Стефан с досадой поделился подробностями телефонного разговора с Джобом. Ален выслушал его и в конце даже хмыкнул, потирая подбородок.
— Ты согласен? — вдруг спросил он, и Стефан на мгновение оторопел.
— Я?
— Ну а кто еще со мной живёт? Если будем платить за аренду вдвоём, то четыреста пятьдесят долларов не так уж плохо. Лучше, чем больше двух тысяч за одного, блин, и плюс коммунальные… Или ты больше не будешь здесь жить?
— С чего ты взял, что я не буду?
Ален прав — четыреста пятьдесят долларов действительно недорого. Где еще найти съемное жилье за такую цену? Живя в трейлерном парке, Стефан платил за аренду места для трейлера и подключение к водоснабжению и электричеству около трёхсот долларов, так что разница не столь существенной. Тем более, в двухэтажном доме лучше, чем в тесной машине.
Только вот непонятно, с чего ради Ален решил выселить Стефана.
— Ну… — замялся Ален. — Ты же говорил, что из-за бессмертия и проблем с паспортом постоянно переезжаешь с места на место. Вдруг ты снова решил переехать?..
— А, — Стефан усмехнулся от простоты аргумента. Он-то подумал, что Ален реально решил распрощаться с ним. — На самом деле проблемы с паспортом не главные. Причина скорее в другом.
В глазах Алена загорелись искорки интереса.
— В чём же тогда?
Стефан набрал полные лёгкие воздуха, и шумно выдохнул через нос, гадая, делиться или нет. Потому что этот повод, достаточно болезненный, не позволял Стефану жить, как полноценный человек. И это самое главное, из-за чего он оставался один. Решил оставаться один.
Он прикрыл глаза рукой, а Ален от удивления собственную ладонь приложил ко рту.
— Не стоило спрашивать, наверное? Всё в один день, так заваливать вопросами…
— Да. Не сегодня.
Стефан не готов сознаваться в этом. Чересчур сложно.
Они сошлись на том, что условия Джоба удовлетворяют обоих. Стефану нравится, потому что за такую цену он живет на большой площади со всеми удобствами. Алена устраивает, так как теперь он не будет жить задаром и переезжать не придется. Так они и продолжили оставаться соседями, теперь снимающими вместе дом.
***
На протяжении следующих дней Ален больше не мучил расспросами, но то и дело просил произнести фразы на итальянском. Первые разы Стефан отказывался, ссылаясь на занятость, усталость, но все же сдался и брякнул первое пришедшее на ум слово:
— Pianeta.
Чем привел Алена в немалый восторг.
— Ого, как здорово! Что это значит?
Стефан чуть не огрызнулся — из его уст почти вырвалось едкое: «А ты ругательствами своей сестры тоже так восхищаешься?» Но в который раз остановил себя и сухо ответил:
— Это значит «солнце».
Ален не бросил просьбы продлить краткий курс итальянского, и Стефан почему-то продолжал припоминать словечки, даже прикидывая в голове, понравятся они Алену или нет. Алену нравилось всё. Он удивлялся, как ребенок, даже простому «Да», приветствию и прощанию. Он их запомнил и, например, теперь вместо английского «Yes», «Yeah» и им подобных говорил исключительно «Si». А когда увидел Стефана, идущего мимо кассы после разноса блюд, то сказал как-то раз ему вслед:
— Arrivederci.
Стефан закатил глаза, жалея, что вообще о нём поведал. Билл провожал его вопросительным взглядом.
Изумлён был не только Билл.
— Ален, что за «Si»? Что это значит? — поинтересовался Джоб на обеденном перерыве.
— Это «Да» по-итальянски! «Arrivederci» — это «До свидания», «Ciao» — «Здравствуйте».
— Ты в переводчике это узнал?
— Не совсем. Мне Стефан рассказал.
Джоб закивал с протяжным «О-о-о». Встало на свои места та, почему именно со Стефаном Ален так прощался. Почему именно Стефан Алена просветил, Джобу и без того было ясно.
— Понял. Скоро он тебя итальянскому научит, и вы будете от меня шифроваться, боссу косточки промывать, да?
— Non ho nient'altro da fare, — отозвался из своего угла Стефан.
Джоб заливисто рассмеялся.
— А я слышал от тебя эту фразу! Ты её мне уже говорил, но так и не пояснил, что она значит.
— Он сказал: «Делать мне больше нечего», — участливо вставил Ален.
— А… — Джоб понимающе замолк, прямо как Ален в день, когда узнал перевод. — А я, между прочим, тоже кое-что могу сказать по-итальянски. «Buon appetito»!
Наступила очередная пауза, но она была резкой. Новая порция хохота оборвалась, потому что Джоба внезапно озарило.
— Ба! Кафе столько месяцев работает, а я все никак до этого не додумкал! Стефан, ну как же хорошо, что ты у меня в кафе работаешь, а!
Стефан даже прекратил жевать, а где-то в другом конце служебного помещения поперхнулся Билл. Он нещадно закашлялся, а Эмбер хлопала его по спине, пытаясь облегчить страдания.
— А что я такого грандиозного совершил? — недоверчиво спросил Стефан.
