— Тихо, тихо, Стеф! Не падаем, стоим.
Для Стефана это было непосильной ношей. Ноги подкашивались и едва влачились за потяжелевшим телом. Если бы не Джеральд, он снова бы распластался на полу, как в ту загруженную январскую смену.
Встреча двух друзей после многовековой разлуки омрачилась напомнившим о себе проклятием. Они ничего толком сказать друг другу не успели, потому как Стефана почти сразу оглушило вспышкой боли.
Он так набухался, что потерял счет времени и пропустил вечернюю обработку рук. Наступила полночь, и закономерно стало плохо. Джеральда напугали искаженное болью лицо, стиснутая спазмом поза, так что он повел Стефана в служебный туалет. Однако тот сам идти не мог. Джеральд силком сдернул Стефана со стула и потащил на себе: перекинул одну руку через свои плечи и крепко обхватил за пояс.
— Ты весь бледный… У тебя губы синие… — судорожно выдохнул Джеральд и выволок Стефана из зала.
Конечно, ведь больно было так, словно Стефана линчевали. Еще и рука на плечах Джеральда лежал так неудобно, что сдавливались раны на руках. Они терлись о чужое тело, и становилось только хуже. Стефан пытался её перевернуть, но Джеральд держал за запястье, чем приносил еще больше боли.
Они тяжело ввалились в тесный санузел. Перед глазами все плыло, а на лбу проступил холодный пот. Губы дрожали, Стефан дышал сквозь стиснутые зубы — у него просто не было сил выровнять дыхание так, чтобы хоть немного облегчить мучения.
— Стеф, Сте-е-еф!.. — взывал Джеральд.
Ноги-таки отказались служить опорой. Стефан накренился, а за ним и Джеральд. Стефан вновь поймал себя на мысли, что без него больно бы рухнул на кафельный пол и ударился головой об унитаз, раскроил бы себе черепушку.
Вслед за телом скрутило и желудок. Стефан сделал пару рваных вдохов и склонился над унитазом.
Джеральд быстро сгреб её волосы в охапку, пока Стефан с ужасающими слух звуками исторгал из себя все, что выпил за вечер и съел в первой половине дня.
Во рту было до противного кисло. Стефан сплюнул, вытер рот о плечо. В ушах звенело. Джеральд что-то сказал и коснулся его лица. Видимо, он хотел развернуть Стефана к себе, но рвотный позыв снова дал о себе знать.
Стефан хотел отбросить руку Джеральда от себя, чтобы не запачкать. Он хлопнул тыльной стороной ладони по поднесенной руке, а тот зачем-то взял ладонь Стефана в свою. И Стефан зачем-то вцепился пальцами в его руку.
Рвота смешивалась со слезами. Стефан уродливо рыдал и блевал. Когда отпускало, звуки блевоты заменялись жалким поскуливанием.
Катастрофа.
Стефан рыдал от того, как он сейчас жалок, как ему больно физически. Его выворачивало от количества выпитого на голодный желудок и мысли, что Джеральд рядом.
Он сошел с ума.
— Джеральд… — с трудом выдавил из себя он.
— Да?! — это прозвучало резко и очень взволнованно. Джеральд ответил быстро и стремительно. Стефан почувствовал, что тот вздрогнул, когда он его позвал.
— Скажи что-нибудь по-итальянски…
Он мог попросить что угодно: ущипни меня, помоги мне что-то сделать с руками, но вместо этого вырвалась эта несуразица.
Стефан выпрямился и выдохнул. Кажется, ему стало легче и тошноты больше не было. Джеральд помог принять более удобное положение и опереться о кафельную стену, которая холодила спину. Сам он сел рядом со Стефаном на корточки.
Пронзительный взгляд серых глаз устремился на белого, как бумага, Стефана. Стефан всматривался в размывшиеся в памяти знакомые черты, которые теперь обретали четкость. Он пытался запечатлеть их как можно детальнее.
Это точно сон, самый сладкий и самый короткий, самый больной. Сон отчаяния, сон опьянения, лишения рассудка от переживаний.
— Я бессмертен, — сказал на итальянском Джеральд, и Стефан задержал дыхание. — Очевидно, как и ты.
Это точно не сон, потому что больно рукам. Тогда что, галлюцинация? Что чувствуют люди, когда им мерещится всякое?
Джеральд опустил взгляд на руки Стефана и нахмурился. Пирсинг в его брови чуть двинулся из-за сокращения мышц.
