— Страшно от того, чем стал, — мерзко от того, чем был, — безрадостно заключил Стефан с убитым видом. — Хватит на сегодня.
Он говорил около трех часов, прерываясь только чтобы сходить на кухню за водой, так как в горле пересыхало от долгого говорения. Спустя две вылазки Стефан вернулся с полным стаканом и поставил его на журнальный столик перед собой. Иногда казалось, что он вообще не замечает Алена, полностью погруженный в воспоминания.
От них у Алена волосы вставали дыбом. Он попросил рассказать с самого начала, и Стефан рассказал. Сначала говорил отрешенно, словно был наблюдателем, повествующим в первом лице, но по мере изложения он мрачнел все больше, пока и вовсе не понадобились долгие паузы, когда они дошли до момента ареста Аннабель.
Стефан не плакал и слёзы к его глазам не подступали. Он молча сидел с опущенной головой и прикрывающей глаза рукой, но не чтобы побороть рыдания, а чтобы справиться с дрожью в голосе. В самых напряжённых моментах он терял свою твёрдость и чёрствость.
Стефан умел не только нормально общаться, но и чувствовать. И каждое слово было пропитано горечью вековой давности.
Ален считал, что придётся долго уговаривать его посвятить в тайны своей бессмертной жизни, но относительно брюзжания Стефана это оказалось не так уж сложно. Может быть, потому что он дал обещание, а может… Потому что сам хотел поделиться? Эмбер же говорила о важности выпускания эмоций наружу…
Ален не имел никаких ожиданий по поводу прошлого Стефана. С бессмертными людьми он никогда дружбы не водил. Да и что вообще можно ждать от бессмертного человека? Очень часто в мультфильмах, фильмах и сериалах они представляли мудреца с тростью и бородой до пола. У Стефана ни трости, ни бороды, ни мудрости.
Очень часто мудрецы обретали вечную жизнь из-за магических зелий, собственных заслуг в магии, становления нечеловеческим существом, но… Врагу не пожелаешь то, как его обрел Стефан.
Нередко упускалось, как старцы в мультиках жили тысячелетиями и что они эти тысячелетия делали. По ним даже и непонятно, насколько они довольны своим положением. Когда вечной жизнью только-только объяснились странности Стефана, он обмолвился, что всё бессмысленно. Своей жизнью и минувшими годами он не был удовлетворен. Однако впереди история о том, что творилось те четыреста восемьдесят пять лет.
Но на сегодняшнее утро действительно достаточно. Понадобится время, чтобы переварить полученную информацию, а Стефану — чтобы справиться с нахлынувшими эмоциями. Ален никогда ещё не видел его с таким скорбным выражением лица. Ворошить прошлое непросто.
Аннабель, Юлиан… Ален теперь понял все: почему Стефан так реагировал на упоминание об Аннабель, почему Юлиан — поджигатель.
Стефан сказал, что младший брат Аннабель, Юлиан, поджёг дом его родителей, но почему тогда он в коротком замыкании подозревал его? Дело, похоже, не столько в коротком замыкании, сколько в том, что он посчитал его начинающимся пожаром. Удлинитель вспыхнул, чем и испугал Стефана.
Но как Юлиан мог быть причастен к несостоявшемуся пожару спустя четыреста восемьдесят пять лет? Неужели он тоже бессмертен, как Стефан, и до сих пор жив? Или огонь для Стефана стал триггером, вот он и вспоминает Юлиана каждый раз?
Ален знал не все, посему траты сил на предположения бессмысленны. Однако уже сейчас все медленно, но верно складывалось в единую картину.
Он все же солгал себе в том, что не имел никаких ожиданий: Ален считал, что послушает сказку, но вместо нее был погружен в фильм ужасов с 5D эффектом.
И слова Стефана касаемо самого себя вводили в… замешательство.
Сегодня Ален взглянул на него совершенно другими глазами.
— Ох, чёрт, я… Даже не знаю, что и сказать. Охренеть можно, — потерев переносицу, только и смог произнести Ален.
Стефан же безучастно вертел в руке стакан и будто пребывал не здесь.
— Почему ты не говорил, что ты из Италии? Я даже подумать не мог! И ты, ну… не очень-то похож на итальянца. Ты специально устроился в кафе итальянской кухни?
На удивление, Стефан в полной мере воспринял слова Алена: он закрыл глаза и совершил несколько дыхательных циклов, чтобы прийти в ментальное равновесие. Ведь Джоб чуть меньше чем две недели назад спрашивал то же самое с таким же посылом.
Молчание — золото. Молчание — золото.
— Нет, — с жёсткостью в голосе отчеканил он. — Это вышло случайно, я даже на вывеску толком не смотрел. Я не могу быть похожим на итальянца, потому что я на себя не похож почти пять веков! Non ho nient'altro da fare кроме как рассказывать направо и налево о своём происхождении.
Ален пропустил мимо ушей все, кроме фразы на итальянском. Он как завороженный смотрел на Стефана, которому стало не по себе: может, у него что-то не так с лицом?
— Это была фраза на итальянском? — восхищенно поинтересовался он.
— Да, — без энтузиазма подтвердил Стефан.
— Очень красиво! Мне так нравится слушать звучание разных языков. Пахита часто вставляет фразочки на испанском. Я хоть и не понимаю, но она произносит их с таким чувством, мне так нравится! Правда, зачастую на испанском ругается, чтобы я не понял… Что значит эти слова?
