28 сентября, суббота
— И ты можешь изменить так любой знак? Что, если не ******* ***** * ****, а ******** ** *****, — говорит он, и его слова звучат как шипение. Кто-то стер их, вырезал из моей памяти.
Но там, в воспоминании, десятилетняя я, прекрасно понимаю, о чем он. Болтаю ногами, сидя на скамейке на заднем дворе ЦИОРМа, пока он сидит рядом с искаженным лицом и смотрит на меня пустыми глазницами.
— Не знаю, — говорю я. — Мама сказала, что такое происходит только при серьезной необходимости. — Я замолкаю и поднимаюсь, встаю напротив него и обхватываю его руку своими. — Но вы не говорите ей, что я рассказала… И про знак тоже.
— Конечно, я ничего не буду ей рассказывать, Элисон. — Его рот не движется, но тонкая ткань вуали подергивается в так словам. Он сжимает мою руку крепче. — Мы ведь друзья, а друзья не рассказывают секреты друг друга. Так что, ты тоже не говори, что я спрашивал.
И я усиленно киваю, чувствуя, как внутри разливается тепло.
Если бы кто-то спросил, какое мое самое яркое воспоминания из детства, — я бы выбрала это. И не важно, что лицо того человека искажено в моей памяти, отчего после пробуждения мне слегка не по себе. Я бы все отдала, чтобы узнать его личность, понять, кого десятилетняя я считала своим другом, и кто называл другом меня. Если б не это воспоминание, я бы думала, что и вовсе провела все свое детство в полном одиночестве, окруженная пыльными книгами с ссохшимися корешками, грозившими развалиться от любого неудачного прикосновения; и непонятными, жуткими взрослыми, говорившими о чем-то, чего я не понимала. Знала все эти слова, но стоило им оказаться в определенной последовательности, как смысл сразу терялся и ускользал от меня. А тот человек всегда говорил понятно. И говорил он со мной, а не с другими. Воспринимал меня как равную, а не как жалкий зародыш человека, еще не доросший, чтобы участвовать в разговорах и иметь собственное мнение.
На пробежку я не пошла. Сидела в теплом свете настольной лампы, выводя линию за линией, пытаясь уловить образ, который то и дело ускользал. Может, рот и не в ту сторону вывернут? И складки ткани лежали иначе? А нос точно сломан именно так? Я закрывала глаза, пытаясь вновь возродить в памяти его лицо, но чем больше времени проходило, тем труднее мне было вспомнить.
В итоге, я и вовсе забыла, как он выглядел, но все же сунула блокнот едва разлепившей глаза Шер. Она долго смотрела, тянула пальцами веки, щурилась и усиленно моргала.
— Ну такое, — сказала она.
— Что «ну такое»?
— Не знаю, чувак какой-то вроде.
— Похож на кого-то?
— Да нет, не осо-о-обо. — протянула Шер, зевая. — А на кого должно быть похоже?
— На человека вообще похоже? Честно.
Шер бросила на меня короткий непонимающий взгляд и потянулась.
— Ну-у… обычно у тебя лучше получается. Только не обижайся. Ты в город поедешь?
— Поеду, — буркнула я и убрала блокнот в сумку.
— Эли-и-ис, ты же сама попросила честно, чего надулась?
— Да не дулась я!
Просто обидно, что не могла сама увидеть, кого пыталась нарисовать.
Во время завтрака мне позвонила некая Адрия Беркли и попросила прийти в участок к четырем часам дня. Я глянула на Джейдена, но он ничего не сказал, наблюдал за Маркусом с Шер, изучавшими программу фестиваля и строившими планы, куда пойдут в первую очередь.
Вчера я потратила несколько часов, чтобы переслушать запись разговора с Джейденом, законспектировать его для мистера Барри, а потом переписать повторно и вырезать все, что касается искаженных лиц. Не знаю, почему, но я не хотела, чтобы мистер Барри знал об этом.
И я была уверена, что знак на ребрах будет жечь, потому что я нарушаю условия, но жжения не было. Возможно, потому что в договоре не говорилось, что я должна сообщать какую-то информацию о себе. А эти искаженные лица касаются только меня, значит я не лгу, а просто умалчиваю. О себе. Все честно.
