Стефан решил: если услышит смех над собой, он откусит ему лицо.
Потому что когда Ален увидел его прикид, то чуть не умер от недостатка воздуха из-за хохота.
— Боже, что это?! — смахивая слезы, пролепетал Ален.
Стефану не была ясна причина его бурной реакции.
— Как что? Гавайские шорты.
Ален подошел ближе, все еще хихикая. Он рассмотрел шорты получше и засмеялся сильнее.
— Да нет, я понял, просто… Блин, какие же они мемные, я не могу.
— Какие? — не понял Стефан, впервые слыша слово «мемные».
Ален махнул рукой, мол, забей, все равно не поймешь.
— Забавные, — поправил он, что вызвало в Стефане возмущение.
— Это почему они забавные?! Обычные шорты.
Ален улыбнулся. Он не знал, как объяснить, что они какие-то… Карикатурные. Хуже, наверное, только трусы с мордой волка. Он ничего не имел против гавайских шорт, они даже выглядели круто, но эти, по его мнению, были какими-то… нелепыми. И очень яркими. Аляповатыми, вот! Сначала было видно шорты, а потом Стефана.
Вряд ли бы Стефан мог разобраться с тем, что такое мем и в чем проблема трусов с волком.
— Они не очень сочетаются с твоей темной футболкой. Нет, она неплохая, просто немного не к месту.
Стефан опустил взгляд на футболку.
— Может, она не к месту, потому что она на мне? Я же всегда ходил в черном.
— Есть такое.
Ален не мог не согласиться с этим суждением. Когда он только увидел Стефана, то даже не узнал его. Сразу в голове возникла мысль: «Кто пробрался к нам в дом?!» Ален бы никогда не подумал, что Стефан решится на другие цвета в гардеробе. Что на него нашло?
Стефан уже более спокойно и смиренно спросил:
— Какая тогда к ним футболка подойдет?
Имел в виду он, очевидно, свои гавайские шорты. И спрашивал совершенно серьезно. Ого, Стефан просил совета.
— Что-то более ярких цветов.
Стефан кивнул, все осознав.
А вечером купил футболку кислотно-жёлтого цвета. Алену чуть не понадобилась скорая помощь.
Когда Ален увидел Стефана, представшего в новом образе, он пил чай за кухонным столом. И тут же подавился, стоило Стефану войти. Он облил стол чаем и закашлялся. Кашлял и одновременно смеялся.
Он не думал, что Стефан поймет его настолько буквально. Что «что-нибудь поярче» — это вырвиглазный кислотно-желтый — «Вообще-то неоново-желтый, так было написано!». Ален смиренно вздохнул.
Честно говоря, он даже не думал, что Стефан его послушается и купит новую футболку в тот же день.
Со Стефаном иногда было очень забавно.
Тогда Ален пошёл в свою комнату и позвал его. Тот, ничего не понимающий, направился за Аленом. Они оказались в гардеробной Алена, с одной из полок которой он достал чисто белую футболку.
— Это тебе, — сказал он и вручил Стефану. — Дарю. Купил её недавно, но еще не носил.
Тот начал отбрыкиваться, потому что не понимал, зачем ему нужна футболка Алена, ведь у него есть своя. Ален сказал, что белый цвет ко всему подходит, даже к таким шортам, как у него.
— Да нормальные же шорты! — воспротивился Стефан.
Ален сказал, что ничего против них не имеет, но даже такая футболка «поярче» выглядела неуместно. «То тебе слишком темная, то слишком яркая, ты определись уже», — забурчал Стефан, и Ален попросил надеть белую футболку, чтобы оценить, как это будет смотреться.
А когда Стефан надел, то Ален неминуемо решил: «Так намного лучше».
Об этом же, судя по выражению лица, подумал и Стефан.
Он настороженно оглядел себя в зеркале с ног до головы, неловко покрутился, а потом тихо выдал:
— Ну да, ничего.
Это «ничего» явно значило, что ему понравилось. Очевидно, с белой футболкой он теперь расставаться не хотел.
— Давай меняться тогда. Я тебе свою, а ты мне свою, — и протянул Алену свою футболку.
Ален посмотрел на этот кислотный ужас и с вежливой улыбкой произнес:
— Нет, оставь себе. Я же сказал: дарю.
Это было три недели назад, и Стефан купил еще несколько цветных вещей, но сейчас сидел перед Биллом и Эмбер в том же прикиде, что и соорудил ему Ален: белая футболка и гавайские шорты.
Они не заржали, когда увидели его, но высказали свое удивление не черному образу Стефана. К тому, что в гардеробе Стефана были цветные вещи, привыкали теперь все. Даже повара на работе присвистнули и спросили, не заболел ли он. Хотя там он всегда ходил в белой рубашке! Но… Это рабочая, так что не считается.
В любом случае одежда Стефана пока что состояла из большого количества черных вещей. Он деньги не лопатой гребет, чтобы сразу полностью изменить гардероб, да и пока не хотелось совсем отказываться от старых вещей. Однажды, когда Стефан решил одеться во все черное для похода в магазин, Ален подтрунил над ним:
— Снова стал готом?
Стефан закатил глаза.
Между прочим, на этот раз Билл не просто кивнул при приветствии, а пожал Стефану руку. С Эмбер Стефан проделал то же самое, но более деликатно и аккуратно.
Все началось с малого, когда Стефан хотел отправиться на поиски не черных джинсов, но после двух самостоятельных попыток покупки футболок он решил, что помощь тех, кто носит цветное, ему не помешает. Поэтому он предложил Алену сходить с ним за джинсами, и тот с радостью согласился.
Когда они шли в торговый центр, Ален весело подметил:
— Моя первая прогулка с Эмбер была как раз для того, чтобы выбрать ей джинсы. Потом мы стали гулять чаще.
Стефан спросил, к чему тот клонит, но Ален ответил, что ни к чему, однако потом вдруг выдал:
— Это в принципе была моя первая прогулка с кем-то из друзей.
Стефан тогда удивился: как так? У такого общительного человека, как Ален, их никогда не было? Об этих мыслях и сообщил Стефан, на что Ален слегка улыбнулся и пожал плечами:
— Не то было время. Когда я жил с родными матерью и отцом, одноклассники меня сторонились, потому что я из семьи алкашей. Они часто оскорбляли меня за это, говорили, что, если стоять рядом со мной, можно надышаться перегаром и стать алкоголиком. Хотя от меня им никогда не пахло. Я думаю, отталкивала их еще и моя поношенная одежда. Но сейчас у меня целых три друга!
Ален говорил об этом слишком буднично, будто рассказывал о походе в супермаркет. Из-за его тона было трудно осознать болезненность пережитого, а тут они еще и в торговом центре наткнулись на Эмбер и Билла.
— А мы так, просто прогуливались, — сказала Эмбер после приветствий. — А вы что тут делаете?
