27 марта 1982
«Люпин и Хауэлл»
Ремус и Джеймс помирали со смеху, пока Гермиона почти час пыталась втолковать Сириусу, что он не может просто взять и купить книжный магазин, а потом подарить его друзьям в качестве рождественского подарка. Люди так не поступают!
А Сириус Блэк взял и поступил.
Он возражал, что она, мол, мешает ему стать лучшей версией себя, не давая тратить всё наследство на друзей — причем обеспечивая их при этом работой, а не только деньгами — и если уж столь щедрый подарок ее не устраивает, он потратит все свои галеоны на ведьм с дурной репутацией из Лютного переулка.
— И если я что-то подхвачу, виновата в этом будешь ты, так и знай, — нагло заявил он, и Гермиона поморщилась, представив, что ей придется проводить время рядом с потенциально заразным Сириусом Блэком. Часть ее понимала, что он блефует, но другая часть отчаянно желала его не провоцировать.
Гермиона помнила, как встретила мистера Флориша перед поступлением в Хогвартс. Профессор Макгонагалл отвела ее в Косой переулок, и они на несколько часов засели в магазине, собирая учебники и общаясь с владельцем. Он немало рассказал ей о своей жизни и о своей маглорожденной жене, которая умерла пару лет назад, оставив его совсем одного — детей у них не было. Семья Блоттсов, некогда владевшая второй частью магазина, продала ее еще с десяток лет назад и переехала в Америку, оставив Флоришей единоличными владельцами.
Гермионе было очень жалко миссис Флориш, но Сириус заверил ее, что женщина жива и что теперь у семейной пары есть достаточно денег, чтобы уехать из Британии в более здоровую обстановку. Еще одно изменение. Еще одна спасенная жизнь.
Ремус и Гермиона взяли на себя управление магазином в конце января и сразу же затеяли ремонт, пытаясь отвлечь Джеймса от мыслей о том, что Лили по эту пору могло исполниться двадцать два. Это почти сработало, но единожды Мародерам и их друзьям всё же пришлось собраться на квартире у Сириуса: Молли Уизли прислала маленький торт, чтобы почтить память Лили Поттер. Джеймс позволил Гарри задуть свечи и послал семейству Уизли, которое быстро сдружилось с их компанией, длинное письмо с благодарностями.
А вот Гарри и Рон совсем не ладили. Когда Гарри принесли на одну из встреч в Нору, Рон бросил в него шматок грязи. Гарри проплакал минут двадцать, не замечая никого, кроме Гермионы и Элли, а потом, когда мальчиков решили заново познакомить и Молли попыталась добиться от Рона извинений, Гарри указал на него и сказал Сириусу:
— Укуси его, Бродяга!
Хотя старшие поколения не порадовала смена владельцев и названия книжной лавки, почти никто не возмущался тем, что теперь ей заведуют оборотень и маглорожденная. До тех пор, пока в магазине не была замечена Нарцисса Малфой, покупающая последнее издание «Практической бытовой магии». Желая обелить имя Малфоев и привлечь внимание общественности, Нарцисса взяла себе образ ведьмы, думающей только о семье и старающейся сохранить традиции. Гермиону это вымораживало — ведь она точно знала, что в поместье полным-полно домашних эльфов, которые готовят и убираются, даже не заглядывая в купленное руководство. Тем не менее, Нарцисса добилась своего; у нее даже взяли интервью для «Ведьминого досуга» для выпуска на Валентинов день, в котором она рассказывала душераздирающую историю о плохом мальчике Люциусе Малфое, который пожертвовал личной свободой, чтобы уберечь свою вторую половинку от лап Темного лорда. Это было откровенной ложью, но публика схавала и, пока Нарцисса помогала Ордену — и порой что-то покупала в «Люпин и Хауэлл» — Гермиона не собиралась открыто жаловаться на искажение правды.
