Хогвартсе, сам он на это уж точно не надеялся. Но Дамблдор согласился принять особенного ученика, создав для него такое место, где он не смог бы причинить кому-либо вред. И не спорь, – резко прервал парень захотевшего язвительно высказаться слизеринца, – Люпин учится в школе уже пять лет, а легенды про Визжащую Хижину ещё ни разу не были даже близко к правде, да и к Гремучей Иве боятся приблизиться все без исключения, даже не подозревая, что там есть секретный ход. Ты ведь наверняка слышал о Ремусе, о его характере. Он усердно учится, потому что по достоинству ценит выпавшую возможность, помогает всем без оглядки на факультет и блестяще исполняет обязанности старосты. Он очень хороший человек, правда. Северус, пожалуйста, не выдавай этой тайны. Ты точно хочешь Поттеру отомстить, устроить скандал, возможно, даже чужими руками, чтоб Дамблдор не догадался. И я понимаю, Джеймсу я и сам вмазать сейчас не прочь, но Рем ведь тут правда не причём.
Сириус закончил и уставился на слизеринца пытливым взглядом. Синие радужки, причудливо просвечивающиеся солнцем, казалось, могли разглядеть саму душу. Снейп, не выдерживая непривычно внимательного прожигающего взора, отвернулся, принявшись разглядывать гобелен на стене.
Возразить было нечего. Блэк прав. Не сказать, чтобы история Люпина хоть как-то растрогала слизеринца – всякое возможное сострадание, наверное, купировалось у него ещё в детстве. Но против логики идти было бесполезно. Гриффиндорский староста не виноват в том, что с ним сделалось, равно как не виноват и во вчерашних событиях. Они с Сириусом залезли к нему сами, а любой более-менее толковый студент уже на третьем курсе чётко знает – оборотни просто не в состоянии контролировать себя во время трансформаций. Даже пожелай Люпин всей душой их не трогать, ничего бы не изменилось – человеческое сознание не властно над вырвавшимся зверем.
Поэтому оборотней и называли тёмными тварями. Поэтому Люпина, вскройся всё вдруг, стали бы немедленно шарахаться все без исключения. Северус с невесёлой усмешкой подумал, что в этом они тогда будут схожи: Снейпа тоже шайка грифов травила, в общем-то, ни за что – просто не повезло наткнуться на избалованных идиотов, те и прицепились, как репей.
В принципе, Северус готов был уже согласиться с Блэком, проблема была в том, что соглашаться просто так ему истинно слизеринская натура не позволяла.
– Два условия, – непреклонно заявил он, смерив Сириуса предупреждающим взглядом. Тот встрепенулся, будто не веря тому, что слышит.
– И как я мог забыть, с кем имею дело, – фыркнул, растягивая улыбку. – Какие условия?
– Во-первых, я пострадал. Пусть Люпин об этом, возможно, ничего и не вспомнит, но он нанёс мне вред. Это значит, что мне нужна компенсация, – растолковывал Снейп.
– Я тоже пострадал, – весело парировал Блэк, дёрнув раненым плечом. – Где моя компенсация?
– В Министерстве, – не удержавшись, съязвил Сев. – Как про оборотня расскажешь, так и выдадут. И ты попёрся в Хижину сам, точно зная, что там, на такой случай компенсация не распространяется.
– Что, правда? – драматично охнул кретин-Сириус. – Как хорошо, что ты предупредил, в следующий раз не буду бежать на помощь одному самонадеянному придурку.
Под этими его словами размашисто расписалась Снейпова совесть, уже минут пять нудящая о том, что надо хотя бы простецкое «спасибо» грифу сказать и не упрекать в благом, в общем-то, поступке. Сев от выпадов совести был, разумеется, не в восторге, поэтому пяткой пнул провоцирующего её Сириуса по коленке. Правильно у них палочки отобрали – Блэк напрашивался на хорошее Жалящее уже раз шестой.
– Злые бессовестные слизеринцы избивают своих героев! – пискляво заверещал тот. – Какой скандал! Побойтесь Мерлина, негодяи! Я буду жаловаться!
Северус, не сдержав сдавленного смеха, безуспешно пытался вернуть себе суровый вид и шипел:
– Заткнись, бестолочь! Весь замок перебудишь!
Очевидно, перспектива быть обнаруженным профессорами или, чем Мордред не шутит, студентами ранним субботним утром в компании Снейпа Сириуса нисколько не волновала – он, довольный своим маленьким представлением, громко смеялся.
