7 декабря 1981
Поместье Малфоев
Она трансгрессировала вместе с Сириусом и мракоборцами в поместье Малфоев и уставилась на огромный дом — нет, на особняк; излишне большой, чересчур сложный, прекрасный, но немного пугающий (и, возможно, что-то компенсирующий).
— Что ж, это уже перебор, — чопорно сказала она, вспоминая, как Драко Малфой ходил по коридорам Хогвартса, важно задрав нос. Много вопросов, связанных с его поведением, разрешились в один момент. Трое мужчин хмыкнули в ответ.
Когда они дошли до входа, Кингсли поднял палочку, и через пару мгновений гигантские железные ворота распахнулись. Путь по подъездной дорожке отнял у них немало времени, и Гермиона то и дело подавляла желание закатить глаза от всего, что видела вокруг: от изящно подстриженных кустов, которым придали форму драконов, до белых павлинов, которые порой мешали им пройти и заглядывали в ладони, будто ожидая угощений.
Когда же они дошли до самого поместья, дверь открылась сама по себе. Гермиона зашла внутрь вслед за мракоборцами и инстинктивно вцепилась в руку Сириусу, когда дверь захлопнулась.
Ей доводилось видеть Нарциссу Малфой всего единожды, и та встреча гладко не прошла. Драко как обычно зазнавался, Гарри и Рон бурно на это отреагировали и вытащили палочки на публике, как бандиты из тех старых забавных спагетти-вестернов, которые любил смотреть ее отец. Нарцисса Малфой тогда выглядела безупречно. Ее светлые волосы были гладкими и блестящими, на ней была мантия высочайшего качества, и держалась она с огромным достоинством. Любой бы счел ее красивой, но презрительный взгляд тут же напомнил Гермионе ее сына.
Ее удивило, что ведьма выглядит такой собранной, учитывая, что ее муж в то время уже находился в Азкабане.
Когда Нарцисса Малфой вышла в фойе поместья, она совсем не походила на ту женщину, которую Гермиона встретила на шестом курсе у мадам Малкин. Эта Нарцисса — которой вряд ли даже исполнилось тридцать — выглядела именно как жена человека, который вот-вот сядет в тюрьму. Похоже, она старалась привести себя в божеский вид. Ее волосы были собраны в аккуратный шиньон, заколотый слева нефритовой и серебряной шпильками, сверкающими на свету. На ней была по-прежнему неплохая мантия, соблазнительно, но уместно подчеркивающая ее фигуру. Если бы какой мужчина пожелал добиться ее, преградой на его пути стало бы массивное кольцо с бриллиантом на ее левой руке.
Оно говорило: эта женщина замужем.
И отчаянно влюблена, если темные круги под глазами хоть как-то связаны с ее переживаниями из-за ареста Люциуса. Ее ярко-синие глаза покраснели и опухли, и она никак не пыталась это скрыть. Возможно, так она собиралась вызвать у мракоборцев сочувствие, подумала Гермиона. Бедная, покинутая молодая жена, умоляющая дать ей увидеть мужа. Это бы не сработало, но Гермионе казалось, что Нарцисса не притворялась.
— Добрый день, джентльмены, — сказала она, глядя на Кингсли и Ангуса. — Мне сообщили, что вам по прецеденту разрешили обыскать мой дом, хотя это абсолютно незаконно.
Кингсли вежливо улыбнулся, а Ангус закатил глаза.
— Всё законно, миссис Малфой. И даже подписано министром, — сказал он и вытащил пергамент, запрашивающий осмотр поместья. Нарцисса даже не потрудилась взглянуть на него, вместо этого рассматривая Сириуса.
— А что до ваших друзей? Не знала, что недавние преступники могут вступить в отдел мракоборцев.
Он фыркнул.
— Я тоже рад тебя видеть, Цисси. Хорошо выглядишь. Материнство тебе к лицу. Ты же ведь родила, да? — спросил он, и Гермиона проследила за ее реакцией. Нарцисса стала ещё более отчуждённой, будто готовясь к новым провокациям Сириуса. — Я не помню, потому что последний раз мы общались, когда мне было пятнадцать.
— Чего ты хочешь? — процедила она.
— Поговорить.
— Мне нечего тебе сказать.
— Почему? — спросил Сириус. — Потому что так сказала моя мать?
— Ты прекрасно знаешь, почему.