— Что с тобой? — продолжил говорить он на родном для них языке. — Что с твоими руками?
Пальцы мелко дрожали. Общее состояние Стефана оставляло желать лучшего: тело ощущалось мешком картошки, руки сильно ныли, присутствовала слабость.
— Нужна водка и бинты, — отлепив пересохший язык от неба, вымолвил Стефан. — Я проклят.
— И для того, чтобы тебе было легче, нужно то, что ты перечислил?
— Да. Будем обрабатывать раны от проклятия.
Джеральд поджал губы, поднялся и сказал, что сейчас принесет бутылку из бара. Стефан произнес ему в спину:
— Ты правда настоящий? Мне не мерещится?
Джеральд задержался в дверях. Под веками снова зажгло от прилива чувств и воспоминаний.
— Как ты оказался бессмертным? Я же видел тебя лежащим там… — нижняя губа затряслась от подступающих слез. — Я же тебя этими руками…
Джеральд подскочил к Стефану, снова сел рядом. Вид у него был очень обеспокоенный, его душа и сердце ныли от того, в каком состоянии находился друг. Он смотрел с таким сочувствием, с такой тоской, что Стефану хотелось выплакать все глаза в его бордовый пиджачок.
— Я правда настоящий. Тебе не мерещится, — он продолжал говорить на итальянском, хотя Стефан попросил лишь об одной фразе. Возможно, говорить так Джеральду проще, чем Стефану, который настолько привык к английскому, что отвечал на нем, несмотря на итальянскую речь. — Я понимаю твой шок. Я поражен не меньше, чем ты, но все это действительность, в которой судьба нас снова свела вместе спустя почти пятьсот лет.
Джеральд осторожно опустил руку на плечо Стефана в качестве поддержки, грустно улыбнулся и ушел к бармену. Стефан яростно размазал слезы по лицу.
В считанные минуты Джеральд вернулся с бутылкой в руках. Он закрыл дверь туалета на замок и сел рядом.
— Что мне сделать? — озабоченно спросил он.
Стефан взглянул на свои руки, окутанные в длинные рукава футболки, и вздохнул.
— Нужно снять футболку. Засучивать рукава будет больно.
Джеральд подцепил футболку на спине и помог вытащить голову из горловины, а затем осторожно стянуть рукава. Стефан старался не шипеть от боли, но не жмуриться от неприятных ощущений не получалось.
Джеральд развязал узелок бинтов и распутал правую руку. При виде черных корост по краям свежих ран он выпустил изумленных выдох.
— Боже…
Он взялся за руку со здоровой стороны и приблизил её к себе, чтобы разглядеть получше.
— И давно это? — спросил он. Стефан отвернулся и стыдливо потупил взгляд.
— Началось незадолго до знакомства с тобой. Я не говорил тебе об этом…
Потому что не хотел тебя пугать, боялся, что мое уродство, мой порок оттолкнет тебя. Боялся, что ты подумаешь, что я заразный, и уйдешь от меня, что, несмотря на занятия фокусами, ты посчитаешь меня одержимым и сдашь церкви.
Джеральд сокрушенно покачал головой и осторожно опустил руку.
— Какой кошмар… Ты терпишь это так долго… Это же очень больно.
Стефан хотел отмахнуться и сказать, что ничего страшного, он привык к этой боли, да и к тому же это длится только раз в месяц в течение недели. Но глаза снова начали предательски наполняться влагой.
Ему не нравилось, когда его жалели посторонние, но когда сопереживал Джеральд, это ощущалось иначе. Хотелось сразу же сказать: «Да, я у тебя такой бедный и несчастный, пожалуйста, пожалей меня, поддержи меня»
— Все нормально. Я привык, — мужался Стефан, не позволяя слезами снова пролиться. Он выплакал за этот вечер столько, сколько не плакал за всю жизнь.
Выдержка треснула по швам сегодня, особенно, когда эта синяя головешка оказалась самым близким и живым другом. Как его вообще угораздило покраситься в такой идиотский цвет? Хотя с наличием у Джеральда шила в одном месте это поступок его репертуара.
Джеральд еще раз покачал головой и распутал змею бинтов на левой руке. Стефан проинструктировал, что нужно сделать, и откинул ободок унитаза, намереваясь все дальнейшие манипуляции проводить над ним.
— Ты уверен?
— Уверен, не уверен, я просто не поднимусь до раковины. Ты будешь держать меня и лить на руки?