— Джинсы выбираем. Мне, — ответил Стефан.
Эмбер с усмешкой в голосе обратилась к Алену:
— Ты что, всем помогаешь джинсы выбирать?
— Наверное, это будет традицией. Такой себе ритуал еще большего сближения с друзьями, — хохотнул Ален, и Стефан почувствовал себя неловко от этих слов.
— Тогда почему мне не выбрал? — удивился Билл с наигранной обидой.
Эмбер вмешалась, постаравшись осадить Билла:
— А они тебе нужны?
— Теперь нужны!
В итоге Ален помог с выбором джинсов и Стефану, и Биллу.
Стефан взял себе прямые темно-синие джинсы, а Билл — серые. Эмбер пошутила над ним, сказав, что тот повторяет за ней, потому что она тоже покупала серые джинсы.
— Я такие давно хотел! Подумаешь, такого же цвета, как твои. Просто подвернулся удачный случай, вот и купил.
Стефан не знал, действительно ли это удачный случай или Билл не хотел чувствовать себя четвертым лишним, когда Эмбер и Ален охали и вздыхали только над Стефаном. Каждый раз, дергая занавеску примерочной, Стефан ощущал себя дефилирующей моделью, а Эмбер и Алена считал членами жюри на показе мод. Если такие вообще есть.
В дальнейшем Ален стал предпринимать более активные попытки по налаживанию отношений между Стефаном и Эмбер с Биллом.
После дня рождения Пахиты то и дело звал Стефана погулять. Сначала Стефан отнекивался: что за бред, какие прогулки? Пустая трата времени. Стефан выходил на улицу всегда исключительно по какому-то делу — в магазин, на работу или еще куда — и не видел смысла в бестолковых похождениях. Ален буквально заставил его оторвать зад от дивана.
Они шли, как бедные родственники, и молчали, глядя в разные стороны. Стефан чувствовал себя некомфортно от тишины и того, что его заставили выйти. На дне рождения Пахиты точно так же идти было естественнее. Наверное, потому что малышня крутилась под ногами, создавала шум и разбавляла молчание.
В какой-то момент Ален поднял голову, улыбнулся и вытянул руку вверх.
— Что ты видишь в том облаке?
Небо было затянуто белыми пушистыми облаками, среди которых виднелись клочки небесной голубизны. Ален указал пальцем на большое облако причудливой формы.
— Ты серьезно хочешь поговорить об этом? — недоумевал Стефан. Эта идея выглядела очень сомнительно, как и Ален, предложивший её.
— Почему нет? Это ведь лучше, чем не говорить ни о чем. Или ты другого мнения?
Стефан оставил вопрос без ответа, потому что он никакого мнения по этому поводу не придерживался. Для него все было странно. Он хотел домой.
Не дождавшись реакции от собеседника, Ален начал:
— Оно похоже на НЛО.
Стефан нахмурился и вгляделся в облако получше.
— Выглядит как тарелка, но не инопланетная. Тарелка, на которой лежит порция чего-то.
Облако было овальной формы, но посередине имело округлую возвышенность. Действительно напоминало вид тарелки с выступающими бортами, а посередине неё лежало какое-то блюдо.
— Чего, например? — спросил Ален.
Стефан задумчиво хмыкнул и озвучил первую ассоциацию, пришедшую в голову:
— Порция пасты.
Ален засмеялся.
— Что не так? Подумаешь, везде пасту вижу! У меня вчера был сложный рабочий день, во время которого я только её и разносил! — Это не успокоило Алена, а лишь раззадорило, и он начал смеяться сильнее. — А то облако похоже на пчелу!
Стефан ткнул пальцем левее тарелкообразного облака и указал на то, у которого сверху были два выступающих клочка, похожих на усы.
— Не, это улитка.
Их обсуждение порывов воображения перешло в жаркие споры, которые и не думали прекращаться. То и дело Стефан показывал Алену различные по форме облака и приводил ассоциации, которые Ален постоянно отвергал. Стефан тяжело вздыхал: какие же они все-таки разные.
Само собой обсуждение облаков перетекло в другие темы. Обстановка значительно облегчилась. А в конце прогулки Ален с телефоном в руках подозвал Стефана к себе, и тот наивно приблизился. Раздался щелчок затвора камеры — Ален запечатлел на фронтальную камеру себя и Стефана с глупым выражением лица и ракурсом сверху.
Он непрерывно хохотал, пока Стефан пытался отобрать телефон, чтобы удалить фотографию с его самым нелепым лицом за всю жизнь, но этот прохвост успел отправить снимок Эмбер и Биллу с подписью: «Гуляем со Стефаном». Стефан ожидал негативных комментариев, однако Эмбер и Билл будто сговорились и оба отправили ржущие до слез смайлики.
Стефан спустил это Алену с рук.
Куя железо, пока горячо, Ален решил подключить Эмбер и Билла.
Стефан во время прогулки вчетвером чувствовал наигранность эмоций Эмбер, которая показывала благодушие и вежливость исключительно потому, что Стефан — друг Алена. Естественно, в мгновение ока Стефан не начал им нравиться. Они его терпели. Стефан знал, что если не Ален, который упрямился и продолжал разговаривать с ним, то они бы послали его на все четыре стороны давно и жестко. Поставили бы на месте грубее, чем когда-либо.
Стефан видел в каждом движении Эмбер продолжающиеся проверки на вшивость. Мелкие, незаметные, но он чувствовал, что улыбка Эмбер была натянутой. Билл, хоть и не был теперь столь откровенен в своем презрении, не выказывал особо благодушия к Стефану до сих пор. Однако стоило отметить, что хоть к нему и относились с подозрением, это не было настолько плохо, как в КФС.
Сам же он держался Алена, опасаясь отдаляться. Прямо как в тот раз. Стефан не знал, зачем снова согласился на встречу. Тогда было понятно — это отговорка для Джоба. Но сейчас никто не ставил его перед иллюзорным выбором. Стефан был вправе отказаться, но он этого не сделал.
Не сказать, что было плохо. Все прошло довольно цивильно, но более отстраненно, чем с Аленом.
Сейчас Эмбер и Билл пришли к ним в гости, чтобы собирать паззлы, которые Алену подарили Мартин и Пахита. Ален на прошлой неделе второй раз съездил к брату и сестре, как и обещал, и тогда они вручили ему подарок. Он шутил, что это презент, подаренный ему за его деньги.
То был паззл на тысячу элементов с изображением барселонского храма Саграда-Фамилия.
Тут уже стоило сказать, что три недели Стефана преследовало все, что связано с Испанией.
В рекомендациях постоянно попадались треки Шакиры на испанском языке. Затем попался испанский трек Ники Минаж в дуэте с неизвестной Стефану ранее Karlo G. Ладно бы ему не понравилась эта исполнительница, но нет же… Понравилась!