— Ты готова? — спросил Ремус, заглянув в их общий кабинет. Гермиона сидела за столом, перепачкавшись до локтей чернилами и выписывая Грюму уже третье письмо за день — ему пришлось снова пересмотреть график их тренировок из-за новых протоколов мракоборцев.
Ее обучение Адскому огню началось не лучшим образом, и Дамблдор отказался самолично сжигать дневник, опасаясь, что до обнаружения следующего крестража может что-то произойти и пока что единственный способ их уничтожения окажется бесполезен. Дневник заперли где-то в Хогвартсе под защитой директора, а Гермиону — в старом доме Аластора Грюма, где она пыталась расплавить воск магическим пламенем, не выпуская неуправляемого огненного демона.
— Почти, — Гермиона вздохнула, запечатала письмо и передала его магазинной сове, Перышку — так ее назвал Гарри. — Мне нужны новые перья. Я только за сегодня сломала два, разгребая корреспонденцию и оформляя документы для магазина, — пожаловалась она. — У меня на лице чернил нет? — спросила она, накладывая Чистящие чары на руки.
— Нет. Я уже упаковал подарок для Сохатого.
Гермиона улыбнулась.
— Ты уверен, что Сириус потратил деньги на билеты на игру «Пушек», а не на метлу?
Ремус кивнул.
— Он считает, что в этом году им улыбнется удача.
Она рассмеялась.
— Ставлю, что нет.
Гоночная метла «Серебряный поток» обошлась Ремусу и Гермионе в несколько недель выручки. Но когда они вскоре после Нового года посетили Годрикову Впадину и обнаружили, что метла Джеймса безнадежно испорчена, то решили первым делом найти ему новую, чтобы подбодрить.
________________
Нора
Ремус и Гермиона прибыли в Нору, неся подарок и улыбаясь при виде украшенного дома и выводка детей, бегающих вокруг него. Праздник был необходим. Хоть Джеймс и пытался быть повеселее ради Гарри и друзей, его приступы депрессии и горя становились всё хуже и хуже. Гермиона полагала, что в этом в значительной мере виноват Сириус, допоздна засиживавшийся в «Котле» и «Кабаньей голове», чтобы утопить свои печали в алкоголе. В итоге и Джеймс присоединился к нему.
Боясь оставить Гарри круглым сиротой и страдая от болей в спине, Джеймс не стал вступать в отдел мракоборцев, хотя сильно того хотел, и теперь не понимал, куда ему податься; Лили, его прежняя путеводная звезда, погасла. Бесцельно проводя день за днём, волшебник подстроил всю жизнь под Гарри, из-за чего некоторые дни для него проходили просто кошмарно.
Гермиона улыбнулась, увидев, как Сириус и Джеймс шутливо дерутся с близнецами Уизли, а Рон и Гарри бегают вокруг них, подстрекая Фреда и Джорджа. Перси забрался на дерево и, придерживая крысу, осторожно наблюдал за дракой. Чарли сидел за уличным столом, пока Артур прикладывал бадьян к его ободранной коленке, а откуда-то из дома доносились крики Молли.
— Сумасшедший денёк? — спросила Гермиона. Артур рассмеялся.
— И он только начался, — ответил он, похлопав Чарли по плечу; мальчик тут же спрыгнул и побежал к дерущимся волшебникам, чтобы тоже поучаствовать в веселье. — Элли помогает Молли с ужином, Фрэнк скоро принесет Невилла, а твоя подруга Эммелина, полагаю, решила обосноваться в моем сарае, — сказал он, указывая вдаль. — Она сказала, что лучше поиграет с грязными магловскими штуками, чем с липкими детьми, — он громко захохотал. — Я сказал, что она может забрать один из этих феллитонов, если придумает, как его починить.
— Телефонов, — с улыбкой поправила Гермиона.
— Точно, — Артур щёлкнул пальцами. — О, подарки можете положить вон на тот стол, — указал он Ремусу.
