10 ноября 1981
Нора — резиденция Уизли
Гермионе не впервые в жизни пришло в голову, что с ней что-то не так. Она не знала, что испытывать, когда крошечный Живоглот напрыгнул на крысу, выпустив когти и сомкнув клыки на ее шее, и послушно принес ей, но явно не чувство справедливости. Она думала о Гарри, умирающем у нее на руках в руинах дома своей семьи. Она думала о Сириусе в Азкабане, о Ремусе, двенадцать лет живущем в одиночестве, о криках Лили — потому что теперь Гермиона знала и слышала, как она умоляла пощадить Гарри — и о Джеймсе. Джеймсе Поттере, который лежал в больнице, пытался оправиться от ран, вызванных этой крысой, скорбел по погибшей жене, волновался за сына, который чуть не стал сиротой, и оплакивал дружбу, которую предал Питер Петтигрю.
Гермиона ощутила странную тошнотворную радость, увидев, как Питер вновь принял человеческий облик, чтобы вырваться из пасти Живоглота. Фадж разразился целым списком ругательств, и Билл с Чарли аж вытаращили глаза от восхищения. Дамблдор тут же наложил на Питера проклятие полной парализации тела и виновато посмотрел на Артура, к которому прижимался плачущий Перси.
Перед тем, как покинуть Нору — Живоглот решил остаться и присмотреть за семейством Уизли, что сильно порадовало Чарли — Гермиона извинилась и пообещала передать Джеймсу обещание Артура.
— У меня есть сын возраста Гарри, — сказал он. Она улыбнулась.
— Может, они станут хорошими друзьями, — и, стараясь не плакать, она передала Перси совершенно нормальную крысу, и тот, проверив, нет ли у нее человеческих черт, прижал ее к груди.
— Я должен предупредить министра! — крикнул Фадж. — И главу… О, Бартемиус Крауч… Ну вы и тупица! Посадить в тюрьму невиновного человека… да не абы кого, а Сириуса Блэка! Боги, если бы семья не отреклась от него, Министерство бы… нас бы по камешку разнесли! — он ходил из стороны в сторону перед Норой, ожидая, когда Дамблдор магией вынесет неподвижное тело Питера.
Ремус не сказал ни слова с тех пор, как Питер показал свое истинное лицо, но Гермиона понимала, что парочку он приберег напоследок.
— Так уж вышло, — с улыбкой сказал Дамблдор, — что у меня есть портключ в Азкабан. Так, сделал на всякий случай. Если вы не против, чтобы мы сами доставили туда мистера Петтигрю, можете пойти заняться бумагами и прессой, Корнелиус. И, полагаю, не помешает ордер на арест юного мистера Крауча.
— Верно! — кивнул Фадж. — И, эм… Вы уверены, что не хотите, чтобы вас упоминали? — с любопытством спросил он. Гермиона тут же кивнула.
— Уверены, — ответила она. — Пускай мы лучше будем анонимными источниками.
Фадж трансгрессировал, а Гермиона взяла Ремуса за руку и поместила ее на портключ Дамблдора — старый дверной молоток.
________________
Тюрьма Азкабан
Когда они оказались рядом со старой тюрьмой в Северном море, Гермиона по привычке призвала Патронуса, чтобы отогнать дементоров. Дамблдор оставил Питера под присмотром Ремуса — Гермиона сочла это несколько мстительным для старого волшебника — и пошел искать мракоборцев, а Гермиона отошла, чтобы оставить старых друзей наедине.
Она знала, что Ремус снимает проклятие парализации, и довольно скоро увидела, как Питер трясется от ужаса и, рыдая, приносит тысячу извинений, которые почти дословно совпадали с теми, что Гермиона слышала в Визжащей хижине на третьем курсе.
— Прошу, Ремус… Сириус пытался меня убить… Что я мог сделать? Темный Лорд… Ты даже не представляешь… У него есть оружие, которое ты и вообразить не можешь.
Ремус, абсолютно спокойный и сдержанный, наклонился и что-то прошептал ему на ухо.
Гермиона помнила, как профессор Люпин стоял в Визжащей хижине рядом растрепанным Сириусом Блэком и умоляющим Питером Петтигрю. Ей было нетрудно вспомнить, каким собранным и спокойным выглядел Ремус, когда говорил Питеру: «Ты должен был понимать — если бы Волдеморт тебя не убил, это бы сделали мы.» Еще не зная, что он — оборотень, Гермиона поняла, что Ремус Люпин способен пугать не хуже сумасшедшего Сириуса Блэка.
Она не знала, что именно Ремус шептал Питеру, но Петтигрю обмочился и истерично разрыдался, причем до такой степени, что мракоборцам пришлось буквально отдирать его из рук Ремуса — тот вцепился в выцветающую Метку — и затащить его в тюрьму, не слушая его криков.