— Да как же?! Ты мне такую клёвую идею подал! — Джоб примостился рядом со Стефаном, зажав его между собой и стеной. В укромном месте отшельника Стефана — небольшой, стоящей без дела лавке — с трудом могли поместиться двое, тем более когда подсел полный Джоб. Стефан от напора чуть не обронил на пол кусок ветчины: Джоб одной рукой обхватил Стефана за плечи и прижал к себе.
— Что я сделал-то? — жалостливо выдавил Стефан, стоически терпя приступ любви.
— Ты подкинул мне идею! У нас же ресторан итальянской кухни! Значит чуть-чуть говорить по-итальянски совсем не помешает! Это будет нашей фишкой. Украшением кафе, так сказать. Будем произносить простые фразы приветствия и прощания, желать гостям приятного аппетита. А ещё обращаться к ним как синьор и синьора. Как же я сразу не догадался?!
— Наверное, потому что обычно в ресторанах с определенной тематикой так не делают. По крайней мере, я ни разу с подобным не сталкивался, — рассуждал Ален, чем поддержал Джоба, ведь тот обрадовался ещё больше.
— Ну и прекрасно! А мы позволим нашим гостям с этим столкнуться! Окунуться в атмосферу Италии с головой!
У самого Стефана от этой перспективы закружилась голова. Наверное, стоило несколько месяцев назад сначала посмотреть на вывеску, а потом заходить в заведение и тем более проситься на работу.
— Только я ни за что, никого и никогда не буду учить! Я не учитель, и с этой оравой на две смены возиться не собираюсь! — сразу предупредил он.
— А тебе и не придется, я всё улажу, — улыбнулся Джоб, чем немало облегчил состояние Стефана, правда, только моральное, потому что все ещё его не отпустил. — Только будь добр, напиши мне на бумажке все слова и произнеси их вслух, чтобы я лучше понял.
— А переводчик с этим не справится…? — жалостливо вымолвил Стефан, убрав с головы руку Джоба, который активно трепал его волосы.
— От носителя языка куда лучше, чем от машины!
Стефан не понял, причем тут автомобиль и «До свидания» на итальянском.
Но благодаря его болтовне с Аленом, к счастью или к сожалению, он теперь каждого гостям должен был называть синьором или синьорой и желать им приятного аппетита.
Это при том, что он буквально на днях не горел желанием говорить на родном языке.
***
Стефан за неделю использования в кафе фраз на итальянском смирился со своим положением. Говорить «Buon appetito signore/signora» оказалось не так трудно, грудь даже не жгло отвращение. Наоборот было забавно гадать, придется ли отвечать «Prego»[1] особо смышленым гостям на подсмотренное ими в переводчике «Grazie»[2].
В первые три дня это происходило в одном из пяти случаев, на пятый день — в одном из трёх случаев, а теперь уже половина посетителей с улыбкой благодарили Стефана. Вот же чудеса. Стефан не знал, как реагировать, поэтому молча уходил с нечитаемым выражением лица.
Он негласно стал звездой ресторана, но теперь в хорошем ключе. Раньше на перерыве пересказывали на десять раз историю об утопленном телефоне, а теперь в переводчике слушали озвучку итальянских слов.
Джоб не прекращал восхищенно трещать об идее, подкинутой Стефаном (хотя он ничего особенного не сделал). Тот покорно переживал новый приступ признательности от старика, зажатый в его объятиях. Перечить Джобу он не смел.
Старик теперь с ещё большей теплотой начал относиться к Стефану. Он принял перемену в бизнесе, которую сам же придумал (и даже создал вывеску «Здесь вас научат немного говорить по-итальянски!», чем заманивал заинтригованных мимокрокодилов) как инициативу Стефана. Словно тому перестало быть всё равно, и он приобщился к объединяющему их делу. Но Стефан из принципа ни разу не ел еду ресторана, потому что это итальянская кухня, какое общее дело?
Однако это мелочи по сравнению с тем, что у Стефана больше не было сомнений, что Джоб забыл прецедент с прощением.
Они стали очень часто и подолгу разговаривать по телефону. Стефан занимал своё любимое место у кухонного окна. Он ставил стул, клал локти на подоконник и, созерцая вид на дорогу, болтал с боссом около часа. Обычно звонил Джоб, Стефан это делал редко, но тоже бывало.
Одним субботним днём, на который выпал и выходной Стефана, Джоб снова позвонил ему.
— Алло, — ответил он, прожевывая кусочек бифштекса. В правой руке Стефан держал вилку, в левой — телефон. Занятой человек, что сказать!
— Стефан, здравствуй! — громыхнул в трубку Джоб. — Как делишки? Как отдыхается?
— Нормально. А тебе? — для приличия спросил в ответ Стефан.
— Хорошо! Слушай, я тут подумал, — Стефан машинально напрягся, потому как в прошлый раз его думы привели к ежемесячному расставанию с почти полутысячей долларов, — мы с тобой сколько дней болтаем по телефону о всяком! Давай тогда приходи ко мне в гости! Поговорим вживую, раз всё так хорошо попёрло.
Стефан чуть не поперхнулся картошкой — гарниром к бифштексу.
— К тебе? В гости?
— Да, ко мне! Завтра вечером! Сможешь?
— А Лаура не будет против?
— Нет, она не против! Она согласилась даже приготовить ужин для нас. Ну как, ты согласен?
