– Кого я вижу! – едко улыбнулась Озен. – Ах, нет, прости, не вижу. Не мог бы ты снять это ведро со своей головы, а? Если наблюёшь туда, будет чертовски неприятно вонять.
Дони, заместитель командира в отряде Лайзы, только-только поднялся наверх в гондоле. Угадать, что это он можно было только по росту – высокий тонкий юноша был облачён в какой-то балахон, делавший его в два раза шире, и белую, похожую на череп маску. Недвижимая презрительно скривилась.
– Что, фингал поставили, красивый ты наш?
– Здравствуйте... – голос Дони звучал непривычно-тихо и, кажется, дело было совсем не в маске. – А Лайза дома?
– К твоему сожалению – нет, – Озен оперлась спиной на стену Базы.
К Дони она относилась со смесью любопытства и беспокойства. Юноша был неплохим слушателем и, похоже, потихоньку учился у неё чему-то, но его заинтересованность в Лайзе доводила Недвижимую до белого каления. Поводов общаться с её ученицей у юноши было предостаточно – он входил в отряд Озен, был неплохим топографом, имел на плечах голову и являлся заместителем Лайзы. А, значит, и поводов для ревности у Белого свистка было предостаточно.
– Я рад, – внезапно ответил тот. – Мне нужно с вами поговорить.
Его тихая уверенность понравилась Озен. Она кивнула и жестом пригласила следовать за собой.
– Надеюсь, ты потратишь моё время с пользой... для меня. Что, вздумал просить руки Лайзы, а? – решив долго не терзаться догадками, спросила Лорд.
– Что?.. Нет, – Дони неловко рассмеялся. – У неё ведь уже... Нет, я не по этому поводу. А, забыл! Это вам...
Только теперь Озен заметила в его руках корзинку. Настроение Белого свистка тут же улучшилось.
– О, что же за любопытную снедь ты принёс сегодня, а? Там рыба?
– Солёная рыба, сушёное мясо с перцем, какие-то морские твари в баночке... мне сказали, что это вкусно, – Дони. – И сыр. Хороший, из коровьего молока. Пять голов.
У Озен потекли слюнки. Кажется, этот юноша не только выложил за сыр всю свою зарплату, но и отстоял очередь не по одному разу – больше одной сырной головы в руки ведь не дадут.
– Неужели ты пришёл просить моей руки, а?.. – забирая корзину и перебирая вкусности, спросила Недвижимая. – Две больших рыбьих тушки, солёные гребешки... перчёная свинина! Ты на Архипеллаг за этими сокровищами плавал, а?
– Нет, просто знаю хорошие места на верхнем рынке. И, может быть, на нижнем...
Озен была тронута. Мало кто спускался за морскими тварями в Трущобы, а, между тем, там их готовили на редкость восхитительно. Будь Дони женщиной... впрочем, комок мышц в её груди уже был под завязку занят Лайзой.
– Так что же ты хочешь, слишком-красивый-для-нашей-дыры мальчик, а?
– Я хотел узнать, как Искатели становятся Белыми свистками.
Недвижимая остановилась, беспокойно дёрнув шнурок на шее. Она много лет была единственным Белым свистком, и отмахиваться от подобных вопросов давно вошло у неё в привычку, но с тех пор, как Вакуна Руководящий стал новым Лордом, интерес к её собственной персоне несколько поутих. И вот, спустя девять лет, этому мальчику понадобились от неё ответы... Озен насмешливо улыбнулась.
– Зачем тебе? Такие, как ты, Белыми свистками никогда не становятся. Я удивлена, что ты Чёрным-то стал...
– Мне было ради кого.
– Сними уже своё ведро... – пропуская юношу в свою комнату, фыркнула Озен. – Было ради кого? И что, теперь ради этого «кого» и Белым стать хочешь, а?
Дони покорно снял маску. Озен широко улыбнулась.
– А, вот в чём дело... Неужели кто-то позавидовал твоей неземной красоте, а?
Дони был на редкость смазливым юношей. Темноволосый, с лёгкими веснушками на щеках, он умилительно краснел, смущался и заразительно смеялся, щуря сине-зелёные, океанические глаза, обрамлённые пушистыми ресницами – мечта любой девочки лет девяти. Теперь же вид у него был довольно жалкий, а на некогда бледной коже не осталось живого места – только глаза продолжали смотреть ясно и уверенно.
