– Озен! Озен!
Солнце бликовало на камнях, окружающих Бездну. Тёплый ветерок приятно обдувал лицо, город красиво лежал внизу, как недоразложившаяся жертва куонгатари – ещё живой, но уже насквозь гнилой и пестреющий яркими язвами. Город, в котором она никому не нужна. Город, в котором каждый зовёт её «чудовищем»...
– Озен! Озен! О-о-озе-е-ен!!!
Недвижимая, как называли её те, у кого язык не поворачивался назвать её «монстром», неохотно обернулась. Рядом с ней стояла девчонка. Маленькая, ростом чуть выше голенища её сапог, одетая в приютскую одежду и каску, украшенную перьями накикабанэ – судя по всему, подобранными где-нибудь на нижних частях первого слоя. Девчонка улыбалась во все двадцать восемь молочных зубов.
– А, это ты... – Озен тяжело вздохнула. Не узнать маленького вторженца было сложно. – Мало тебе двух пинков было, а?
– А что у тебя с волосами? – поинтересовалась девчонка, поднимая свой крошечный любопытный нос вверх, чтобы рассмотреть белого свистка.
Этот вопрос задавал каждый встречный. Озен повторила набившую оскомину фразу про шрамы, звучащую так зазубренно, словно не она сама её придумала. «Вторженец» восхитился и чуть не отхватил третий пинок. Озен обиженно отвернулась.
– То, что ты каждый раз возвращаешься – символ твоей несгибаемой воли! Это же круто! Самый крутой белый свисток!
«И единственный действующий...» – фыркнула про себя Озен.
– Возьми меня в ученики? – попросила девочка.
Белый свисток сняла каску с «вторженца» и внимательно посмотрела на неё. Девочка была очень красивая. Аккуратные, будто бы даже аристократические черты лица, огромные синие глаза и нежные кудри. Она кого-то смутно напоминала...
Девчонка явно не хотела стоять спокойно. Она чуть не подпрыгивала от нетерпения, взмахивала руками и заглядывала Недвижимой в глаза. Столько жизни во взгляде, столько движения в маленьком тельце... Озен невольно улыбнулась, аккуратно проводя рукой по кудрявой прядке.
– Чья ты, а?
– Ничья. Родителей никто никогда не видел – и хрен с ними.
Девочка не выглядела расстроенной. Она продолжала смотреть на Озен, видимо, дожидаясь ответа.
– Я редко бываю в городе. Хочешь быть ученицей, придётся торчать со мной на Втором слое.
– Да с радостью! Говорят, Лес Наизнанку красивый.
– Да, красивый, и твари там тоже очень красивые. И голодные.
– И что?
Озен раздражённо цокнула языком и мягко ткнула пальцем в лоб девочки. Та не отшатнулась.
– Слушай сюда. У меня в Лесу база. Она почти новая, у меня куча работы и следить за тобой я не смогу. Сдохнешь – твоя ответственность. Поранишься – твоя ответственность. Соскучишься – сама топать наверх будешь.
– Я знаю, – пожала плечами девочка. – Это не что-то новое. Думаю, я справлюсь.
– А лет тебе сколько? – Озен потыкала ногтем в красный свисток на шее девочки.
– Семь.
– Семь? – удивилась Белый свисток. – Что-то маловата ты для свистка... А ходишь в Бездну сколько?
– Два года.
Похоже, «Бельчеро» с каждым годом зверели всё больше. Озен слышала об этом приюте много всякого и мало хорошего. Отправлять бесхозного ребёнка в Бездну – почему нет? Никто не огорчится, если она там пропадёт. Если не пропадёт – лишние артефакты наберёт. Во рту стало горько и противно.
– Понятно... Зовут тебя как?
– Лайза.
– Пошли, Лайза, проведу тебе экскурсию по «Лесу Наизнанку».
***
Девчонка отреагировала на Наблюдательный пост почти как она сама: носилась везде, заглядывала в каждый угол, забиралась на лесенки и со смехом спрыгивала с них. Озен с довольной улыбкой наблюдала за этим.
– Так, так...
Лайза вполне могла бы стать ей помощницей. Конечно, условий для детей у Озен не было, но вряд ли у неё было бы хуже, чем в треклятом «Бельчеро». Особенно, если немного подготовиться...
– Славно, – заметив, что девочка уже насмотрелась по сторонам, Озен указала ей на место за столом. – Давай тогда договоримся... Эй, ты и на стул залезть не можешь?