Вот это поворот.
Вообще их телефонные разговоры состояли в основном из долгих историй Джоба, часто очень затягивающих, так что Стефан сидел никак не контролируя открытия рта от шока. Ему только и оставалось, что с затаённым дыханием задавать вопросы: «А он что?», «А дальше что?», «И чем все закончилось?», «А она чего сказала?», «Что ты тогда сделал?». Или давать комментарии иного, более содержательного характера: «Да ты что-о-о-о…», «Да ладно!», «Обалдеть…», «Вот он урод!», «Не может быть…!».
Это очень раззадоривало Джоба и он пускался рассказывать с ещё большим запалом, а Стефан ощущал себя зрителем захватывающего приключенческого фильма. Он любил развесить уши, а Джоб — почесать языком. Так они и нашли друг друга. Иногда Лаура гнала мужа от телефона, потому что время позднее, а он «своим лошадиным ржанием спать мешал».
А теперь Джоб звал Стефана к себе домой. Что на это приглашение надо отвечать?
— Ну так что, Стефан, придешь? Лаура запечет индейку в духовке, можем в шашки поиграть. Я тебе ещё не рассказал до конца, что случилось после укола морским ежом!
Вчера Джоб начал посвящать Стефана в очередную авантюру молодости: они с друзьями отдыхали на море, а один из них сиганул в море босиком, и ему не посчастливилось наткнуться на морского ежа, игла которого вонзилась в левую пятку. Что дальше с ним случилось, Стефан так и не узнал, потому что Лаура потребовала заканчивать.
Стефан растерялся.
Перспектива поесть на халяву и дослушать про пронзенную пятку прельщала, но разум обуревали сомнения.
— А мне что-то нужно нести? — спросил он.
— Себя неси! — воскликнул Джоб и захохотал от собственной шутки. Потом затих и сбавил громкость голоса, перейдя на шёпот: — Лауре можешь подарить букет цветов. Она любит хризантемы.
— А чего ты шепчешь? — зашептал в ответ Стефан.
— Чтобы Лаура не услышала, — пояснил Джоб и тут же засмеялся, видимо, потому что Лаура оказалась рядом.
— Ну… — Стефан замешкался. Он не дарил цветы женщинам уже очень давно. — Ладно. Я приду.
— О, дорогая, слыхала?! Стефан придет! Маринуй индейку тщательнее, чтоб вкуснее была и в духовке не кудахтала! — счастливо закричал жене Джоб.
— Я, по-твоему, что, невкусно до этого жарила индейку? Ты у меня сейчас тряпкой отхватишь! — издалека ответила Лаура.
— Дорогая, я не это имел в виду! Я образно, — пошёл на попятную Джоб. — Я очень рад, что ты придешь, Стефан. Давно у меня никто не гостил. Приходи завтра в пять вечера. Мы тебя ждем.
— Хорошо. Жду. До завтра, ага. Да. Окей.
Стефан отключился, распрощавшись со стариком. Он покрутил в руке вилку, обрабатывая минувший диалог, но пальцы подвели и вилка со звоном упала в тарелку.
В кухню вошёл Ален. Он покосился на Стефана, когда тот выронил вилку, и пошёл мыть кружку.
— Тебя ста… Джоб не приглашал завтра в гости? — поинтересовался как бы между делом Стефан.
Ален повернулся в его сторону.
— Нет. С чего вдруг?
Это стало еще большей неожиданностью: старик так обрадовался, что даже не сказал, будет ли кто-то ещё. Хотя, судя по упоминанию истории о левой пятке, которую он вряд ли рассказывал кому-то ещё, должен быть только Стефан. Как говорится, и ежу понятно.
Данный вывод очень польстил Стефану.
— А меня вот пригласил, — довольный собственным преимуществом, поделился он в надежде, что Ален локти кусать будет.
С момента назначения денежного наказания за оскорбление Алена они так ни разу и не поругались. Стефан вел себя тише травы ниже травы, насколько ему позволял нрав, и они иногда даже перебрасывались парой незначительных фраз. Особенно после изложения причины проклятия.
О словах Ален по поводу его морального облика Стефан старался не вспоминать.
— Да вы отлично ладите в последнее время, я смотрю. Телефоны вас точно сблизили, несмотря на то что предназначены для разговоров на расстоянии, — улыбнулся Ален и выключил воду, домыв кружку.
— В каком смысле? — не понял Стефан.
— В том, что вы каждый день на связи. А ещё босс тебя чуть ли не на руках носит за подачу идеи про итальянские слова.
Стефан устало потёр переносицу от упоминания о задумке старика.
— Это не я придумал… — он снова стал открещиваться от причастности к этому, но Ален перебил:
— Допустим, но ты вдохновил босса. И ему очень понравилось. Я и так с самого начала понял, что ты его любимчик, но слова и телефон укрепили вашу дружбу.
Брови Стефана невольно поползли вверх.
— Нашу… Что?
— Дружбу. Разве нет? Босс так привязан к тебе, выделяет тебя из всего коллектива — это всем понятно, я думал, вы хорошие друзья.
Стефан нервно сглотнул и опустил взгляд в тарелку. В голове пронеслась мысль, что, если он съест ещё хоть кусочек бифштекса, то тот точно встанет поперек горла или вызовет тошноту.