Он закатил глаза, а потом громко хохотнул; его отрывистый смех эхом отразился от высоких потолков.
— Ах, да, если ты не читала газет, доношу: вы проиграли. Надеюсь, ты не делала ставок.
Ее маска безразличия чуть треснула, и Нарцисса мрачно уставилась на кузена.
— Ты не имеешь права находиться здесь, Сириус, а у них нет права удерживать моего мужа. Он невиновен и…
— Действовал под Империусом, ага, слышали, — саркастично ответил Сириус, распахивая мантию и обнажая очень магловские джинсы. Засунув руки в карманы, он прошел мимо Нарциссы, делая вид, что изучает картины на стенах. — Вот только еще мы выяснили, что Люциус подкупил трех членов Визенгамота, чтобы те это подтвердили, а когда в Министерстве по рукам кочуют галеоны, Цисси, это выглядит ужасно подозрительно.
Он обернулся и посмотрел на нее, но Нарцисса лишь слегка распахнула глаза. Однако она крепко сцепила руки и коснулась обручального кольца.
— Обыскивай дом, Кингс.
Гермиона посмотрела на мракоборцев.
— Начните с библиотеки, — сказала она и передала Ангусу клочок бумаги. На нем она написала названия нескольких Темных книг, которые пришли в голову, пару — по чистоте крови, которые обязательно рано или поздно будут незаконны сами по себе, просьбу поискать какие-либо дневники, о, и маленькую черную книжечку в кожаной обложке с именем Тома Марволо Реддла сзади.
Когда мракоборцы ушли, Нарцисса обернулась и посмотрела на Гермиону.
— А ты ещё кто такая?
Гермиона постаралась сосредоточиться на ее усталых глазах и пальцах, сжимающих обручальное кольцо.
— Та, кто считает, что ваша семья заслуживает второй шанс, — сказала она спокойным и добрым тоном.
Сириус по-хозяйски плюхнулся на ближайшую софу и указал кузине на кресло.
— Мы делаем тебе предложение, — сказал он и умолк, пока Нарцисса неохотно не присела. — Помоги нам, помоги Ордену, и мы сделаем всё, чтобы твоему мужу смягчили наказание. Нет ни единого свидетельства, что он использовал Убивающее Заклятие или Круциатус. Однако у нас полно свидетелей, видевших, как он применял Империус, и этого вполне хватит, чтобы упечь его как минимум на двадцать лет за каждого пострадавшего, — сообщил он, и она побледнела, представив длину потенциального заключения Люциуса. — Пожиратели смерти сейчас разговорчивые. Каждый пытается отмазаться от Азкабана.
Она с трудом сглотнула и покачала головой.
— Я не скажу ни слова, пока не поговорю с Люциусом.
Отбросив гордость и враждебность, Сириус подался вперед, взял руку кузины и зажал ее между ладонями, прежде чем она успела презрительно отдернуться.
— Нарцисса, я пробыл в Азкабане две недели, — низким голосом сказал он. — Если Люциус попадет под суд, его туда отправят, я даже не сомневаюсь. И он будет страдать. Дементоры, охрана. Хуже кошмара в моей жизни не случалось, а ведь ты встречала мою мать.
— Подумайте о сыне, — прошептала Гермиона. Чистокровная ведьма повернулась к Гермионе и злобно нахмурилась.
— Даже не смей говорить о моем сыне! — прошипела она.
Гермиона постаралась сохранить спокойное и сочувствующее выражение лица.
— Помогите нам не допустить, чтобы это случилось снова.
Смысл, который она вложила в слова, был ясен, как день, и Нарцисса выпрямилась в кресле и наконец-то вырвала у Сириуса руку.
— Это всего лишь слухи, — заявила она. — Любой, кто в них верит — просто… просто…
— Вы знаете, что это не так, — сказала Гермиона. — Вы в них верите. Как думаете, что произойдет, если он вернется и узнает, что ваш муж открестился от него? Пытался откупиться? Подумайте о Драко.
Нарцисса злобно покачала головой.
— Ты не знаешь…
— Я знаю, что в числе его первых последователей были Ромулус Лестрейндж, Мартин Эйвери и Эвандер Розье. Мужчины, принесшие сыновей в жертву Волдеморту, — сказала она и нахмурилась, когда Нарцисса заметно дернулась при упоминании его имени, — чтобы те стали Пожирателями смерти, как и они. Как думаете, что будет с Драко?
