10 ноября 1981
Больница магических болезней и травм Святого Мунго
Ее встретил запах чистого, стерильного воздуха и стойкий аромат зелий — точнее сказать, экстракта бадьяна. Медленно открыв глаза, Гермиона поморщилась от яркого света и опешила. В отличие от дома, где она потеряла сознание, здесь не пахло дымом или кровью, в воздухе не парила пыль от обломков стен и крыши, так и норовившая попасть в горло. Стены были белыми, украшенными разве что пейзажами в рамках, на которых что-то незаметно двигалось.
Попытавшись подняться, она поморщилась от боли и тут же заметила, что она не одна — сидевший справа от нее мужчина повернулся, поняв, что она очнулась. Моргнув, Гермиона уставилась на него, осознавая, где и когда конкретно она находится.
— Ремус… — прошептала она. Он с беспокойством взглянул на нее; напряженная поза и мешки под глазами выдавали, как он устал.
— Ты меня знаешь, — сказал он, даже не спрашивая. Она медленно кивнула, борясь с головной болью.
— Сколько… Сколько я лежала без сознания?
— Десять дней, — ответил он. — Я оберегал тебя.
Она улыбнулась ему, замечая небольшие шрамы на его лице, которые слегка отвлекали от его добрых глаз. В последний раз она видела его в доме на Гриммо. Он спорил с Гарри, потому что тоже хотел отправиться за крестражем. Потому что Тонкс… Гермиона нервно сглотнула и опустила взгляд, прекрасно понимая, что ее появление в прошлом вызвало эффект бабочки катастрофических масштабов. Конечно, она перенеслась неосознанно и до сих пор не знала, как это произошло, но ни о чем не жалела. Гарри погиб в будущем, у нее на руках, и теперь она способна спасти его от всего. К несчастью, осознала она, из этого следует, что много чего, знакомого ей, никогда не случится. Ремус и Тонкс познакомились, работая в Ордене во время Второй магической войны. Если уж Гермиона взялась менять будущее, она точно не допустит, чтобы произошла какая-нибудь война. Орден не будет собран, и, возможно, Ремус так и не встретит Тонкс, и у них наверняка не родится сын, из-за которого оборотень в ужасе сбежит от жены.
Нет. Она создаст новый мир, и он обязательно будет лучше прошлого.
— Оберегал меня от остальных или же остальных от меня? — спросила она. Он изогнул бровь.
— А ты опасна?
— Не больше тебя, — улыбнулась она. Он громко фыркнул.
— Понятнее не стало. Дамблдор велел мне за тобой присмотреть. А даже если бы не велел, я бы всё равно остался, потому что Сириус, похоже, тебе доверяет.
Она тепло улыбнулась, ощущая, как запястье сжимают чары Непреложного обета. Учитывая все случившееся, то, что Сириус Блэк всё же поверил ей, казалось очень значительным достижением.
— Хорошо, — сказала она. — Мне нужно, чтобы он мне доверял. Как и ты, Ремус, — она провела десять дней в больнице, и кто знает, что успело случиться за это время. Любое промедление сейчас могло быть смертельным. — Я могу доверять тебе, Ремус? — спросила она. — Мне очень важно понимать, что я могу доверять тебе здесь.
— Где это — «здесь»? — спросил Ремус, изогнув бровь. — В Мунго?
Она покачала головой.
— В 1981.
— До интересного конкретно.
— А ты до интересного не такой подозрительный, как я полагала, — заметила она. Ремус пожал плечами.
— У меня свои причины.
— Не поделишься ими со мной?
Он подался вперед, вытащил из рукава кипарисовую палочку и взмахнул ей над ее рукой. Гермиона распахнула глаза, когда на перепонке между ее большим и указательным пальцами появился маленький черный отпечаток лапы. — Что за… Сириус? — спросила она. — Сириус… пометил меня?
Ремус кивнул.
— Хагрид сказал, что ты потеряла сознание. У Сириуса… были неотложные дела, — сказал он тоном, который крайне не понравился Гермионе. — И он хотел, чтобы мы с Джеймсом знали, что тебе можно доверять, если… ну, наверное, если он не вернется. Он оставил записку с таким же отпечатком. Он часто оставлял его на письмах. Это означало, что в них есть скрытый смысл.
Она уставилась на лапу, бесясь, что Сириус Блэк не придумал ничего лучше, кроме как оставить ей на коже вечную волшебную напоминалку.
— И что говорилось в записке?
— В изначальном или скрытом тексте?
— В обоих?
Ремус вытащил клочок пергамента и передал ей.