– Просто, не смотря на предупреждения, некоторые люди не могут смириться, что я не девушка.
– Понятно... Могу предположить, что ты или хочешь уйти в Последний спуск, или спрашиваешь для кого-то другого. Я права, а?
Юноша кивнул.
– Для другого. Я слышал, что белый свисток нельзя получить в Гильдии. Он требует жертвы. Если я верно понял, то где-то на Пятом слое есть Алтарь... но, там сейчас какие-то строительные работы. Туда, вроде, почти никого не пускают?
Озен села в кресло и, достав из корзинки кусок свинины, впилась в него зубами. Чёрный перец приятно жёг язык и нёбо, а солоноватые волокна медленно рвались, становясь невероятно мягкими и жевательными... Наконец, она подняла взгляд на Дони.
– Алтарь нужен для другого, хотя, конечно, в прошлом всё происходило именно там... Мальчик, ты понимаешь, что это большой личный секрет каждого Белого свистка, и я сейчас раскрываю не только свою тайну, но и тайну всех Белых свистков прошлого и будущего? Можешь ли обещать, что не используешь это против кого-либо из них, а?
– Не использую, – Дони решительно кивнул. – В крайнем случае, можете швырнуть меня с края Третьего слоя.
– Опрометчиво, я ведь могу... – Озен взяла рыбину и, откусив кусок с чешуёй, впилась в солоноватую плоть. Только тщательно прожевав и проглотив кусочек, она продолжила. – Белый свисток создаётся из души человека, соединённой с его стремлением поддержать кого-то. Это большое желание разделить путь того, кто тебе дорог, остаться с ним, защитить его и сберечь. Часто это делают родные и близкие...
Озен стиснула свисток так, что он слегка захрустел.
– И, конечно, нужно хотеть остаться частью Бездны. Он... по какой-то причине позволяет таким вот душам пользоваться Его дарами. Падок на внимание, что ли?.. В любом случае, чтобы создать свисток, нужно желать этого больше всего на свете. Больше, чем счастья, любви или жизни. Лишь пожелав этого в последний момент своего существования, можно создать его. Прямо вот тут, – она указала на солнечное сплетение. Юноша обеспокоенно стиснул маску.
– Там... Но... Как же потом?..
– А потом носитель белого свистка, собственно, Белый свисток, должен его забрать себе. Любым доступным способом.
Озен отстранённо улыбнулась, вспоминая холодную и ещё влажную от пота кожу. Вспомнила чужие размытые голоса на фоне и нож, сунутый кем-то ей в руку... Наивные! Они думали, что ей не хватит ненависти, злости и отчаяния! Они думали, что ей не хватит сил! Они думали о ней чёрт знает что, когда она раздирала ногтями кожу и твёрдое скользкое мясо... Даже если она не могла простить Кизу, бросить его душу в этом холодном и неуютном футляре она тоже не могла.
– Значит, в момент смерти нужно думать о ком-то больше, чем о себе? – спросил Дони, внимательно глядя на Недвижимого Владыку. – Значит... это должна быть не слишком быстрая смерть?
– Бездна любит жертвы, – Озен ухмыльнулась. – Возможно, Ему понравится, если тебя подвергнут пыткам времён Основателей, а? Медленно вырвут ногти, отрежут язык, раздробят фаланги пальцев, снимут кожу и ошпарят кипятком... Он наверняка исполнит желание того, кто сможет думать в такой ситуации не о себе.
Недвижимая уставилась на юношу, но тот не отвёл взгляда. Пустота в его глазах отражала пустоту Озен.
– Надеюсь, ты подумаешь много раз, прежде чем подведёшь мой отряд. Вас отбирала моя ученица, и несогласованное принесение себя кому-либо в жертву – предательство.
– Я хорошо это понимаю.
– Это может создать больше проблем, чем ты думаешь. Так что, кому бы ты ни хотел... пожелать счастливого пути, не угробь остальных. В Бездне живые ценятся больше, чем мёртвые.
– Ничего, Торка суп сварит, – рассмеялся Дони. Прозвучавшее имя резануло слух. Озен склонила голову на бок и откусила большой кусок сыра. Имя казалось смутно знакомым, но она не помнила никого в своём окружении с таким именем.
– Торка?.. Это из вашего отряда, а?
