Долгое время разумным расам принадлежало два мира-близнеца, один из которых всегда хотели заполучить существа, обитавшие за гранью мира. Но искусными были маги и бесстрашными воины. Они с честью хранили грань обоих миров, не давая врагам уничтожить то, что создавалось тысячелетиями. Очередное вторжение планировалось весьма тщательно, и их натиск был таким, как будто каждый из атакующих бился в последний раз…
С большими потерями, но всё могло бы закончиться как всегда. Только в этот раз исход боя определило предательство. Тщеславие молодой магини Никаэллит Хальтэа сыграло решающую роль и два мира снова были поделены между светом и тьмой. Существа иной стороны победили. А имя предательницы было проклято в веках…
«Хроники Близнецов» — автор неизвестен.
Никогда не любила зеркала. И старалась в них подолгу не заглядываться. Особенно ночью. Мне всё время казалось, что кто-то вот-вот выглянет из-за плеча и протянет руку сквозь прозрачную гладь, а порой чудилось, будто и вовсе не моё это отражение и взгляд двойника напротив, принадлежит кому-то другому. Чужому и страшному…
Настоящая фобия, прочно укоренившаяся в моём сознании, от которой так и не смогла избавиться. Но если честно, то особо не страдала — привыкла. Ведь внешностью природа наградила меня не ахти какой и смысла красоваться перед зеркалами не было.
Вот и сейчас, преодолев неприятное до дрожи, ощущение неприязни и страха к собственному отражению, я пыталась наскоро прихорошиться. Пока из зеркала на меня взволнованными серо-зелёными глазами смотрел мой двойник, я боролась с копной непослушных тёмных волос, достававших мне до талии. Условно я называлась шатенкой. Странный не желающий определяться цвет, делал меня в зависимости от освещения то медно-рыжей, то тёмно-русой.
В остальном внешность до отвращения типична и меня, как обладательницу, не радует. В свои шестнадцать я имею средний рост и нескладную комплекцию, изъяны которой привыкла прятать под мешковатой одеждой. Меня легко спутать с кем-нибудь в толпе или не узнать, что происходит чаще.
Единственное, чем я могу, наверное, гордиться помимо волос, это аккуратный прямой нос и красивой формы губы, но на носу даже зимой появлялась отвратительная россыпь веснушек.
И сегодня, когда в этот зимний день, когда мне исполнялось шестнадцать, я надеялась выглядеть хоть чуточку лучше. Мечталось вернуться в колледж и больше не быть объектом насмешек… но я знала, что превратиться из неуклюжего гадкого утёнка в прекрасного лебедя в одну ночь просто невозможно. К тому же для этого, как известно, необходимо прикладывать физические усилия, а не сидеть с книгами сутки напролёт.
Родители, сестра и подруга устроили для меня небольшой семейный праздник с неизменным тортом и шампанским, вручили подарки, а вечером разошлись по своим делам, оставив в одиночестве.
Так обычно проходили все мои дни рождения. Словно близкие люди стремились скорее выполнить свой долг, для того, чтобы успокоить собственную совесть. А потом всё. Та же холодная отстранённость день ото дня.
Покинув пустую прихожую, после того как все разошлись кто куда, я отправилась к себе в комнату, где присела на краешек стола и устремила взгляд на метель за окном.
Кончиками тёплых пальцев медленно вывела несколько узоров на стекле, запотевшем от дыхания. Снаружи неуютно — воет вьюга, и стонут под натиском ветра металлические перекрытия крыш. Во всей трёхкомнатной квартире, кроме маленькой комнаты, служившей мне пристанищем, тихо и темно.
Здесь же царит полумрак. Ночной светильник освещает только кровать и часть стола. Старый шкаф, пропитавшийся запахом книг и лёгким ароматом горной лаванды, укрыт мраком. Словно древний мудрый страж хранит он книги по магии, религиям народов мира, системам карт и, конечно же, мифам и легендам, ну как же без них. Вся нижняя полка забита вырезкам из газет и журналами. Некоторые из них обветшали, затёрты до дыр, но выкинуть не поднимается рука. В этой сонной реальности они кажутся мне достойными того, чтобы за них цепляться. Почему? Сложно сказать. Это нужно просто ощущать. Когда окружающая действительность теряет свою значимость, вдруг становится важной любая мелочь, рождающая отклик в душе.