– Простите!
Стулья у Озен были довольно высокие, как и столы. Посадив Лайзу за стол, белый свисток уселась напротив.
– Всё-таки, без подготовки никак... Хорошо, будешь учиться у меня. Если чему-то научишься, будет здорово. Мне нужно многое обдумать, так что ступай пока что в приют, завтра заберу тебя.
– Как скажете... – сжимаясь, произнесла Лайза и счастливо улыбнулась. Озен не знала, как это понимать, поэтому пожала плечами.
– Заодно проверим, как ты переносишь подъём.
– Да, госпожа!
К удивлению Недвижимой, подъём Лайза перенесла лучше, чем она в своё время. Девочку вырвало всего дважды, при этом выглядела она вполне счастливой, продолжая улыбаться.
– Что же тебе, совсем не трудно, а? – удивилась Озен.
– Да, госпожа. Со мной всё в порядке.
Голос у девочки дрожал, но Белый свисток не была уверена, что хочет вникать в причины. Наверняка у детдомовцев есть много поводов плакать. И всё же, где-то в глубине души ей стало беспокойно.
– Вернусь так скоро, как только смогу, – пообещала она, подталкивая девочку к выходу из гондолы.
– Буду ждать сколько угодно! – заявила Лайза и направилась в сторону приюта.
Озен какое-то время наблюдала за ней, а потом переключила рычаг на спуск.
– Странная она всё-таки, а? – спросила она, дёргая шнурок свистка. – И совершенно неисправимая.
***
На следующий день Озен заявилась в приют с самого утра. Растолкав сонных работников, она потребовала директора.
– Госпожа Недвижимая... – Бельчеро, похоже, была из тех, кто не видел в Белых свистках героев. Обычно Озен нравились такие люди, но Бельчеро раздражала её всем – голосом, манерой держаться и отношением к воспитанникам. – С какой целью вы интересуетесь Лайзой?
– Собираюсь взять её в ученицы.
– То есть, вы будете приходить в приют по обговоренным дням?..
– То есть, она будет жить на Втором слое и учиться у меня.
Бельчеро поджала губы.
– Это невозможно. У нас есть отчётность... Лайза обязана числиться воспитанницей нашего приюта.
– И кто же её обязал?
– Господин Биду числится её спонсором.
Озен не знала никакого Биду. Это уязвляло – когда-то она могла без запинки назвать всех более-менее значимых горожан Орса, а теперь, прожив столько лет в своём лесном домике, она будто и впрямь стала чудовищем, изредка забредающим в город.
– Полагаю, это важно... В таком случае, пусть продолжит числиться, я просто заберу её и всё.
– Но!.. – Бельчеро округлила глаза от такой наглости. – Но Лайза обязана работать на приют!
– По какой причине?
– Это заработок, который идёт не только на её спонсирование, но и на деньги, выделяемые приютом своим выпускникам. Они же не могут взяться из воздуха!
Озен понимающе кивнула.
– Не могут. Но отчего господин Биду не заплатит за неё, раз он её спонсор? Почему вы кормите её за её деньги, если у неё есть спонсирующий её человек? Может, мне заплатить за неё, раз вам это так важно?
– Понимаете, господин Биду является спонсором для нескольких детей в нашем приюте. Он платит за возможность проводить исследования и наблюдать за ростом детей. Но эти деньги – деньги, которые он платит приюту, а не выдаёт детям, чтобы те могли оплатить пищу и кров. Что касается вас... Боюсь, дело даже не в деньгах, а в том, что господину Биду необходимо изучать, в том числе, Лайзу.
Озен посмотрела на Бельчеро, как на сумасшедшую.
– То есть, она подопытная...
– Да. Возьмите себе в ученики другого ребёнка, пожалуйста.
– Нет, я уже выбрала эту занозу. А она всё время подопытная или по обговоренным дням?
– Остроумно... По обговоренным дням.
– В таком случае, буду возвращать по мере надобности. До востребования, так сказать. Желательно, лично от господина Биду.
Бельчеро явно не нашлась, что возразить, но её неприязненный взгляд Озен хорошо запомнила.
– А сейчас я забираю Лайзу. Можете её позвать?
– Вы...
– Да-да? – Озен поднялась со стула, выпрямляясь во весь свой рост и склонилась к директрисе. – У вас ко мне вопросы, лунный свисток Бельчеро?