Джеральд согласился, что у унитаза будет удобно, хоть и странно. Он помог Стефану подтянуться. Затем вскрыл бутылку.
— Готов?
Стефан кивнул. Джеральд понемногу начал выливать жидкость на руку. Коросты зашипели, начали разрушаться, отпадать, превращаться в черный дым. Стефан вымученно застонал от боли, затрясся, принялся глубоко дышать. Джеральд дал передышку и себе, и ему. Стефан поднял голову, и перед ним предстал Джеральд с очень сложным выражением лица. Раны сильно его озадачили.
— Тебе противно? — сделал предположение Стефан.
Джеральд впал в крайние раздумья, потому даже не сразу сообразил, о чем его спрашивала.
— А? Да нет, просто… Я думаю о твоем проклятии. Тот, кто наслал его на тебя, был сильно разгневан на тебя, раз проклял с такой жестокостью.
Стефан горько усмехнулся.
— Это и есть ненависть. Та, что наслала его на меня, так и сказала: «Пусть моя ненависть пропитает тебя». Из-за неё мои волосы и глаза и изменили цвет. Я весь в этой ненависти.
Разговор прервался шипением корост. Джеральд до конца обработал руку, а затем раскрыл упаковку бинтов и начал делать перевязку.
— Кто это сделал? — спросил Джеральд.
Стефан прикусил губу, готовясь то ли к боли, то ли к реакции Джеральда.
— Моя жена, — это сорвалось с губ легко и буднично. Стефан устал держать все в себе. К тому же он говорил это тому, кто его понимал на все сто процентов. Ален тоже понимал, но он сторонний наблюдатель. Джеральд — участник. Он тоже бессмертен. Интересно, чем вызвано его бессмертие?
Джеральд удивленно присвистнул. Его брови шокировано взметнулись вверх.
— Пожалуйста, не говори ничего, — сразу предупредил Стефан. — Я много чего скрывал от тебя, потому что мне было страшно. Да, я говорил, что потерял семью, но не сказал как. Все очень запутано, и это связано с магией.
Джеральд понимающе кивнул. Стефану нравилась эта черта — безусловное принятие. Стефан не помнил ни одного случая, когда Джеральд осуждал или мучил непрошеными советами. С ним всегда было легко. Им всегда было хорошо вместе, они все двенадцать лет жили душа в душу. Им было хорошо. Конечно, возникали стычки на бытовом фоне, но это мелочи жизни.
Джеральд положил руку на голову Стефана и пригладил жесткие пряди. Обычно Стефан шарахнулся бы от этого прикосновения, но сейчас наоборот хотелось подставить голову под руку.
Стефан устал — телом и душой. Он хотел опуститься на чье-нибудь плечо, закрыть глаза и забыть обо всем невзгодах, что маячили на пути. Даже немного померкло желание исчезнуть.
Исчезнуть… Юлиан… Стефан испытал горечь от мыслей, что у него на хвосте сидит безумный призрак, который не гнушается теперь даже стрелять в невиновных. Несмотря на желание никуда не отпускать Джеральда, имеет ли Стефан право подвергать его опасности?
Наступила очередь обрабатывать другую руку. Во время промывания ран ручку двери дернули, затем второй, третий раз.
— Да кто там закрылся-то?! Полчаса уже сидишь! Просраться не можешь? — послышался по ту сторону громкий голос одного из поваров.
— Занято! — крикнул Джеральд. — Скоро выйду, подождите! Зайдите в обычный туалет.
— Ой… — сразу сбавил децибелы повар. — Босс, извиняюсь… Простите, не знал.
Его как ветром сдуло.
Джеральд закончил с перевязкой и завязал в конце крепкий узел. Ален делал бантики, а он — крепкие узлы.
Стефан при помощи друга встал на ноги. Стало полегче, хоть и оставалась слабость. Как-никак очистка ран значительно улучшала самочувствие. Джеральд так же помог надеть футболку, аккуратно сунуть руки в рукава. На счастье Стефана, одежда не была заблевана.
— Ты как? — справился о самочувствии Джеральд. Стефан подошел к раковине, посмотрел на свое отражение и почувствовал тошноту от собственного вида: помятый, с серым цветом лица, волосы спутанные, торчащие в разные стороны, глаза красные. Чучело, которым только детей пугать. Или снимать в фильмах про зомби.