— Люциус бы никогда… — начала было Нарцисса, но отдаленный плач прервал ее на середине мысли. Она повернула голову, и все услышали, как в конце коридора рыдает маленький Драко, отказываясь есть кашу. Кто-то — предположительно, домовой эльф — быстро его успокоил. Однако его первый вскрик сломил решимость Нарциссы, и она смущенно подняла тонкую руку, чтобы смахнуть выступившие слезы.
— Цисси, — прошептал Сириус, — соглашайся.
Она посмотрела на руки, стирая слезы с подушечек пальцев.
— Твоя мать… Когда Драко только родился, она сказала, что он выглядит болезненным, — тихо сказала, и на ее лице проступила горечь. — Прямо-таки заморышем. Мерзкая корова. Даже мой отец с тех пор с ней не общался.
Сириус поднял голову, внезапно наполнившись надеждой.
— А он хотел бы связаться с Андромедой? — выпалил он. Нарцисса обернулась, распахнув глаза при упоминании сестры.
— Не городи чушь, — сказала она укоряющим тоном. — Если я соглашусь помочь, что мы получим взамен?
— Для вас — иммунитет за укрывательство известных преступников, Пожирателей смерти и им подобным, а также за поддержку Волдеморта, — сказала Гермиона, вытаскивая письмо, написанное лично Дамблдором, и передала его ведьме. — Защита вас и вашего сына и назначение вас владелицей хранилищ и владений Малфоев в отсутствие вашего мужа. Еще Дамблдор согласился выступить в защиту Люциуса и снизить его наказание до десяти лет.
Нарцисса потрясенно взглянула на нее, явно ожидав, что ее помощь обеспечит Люциусу амнистию.
— Десять лет? Драко пойдет в Хогвартс прежде…
— Думаю, в этом весь смысл, — пробормотал Сириус.
— Это лучше, чем никогда, — сказала Гермиона. — После того, что пережил Сириус, Дамблдор призвал министра назначить кого-то извне отдела мракоборцев следить за тем, как обращаются с пленниками в Азкабане. Это не… Так будет лучше.
— С дементорами-то — и лучше? — спросила Нарцисса.
— Это лучше, чем жизнь в клетке, когда вся еда сгнила, ссать и срать надо в ведро, охрана бьет тебя Жалящими заклинаниями, а дементоры высасывают из тебя все надежды и мечты, — злобно рявкнул Сириус, и Нарцисса поморщилась. — Дай сыну шанс, Нарцисса. И позволь мне помочь.
Она задумалась, молча просмотрела письмо Дамблдора и наложила на него чары Обнаружения, выискивая скрытые заклинания, чары или знаки. Спустя несколько минут, дав Сириусу и Гермионе нервно поерзать, она подняла голову.
— Личная камера — чистая, вне зоны доступа дементоров. И я хочу, чтобы его можно было посещать.
Сириус кивнул.
— Но только тебе, не мальчику. И под наблюдением.
Она нахмурилась.
— Без наблюдения, — сказала она и, когда Сириус прищурился, приподняла изящную бровь. Он скривился.
— Фу.
Нарцисса закатила глаза.
— Ты всё ещё ребёнок. Я хочу, чтобы Люциуса как следует кормили, выдавали ему книги и разрешали писать письма.
— Только тебе, — сказал Сириус. — И их будет читать охрана, так что без непристойностей.
— Сириус, — предупредила Гермиона.
— Я передам информацию Дамблдору, и он поговорит с главой отдела мракоборцев и магического правопорядка, — пообещал Сириус.
Нарцисса кивнула и поставила свою магическую подпись на письме Дамблдора, соглашаясь с условиями. Сложив пергамент, она передала его Гермионе.
— Так, а чего хотите вы?
Сириус хмыкнул.
— Всё, что Волдеморт передал твоему мужу или оставил в этом доме, любая информация об убежищах или местах, где может прятаться Беллатриса, и помощь в будущем, если у нас возникнут проблемы с Пожирателями.
Женщина мрачно уставилась на него.
— О, всего-то? — сардонически спросила она.
Гермиона кашлянула и пихнула Сириуса локтем в бок. Он обернулся и посмотрел на нее, изогнул бровь, а потом тихо хмыкнул и понимающе кивнул. Взглянув на кузину, он улыбнулся.