Он иногда смотрел «Бумажный дом» с телефона, правда, бросил на четвертой серии. Однако уже из-за парочки несчастных серий начала появляться реклама других испанских сериалов, а потом так вообще билеты в Мадрид по скидке! Окунитесь в невероятное путешествие по Испании!
А теперь этот паззл. Ален сказал, что Мартин и Пахита выбрали его не намерено — дело лишь в красоте храма. К тому же Пахита не имела отношения к Испании, кроме знания языка, потому что она родом из Латинской Америки. Звучало убедительно, но это было таким странным стечением обстоятельств.
Стефан даже в шортсах Ютуба наткнулся на видео, рассказывающие о приложении «Duolingo», где можно постепенно, в своем темпе, изучать языки. Он сразу же смахнул это видео вверх, потом захотел вернуться, чтобы поставить дизлайк, смахнул вниз и поставил. Искушению «Duolingo» он не поддался.
Ален открыл коробку с паззлами и опрокинул содержимое на журнальный столик. Тот теперь пестрил тысячей деталей разных форм.
Перед этим Ален и Стефан пододвинули столик ближе к дивану, а Эмбер и Билл решили расположиться на полу. Ален не смог примириться с таким незавидным расположением гостей и предложил им сесть еще и на диванные подушки.
— Так действительно удобнее, — согласился Билл.
Ален так же сварил какао на четверых. Стефан из вежливости предложил помощь, на что получил ответ, что она не нужно. Однако когда Стефан уже покидал пределы кухни, Ален окликнул его:
— Можешь, пожалуйста, поискать маршмеллоу? Они в одном из шкафчиков.
Стефан замер.
— Мальву болотную?..* Чего?
Кто бы мог подумать, что таким странным названием кличут маленькие зефирки, которые Ален решил добавить в какао. Найдя упаковку с маршмеллоу, внешне напоминающими подушечки, Стефан скептически её понюхал, а потом на свой страх и риск лизнул одну. Было сладко. Тогда он отправил её в рот, и на вкус она оказалась действительно как зефир.
В общем, сейчас они пили какао с маршмеллоу, и это сочетание было неплохим.
Первостепенной задачей было перевернуть все детали, которые лежали серой стороной вверх. Когда последний паззл явил взору яркую часть себя, Эмбер попросила передать ей крышку от коробки, чтобы рассмотреть рисунок и вникнуть в его суть.
— Мы здесь надолго… — не очень оптимистично заключила она.
— Двести пятьдесят деталей на каждого. Вчетвером проще, чем в одиночку, — проделал математические расчеты Билл, наклонившись к Эмбер, чтобы рассмотреть коробку.
Стефан знал, что у Алена наготове для этих посиделок не только какао с маршмеллоу.
***
После двух месяцев знакомства Ален четко мог отследить изменения, произошедшие со Стефаном.
С ним стало намного проще разговаривать. Если не всем, то Алену точно. Между ними возникло подобие общего языка, и даже можно было сказать, что они ладят. Не как, конечно, закадычные друзья, которые имеют локальные шутки, могут подкалывать друг друга, легко проводят время вместе. Со Стефаном такого не получится. По крайней мере потому, что многие шутки он не понимает.
С ним, пожалуй, никогда не получится дружбы в типичном понимании общества, но это Алену не казалось проблемой.
Иногда он, конечно, задавался вопросом, а каким был Стефан с Джеральдом? Какой была их дружба? Тогда Стефан явно вел себя по-другому. Он был проще, был более открытым. Интересно, как бы сложились у него отношения с Аленом, если бы они встретились в тот период жизни Стефана?
Однако эти размышления быстро сходили на нет, потому что история не терпела сослагательных наклонений. Это ведь не могло случиться чисто технически. Так что что имеем, тем богаты.
Со Стефаном в последнее время вообще не было плохо. Спокойно — точно, и Ален даже больше склонялся к «хорошо». Определенно легче задышалось, когда Стефан позвонил и спросил, может ли он присоединиться ко дню рождения. Стало не так страшно. Порадовало и то, что подавленный Стефан честно и без утаек поделился подробностями конфликта с Джобом, будто он и Ален действительно настоящие друзья, которые могут открывать друг другу свои переживания.
Хоть Ален и стал инициатором дружбы, он всё равно ловил себя на мыслях: «Ого, он не наорал, не съязвил, не промолчал, не ушёл, а спокойно ответил»; «Ого, он согласился»; «Ого, он предложил помощь». Этих «ого»-озарений было настолько много, что Ален даже изумился: неужели он сам в глубине души думал о Стефане так плохо? К сожалению, ответ перевешивал в более утвердительную сторону, нежели отрицательную.
В моменты рефлексии Ален размышлял, почему раз за разом он пытался достучаться до Стефана. Ведь вначале с ним и правда было непросто. Удивительно, что в толстой стене его защиты образовалась брешь, через которую Алену удалось пролезть, и Стефан не сказать, что был сильно против.
Алену очень хотелось, чтобы с настоящими и их замещающими родителями у него получилось так же: он смог бы подобрать ключик к замкам на их сердцах, наладил бы с ними контакт — да, это было бы сложно, да, долго, но какая разница, если бы это получилось? Только это не получалось. Его безутешные старания ни разу не увенчалась успехом. Ален бился и бился, особенно живя с родными матерью и отцом. Он так хотел до них достучаться, но они всегда были глухи. Он предпринял столько попыток наладить с ними связь, но ничего! Со Стефаном ему это удалось.
Возможно, в этом и крылся глубинный смысл того, что Ален никак не отлипал от Стефана.
Он просто привык уже так жить. И исполнил то, над чем корпел много лет.
Ален железобетонно удостоверился, что Стефан ему доверяет и подпускает близко, когда тот позволил смеяться над его шортами. Наверное, в январе Стефан с вызовом бы процедил: «Какое право ты имеешь так говорить о моих шмотках, жук ты навозный?!» А сейчас он защищал свои ненаглядные гавайские шорты. И так до глубины души тронуло, что тот прислушался к Алену и купил футболку кислотно-жёлтого цвета. Не забил на мнение Алена, а учёл его, посчитав, что Алену виднее. И хоть футболка была ещё более нелепой, чем предыдущая, и Стефан воспринял его слова чересчур прямо, Ален понял: всё, они теперь друзья-братаны.
Конечно, тому предшествовало множество подтверждающих эпизодов, но вот этот стал последней каплей.
Алену нестерпимо хотелось сблизить Стефана с Эмбер и Биллом. Он желал вновь показать друзьям, что Стефан не плохой. Конечно, он прекрасно помнил, чем закончилась предыдущая попытка, но ведь и прошло с того случая много времени! А еще, пожалуй, больше всего хотелось перестать метаться меж двух огней, как делал это сейчас, — от Стефана к Эмбер и Биллу — а порой собирать всех своих друзей одной компанией и вместе проводить время. Вместе и со всеми разом.