— Лучше. Спасибо тебе, — он включил воду, крутанув вентиль холодной воды, и плеснул на лицо освежающую влагу, чтобы быстрее прийти в чувства. Алкоголь перестал так сильно действовать на голову. Руки больше не дрожали.
Джеральд стоял в сторонке, не мешая Стефану прихорашиваться, а потом обратился к нему неловко:
— Стеф, — тот повернулся на звук своего имени, — иди ко мне. Что думаешь?
Он раскинул руки для объятий и улыбнулся. Стефан снова прикусил губу, чтобы та не дрожала. В какой уже раз ему захотелось позорно расплакаться? Джеральд вот по-мужски держался. На его лице не было даже намека на слезы, а у Стефана глаза на мокром месте были неоднократно. Рыдал, как девчонка.
Стефан раскрыл руки в ответ, сделал шаг навстречу и обнял.
Джеральд был пониже Стефана сантиметров на пять, и коснулся головой его виска. Синие мягкие пушистые волосы скользнули по лицу. Щекотно, но приятно.
— Мне так тебя не хватало, Стеф, — признал Джеральд и рвано выдохнул, будто тоже сдерживал плач. Стефан малодушно подумал: «Заплачь ты уже!» Но не для облегчения друга, а чтобы не казаться нюней и размазней на его фоне. — Я очень скучал. Я тоже проклят, но мое проклятие не такое жестокое, как твое. Я считал тебя обычным человеком и, когда не смог найти, решил, что ты умер. Я много думал о тебе. А когда увидел тебя в кафе, то сначала не поверил. Думал, может, это твой потомок. Но голос, имя, внешность, походка… Через поколения это разом не передастся. Когда спросил про пословицу, не поверил своим ушам.
Стефан слушал все это, а в глазах снова стояли слезы. Джеральд вот он, под рукой, в его руках. Теплый, живой, настоящий. Не выдумка, не фантазия. Он искал его. Он помнил его все это время. Он скучал.
Стефан шмыгнул носом. Этот день разбил его и собрал воедино.
— Ты не представляешь, как _мне_ тебя не хватало, — задушенно произнес он.
«Так не хватало, что без тебя я потерял себя».
Это были целебные объятия. Объятия, которые придали жизненные силы. Объятия, к которым хотелось нестерпимо льнуть. Первым, кто обнял Стефана после его многолетнего одиночества, стал Ален, но тогда он сам нуждался в тепле, а Стефан должен был отдать ему свои крохи. Джеральд влил в него теплоту, в которой сейчас нуждался уже сам Стефан.
Последним, с кем он обнимался, когда еще был «нормальным», стал Джеральд. Он вспомнил.
— Как так вышло, что ты типа… умер. А потом воскрес?
Джеральд отстранился и сконфуженно почесал затылок.
— Как бы тебе объяснить… В общем, это очень долгая история. Но суть в том, что я не умирал. Я попал в летаргический сон по собственной вине. А когда проснулся, то был, эм… В земле. Прошу, только не вини себя в том, что по факту похоронил меня заживо. Ты ни в чем не виноват. В то время ведь не было такой развитой медицины, чтобы отличить летаргию от смерти. Давай я расскажу тебе все после смены, хорошо? Нужно доработать и освободить туалет, а то уже ломятся.
***
Стефан просидел оставшиеся до конца смены часы в служебном помещении. Коллеги изредка сновали мимо. Майкл поинтересовался, как у Стефана самочувствие.
— Лучше всех, — выставив большой палец вверх, сказал Стефан. Майкл принялся просить прощения за произошедшее, но Стефан не принимал извинений, потому что они ему были не нужны. — Слушай, не пори чушь, ты-то тут причем? Иди уже, у меня голова болит от тебя.
Ответ не удовлетворил Майкла — он ушел возмущенным дерзостью. Но хотя бы отстал, и на том спасибо.
Джеральд периодически заходил проведать и тоже справлялся о состоянии. Ему Стефан отвечал охотнее и дружелюбнее.
Алкоголь постепенно выветривался, разум прояснялся. С каждым приходом Джеральда Стефан все яснее осознавал происходящее и то, что друг не видение, а реальный человек.
Невероятно.
В кафе жизнь перестала бурлить на ближайшие восемь часов. Джеральд закрыл заведение под выдыхаемые Стефаном клубы сигаретного дыма.
— Поедем к тебе домой? — спросил Джеральд, отчего Стефан непроизвольно поморщился. Он бежал оттуда несколько часов назад, и возвращаться до сих пор не было желания.