Джоб… что? Привязался? Дружба?
— Мы не друзья.
— Ну… Может и не друзья, — Ален пожал плечами. — Между вами скорее отношения как между отцом и сыном. Я в жтом убедился, ещё когда мы сидели втроём на крыльце. От вас двоих исходит такая… Необычная связь.
Связь? Отношения отца и сына? Да что этот пацан несёт?
— Это бред, — воспротивился Стефан. — Он для меня ничего не значит. Он мне просто босс.
Ален повесил полотенце на место, вопросительно изогнув бровь.
— Серьёзно? Я прям так и поверил, особенно когда ты протянул мне телефон с просьбой вбить номер именно босса.
— Это для работы!
— Ну, конечно, особенно после истории об утопленном телефоне, который тебе вручил босс.
Как же Стефану надоела эта история! Он накрыл руками уши, зарылся пальцами в волосы, отказываясь слушать. Ален ничего не понимает. Все, что он говорит, — абсурд. И Стефан не закричал на него в очередной раз только из-за денег.
Он просто не мог допустить развития отношений с Джобом. Он позволял быть рядом, только чтобы не потерять работу. Просто потому что Джоб такой человек. Он всех хлопает по спине, плечам, всех обнимает. Со всеми хохочет и шутит. Для него сотрудники, как дети. А в гости позвал, просто потому что только Стефану рассказал историю о морском еже. Ведь так, правда?
Он позволил Стефану жить в своём доме, потому что он хороший мужик. И держит его, безымянного, на работе и прощает за все проступки, соглашается эвакуировать трейлер, ругается с женой из-за дома, так как по-другому не может в силу характера. Он добрый по своей натуре, и эта доброта односторонняя. Стефан ничего к нему не чувствует. Стефан это контролировал.
Опасения, что Джоб будет разочарован и зол, вызван лишь нежеланием потерять насиженное рабочее место. Стефан исключительно уважал Джоба, и только за разрешение работать. Ничего более. Поэтому Стефану приходится иногда перед стариком ходить на цыпочках, да. А слушал Джоба по телефону, чтобы умерить свою скуку. В гости пойдет, чтобы поесть за чужой счет. Вот и все. Лишь корыстные цели. Что поделать? Мир так устроен.
У Стефана есть козырь, показывающий, что все домыслы Ален безосновательны!
И ради того, чтобы Ален не сочинял чехарду на пустом месте, Стефан готов был козырь обнажить, хоть и с первого раза это сделать было сложно. Но сейчас эмоции в нём так кипели, что брали верх над страхом.
— У меня со стариком никакой дружбы не может быть! Я вообще ни с кем дружить не могу! — напыщенно заявил он, встав из-за стола. — Я уже очень много лет ни с кем не завожу отношений. Никаких. Я специально от этого отгораживаюсь. Я дистанцируюсь от всех людей. Держу их на расстоянии и, если чувствую, что ко мне кто-то привязывается, просто сбегаю! Исчезаю, ухожу в другое место, кидаю человека, потому что он для меня — мусор. Отработанный материал, с которым мне больше каши не сварить, и он мне никак не поможет из-за ненужных чувств. Понял?! И дело даже не в паспорте! Если я пойму, что если у старика возникнет ко мне лишняя привязанность, я соберу шмотки и уйду. И поминайте как звали.
Стефан вывалил всё как на духу и снова опустился на своё место, удивляясь, как все-таки ему хватило смелости это озвучить. Он был настолько зол, что иначе не получилось бы.
Ален, совершенно не готовый к исповеди, ошалело вытаращился на Стефана, облокотившись о кухонный стол. Подобный исход он не мог предугадать. Тем более не ожидал, что дело в этом.
Оказывается, Стефан нарочно не подпускал к себе. Он специально отталкивал, просто чтобы никто не начал испытывать к нему чувства. Это стало мощным озарением. Другой вопрос, почему Стефан не хотел, чтобы к нему привязывались? Чтобы он с кем-то дружил и вообще заводил какие-то отношения? Что в этом, на его взгляд, плохого?
Как же высокомерно звучали его слова… Неужели он действительно так наплевательски относится к окружающим?
— А что будешь делать, если привязался ты? — нерешительно начал Ален.
Стефан оттолкнул от себя тарелку с обедом и скрестил руки на груди.
— Этого просто не может быть. Я ни к кому не привязываюсь так же давно, как сбегаю.
— А ты хотел уйти из этого дома? Или города?
— Очень много раз, — ещё угрюмее ответил Стефан, освежив в памяти все поводы для побега, которые он почему-то отметал по прошествии нескольких дней или даже часов.
— Почему тогда не ушёл?
— Меня устраивают условия жизни. Я уже полгода в этом городе живу.
— А сколько в кафе работаешь?
— Пять месяцев. Первый месяц работал грузчиком, но мне зажали зарплату, и я ушел. Остальные пять горбачусь на старика.
Ален перевёл дух, снова понимающе кивнул.
— Ясно…
— Облачно, — съязвил Стефан, принявшись думать, что делать с недоеденным обедом. — Пусть я любимчик Джоба. Но это ничего не значит. Кстати, я ответил на твой вопрос, почему постоянно переезжаю. Однако это ещё не повод искать себе нового соседа, понял?
