11 декабря 1981
Квартира Сириуса Блэка
— Итак, — сказала Гермиона, подперев костяшками подбородок и глядя через стол на Гарри, который в точности повторял ее позу. — Я дам тебе печенье, если ты пообещаешь простить меня за тот случай, когда я рассказала Макгонагалл про «Молнию», а она ее конфисковала.
— Ладно, — сказал Гарри, потянувшись к печенью. Гермиона отвела его подальше.
— Обещаешь простить?
— Ладно! — сказал Гарри и хихикнул, заполучив печенье. Гермиона чопорно улыбнулась.
— Рада, что мы с этим разобрались. И я хочу, чтобы ты знал, что я прощаю тебя за все те разы, когда ты в спорах вставал на сторону Рона и не прислушивался ко мне, хотя должен был. А над твоей горячностью, — задумчиво добавила она, — мы еще поработаем.
— Ладно, — ответил Гарри, набив рот печеньем. Она поморщилась.
— Мне так стыдно, что я потакаю твоей любви к сахару. Тебе бы спать надо, а не печенья есть. Но тебе пришлось так несладко, — она вздохнула и протянула руку, нежно пробегаясь пальцами по черным прядям. — Ох, эти волосы. Всегда взъерошены. Прямо как у твоего отца.
— Читай, Ми?
— Хочешь, чтобы я тебе что-нибудь почитала? — она рассмеялась и встала, открыла холодильный шкаф и вынула ему бутылку молока. — Гарри Поттер хочет почитать книгу? Вот так да. Давай и дальше в таком духе. Если так дело пойдет, в этот раз ты отправишься в Хогвартс с должным уважением к образованию.
Взяв ее за руку, Гарри спрыгнул со стула и повел ее в гостиную; там он забрался на диван, а Гермиона осмотрела книжный стеллаж Сириуса.
— Посмотрим… «Моя жизнь в качестве магла», «Библия загонщика», четыре руководства по мотоциклам, шесть романов Стивена Кинга… У Сириуса нет ничего, подходящего по воз… стоп! — воскликнула она, забежала в другую комнату и порылась в сумке с бисером. — У меня кое-что есть! Где она? Где? — бормотала она, погружаясь всё глубже в сумку. — А, вот и ты!
Гермиона радостно вытащила копию «Сказок барда Бидля», которую завещал ей Дамблдор. Она села рядом с Гарри и задумчиво улыбнулась, открыв книгу и почти забыв, сколько сил она положила на расшифровку рун.
— Я перевела всего пару историй, — сказала она. — Поэтому смогу прочесть только их.
— Глоть, идем, — сказал Гарри и помахал рукой; рыжий котенок запрыгнул на диван и устроился между ними. Гермиона улыбнулась и погладила Живоглота по спине.
— Все устроились? Отлично. Начнем с «Колдуна и Прыгливого Горшка», — сказала она. — «Жил-был на свете добрый старый волшебник. Колдовал он разумно и охотно и никогда не отказывал в помощи соседям. Не желая открывать им истинный источник своего могущества, он делал вид, будто целебные снадобья, волшебные зелья и противоядия появляются сами собой из кухонного горшка, который он называл своим счастливым котелком.»
________________
12 декабря 1981
Проведя много часов в лесу позади дома Люпинов, Джеймс устало прошел через камин домой, оставив друзьям на утро сливочное пиво и зелья. Оборотень успокоился далеко не сразу, но в конце концов он всё же пришел в себя; Сохатый начал чесать рога о ближайшие деревья, а пес и волк — бегать друг за другом и играть в кустах. Когда Лунатик и Бродяга уснули, Сохатый вернулся в дом и, приняв человеческий облик, направился домой.
Вспыхнувшее пламя осветило спящую Гермиону, и Джеймс улыбнулся при виде Гарри в объятиях ведьмы, у ног которой лежал рыжий котенок, бьющий толстым хвостом по краю дивана. Джеймс присел перед Гарри, отвел волосы с его лица и улыбнулся, убирая костяшкой пальца нить слюны, тянущуюся из его рта, а потом вытер ладонь о штаны.
— М-м-м… — Гермиона моргнула и зевнула. — Какой сейчас час?
— Где-то полтретьего, — прошептал Джеймс. — Я оставался столько, сколько мог, но… Было непросто, — он вздохнул и взъерошил волосы. — Лунатик довольно долго пробыл в стае оборотней. Первые час-два пришлось приводить его в чувство. То еще испытание.
— Ты ранен? — нахмурилась она. Джеймс покачал головой.
— Я в норме. Как он себя вел?
Гермиона хмыкнула, глядя на спящего мальчика.