— «Делать мне больше нечего».
— А… — только и вымолвил Ален. — Ты, кстати, боссу говорил, что иммигрант.
— Это я выдумал специально, чтобы он устроил меня на работу и не задавал вопросы про паспорт. Мол, у меня проблемы, я беженец и все такое, устройте по-братски.
— О-о-о… Так ты и продавщице в магазине наврал, что паспорт забыл… — Ален был изумлен количеством складывающихся за утро паззлов. — У тебя когда-нибудь вообще он был?
Теперь настала очередь Стефана глядеть так, словно Ален ляпнул великую глупость.
— Я знаю, что паспорт переделывают раз в несколько лет, но с моим вечно не меняющимся лицом появились бы проблемы. Так что нет. Тем более, что я кочую из страны в страну из-за этого.
Ален понимающе кивнул и замолчал. Стал понятен смысл фразы Стефана о том, что он постоянно убегает. Оказывается, это не совсем метафора…
Стефан же заострил внимание на испанском его сестры.
— Твоя сестра — испанка?
— Не совсем. Латиноамериканка.
Стефан издал короткое «М» в качестве ответа, в глубине души лелея похвалу за фразу на родном языке. Внешне он это, конечно, никак не показал.
— У меня есть вопрос. Точнее, уже два, — начал он, и Алену показалось, что он специально решил сменить тему, и вообще-то так и было, — раз уж мы тут с тобой разоткровенничались.
— Какие?
— Мне очень интересно, откуда же ты знаешь точную дату премьеры «Сумерек»? Назвать-то ты её назвал, и этим ты застал меня врасплох. Но разве это самое важное при просмотре? Ты ведь нигде не мог её отыскать, у тебя доступа в Интернет нет, — Стефан указал взглядом на лежащий на столике кнопочный телефон.
Ален удивился, что у Стефана были какие-то вопросы к нему, но услышав один из них, даже захотел посмеяться. Он думал, будет что-то посерьёзнее.
— А, это, — он взял телефон со стола и начал крутить его в руке, — у меня просто хорошая память на цифры. В названии фильма, когда я его смотрел, был год выхода, вот и врезалось в память. Между прочим, я могу перечислить всех сорока шести президентов США и годы их управления страной вплоть до месяца и дня! — Ален посчитал, что это отличный повод для смены темы. — Первым президентом США был Джордж Вашингтон. Начало срока его правления — 30 апреля 1789 года…
— Я очень сомневаюсь, что хочу слушать это! — Ален оказался с нажимом перебит. — Избавь меня от президентов!
Стефан не ожидал, что ответ настолько прост. Он надеялся на подвох, а не на чудаковатую память. Вот делать Алену нечего, как помнить даты до дней и месяцев…
— Что ж… — Ален пожал плечами. Он по крайней мере пытался. — Я, конечно, сделать это не смогу, — не в моих полномочиях — но… Какой второй вопрос?
— Зачем ты вернулся в этот дом?
Ален с недоумением уставился на Стефана.
— Что?
— Что слышал!
Он засомневался в правильности услышанного.
— А куда я ещё должен был идти?
Стефан поставил стакан на стол и развёл руками.
— Жить со своими друзьями. Они же предлагали жить тебе с ними вместо того, чтобы оставаться с таким ужасным мной.
— Таким ужасным тобой? — уже не сдержав смешка, повторил Ален. — Это у тебя сарказм такой?
— Ты разве не слышал, что я сказал в конце рассказа?
«Страшно от того, чем стал, — мерзко от того, чем был»
***
Стефан не понимал, как вообще пережил этот рассказ. И неважно, что он пережил бы его в любом случае, потому что бессмертен.
Чувство вины преследует по сей день, до сих пор снятся кошмары, а при упоминании кем-то имени Аннабель в недобром ключе хочется рвать и метать — рана до сих пор свежа и ничуть не затянулась. Некоторым сложно говорить о тяжелых событиях жизни, даже когда они от них вроде оправились, а Стефан ничуть не оправился, так как напоминания постоянны.
В горле то и дело вставал ком, мешающий говорить, мысли путались, превращаясь в кашу, голос дрожал, сердце больно и быстро колотилось в груди. Стыд, страх — всё смешалось воедино.
Но так было в начале. В какой-то момент Стефан просто забылся, и рассказ потёк рекой. И порой лицо ошарашенного Алена с открытым ртом уходило на второй план.
После того, как он всем поделился и столь дурной эпизод жизни перестал быть тайной за семью печатями, на душе было… Странно. Липкое и необычное опустошение, будто сквозная дыра в теле, которую ни залатать, ни заткнуть.
Стефан решил поговорить о другом, но в итоге вернулся к мысли, какой он скверный человек. Из огня да в полымя.
Он не считал себя хорошим из-за того, как ужасно поступил с Аннабель. Однако правда о том, что он плохой не только поэтому, нелицеприятна. Он знал, что, покидая кого-то, причинял боль, но считал это болью во благо. Он знал, что, ведя разгульный образ жизни, не отличался благородством, но дальше перестал об этом думать. Почему-то. Стефан был невозможным эгоистом и чхал на других, не задумывался, что принёс ещё больше боли, чем во время, когда свою «нехорошесть» осознавал.