— А ты где остановился?
Стефан все же имел надежду не ехать в дом. Может, они смогут переночевать у Джеральда, потом будет еще одна смена, а там уже и обратно в Честер?
Джеральд вопросительно изогнул бровь.
— В отеле.
— А он одноместный? — не унимался Стефан.
Джеральд усмехнулся, смотря с замешательством.
— А ты зачем спрашиваешь?
Стефан стушевался под внимательным взглядом серых глаз и отшатнулся. Джеральд с лукавой улыбкой посмотрел в его лицо, старательно подцепляя бегающий взгляд друга.
— Ты не хочешь домой? — догадался он, и Стефан сдался, вздохнул и кивнул. Джеральд положил ладонь ему на затылок, повернул к себе. Стефан прикусил губу, опустил веки и немного откинул голову на чужую руку, позволяя ей стать опорой. — Почему?
— Там тяжело находиться. Я оттуда ушел в паршивом состоянии и нажрался.
Открыв глаза, он увидел мелкие немногочисленные брызги звезд на темном полотне ночи. А опустив взор, увидел яркие волосы цвета ясного дневного небосвода. Сердце сжалось от чувств.
Джеральд легким движением, будто погладил, убрал руку и переместил её на плечо Стефана.
— У меня одноместный номер, где ужасный бардак и мой распотрошенный чемодан. Я вывалил из него половину вещей, ища, чем помыться и что надеть. Очень спешил к вам. Нет, мы, конечно, можем снять двухместный номер, но мне кажется, у тебя дома будет проще, — он опустил взгляд на предплечья Стефана. — К тому же я буду с тобой.
Слова Джеральда имели зерно рациональности. Раны всегда были камнем преткновения, потому что всегда нужно суетиться, чтобы облегчить свою участь. А сделать это в номере проблематично.
Нехотя Стефан согласился. Он думал, что Джеральд вызовет такси, но тот неожиданно повел его на парковку, достав из кармана связку ключей.
— Каршеринг, — коротко объяснил он.
Джеральд разблокировал двери и ловко запрыгнул в салон симпатично выглядящего черного BMW. Стефан не без удивления последовал его примеру и сел на переднее сидение, пристегнул ремень. Джеральд попросил назвать адрес, открыл карту и посадил телефон на магнитный держатель для навигатора. В тишине они тронулись и поехали по намеченному приложением пути.
Владение кафе, отдых в США, снятие номера в отеле, каршеринг, эксперименты с внешностью, интересные наряды… Собирая образ современного Джеральда воедино, Стефан почувствовал себя серой молью на его фоне. Несколько месяцев он мог назваться черной, но из-за изменений гардероба цвет был теперь не так категоричен.
— Ты хорошо устроился, — больше констатировал, нежели спрашивал Стефан. Он говорит это без зависти, сожаления или радости, а безэмоционально и сухо, как если бы писал деловую бумагу.
Джеральд посмотрел на друга через зеркало.
— Что ты имеешь в виду?
Стефан почесал щеку, подбирая формулировки.
— Ты выглядишь более состоявшимся в жизни, чем я. Твоя должность… Она предполагает, что ты имеешь хорошее финансовое положение. Ты можешь себе позволить отдыхать в другой стране, а потом прервать отпуск и примчаться в другой штат, потратив на это время и деньги. Ты выглядишь дорого, Джеральд, — нервно перебирая пальцами, произнес Стефан. — И ты выглядишь счастливее, чем я. Ты все такой же открытый и улыбчивый. Посмотри на меня! Я твоя полная противоположность.
Джеральд не стал отводить глаза от дороги, потому как перестраивался на другую полосу. Он ответил не сразу, а когда они остановились на красном светофоре.
— Мне кажется, ты преувеличиваешь.
Стефан чуть не задохнулся от возмущения. По мнению Джеральда, он на себя наговаривает? Но для чего? Чтобы его пожалели?
Штормовая волна раздражения быстро стихла. В душе наступил штиль от успокаивающей мысли, что между ними расстояние в почти полтысячи лет, и они друг о друге нынешних почти ничего не знают.
— Тебе кажется. Я стал злее и омерзительнее.
— Я так не считаю.
Стефан отрицательно помотал головой.