Стефан понимал, что Джоб его выделяет, но никогда не задумывался почему. Ему это просто не нужно было. Он просто знал, что у Джоба есть своя история — не совсем похожая на рассказ про ежей, а подлиннее и посерьезнее — и свои мотивы. А греть голову о их сущности Стефан не был намерен.
Он успокоил сам себя, вспомнив, что всегда держит руку на пульсе.
— Понял, — спокойно ответил Ален и ушёл из кухни. Удовлетворенный ответом Стефан решил выкинуть бифштекс и картошку к нему — настолько тошно на них было смотреть.
Ален понял намного больше, чем мог себе вообразить Стефан.
***
В первые минуты разговора с Аленом возникло импульсивное желание позвонить Джобу и отказаться от приглашения. Однако уже по его завершении Стефан решил, что ничего страшного не случится. Он придёт туда ради выгоды. Всё будет нормально.
Джоб отправил свой адрес сообщением. До дома пришлось ехать двадцать минут на автобусе. Перед поездкой Стефан заглянул в цветочный магазин за букетом. Джоб не сказал, какой цвет лучше, поэтому он выбрал белые[3].
Дом находился совсем рядом с остановкой, и улица выглядела мило, район хороший. То был одноэтажный небольшой дом по размерам меньше двухэтажного, где жили Ален и Стефан. Он был выполнен в коричневых и бежевых тонах. Такой скромный аккуратненький дом. Двухэтажный выглядел ярче и помпезнее.
Стефан нажал на звонок. Совсем скоро он услышал звук отрывающегося замка, и перед ним предстала Лаура.
То была стройная женщина в возрасте за пятьдесят пять, стильно и со вкусом одетая. На ней было цветастое платье без рукав. Хорошо вписывающийся в образ широкий ремень подчеркивал талию. Уши украшали висячие серьги, а волосы покрашены в насыщенный медный цвет, чтобы скрыть седину.
— Здрасьте, — подал голос Стефан и протянул букет цветов.
Лаура зависла на несколько мгновений. Щёлкать пальцами перед её глазами, чтобы она вышла из оцепенения, явно было лишним и неприличным, так что Стефан дал ей время прийти в себя. Да и опасно было так делать, ведь Лаура — женщина темпераментная.
— А… Да. Добрый вечер, Стефан, — наконец произнесла она и, кажется, только заметила, что Стефан держит в руках букет. — О, это мне? Какие красивые, спасибо! Я очень люблю хризантемы, вот это ты угадал!
«Ага, угадал, — усмехнулся про себя Стефан. — Мне ваш муж в лоб сказал, вот как я угадал»
— Я просто подумал, что они очень пойдут… Э… вашим серьгам, — Стефан выцепил взглядом серьги Лауры, сделанные под жемчуг. Женщина приняла букет и засмеялась.
— Ой, шутник! Откуда ж ты мог знать, что я надену эти серьги? Но спасибо, — кокетливо ответила Лаура. — Проходи.
Она развернулась на каблуках, и юбка её платья красиво всколыхнулась.
— Ух ты, дорогая, откуда такой красивый букетище?! У тебя что, появился поклонник? — Джоб повстречал жену в холле и состроил такое лицо, будто впервые узнал о цветах и был немало удивлён им.
— Ага, вот он! — Лаура рукой махнула в сторону сконфуженного Стефана. — Смотри, а то уведут! Я между прочим дама ещё в цвете!
— Ну, конечно, дорогая. Ты цветешь и пахнешь лучше хризантем! — Джоб поднёс букет к носу и втянул запах, исходящий от цветов. — Точно говорю, намного лучше!
— Иди уже гостя встречай, подхалим, а я букет в воду поставлю, — Лаура снова развернулась на каблуках, её юбка снова закружилась. Джоб проводил жену полным любви взглядом и направился к Стефану, который стоял с курткой в руках и не знал, куда её деть.
— Стефан, добрый вечер! — Джоб был одет в гавайскую рубашку и темные джинсы. По его внешнему виду сразу было понятно, что он муж Лауры — оба в цветочек.
Вместо обыденного рукопожатия Джоб обнял Стефана и похлопал по спине. Стефан неловко приобнял Джоба в ответ.
— Давай свою куртку, повешу в гардеробе. Проходи в столовую, пора к столу.
Это был совершенно обычный американский дом: гостиная, кухня, совмещенная со столовой, четыре спальные комнаты. Здесь было уютно, все сделано в светлых тонах. Сразу видно, что в разработке интерьера принимала участие женская рука. В доме очень уютно. Виднелись сходства с двухэтажным домом в оформлении, только тот выглядел более пустым и одиноким. Оно и понятно, ведь постоянных хозяев нет. Только вот почему?
Стефан шагнул в сторону столовой, где был накрыт роскошный стол с белой скатертью. В центре стояла ваза с хризантемами, рядом аппетитная индейка, которая так и манила к себе золотистой курочкой. Стефан также заприметил пудинг, вареную кукурузу, салат, рис в качестве гарнира и кувшин с соком.
— Это всё вы приготовили? — очарованно спросил Стефан, и Лаура улыбнулась в ответ на его восхищение.