С «жертвами» Стефан никогда тесно не взаимодействовал, может, и поэтому оставался к ним глух. Он вообще ко многому оглох, и только лицо рыдающего из-за него Алена дало это понять.
Аннабель тоже плакала, горя в инквизиционном костре.
Лишь после недавнего скандала Стефан понял, что не хочет, чтобы из-за него проливали горькие слёзы.
Он ужасный человек с низкой моралью. И ему действительно сделалось не по себе от того, какого же дна он достиг. Поэтому-то «Страшно от того, чем стал».
— Я не хотел доставлять неудобства Эмбер и Биллу, — проигнорировав вопрос –намёк Стефана, ответил Ален. — У них дом меньше этого, свой быт, который рассчитан на двоих. Они так хорошо всё обустроили! — не без восхищения произнёс он, а потом сник. — К тому же хватит пользоваться чужой щедростью… Мне кажется, это уже слишком.
— А бесплатно жить в доме ста… Джоба для тебя не слишком? — Стефан задал логичный, как ему казалось, вопрос и запоздало задумался, не звучало ли это грубо. Но Ален, видимо, грубости не заметил, потому что спокойно дал ответ:
— Слишком. Я не хочу жить в чужом доме бесплатно — там, где я живу, я должен платить за аренду.
— Они тебе тоже предложили жить у них бесплатно? — Стефан в этом очень сомневался: три работающих (и одна по совместительству студентка) человека на один дом, а кто-то аренду не платит? Чушь.
— Нет, но я опять же не хочу мешать. Это же надо уведомлять хозяина дома, что с ними будет ещё один человек жить, а вдруг ему не понравится этот «третий лишний»… — Ален загрустил под грузом дум. — Я уже купил необходимые вещи, раскошеливаться больше не придется. Медицинскую страховку предоставит работодатель — то есть, босс. И я подкопил немного денег, так что хочу попросить босса впредь выплачивать мне зарплату два раза в месяц, как всем — как Биллу, Эмбер, Лане, поварам. Ну, ты понял… Предоставленное боссом жилье — вынужденная мера, потому что у меня вообще денег не было. Сейчас все немного уляглось и стабилизировалось. Я не хочу, чтобы меня выделяли и постоянно обо мне заботились — я должен заботиться о себе сам. Хватит сидеть на шее других и нагло пользоваться чужой добротой. Тем более, жена босса недовольна, что в её доме живут бесплатно.
— А ты думаешь, что потянешь аренду жилья? — продолжил Стефан так, словно его не касался гнев Лауры и он не жил здесь на безвозмездной основе.
Этот вопрос поставил Алена в тупик.
— Ну… Не знаю, — честно признался он. — Платить за аренду, а ещё на что-то жить и откладывать для Мартина и Пахиту… Тяжело. Но я справлюсь. Я должен справиться. Значит, буду работать больше. Найду подработку, которой буду заниматься в выходные от кафе.
Перспектива постоянной жизни в доме одному хоть и была призрачной, но всё равно ошеломляла. Неужели Ален собирается правда податься куда-то в ближайшее время, чтобы видите ли не докучать?
Стефан непомерно удивлялся ходу его мыслей. Он даже предположить не мог, что тот настолько сильно парился по поводу «нахлебнического» положения. Стефан считал так: пока в лицо не скажут, что он доставляет неудобства, он не станет ничего менять. Что люди думают или не думают — неважно, пока они это не озвучат.
Однако Ален считал иначе. Он себя накручивает и слишком много думает. Он чересчур сильно жаждет независимости, чувствует себя нахлебником отказывается от помощи. А ещё очень печется о младших, даже деньги им откладывает. Насколько ж сильно надо их любить?
— Зачем ты откладываешь деньги мелким?
Ален выглядел так, словно Стефан задал самый глупый вопрос из всех, что ему доводилось слышать.
— Потому что я не хочу, чтобы они жили так, как приходилось жить мне. Я сделаю все, чтобы они не знали тех горестей и лишений, что знал я.
«Сильно», — все, что пришло в голову Стефану от этих изречений.
— Что касается «такого ужасного тебя», — во второй раз процитировал Ален, — то сначала я так не считал и искал в тебе что-то хорошее. Потом мне всё надоело, и я решил, что ты действительно отвратительный. Но послушав рассказ о твоём прошлом… Я понял, что ты не плохой человек. Ты человек, с которым случилось много плохого.
Сердце Стефана снова пустилось вскачь, а по телу пробежали неприятные мурашки. Как же дико было слышать подобное от него. Того, кому Стефан причинил вред.
— Ты это зря. Я на самом деле плохой человек. Не пытайся найти хорошее в том, в ком его нет.
— Как тебе угодно. В любом случае я буду дальше слушать о прошлом «такого ужасного тебя», потому что ты обещал.
Стефан готов был кричать от злости. Этот мальчишка уже три раза, как попугай, прокудахтал его слова, обратив их против владельца!
— Слушай, свали уже а!
— Не груби мне, иначе я все расскажу боссу! — напомнил Ален, чем привел Стефана в бешенство. Он едва остановил себя от того, чтобы зарядить диванной подушкой прямо в лицо Алену. Тому повезло, что он встал и что Стефан опасался исполнения предупреждения.