Лунатик,
Надеюсь, ты славно скатался на север и не заболел там. Потому что у нас всё скверно. Помогай Сохатому, как сможешь, ему это понадобится. Мне нужно закончить кое-какие дела. Я оставил у друга кое-что важное, а он, похоже, отдал это кому-то еще. Буду стараться поймать его за хвост.
Кстати, не присмотришь за моим маленьким садиком? Не хотелось бы вернуться и обнаружить, что тисы придавили все цветы. О, и приглядывай за моей новой подружкой. Она мне очень нравится. Может, даже женюсь на пташке. Думаю, Гарри бы одобрил.
Бродяга
Она прочла записку и закатила глаза.
— А он не очень-то что-то скрывал.
Ремус моргнул.
— Я так понимаю, ты поняла, о чем он?
— «Оставил у друга кое-что важное, а он, похоже, отдал это кому-то еще» — Сириус убедил Джеймса и Лили Поттеров сделать Питера Петтигрю Хранителем тайны. Питер выдал их Волдеморту, — спокойно разъяснила она. — И сейчас он его выслеживает.
— Как ты узнала, что это Питер? — с любопытством спросил Ремус. Гермиона фыркнула.
— Помимо того, что я и так это знала, — ответила она, — Сириус сам это написал. Он хочет «поймать его за хвост». Он пишет о Хвосте. Я так понимаю, Дамблдор передал Гарри Петунии Дурсль?
Ремус распахнул глаза.
— Как ты, черт возьми…
— Присматривать за его маленьким садиком, тисы придавили цветы. Дурсли живут на Тисовой улице в Литтл Уингинг.
Оборотень впечатленно кивнул.
— Тогда ты, вероятно, знаешь и остальное. Сириус ни за что не женится, так что я предположил, что либо он дал тебе обет, либо ты — ему о чем-то касательно Гарри.
Гермиона кивнула.
— Я дала Сириусу Непреложный обет. Защищать Гарри Поттера. Но для этого мне нужны ты и Сириус. Где он? — когда он отвел взгляд, она резко вдохнула. — Ремус, где Сириус?
Он поморщился.
— В Азкабане.
Она простонала и упала на подушку.
— Вот придурок! Нам нужно… — она села, но осеклась, неожиданно потеряв равновесие и схватившись за матрас. — Нам нужно его освободить.
Ремус покачал головой.
— Мы никак его не освободим. Его отправили туда без суда.
— Нет, он же… — она нахмурилась. — Он же не был Хранителем тайны.
Он чуть распахнул глаза.
— Знаю. Это Питер… Питер им был.
— Был? — удивленно переспросила она.
Он кивнул.
— Да. Сириус бросился за ним и… он мертв. Но… с ним погибли двенадцать маглов, Министерство твердо убеждено, что именно Сириус убил…
— Это не он, — вмешалась она. — Петтигрю убил их.
Он долго молчал, с любопытством глядя на нее.
— Ты правда… — попытался спросить он, но подавился словами. — Ты воспользовалась Маховиком? — спросил он. — И сколько пришлось крутить?
Она покачала головой.
— Очень и очень долго, — ответила она. — Но это был не Маховик. Я не знаю, как попала сюда. Я просто… появилась. Но нам надо это исправить. Я знаю, как это исправить. Ремус, мне нужна твоя помощь. Я спасу твоего друга, клянусь, — она устало вздохнула. Естественно, с Сириусом будет куча проблем. — Но сначала мне надо сдержать обет, — сказала она, глядя на запястье. — Почему Гарри не со своим отцом?
Он поколебался.
— Джеймс тоже в больнице. Когда дом… Он сломал спину, и кости еще не скоро срастутся. Сириуса забрали в Азкабан, и, ну… я едва ли подходящий опекун, — добавил он, едва сдерживая гнев. — Дамблдор забрал Гарри к сестре Лили.
Гермиона схватила подушку, прижала ее к лицу и исступленно застонала в нее. Когда она ее убрала, то заметила, что Ремус беспокойно наблюдает за ней, будто всерьез боится, что у нее прямо здесь случится нервный срыв.
— Я расскажу всё, что смогу, если ты расскажешь всё, что случилось за последние десять дней.
Он глянул на черный отпечаток лапы между ее пальцев и неохотно кивнул.
Она как могла вкратце изложила ему всю историю, а он сидел, сцепив пальцы под подбородком — прямо как на ее третьем курсе, когда он обучал ее Защите от Темных искусств и внимательно выслушивал доклады учеников. Когда она закончила, он откинулся на спинку стула и задумчиво прикусил нижнюю губу.
— Похоже, это могла быть магия Смерти, — тихо сказал он, обдумав услышанное. Она раздраженно моргнула; ее всегда злило, когда кто-то знал то, что не знала она.