— Гермиона, ты сегодня выглядишь просто великолепно, — раздался мальчишеский голос, и Гермиона поморщилась, а Артур и Ремус прыснули от выражения ее лица. Она обернулась, уперла руки в бока и смерила взглядом мальчика.
— Кажется, мы договаривались, что я для тебя «мисс Хауэлл», нет? — напомнила она.
— Мне кажется, что я уже достаточно взрослый, чтобы звать тебя «Гермионой». Мне почти двенадцать. Я скоро поступлю в Хогвартс. Я практически мужчина, — ухмыльнулся Билл Уизли, откидывая налетевшие на лицо рыжие пряди.
— Вот уж нет уж, — заявила Гермиона, нанося эго Билла непоправимый урон.
— Это потому что ты встречаешься с тем тупым мракоборцем? — заканючил он. Она поджала губы.
— Я не… — она осеклась и фыркнула. — Я не буду обсуждать с тобой взрослые дела. Иди и поиграй с другими детьми.
— К слову о твоём юном поклоннике, — сказала Молли, за которой летело несколько блюд, а за ними шла Элли со стопкой тарелок в руках. — Он прислал нам сову и сообщил, что чуть позже заглянет на праздник. Такой славный парень.
Гермиона покраснела.
— Мы сходили всего на два свидания, и оба прошли ужасно.
— А чего ты ожидала? — рассмеялась Элли. — Ты сказала, что обучалась на дому, а потом он узнает, что ты маглорожденная. Тебе стоит научиться врать получше, если хочешь встречаться с кем-то, кто не знает все твои секреты.
— Или не скрытничай, — предложила Молли. Гермиона улыбнулась ей.
— Каждая ведьма что-то да скрывает, — сказала она, жалея, что не может раскрыть Уизли, кто она на самом деле. На данный момент они только лишь знали об Ордене, но были слишком заняты детьми, чтобы вступить в него, и Гермиона понимала, насколько опасно доверять правду не состоящим в Ордене людям. — Вообще говоря, я почти и не была на свиданиях и не знаю, что да как. И он старше меня.
— Я согласен с Гермионой, — сказал подбежавший к ним Сириус, накинув ей руку на плечи. — Если уж она решила связаться с мужчиной постарше, им должен быть я.
Молли цокнула языком и вздохнула.
— Тебе нужна хорошая женщина, Сириус Блэк, — неодобрительно заявила она.
— Фу, ты воняешь мокрой псиной, — Гермиона поморщилась и оттолкнула его. Когда к ней приблизился Джеймс, она отпрянула. — Ты такой же потный и мерзкий?
Он рассмеялся.
— Это мой день рождения, имею право.
— Ну, а я тогда имею право обнять другого Поттера, — сказала она, пролезла у Джеймса под руками, схватила Гарри со спины и прижала к себе под его звонкое хихиканье. Джеймс рассмеялся и обернулся, с благодарностью забирая у Молли чистое полотенце, чтобы стереть пот с лица.
— Она так хорошо с ним ладит, — сказала Молли. — Некоторые молодые ведьмы в наше время даже не хотят заводить детей, — она заглянула Джеймсу через плечо и увидела Эммелину, с довольным лицом несущую в руке телефон.
— Гермиона — хорошая ведьма, — согласился Джеймс, залпом выпивая стакан тыквенного сока. — Она заслуживает кого-то получше какого-то мракоборца, у которого почти нет на нее времени. Так, ладно, я собираюсь прыгать в пруд! Кто со мной?! — крикнул он, и Билл, Чарли, Фред и Джордж радостно завизжали, убегая вместе с ним к воде. Молли вздохнула.
— Она любит его мальчика, — тихо сказала она. Элли улыбнулась.
— Да, и правда.
— Ещё слишком рано, — заметил Сириус. Ремус кивнул.
— Прошло почти шесть месяцев с тех пор, как мы потеряли Лили.