20 декабря 1981
«Кабанья голова»
Гермиона решила для себя, что Аластор Грюм был поехавшим старым ублюдком еще задолго до того, как Барти Крауч-младший похитил его и год продержал в сундуке. Возможно, подумала она, что после Первой Магической войны он даже немного поутих. Иначе и быть не могло. Потому что стоило грубому старому волшебнику прийти на собрание Ордена, как он уставился родным глазом на Гермиону и заявил, что ее нужно проверить на вшивость.
Сначала он подсунул ей сыворотку правды.
— Чтобы убедиться, — сказал он, — что она не шпионка.
Разумеется, она не была шпионкой. Зато она пришла в неописуемую ярость, самозабвенно болтая о том, как классно сидят на Сириусе джинсы и как она однажды зашла в Норе в ванную, когда там мылся Чарли, и не сразу ее покинула. Она созналась, что в двенадцать лет крала ингредиенты у преподавателя зельеварения и случайно превратила себя в кошку, а до этого подожгла ему же мантию. Когда уже Сириус начал задавать личные вопросы, Гермиона умоляюще взглянула на Элли, и та набросилась на нее, прижала ее к полу и крепко зажала ладонью рот, пока действие сыворотки не прошло.
Сириус еще час дразнил ее и каждый раз вилял перед ней задом, когда вставал за очередной пинтой пива — а вставал он ну очень часто — и из-за этого ей было еще труднее отбивать проклятья, которые насылал на нее Аластор Грюм.
— Хорошие рефлексы, — одобрительно пробормотал он, когда она увернулась от Жалящего заклинания. Увы, в итоге она грохнулась на пол, стараясь не слушать, как смеются над ее злоключениями Джеймс и Сириус.
Ремус помог ей подняться, и Джеймсу хватило ума напустить на себя виноватый вид, когда она уставилась на него. Элли умоляла Грюма прекратить, но это лишь больше его распалило. Когда он всё-таки попал по Гермионе чем-то, что сожгло кожу на ее локте, оставив после себя пустолы, она развернулась и наставила палочку на мракоборца. Он ожидал Жалящее заклинание или даже что-то из Темной магии. Вместо этого из его носа вылетела дюжина призраков, принявшихся лупасить его по лицу кожистыми крыльями.
Элли и Фрэнк смеялись. Джеймс восхищенно улыбался. Ремус не мог подобрать челюсть с пола. Эммелину вырвало.
Сириус сделал предложение руки и сердца.
Грюм же выпрямился и протянул ведьме руку.
— Я буду тебя учить, — заявил он, решительно глядя на нее родным глазом, пока волшебный крутился в оправе. Гермиона уставилась на него.
— Я не хочу быть мракоборцем.
— А кто сказал, что я сделаю из тебя мракоборца?
Убедившись, что больше никто никому не навредит, Дамблдор распаковал маленькую черную книжку и положил ее в центр стола.
— И это всё? — спросил Сириус и взял книгу в руки, хотя Ремус и Джеймс громко его отговаривали. Он пролистнул пару страниц. — Она пустая, — сказал он, перевернул ее и посмотрел на имя на обложке. — Ты уверена? Потому что я бы не стал забывать, что моя кузина может что-то против меня замышлять.
Гермиона взяла книгу и, осмотрев ее, вздохнула.
— Если лишь один способ это выяснить. У кого-нибудь есть перо? — Дамблдор протянул его ей, и Гермиона открыла книгу и написала: — «Меня зовут Гермиона.»
Чернила на миг ярко вспыхнули, а потом исчезли, будто их что-то всосало в бумагу. Вместо них появились другие слова:
— «Привет, Гермиона. Меня зовут Том Реддл. Как ты нашла мой дневник?»
— Нарцисса не обманула, — облегченно вздохнула Гермиона. — Похоже, Люциус Малфой только что заработал себе камеру экстра-класса.
— Ага, — нахмурился Сириус. — И супружеские визиты.
— Мать Мерлина, — прошептала Элли, глядя, как вновь исчезают чернила.
— А мы можем… воспользоваться этим против него? — спросил Фрэнк. — Можем спросить дневник о других крестражах?
Гермиона покачала головой.
— Дневник был самым первым. Волдеморт убил Миртл Уоррен в 1943, когда ещё учился в Хогвартсе. Часть его, находящаяся внутри дневника, — это часть человека, ещё не создавшего другие крестражи. Он не знает того, что нам нужно, но с ним всё равно опасно связываться, — сказала она.
— Миртл? — Эммелина подняла взгляд. — Это…
— Плакса Миртл, да, — кивнула Гермиона и посмотрела в глаза Дамблдору. — Вы знали, что Хагрид невиновен.