После появления Вакуны, Правительство Орса в серьёз озаботилось состоянием гильдии Искателей. После «золотого века» Белых свистков, работавших в команде друг с другом и десятками, а иногда и сотнями чёрных и лунных свистков, наступил кризис. Разрозненные, часто нелегальные группки Чёрных свистков или вообще лишённых свистков энтузиастов, безрезультатно штурмовали Бездну, тратя экономические и физические ресурсы государства. После прихода второго Белого свистка появилась надежда на возобновление продуктивных исследований, так что в Парламенте стремительно изобрели закон об отрядах. Этот закон неизменно радовал Озен своей размытостью. На деле он сводился к «Быть в отряде выгоднее, чем без него! Вступайте в отряды, платите налоги, и мы закроем глаза на любую хуйню, которую вы творите в Бездне», поэтому многие Искатели начали формировать крупные отряды – мелкие быстро распадались не имея возможности оплачивать налоги.
Лайза работала очень много – она брала заказы, буквально, из воздуха, зацепившись языками с кем-то в продуктовой лавке или при спуске в гондоле. Она бралась за любую работу: чертила карты, приносила артефакты, фотографировала пейзажи, собирала гербарии и препараты для зоологического музея, убивала людей, отлавливала шпионов из соседних стран, охотилась на животных, расчищала участки, приносила деликатесы для мясных и овощных лавок... Несмотря на зверский налог, она не спешила расширять свой маленький отряд из шести человек, зарегистрированный, на всякий случай, на Озен. Лайзу это избавляло от бумажной волокиты и необходимости посещать Совет гильдии, а Недвижимую – от беспокойства и вопросов о найме отряда. Она этими вопросами не занималась вовсе, так что никого из «своего» отряда, кроме Лайзы и её помощника, не знала.
– Торка – наш повар, – пояснил Дони. – Он немного младше меня, но мы вместе сдавали экзамен на Чёрных свистков. Озен попыталась откусить кусок сыра, но куснула себя за пальцы.
– Младше тебя?.. Не маленький ли зеленоглазый заика, который семь лет назад притащил с моего слоя амфору?
– Да! Он! Его так ругали... А вы?..
– В газете прочла, – отрезала Недвижимая. – И что, этот малявка – Чёрный свисток?
Юноша кивнул.
– Два года как. Мне кажется, он готов на всё, чтобы Лайза... Даже белым свистком стать бы мог.
– Что, отнесёшь сопернику рецепт «счастья» для вашего лидера, а?
Недвижимая отложила еду и подошла вплотную к Дони. Согнувшись, она заглянула ему в лицо, не без удовольствия наблюдая, как в застывших океанических глазах отражается белоснежная маска, и едко ухмыльнулась.
– Твоя жизнь довольно дурна, не так ли? Но это же не повод завершать её, а? Если Лайза станет Белым свистком, она и впрямь будет счастлива, но зачем мучиться самому? Неужели не приятнее получить всё сразу, а? Рядом с ней тебя и пальцем не тронут, будь уверен. Безопасность, любимая и её счастье – да ещё и избавление от мелкой помехи. Что ещё надо, а?
Юноша вжал голову в плечи, но взгляд не отвёл.
– Он не помеха и не соперник. Он мой брат!
Озен показала на свисток.
– А он – мой. И что же, счастьем обладают живые. Мёртвым оно без нужды. Младшие родственники, тем более не родные, существуют для того, чтобы удобнее было пускать кого-то в расход... Или, может, ты хочешь, чтобы эта мелочь был с той, кого ты и без того хочешь назвать своей, а? Ту, которую обяжешь таскать на шее твою душонку, а? Узы, крепче брачных, которые не разорвать... Ты настолько наглый, что готов связать ваши души, но не настолько смелый, чтобы пачкать ручки, а? Ты или умрёшь в муках, чтобы другой мог обнимать твою Лайзу, или позволишь другому сдохнуть, чтобы обладать ею. Знаешь, что значит быть белым свистком?
Недвижимая сняла с себя свисток и сжала в кулаке так, что посыпались крошки.
– Этот ублюдок, – произнесла она, замахиваясь, – пришёл ко мне умирать.
Свисток полетел в стену, оставив на ней маленькую вмятину. Озен подобрала его.
– Этот мерзавец смел говорить, что Бездна меня любит.
Свисток упал на пол, а через секунду жалобно хрустнул под тяжёлым сапогом. По полу побежали трещины, но когда Недвижимый Владыка подняла свисток, тот остался прежним.
– Этот гадёныш сказал, что проделал опасный путь с целью стать мне белым свистком.