— Тоби в городе остался что ли? — спросил Джейден, громко хлебнув чай.
— Да, у него дела какие-то, — сказала Маркус, не отвлекаясь от телефона.
Джейден скривился и пробурчал:
— Даже не предупредил.
— А вы что-то планировали? Поехали с нами, — предложила Шер. — Там должно быть весело. И Тоби тоже обещал прийти.
— Ага, — сказал Джейден. Но с нами, конечно же, не поехал.
Суматоха фестиваля обрушилась на меня, стоило выйти из автобуса. Люди мельтешили перед глазами, сновали с пакетами и контейнерами для еды, протискивались между толпившимися у остановки, торопились к площади, таща за руку визжащих детей. Их голоса смешивались в нечленораздельный гомон, от которого внутри нарастала паника.
И это еще даже не началась основная программа!
Шер сразу потянула нас с Маркусом в самую гущу, к рядам палаток, громоздившимся едва ли не друг на друге. Здесь все пропахло едой. Жареная рыба, сладкий попкорн, картошка во фритюре, растянувшаяся колечками на тонких шпажках, всевозможные пряности. Запахи наслаивались один на другой, окутывали, впитываясь в одежду, и щекотали нос. Шер прихватила несколько цветных десертов в бумажных контейнерах и сунула нам с Маркусом, чтобы набрать еще пакетиков с мармеладом и зефиром. Глаза у нее блестели даже ярче, чем после первой прогулки с Маркусом. Ведь эмоции от влюбленности всегда хоть и постепенно, но угасают, а вот любовь Шер к сладкому вечна…
Тоби встретил нас в сквере, когда мы наконец вырвались с площади, едва не потеряв Шер у очередной палатки. В светлом плаще и бежевом клетчатом шарфе он выглядел куда менее строго, чем в форменном пиджаке. Стоял у одной из скамеек со стаканчиком кофе и милым биглем, которому тут же досталось все наше с Шер внимание. Бигль, к слову, был в восторге. Кружился на месте, не зная к кому повернуться, вилял хвостом и радостно скулил, пока мы гладили его густую жесткую шерсть и теребили длинные уши.
— Арчибальд, — представил пса Тоби.
Мы с Шер переглянулись, и вновь уставились на непоседливого бигля, вертевшегося с неиссякаемым оптимизмом и энергией. Серьезно? Ну какой Арчибальд?
— Арчи, — согласился Тоби. — Мама предполагала, что он окажется куда степеннее, когда выбирала имя.
Арчи тем временем свалился на спину, свесил набок язык и подергивал лапками, требуя почесать его пузико. Ну как тут откажешь?
Мы с Шер расположились на траве, пока Маркус и Тоби по ее поручению отправились за кофе. Арчи предпочел остаться с нами, носился вокруг, пытался влезть носом в контейнеры и попробовать.
От кого-то я слышала, что собаки похожи на своих хозяев и… думаю, хозяином Арчи был явно не Тоби.
— Вот тебе миссия на сегодня, — сказала Шер, слизнув с пластиковой ложки остатки шоколадного пудинга. — Разговорить Тоби и все у него выпытать. Я бы, и сама могла, но, думаю, если спросишь лично — будет лучше. Только начни как-нибудь издалека, а не сразу в лоб, спроси про…
— Да знаю я.
— М-м, попробуй вот этот, — сказала Шер и сунула мне в рот ложку клубничного пудинга.
— Не, фоколадный был фкуснее.
— Ой, ничего ты не понимаешь…
Маркус тем временем подсел к ней с двумя стаканчиками кофе. Шер зачерпнула ложку шоколадного пудинга и повернулась к нему.
— На, попробуй-ка.
А Тоби расположился справа от меня и протянул стаканчик.
— Ромашковый.
— Спасибо.
Я не просила, но ладно.
— Шоколадный вкуснее, — сказал Маркус, попробовав и второй вид пудинга.
Шер простонала что-то неразборчивое и сверкнула глазами сначала на меня, потом на Маркуса, и перевела взгляд на Тоби. Придвинула к нему оба стаканчика.
— Пробуй!
— Он не ест сладкое, — шепнул Маркус.
— Прости, — добавил Тоби с улыбкой.
— Да как с вами общаться?!