— Будь так добр, — прощебетал Стефан с той же широкой улыбкой, не сулящей добра, — свалить отсюда!
***
Телефон завибрировал от пришедшего уведомления.
— О, зарплата! — просиял Билл, прочитав сообщение о пополнении счёта. Он тут же бросил бродить по просторам «Нетфликса» для выбора фильма и помчался к Эмбер.
Билл постучал и в ответ услышал протяжное «Мгм». Подруга лежала на кровати, положив на лицо раскрытый на середине учебник. Пальцы её рук были сомкнуты в замок и сложены на груди.
— Впитываешь так знания? — хохотнул Билл, присаживаясь на край кровати.
— Мгм, — Эмбер не стала медлить и вытянула ноги на колени Билла. Тот вздохнул смиренно, будто знал, что так и будет, и опустил ладонь на лодыжку подруги. — Голова уже кругом от этих терминов, а надо ещё двадцать страниц прочесть.
— М-да… Невесело, — прискорбно заключил Билл и заметил валяющийся на полу карандаш. Видимо, Эмбер им делала пометки или что-то писала, но он укатился и оказался забыт хозяйкой. — Зарплата пришла, кстати, видела?
— Неа, — Эмбер подняла книгу с лица. Учебник оставил на нём следы плодотворного учения в качестве растрепанных волос, и она постаралась сдунуть с лица мешающую прядь, что оказалось тщетным. Она вытащила из-под бока телефон и проверила счёт. — И правда. Пришла. Ну хоть что-то хорошее за этот день.
— Между прочим, этот день обещал очень много хорошего. Ты сама мне дала поручение найти фильм для совместного просмотра перед твоей сменой. А какао с маршмеллоу? Я обещал сделать, когда ты закончишь читать.
— Ещё двадцать страни-и-иц… — вымученно простонала Эмбер и снова накрыла лицо учебником.
— Ты сильная и обязательно справишься. Я верю в тебя. А пока давай я переведу тебе двести пятьдесят баксов.
— Переводи. Вари какао. Делай что хочешь, только без меня. Я не смогу… Я истратила на сегодня свой лимит.
Билл вздохнул и взглянул на подругу, страдальчески свесившую руку с кровати. Он понимал, что учиться в колледже параллельно работе непросто, даже если специальность нравится, поэтому старался всячески приободрять подругу и преподносить ей плюшки и награды за выполненные задания по предметам. Иногда, конечно, приходилось вместо пряника использовать кнут, а точнее волшебный пендаль, но куда ж без него.
Эмбер рассказывала, как сложно ей было учиться в колледже при Стэнфорде. На неё давила атмосфера помпезности и серьёзности учебного заведения, тяжесть изучения дисциплин и отсутствие интереса к ним. Она училась хорошо, но какой ценой давались ей высокие баллы, пожалуй, знала только она — Биллу оставалось лишь догадываться. Он-то, оболтус, и то двухгодичный колледж бросил по глупости. Пора было браться за ум, а не за полёты от более сильных «экипажей», отправляющих на острова грёз.
— Слушай, у тебя завтра контрольная точка в колледже, ты сама мне об этом говорила. Так что давай, не раскисай. Тук-тук, — Билл постучал по твердой обложке учебника, чем вызвал возмущенное мычание.
— Ну-у-у, кто там?
— Твой надзиратель! Читай давай, потом пойдем отдыхать и балдеть. Ты только тянешь время, а значит, позже закончишь! И никакого какао и фильма.
— Переводи лучше деньги, надзиратель.
Билл покачал головой, но все же послушался и достал телефон, открыв приложение банка. Эмбер, кажется, тоже его послушала, раз снова подняла книгу и уставилась в неё.
Но продолжилось это ровно до уведомления, оповестившего о переведенных на карту деньгах.
— Каков теперь размер моего долга?
— Сейчас скажу, — Эмбер что-то с важным видом искала и нажимала в телефоне, а затем изрекла: восемь тысяч пятьдесят долларов, сэр.
— Нехило так…
— К осени рассчитаемся.
— Нет, надо раньше. Я ещё должен рассчитаться с родителями. И снова с тобой…
— Ох, — Эмбер отложила учебник, — ты что, серьёзно собираешься платить за это? Милый мой, перестань дурью заниматься.
— Я перестал заниматься дурью. [1]
Эмбер шокировано набрала в легкие воздух и ощутима пнула Билла пяткой в бедро.
— Да тьфу на тебя три раза! — воскликнула она в сердцах. — Идиотина! Смешно-то как, обхохочешься.
— Извини, зай, не сдержался.
Эмбер устремила на друга испепеляющий взгляд и поджала губы.
— Шутник, тоже мне. И больно тебе хочется снова жить с зарплатой, урезанной из-за выплат очередного якобы долга?
— Ты же знаешь, почему я это делаю, — подметил Билл. — Мне слишком стыдно перед ними за то, как я себя вёл. Я видел, как они смотрели на меня, когда я вернулся. Красноречивее слов, и мне этого взгляда было достаточно. Такого сына ни одним родителям не пожелаешь. Я очень виноват, они слишком много потратили на меня и из-за меня. К тому же я хотел бы пойти учиться, но перед этим стоит расквитаться.
— Ой, всё, хватит, я тебя умоляю. Будто твои родители ангелы.
