Доспехи имели более высокие показатели защиты и чуть больший вес, чем те, что Полина в свое время получила вместе с классом РЫЦАРЬ – но в то же время выглядели более изящно.
– Я одного не пойму, – произнесла Полина, сгибая и разгибая руку в локте (она уже успела отвыкнуть от доспехов), – зачем Ваше сиятельство затевают этот, прошу меня простить, маскарад? Взяли бы какого-нибудь типа, нарядили в доспехи и предъявили бы Альдинии в качестве того самого Айвенго…
– Я пытался так сделать, – усмехнулся граф, – увы, обман не удался – моя племянница по голосу поняла, что это не тот «Айвенго»… Вы – моя последняя надежда. Постарайтесь не спорить с моей племянницей, соглашайтесь с ней во всем; если же она предложит что-то совсем дикое – откажитесь, но помягче, поделикатнее. Она ждет вас на вершине замковой башни…
– А почему там? Можно было бы устроить встречу здесь, в библиотеке, или в другом удобном месте…
Граф взял с полки том, перелистнул несколько страниц и положил книгу на стол.
– Вот почему. – Он отметил ногтем нужное место. Подойдя ближе, Полина прочитала:
«Златокудрая Меглин стояла на вершине башни; отважный Рипарди, стоя в нескольких шагах, видел ее ланита, подобные персику, видел глаза, что забрали цвет у небесной выси, видел коралл ее губ и изящный изгиб бровей… И не мог поверить Рипарди, что та, которая столько раз являлась ему во снах, теперь стоит в нескольких шагах от него. И он не решался сделать шаг, окликнуть любовь свою нареченную, и любовался ею… Вдруг Меглин обернулась и увидела Рипарди; и сердце подсказало ей, что это он, ее нареченный. Сердце ее забилось так, что едва не выскочило из груди; она воскликнула: "Ах!" – и упала без чувств… Подобно ветру ринулся Рипарди к возлюбленной, испугавшись, что она упадет со стены башни вниз; он заключил ее в объятия и, подняв с лица решетку, осыпал поцелуями. Серые тучи, затянувшие небосклон, расступились; дневное светило бросило вниз свой луч, согрев девушку своим животворным теплом… Меглин открыла глаза…»
– Какой-то бред! – Полина отодвинула книгу. – Как, спрашивается, он мог видеть ее глаза и изгиб бровей, если она к нему спиной стояла?
– Не знаю, – граф пожал плечами, – это надо спрашивать у автора. Но моей племяннице подобное чтиво нравится. Настолько, что она подражает его героине… и надеется на то же самое от вас.
Альдиния стояла у бойницы и смотрела куда-то в сторону растущего перед замком леса. Полина остановилась в нескольких шагах от нее и, не дожидаясь, пока та обернется, негромко произнесла:
– Ку-ку!
Альдиния тут же обернулась. Схватившись за грудь, она издала громкое «а-ах!» и обессиленно привалилась к краю бойницы. Упасть вниз она, конечно же, не могла – стена была довольно толстой для этого. Полина подошла ближе, поводила ладонью над глазами Альдинии, потом погладила по щеке…
– Это ты?.. – простонала девушка, приоткрыв глаза – Ты пришел… мой прекрасный рыцарь… Я знала, что иначе не может быть…
– Конечно, не может. Ты только к холодному не прислоняйся – застудишься еще.
Племянница графа встала. Мечтательное выражение на ее лице сменилось недоумевающим.
– Ты странный… – произнесла она. – Вроде бы ты такой, каким я представляла тебя – и в то же время…
– Ты даже не представляешь, насколько я «не такой».
Тут Альдиния призадумалась – сценарий в духе так любимых ею рыцарских романов грозил полететь к чертям.
– Если ты сомневаешься во мне хоть немного, – продолжала Полина, – лучше просто оставь меня. Поверь, у меня тяжелый характер… Я вспыльчивый, вздорный, капризный. К тому же… к тому же у меня прыщи, вот! Почему я, по-твоему, хожу в шлеме?
– Ты же сам говорил, что дал обет…
– И ты поверила, да? Я просто стесняюсь своих прыщей! Так что подумай, нужен ли я тебе такой.
На Альдинию было жалко смотреть. Казалось, она вот-вот заплачет. Видимо, чтобы ее «возлюбленный» не видел ее слез, она снова отвернулась к бойнице и уставилась на лес.
– Я тебя не отвергаю, – поспешила поправиться Полина, – я тебя просто предупреждаю. Решать тебе.