Слизеринец не сразу осознал, что, костеря идиота на чём свет стоит и тревожно оглядываясь, продолжал улыбаться. Понял только когда холод в кончиках пальцев начал рассеиваться от уже знакомого тепла, появляющегося внутри грудной клетки. Именно его Северус раз за разом чувствовал, находясь рядом с Лили. Именно его долгие месяцы назад начал вдруг вызывать и Блэк.
– Всё-всё, – хихикал тот, не замечая некоторой заминки Снейпа, с которой он, впрочем, быстро справился, вернув на лицо недовольное выражение. – Это точно нервное, клянусь. Говори уже, чего ты от меня хочешь?
И это был очень сложный вопрос. Даже если брать во внимание только вопросы, ответы на которые Сев желал бы получить, то вышел бы список приличной длины. Об артефактах, которые мог бы сделать для него гриф, не стоило и упоминать. Идей для них у Снейпа было наверняка не меньше, чем у самого Блэка. А ещё же можно и самому научиться их делать…
Вот так сразу определиться и решить, что конкретно потребовать, чтобы и не продешевить, и не сильно обнаглеть, было просто нереально. По крайней мере для Северуса, который видел уж слишком много вариантов того, что можно было бы поиметь с Блэка.
Нет, ему было ни капельки не стыдно. Его молчание Блэку нужно? Нужно. Вот пусть и платит за него. Сделать один-два артефакта и ответить на десяток вопросов для грифа не так уж и сложно. Зато это обеспечит Люпину спокойную жизнь на протяжении следующих двух лет.
Стало даже немного забавно оттого, как резко вдруг ситуация повернулась в обратную сторону – теперь Снейп выдвигал Сириусу условия.
– Так сходу назвать не смогу, – признался он, пожимая плечами, – подумаю, тогда скажу.
– Предупреждаю сразу, – прищурился хитро гриф, мигом понявший, что ему настойчиво предлагают кота в мешке, – на идиотские требования вроде кукарекать каждый раз, когда тебя вижу, я не соглашусь. И вообще, ни на что не соглашусь, кроме как на просьбу помочь с чем-нибудь или сделать артефакт!
– А вопросы? – вкрадчиво поинтересовался Снейп, невольно дёрнув уголком губ, представив, как Сириус начинает громко кукарекать на весь Большой зал, стоит Снейпу туда войти.
– Вопросы можно, – милостиво кивнул Блэк, – но только если они не касаются ни моих, ни чужих секретов. В том числе фамильных тайн.
Слизеринец довольно ухмыльнулся, заверив его:
– Без проблем, никаких секретов.
– Что со вторым условием?
– Лили должна знать о произошедшем, – Блэк удивлённо вытаращился на него, пришлось дополнить: – О Люпине в частности. Для её же безопасности.
– Охренеть у тебя условия, – присвистнул гриф. – да Эванс вперёд тебя побежит в Министерство.
– Не побежит. Скорее уж она первая кинется Люпина жалеть, узнав о его незавидной судьбе.
– Это очень рискованно, – закусил губу Сириус. – Ты вот сможешь гарантировать, что она больше никому о нём не расскажет? Правда, в этом ведь нет никакой необходимости. Вот уж не думаю, что Эванс хоть с какой-нибудь вероятностью потянет повторить твой подвиг. Да и Долг. Рассказав ей, ты нарушишь его условия, в которые, вообще-то, должен верить всем сердцем и ближайшую неделю даже смотреть на Ремуса бояться.
– Смогу гарантировать. И вполне возможно сказать Лили, но продолжить верить в Долг, – многозначительно хмыкнул слизеринец, тут же оказавшись под подозрительным взглядом.
– Что я упустил? – обречённо спросил Блэк, догадавшись, в чём дело.
– Ты сказал: «…никому и ни при каких обстоятельствах не раскрывать тайны Визжащей Хижины и Ремуса Люпина и никак не показывать своего знания о ней окружающим…», но о самом факте нападения речи не шло.
– Твою Моргану, а я-то думал, что всё предусмотрел! Матушка узнает, опять всё лето буду тренироваться правильно составлять тексты клятв, – сообщил гриффиндорец, кисло поморщившись. – Значит, ты хочешь завалить Эванс намёками, чтобы о случившемся она попросту догадалась?
Северус кивнул, на лице его застыла та самая снисходительная полуулыбка, которая Блэка из раза в раз неимоверно бесила. Сейчас, правда, тот тщательно рассматривал подоконник, размышляя, поэтому беситься не спешил.
