10 ноября 1981
Квартира Сириуса Блэка
Вскоре после того, как все трое согласились пойти поспать, Гермиона поняла, что ей некуда податься. Растерявшись, она вслух подумала о том, можно ли ей отправиться в Хогвартс, но Ремус и Сириус даже слушать ее не стали.
— Лунатик, глянь, какая хорошая ведьмочка, можно её оставить? — спросил Сириус и, не говоря ни слова, трангрессировал вместе с ней в свою квартиру в Косом переулке. Всё в ней было верх дном — мракоборцы очень рьяно выискивали Темные артефакты и любые подтверждения того, что Сириус являлся Пожирателем. Отсутствие оных не помешало им отправить его в Азкабан.
Троица решила не обращать внимания на беспорядок и поискать, где бы поспать. Сириус предложил Гермионе занять свою кровать, но она вежливо настояла, что ей будет лучше на диване, не зная, кто или что последним побывало под простынями на кровати Сириуса Блэка. Он рассмеялся, сказал, что они подружатся и свалился на матрас, даже не раздеваясь.
— Спасибо, Гермиона, — сказал Ремус, вытаскивая ей чистое покрывало из ближайшего комода. — Порой я думал, что нас всех убьют в этой проклятой войне. И… знать, что случилось с нами в твое время… — он сглотнул и опустил взгляд, пряча слезы. — Понимаю, это не твой дом, и тебя разлучили с теми, кого ты любишь, но… Ты спасла Сириуса и Джеймса, и… Я сделаю всё возможное, чтобы помочь тебе обрести дом здесь, с нами, чтобы хоть как-то тебе отплатить.
Гермиона нахмурилась и постаралась не заплакать, глядя на оборотня.
— Не буду лгать и говорить, что не скучаю по… своему миру, — прошептала она. — Мне просто хотелось, чтобы Гарри был жив и здоров. Я очень рада, что смогла попутно спасти ещё кого-то. Ты мне ничего не должен, Ремус.
Он тепло улыбнулся.
— Позволь не согласиться, — сказал он, после чего зашёл в спальню и, отпихнув Сириуса, занял вторую половину постели.
________________
11 ноября 1981
Гермиона проснулась от запаха ванили, света солнца, встающего над Косым переулком и бьющего в окна квартиры Сириуса, и чего-то очень-очень холодного и мокрого, прижимающегося к ее бедру. Она подпрыгнула и схватилась за палочку, но наткнулась лишь на бледные глаза огромной черной собаки. Переведя дух, она строго уставилась на Бродягу.
— Сириус Блэк, держи свой нос при себе! — крикнула она, но, стоило ей опустить палочку, как пёс напрыгнул на нее и начал лизать ей лицо. — Фу! — вскрикнула она, привлекая внимание Ремуса.
— Бродяга! — крикнул он, оттаскивая пса за шкирку. — Я же просил проверить, проснулась ли она, а не терроризировать ее!
Гермиона фыркнула и стерла слюни с лица.
— Он не видит между этим разницу.
Бродяга выбежал из комнаты; его громкий лай, если прислушаться, очень напоминал смех. Гермиона вздохнула и посмотрела в виноватые глаза Ремуса.
— Напомни, почему мы вытащили его из тюрьмы?
— Потому что он невиновен? — с улыбкой предположил он. — Хочешь кофе? Чай? Панкейки?
Она моргнула.
— Ты сделал панкейки? — спросила она, уже чувствуя собравшуюся со рту слюну. — Я… Я даже не осознавала… В Мунго жизнь во сне поддерживали магией… Я не ела уже… — она с трудом сглотнула. Ремус нахмурился.
— Идём, Гермиона, — сказал он, протягивая ей руку.
Она зашла на кухню и увидела стопку панкейков, покрытых маслом, сиропом и, кажется, даже свежей черникой. После нескольких месяцев, проведенных в бегах вместе с Гарри и Роном, когда они не ели ничего, кроме сгоревшей рыбы и лесных грибов, вид свежей, настоящей еды довел её до слёз.
— Мы… Гарри и… Мы постоянно голодали. Я и не думала… — она всхлипнула, а затем повернулась и обняла Ремуса, который все еще держал в руке лопатку. — Спасибо.
— Моя квартира, моя кухня, моя еда, а благодарят всё равно Лунатика, — сказал Сириус, появляясь в дверях уже в человеческом обличье.
Она рассмеялась и стерла слезы, решив обнять и Сириуса, не обращая внимания на то, что он попутно поцеловал ее в щеку. Она была слишком благодарна, чтобы злиться.