Арчи оказался возле стаканчиков и принялся их обнюхивать, едва не лизнул клубничный, но Шер тут же перехватила пса и притянула к себе.
— Ты ж моя прелесть, — прошептала она, обнимая искрящегося радостью Арчи. — Хоть кто-то меня понимает.
Из всех сладостей самым вкусным оказался зефир. Хрустящий снаружи и мягкий внутри, — прямо как я люблю. А вот Шер не оценила, так что оставила мне целый пакетик, когда они с Маркусом решили вернуться на площадь, чтобы посмотреть начинавшееся шоу. Перед уходом, она глянула на меня этим своим подбадривающим взглядом, означавшим: «Я все устроила, давай, действуй».
Но действовать совершенно не хотелось. Потому что сейчас, оставшись наедине с Тоби, мне казалось, что куда проще еще раз поговорить с Джейденом. У него хотя бы все на лице написано: вот Джейден злится, вот Джейден опять недоволен, вот Джейден считает, что я несу какой-то бред, вот — надо же! — Джейден грустит. А по Тоби вообще ничего не поймешь. Вот сидит и смотрит на пустой стаканчик на траве и то ли разочарован, потому что кофе кончился; то ли радуется, что тот был вкусным; то ли собирается написать негативный отзыв на сайте кафешки; то ли пытается испепелить его взглядом.
И только я собралась с силами, чтобы заговорить, Тоби откинулся на спину и потер глаза, устало вздохнув. Растянулся на траве, прикрывая рукой глаза от падавших сквозь листву солнечных лучей.
— Можешь присмотреть за Арчи, если я усну?
Арчи, услышав свое имя, тут же оказался около Тоби и принялся лизать его руку.
— Э-э… ладно, — сказала я, глянув на телефон. — Но мне к четырем нужно быть в другом месте.
— Без проблем. Разбуди, когда нужно будет идти.
— Ладно, — повторила я, глядя как Арчи нюхает его волосы. — Не выспался?
— Вроде вообще не спал… Или отключался на пару часов.
— А… зачем тогда пришел?
— Нужно было погулять с Арчи. Мои уехали в Лессар на конференцию рано утром, а он плохо переносит дорогу. Но и одному ему тяжело, поэтому и пришлось остаться дома.
— Ну мог погулять с ним возле дома, сюда-то зачем тащиться?
Тоби поднял руку от лица и глянул на меня.
— Я и так возле дома.
Ах, да. Как же я могла забыть, с кем говорю… Я перевела взгляд на ряд белых домов через дорогу от сквера. Трехэтажные, но судя по окнам, с высоченными потолками. Перед каждым входом — крыльцо, украшенное парой длинных белых колонн. Красиво. Да и отсюда рукой подать и до площади, и до главной улицы, и до основных торговых центров. Л’Эшаль тоже неподалеку. В общем, самое сердце Реанье.
— А почему не спал?
— Разбирался с… делами, — вяло проговорил Тоби, вновь прикрыв глаза рукой.
— Может, тогда просто пойти домой?
— Мне и здесь хорошо.
И я замолкла.
Почитала немного комикс, повторила зелья для промежуточного зачета, поела зефир. Кое-как успела отобрать у Арчи стаканчик, который он умудрился открыть и почти слизнул остатки кофе. Так что я решила немного погулять с ним.
Мы прошли в сторону площади, где уже начиналось иллюзионное шоу. Арчи тянул поводок и рвался в толпу, к сияющим огням и громкой музыке. Мы прошли дальше, обогнули ряды палаток и вышли к сцене, где столпилось больше всего людей. Красочные взрывы, яркие всплески, за которыми я не успевала следить. Люди аплодировали, восхищались и присвистывали. И когда на сцене возникла золотая птица, разрослась до небывалых размеров и устремилась вперед, накрывая зрителей своими крыльями и взмыла в воздух, по толпе разнеслись восторженные вскрики.
А у меня внутри сжимался тугой удушающий узел из боли и разочарования. Ведь я могла бы так же. Возможно, могла бы. Вызывать у людей улыбки, видеть их удивление, слышать восхищенные вздохи, или даже восторженные выдохи, и осознавать, что эти эмоции подарила им я.
Но не могу.