– Но ты… любишь меня?.. – В голосе Альдинии звучала надежда.
«Как там… не спорить с племянницей, соглашаться во всем…»
– Да люблю я тебя, люблю! Просто… не надо свои чувства выражать чрезмерно. «Учитесь властвовать собой», как советовал классик.
Альдиния обернулась – глаза ее были сухи.
– Правда? – сказала она радостным тоном – Спасибо… Спасибо!.. – Она обняла Полину, прижавшись к ней, отпустила и стремглав побежала вниз по лестнице. Полина подняла забрало и, опершись на край бойницы, с мрачным видом уставилась на лес.
– Ну что, – услышала она полный ехидства «голос» откуда-то из-за стены, – я вижу, ты уже не так довольна?
– Отстань… Без тебя тошно.
– Примерно через неделю, – говорил граф Эссорский, все так же постукивая пальцем по подоконнику, – в Тамберке состоится рыцарский турнир. Может быть, вы слышали об этом?
– Да, Сирбен что-то такое говорил… Что ж, будем посмотреть.
– Моя племянница высказала желание, чтобы Айвенго принял в нем участие и посвятил ей свою победу.
– То есть она хочет… – медленно произнесла Полина.
– Все расходы беру на себя.
– Исключено. Совершенно исключено. С моими характеристиками от подобных мероприятий лучше держаться подальше.
– Характеристики можно поднять…
– За неделю? Вы серье… ой, простите… Его сиятельство изволит шутить?
– Вам знакомо слово «гринд»? А «фарм»?
– О нет… – Полина закрыла лицо рукой.
– Значит, знакомо…
– Нет, только не это! Высшие Силы, за что…
– Ну, на самом деле ничего плохого в этом нет. Леди не возражает, если я немного просвещу ее?.. Так вот, Единая Воля потому и считается единой, что ей поклоняются все расы – от эльфов до зверолюдов. Почитатели Единой Воли считают, что она дарует им различные умения и способности в обмен на опыт, который они получают, совершая различные действия – например, убивая тварей, собирая ресурсы… Так вот, в Высокоземье есть места, где спавнится много низкоуровневых тварей; охота на них безопасна, при должной осторожности, и при этом приносит немало опыта.
– Я думала, хотя бы здесь меня не будет преследовать это дерьмо… Простите, граф!..
Провожать Полину вышли все домочадцы: Сирбен, Норча и только что нанятые горничные-близняшки Мёл и Гёл. На прощание Полина обняла Норчу и поцеловала ее в лобик.
– Будь хорошей девочкой, Норча. Слушай дядю Сирбена и не шали.
– Да-а! Твайю-сь!
– И вот этого вот слова не говори… Ладно?
– Атьна!
– Полин, – Сирбен, взяв Полину за руку, отвел ее в сторону, – а все-таки, что у вас там произошло?
– Да так, недоразумение одно.
– Что-то граф шибко расщедрился из-за какого-то недоразумения… Кстати, через неделю…
– Рыцарский турнир, я знаю. А расщедрился граф потому, что не хочет, чтобы это недоразумение стало широко известно.
– Вот как? Ладно… – Сирбен обнял жену на прощание. – Береги себя…
За спиной Полина «услышала» хорошо ей знакомый смешок.
– Тетя Поина – закричала Норча – Тетя Поина, оясь! Сьясьний дядя в фойюхе исить!
– Это иллюзия, девочка моя. Просто игра света в листве…
– Я вийива!..
– Даже если ты что-то видела, – с рассудительным видом заметила Мёл, – лучше не говори об этом, а то, если люди узнают, что ты видишь то, чего другие не видят…
Полина тем временем незаметно для других махала рукой за спиной, подавая знак Керуваку.
Наконец прощание закончилось, и Полина, оседлав Синецветку, поехала знакомой дорогой к замку Эссор.
– Эй ты! – негромко воскликнула она. – Ты здесь еще, несчастье мое?
– Я всегда с тобой, милочка. Даже тогда, когда… ты меньше всего хочешь присутствия посторонних, хехе. Живи с этим… или отправляйся уже наконец в Тераболь.
– А скажи-ка мне, Керувак… ты и при жизни был таким же вуайеристом?
– Чего??
– Ну, подглядывать любил?
Керувак не ответил. Видно, Полина и впрямь задела его больное место.
– Слышали ли вы что-нибудь об Иннитарси? – спросил граф, пристально глядя Полине в глаза.
