31 октября 1981
Годрикова Впадина — дом Поттеров
— Энервейт!
Голова у нее просто раскалывалась.
Она болела так, как ей и не снилось. Она даже не пыталась открыть глаза, боясь, что свет лишь усилит боль. Где она? Было так сложно вспомнить это — ведь и мысли причиняли боль.
— Хагрид, я тебя уважаю, правда уважаю, но я прокляну тебя на месте, если ты даже подумаешь вынести наружу моего крестника, — сказал грубый голос.
Здесь Хагрид? — подумала Гермиона, пытаясь опознать голос.
— Не надо, — ответил другой, но тоже знакомый голос. — Что приказали, то и делаю. Дамблдор велел как можно скорее унести Гарри.
— Ну, значит, тебе придется задержаться, пока я не выясню, что, черт возьми, тут произошло, — сердито рявкнул первый голос. — Дом разрушен, Фиделиус снят, Джеймс пропал, а Лили… — он замолчал, и Гермиона услышала болезненные всхлипы. Она попыталась открыть глаза, но веки не слушались ее. — И… И я хочу знать, кто это такая.
— Я ее раньше не видел, — ответил второй голос — Хагрида, как поняла Гермиона.
— С-сумка… — с трудом простонала Гермиона.
— Что она сказала?
— С бисером… — она вяло потянулась к сумке и облегченно выдохнула, нащупав знакомую сумку, прикрепленную к бедру удачно наложенным заклинанием вечного приклеивания. Она щелкнула застежкой и засунула руку внутрь, как ощутила кончик палочки, прижатый к ее горлу. Она попыталась сглотнуть, но не смогла. — Мне нужно… обезболивающее зелье, — сказала она. — Я даже соображать не могу.
Она открыла глаза и наткнулась на сердитое лицо… о, боги…
— Сириус?
Его волосы были длинными и черными, как и в их последнюю встречу, но более блестящими. Его глаза были такими же серыми, но красными и опухшими — явно от слез; она видела их следы на его запачканном лице. Она моргнула и осмотрелась. Всё вокруг было в грязи и частично покрыто обломками дома.
— Ты еще кто такая? — спросил он, привлекая ее внимание.
Раздался тихий плач, и Гермиона перевела взгляд на Хагрида, державшего на руках маленького мальчика в синей пижаме. Она ахнула, и у нее сжалось сердце, когда мальчик повернулся к ней со слезами на глазах, он засунул большой палец в рот и уставился на нее ярко-зелеными глазами. Она подавила всхлип.
— Гарри.
Палочка сильнее вдавилась ей в горло, и она повернулась к Сириусу.
— Сегодня 31 октября 1981, — сказала она, отодвигаясь от палочки, чтобы вдохнуть. — Это дом Поттеров в Годриковой Впадине.
Сириуса ее слова не впечатлили.
— И?
— Не знаю, как я сюда попала, но… вы можете мне доверять.
Он крепко стиснул зубы.
— Я уже это слышал.
— Я похожа на Пожирателя Смерти? — спросила она, и головная боль усилилась. Подняв левую руку, она закатала рукав и показала ему бледную, лишенную Метки кожу. Сириуса это не убедило.
— Милая моя, последние пару лет я сражался со всем, кем только можно, от волшебников до оборотней, и позволь заметить, что Пожиратели — лишь верхушка крайне прогнившей пищевой цепочки зла. Насколько я вижу, ты обитаешь на самом ее дне и лишь мечтаешь целовать мантии предвзятого ублюдка, убившего мо…
— Ты на что это намекаешь?! — крикнула она. — Я — член Ордена, что б ты знал!
Она закрыла глаза и попыталась вспомнить что-то — хоть что-нибудь — что могло бы ей как можно скорее помочь. Неожиданно ее озарила идея, и она открыла глаза и уставилась на Сириуса.
— Торжественно клянусь, что замышляю шалость, и только шалость.
Хагрид резко встал в защитную позу, прижимая к себе Гарри и закрывая его собой, словно она готовилась напасть на них. Сириус же опустил палочку и посмотрел на нее.