Отвернувшемуся к окну Снейпу пришлось прищуриться, чтобы полюбоваться на природу – солнце уже палило во всю, небо сияло чистой лазурью и совсем ничего на горизонте не напоминало о недавнем красочном рассвете. Немного помучавшись, пытаясь разглядеть всё ещё тренирующихся грифов, Северус оставил бесперспективное занятие – уж очень резво летали игроки, уж очень сильно слепило солнце. Взгляд сам собой зацепился за Блэка, принимающего нелёгкое решение.
Синие глаза однокурсника стали на несколько тонов светлее, будто подсвечиваясь изнутри в результате причудливого преломления лучей. Чётко выраженная линия челюсти ещё сильнее выделялась благодаря удачно падающим теням, а выбившиеся из примитивной причёски пряди небрежно спадали по щеке. Их Сириус время от времени заправлял за ухо, но те всё равно умудрялись выскальзывать. След от подушки уже сошёл, сидели они, разговаривая, не меньше часа, но помятого вида парень не утратил – всё равно казалось, что только что из постели вылез.
Наверное, сам Снейп тоже так выглядел, как никак причёсываться и разглядывать своё отражение в зеркале ему было недосуг, он спешил убраться из Больничного крыла. Пожелав тут же по привычке пригладить волосы, Сев остановил внезапный порыв, покосившись на грифа и едва слышно фыркая. Было бы перед кем прихорашиваться.
– Ладно, – вздохнул наконец Блэк. – Будут тебе два условия. Но только если ты уверен, что Эванс не разболтает.
– Не разболтает, – чуть качнул головой слизеринец. Уж он-то сумеет обставить всё как надо. Главное – подруга будет знать о возможной опасности. Пусть это и вправду излишняя мера, но после случившегося слизеринец беспокоился за неё. Любопытства и самонадеянности у разумной и осторожной Лили скорее всего не хватит, чтобы очертя голову кинуться в логово к оборотню, но пусть всё-таки будет в курсе, что оно точно есть и находится очень близко. – Клятва? Или опять подпишем договор?
Вполне логичные вопросы ввергли Сириуса в долгое молчание. Северус не отвлекал, понимал, что это уже серьёзная тайна и текст клятвы стоило обдумать как можно лучше. Если б мог, Блэк бы, наверное, уже стребовал Непреложный.
– А если не то и не другое? – хмыкнул он, поднимая взгляд.
– Для Непреложного нужен третий человек, – невозмутимо отрезал Снейп, – и даже найди ты его, я всё равно на такое не соглашусь.
Гриффиндорец молчал, с каждой следующей секундой растягивая улыбку всё шире и шире. Дошло до Северуса и вправду не быстро, он, силясь вычислить подвох, недоумённо пялился на лыбящегося Блэка полминуты точно. И тот снова громко заржал, когда понимание отразилось на Снейповом лице, так сказать, во всей красе.
– Серьёзно? – немедленно спросил он, даже не пытаясь меньше таращить глаза и вернуть подлетевшие брови в нормальное положение.
– Серьёзно, – важно кивнул Сириус, с весёлой улыбкой на всё лицо как никогда далёкий от серьёзности.
«Ты идиот, просто непроходимый кретин!» – хотелось заорать, и в его взгляде эти слова наверняка отразились, потому что гриф, снова не сдержавшись, зафыркал.
– Неужели ты правда просто поверишь мне на слово? – почти беспомощно уточнил Снейп, надеясь всё-таки, что придурок одумается и тут же вставит что-то вроде: «Размечтался! Конечно же нет, это будет особая родовая клятва на крови!».
Блэк ожиданий, разумеется, не оправдал.
– Это ты мне скажи, – протянул он, прищуриваясь и чуть наклоняя голову вбок. – Стоит мне верить твоему слову или нет?
Снейп едва не выматерился особо нецензурно. Блэк очень упорно подрывал всякие стены, старательно возводимые между ними Северусом.
Он ведь знал себя как облупленного, знал точно, что произошедшее никак не помешало бы ему и дальше упрямиться, отказываясь признавать очевидное. Ладно-ладно, хорошо, спустя ещё пару дней он признал бы, конечно, что Сириус изменился, человек в общем-то хороший и совсем не похож больше на ублюдка Поттера ни поведением, ни мышлением, а самому Снейпу давно уже пора прекратить пытаться превентивно думать о нём плохо. Но называть их взаимоотношения дружбой всё равно даже не подумал бы.