Но она не успела ничего сказать, так как в столовую вошёл Джоб:
— Конечно она! Моя жёнушка — богиня готовки! Всё её блюда — просто пальчики! Bellissimo, одним словом!
— И так всегда! Ох, и подлиза ты у меня, конечно, — всплеснула руками Лаура.
— Я же от чистого сердца, дорогая! Ты же знаешь, как я люблю твою стряпню.
— Ещё бы ты не от чистого сердца! — смягчилась женщина.
«Может, тогда было бы лучше, если бы Лаура работала в кафе? Хотя ведь нужно образование», — размышлял Стефан.
Они втроём сели за стол.
Стефан представлял Лауру как грузную женщину, у которой рука тяжелее руки Джоба — а захват у него мощный — и которая мужа всегда встречала со сковородой и прохода ему не давала. Конечно, и так понятно, что она женщина серьёзная, строгая, мужа держит в узде, но всё не настолько плачевно, как представлялось. Лаура очень красивая, и мужа тоже любит, как и он её. Это заметно после каждой фразы о подхалиме, подлизе –женщина смущалась, вот потому так его и называла. А Джоб, кажется, это раскусил.
Лаура каждому отрезала индейку, подала гарнир. Стефан попробовал кусочек мяса — оно таяло во рту.
— Ну, как тебе, нравится? — с набитым ртом спросил Джоб.
— Очень вкусно, спасибо. Правда, это великолепно.
Он старался как можно быстрее мобилизовать весь свой словарный запас комплиментов, который покрылся вековой пылью на дальних полках подсознания, чтобы понравиться Лауре. Хоть она женщина милая, но Стефан помнил, как Лаура строила Джоба по стойке «Смирно!», шугала, когда тот засиживался за телефонными разговорами. Да и в конце концов, она выгнала его из дома. Лаура была женщиной волевой, и с ней шутки плохи. Хотя у Джоба на это было позволение по праву мужа — взять хотя бы шутку про поклонника. Стефан, кстати, её не очень оценил.
— Спасибо, — Лаура снова улыбнулась. — Джоб мне о тебе много рассказывал, Стефан.
Стефан замер, даже перестав жевать.
— Правда?
Он изумился не от того, что Джоб что-то рассказывал, а то, что ему было что рассказать. Ведь Стефан толком никакой информации о себе не дал — он сомневался, что вообще хоть раз назвал старику липовый возраст, которым он поделился с Аленом.
— Да, — ответила Лаура, — он говорил, что ты хороший работник, и уже почти полгода проработал в кафе. И что именно ты создатель идеи внедрить итальянские слова.
Стефан чувствовал себя не в своей тарелке, когда слышал, что он придумал эту затею. Ведь на самом все не так: это авторство Джоба, а Стефан всего лишь подтолкнул, да и то неосознанно…
— Ну, на самом деле это идея Джо…
— Да какая разница, если получилось «на ура»? Теперь у нас больше клиентов! Отличный ход, так сказать. Давайте выпьем за это, а? У меня вино хорошее есть!
Лаура нахмурилась, не оценив предложение мужа.
— Джоб, — укоризненно произнесла она. Тот уже собирался пойти за бутылкой, но под взором жены остался на месте.
— Я не пью, — подхватил Стефан. — Спасибо, но нет.
Джоб удивленно поднял брови.
— Совсем не пьёшь?
— Совсем, — подтвердил Стефан. — Уже много лет.
Джоб был обескуражен этим заявлением. Видимо, он вспомнил ворованную водку и решил, что Стефан, использовавший её для лечения рук, всё же пил. Стефан, конечно, залил в себя пару глотков алкоголя в первый день действия проклятия, но его он употреблял только когда был один и когда был крайний случай. В тот день действительно наступил крайний случай — боль нестерпимая и, чтобы побыстрее заснуть, Стефан хлебнул из горла. Но больше он себе такого не позволял и ни капли в рот не брал. Он отказался от алкоголя действительно давно.
— Вот как… Оу… Хорошо, — прислушался к мнению большинства Джоб. — Тогда давайте поднимем стаканы с соком за процветания бизнеса, ха-ха!
Они дружно чокнулись бокалами и отпили апельсиновый сок.
— Джоб на самом деле говорил о тебе не только как о работнике, — продолжила Лаура, — но и как о неплохом парне. Правда, отметил, что у тебя материальное положение затруднительное?
Стефан чуть не подавился на фразе «Неплохой парень».
— Да… — выдавил он. — я эмигрировал из Италии… Так получилось. Очень сложно всё.
— О… вот так, — с искренним сожалением в голосе вымолвила она. — Поэтому ты устроился на работу в кафе итальянской кухни?
Стефан вдохнул, а потом выдохнул, чувствуя покалывание кожи от одинаковых вопросов, которые ему задают. Он посчитал, что лучше в сотый раз ответить, чем отхватить от столь представительной леди и быть вытуренным.
— Нет, миссис Гордон, — возразил он с максимальной вежливостью, на которую только был способен. Как хорошо, что она ещё оставалась в Стефане по отношению к женщинам. — Это просто стечение обстоятельств. Я даже на вывеску не посмотрел — только потом понял, куда попал.
Лаура и Джоб синхронно засмеялись. Лаура промокнула уголки глаз салфеткой, осушая их от подступивших слез, и махнула рукой.