Конечно, Полина знала об этом городе. Этот город был ближе к Тамберку, чем Тераболь, однако прямая дорога к нему шла через Сумрачнолесье – область, снискавшую крайне дурную славу. Когда-то там находился замок носферату Торштински, правой руки Черного Рыцаря-Лича. Сам Торштински погиб при штурме Эйяланделля, однако его челядь продолжала наводить ужас на окрестности даже после конца Черного Рыцаря. Для борьбы с прущими из Сумрачнолесья тварями была построена цитадель Иннитарси, вокруг которой со временем вырос целый город охотников на нежить.
Обходной путь в Иннитарси шел через горный хребет Парцифф и занимал, как минимум, три-четыре месяца – и все равно он оставался предпочтительнее прямой дороги через чащу, населенную стригами, оборотнями, зомби, вурдалаками и прочими отродьями давно погибшего носферату.
– Да, слышала… Но это же черт знает как далеко.
– А если через телепорт? С некоторых пор Легион Истребителей стал усиленно вербовать бойцов в свои ряды. Их вербовочные пункты оснащены телепортами, ведущими прямо в цитадель. Ближайший находится совсем недалеко, в Ангерфурте; можете спросить кого-нибудь, если будут затруднения. Когда найдете, передайте им вот это… – Граф вложил Полине в руку рекомендательное письмо, свернутое в трубочку и запечатанное сургучом. – Смотрите не потеряйте!
Солнце уже клонилось к закату, когда Полина покинула Тамберк. Она понимала, что до темноты ей точно не успеть, и что ей придется заночевать в дороге, под открытым небом. Для ночлега она выбрала лужайку у дороги, окруженную кустарником. Привязав Синецветку к одному из деревьев, Полина наломала веток и разожгла костер.
Усевшись у разгоревшегося огня и положив рядом щит и меч, Полина некоторое время глядела в пламя, потом повернулась в сторону – туда, где в воздухе висел призрак Керувака.
– Ну? – выдал призрак. – И почему же мы едем в Ангерфурт, когда нам надо в Тераболь?
– У тебя есть другие варианты, как туда добраться?
– У меня куча вариантов, но ты же ведь не хочешь слушать…
– Уточню: есть у тебя варианты, не требующие ничьих убийств, продажи в рабство, обмана и тому подобное?
Керувак понурился.
– И ты еще посмеиваешься над той дурочкой… – буркнул он. – Сама-то далеко от нее ушла?
Полина не ответила. Подложив щит под голову, она устроилась поудобнее – насколько можно в данной ситуации говорить об удобстве – подтянула меч к себе, чтобы он всегда был под рукой, и прикрыла глаза…
…Над болотом поднимались мутные клубы миазмов. Отовсюду доносились негромкие бульканье и клокотание вырывающихся из топкой глубины зловонных газов. С искривленных ветвей мертвых деревьев свисали лохмы болотного мха. Дуплистые стволы неприятно напоминали лица, искаженные в гримасе боли и отчаяния.
Черный Рыцарь шел по тропе, проложенной через болото, ориентируясь по едва заметным вехам-указателям. Вдруг от остановился – из-за заплетенных лианами зарослей послышался рык. На тропе показался болотный ящер – явно смертельно больной; из его глазницы и ноздрей выглядывали белесые нити. Плесень пожирала ящера заживо; жить ему оставалось от силы неделю-другую. Черный Рыцарь даже не стал пачкать свой меч его внутренностями – он просто сбил умирающее чудовище в трясину. Над джунглями разнесся полный отчаяния рев – то ящер отчаянно боролся за свою жизнь, пытаясь вырваться из топи. Бледно-желтые стебли травы-кровососа приклеивались к его шкуре своими присосками, высасывая соки и утягивая его в гнилостную пучину; сопротивляясь, ящер отрывал ее побеги вместе с кусками собственной кожи, но на их место присасывались новые. Несколько плетей захлестнули его шею, обмотались вокруг нее и сдавили, точно удавка. Обреченный ящер бился в путах, погружаясь в топь все глубже.
Черный Рыцарь пошел дальше, мимо зарослей багровых и ядовито-пурпурных грибов, облепивших мертвые пни и выбрасывающих в воздух тучи галлюциногенных спор. Под его сабатонами лопались выползающие на тропу белесые слизни. Среди грибов и лиан можно было заметить остатки стены, сложенной из циклопических каменных блоков. Кажется, цель Черного Рыцаря близка…