Потому что, пора было признаться хотя бы себе самому – ему страшно было верить Блэку. Сев, запрещая себе даже мыслить о дружбе, старательно придумывал оправдания, валил в кучу факты и домыслы, уверял свой сопротивляющийся мозг в том, что придурок ни капли не изменился, что он такой же подонок, что он развернётся и уйдет, стоит только закончиться договору, что всё вернётся на круги своя… Но правда-то вот она – трусишка Снейп просто жуть как испугался рискнуть и попытаться довериться кому-нибудь снова.
Он ведь уже и забыл почти, что это такое, доверие. Всю жизнь отовсюду ждал подвоха, оглядывался за спину и окатывал злым взглядом посмевших приблизиться. Только Лили и слушала его полные горечи и обиды речи, которые после избиения отцом из мелкого Северуса буквально лились, только она и видела его, терпящего боль в сломанной ноге и упрямо сдерживающего слёзы. Лишь Эванс и делилась с ним секретными откровенными подробностями ужасных отношений с сестрой, каждый раз жалостливо поджимая губы в попытке не заплакать от обиды.
А тут вдруг не кто-нибудь, а Блэк! С улыбкой готовый безо всяких клятв доверить ему самую настоящую тайну, пусть и не совсем свою. Да он идиота ещё год назад терпеть не мог! И как только так получилось, что теперь этот же идиот сделался одним из немногих людей, с которыми Снейп чувствовал себя комфортно? Надоедливая зудящая мысль про дружбу прогрызла-таки в мозге Сева дыру и тот начал походить на гриффиндорский, не иначе.
Осторожно скосив взгляд на Сириуса, увлечённо щурящегося в попытках рассмотреть-таки тренирующихся грифов, Северус невольно прислушался к очередной трусливой идее: «Может сказать, что не стоит? Всё останется как есть, никаких рисков…».
Но тут же зло обрубил сомнения – и так нет для него никаких рисков! Это Блэк тут сильно рисковал, доверяясь ему. Снейпа же никто в ответ секреты раскрывать не просил. Развёл драму на пустом месте! Да это же ветреный гриф – они все сначала делают, а потом думают (или не думают, как Поттер). Может Сириус вскоре поймёт, какого свалял дурака, и припрётся требовать клятвы, а Сев тут уже нафантазировал: «доверие», «друзья»!
– Возможно и стоит, – резко выпалил он, привлекая внимание напарника. – Не попробуешь – не узнаешь, Сириус.
Как бы то ни было, именно у Блэка хватило смелости (или идиотизма?) предложить подобное вчерашнему врагу. Не важно, хотел ли он так проверить его честность или в самом деле вздумал рискнуть и положиться на слово слизеринца, которого сам же некогда ненавидел – Сириус сумел отбросить прошлое и разглядеть в нём то, что позволит сохранить люпиновский секрет. Чем же Северус хуже?
Да, ему по-прежнему страшно в один прекрасный момент обнаружить очередной нож в спине, но ведь необязательно моментально всецело доверяться Блэку. Для начала достаточно будет признать, что никакие они уже не знакомые, и даже не коллеги или напарники, что немногочисленные, но захватывающие передряги, в которых пришлось побывать, неизбежно сблизили их.
«Но и не друзья», – мелькнула мысль, и теперь она продиктована была не той порождаемой страхом упрямостью, а логикой и здравым смыслом. Друзьями были они с Лили: вместе делали домашние эссе, ходили гулять в Хогсмид по выходным, заседали в библиотеке и говорили. Говорили много и обо всём на свете, а в моменты тихого откровения делились тем, что творилось в душе.
И что-то Северус не помнил, чтобы Блэк как бы между делом вдруг взял и начал разговор о своих непростых отношениях с семьёй или о причине заинтересованности Артефакторикой.
Поэтому Снейп подобрал наиболее подходящее им определение – хорошие приятели. Они уже знали друг о друге что-то личное, но не стремились это обсуждать. Они часто виделись и могли долго говорить о своих проектах, но на отвлечённые темы почти не общались и вне своего «рабочего» кабинета не встречались, не говоря уже о походах в Хогсмид.
Слизеринец удовлетворённо хмыкнул, довольный своим размышлением. Да, они с тем самым Сириусом Блэком – приятели. И вполне могут потом, когда будут уже взрослыми, стать друзьями. Потому что дружить в стенах школы было бы, мягко говоря, затруднительно.