— Вы оба хорошо постарались, — с улыбкой сказал Дамблдор, присоединившись к Гермионе и тяжело дышащему Ремусу. — Мне нужно кое о чем позаботиться. Восстановить доброе имя Сириуса будет нелегко, но я отказываюсь сидеть и… и ждать, что еще одна жизнь рухнет из-за чьего-то бездействия, — сказал он, и Гермиона заметила, что блеск в его глазах пропал. — Нас ждет некоторая бумажная волокита, но мне сообщили, что Сириуса передадут под вашу опеку в самое ближайшее время. Мисс Грейнджер, надеюсь, вы захотите как-нибудь встретиться со мной на следующей неделе и обсудить, как спасти еще больше жизней.
— Можете на это рассчитывать, сэр, — сказала она. — Я останусь, чтобы убедиться, что Сириус в порядке.
— А что с Гарри? — спросил Ремус. Дамблдор улыбнулся.
— Колдомедик мистера Поттера в Мунго сообщил мне, что он очень скоро будет дома, если кто-либо согласится о нем позаботится.
— Мы с Сириусом согласны, — без раздумий ответил Ремус.
— Как я и думал. Я попрошу Хагрида забрать Гарри у его тети и дяди. Возможно, за мальчиком согласятся присмотреть Лонгботтомы, пока не решатся остальные вопросы, — сказал Дамблдор, и Ремус лишь согласно кивнул.
________________
Ремус и Гермиона часами сидели возле Азкабана. Когда уже солнце село и в небе ярко зажглись звезды, они прижались друг к другу у стены, чтобы согреться. Они всё ждали и ждали, и Гермиона смеялась, наблюдая, как ее выдра-Патронус кружит вокруг призрачного волка, который пытался ее поймать, но она каждый раз ускользала.
— У тебя очень хорошо получается, — отметил Ремус, глядя, как ее выдра машет хвостом перед его волком. — Тебя этому в Хогвартсе научили?
Она покачала головой.
— Меня научил Гарри, — она тепло улыбнулась. — Он лучше всего умел призывать Патронуса. И очень любил это делать. Ты его научил.
Ремус распахнул глаза.
— Я его научил?
Она кивнула.
— Может, и ещё раз научишь.
Прошел еще час, и оборотень потерял остатки терпения. Он ходил из стороны в сторону, рычал и порой призывал разные вещи, которые потом бросал в двери тюрьмы.
— Да сколько им нужно времени, чтобы освободить невиновного человека?! — крикнул он, а потом тяжко вздохнул. — Я… Прости, Гермиона. Я просто…
— Всё нормально, — ответила она. — Он — твой лучший друг. Я понимаю. У тебя есть все поводы злиться. Я бы и хуже бушевала, если бы там был мой лучший друг. Может, даже бы случайно перенеслась во времени, — сказала она, тихо посмеиваясь, что больше походило на плач. Ремус грустно улыбнулся ей.
— А другие варианты есть?
Она на миг задумалась и хмыкнула.
— Ну, однажды я несколько недель держала в банке репортёра из «Пророка», потому что она распространяла лживые слухи о Гарри, — она усмехнулась. — Она была незарегистрированным анимагом, жуком.
Ремус рассмеялся.
— У тебя какая-то особая любовь к незарегистрированным анимагам? — спросил он, изогнув бровь. Она покачала головой.
— Только к тем, которые меня бесят.
Ремус улыбнулся, но, стоило ему взглянуть на тюрьму, как его улыбка пропала.
— Мы с ним не виделись больше года, — тихо признался он. — Мы выполняли разные задания для Ордена и почти не имели шансов связаться друг с другом. Я пробовал писать ему письма, но одно перехватили, не Пожиратели, но… после этого мы прекратили писать. Было слишком опасно. К тому же, мы с Сириусом сильно поссорились в нашу последнюю встречу.
— Из-за чего? — спросила она, глядя в ночное небо, а не на оборотня, охваченного чувством вины. Она быстро нашла Сириус и постаралась думать только о хорошем, надеясь, что за пару дней в Азкабане Сириус, который человек, не превратился в того безумца, которого она встретила в четырнадцать лет.
— Из-за безопасности… Джеймса, Лили и Гарри, — грустно сказал Ремус. — Сириус не доверял Дамблдору так же сильно, как Джеймс и я… Теперь я понимаю, почему. Они говорили о Фиделиусе, но мимоходом, потому что Сириус хотел защитить дом чарами крови, как делали в его семье, однако эти заклинания были не совсем… приемлемы.
— Потому что были Темными?
Ремус поморщился.
— У Блэков-то? Скорее, серыми, — ответил он. — Сириус ни за что не стал бы применять Темную магию рядом с Гарри. Но он был в отчаянии и предлагал что угодно, лишь бы их защитить, а я… а я просто делал всё, как говорил Дамблдор, и Сириус обвинил меня в том, что я слушаюсь его, как марионетка, я тогда сказал, что он пьян, и…
Она встала, подбежала к нему и крепко обхватила руками за талию, чего он явно не ожидал, поскольку тут же напрягся.