Судьба будто пошла Алену навстречу, раз свела его и Стефана с Эмбер и Биллом в торговом центре. Это, конечно, в планы не входило, но все прошло лучше, чем ожидалось. Стефан и Билл были слишком уморительны в роли моделей. Ален остался доволен тем, как покупка джинсов закончилась.
Он как-то спросил у Стефана, почему вдруг тот решил перейти на «светлую» сторону, но Стефан отмахивался от всех вопросов и туманно отвечал:
— Да так, просто захотелось.
Это означало, что все не так просто. Ален догадывался, что у этих неожиданных действий есть своя подоплека, но Стефан категорически отказывался её раскрывать, и вскоре тема перестала подниматься.
Пусть это не стало прологом грандиозного плана, Ален все равно вытащил Стефана погулять с ним наедине, чтобы тот привык. Начало было тухлым, другого ожидать не пришлось, но затем разговор потек, как горный ручей, и Стефан оживился. Ален поставил после прогулки мысленную галочку.
Доверившись интуиции и решив, что момент более, чем подходящий, Ален уговорил Эмбер и Билла на прогулку вчетвером. Доказательством того, что это уместно, стала смешная фотография Стефана. Эмбер и Билл могли удостовериться, что у Алена отношения с ним настолько похорошели, что теперь он делал мемные фотографии Стефана и даже отправлять их другим людям. Ален был уверен, что это весомый аргумент, особенно исходя по реакции Эмбер и Билла.
В общем, встреча состоялась. Конечно, тоже слегка уныло, но без оскорблений и обид. Забавляло то, как Стефан упорно держался стороны Алена, не желая пересекаться с Эмбер и Биллом. Забавляло и умиляло.
Здесь можно было тоже поставить галочку.
Ален ездил к Мартину и Пахите, и те подарили ему паззлы. О поисках фостерной семьи он не забывал, но рассказывать об этом брату и сестре не планировал. Он спросил у Джоба контакты его знакомых. Ален связывался с ними и постоянно терпел крах: кто-то говорил, что тоже не может забрать детей, кто-то отвечал, что у него на попечении уже есть ребенок или дети. Ален чувствовал себя круглым идиотом и понимал, что не так должны решаться дела. Но рубить с плеча и действовать радикально он не решался. Он хотел перед этим иметь твердую почву под ногами.
Если говорить о Джобе, то Стефан хоть и улучшил отношения с Аленом, с боссом никаких подвижек не было. Стефан его игнорировал и даже избегал. Джоб порывался окликнуть Стефана, но тот стремительно покидал пределы досягаемости. Джоб вздыхал и так не начинал разговор.
Все три недели они находились в конфронтации. Ален не вмешивался, хоть и видел, что босс чувствует себя виноватым.
Все же это касалось только Джоба и Стефана, и в их личной истории Ален не помощник. Он решил продолжать претворять свой план в жизнь. Подаренные паззлы стали отличным поводом для сбора всех друзей Алена.
Он почему-то думал, что это обязано закончиться хорошо.
***
Они собрали настолько маленькую часть картины, что она действительно казалась каплей в море.
Каплей в барселонском храме.
Эмбер принесла с собой колонку, которую подключила к телефону. Она поставила на фон плейлист с ненавязчивой музыкой, и это было неплохо. Приятная мелодия разряжала обстановку.
Мозговой штурм разбавляли так же и разговоры о делах насущных.
— Он попросил у Джоба работу за дополнительную плату, — проворчала Эмбер, покрутив детальку в руке и прикинув, подойдёт ли она к собираемой области. В итоге Эмбер отложила этот паззл за временной ненадобностью.
Она имела в виду Билла и жаловалась на него.
— Я давно хотел. Это незначительно. Два дня в неделю во время своих выходных буду работать посудомойщиком.
— В два дня своих законных выходных, — напомнила Эмбер и недовольно посмотрела на Билла. — Получится, что на неделе ты будешь работать пять, а то и шесть дней.
Билл никак не отреагировал на испепеляющий взгляд, адресованный ему.
— И что? Я сам так захотел, меня никто не заставлял. Мне нужно больше зарабатывать, чтобы сделать все, что я хочу.
Ален внимательно слушал разговор друзей и как бы между делом вставил:
— Я ведь тоже подработку хотел…
— А ты разве сильно её искал? — искренне удивился Стефан, и Ален почему-то стыдливо поступил взгляд. Стефан действительно не замечал за ним таких попыток. — Тебе и так большие чаевые дают, я не вижу смысла искать тебе ещё одну работу.
— Вот-вот, — поддержала Эмбер, но Ален ничего не ответил.
Билл продолжил объяснять подруге свою точку зрения:
— Я хочу быстрее расквитаться со всем, ты знаешь, — сказал он, и Стефану стало любопытно, о чем таком знала Эмбер. — Плюс мне надо чем-то платить за подготовку к университету.
Отрешенный Ален вдруг встрепенулся, оживился и с восхищением воскликнул:
— Ты собираешься поступать в университет?!
Билл улыбнулся, порадовавшись заинтересованности Алена, и довольно произнес:
— Да.
Ален смотрел на Билла с благоговейным трепетом, словно Билл был величайшей личностью человечества. По крайней мере, на данный момент и для него так точно.
Но уже через несколько мгновений Ален грустно вздохнул, словно сдулся, как воздушный шарик.
— Я тоже хочу получить высшее…
— Попробуй получить грант, — предложила Эмбер. — У тебя есть шанс на получение Need-based scholarships**.
Ален грустно улыбнулся. Он понимал, что такая возможность у него имелась, но дело было явно не в деньгах.
— Обстоятельства пока не позволяют.
Все сидящие здесь прекрасно знали, что это за обстоятельства.
От тяжёлой темы отвлекло уведомление телефона, фонарь которого вспыхнул пару раз. Билл поднял его с пола и разблокировал экран.
— О! Мне книги пришли! — просиял он.
Стефан решил активнее поучаствовать в беседе, так что спросил:
— Что за книги?
Однако за Билла ответила Эмбер. Тот даже рот открыть не успел.
— По психологии. Билл теперь решил развивать всесторонне.
Тот закатил глаза и покачал головой.
— Говоришь так, будто я законченный невежа. Прекрати уже. И к тому же кое-кто в прошлом году тоже работал на двух работах, может, тогда не имеет смысла меня за это осуждать?
Это был недвусмысленный намек на прошлогоднее положение Эмбер. Действительно, со стороны выглядело так, как если бы родитель запрещал ребенку курить и при этом дымил, как паровоз.
Эмбер вскинула руки в примирительном жесте.
— Ладно, ладно. Извини. Переборщила.