Открытое общение со слизеринцем, особенно с Северусом, выйдет Блэку не просто боком, а вонзится в печёнку, прокрутится пару раз и пройдёт навылет. Там и грифы окрысятся за лицемерие, и слизни, очевидно, ему тоже не обрадуются: весь факультет поливал грязью все пять лет и тут вдруг дружить! На него и так уже несколько месяцев косятся за нормальные отношения с братом, но не лезут, потому что семья – это случай особый. Северус тоже случай особый, но в совершенно противоположном смысле, и потому его Блэку особо припомнят.
– Прекрасно, Северус, – повторил его финт с именем вновь заулыбавшийся Сириус. – Я попробую. Не будем заключать договоров, условимся устно. Никто не должен узнать о тайне Рема от тебя непосредственно или по твоей вине. Никаких ввёрнутых вовремя сплетен и слухов. Взамен я обещаю, что выполню твою просьбу, а также не буду против, если ты, обходя условия фальшивого Долга Жизни, дашь знать о произошедшем Лили. Идёт?
Непринуждённо, совершенно обыденно Блэк протянул ему ладонь, намереваясь скрепить договорённость рукопожатием. Невозмутимо, не изменяя выражения лица, Снейп с кивком пожал её, ощущая на контрасте с горячей сириусовской ладонью насколько же его пальцы на самом деле холодные.
– Ледяные! – возмутился и гриф, поскорее отдёргивая руку и соскакивая с подоконника. – Идём!
– Куда? – глупо хлопнул глазами Сев, наблюдая, как нежится вставший на нагретые солнцем участки пола Сириус.
– На кухню, конечно! Есть хочу – умираю!
«Мадам Помфри могла уже проснуться и заметить, что нас нет», - мог бы сказать Снейп. Мог бы заметить скептически, что у грифов уже заканчивается тренировка и они рискуют наткнуться на них по пути. Мог бы соврать, что не голоден, и вернуться в Больничное крыло.
Но упрямо держать дистанцию от Блэка, сейчас терпеливо ожидающего его ответа, больше не было необходимости. Так что Северус вспомнил, что не ел со вчерашнего обеда и тоже спустился с подоконника, чувствуя, как тёплый камень приятно согревает ступни.
– Дорогу хоть знаешь? – фыркнул он.
– Уж всяко получше тебя, – приосанился тут же Сириус и принялся хвастаться собственным изумительным знанием замка, в котором он нашёл бы дорогу куда угодно и откуда угодно.
Снейп привычно закатывал глаза и вставлял ехидные замечания. Они препирались негромко, чтобы в случае чего услышать разгуливающих по коридорам преподавателей или студентов, с осторожностью замедлялись и прислушивались перед каждым поворотом, почти бегом преодолевали лестницы, в беспомощности оглядываясь и остро желая немедленно освоить беспалочковое колдовство.
Увлечённый задачей не попасться никому на глаза Северус только ближе к кухне изволил задуматься о случившемся разговоре. И невесело удивился тому, как же долго у него получалось обманывать самого себя.
Громкое и пафосное: «Даю слово», и Снейп не боясь берёт подозрительный куб. Лишь несколько фраз, и он вписывает в домашнее эссе по Трансфигурации совершенно иную формулу. Вскользь обронённое слово у директора в кабинете, а он безропотно поднимает ментальные щиты. Принимает нелегальную палочку, пускает на самотёк знание грифа о его семье, хватается за руку, соглашаясь на аппарацию в никуда, учится основам артефакторики, составляет рецепт… И даже буквально вчера, почти не колеблется после требовательного: «Опускай щит!», зная, что это может быть опасно.
Верить Блэку Северус стал задолго до настоящего момента, когда лишь наконец признал это.
Но сомневался. Всегда сомневался, даже сейчас. Как и любой, кто хоть однажды верил людям. Боялся ножа в спине, разочарования и боли. И это довольно неплохо. Хуже, когда сомнений совсем нет. Когда не ожидаешь подставы, подвоха, предательства, а потом оно вонзается прямо в сердце, оставляя жуткие глубокие кровоточащие раны.
Что ж, врагами они уже были. Притворялись знакомыми, сами не поняли, как стали коллегами. Теперь, когда сил отрицать что-либо у Северуса уже не осталось, он прекратил упрямиться и готов был узнать, каково это – приятельствовать с Сириусом Блэком.