— С ним всё будет хорошо, — заверила она и подождала, пока он расслабится. Затем она медленно отпустила его и улыбнулась. — Я… В прошлый раз он пробыл здесь двенадцать лет. Я помню, как вы после этого встретились. Тогда я была в ужасе, потому что считала, что он плохой и ты с ним заодно, но, оглядываясь назад, я думаю, что… — она взглянула на него. — Это было прекрасно. Как будто для вас не прошло и минуты. Что бы между вами ни произошло, он простил тебя.
Ремус был высушен. Физически вымотан, побит и измучен. Его обычно зеленые глаза покраснели от нехватки сна и слез, и он, похоже, был готов вновь разрыдаться.
— Он прожил тут двенадцать лет?
Она кивнула.
— Он… Да, он выжил двенадцать лет в Азкабане.
Он хотел спросить ещё что-то, но слова замерли у него в горле, когда двери наконец-то распахнулись, и наружу вывалился взъерошенный Сириус Блэк, один, без сопровождения, неся с собой лишь грязные мантии и палочку. Ремус быстро шагнул к своему другу.
— Сириус… о, боги.
Сириус упал в объятья Ремуса и, рыдая, вцепился в него.
— Лунатик, прости… Я не хотел…
— Всё хорошо. Всё кончено.
Гермиона встала, посмотрела на них, а потом отвела взгляд, глядя в темные глубины окружающего их моря. Ей хотелось, чтобы она могла вот так же воссоединиться с Гарри и Роном. Но их здесь не было — по крайней мере, таких, как она знала.
— Сохатый? — прошептал Сириус.
— Всё ещё в Мунго. Гарри с Петуньей и ее мужем, но с ним всё в порядке. Дамблдор послал Хагрида отвезти его к Фрэнку и Алисе. Он останется с ними, пока мы что-нибудь не придумаем, — сказал Ремус. — Дом разрушен, да и не думаю, что Джеймсу захочется в него вернуться.
— Они поживут со мной, — заявил Сириус. — Ты тоже. Если, конечно, Министерство у меня ещё и дом не забрало.
Ремус покачал головой.
— Они провели обыск, но дом, насколько мне известно, цел.
Сириус кивнул, а потом с трудом сглотнул.
— А, эм… Лили?
Ремус нахмурился.
— Она в Годриковой Впадине, — тихо ответил он. — Дамблдор велел провести всё как можно скорее. Все теперь знают, что именно она победила Волдеморта. Орден волновался, что если люди узнают, что ее так и не похоронили и что несколько пособников Пожирателей избежали ареста, то, эм…
— Всё нормально, — прервал его Сириус и вытер глаза тыльной стороной ладони. — Я… Я понимаю. Может, и лучше, что… что Гарри и Джеймс не видели ее, — он сморгнул непрошенные слезы и посмотрел на друга. — Я так и не побывал на могиле Рега и то в здравом уме не остался, — попытался пошутить он, но так и не смог рассмеяться. — Что с Питером?
— Пойман, — прорычал Ремус. — Благодаря Гермионе, — сказал он и указал на нее. Гермиона подняла взгляд и нервно улыбнулась Сириусу. Он улыбнулся в ответ.
— Ты получила мою записку.
Она фыркнула, подняв руку, на которой был вытатуирован маленький отпечаток лапы.
— Да, спасибо, — сказала она, медленно подошла к Сириусу, порылась в сумке и вытащила плитку шоколада. — Съешь, — сказала она, отдавая ее ему. — Я рада, что ты в порядке, Сириус.
Он улыбнулся, проглотил шоколад в два укуса, отбросил обёртку, а потом бросился вперёд, обнял Гермиону и закружился с ней на месте.
— Я твой должник, ведьмочка. По гроб жизни! — сказал он, набив полный рот шоколада. Она пискнула, когда он стиснул ее в объятьях.
— Сириус? Можешь уже меня отпустить.
Он перестал кружить ее и вместо этого уткнулся носом ей в волосы.
— Нет. Я слишком давно не касался женщины.
Она распахнула глаза и отпихнула его.
— Отпусти!
Сириус радостно рассмеялся, дыша воздухом свободы, и Ремус покачал головой.
— Не думаю, что она знакома с твоим чувством юмора, Бродяга.
Сириус улыбнулся и отвесил ей земной поклон.
— Приношу извинения, дражайшая леди, — сказал он и выпрямился. — Так, что сначала? Еда или сон?
Ремус изогнул бровь.
— Насколько ты голоден?
Сириус пожал плечами, закидывая мантию через плечо и дрожа от холода.
— После заплесневелого хлеба и гнилых яблок до странного не хочется есть, — горько сказал он.