Моё восприятие — моя защита. Только отчего же так больно и обидно? Почему я, вместо того, чтобы отвлечься от дурных мыслей сижу на подоконнике своей комнаты и тихо лью слёзы?
Футляр с гадальными картами, зажатый в руке до побелевших костяшек пальцев, не приносит успокоения. Обычно они утешают меня, но сейчас кажутся предателями…
Выпрямившись, я протянула руку, щёлкая задвижками форточек. Ворвавшийся ветер, бросил в лицо колючую снежную пыль, обжигая своим прикосновением кожу. Глубокий вдох и порция ледяного воздуха лучше всякой воды помогает прийти в себя.
Окончательно отвлекает от грустных переживаний, только тихий стук в дверь. У родителей есть свои ключи, поэтому первым делом я метнулась в ванную комнату, чтобы умыться, а уж потом пошла открывать нежданному визитёру.
Нет, я не была беспечной настолько, чтобы распахивать дверь не узнав, кто за ней, а потому сначала посмотрела в глазок. Только это помогло мало. На площадке как всегда царила полная темень. Ну, ясно, лампочки опять выкрутили или разбили.
— Кто там? — спросила я уверенным и уже ничуть не дрожащим голосом.
— Светлова Влада? — послышался вопрос-утверждение, а затем: — Я с подарком.
Голос говорившего отчего-то показался мне смутно знакомым и рука будто сама потянулась к замку, открывая…
Едва дверь отворилась, нежданный гость, не дожидаясь приглашения, шагнул в квартиру, мягко оттесняя меня в сторону.
— Кто вы? — спросила я, потрясённо разглядывая вошедшего мужчину.
Он на миг застыл, пристально рассматривая меня с высоты своего роста, что позволило мне в свою очередь изучить его неординарную по местным меркам внешность.
Незнакомец был высок, атлетического телосложения, с длинными тёмными волосами каштанового оттенка, зачёсанными назад и перехваченными на затылке в хвост. Это уже само по себе выглядело необычно, поскольку ни один из моих знакомых парней или мужчин не утруждал себя уходом за такой шевелюрой. Город у нас маленький, климат жёсткий. На первое место ставится практичность, а уж после красота. Да и потом, многие считали, что длинные волосы — это женский удел.
Но женственности в незнакомце было ни на грамм. Напротив, его причёска как будто подчёркивала волевое скуластое лицо с резким изломом бровей, тяжёлым подбородком, тёмной загорелой и немного обветренной кожей. Тёмно-карие глаза казались чёрными в тусклом вечернем свете. Безусловно, вечерний визитёр являлся одним из самых красивых представителей сильной половины… но человечества ли? Уж слишком странной и нездешней была эта красота.
Одежда стильная чёрная. Вместо привычной для данного сезона тёплой мужской куртки или полушубка, он носит, причём на голое тело, странного покроя чёрный плащ с капюшоном. На ногах штаны из какой-то грубой, но не джинсовой ткани. Штанины заправлены в тяжёлые кожаные сапоги с высокими голенищами, металлическими пряжками и заклёпками.
Только я запоздало обратила внимание на то, что свидетельства прогулки этого мужчины через метель и непогоду странным образом отсутствуют. Ни дать ни взять ролевик или аниматор. Но неужели, мои родные всё же пошли дальше посиделок с тортом и решили утроить мне сюрприз в виде розыгрыша? Сейчас разберёмся.
— Пусть ты меня и не помнишь, но мы почти что родственники, Влада, — сообщил этот странный мужчина, продолжая внимательно за мной наблюдать. — Закрой дверь и мы серьёзно поговорим.
Хех, вот это поворот! Я даже немного выпала и мою голову снова посетила мысль о розыгрыше.