— Зови меня Лаурой, Стефан! — весело произнесла она, и Стефан обратил внимание на её морщины у глаз. Значит, она много смеялась и улыбалась по жизни? Но виднелись так же и складки в межбровье — значит, она достаточно хмурилась. Он все же плохо представлял, как будет так неформально обращаться к Лауре. — В общем, Джоб мне все уши прожужжал про тебя, а теперь еще и с тобой болтал по телефону часами, так что я решила пригласить тебя к нам и узнать, с кем же там так заливисто хохочет мой муж.
На крайней реплике Лаура медленно повернула голову в сторону Джоба, чем заставила его выпрямиться на стуле. То было безмолвное предупреждение, что пора завязывать с поздними звонками. Действительно, они со Стефаном порой не следили за временем и засиживались допоздна.
— Так это была ваша инициатива пригласить меня?
— Ну да, а что такого?
— Просто… Джоб мне об этом ничего не говорил. Только пригласил и всё, — пояснил Стефан. Ведь старик сказал, что жена не против его прихода, а оказалось, что она сама все затеяла!
Джоб хихикнул.
— Ну да, а что такого? — передразнил он жену. — Я подумал, что, если я скажу, что тебя жёнушка моя позвала, то ты уписаешься от страха, помня, как она меня прогнала из дома.
— Ах ты! — возмутилась Лаура и стукнула мужа ладонью по коленке. — Болван! Зверем меня в чужих глазах делаешь?!
Это вызвало у Джоба очередной приступ смеха. Усмехнулся от их перепалки и Стефан.
Они хорошо подходили друг другу.
***
После сытного ужина троица переместилась в гостевую, где Джоб предложил Стефану сыграть в шашки, но Лаура эту идею забраковала, поскольку тогда появлялся третий лишний. Она знала, что им станет, потому что Стефан любимчик Джоба.
Стефан почувствовал укол тревоги. Второй звоночек. Первым был «Неплохой парень».
В итоге они сошлись на бридже, обещав обучить ему Стефану. Это оказалось непростой задачей, потому что сначала Стефан долго не мог вникнуть в правила, а когда вроде разобрался, проиграл неоднократно.
— Да уж, учим мы тебя, учим, Стефан, а что-то выучить никак не можем… — грустно констатировал Джоб.
— Ну… Что поделать…
— Ничего страшного! Всего лишь бридж! Можно заняться чем-нибудь другим, кроме него! — ободряюще заверила Лаура. — Я тебя потом научу раскладывать пасьянс.
Стефан в карточных играх был плох, но попытаться обучиться пасьянсу был не против.
***
Лаура достала свежий фотоальбом с последней поездки в Аризону, где они с Джобом побывали в каньонах. Было очень много их совместных фотографий, чуть меньше по отдельности, но большая часть снимков принадлежала природе. Лаура говорила, что ей нравится печатный вариант фото, так лично для неё лучше передается атмосфера запечатленных мест.
Стефан внимательно слушал женщину, листая альбом. Он был в Аризоне лет сорок назад, но каньоны не посещал. А оказывается, столько красот пропустил. Может, стоило остановиться, замедлиться, договориться с нужными людьми, чтобы они отвезли его на экскурсию? Стефан тогда об этом не думал. Он только сейчас понял, что красота была буквально у него перед носом, но он не соизволил её заметить. А ведь вживую куда лучше наблюдать за роскошью мира? И сколько ж он так пропустил?
Стефану правда было интересно слушать про Аризону, а Лауре, кажется, нравилось, что он её внимательно слушал и задавал много вопросов, так что она выдала:
— Ну какой замечательный мальчик, а! Джоб, я теперь убедилась в твоих словах. Могу позволять вам иногда разговаривать по телефону поздним вечером, только если сильно не будешь орать.
— У, дорогая, ты не сможешь нас остановить! — подхватил Джоб и обнял Стефана за плечи. — Мы в последнее время так сблизились со Стефаном, что нас прямо не оторвать друг от друга! Да-а, он проказничает иногда, но он всё равно мне дорог!
Хорошее расположение духа растворилось, как дым. К горлу подступил ком, а ладони вспотели от волнения.
Что Джоб только что сказал?!
Мир Стефана резко сузился до пресловутой фразы, ставшей точкой кипения. Последней каплей. Контрольным выстрелом в голову.
Вокруг словно образовался вакуум, из-за чего Стефан перестал воспринимать внешние сигналы и не услышал вопрос Лауры: «А как он проказничал?».
Все перестало быть значимым лишь после трёх слов.
«Он мне дорог»
Стефан почувствовал, как сдавило горло и стало трудно дышать.
Не может быть.
— Извините, я… Пойду. Мне пора, — произнёс через силу он охриплым голосом и постарался сымитировать, что прочистил горло.
— Ох, что-то мы засиделись, — посмотрев на часы, подтвердил Джоб. — Тебя подвезти, Стефан?
Тот с ужасом взглянул на Джоба, будто видел в нём теперь другого человека.
— Нет! Я сам!
— Ну что ты стесняешься, Джобу несложно, — вставила своё слово Лаура, но Стефан её перебил:
— Не надо!
Ему срочно нужно покинуть это место.