— Это только с тобой я такой покладистый. И только последние месяцы я стал менее… Противным. Только начал ладить с людьми, а до этого всех отталкивал. Я ни с кем не церемонился и оскорблял всех подряд, — выпалил Стефан и замолчал. Джеральд ничего не сказал, только сильнее сжал пальцами руль. Он, казалось, был настолько сосредоточен на дороге, что диалог для него отошел на второй план.
Джеральд ответил, когда снова затормозил на светофоре:
— Ты выглядишь, как человек, переживший очень много трагичных вещей. Я не считаю, что это оправдывает плохое отношение к людям. Но из-за этого логично, что ты стал таким.
Стефан сжал руки в кулаки. В голове всплыли слова Алена: «Ты человек, с которым случилось много плохого». Хорошо, что Джеральд не умалял отвратительное поведение, оценивая только по тому, как Стефан общается с ним.
— У тебя ведь есть загранпаспорт, если ты ездишь на отдых в США. И все другие документы тоже. Без них ты бы не вел бизнес.
— Ну… Это логично, — пожал плечами Джеральд.
Все-таки Стефан завидовал ему.
— А у меня нет ничего. Ни документов, ни своего дома, на работу пристроили по симпатии. Я никто. Меня не существует официально. У меня очень много ограничений из-за своего положения. Я постоянно всем вру, скрывая прошлое. У тебя есть все. Перед тобой открыты все двери. Передо мной — закрыты, — спустя продолжительную паузу Стефан закончил: — Другой вопрос, что я сам их себе зачастую закрывал.
Джеральд был не сосредоточен, а напряжен. Стефан это понял уже на подъезде к дому, когда скрылась из виду знакомая остановка, где он каждый раз ждал автобус перед работой. Джеральд сидел с поднятыми плечами, пальцы все еще крепко цеплялись за руль. Его губы были сжаты в тонкую нить.
Они, наконец, прибыли, о чем поспешил сообщить навигатор. Стефан отстегнул ремень.
— То, что я выгляжу счастливым, не значит, что я на самом деле счастлив. Ты ведь знаешь, что удел бессмертия нелегок. У меня тоже есть масса ограничений из-за этого, — подал голос Джеральд, тоже освобождаясь от пут ремня.
Стефан задал вопрос, который вертелся в голове оставшуюся часть поездки:
— Как ты вообще стал бессмертным?
Джеральд издал невеселый смешок.
— Это очень длинная и позорная история. Я бы пока не хотел говорить о ней.
Стефан не стал настаивать. Джеральд завел автомобиль в гараж, тогда как Стефан отправился открывать дверь дома. Поездка была не самой приятной. Он как будто мерился с Джеральдом невзгодами, пытаясь недвусмысленно намекнуть, что ему тяжелее. Однако он не знал, что происходило в жизни друга. Может, ему было даже гаже, чем Стефану, а тот пытается возвысить свое горе. Стало неловко за сказанное.
Он вдруг понял, что двенадцать лет, проведенные с Джеральдом бок о бок, ничто по сравнению с пятью веками разлуки. Они совсем друг друга не знают. И, скорее всего, не знали, даже когда дружили.
Стефан подождал Джеральда на крыльце. Тот вернулся довольно быстро и сразу же юркнул в тепло. Ночью не такая комфортная температура на улице. Не зима, конечно, но довольно прохладно.
Снимая пиджак, Джеральд заговорил:
— Все никак не могу выбросить из головы твои слова о жене. Что же такого случилось, раз она так разгневалась на тебя? Так, что даже наслала проклятие, а ненависть, как ты говоришь, пропитала тебя…
Стефан прикусил щеку с внутренней стороны. Он не торопился с ответом, а вместо этого предложил Джеральду чай, но тот отказался.
— Я не хочу в гостиную и в свою комнату тоже. Она справа от лестницы. Слева — комната моего друга. Средняя спальня свободна. Давай пойдем туда?
Джеральд не возражал. Они поднялись по лестнице, Стефан первым оказался перед дверью. Распахнув её, он не зашел, а показал спальню Джеральду. Это была, если можно так назвать, хозяйская спальня, в которой стояла двуспальная кровать. Здесь спал Джоб, когда Лаура во время ссоры выгнала его из дома. Они ведь несколько лет назад когда-то вместе спали здесь. Интересно, что чувствовал Джоб, вновь оказавшись в этой комнате после смерти Оливера?
— Ты живешь здесь с другом? Это его дом? — рассматривая помещение, спросил Джеральд. Он снял пиджак и повесил его на спинку стула, стоящего в углу.
Стефан отрицательно качнул головой.