— Ах, да. Нам нужен твой домовой эльф.
________________
Квартира Сириуса Блэка
— Дай ему хоть что-нибудь для нас сделать. Он сейчас лоб расшибет, — сказал Сириус, уже похрипывая от смеха. Как только Нарцисса отдала Добби носок, домашний эльф без устали перечислял способы отплатить Сириусу и Гермионе за свое освобождение.
У Малфоев, похоже, было много эльфов, что Нарцисса заверила, что с другими обращаются очень даже неплохо. Добби же был личным эльфом Люциуса, подаренным ему его отцом, Абраксасом, который на собственном примере научил его как «держать эльфа в узде». Гермиона была потрясена, и только локоть Сириуса под ребрами помешал ей разразиться хорошо отрепетированной речью о правах эльфов, рабстве и том, как характер человека проявляется в его обращении с другими.
— Он обязан что-то делать для нас, Сириус. Это не…
— Добби любит печь торты, — радостно сказал маленький эльф, глядя на Гермиону огромными восхищенными глазами. Носок, надетый лишь на одну его ногу, перетягивал всё внимание на себя. — Испечь торты для хозя… мистера Сириуса и мисс Герми?
— Видишь? — улыбнулся Сириус. — И он абсолютно здоров и счастлив. Ты, что же, хочешь, чтобы он был несчастлив? — Сириус ахнул, прижав руку груди, пока они поднимались в его квартиру. Сириус настоял, чтобы они перенеслись в «Дырявый котел», чтобы Добби смог ощутить свежий запах свободы. — Боги, Гермиона, ты чудовище.
Она прищурилась и зарычала на него, после чего повернулась к Добби, который кружился на перилах, словно вокруг майского дерева.
— Добби, ты теперь свободный эльф. Не сомневаюсь, что ты с легкостью сможешь устроиться на работу в Хогвартсе, за которую тебе будут даже платить, — вежливо предложила она. Добби чуть нахмурился и занервничал. Он глянул на Сириуса, открывающего дверь в квартиру. Когда Сириус не обернулся, оставив эльфа наедине с ведьмой, он взволнованно хмыкнул.
— Добби хочет помочь мисс Герми, освободившей его от гадкого… — он ахнул, закрыв ладонями рот, и начал вертеть головой, пока не наткнулся взглядом на дверной косяк. — Эм… Ох…
— Добби, даже не смей прищемлять себе пальцы дверью, — заявила Гермиона.
Сириус, давясь со смеху, жестом пригласил Добби войти внутрь.
— Я покажу ему, где кухня. А ты пока сходи и скажи Сохатому, что у нас на ужин будет торт.
— У нас не будет… — начала она, но Сириус проигнорировал ее и пошел вместе с Добби на кухню. Она тяжко вздохнула и пробормотала: — Идиот, — после чего пошла в спальню. Дважды постучав, прислушавшись и не дождавшись никакого ответа, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. — Джеймс? Гарри?
В комнате было темно, но лунный свет, бьющий из ближайшего окна, освещал фигуры отца и сына, лежащих в обнимку на нижнем ярусе кровати. Спальня, которую Гермиона в последний раз видела чистой, была усыпана кубиками, плюшевыми игрушками, поломанными мелками, дюжинами рисунков — причем некоторые даже двигались — и бумажками со всякими каракулями. На полу была возведена крепость, больше похожая на крытый мост, соединяющий спальню с ванной; в ее центре был криво воткнул флагшток с ярко-красным знаменем Гриффиндора.
Она улыбнулась этому беспорядку, а потом, переведя взгляд на спящих, ощутила, как ее сердце сжалось при виде сине-белых простынь и покрывал, которые она спасла из Годриковой Впадины. Поттеры завернулись в них, будто в кокон из мягкого хлопка и запахов бывшего дома. Еще Гермиона заметила на прикроватном столике семейную фотографию Джеймса, Лили и Гарри.
Не желая прерывать их сон, Гермиона подошла к ним и бережно сняла с Джеймса очки, как годами снимала с Гарри, когда он засыпал в общей гостиной, попытавшись подготовиться к занятиям, но в итоге зачитавшись книгой по квиддичу. Она подтянула простыню, убедилась, что Гарри полностью накрыт, а потом наклонилась и поцеловала мальчика в лоб — прямо над шрамом в виде молнии.