— Ну а ты, родная моя, побудь ангелом и, пожалуйста, — Билл наклонился к Эмбер и подарил ей целомудренный, легкий, но полный нежности поцелуй в лоб, — дочитай эти несчастные двадцать страниц. Завтра на контрольной точке ты меня поблагодаришь за то, что заставлял тебя это сделать.
— Ах ты, подлиза! — Эмбер скрестила ноги на пояснице друга, обвила руками его шею и притянула к себе. Билл, которого застали врасплох, распластался на Эмбер, но она ловко повернулась на бок и повалила Билла на спину, оказавшись теперь на нём. Кувырканий двух тел на односпальной кровати учебник не выдержал и упал на пол вслед за братом по несчастью — карандашом. — Вот скажи мне, как ты собрался погасить долг раньше? Ты меньше чем тысячу приносишь каждый месяц, а больше — не потянешь, потому что кушать будет нечего или придется жить в коробке из-под холодильника.
— Я собирался устроиться на вторую работу. Ален тоже хотел, вот будем искать.
— Ален хотел на вторую работу? — изумилась Эмбер. — С чего бы?
— Он рассказал мне позавчера, тебя тогда не было на смене. Не хочет, говорит, злоупотреблять чужой добротой. Некомфортно ему жить бесплатно в доме Джоба — типа за его счёт. Вот хочет арендовать собственное жилье.
— Арендовать жильё? Один?
— Скорее всего, да.
Эмбер прикрыла рукой лицо от испанского стыда.
— Откуда ж вы такие совестливые на мою голову-то взялись. Один не может спать спокойно при мысли, что не выплатит «долг», — на последнем слове Эмбер специально сделала воздушные кавычки, — другому тошно жить в хорошем доме, когда есть возможность. Смотрите только на двух работах не загнитесь.
— Может, это даже к лучшему, ведь тогда он с Поганкой жить не будет. Зачем он вообще туда вернулся?
— Поганка Алену интересен.
Эмбер и Билл заочно дали Стефану прозвище «поганка» в честь бледной поганки, поскольку они остались под большим впечатлением от белизны кожи Стефана, совсем не вписывающейся в его темные волосы и глаза. Это была единственная приличная кличка, пришедшая им на ум.
— Что в нём интересного? Заурядность, считающая себя выдающейся личностью.
— В любом случае у нас есть рычаги давления на Поганку. Это деньги. Он теперь на коротком поводке. А ещё у меня есть личный рычаг… — Эмбер запнулась, не закончив предложение, потому как задумалась: а правильно ли будет раскрывать Биллу, хоть он и её лучший друг, эту тайну? Помня почти состоявшуюся драку, она пришла к выводу, что хороших эмоций сделанное открытие не сулит.
— Какой ещё рычаг? — естественно, требовал подробностей Билл. Эмбер начала отнекиваться, пожалев, что заговорила на эту тему, но Билл был упрям, так что она сдалась:
— Ну, в общем… Я думаю, что я нравлюсь поганке как девушка.
И всё же говорить об этом стоило только ради калейдоскопа эмоций на лице Билла: от замешательства и шока до негодования и возмущения.
— Прости, что…?
— Ну, я говорю… Как девушка. Шпили-вили, пестики-тычинки, понимаешь?
— Эмбер, к сожалению, я понимаю! — раздосадовано вымолвил Билл и прижал голову Эмбер к своей груди, этим жестом говоря, что ни за что не отдаст подругу Поганке. — Он что, приставал к тебе?
— Если бы приставал, у меня с ним бы был совершенно другой разговор. А так он достаточно… Робкий.
— Эмбер!
— Нет, я серьёзно. Он лишь долго рассматривает меня, но причина этого настолько очевидна, что аж смешно. Как младшеклассник перед старшеклассницей. Разговаривал он со мной в день знакомства не так некультурно, как с Аленом.
— У меня голова заболела от раздражения, хватит о нём, — Билл крепко поцеловал подругу в макушку. — Учись давай, хватит фигнёй страдать!
— Хочешь, я тебе почитаю и у тебя голова начнёт болеть сильнее?
— Читай, если тебе так будет легче. У меня наоборот раздражение уйдет, а придет сонливость.
— Эй! Тогда почему мне это должно быть интересно?!
И все же они сошлись на том, что Эмбер начала читать вслух, а Билл — слушать, лёжа под боком у подруги. На первых трёх страницах она поглядывала за другом, и тот действительно внимательно слушал с открытыми глазами. Потом она полностью сосредоточилась на чтении, Билл обнял её, положив руку на живот, и она перестала обращать на него внимание. Но закончив чтение последней страницы и устало выдохнув, обнаружила, что Билл сладенько сопит, уткнувшись в чужие, рассыпавшиеся по подушке волосы.
***
— Добрый день! — весело воскликнула девушка, услышав звон дверного колокольчика. — Могу вам чем-нибудь?
Стефан растерялся от того, как резко она к нему подскочила.
— Э… Да, — опешивший, произнёс он и даже забыл поздороваться.
— Какие модели вас интересуют? Я могу вам показать свежие новиночки. А может, предложить вам тринадцатую модель, сейчас как раз скидочки в преддверии скорого выпуска четырнадцатой! Всего лишь девятьсот девяносто девять долларов! — Девушка потащила Стефана к стеллажам, от вида и цен которых у него округлялись глаза, прямо как кружочки от модели к модели, о которых неустанно тараторила девушка-консультант. Но больше всего в этом поражали цифры, порой становящиеся четырехзначными, да такими, что Стефан засомневался, держал ли он когда-то он так много денег в руках.