Лорд прижала свисток к стене и прошлась до середины комнаты, оставляя на стене белоснежный след, похожий на след от школьного мелка.
– Этот идиот отдал свою душу мне. Так что должен был понимать, что я буду распоряжаться ею по своему усмотрению...
Подойдя к Дони, Озен лёгким движением пальцев заставила юношу открыть рот. Тот мелко задрожал и замер, почти переставая дышать. Когда Недвижимая сунула ему в рот свой свисток, слегка подтолкнув тот глубже, за зубы, он смертельно побледнел и умоляюще уставился на неё. Но жалости в абсолютно чёрных глазах не было ни капли.
– За гранью жизни боль не кончается, – Озен нажала пальцем на огрубевшую кожу на лбу Дони. – Можно прекратить боль или пока ты сам распоряжаешься своей душой, или отдав её в руки милосердному Бездне. В любом другом случае она продолжится и приумножится, как и боль тех, кого ты свяжешь по рукам своей клятвой. Ты достаточно настрадался, мальчик. Освободи себя от боли.
С этими словами Озен выдернула свисток изо рта юноши, не особо заботясь о том, чтобы поберечь его зубы. Она ожидала чего угодно: слёз, криков, молчания, полного ненависти взгляда... Но Дони тихо улыбнулся.
– Спасибо. Теперь я понял, что выбираю. И всё ещё делаю мой выбор.
Юноша поднялся с кресла и, коротко поклонившись, вышел из комнаты. Озен бережно отёрла свисток рукавом и вернула тот на шею.
– Буду рада увидеть тебя снова... так или иначе, – улыбнулась она.
***
Следующей их встрече с Дони суждено было случиться раньше, чем думала Озен. Лайза вернулась на Базу, громко топая и отряхивая ботинки куда старательнее, чем обычно.
– Я вернулась! – бодро заявила она, на ходу давая «пять» Дзянпо и вваливаясь в кухню. – Есть что выпить?
– И по какому поводу у нас попойка? – осведомилась Недвижимая, глядя на то, как ученица большими глотками уничтожает вино для готовки.
Прошло недели две с тех пор, как их маленький отряд ушёл на Четвёртый слой, а, значит, там они пробыли не больше недели – достаточно, чтобы выполнить работу, но слишком мало для обожавшей засиживаться на глубоких слоях девушки. Лайза обернулась и молча показала на какой-то белый предмет, висящий у неё на шее. Озен подошла ближе и наклонилась – без сомнений, это был белый свисток. Бесформенный небольшой комочек кристаллизованных надежд и желаний... Недвижимая усмехнулась и, взяв свисток в руки, безжалостно отколупала крупный кусок верхнего слоя.
– Мои поздравления, – улыбнулась она. – Совру, если скажу, что не ждала тебя на этой глубине, Лайза.
– Да пошёл он... идиот... Ублюдский поступок ублюдского человека. Ну его нахуй.
– Хорошо понимаю, – ухмыльнулась Озен. – Мерзавцы, абсолютные мерзавцы. Нельзя так поступать с дамами. Твой помощник, верно?
– Дони, да. Этот урод суициднулся. Из-за него налетели эти идиотские птицы, – Лайза снова приложилась к бутылке.
– Суициднулся... Что же он, со скалы прыгнул? Или наоборот, подняться решил без страховки? – полюбопытствовала Недвижимая, как бы невзначай забирая у новоявленного Белого свистка вино.
– Зарезал себя! Ебанутый!! А после этого сумасшедшей зовут меня!!!
Озен сочувственно поцеловала её в лоб.
– Неисповедимы пути человеческой глупости. Ну что, сотрём его в порошок или почтим память слишком-красивого-для-чёртовой-дыры мальчика и дадим ему подходящую форму?
– Думаешь я откажусь от своей мечты только потому, что её попытался исполнить моральный урод?! Я не настолько гордая. Нет ничего хуже бесполезной гордости, которая делает всем неприятно и заставляет отказываться от действительно желанных вещей! Я определённо не из тех людей, которые отказываются от чего-то хорошего настолько глупо. Омерзительно было бы так с собой поступить.
Девушка ловко выхватила бутылку и, быстро набив рот вином, кинулась в коридор. Озен, посмеиваясь, побежала за ней. Просто потому, что она давно никуда не бегала. Просто потому, что рядом с Лайзой она всегда ощущала себя немного более живой...