***
— Я как увидела его в дверях с охапкой хризантем, так сразу… — заговорила Лаура, но остановилась, чтобы промокнуть уголки глаз, убирая слёзы, подступившие уже не от смеха. — Подумала, что это наш мальчик. Он роста такого же, как Стефан, и фигура похожая.
— Да уж, — согласился Джоб с грустной ухмылкой, — у него и голос чем-то похож. Манера говорить так точно. Стефан когда пришёл к нам в кафе в первый раз и обратился ко мне, я подумал, что это… Ну… Эх. Черты лица совсем не похожи, но манеры и поведения одни.
— Наш мальчик всегда дарил мне букет белых хризантем. И тут Стефан с ними, — продолжала причитать Лаура. — Джоб, это ведь ты посоветовал купить их, так?
Джоб виновато взглянул на жену.
— Да, — честно признался он. — Но я забыл сказать ему цвет. Не думал, что он возьмёт именно белые. Извини, дорогая.
Лаура махнула рукой, этим жестом говоря, что всё в порядке.
Она теперь поняла, почему Джоб так выделял Стефана среди прочих. И надеялась, что дело не только в сходстве с их погибшим сыном.
***
Стефан фактически влетел в дом, принося с собой прохладу февральского вечера. Он громко хлопнул дверью и стремительно ворвался в гостиную, где сидел Ален, читающий книгу.
Стефан резко дернул замок на молнии, но запутался в рукавах и долго не мог снять куртку.
— Как всё прошло? — нарочито беспристрастно поинтересовался Ален, но Стефан проигнорировал его вопрос, наконец разделался с курткой и бросил её на пол. Он стоял каменным изваянием посреди гостиной, смотря куда-то в пол невидящим взглядом. Ален отложил книгу. — Всё в порядке?
И на этот вопрос ответа не поступило. Зато хотя бы Стефан зашевелился, начав судорожно шарить по карманам в поисках сигарет.
— Что случилось? — повторил Ален, но Стефан без верхней одежды уже выбежал из дома на крыльцо, толком не закрыв дверь.
Не может быть, чтобы так случилось. Как он мог быть столь беспечен?
Стефан боялся близких отношений как огня и не ввязывался в них уже несколько веков. На то были весомые причины. Это решение было небезосновательно.
Он позволил Джобу быть рядом только чтобы не потерять его расположение к себе и остаться на работе. Он считал, что ничего не случится. Но из-за своей неосмотрительности наступил на одни и те же грабли.
По закону жанра он должен был сейчас же развернуться и уйти. Это стало бы точкой невозврата, поводом для того, чтобы сжечь за собой мосты. Ранние неудобства проживания с Аленом, прижимание со стороны Эмбер, обещание урезать зарплату за проступки — мелочи по сравнению с этим. Это намного существеннее.
Только возникла ещё одна проблема.
Проблема в том, что Стефан не хотел уходить.
Его не просто устраивал нынешний уклад жизни — он ему нравился. Ему нравилось жить в этом доме, общаться с Джобом. Ему понравилась и Лаура, обещавшая в следующий раз показать их путешествие в Колорадо к горам Элк и научить Стефана раскладывать пасьянс. Он хотел до конца рассказать свою историю Алену. Стефан строил планы.
В глубине души Стефан был рад объятиям Джоба, появившимся в их дружбе недавно. И рад, что Ален внимательно его слушал и верил во всё, что говорил Стефан даже по-итальянски. Ведь только благодаря нему Стефан понял, что не так уж и плохо разговаривать на родном языке, пусть и произошло в Италии с ним немало плохого.
Он не хотел вот так всё внезапно бросать. Он хотел подольше в этом задержаться, растянуть этот момент своей вечной жизни как можно дольше.
Ален верно задал вопрос: «А что будешь делать, если привязался ты?» Стефан не рассчитывал, что сможет снова это допустить, однако Ален узрел самую суть.
Стефан сам привязался к людям и месту. И теперь он не знал, что с этим делать.
Имеет ли он право на столь опрометчивые эмоции?
Дверь за спиной открылась, и на крыльцо выскользнул Ален в толстовке.
— Чего ты дверь-то не закрыл? Э-эй, Стефан?
Тот сидел к нему спиной, не реагируя на слова. Были слышны лишь щелчки. Тогда Ален наклонился, заглянув Стефану за плечо. Оказалось, он пытался зажечь сигарету, которую держал между зубами, но его руки дрожали — то ли от холода, то ли от нервов — и нормально крутануть колёсико не получалось.
— Зажги сигарету, и я кое-что расскажу.
— С какой стати…
Но Стефан уже протянул ему зажигалку. Ален вздохнул, резко крутанул колёсико, чем вызвал пламя.
Стефан прикурил, сильно затянулся, но подавился дымом и закашлялся. Придя в себя, он сделал вторую затяжку, выдохнул дым через нос.
— Слушать собираешься? — спросил он, будто ни к кому не обращался, но Ален понял, что это предназначалось ему. Хотя и других людей, кроме него, тут не было.
— На улице холодно.
— То есть, не будешь?
— Ладно, начинай. В дом зайдём позже.
Стефан снова вдохнул сигаретный дым.
— Я сторонюсь связей с людьми не из-за своей прихоти. Дело было после того, как я сбежал из своего поместья. И первым я встретил его.