Так продолжалось ещё десять минут, показавшихся Стефану более вечными, чем его жизнь. Девушка по количеству слов покрыла одним своим монологом утреннее повествование Стефана о предыстории проклятия.
Когда она закончила, Стефан по-настоящему осознал ценность тишины. Но ненадолго, потому что консультантка лишь перевела дух и спросила:
— Ну так что, что вас заинтересовало? И вообще, какие характеристики для вас превалирующие?
Естественно, Стефан ничего не усвоил из её речей и не смог даже слово вставить.
Внезапно его взгляд зацепился за вывеску «Подержанные модели» и ценовую категорию, более подходящую ему.
— А вот там… Там меня заинтересовало. Пойдёмте.
Энтузиазм продавщицы рассеялся, как дым, и она заметно приуныла, поняв, что срубить денег на этом клиенте не получится.
— Что ж… Пойдёмте, — с огорчением протянула она и направилась к этой витрине вместе со Стефаном. — Что вас интересует?
Стефан дал ответ недолго думая:
— То, что просто в использовании и недорого.
Девушка-консультантка вздохнула ещё более обреченно.
— Тогда вам подойдёт это, — она указал лёгким движением руки на настолько древние модели, что Стефан посчитал себя моложе на их фоне.
— Ну, нет… Не настолько. Я ж не совсем какой-нибудь там…! — он изобразил руками что-то, понятное только ему, отчего девушке пришлось лишь согласно мотнуть головой и промолчать. — Нет, давайте посмотрим что-то получше.
Консультантка воспряла духом и улыбнулась.
— Конечно!
***
— Спасибо за покупку, — буркнула девушка, заворачивая не удовлетворивший её товар — после заявления Стефана о чем-то «получше» она явно ожидала большего. Отказ от настройки телефона был так вообще контрольным в голову. — Приходите к нам ещё!
— Ага… — Стефан снова пропустил мимо ушей слова говорливой продавщицы. Она не очень симпатизировала ему болтливостью и напористостью, к тому же была не в его вкусе. На самом деле ему хотелось поскорее пойти домой, чтобы опробовать в действии покупку. Однако взгляд зацепился за витрину у кассы из-за обилия цветов.
Девушка проследила за взором Стефана, всё осознала и тут же метнулась к витрине.
— А эти часы тоже по скидочке, ожидаем сентябрьскую восьмёрочку! Цвета на любой вкус! Вы, наверное, любитель… — она окинула Стефана оценивающим взглядом и изрекал: — чего-то потемнее? Есть чёрный, темно-синий браслет, а ещё…
Но она не успела договорить, поскольку Стефан тоже умел быстро метаться, но только к выходу.
***
Одиночное изучение покупки не принесло существенных результатов. Как бы тяжело это ни было признавать, но из помощников поблизости только Ален.
Уж он-то разбирался лучше в силу большего соответствия своей эпохи. И у него точно было то, ради чего Стефан раскошелился.
Стефан выглянул из комнаты, и одновременно с этим, к его везению, открылась дверь в комнату Алену.
— Эй, стой! — окликнул он Алена.
— Чего тебе?
Стефан без прелюдий протянул свое приобретение.
— Вбей номер ста… Джоба.
Но вместо согласия или отказа он стал свидетелем вытяжения лица обескураженного Алена.
— Откуда он у тебя? Ты что, украл?!
Желание обращаться к Алену убавилось, а рука, держащая телефон, безвольно повисла вдоль тела.
— Купил! — воскликнул оскорбленный Стефан.
Днём он отправился на поиски магазина сотовой связи и приобрел подержанный телефон за невысокую цену — около шестидесяти долларов. Консультантка после отвергнутых телефонов за пятьсот, шестьсот и даже больше тысячи телефон называющихся по-умному телефонов, кажется, «Айфонов» порекомендовала кнопочные телефоны, но и их Стефан отверг. У него был кнопочный, пора брать новые вершины! У всех крутые телефоны без кнопок, значит, и Стефан тоже должен себе такой купить. У Алена сейчас кнопочный, и чего хорошего? У Эмбер вот тот самый «Айфон», потому что у её телефона, как и у представленных на витрине, сзади погрызенное яблоко.
Однако Стефану и в голову не пришло, что отсутствие кнопок усложнит пользование телефоном: зарядить-то он телефон зарядил, но что делать дальше — понятия не имел. Он нашел на корпусе три кнопки, понял, что одна из них — это кнопка включения, и телефон включил. Были ещё три фигуры на нижней панели, но в их назначении Стефан не разобрался.
— Тебе же босс давал кнопочный телефон, но ты им не пользовался, а потом утопил. С чего бы тебе покупать телефон, да ещё… Такой?
История о первом телефоне Стефана, павшем героем, разлетелась, похоже, среди всех сотрудников кафе. Стефан не мог на это повлиять, поскольку эту байку периодически травил Джоб. Издержки и специфика работы, что называется. Так что довольно предсказуемо, что столь халатное отношение к выданному стариком телефону станет достоянием общественности.