— Нет. Это дом Джоба. Мы с другом снимаем его напополам.
Стефан открыл окно, впуская в комнату, которая давно не проветривалась, ночную свежеть. Джеральд присел на постель, а Стефан остался стоять у окна.
Он обхватил себя руками наподобие объятий. Но на то оно и подобие — жалкая пародия. Стефан не знал, куда деть руки и себя из-за нависшего над ним ожидания Джеральда. Хоть он и не напомнил о том, что спросил на первом этаже, это в сознании висело нерешенным квестом, как в игре.
Собравшись с силами, Стефан начал:
— Она занималась магией. Сначала светлой, затем углубилась в черную. Она перестала контролировать себя. Я был служителем церкви. И не придумал ничего лучше, чем обратиться к священнику за помощью. Он обещал помочь, сказал, что защитит её, но меня обманули. Её сожгли, как и всех ведьм, а мне промыли мозги, сказав, что так лучше для её блага. Только во время сжигания я понял, что натворил. Я не хотел её убивать. Не хотел ей зла. Но она решила иначе, потому что со стороны выглядело, что я её предал на благо взглядов или карьеры, не знаю. Она просила меня еще в начале никому не говорить, чем занимается. И я не говорил! Я готов был молчать до последнего, я долго закрывал на это глаза. Но когда все стало совсем запущенным, я не знал, что делать, к кому обратиться. В итоге все так получилось. И она меня прокляла.
Джеральд слушал внимательно, не пропуская ни единого слова. Он был так поражен историей друга, что с ошемломленным выражением лица просидел около минуты и просто хлопал глазами.
— Я… Ох. Кошмар… Я слышал об аристократе Ди Анджело, который сжег свою жену на костре за то, что она была ведьмой. Церковь его за это чуть ли не боготворила, как бы иронично ни звучало. В тот же день сгорело поместье его родителей вместе ними. Через несколько дней пропал и сам Ди Анджело. Вскрылась пропажа младшего брата его жены, а её родители уехали. Говорили, что в Ди Анджело вселился призрак жены. Он стал одержим, а потом сгинул. Церковь от него тут же открестилась. Это про тебя? Просто речь про человека, который умер…
Уголок рта непроизвольно дернулся от абсурда байки, сочиненной молвой. Стефан слышал отрывки этой истории, да и на самом деле все выглядело именно так, если не разбираться в ситуации. Этого никто из зевак, разумеется, никто делать бы не стал.
Поразительно, как разошлись слухи, раз о них известно было даже Джеральду. Стефан же был от этого далек, потому что был погружен в свое горе. Потом он встретил Джеральда, а там уже и забылось все.
— Меня зовут Стефан Ди Анджело, — развел руками Стефан. — Я не говорил тебе свою фамилию, но не потому что она гуляла всюду. Я знал лишь о толике слухов. Я стесняюсь её, потому что она значит «Ангел», а я поступал и поступаю, как скотина, а не праведник.
Вот почему он для всех был просто Стефаном, а для Юлиана — Стефан Ди Анджело.
Джеральд поднялся с кровати, подошел к Стефану. Он приблизил его к себе, обняв за плечи. Стефан этому не воспротивился, а наоборот прильнул, опустив голову на его плечо.
— Она начала заниматься магией из-за младшего брата. У него было две травмы из-за коня. Он был лежачим. Аннабель изучила светлую магию после первого раза, когда он еще только прихрамывал. Он излечился и оседлал коня снова. Но после второго несчастного случая он перестал ходить вообще. Прежние методы не помогали. Аннабель прибегла к черной магии. Она обратилась к секте какого-то самого могущественного мага, — на этих словах он почувствовал, как хватка Джеральда на плечах почему-то стала крепче, — и поставила на ноги. Но не смогла совладать с колдовством. Короче, каким-то образом получилось, что после смерти её брат превратился в призрака, который достает меня почти пятьсот лет.
Джеральд нахмурился в непонимании.
— Постой, зачем? Какое он отношение имеет ко всему этому?
— Это он поджег поместье моих родителей, чтобы отомстить мне за смерть Аннабель. И почему-то умер там же. В позе, как будто полз. Он продолжает мне мстить. К слову, личные обстоятельства Джоба, из-за которых он остался в Честере, связаны с ним.