Я потянула Арчи обратно к скверу, а он сопротивлялся и не хотел идти, все лаял на иллюзорную птицу, еще парящую над нашими головами.
— Арчи, идем же, — звала я, силясь не закричать на него от нараставших во мне эмоций. Он уж точно не виноват в этом. — Нам нужно вернуться к Тоби.
Услышав имя хозяина, Арчи глянул на меня, еще пару раз гавкнул на птицу и устремился обратно к скверу. Тянул поводок, подгоняя меня, будто только сейчас вспомнил, что оставил Тоби без присмотра и теперь нужно срочно его проведать.
И чем дальше от сцены мы уходили, тем легче мне становилось. Не могу я радоваться чужому счастью, не могу спокойно смотреть на магию, которая могла бы быть у меня…
Тоби будто и не двигался, с тех пор как мы ушли. Лежал все так же на спине, прикрыв глаза рукой. Арчи тут же устремился к нему, и принялся нюхать его волосы. На секунду мне даже стало интересно, чем таким они пахнут. Всего на секунду, когда я посмотрела на расслабленное лицо Тоби, которое теперь выглядело совершенно простым и понятным. И я подумала, что если сейчас он ответит, то я спрошу у него все, что хотела.
— Спишь? — шепнула я, привязав поводок Арчи к соседнему дереву и сев на прежнее место.
— Нет, — сразу ответил Тоби.
Жаль.
— Я хотела спросить… По поводу того, что случилось в прошлую субботу.
И я замолкла, не зная, что сказать дальше. Как спросить и при этом не подтолкнуть его мысли в ненужную сторону. Вдруг он все-таки ничего не понял, а сейчас я спрошу, и он догадается.
— Спрашивай.
— Ты же все понял, да?
Тоби приподнял руку, посмотрел на меня и куда-то за мою спину, а потом опустил ее обратно.
— Понял.
— И… что ты понял?
— Понял, что твоей подруге нужна была помощь и ты помогла ей.
— И… это все, что ты понял?
Он вздохнул, запустил руку в волосы, зачесывая назад растрепанные Арчи пряди. Часы на его запястье блеснули на солнце.
— Я не собираюсь никому рассказывать, если ты об этом.
И это хорошо. Это очень хорошо. Но…
— Ты не ответил.
— Я ведь уже сказал, что… стараюсь не лезть в чужие дела, — Тоби открыл глаза, сел скрестив ноги и почесал Арчи за ухом, отчего тот повалился на бок, подставляя пузо. — По поводу случившегося: да, я понял, кто твоя подруга, и у меня есть предположения, как она оказалась на улице в таком состоянии. И нет, я не собираюсь ничего с этим делать. — Тоби перевел взгляд на меня. — Я ответил на твои вопросы?
— Да, — приободрилась я.
— Тогда можешь ответить на два моих?
— Не обещаю, — сразу предупредила я.
— Что ты имела в виду, когда спросила, что я подсыпал в чай?
Вот сирх!
— Я… м-м… В общем, у меня была одна проблема, которая неожиданно решалась после твоего чая, и… я почему-то связала эти события, но … Неважно. В общем, ничего особенного. Все в порядке.
Тоби размышлял какое-то время, глядя на меня, будто решая, верит этому или нет, но все же кивнул.
— И второе, — сказал он. — У тебя точно все в порядке с мистером Барри?
От этого вопроса кольнуло ребра. Нет, не кольнуло. По ребрам расходилась пульсация, напоминавшая жжение — это знак напоминал мне, что я должна молчать.
— Да! — поспешно сказала я. Мягкое жжение постепенно нарастало, начиная приносить дискомфорт. — Все в полном порядке. И… если ты еще раз спросишь про мистера Барри я перестану с тобой общаться. Серьезно!
Тоби в этот раз молчал еще дольше, чем в предыдущий, но в итоге кивнул. И жжение утихло.
— Хорошо, но… если что, знай, что я могу помочь решить любые твои проблемы, — сказал Тоби. И добавил: — По дружбе.
Ох, мистер Хоффман, если б вы знали, какие у меня проблемы, вы бы точно так не говорили…
— А Маркусу по дружбе рекомендацию в Л’Эшаль не дал, — как бы невзначай обронила я.