– Нет, – хмуро ответила та. – Лайзу сейчас приведут, ждите.
– Спасибо, – ухмыльнулась Озен. – До скорой встречи.
– Разумеется.
***
Лайза солнечно улыбалась, но синяки под глазами и какое-то пустое выражение в глазах, выдавали её. Озен ласково потянула девочку за щёку.
– Ну, чего такая хмурая, а?
– Простите! – Лайза улыбнулась шире и радостно зажмурилась. – Просто рано встала.
– «Просто рано встала», – передразнила Озен. – Идём, мне тут не очень-то нравится.
– Да, госпожа.
Уже в гондоле Недвижимая решила объясниться:
– Ты там кому-то очень сильно сдалась и совсем-совсем забрать я тебя не смогу. А хотелось бы.
Лайза вздрогнула, но улыбнулась снова.
– Всё хорошо, – тихо ответила она. – Спасибо, госпожа. Я буду заботиться о доме и твоём здоровье.
Озен расхохоталась.
– О моём здоровье? Тебе о своём бы позаботиться.
– Я буду счастлива готовить и всё такое... – девчонка опустила голову. – Правда...
– Посмотрим. Ты же мне в ученицы напрашивалась, а я вообще не повар.
– Так я умею. Раз ты уделяешь мне своё время, я должна чем-то за это платить.
Белый свисток вспомнила слова директрисы и нахмурилась.
– Достаточно, а? У меня всё бесплатное. И вообще, первый год я тебя... кхм... Ворую тебя, короче. Пока это до проблем дойдёт, смогу выкроить немного времени тебе. И только попробуй начать мне «платить» – по жопе получишь.
– Не страшно... – пробормотала девочка себе под нос. – Это совсем не страшно...
Уже дома Озен отвела Лайзу в свою комнату и отвела в отгороженный шторой уголок.
– Я тут убрала вчера... Это как бы под библиотеку, но у меня типа лишняя кровать была... Нормальная, вроде. Бельё новое, чистое. Другого пока нет, так что не пачкай, пока не найду замену.
– Не переживайте, я не пачкаю. Уже года три... – смутилась девочка.
– А я – до сих пор иногда, – тяжело вздохнула белый свисток. – Молодец. Есть можно что угодно, если оно съедобно. Книжки – читай, сколько влезет. Не перепутай, – усмехнулась она.
– Да, госпожа!
Понаблюдав, как Лайза устраивается в своей новой комнате, Озен показала девочке, как заправляют пододеяльник и помогла с наволочками.
– А я буду спать вон там, – она махнула в сторону противоположного конца комнаты, где находился такой же зашторенный уголок. – Сплю я как убитая, так что ты ничем не помешаешь. Шуми, если надо. Если что-то случится – либо меня расталкивай, либо к Дзянпо беги. Он о тебе позаботится, не волнуйся. Поняла?
– Да, госпожа! – куда искреннее улыбнулась девочка.
– Ну и умница, – Озен погладила Лайзу по волосам. – У-у, какая же ты милая, а!
Лайза радостно подставлялась под руку, позволяя себя погладить. Озен отчего-то вспомнился Сизо... Она грустно улыбнулась.
– Всё в порядке, у меня тут, конечно, порядки строгие, но жить можно.
– Совсем не строгие, – прижалась к её ноге Лайза.
Озен, не зная, как реагировать, щёлкнула ту по лбу. Совсем легонько, но на лбу осталась глубокая ссадина, из которой немедленно потекла кровь.
– А-ах! Думала, выйдет аккуратнее... Болит?
– Нет, – ещё крепче прижимаясь к её ноге, заявила Лайза, широко улыбаясь. – Совсем не болит!
Озен помялась, потом слизнула кровь со лба девочки и, стянув перчатку, отёрла ей лоб тыльной стороной ладони.
– Надеюсь, будет лучше...
– Всё в порядке.
«Вот поэтому ты и чудовище», – подумала про себя Озен, глядя на ссадину.
– Ты очень добрая, – прошептала Лайза. Она всё ещё тёрлась щекой о её ногу. У Озен защипало в носу, и она отвела взгляд.
– Не добрая. Меня у вас в городе все чудовищем зовут. Не слышала никогда?
– Слышала, что наши девочки за тебя замуж хотят.
Озен развернулась и, забыв, что Лайза всё ещё болтается у неё на ноге, молча вышла из комнаты.