Джеральд потер подбородок в раздумьях. Стефан поднял голову, снял руку с плеч. Он пошел в свою комнату, чтобы переодеться, о чем предупредил Джеральда. Тот побрел за ним, заманенный предложением домашней одежды — не спать же в бордовом пиджачке с платочком в кармашке.
Когда Стефан рылся в гардеробе, Джеральд сказал:
— А как связан Джоб и призрак младшего брата?
Стефан выпрямился, комкая в руках найденную чистую футболку. Белую, которую ему подарил Ален. Он намеревался её надеть сейчас, а Джеральду отдать кислотно-желтую, которую купил по глупости.
Он рассказал все о том, как Юлиан преследовал его, о машине, о пистолете в ней, об аварии, о пуле в виске водителя и ущербе, нанесенном друзьям.
Джеральд был обескуражен так, что аж рухнул на постель. Будь у него в руках что-то стеклянное, оно бы, наверное, упало и разбилось вдребезги.
— Твою мать… Стеф… Ты прости меня, но это болото. Болото из дерьма. Как же все запутано, я… У меня слов нет. Мне очень жаль твоих друзей.
Стефан продолжал стоять с футболкой в руках. Он мял её, используя, как антистресс, чтобы снова не разрыдаться.
— Я не знаю, что мне делать, Джеральд. Я виноват перед всеми ними. А никто из них, никто не знает, что я причина их проблем. Если бы они знали… — Пытаясь преодолеть подступившую к глазам волну слез, Стефан аккуратно разделся до пояса и натянул подарок Алена на себя. Он бросил Джеральду вырвиглазную футболку и продолжил поиски низа для них обоих.
Джеральд снова оказался около него, желая оказать тактильную поддержку, но Стефан от нее отказался.
— Я понимаю, ты сбит с толку… Но ты думал о том, что будет дальше?.. Проскакивала ли такая мысль?
Стефан вздохнул, взяв с полки черные любимые шорты, которые намеревался надеть. Джеральду он отдал гавайские. Тот их принял безропотно. Только когда он переоделся, Стефан понял, что собрал ему лук, над которым Ален ржал минут десять до боли в животе.
Этот факт немного приподнял настроение.
— Проскакивала. Я думал помочь по мере возможностей и уйти от них. Навсегда.
— А ты этого хочешь?
Естественно, Стефан не хотел, но его мнение сейчас не было важно.
— Не хочу. Я только обзавелся друзьями, только обжился на этом месте. Но со мной им будет хуже.
Они вернулись в хозяйскую спальню. Там Джеральд сложил цветочную футболку и джинсы на тот же стул, где висел пиджак. Стефан чудом нашел ему новую зубную щетку. Джеральд начал отказываться, но Стефан настаивал взять.
— Очень оригинальный сувенир из Колумбии, — посмеялся Джеральд.
Они умылись, привели себя в порядок. Стефан долго полоскал рот. Он почувствовал себя после водных процедур более-менее живым, а то совсем противно было от себя, недавно блюющего. На душ не было сил и желания.
Они легли на двуспальную кровать лицом друг к другу в полной темноте. Стефан вытащил Джеральду дополнительное одеяло, а себе взял с собственной кровати. Он посчитал, что, если они будут спать вместе, обязательно случится так, что кто-то перетянет одеяло на себя. Они уже проходили это, так что еще пятьсот лет назад спали вместе, но как бы порознь.
— Хорошо, что ты здесь, — произнес Стефан. — Я очень плохо сплю в последнее время. Мне снятся кошмары о Юлиане. Как он набрасывается на меня, как меня сбивает машина…
Стефан шумно выдохнул через нос, а Джеральд положил руку на его голову, слегка зарылся пальцами в волосы. Сегодня им была выполнена, пожалуй, месячная норма физического контакта Стефана с другими людьми.
Он подержал ладонь некоторое время, а затем убрал её. В голове сразу стало легко и ясно.
— Теперь ты будешь спать спокойно, — улыбнулся Джеральд.
Стефан хохотнул.
— Это потому что ты рядом?
Джеральд не оценил шутку и вмиг посерьезнел. Стефан подумал, что у него чувство юмора совсем атрофировалось, и уж было решил извиниться, но Джеральд опередил, начав:
— Стеф… Пожалуй, теперь моя очередь рассказать, как я получил бессмертие. Не знаю, как начать… Наверное, начну с того, что я старше тебя лет на шестьдесят. И я… — Джеральд замолчал, запустив пятерню теперь и в свои волосы. Он нервничал. — Я и есть тот самый могущественный маг.