— Это для его же блага. Я знаю Маркуса и знаю, какая учеба в Л’Эшаль, так что…
— То есть, за него решил, как ему будет лучше?
— Получается, что так, — сказал Тоби без тени сожаления. — Но он и сам последнее время хотел в Абендорм. И, кажется, вполне счастлив. Так что… В крайнем случае, поучимся год здесь, потом поступим в Л’Эшаль, какая разница.
Ох, да, я ведь уже и забыла, с кем разговариваю. С мистером Для-меня-все-двери-открыты. Угораздило же его столкнуться с мисс Для-меня-все-двери-закрыты. Хотя… Может, мне просто использовать это в свою пользу? Как там у Шер было в комиксе? Принцесса магов влюбилась в ниима, и они смогли помирить враждующие стороны? Сейчас сыграем с Тоби в любовь по лучшим традициям любовных романов, а потом признаюсь ему, что я ниим и он убедит отца обернуть ЦИОРМ не местом помощи (читай — убийства) ниимов, а самым настоящим центром занятости ниимов. И начнет толкать в массы, что ниимы такие же люди, и все наконец откроют глаза и перестанут угнетать их… то есть, нас.
Хорошая сказка. Шер бы понравилась.
— Мне нужно идти, — опомнилась я, глянув на время.
— Тебя проводить? — спросил Тоби и поднялся, чтобы отцепить поводок от дерева.
— Нет.
— Во сколько закончишь?
— И встречать тоже не нужно.
— Я к тому, что мы могли бы встретиться на фестивале. Или на остановке, и доехать вместе.
— А… а как же Арчи?
— Дина освободится к пяти, так что я могу отвести Арчи к ней.
— Дина? Сестра?
— Нет, мамина помощница.
— А, ну… Тогда я напишу, как закончу.
Тоби склонил голову набок, заинтересованно глядя на меня.
— Куда напишешь?
— Тебе. На… а.
Я достала телефон и протянула ему. Он постучал пальцами по экрану и вернул мне телефон с новым контактом, подписанным: «мистер Хоффман».
— Мне теперь так тебя называть? — спросила я, вскинув брови.
Тоби пожал плечами.
— Ты сама меня так называла.
— О, и тебе понравилось? Значит, больше не буду, — усмехнулась я. — Так что, до встречи, Тоби!
— До встречи, Элис, — сказал он с улыбкой.
И в этот момент по его лицу все было предельно понятно.
Участок блюстителей, в который попросила прийти Адрия Беркли, располагался недалеко от больницы святого Традстоуна. Стандартная высотка с большими окнами будто целиком была сделана из стекла и напоминала скорее офисное здание. Встретившая меня на входе приятная девушка оказалась вовсе не мисс Беркли, но попросила следовать за ней мимо пустых кабинетов с распахнутыми дверьми.
— Фестиваль. Укороченный день, — пояснила девушка и нажала на кнопку лифта, подписанную «-2».
Когда двери открылись, передо мной оказался длинный белый коридор, с жужжащими лампами. Одна из них моргнула, и мне сразу стало не по себе. Девушка проводила меня до железной двери и, открыв ее, жестом пригласила войти.
От запаха крови и формалина меня затошнило. В просторной холодной комнате было лишь три стола из гладкой идеально отшлифованной стали, большие круглые лампы над ними, тележка и… целая стена металлических ящиков.
Девушка мило улыбнулась мне и ушла.
Отлично. Спасибо!
Не знаю, что меня пугало больше: то, что сейчас мне придется общаться с одной из блюстителей, или то, что в этих металлических камерах скорее всего находятся восемь тел, в которых я увижу лица из своих кошмаров.
— Элисон Уэйланд? — раздался голос позади, и я дрогнула. Быстро развернулась и пару раз удивленно моргнула.
Я сразу обратила внимание на ожог — красное пятно на всей левой части лица, чудом не задевшее глаз, но изуродовавшее ухо, висок, лоб и шею. На левой руке, — сжимавшей папку с бумагами, — тоже следы от ожогов.
Когда мы говорили по телефону, я думала, она старше. На вид ей слегка за тридцать. Стандартная темно-синяя форма блюстителей, темные глаза, грубоватые черты лица. И обритая почти налысо голова.
— Нам нужно заключить договор о неразглашении.
Вот сирх…