— Что ты сказала? — тихо спросил он, распахнув глаза от нервного шока. Она не хотела вздыхать от облегчения — еще слишком рано.
— Бродяга, — сказала она и заметила, как он напрягся пуще прежнего. Она медленно потянулась к своей палочке, высовывающейся из кучки мусора, и не отрывала взгляда от Сириуса. — Лунатик, — продолжила она, наблюдая за его реакцией. — Сохатый, — она замолчала, взявшись за палочку, и подняла свободную руку, показывая, что не собирается нападать. — Я — друг, — сказала она.
Сириус зарычал, потеряв терпение.
— Докажи.
Она надолго задумалась, вспоминая, как оказалась здесь и увидела Волдеморта и того, кто, как оказалось, был Джеймсом Поттером. Она вспомнила, как пыталась трансгрессировать, спасаясь от Пожирателей Смерти в Годриковой Впадине — только шестнадцатью годами позже. Гарри. Гарри убили. Она посмотрела на свои ладони и резко вдохнула: его кровь до сих пор не сошла с ее кожи. Гарри выживет, подумала она.
— Я дам тебе Непреложный обет, Сириус Блэк. Это заставит тебя поверить в мои слова?
Он нахмурился и промолчал. Она была впечатлена тем, каким собранным он выглядел несмотря на всё, что случилось за ночь. Видимо, решила она, ее присутствие помешало ему броситься в погоню за Питером Петтигрю.
— Я дам обет, что не причиню никому из вас зла, а если его нарушу, меня ждет смерть. Хагрид сможет скрепить нашу клятву.
— У Хагрида даже палочки нет, — фыркнул Сириус. Гермиона усмехнулась.
— Она спрятана в его розовом зонтике, который он носит в кармане плаща.
— Как ты об этом узнала? — спросил возмущенный и смущенный Хагрид. Когда же Сириус повернулся к нему, тот кивнул. — Эм… В смысле… Ладно, у меня есть палочка, и что дальше?
Сириус поднял свою палочку, не желая проявлять слабость, и повернулся к ней.
— И какой именно обет ты дашь?
Гермиона сглотнула.
— Сделать всё возможное, чтобы защитить жизнь Гарри Джеймса Поттера, даже если в процессе мне придется пожертвовать своей жизнью.
Сириус подошел ближе, сжал ее свободную руку и опять прижал палочку к ее горлу.
— Обет работает только в одну сторону, — строго сказал он. — Я ни в чем тебе клясться не буду.
Она понимающе кивнула и посмотрела на Хагрида, ожидая его реакции. Он перехватил Гарри, вынул розовый зонт и приставил его кончик к их сжатым рукам.
— Ладно, — нервно сказал он. — Эм… Я никогда этого не делал, — тихо пробормотал он. Она тепло улыбнулась ему.
— Всё нормально, Хагрид. Ты всё делаешь верно, — сказала она, и ее улыбка стала шире, когда он на миг приободрился от ее похвалы. Гермиона перевела взгляд на Сириуса и откашлялась. — Я, Гермиона Джин Грейнджер, клянусь защищать Гарри Джеймса Поттера в меру своих возможностей. Клянусь делать всё в моих силах, чтобы сберечь его от Темных лордов, Пожирателей Смерти и предателей, — сердито сказала она. — Я… Я хочу, чтобы он был счастлив, — сказала она, и на ее глаза навернулись слезы. — И прожил очень долгую жизнь, — последняя часть, как она потом поняла, была необязательно, но что-то подсказывало ей, что Сириусу будет важно это услышать.
Из палочки вылетел тонкий язычок белого пламени, который обвил их руки огненной петлей, а затем исчез. Гермиона облегченно выдохнула, ощутив, что Сириус убрал палочку от ее шеи.
— Гермиона Грейнджер? — спросил он. — Имя не для волшебницы.
Она потерла горло.
— Потому что я маглорожденная.
Он, казалось, удивился и медленно убрал палочку, засунув ее в рукав кожаной куртки.
— Что здесь произошло? Как ты попала внутрь?
Она покачала головой.