— На удивление смирно.
— Хочешь, заберу?
— Пока не нужно, — сказала она, качая головой. — Я могу подержать его, если тебе нужно посидеть или выпить обезболивающее зелье. Вид у тебя потрепанный.
Джеймс хмыкнул, поднялся и поморщился, когда у него хрустнули колени.
— Ты никогда не пробовала бороться с оборотнем? — спросил он, проходя на кухню, открывая шкаф и вытаскивая обезболивающее зелье.
— Однажды было дело.
— Что? — он пораженно обернулся к ней. — Правда?
Гермиона кивнула.
— Нам было четырнадцать, — сказала она, гладя Гарри по макушке. — Ремус был нашим профессором и в тот раз не принял Волчье противоядие. Было очень страшно, но нас спас, как ни странно, гиппогриф.
— И вы позволили бедной зверюге сражаться за вас? Те еще гриффиндорцы, — поддразнил он, выбрасывая обезболивающее зелье, и, взяв два сливочных пива из холодильного шкафа, вернулся в гостиную, открутил с них крышки и протянул одну бутыль ей. — Похоже, ему удобно, — сказал он, указывая на Гарри, который устроился рядом с Гермионой, положив голову ей на руку, как на подушку. — Я беспокоился из-за кошмаров.
Она понимающе кивнула.
— В мое время у него их было много. Забавно… Те месяцы, что мы провели в бегах… Были только Гарри, я и… — она замолчала и вздохнула, после чего отпила из бутылки.
— Что произошло с тем, третьим? Роном, верно? — с интересом спросил он. — Младшим сыном Уизли?
— Они с Гарри повздорили, — сказала она, проводя подушечкой пальца по горлышку бутылки. — Помнишь, я рассказывала о том, какой эффект оказывают крестражи? Что ж, по Рону он ударил сильнее всего. Было ужасно. Мы неделями голодали и постоянно были начеку. Нервы просто… выкручены до предела. Рон не выдержал. У Гарри не… Ну… Он был один, я разорвала все связи с родителями. Рону же приходилось волноваться за всю семью. Мы даже не представляли, что творится в мире. Поэтому они повздорили, наговорили друг другу гадостей, и Рон ушел.
— Он вас бросил? — Джеймс распахнул глаза. — И что ты делала?
— В основном плакала, — призналась она, вяло хихикнув. — Много плакала. Рон и я… Мы не встречались, но… а теперь этого и вовсе не случится, — сказала она, и Джеймс виновато поморщился. — В общем, после ухода Рона всё стало как-то страшнее. Они всегда были вместе. Да, порой мы ссорились, но… Когда наступала беда, они всегда были вместе. Мы были вместе. А потом Рон внезапно ушел, а я так волновалась за Гарри, что проплакала всю ночь. Мы не хотели оставаться по одиночке, поэтому Гарри забрался ко мне на кровать, обнял со спины и сказал, что я — его лучшая подруга и что он меня защитит.
Они долго молчали, глядя на спящего мальчика, пока Джеймс, наконец, не вздохнул.
— Спасибо, Гермиона. За то, что бережешь моего сына. И мне жаль, что ты так много потеряла.
— Все мы потеряли, — сказала она. — Но… Он жив, и это самое главное.
Гарри начал вновь пускать слюни, и Джеймс тихо рассмеялся, забирая сына из рук Гермионы, и едва сдержал хохот, когда та поморщилась и палочкой убрала пятно с кожи. Она собрала сумку, положила на место книгу и, наложив на содержимое Удерживающие чары, запустила внутрь Живоглота. Она с улыбкой взглянула на Джеймса, кладущего Гарри в кроватку; он долгое время держался за перила, после чего поцеловал сына в лоб и развернулся, погасив свет взмахом палочки.
— Еще раз спасибо, — сказал он.
— Пожалуйста.
Он довел ее до камина, и там Гермиона обернулась.
— Джеймс… Я знаю, это тяжело. И я представить не могу, каково тебе, — призналась она. — Но… Гарри был моим лучшим другом. Я много знала о его жизни и… ну, сейчас ты большой молодец. Ему лучше с тобой. Ты — потрясающий отец.
Джеймс неловко почесал затылок.
— Иногда так не кажется.
Она вздохнула и крепко обняла его. Поначалу он не знал, как поступить, но в итоге ответил тем же и тяжко вздохнул.
— Ты тоже мой друг, — сказала она. — Если тебе когда-нибудь что-нибудь понадобится, просто попроси.
Он благодарно улыбнулся и отпустил ее.
— Спасибо. Я… Думаю, больше всего сейчас мне нужны верные друзья.