Торка крутился у зеркала, разглядывая себя. Новое платьице с пышной юбочкой, новая блузка – его собственная! – и чудесные чёрные чулочки, в которых он был просто неотразим. Лайза ещё не видела этот чудесный комплект, а розовые бантики на чулки, старательно пришитые им, точно должны были повергнуть её в восторг.
Покрутившись у зеркала, мужчина открыл ящик стола. Там, за коробкой карандашей и стопкой бумаги лежала жестяная коробочка с презервативами. Открыв её, он по привычке взял парочку просто на всякий случай... а потом решительно отложил. Они уже года два как почти не пользовались ими, и он планировал перестать использовать их вовсе – в конце концов, теперь даже Озен признавала его достаточно взрослым, а значит...
Вместо этого Торка достал лайзин подарок – зелёную шёлковую ленту с застёжкой, которую та вышила для него. Он любил носить её на работу, как «ленточку на удачу», но только они трое знали, что это ошейник – своеобразное обещание и доказательство любви. И своим ошейником Торка страшно гордился.
Он вошёл в спальню – Лайза ещё спала, уютно свернувшись под одеялом и укрывшись им от солнечного света, бьющего в окна. Поцеловав жену в кончик носа, Торка пощекотал её за ушком.
– С добрым утром!
–У...
Лайза открыла глаза и уставилась на мужа. Растерянность в её глазах мгновенно сменилась интересом.
– Какой ты красивый... – хищно улыбаясь, протянула она.
– И весь твой... – в тон ей протянул мужчина.
Он привстал на колени, демонстрируя любимой наряд и оправляя юбочку.
– Хочу тебя... – признался он, поднимая смущённый взгляд на жену.
– И я тебя... всегда.
Вскоре Торка оказался над Лайзой. Он уложил юбку так, чтобы она закрывала их обоих и потёрся чулочками о голые ноги женщины. Та радостно зажмурилась, немедленно хватая его за ягодицы и рывком прижимая к себе.
– Лайза, прошу... – Торка со всей возможной нежностью ввёл член во влагалище любимой, – будь матерью моих детей!
– С радостью! – порозовела Лайза, прикрывая глаза.
Мужчина улыбался, любуясь любимой. У неё были удивительно нежные и сильные руки, пальцы на которых он то и дело прижимал к губам. Её золотые волосы водопадом спускались до колен, завиваясь в тугие колечки, а синие глаза казались васильками посреди золотистого поля. Яркая, бойкая и смешливая... Торка знал, что может говорить с ней обо всём на свете, ничуть не уставая, сутки напролёт. Терпеливая, бесконечно заботливая и готовая принять и понять каждого – даже психа вроде Бондрюда, – она умела утешить, успокоить и урезонить с такой искренней любовью, что не послушаться её было невозможно. Даже двадцать пять лет спустя, Торка был уверен: если бы он мог выбирать, Лайза точно была бы идеальной мамой.
Они двигались синхронно, держась за руки и глядя друг другу в глаза. Она – прекрасная, как сама Бездна, обнажённая и открытая любимому, и он – преданный ей до крайности, одетый в такую подходящую ему одежду и прячущий в сердце одну-единственную ложь, которую он мог допускать в отношении любимой... Её глаза закатывались, губы приоткрывались, и Торка мгновенно накрывал их своими, крадя поцелуй за поцелуем. В Лайзе было так жарко и влажно, что он сходил с ума от одной только мысли, что касается её безо всякой преграды – кожа к коже. Даже если это не было их первым разом без презерватива, каждый раз Торка чуть не плакал от нежности её слизистой, мягко обволакивающей плотным колечком его возбуждённую плоть.
Плотно затянутый корсет держал его спину прямой и приятно сдавливал грудь. Торке нравилось ощущение собственной невесомости, и он дарил всего себя – хрупкого, покорного, обожающего, – Лайзе, толчок за толчком. А ещё он принимал саму Лайзу такой, какой она дарила себя ему: любящей, страстной и... ещё более хрупкой, чем кто-либо другой.
– Я сберегу тебя и нашу семью, – пообещал он, гладя любимую по щеке. Та радостно зажмурилась.
– А я – тебя. И тогда всё точно будет хорошо.
– У нас будет самый чудесный ребёнок на свете!
– Обязательно!
– Девочка... хочу девочку!
– Я тоже!
Торка легко поднял жену на руки, усадив её себе на колени. Его член глубоко проник в неё, но юбка продолжала скрывать их ото всех посторонних глаз, будто пытаясь сберечь то маленькое чудо, что они вновь и вновь пытались сотворить. Лайза сидела у него на руках, прикрыв глаза, будто убаюканная его мерным покачиванием. Торка сидел, прижавшись к ней и слушая её спокойное сердцебиение. Утро первого дня зимы в Орсе и первого дня осени в Бездне было удивительно чистым и солнечным.