Во время небольшой дружеской перепалки Стефан старался не отсвечивать, а лишь наблюдал за развитием событий. Быстро возникшее недопонимание, быстрое оглашение претензий, быстро наступившие извинения, быстро пришедшее прощение — Билл словно уже забыл о том, что сказал несколькими минутами ранее. Это было так просто и легко, что Стефан снова решил, что у него все не как у людей.
Конфликт с Аленом, из-за которого тот даже ушел ночевать к друзьям, разворачивался нешуточно. Конфликт с Биллом чуть было не разрушил дружбу троицы. Стефан и Джоб молчали уже три недели после злополучного визита к родителям.
Стефан солгал бы, если б сказал, что сам рвался поговорить с ним. Нет, он наоборот скорее избегал Джоба, перебрасываясь с ним парой дежурных фраз после получения денег за смену, а то и вовсе молча подходил — говорил только Джоб, пересчитывая деньги.
Стефан считал, что в этой ситуации должен сделать первый шаг Джоб. Однако за почти месяц этого не произошло. Это, конечно, задевало — да, Стефан нашел в себе силы это признать. «Вот так и расстаются друзья», — думал при воспоминаниях о Джобе Стефан, а потом одергивал себя: какие они друзья? Может, только в иллюзиях Стефана, а вот для Джоба это таковым не было.
Хорошо, что Ален все время маячил перед глазами и порой не давал покоя. В моменте это бесило, особенно когда тот позвал на прогулку, во время которой они разглядывали облака. Стефану тогда не хотелось ничего, но сейчас он понимал: хорошо, что Ален все-таки его уломал. А то совсем тошно было бы.
— Какие книги ты купил? Я имею в виду название, — уточнил Стефан, хоть и не имел ни малейшего желания слушать об этом. Ему просто было интересно, настанет ли тот миг, когда Билл устанет от него и начнет раздражаться. Однако он выглядел спокойно и недовольства не выказывал.
Наоборот, его, кажется, впечатлили эти вопросы.
— «Подсознание может все!», «Игры, в которые играют люди», «Кафе на краю земли». Еще скоро должна прийти книга «Куриный бульон для души».
С последнего названия Стефан чуть не рассмеялся. Он бы никогда не подумал, что психологическую книгу можно назвать таким образом.
— Ни о чем из этого не слышал… — пробормотал он.
Было бы странно, если бы он с этими работами был знаком. Стефан рассудил, что на этом их содержательный разговор закончится, как вдруг Билл продолжил:
— А ты почитай. Я много об этих книгах был наслышан, смотрел на них отзывы и обзоры. Советую тебе почитать «Кафе на краю земли».
— Мне? — изумился Стефан.
— Да. Именно тебе.
Стефан кивнул, не зная, что и думать.
Ален предложил перейти ко второй части вкусняшек, заготовленных на этот вечер, а именно к бенто-торту. Эмбер вызвалась ему помочь, и Стефан остался с Биллом наедине.
Он обдумывал предложение о прочтении книги. Нет, Стефан никогда бы её не открыл, но было интересно, почему тот вдруг выдвинул такое предложение. Особенно если это книга о личностном росте.
Стефан почти было взял телефон, чтобы загуглить, но в последнее мгновение передумал и спроси:
— Зачем мне читать это «Кафе»? О чем она?
Билл вставил паззл в общую картину. Понемногу уже начала вырисовываться цельная картина, даже начали виднеться остроконечные пики храма.
— Эта книга задает три вопроса: «Кто я?», «Почему я здесь?», «Куда я иду?». И помогает ответить на них.
Стефан чуть не закатил глаза, когда понял, что речь идет о чтиве на тему смысла жизни. Сначала он решил, что Ален что-то разболтал, и даже начал злиться, но Билл говорил абстрактно, и стало очевидно, что эти слова не имели подоплеку, которую сначала Стефан увидел.
— Ты думаешь, мне нужна её помощь? — почти с насмешкой спросил Стефан.
— Я думаю, что все, кто сталкивался с зависимостью, должны задать себе эти вопросы. Ведь уход в зависимость — это попытка заглушить потребности, которые невозможно закрыть обычными способами. Под «потребностями» я имею в виду чувства, желания, мысли, психологические травмы, — он говорил так серьезно, что шутить даже расхотелось.
Тут-то все и встало на свои места. Билл говорил со Стефаном не как с человеком, чьи тайны узнал от Алена, а с тем, что видит в себе того, кто когда-то пережил похожее.
Стефан ненавидел, когда его пытаются поучать. Когда дают советы, которые он не просил, когда оставляют свое «ценное» мнение по поводу его состояния и жизни. Стефану это все было не нужно. Он не хотел, чтобы его спасали. Он не хотел спасать себя. В его бессмертной жизни не предусмотрено спасение.
— Слушай, — ссориться не хотелось. Точнее, не хотелось выступать инициатором ссоры, чтобы опять все не испортить. Знаем — плавали, как говорится. Так что Стефан вновь старался применить крупицы своей никчемной дипломатии, при этом объяснить так, чтобы это было понятно с первого раза. — Я бросил пить много лет назад. Я знаю, почему я запил. Я пытался убежать от реальности, потому что жизнь говно. Но я теперь вообще не прикасаюсь к спиртному в плане употребления внутрь. Думаю, ты и сам знаешь, что не стоит спасать тех, кто не считает, что ему это нужно. Так вот, я в спасении не нуждаюсь. И в поиске смысла жизни тоже. Я уже давно все для себя решил.
Билл положил подбородок на ладонь правой руки, локоть которой уперся в его правое бедро. Сам он сидел по-турецки на подушке, любезно предложенной Аленом.
Его глаза выражали крайнюю задумчивость. Он глубоко анализировал сказанное Стефаном, а затем отнял лицо от ладони и выпрямился.
— Понятно, — сказал он, и Стефан почувствовал, что тот действительно осознал суть слов.
Затем наступила тишина.
Было странно, что Билл вдруг заговорил об этом. Стефан поймал себя на мысли, что его все пытались спасать: Джоб, Ален и даже Билл. Насчет Эмбер Стефан был не уверен — она больше троллила и изучала. Только вот они пытались спасти пропащего. Хотели склеить то, что восстановлению не подлежит.
С толикой горечи Стефан признал, что они опоздали лет на четыреста.
Сидящий на подушке Билл напоминал нахохлившегося воробья. Он правда смотрел уже не так враждебно, но напряженно. Стефан знал, о чем тот думает: «Он странный». Стефан знал и сам чувствовал, что от него исходит аура неизвестности, пугающая людей.
— А для тебя эти три вопроса важны? — поинтересовался он, решив, что лучше изведывать более простую, чем он, книгу. Стефан — это записки сумасшедшего, которые невозможно разобрать.
Билл, видимо, не ожидал, что такой вопрос поступит.