Стефана это не заботило, как и отсутствие аппарата, однако слова Джоба об этом в последнюю встречу звучали так огорченно, словно спустили его с небес на землю и заставили отправить Стефана в категорию второсортных людей, с которыми он общается. Поэтому тот так решительно купил сразу сенсорный телефон, хоть и 2017 года выпуска. И неважно, что ещё не научился им пользоваться…
— Захотел и купил. Имею право распоряжаться своими деньгами как хочу и покупать могу что хочу, — с вызовом заявил Стефан. — Что мне, со старьем ходить, если могу потратить деньги на лучшее?
Стефан в этих словах не узнавал себя: он всю жизнь покупал самое дешевое и в магазинах охотился за скидками и акциями, чтобы сэкономить и отвалить поменьше денег. Однако он начитался реклам и наслушался посетителей в кафе, вот и повторил, чтобы произвести впечатление.
— Ну, так-то оно так… — согласился Ален. От таких речей у него возражений не осталось. — Но ты не умеешь им пользоваться, раз просишь меня вписать номер телефона босса, правильно?
Гордость Стефана подначивала сказать, что раз он разбирается во многих технологических новшествах современности, то и в смартфонах (как выражалась консультантка) — тоже, просто он не знает номер телефона Джоба, а у Алена он есть.
Рациональная часть утверждала, что стоит пойти на уступки, хотя бы ради того, чтобы не ковыряться безрезультатно днями и ночами. Просить Джоба совсем не хотелось, а больше и некого было: Билл и Эмбер еще маловероятнее бы согласились, чем Ален, а с остальными Стефан не ладил.
В конце концов, у них с Аленом перемирие и Стефан добросовестно выполнил часть сделки.
Так что, собрав волю в кулак и его же с зажатым телефоном протянув Алену, вымолвил:
— Не умею. Научи. И телефон Джоба впиши.
— А волшебное слово? — расплылся в улыбке Ален, но она была не лучезарной как обычно. Скорее, ликующей от уязвимости Стефана.
— Какое? Я не читал заклинания Аннабель, а если бы и читал, то никогда их не воспроизвел.
Улыбка Алена застыла, сделавшись какой-то нервной.
— М-да… — его вид напоминал Джоба в день принесения извинения. Вид полнейшей утраты веры в Стефана.
«Он рассказывал о себе, как о совсем другом человеке до проклятия, и что с ним стало за почти пятьсот лет? Не хотелось бы, чтобы такое со мной даже частично случилось в старости», — констатировал Ален и, осознав, что намёк не был понят, сказал прямо:
— Помогу только с «пожалуйста».
Стефан вознегодовал от вседозновленности. Этот мальчишка что, решил крутить им как захочет?! Решил учить его жизни и манерам! Фигу с два! Стефан покажет ему, как людьми управлять и как чувствовать власть!
Но.
Молчание — золото. Молчание — золото.
Пришлось в очередной раз проглотить раздражение.
Почему он вообще мирится с невыгодными для него условиями?
— Пожалуйста, научи меня пользоваться этим телефоном. Смартфоном, — без воодушевления произнёс Стефан, особенно манерным голосом произнеся последнее слово.
— Хорошо, — Ален принял из рук Стефана его обновку. — Спускайся в гостиную.
***
Хоть Ален и решил, что ни за что не станет в старости таким же, как Стефан в свои пятьсот шесть лет, его обучать телефонной грамоте оказалось в разы проще, чем бабушку-соседку по этажу во времена жизни у приёмных родителей. Стефан воспринимал информацию легче, чем та милая, глуховатая на одно ухо старушка, просившая говорить громче и медленнее.
Было так необычно наблюдать за ним, бессмертным, выглядящим действительно на двадцать один год, но на самом деле являющимся стариком. Смешно, что он не знал понятие «короткое замыкание», не умел пользоваться смартфоном, а еще, как оказалось, компьютером и об Интернете знал только в теории.
Ален напоминал себе, что тот жил во времена феодалов, когда ещё не было канализации, электричества и машин — только лошади с экипажами, повозками, телегами… Дикость какая.
Сразу же становилось не по себе. Стефан столько навидался, и дело даже не в личной жизни. Так много событий произошло в мире, который за пять веков кардинально поменялся, и Стефану приходилось под это подстраиваться.
Он был наглядным примером обратной стороны вечной жизни. Её репрезентацией.
— Слушай, а ты чего в салоне не приобрел услугу настройки телефона? Деньги не хотел тратить?
— Нет, — Стефан поморщился от воспоминаний, а Ален недоумевал, что послужило причиной такой перемены настроения. — Не в этом дело. Продавщица достала и втирала какой-то тринадцатый Ай…
— «Айфон»?
— Вот его. За тысячу баксов.
— Тысячу баксов?! — Ален обомлел и чуть не упал от новости. — Она что, с ума сошла?! Хотя зависит от марки и объема памяти. Ты не помнишь, сколько её было?
— Она упоминала цифру сто двадцать восемь. Не знаю для чего. И сказала, что это ещё по скидке. Дура, достала меня.
— Тысяча баксов для ста двадцати восьми гигов — это, конечно, многовато. Они за семьсот продаются. Скидкой и не пахнет… Накидкой скорее.
Стефан активно закивал, хоть и не расшифровал половину мыслей вслух от Алена.
