Маршал Верхнего мира обосновался неподалеку от Нанно, но на безопасном расстоянии от военных действий. Лететь туда пришлось на фирелорах, но Сиксеру постарался не погружаться в воспоминания и вообще не заметил дороги. Здесь стояло несколько шатров, непривычно ярких и гладких с виду; под ногами валялось поломанное негодное оружие, остались краснеть пятна крови, но сами трупы, похоже, оттащили, чтобы не мозолить глаза королевам. Воздух здесь оказался на удивление свежий, чистый, по сравнению со зловонием Нанно, но и сюда долетали отголоски агонии столицы — по крайней мере, Сиксеру казалось, что он слышит редкие стоны, поскрипывание единственного моста и оклики выживших. Сколько тоннелей надо оставить за собой, чтобы и битва осталась позади?
Из самого крупного, золотом шитого шатра вышел мужчина в узорчатом сложном костюме и направился к королевам, нарочно, видимо, явившись без охраны — хотя и Реглетта с Резези имели при себе только Сиксеру и его пустой колчан. Вообще с первого взгляда на этого Верхнего становилось ясно, что к войне он был так же близок, как Нанно к голубому небу; как будто бы чуть большего успеха он смог бы добиться, если бы решил стать мужчиной для удовольствий. Чего только стоили его изящные кисти рук с аккуратно подпиленными ноготочками и уложенные локон к локону волнистые волосы! Загляденье!
При виде правительниц он встал, отвесил каждой из них по поклону и уставился на Сиксеру, державшегося позади женщин. Глаза у маршала были глубокие, медово-карие, внимательные, и смотрел он ими прямо-таки в душу, а приятный бархатный голос пробирал до мурашек — вот только ни слова из его речей Сиксеру не понимал.
— Кхм, — кашлянула Реглетта, — vot koroleva Резези.
Она указала на Резези, поправлявшую наскоро насаженную на волосы кристаллическую корону; маршал окинул крошечную девичью фигурку пренебрежительным взглядом и продолжил говорить с Сиксеру. Тот развел руками:
— Я не понимаю, что он мне талдычит.
— Он принял тебя за королеву, — пояснила Резези на удивление равнодушно. — Считает тебя моим мужчиной, потому и говорит с тобой. В Верхнем мире если у женщины есть мужчина, то все вопросы решаются через него.
— Глупости какие-то, — искренне удивился Сиксеру. — Здесь две женщины в коронах, а я весь в крови и рваной одежде, и вы хотите сказать, что он принял меня за правительницу, а не за слугу, допустим?
— Для слуги ты стоишь слишком близко, — спокойно произнесла Резези. — Ты ведь можешь быть, ну знаешь, храбрым мужем-королевой, который сражается вместе со своими подданными и приходит на переговоры весь в пыли и грязи... Такой образ бы понравился милому маршалу.
Сиксеру инстинктивно шагнул назад, но потом разозлился, сделал два шага вперед и вышел перед женщинами, склоняясь над маршалом:
— Я — Сиксеру! Я — воитель! Стрелец! Не королева!
Женщины прыснули со смеху; Сиксеру сначала разозлился, но затем представил всю эту сцену со стороны и засмеялся тоже — то ли нервно, то ли весело.
Маршал хмурился и не понимал, почему все трое так развеселились. Наконец, немного придя в себя и сморгнув слезы, Сиксеру посмотрел на него серьезно, указал обеими руками на Резези и произнес, решив, что на языке Нанно и пытаться смысла нет:
— Vot... koroleva... Резези. Я не vot koroleva. Я — Сиксеру.
Растерянный Верхний почесал в затылке, подпортив укладку, склонил голову, чтобы за массивной фигурой мужчины увидеть крошечную женщину, посмотрел с последним огоньком надежды на Сиксеру — может, все-таки ты, ну, хотя бы на половиночку королева? — и вздохнул с обреченным видом. Сдался.
Резези выступила вперед.
— Я буду говорить на нашем языке, чтобы избежать двусмысленности, ведь не так хорошо владею вашим наречием, как хотелось бы, — заявила она, обменявшись кивками с Реглеттой. — Я буду говорить от лица Союза Подземелий.
Реглетта быстро перевела сказанное; маршал удивленно приподнял брови и так сильно побледнел, что Реглетта с Сиксеру не выдержали и согнулись от смеха. Маршал явно использовал слишком мало румян!
— Союз Подземелий это новое государство на политической карте мира, — пояснила Резези, дождавшись, когда королева Сейбона соизволит вернуть себе самообладание и заняться переводом. — Оно возникло из союза Нанно и Сейбона...
Сиксеру постарался успокоиться и встать с серьезным видом. Тут важное дело происходит, политическое, а он умирает с того, как маршал Верхнего мира хлопает губами! Нет, ну вы только посмотрите на это! Губошлеп какой-то, о матери, реальный губошлеп!..
— Когда Сейбонцы пришли на помощь при защите Нанно, они приняли предложение о союзе, — продолжала Резези. — Спасибо вам, Верхние, за то, что подтолкнули меня к этому решению. Нам с Реглеттой осталось только договориться о приграничных землях... Но с этим, я уверена, мы совладаем.