Волшебник нахмурился и кивнул.
— К несчастью, это никак нельзя было доказать.
Гермиона вновь опустила перо на бумагу и написала:
— «Я забрала этот дневник у того, кому ты его вверил.»
— «Забрала? — написал в ответ Том Реддл. — Силой? Должно быть, ты поразительно сильная ведьма, Гермиона. Расскажи что-нибудь о себе.»
— Он задействует лесть, силу, знания — что угодно, чтобы заставить меня написать в дневнике что-нибудь существенное, — она посмотрела на книгу и записала: — «Я знаю, кто ты, что это за книга и как уничтожить и ее, и тебя.»
Прошло немало времени, прежде чем на бумаге появилась новая фраза:
— «Что ж, тогда хорошо, что я припас план на случай непредвиденных обстоятельств, не так ли, дорогая Гермиона?»
— Ухх, — она поежилась. — Видеть, как он пишет мое имя… — она отдала перо и захлопнула дневник. — Больше ничего в нем не пишите. Человек, над которым он получил власть… изливал в него всю душу. И в итоге чуть не убил множество людей, включая самого себя, — сказала она, не став вдаваться в то, как она сама пала жертвой дневника.
— Какой же идиот будет писать в дневник, который тебе отвечает, и ничего не заподозрит? — пробормотал Сириус.
— Одиннадцатилетняя девочка, — ответила Гермиона, и Сириус пристыженно нахмурился. — Он завладел ей и заставлял нападать на других.
— Как? — спросил Грюм, скрестив руки и глядя на дневник.
— Так же, как убил Миртл. Он открыл Тайную Комнату.
Кто-то рассмеялся, другие ахнули; в конце концов Ремус посмотрел на Гермиону и спросил:
— Значит, она существует? И что внутри?
— Василиск.
— Да ладно! — недоверчиво сказал Сириус.
— Он настоящий, — ответила Гермиона. — Я его видела.
— Невозможно, — с подозрением заявил Грюм. — Ты должна быть мертва.
Она покачала головой.
— Я увидела его в отражении в зеркале. Я окаменела, как и несколько других учеников. Как только василиска убили, нас пробудили зельем, сделанным из зрелых мандрагор.
— И как он погиб? — с любопытством спросил Фрэнк. Гермиона нахмурилась, намеренно избегая встречаться взглядом с Джеймсом.
— Сейчас это не столь важно.
— Что ж, мы в жопе, — выпалил Сириус.
— Василиск может подождать, — сказала она. — Он не покинет Комнату, пока его не призовет наследник Слизерина. А это Волдеморт. Пока он не возродился и никто другой не стал змееустом, мы в безопасности.
— Ну, из меня змееуст никакой, — саркастично заметил Сириус.
— Как и из многих, — ответила Гермиона и наконец-то понимающе взглянула на Джеймса; тот распахнул было рот, но промолчал. — Так, василиск может подождать. Да, его яд способен уничтожить крестражи, но есть и другие способы.
— Адское пламя, — пробормотал Грюм.
— Темная магия, — мрачно заметил Джеймс.
— Не городи чушь, парень, — рявкнул Грюм. — Как, по-твоему, рождаются огневицы? Их яйца используют в приворотных и, что важнее, лечебных зельях. В Отделе тайн отведена целая комната на изучение этого заклинания. Нам нужен кто-то, кто сможет его контролировать. И не в одном экземпляре.
Все повернулись к Дамблдору, и он кивнул.
— Я бы предпочел, чтобы и другие им владели. Аластор, ты был бы хорошим кандидатом. И, может, кто-нибудь из твоих юных мракоборцев?
— Девчонка, — предложил Грюм, глядя на Гермиону. — Она всё про эти чертовы вещицы знает. Если что-то когда угодно пойдет не так, мы должны быть уверены, что кто-то сможет их уничтожить.
Джеймс пришел в ярость, Гермиона побледнела, а Дамблдор кивнул.
— Полагаю, Аластор, мисс Хауэлл будет тебе подходящей ученицей.
— Мне это не нравится, — сказал Джеймс, скрестив руки. Грюм на миг сочувственно посмотрел на него, а потом вновь напустил на себя строгий вид.
— К счастью для нас, Поттер, от тебя этого и не требуется.
Комнату заполнило неловкое молчание, как вдруг Сириус медленно поднял руку. Когда все посмотрели на него, он улыбнулся.
— Я просто предлагаю, но… Может, я бы мог научиться Адскому…
— Нет, — единодушно ответили все остальные.