— Не знаю, как я сюда попала, зато знаю, как сюда попал Волдеморт, — Хагрид поморщился. — Не бойся его имени, Хагрид. Его больше нет, — она вздохнула. — По крайней мере, на какое-то время.
Сириус приподнял брови.
— В каком смысле «нет»?
Она нахмурилась.
— В том смысле, что он мертв, но не навсегда, — она повернулась к мальчику в руках Хагрида, замечая шрам на его лбу. — Я бы хотела кое-что прояснить, — тихо сказала она. — Волдеморта победила Лили Поттер. Она спасла своего сына, победила Волдеморта и в процессе погибла.
Сириус посерел от горя, вспомнив, что всего этажом выше… Он спешно заморгал и понимающе кивнул.
— Ты понял, Хагрид? — спросил он. — Лили, не Гарри, — он повернулся к Гермионе. — А что насчет шрама? — спросил он. Гермиона пожала плечами.
— Просто царапина. Дом разрушен, окна разбиты. Его могло задеть всё, что угодно. Вам не удалось вовремя её залечить, так что она останется шрамом. Но Гарри ничего не сделал. Победа — заслуга Лили Поттер, — Гермиона понимала, что своим появлением и так изменила прошлое, и потому решила исправить его к лучшему и начать с Гарри, которого теперь уже не будут звать Мальчиком-Который-Выжил.
— Ладно, — согласился Сириус. — А теперь расскажи, что произошло.
Она вздохнула, взъерошила волосы и поморщилась, задев огромную шишку и незасохшую кровь.
— Тогда нужно начать с начала. Вот только я не знаю, где оно. Я неясным образом трансгрессировала в этот дом. Я этого не планировала, но прежде чем я скажу, почему, думаю, вам обоим стоит присесть. Оказавшись в доме, я растерялась. Я не собиралась в нем появляться, поэтому, увидев… — она замолчала и распахнула глаза. — Джеймса Поттера, — прошептала она. Сириус тотчас оживился.
— Джеймс? Что случилось с Джеймсом?!
— Он… Волдеморт пытался направить в него Убивающее заклятие, но… но я помешала ему, и из-за этого случился взрыв. Меня отбросило, — она оглянулась и увидела стальную ножку стола, всё ещё покрытую её кровью. — И я услышала крики Джеймса. Он… — она замолчала, вспомнив Хвоста. Перехватив пристальный взгляд Сириуса, она решила пока что не раскрывать эту информацию. — Его оглушили, — сказала она, а потом подняла взгляд и побежала в другую комнату. — Он здесь!
Сириус побежал за ней.
— Что?!
Гермиона начала разгребать обломки разрушенного дома, вытаскивать большие кирпичи и битые куски штукатурки и дерева.
— Разве ты не чуешь его? — спросила она. Если Сириус и удивился тому, что она знает о его собачьем нюхе, он этого не показал.
— Я чую только дым, кровь и… — он замолчал. — Заткнись. Замри, — рявкнул он, схватил ее за руку, удержав ее на месте, и повернулся ухом к земле. — Я слышу дыхание, — сказал он, отпустил Гермиону и помог ей копать. — Джеймс! — крикнул он. — Джеймс!
Сириус и Гермиона раскапывали обломки, пока под одним из кирпичей Сириус не обнаружил руку.
— О, боги, Сохатый, я тебя вытащу! — крикнул Сириус.
— Погоди, — сказала Гермиона и поднялась на ноги. — Отойди, — приказала она и наставила палочку на груду обломков, медленно осторожно поднимая чарами неподвижное — но весьма живое — тело Джеймса Поттера. Она сбросила с него обломки и упала на колени: магия забрала все оставшиеся в ней силы. Сириус прижал Джеймса к груди.
— Он дышит! — сказал он. — Джеймс, ну же, Сохатый, друг, открой глаза. Ты нужен Гарри.
— Ты там как, Гермиона? — спросил Хагрид, когда ее начало качать из стороны в сторону.
— Я… Надо было выпить то обезболивающее зелье, — сказала она, а потом упала и опять потеряла сознание.