Маршал бегло рассыпался какими-то словами, и Резези с Реглеттой слушали его с таким интересом, что Сиксеру стало даже обидно за свои слабые знания этого языка. Но женщины заметили растерянное выражение на его лице и поспешили пояснить:
— Он в ужасе и пытается нас отговорить. Война истощала Сейбон точно так же, как и Нанно. Ослабленный Сейбон был полезным и безропотным союзником для Верхних, ведь не мог в случае чего отстоять себя и свою независимость. Но Союз Подземелий — это уже мощное государство, объединившее в себе всю силу нашего мира... Такие новости определенно не понравятся его повелителям! Пошел добыть богатство и славу для своего народа, а в итоге нажил нового могущественного врага!
— Я понял, — кивнул Сиксеру. — Не понимаю только, что вы собираетесь делать со всеми воительницами, оставшимися без работы. Со всеми красными тварями Сейбона, со всеми стрелицами, наездницами, мечницами и магеями...
— Красные твари — это огнепсы, — вставила Реглетта, — у нас что-то вроде домашних питомцев.
— На самом деле, брат, конец войны нам не грозит, — Резези с меланхоличной улыбкой глядела на маршала. — Мы будем и дальше тренировать наших солдаток и защищать свои границы. Мы будем отважно сражаться, погибать на поле боя и добьемся, чтобы даже имя Нанно вызывало у наших врагов дрожь. Просто это уже не будут войны с нашими ближайшими соседями, это не будут войны в Подземельях, — теперь она глядела на Реглетту. — Мы будем сражаться бок о бок. Против Верхнего мира. Против тех, кто никогда не откажется от притязаний на наши богатства. Даже если сегодня мы договоримся о выгодном содружестве, поверь мне, стоит Нанно ослабнуть — и они воткнут нам нож в спину.
— А потом, — Реглетта улыбнулась чуть шире и подмигнула всем троим, — а потом, кто знает? Может быть наши дети вырвутся из Подземелий и захватят всю планету. Союз Подземелий поставит на колени СИСТ!..
Маршал явно нервничал, схватил со стола какой-то лист и начал рвать его на мелкие кусочки. Сиксеру показалось, что это какое-то письмо, наверняка хвалебное и докладывающее о том, какие этот мужчина совершил подвиги в Подземельях. Резези неумолимо продолжала речь, ответив на слова союзной королевы улыбкой:
— И я хочу, чтобы СИСТ признал Союз Подземелий своим полноценным соседом. Любые нарушения границ будут жестоко наказаны. Торговля будет возможна только на наших условиях. Я не собираюсь от нее отказываться, но контроль необходим... Мы будем торговать ёлем в ограниченных количествах, приемлемых для нас.
Реглетта перевела, но после спросила:
— А разве та, Эми... ну, та особа, она разве не похитила тайны производства ёля у вас, ребята?
— Та особа знает, что ёль делается из гусениц, — усмехнулась Резези. — Но даже если ей удалось вынести нескольких из нашего Подземелья, я сильно сомневаюсь, что ей или кому-либо еще удастся создать подходящие условия для их жизни и размножения. Когда мы были на производстве, ткачи нарочно укрыли от нас некоторые этапы своего мастерства. Не волнуйтесь; секреты ёля погибнут вместе с последним ткачевским сыном моего королевства.
В некотором роде это означало, что нападать на Нанно Верхнему миру уже не очень выгодно: даже мужчины Нанно в этой битве показали, что будут сражаться насмерть, а вместе с их смертью можно было утратить и самую интересующую Верх технологию. Да и не только ёль мог заинтересовать — на холеных пальцах маршала были золотые кольца с мутноватыми камнями, не способными излучать даже самое слабое сияние. Даже кристаллы из шахты Рейрана были куда красивее, а они-то вообще не применялись для украшений. Кристаллы!
— Кристаллы.
— Да, Сиксеру, и торговлю минералами я планирую тоже, — кивнула Резези. — Нанно — богатый сосед и выгодный союзник, если не приходить к нему с оружием.
Маршал покраснел и повысил голос, но не мог перекричать спокойную речь Резези; он размахивал руками, злился, метался по тоннелю с взлохмаченным видом, ругался на своем языке, и во всем этом был так нелеп, что Сиксеру успел даже пожалеть его: вот, каково лицо могущественных и властных мужчин Верхнего мира! Хуже детей! Стоит лицом к лицу со смертью и визжит от страха — а юноши Нанно встречали вооруженных солдат со сковородками в руках и отвагой в сердце! Вот, как надо!
А Резези позволила Верхнему выложить все, что у него было на уме, не повела даже бровью, ведь он уже проиграл и знал это сам; и добавила совершенно спокойно, стоило потоку ругательств иссякнуть:
— И последнее...
Сиксеру показалось, что он уже знает, что она скажет, и сердце в его груди взволнованно затрепетало.
— И последнее, — повторила Резези, ее голос впервые за весь разговор дрогнул и смягчился. — Я хочу... я хочу Эмилию Найтхевен.
Закрыв глаза, Сиксеру увидел бледное лицо и черные волосы; и едва сдержал слез.