— Что за магия Смерти? — спросила она. Он удивленно взглянул на нее.
— Ты маглорожденная? — когда она кивнула, он улыбнулся. — Магии Смерти не обучают в школе, — сказал он, и она слегка успокоилась. — Это, скорее, старая традиция, передающаяся от семьи к семье. Я никогда не слышал, чтобы она случалась с кем-то столь юным. Обычно, когда глава семьи, патриарх или матриарх, находится на смертном одре, он призывает к себе старшего из родственников или наследников и держит их за руку, переходя в мир иной. Умирая, они передают остатки своей магии. Поскольку обычно это случается в преклонном возрасте, почти ничего и не остается. Магия Смерти мимолетна; ее используют, чтобы исполнить последнюю просьбу или… в редких случаях, чтобы нанести вред врагу, если волшебник или ведьма были убиты. Обычно всё решает разум того, кто получает магию.
Гермиона распахнула глаза.
— Гарри отдал мне свою магию? — в ужасе спросила она. Ремус нахмурился.
— Если ты говоришь правду, а Гарри — последний из своего рода, он должен был передать огромное количество магии, погибнув в таком юном возрасте. Столько магии в теории могло…
— О, Мерлин… — ахнула она. — Он отдал мне остатки своей магии, а я… Когда он умер, я желала всё предотвратить. Я… Я хотела, чтобы Гарри был жив и счастлив и… и чтобы Волдеморт был мертв.
Ремус нахмурился.
— Ну, похоже, магия Смерти исполнила твое желание.
Она закрыла лицо руками.
— Да, но какой ценой? Мне стоило знать об этом. Мне стоило знать о магии Смерти, чтобы пожелать нечто более конкретное… чтобы я смогла спасти маму Гарри.
Ремус поморщился при напоминании о смерти подруги.
— Она… — прохрипел он. — Она героически погибла, защищая сына.
Всхлипнув, Гермиона вытерла глаза и грустно улыбнулась Ремусу.
— Мне так жаль, Ремус. Я знаю, что Лили Поттер была тебе подругой.
Он кивнул от благодарности и вздохнул.
— Я больше волнуюсь за Джеймса. Он… Он совсем разбит.
— Что люди говорят? — спросила она. — О произошедшем, о Гарри?
Он покачал головой.
— О Гарри почти ничего. В газетах даже не упоминают его имя. Лили объявлена героиней, ведьмой, уничтожившей Темного лорда. Ей уже возвели статую в Годриковой Впадине. Но помимо того, что у нее остались муж и сын, в газетах больше ничего не говорят о Гарри или Джеймсе, — сказал он. Она облегченно вздохнула.
— Хагрид и Сириус прислушались ко мне. Теперь нам надо создать план действий. Сначала забираем Сириуса из тюрьмы, а Гарри — от Дурслей, — заявила она. — Полагаю, мне нужно будет встретиться с Дамблдором, но это будет странно, — пробормотала она, вспомнив, как Хагрид нес ее бывшего директора на алтарь, который магическим образом превратился в могилу. Здесь же он был жив и здоров. — Дамблдор может помочь освободить Сириуса. То, что я сообщу, должно убедить всех, что не он убил тех маглов, а Петтигрю.
Ремус кивнул и призвал Патронуса, принявшего облик волка.
— Найди Дамблдора. Она очнулась, и у нас есть информация, — сказал он спектральному созданию, которое прошло через стену. Он провел ладонями по лицу и вздохнул. Гермиона нахмурилась.
— Мне жаль насчет Питера.
— Ты уверена, что он жив? И что он?..
Она опустила взгляд.
— Уверена. Я видела его в будущем, слышала, как он во всем сознался. Он предал их, он убил тех маглов и сымитировал собственную смерть, чтобы оболгать Сириуса. Мы не дадим ему сгнить в той адской дыре, Ремус. Клянусь.
Он умоляюще посмотрел на нее.
— А что насчет всего остального?
— Я поклялась беречь Гарри и делать всё, чтобы он был счастлив, — сказала она. — Ради этого я должна убедиться, что Волдеморт не возродится. Отец Гарри выжил. В прошлый раз у него никого не было. Я уже всё изменила, — она ощущала, что неизведанное будто бы хочет поглотить ее с головой, и напомнила себе, что в мире, который она покинула, не только умер Гарри, но и пропал Рон, распался Орден, прогнило Министерство, а ее родители… — Я… Я не знаю, что случится со мной, — сказала она. — Существую ли я в этом времени? Ну, другая я?
— Очень даже существуете, мисс Грейнджер.
Она распахнула глаза и посмотрела на дверь, опешив при виде Альбуса Дамблдора, который улыбался ей со знакомым блеском в глазах.