— Очень, — честно произнес он и то, с какой интонацией это было сказано, всколыхнуло в Стефане какую-то необъяснимую волну. — Очень хочу найти свое предназначение. Заниматься тем, что меня интересует и радует. Развиваться, учиться. Стать взрослее, короче. Я активно к этому стремлюсь.
Стефан сделал глубокий вдох через нос, после чего шумно выдохнул тем же путем. По телу пробежали мурашки — то ли от усиленных дыхательных движений, то ли от решимости голоса Билла.
Та волна была предшественником червячка, зашевелившегося в груди.
(Стефан Биллу завидовал).
Он не успел ничего ответить, так как Эмбер и Ален пришли, неся каждый по две тарелки с кусочками торта. Отличный повод отвлечься от того, как червяк что-то снова грызет внутри, смачно чавкая.
Может, во время лакомства тортом его получится перечавкать.
Торт был с малиново-фисташковой начинкой. Очень недурно: ягодный вкус был освежающим, словно приносящим силы.
Паззл закончили собирать, когда начало темнеть и пришлось включать свет. Сложнее всего было складывать в общую картину детали, рисунок на которых был почти одинаковым: там, где напечатана голубизна неба и коричнево-золотистые узоры собора. Билл перебирал детали в поисках серединки храма, но те, что он брал, никак не подходили по креплению. Стефан же нашел ту, за которой охотился Билл.
— На, — он протянул нужную деталь. — Всё получится.
Имел он в виду вовсе не паззл. И Билл это понял.
Ален радостно подпрыгнул с места и захлопал в ладоши, как маленький ребенок, когда последняя деталь была вставлена в паззл. Радоваться действительно было чему: они потратили достаточно времени и сил на то, чтобы собрать все воедино.
Саграда-Фамилия величественно высился над водной гладью и деревьями, растущими рядом. Он был похож не на каменный собор, а на сборную резную деревянную фигуру, которая получила свой объем путем наложения друг на друга слоев. На фотографии, послужившей основой паззла, уже были сумерки, так что была включена подсветка теплого желтого оттенка, придающего храму ауру таинственности. Неплохую картину выбрали Мартин и Пахита.
— У меня есть ещё кое-что, — хитренько улыбаясь, произнесла Эмбер и достала из сумки колоду карт таро. Она с лукавым прищуром покрутила её в руке, и Ален спросил в изумлении:
— Карты таро?! Ты теперь и с ними работаешь?
— Да, учусь. Матрицы судьбы мне мало, захотела теперь познать и систему таро. Мне почему-то это очень интересно, так и тянет. Но платные расклады пока не делаю, я ещё в процессе обучения.
Стефан посмотрел внимательнее на коробку колоды. На ней было написано: «Таро Уэйта». Рисунок был непримечательным и ничего не говорящим о наполнении коробки.
— Сколько здесь карт? — спросил Стефан.
— Семьдесят восемь. Двадцать два старших аркана и пятьдесят шесть младших, — пояснила Эмбер и вытащила карты. Рубашка карт совпадала с рисунком на коробке. — Так я к чему это все. Не хотите ли расклад?
Это было довольно необычным предложением — не ожидал его, судя по выражению лица, даже Билл.
— Не смотрите на меня так, — засмеялась Эмбер, видя замешательство друзей. — Знаю, я об этом не рассказывала, даже тебе, — она обратила взор на Билла, — просто я действительно совсем недавно начала этим заниматься. Ну так что, вы согласны?
Ален, ранее воодушевленный Матрицей судьбы, сразу же согласился, Билл буркнул что-то вроде: «Куда мне деваться, давай», а Стефан молчал в нерешительности. Эмбер принялась объяснять правила расклада: она говорила о том, что необходимо задать вопрос и как правильно его сформулировать, объясняла, как вообще работают расклады. Но Стефан так и не дал точного ответа.
— Стефан, ну что, тебе делать? — уточнила Эмбер.
Стефан не знал, на какую тему он хочет расклад. Его ничего не интересовало и не волновало, но для того, чтобы не выделяться и не увеличить шанс нарваться на разногласия, вымолвил:
— Да.
— Тогда давай с тебя начнем? Что тебя сейчас волнует?
В голове Стефана мимолетно, подобно молнии, сверкнула мысль о Джобе, но он тут же отмел её, закинув в самый дальний угол сознания, и пожал плечами.
— Ничего.
— Совсем? Ни о чём не хочешь узнать? — Эмбер, кажется, не поверила.
— Да как-то нет. Интересно просто посмотреть, как ты картами орудуешь. И сравнить с колодой Висконти-Сфорца, — соврал Стефан, на ходу придумывая небылицы.
Эмбер нахмурилась, а затем её осенило воспоминание об их разговоре в КФС по поводу Матрицы судьбы. Тогда ведь Стефан завел речь о картах таро — вот откуда интерес.
— Ты работаешь с колодой Висконти-Сфорца? — с сомнением в голове поинтересовалась она.
Стефан тихо усмехнулся, думая, что на это ответить. На этот раз фантазия его подводила. Он решил сказать как есть:
— Нет, родственники с ними играли, а я смотрел.
Эмбер вопросительно изогнула бровь — снова не поверила. Вот так всегда, когда Стефан говорил правду. Ален почесал щёку, выглядя задумчиво, а Билл, кажется, и вовсе пропустил слова Стефана мимо ушей, не относясь к ним серьезно.
Чтобы замять эту тему, Стефан пояснил:
— В Италии карты таро сначала были игральными, и только потом по ним стали предсказывать будущее.
Лицо Эмбер расслабилось, и она хохотнула:
— Ах, это, значит, шутка была.
Стефан выдавил «Да» и покачал головой. Конечно, шутка, что тут еще скажешь.
Эмбер не собиралась отставать от Стефана, так что вернулась к теме, от которой они плавно отошли:
— Давай я тебе сделаю расклад на апрель тогда?
Стефан снова пожал плечами.
— Давай.
Эмбер принялась энергично тасовать карты, бормоча вопрос: «Что ждет Стефана в следующем месяце?» Под конец тасования она несколько раз перевернула вверх тормашками несколько частей колоды, а затем вытащила на стол поверх собранного паззла три карты.
Стефан прочитал названия карт: королева жезлов, семерка мечей, тройка мечей. Причем семерка мечей и тройка мечей находились в перевернутом положении.
— Оу… Интересно, — воодушевленно произнесла Эмбер. — В следующем месяце велика вероятность встречи с темпераментной женщиной. Либо ты в целом обретешь какого-то покровителя, союзника, который станет для тебя поддержкой. Будет какое-то дружеское плечо, которое позволит тебе опереться на него и поможет довести дела до конца.