— Я сразу понял, что брехня, по той прыти, с которой она мне это втирала, — Стефан нахмурился и поёжился, роясь в памяти за подробностями. — Пусть и мне не было ясно, о чем она. Ещё как увидела, что я часы какие-то разглядываю…
— «Эпл вотч»?
— Без понятия, но сказала что-то про цифру семь и что скоро будет восемь.
— Точно «Эпл вотч».
— Ну так вот, — с жаром продолжил жаловаться Стефан, — она как увидела, что я один-единственный взгляд бросил на них, подскочила к витрине и давай про них базарить. Мне сначала показалось, что она на меня кинется за то, что я купил телефон за шестьдесят долларов, а не за тысячу, как она хотела. Я сбежал, как появилась возможность, а про сим-карту вспомнил по дороге домой, но она предлагала.
— А где ты её купил?
— В переходе. Мне посоветовали, сказали, хороший, э… Та…
— Тариф?
— Да.
— У тебя ж паспорта нет, как ты её купил? А хотя… В переходе, — до Алена дошло, что для покупок в таких местах никогда паспорт не нужен. — Ну, тебе не соврали, у «AT&T» они действительно хорошие. Правда, насколько я помню, твой тариф и стоит почти как твой телефон.
— Пятьдесят баксов, — уточнил Стефан.
Ален покачал головой, мол, вот-вот, так и есть. В этом плане Стефана немножко надурили. Ему продали самую дорогую, хоть и качественную марку сим-карт. Да и зачем ему безлимитный Интернет, если он о нём знает только в теории? Спасибо, что не купился на заверения консультантки купить «Айфон» 13 версии, (однако кто знает — может, его остановил недостаток суммы и неприязнь к девушке), ту бабульку-соседку в своё время так и раскрутили на восемьсот долларов.
Стефан между прочим со второй попытки смог позвонить Джобу. Бабушка — с девятой.
Через пару гудков ответил Джоб:
— Алло? Джоб Гордон слушает.
— Старик, это я. Не ожидал? А я телефон купил, — довольный собой, Стефан вальяжно растянулся на диване, словно он сейчас лежал в гамаке у моря где-нибудь на Гавайях или в Майами и сейчас звонил старому другу, чтобы похвастаться.
— Стефан?! Да ты что! Чего это ты вдруг?
— Да так, — небрежно бросил он, — решил начать быть на связи.
Стефан решил упустить подробности того, что только из-за Джоба решился купить смартфон и научиться им пользоваться.
— Как хорошо, Стефан! Я очень рад, — эти слова теплом растеклись в груди. — Занесу тогда твой телефон в список контактов.
— Заноси. Я на связи!
— Конечно-конечно. И, раз ты позвонил, то предупрежу тебя сразу. И Алену скажи, — начал Джоб, и Стефан прижал телефон к уху плотнее. — В общем, как ты знаешь, Лаура не очень одобряла ваше с Аленом проживание на бесплатной основе.
— Было дело, было… Ты говорил, — деловито протянула Стефан, разглядывая ногти на свободной руке.
— Да, так вот я долго думал и решил-таки прислушаться к ней. Если вы ещё не подыскали другое жилье и хотите дальше у нас жить, то прошу с февраля начать выплачивать аренду. Всего лишь девятьсот долларов, для двухэтажного дома — это, можно сказать, символическая цена.
Чинный настрой покинул Стефана, и он резко подорвался с места.
— Девятьсот долларов?!
— Да, девятьсот. С двоих, не с одного, хотя одноэтажные, меньшие по площади, сдаются и за две тысячи, а я вам предлагаю меньше тысячи на двоих. В Чарльстоне так вообще цены загибают, ну оно и понятно, город у моря, туризм…
У Стефана дыхание перехватило, а внутри разразилась буря ярости и гнева. Он отнял телефон от уха, приложил к груди.
— Это ты сказал ему про аренду?! — обрушил вполголоса свою злость он на Алена. Тот растерянно ткнул себя пальцем в грудь, на что Стефан кивнул.
— Я ему не говорил, только Биллу!
— Он мог разболтать?!
— Нет, на всякие темы с боссом болтает больше Эмбер!
— А Эмбер он мог сказать? — не прекращал допрос Стефан.
— Нет, она не знала, иначе спросила бы меня вчера! С Биллом я поделился, когда её не было на смене.
Стефан от отчаяния сымитировал плевок на ковёр и вернулся к звонку.
— Алло-алло, Стефан! Ты слышишь меня?! — орал в трубку Джоб, оставшись наедине с собой, без собеседника.
— Да, тут я, — отозвался Стефан. — Я скажу ему, ладно. Это ты с Лаурой и только с ней обсуждал?
— Ну да, с кем ещё-то? Она жёнушка моя, как-никак.
Далее последовал не слишком оживленный диалог, в основном состоящий из реплик «Ага», «Мгм», «Угу» со стороны Стефана. Желание разговаривать по телефону быстро угасло.
— Да, всё. Обсудим, да-да. Всё, давай.
Разговор был окончен, и он отложил телефон с тяжелым вздохом. Вот и поговорил.
— Так что там? — потребовал деталей Ален. — Сколько аренда стоит и когда платить?
Кончилась халявная жизнь. А Стефан на такие жертвы ради Джоба пошёл!