Наевшись досыта, Сириус выдал Гермионе чистое полотенце и сказал, что душ свободен. Наполовину промыв волосы, она села в ванной и прижала колени к груди, заглушая звук своего плача в звуках стучащей по плитке воды. Она согрелась, помылась и поела — всё это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Гарри жив, Волдеморт — пока что — погиб, а она в безопасности. Но ей всё равно было трудно расслабиться и не думать о том, что в любую секунду всё это может рухнуть.
Как следует порыдав, Гермиона вышла из душа и насухо вытерлась полотенцем. Она улыбнулась, увидев чистую мантию, лежащую на тумбочке рядом с пузырьком тонизирующего зелья. Она рассмеялась, умилившись их заботе; это было так необычно. Это она всегда присматривала за Гарри и Роном, а теперь… именно ей приходится полагаться на доброту… ну, не совсем незнакомцев. Не для нее.
Одевшись, она схватила палочку и, засунув ее в мантию, открыла дверь. В гостиной, на удивление, были уже не только Сириус и Ремус — помимо них там стояла молодая пара; мужчина держал на руках годовалого ребенка, а женщина сердито тыкала Сириуса в грудь.
— Ты совсем из ума выжил, Сириус! — кричала она. — Ты хоть представляешь, что Гарри, стоило Дамблдору с Хагридом его принести, меня отпускать не хочет? Его будто бы днями на руки не брали! Я помню, что Лили говорила о своей сестрице, и не сомневаюсь, что…
— Эм… Элли? — сказал мужчина, похлопав женщину по плечу и указывая на Гермиону. Женщина — Элли — обернулась и взглянула на нее.
— О… Ты, наверное, девочка с неба.
Гермиона моргнула.
— Девочка с неба?
— Хагрид сказал, что в Годриковой Впадине с неба упала девочка, которая решила спасти мир или еще какую-то чушь в этом духе, — сказала она, а потом шагнула вперед, попутно оттеснив с пути Сириуса, и протянула Гермионе руку. — Алиса Лонгботтом. Можешь звать меня Элли.
Гермиона во все глаза уставилась на молодую ведьму и приоткрыла рот, переведя взгляд на мужчину за плечом Алисы — вероятно, Фрэнка Лонгботтома — и ребенка в его руках.
— Невилл, — прошептала она, привлекая внимание мальчика. Он улыбнулся ей, и она рвано выдохнула.
— Ого, а Дамблдор-то не шутил, — сказала Алиса. — Ты и впрямь из… Ого. Давай-ка сядем. Бедняжка, ты как будто призрака увидела.
Гермиона сглотнула и глянула на Сириуса.
— В последнее время только их и вижу, — пробормотала она под нос и присела на софу. — Простите, я… Это немного сбивает с толку. Что, вы сказали, Хагрид рассказал обо мне?
Фрэнк хмыкнул.
— Не волнуйся. Дамблдор был рядом и чутка подправил ему память, — он поморщился. — Нам же всем лучше. Хагрид — хороший парень, но секреты не хранит ни черта.
— Черта, — пробормотал Невилл, и Фрэнк драматично распахнул глаза. Элли раздраженно вздохнула и повернулась к Гермионе.
— Дамблдор сказал нам столько, сколько мог, и мы захотели… ну, наверное, поблагодарить. Он сказал, что нам грозила небольшая опасность, и мы сами это понимали, но… Думаю, долго и счастливо без тебя мы бы не жили… поэтому — спасибо. Не только за нас, но… и за Поттеров.
— Еще она вытащила меня из Азкабана, — добавил Сириус. Элли обернулась и мрачно уставилась на него.
— Ей бы не пришлось этого делать, если бы ты хоть раз включил голову! О чем ты думал, погнавшись за Питером?!
— Не смей произносить имя этого засранца в моем доме! — рявкнул Сириус. Элли встала и уперла руки в боки.
— Ну уж нет, я буду говорить то, что я, черт возьми, пожелаю! Ты должен был быть рядом с Гарри и Джеймсом, мерзавец!
— Эй, — сказал Сириус, глядя через плечо Элли на Фрэнка. — Чел, может, усмиришь свою женщину?
Раздался громкий треск, и Сириус вскрикнул, упав на пол кухни и схватившись за пах от боли. У Элли искрились волосы, и Гермиона невольно улыбнулась. Рядом с ней прогнулась софа, и Гермиона расслабилась, услышав хриплый хмык Ремуса.
— Они никогда не ладили. Элли и Лили были единственными девчонками с нашего курса, которые ставили Сириуса на место. Он так и не смог справиться с ударом по своему эго.
Гермиона рассмеялась и повернулась к нему, собираясь что-то сказать, но ахнула, увидев мальчика в его руках. Черные растрепанные волосы и ярчайшие зеленые глаза на свете…
— Гарри, — прошептала она. Мальчик улыбнулся.
— Привет.