Стефан внутренне возмутился: что за бред? Какая ещё женщина? Где он такую встретит? Из знакомых женщин были только Эмбер и Лаура. Стефан не мог поспорить с тем, что они волевые и бойкие, но что могло произойти такого, чтобы они стали его союзником? Ладно если Лаура — Стефан еще мог пофантазировать на эту тему, но вот чтоб Эмбер…
— В этот период ты столкнешься с тяжелыми душевными и моральными потрясениями. Как будто ножи вонзили в сердце, — Эмбер ткнула в карту, намекая на символизм тройки мечей, где в красное сердце, как в игольницу, были вонзены три торчащие из него меча. — Но в перевернутом положении карта значит, что это постепенно будет проходить. Появится, так сказать, свет в конце туннеля, ты сможешь освободиться от бремени негативных эмоций.
Стефан и к этой карте отнесся со скептицизмом. Может, такое в теории и могло произойти, но его сильно зацепила фраза «сможешь освободиться от бремени». С бременем у него всегда ассоциировалось проклятие, от которого Стефан никак не мог освободиться. Проклятие вызывало массу негативных эмоций, которые были следствием. Но когда уберешь причину болезни, то исчезнут и симптомы.
Может, какие-то незначительные плохие мысли по типу дум о Джобе исчезнут… В общем, спорно.
Эмбер продолжила:
— Также ты столкнешься с разоблачением. Возможно, придется снять маски, как говорится, «быть, а не казаться». Признаться в совершенных деяниях, признать вину и благодаря этому начать новую страницу жизни. Перестать уходить в самообман. И тогда придет очищение от негатива. Прольется благостный дождь, — Эмбер снова указала на тройку мечей, где позади сердца виднелись тучи, из которых лил дождь.
Стефан окончательно запутался. Слушая рассказ Эмбер, он понимал: это все никаким образом не сочетается с ним. Она как будто говорит об альтернативной версии его жизни, о какой-то утопии, которой не суждено стать реальностью. Стефан бы очень хотел, чтобы благодаря признанию собственной вины прошло все, чем он страдает столько лет. Он ведь понял свою вину уже тогда, когда сбежал с инквизиции, но в этом ведь и смысл проклятия: осознавать содеянное каждый раз, когда руки разрывает тьма. Стефан бы и без нее прекрасно справился, но этого, очевидно, мало. А чего-то большего он предложить не мог. Его и не было.
Никто из здесь сидящих и представить себе не мог — ну, может быть, Ален немного мог — насколько Стефан хотел бы быть настоящим. Не сочинять, не выдумывать, а говорить как есть. Он, конечно, и говорил иногда, но кто бы поверил, что это правда? Удивительно, что Ален вообще поверил — он, наверное, в детстве пересмотрел мистических шоу.
Подводя итог, Стефан готов был с уверенностью сказать, что таро — брехня полная. И ничего правдивого оно не выдает.
Будто слыша его мысли, Эмбер попросила обратную связь:
— Ну как? Что-нибудь откликается с тем, что происходит в твоей жизни сейчас?
Стефан был настолько подавлен этим раскладом, что любезничать сил не осталось.
— Все в точности до наоборот. Того, что ты сказала, никогда не сможет быть.
Лицо Эмбер вытянулось от шока. Стефан её обескуражил, но, знаете ли, и Эмбер тоже отлично в этом постаралась.
Возвращая себе привычное выражение и надевая маску спокойствия, Эмбер прокашлялась и собрала карты с паззлов.
— Ну, жизнь очень переменчива, а будущее никогда не предрешено. Мы сами его формируем, так что неизвестно, как судьба сложится…
Стефан мысленно отмахнулся от её слов, пропустив половину. «Да-да, сами формируем», — язвил про себя Стефан. Он мог формировать в своей жизни разве что рацион и гардероб. Ладно, место жительство и работу он тоже сам выбирал. Правда, масштабно его жизнь не менялась.
Вторым на очереди оказался Билл. И у него тоже почему-то не нашлось вопросов, на которые он хотел бы получить сводку и рекомендации. Возможно, он лукавил, потому что отзыв Стефана о раскладе его не воодушевил. Так или иначе, Билл и Эмбер сошлись на том, что тоже будет сделан расклад на месяц.
Эмбер перетасовала карты, вновь выложила три. Выпали аркан Сила, перевернутая Справедливость и Башня.
Когда Эмбер вытащила последнюю карту из колоды, её рука на несколько мгновений замерла в воздухе. Она положила Башню осторожно, словно опасалась того, что та вообще оказалась в её руках.
Эмбер некоторое время находилась в раздумьях и расшифровку расклада не спешила говорить. Сцепила руки на груди и тяжело вздохнула.
— Если честно, я не совсем понимаю, как трактовать этот расклад… — честно призналась она, и это в ней выдало пока не уверенного в своих силах ученика. — Ну… Сейчас.
Она подумала еще какое-то время, а затем словно неохотно начала:
— Меня, во-первых, удивило количество старших арканов в раскладе. Это значит, что грядут какие-то важные, знаменательные для тебя события, причем процесс уже запущен. По силе тебе необходимо проявить в ситуации храбрость, смелость, силу духа, показать свою мощь, потому как, вероятно, возникнет несправедливая ситуация в плане документов, чего-то связанного с юридическим аспектом. Башня означает здание. Мне кажется, будет что-то, что касается университета, Билл. И когда ты проявишь эту храбрость, произойдут трансформационные изменения, которые откроют новые возможности.
Билл, кажется, воспринял расклад всерьез. Конечно, он звучал более правдоподобно, чем лапша на уши Стефана, однако и тут Стефан не торопился доверять. Эмбер озвучивала виденье карт, словно была студентом на экзамене, не знающим свой билет. Она словно пыталась натянуть сову на глобус, чтобы хоть-то выдать.
Билл ничего такого не заметил и поблагодарил подругу за расклад. Эмбер собрала карты.
— А ты о чем хочешь спросить?
Стефан посмотрел на Алена: тот был подвержен великой дилемме и моральным терзаниям. Как будто у него были тысячи вопросов, среди которых он отчаянно пытался выбрать наиболее верный, но в итоге он сказал:
— Давай расклад на месяц.
Эмбер уже без былого энтузиазма кивнула, перемешала карты и так же достала три. Выпали Башня, перевернутый Отшельник и перевернутые Влюбленные.
Стефан заметил, как опустились плечи Эмбер, точно под тяжестью груза, а на карты она смотрела совсем жалобно, будто не расклад делала, а везла вагон воды в одиночку.
— Грядут неожиданные перемены, вследствие чего ты уйдешь в себя. Неверно принятое решение… Либо какие-то проблемы с его принятием, необдуманность решения… Чёрт.
Эмбер резким движение подхватила карты со стола, вложила их в колоду, а её засунула опять в коробку.
Ален ошеломленно и обеспокоенно наблюдал за её действиями, не понимая происходящего.
— Эмбер, все хорошо? — спросил Ален. Это тоже зажгло в Стефане любопытство. Чего это она так комкано и неожиданно свернула деятельность?
— Нет. У меня не получается читать расклады, я их вообще не понимаю, — плаксиво и почти срываясь бросила Эмбер. — У меня сейчас нестабильный эмоциональный фон для работы с картами, я могла и Биллу со Стефаном бред наговорить. Так что забудьте все, что я сказала. Это белиберда. Мне, очевидно, нужно больше изучать трактовки.
Стефан не думал, что Эмбер признает то, о чем он думал еще во время своего расклада. Может, дело действительно в недостаточности знаний. Вот и вышли фиговые расклады. А может, таро само по себе фигня. А еще карты Уэйта сильно отличались от карт Висконти-Сфорца.
Эмбер вымученно изъявила желание пойти домой и с обиженным видом — то ли на себя, то ли на карты, то ли на все в целом — поднялась с подушки. Билл вскочил тоже и бросился утешать подругу.
— Эмбер, ну не расстраивайся ты так, не кори себя. Со всеми бывает. Тебя никто не осуждает. Ошибаться — это нормально. Промахи не совершает только тот, кто вообще ничего не делает. А ты молодец, что идешь в новое…
Билл обнял подругу за плечи, но должного эффекта это не принесло. Она все равно выглядела расстроенной, и даже Стефану хотелось сказать что-то вроде: «Да чего ты так удручаешься из-за карт этих, подумаешь, не получилось! Велика потеря!».
Однако это он не озвучил.
Эмбер продолжала собираться. Ален тоже поднялся, чтобы чем-то помочь и затем проводить гостей. Расставание вышло комканым.
Стефан не ожидал, что оно выйдет плохим, тем более, что не из-за него. Поэтому хотелось как-то исправить ситуацию. Хотя бы частично.
Когда Эмбер и Билл уходили поздним вечером и Билл пожимал Стефану руку, Стефан напоследок сказал:
— Ну ты потом расскажи, как тебе книга. «Кафе» это твое. Чем запомнилась и о чем подумать заставила, — он не знал, почему вдруг решил заговорить о ней, но «Кафе на краю земли» было первым, что пришло в голову.
Билл, кажется, тоже не рассчитывал на подобные последние слова. Однако он улыбнулся.
— Хорошо.
Улыбка от Билла…
— Жду на какой-нибудь из смен от тебя рецензию, — продолжал Стефан, пока Эмбер застегивала куртку.
Билл вдруг выдал:
— Если хочешь, я могу написать тебе, чтоб не ждать смену, где мы оба будем.
Стефан завис на пару мгновений, так как тоже подумать не мог, что от Билла поступит такая инициатива.
— Ладно…
Билл отпустил его руку и отсалютовал:
— Ну тогда жди отзыв в WhatsApp. Пока! Ален, до встречи!
— Пока-пока!
В окно Стефан видел, что Билл шел, до сих пор приобнимая Эмбер за плечи.
Во время рукопожатия и разговора с Биллом он почувствовал, что тот наконец-то расслабился, стоя рядом.
И он впервые за долгое время не был хмур и суров, а даже улыбнулся.
***
Эмбер пожалела, что вообще достала колоду и начала делать расклады.
Мечи в раскладе Стефана — это еще ладно, ей в принципе было не так важно, что происходит с ним. Она не волновалась и не переживала за него, не знала, что толком в жизни Стефана происходит. Но вот когда в раскладе Билла выпала Башня она, если честно, испугалась.
Она чувствовала эмоциональную включенность в вопрос Билла, потому что для неё он не чужой человек. Подсознательно хотелось, чтобы все было хорошо, вот Эмбер и начала путаться, перестала понимать сочетание карт.
Когда и у Алена выпала Башня, Эмбер совсем упала духом. Что же это за напасть такая? Почему и у Билла, и у Алена? Это не может быть совпадением. Эмбер охватила необъяснимая тревога, и она вообще потеряла возможность читать расклад. Может быть, с холодной головой ей бы удалось это сделать и там действительно не было бы ничего страшного, но её охватила такая паника, что не хотелось ничего, кроме как быстро убрать карты и закинуть колоду на дно сумки.
Дома, придя в себя, послушав успокаивающую музыку и приняв душ, она решила сделать расклад на месяц для себя. Тройка жезлов, перевернутая семерка кубков, девятка мечей. То, что тройка жезлов была не в перевернутом положением, несколько радовало, но в остальном тоже не очень-то хорошее сочетание. Или, может, Эмбер опять нагнетает?
Что же такого должно произойти? Наверное, стоило просто больше углубиться в обучение.
***
Джоб жевал мыслительную жвачку все три недели. Обдумывал конфликт со Стефаном и понял, что все-таки перегнул палку. Неправильно было так поступать. Эмоции захлестнули и затопили здравый смысл. Однако эмоции — это не оправдание.
Три недели Джоб не решался подойти к Стефану. Боязно было. Ему, мужику пятидесяти пятилетнему! Но страху все возрасты покорны. Не только любви.
Джоб видел, как Стефан шарахается от него. Как холодно разговаривает, а то и вовсе молчит. Избегал. Джобу было больно наблюдать за этим, и еще больнее от того, что он вел себя, как трус.
Не такого исхода хотелось. Совсем не хотелось, чтобы у них со Стефаном все оборвалось… Вот так. Прикипел Джоб к нему. А из-за такой ссоры прекратить общение — ну несерьезно это. По-детски как-то, а Джоб вообще-то уже не ребенок. Мужчина в возрасте все же.
Так что, собирая всю волю в кулак, ладошка которого, стоит признаться, вспотела, Джоб набрал заветный номер телефона и весь обливался потом, ожидая ответа.
Гудки были долгими. Стефан все не отвечал, и Джоб решил, что тот не возьмет трубку и придется ловить его на работе. Однако когда уже Джоб хотел сбросить вызов, Стефан его принял.
И по-прежнему молчал. Послышалось только шуршание.
Джоб тоже поначалу не говорил. Испугался и растерялся.
— Алло, Стефан, — это он заварил эту кашу, ему и расхлебывать. Ему и говорить первым, проявлять инициативу. — Это Джоб. Я хочу поговорить насчет поездки… И того, что получилось по итогу.
Стефан соблюдал тишину. Слышно было лишь его дыхание, да и то не всегда. Джоб не знал, что делать. Видимо, тот сильно обиделся и не хотел идти навстречу. Но ведь трубку же снял?..
— Стефан, ты слышишь меня? — переспросил Джоб, надеясь услышать голос Стефана, хотя бы короткое «угу». Чтобы понимать, что еще не все потеряно.
Стефан все так же хранил молчание. Надежда Джоба таяла на глазах. Он прикусил губу. Крепла и росла мысль, что Стефан на контакт не пойдет и не простит.
— Прости. Я поме… — начал извиняться за предоставленные неудобства Джоб, как вдруг Стефан его прервал:
— Я слышу тебя.