Угрозы я не чувствовала. Дверь он и сам за собой закрыл, когда зашёл, и мне оставалось только щёлкнуть замком. Это странно, но от незнакомца словно исходила аура уверенности и силы, которая не пугала, а заставляла себя чувствовать себя также. Похожее чувство могло бы возникнуть при встрече с надёжным другом и защитником. Неужто я и в самом деле его когда-то знала?
Обернувшись, я последовала следом за мужчиной, который с невозмутимым видом прошёл по коридору и направился именно в мою комнату, как будто бывал тут раньше. С такой же невозмутимостью он присел на край стола, как это обычно делала я, и бросил равнодушный взгляд на окружающую обстановку, лишь на мгновение зацепившись на моём собрании оккультной литературы, после чего снова переключился на меня.
— Присаживайся, Влада, — по-хозяйски предложил он.
Я иронично приподняла бровь, но, тем не менее, присела на спинку собственной кровати, чтобы находиться с собеседником на одном уровне и не позволить ему смотреть на меня сверху вниз.
— Извините, но я вас почти не помню, — призналась я честно, пытаясь перебрать в памяти всех известных мне родственников.
— Почти? — спросил незнакомец с лукавой усмешкой.
Я кивнула. Странное двоякое ощущение складывалось. И в самом деле, я не помнила его, но при этом и не могла утверждать, что не знаю совсем.
— Когда-то мы были близкими друзьями, милая.
— Когда-то? — переспросила я.
— Ты ведь задумывалась о том, что живёшь не своей жизнью? — вместо ответа услышала я. — Жизнь в этом мире вообще подобна сну и ты как никто другой понимаешь это. С самого начала ты знала.
Кивнула. Потому что это было правдой. Я всегда думала именно так.
— Я пришёл, чтобы разбудить тебя и вернуть домой.
Впервые за последние десять минут что-то во мне запротестовало и начало сопротивляться, уверяя в нереальности происходящего. На мой день рождения приходит человек говорящий то, что я хочу слышать. Это розыгрыш, а не иначе…
— Мой дом здесь! Здесь мои родные и друзья! — возразила я.
— Поверь, Влада. Твои родные и друзья даже не вспомнят о том, что ты была. Их даже нет рядом сейчас. Они устроили для тебя праздник, словно поставили галочку и с чувством выполненного долга разбежались. А ведь твои так называемые родители скрыли самое главное — ты не родная им…
С этими словами в руках незнакомца появился какой-то документ.
— Это документы об удочерении.
— Быть не может! Это какая-то шутка! Розыгрыш! — закричала я, но выхватив бумагу из его рук, поняла, что незнакомец прав. Подписи. Печати. И чувство, что он прав. А вернее любой формальности. Они всегда лгали мне и даже в день моего шестнадцатилетия не решились признаться. По щекам заструились злые слёзы. И я отвернулась, чтобы человек в чёрном плаще их не видел.
— Что касается друзей, ты сама должна догадываться о том, что значит настоящая дружба и то, что настоящих друзей у тебя здесь никогда не было.
Он снова прав. Не знаю, откуда он знает обо мне столько, но он бесконечно прав. И пусть у меня нет материальных доказательств этой правоты, я это чувствую. Но от чего же тогда он так похож на палача читающего приговор? Справедливый приговор. Стало больно. Очень больно. Настолько что захотелось, чтобы происходящее было сном…
Происходящее со мной ровно до сего момента. Чтобы действительно можно было проснуться и понять — прежняя жизнь только сон и настоящая реальность намного лучше.
— Тебе исполнилось шестнадцать, а значит пришло время просыпаться. Твои увлечения магией в этом мире станут для тебя основой в другом, где, возможно ты найдёшь и друзей. Стоит лишь дать согласие.
Я замерла не в силах поверить в происходящее.
— Другой мир? Их не быва…
Незнакомец вдруг мягко рассмеялся, не дав договорить.
— Прислушайся к собственному сердцу. Оно не лжёт. Ты знаешь, что я говорю правду, но частица этого мира всё ещё вопит и сопротивляется. Хочешь продолжить агонию или проснёшься?
Я резко вздёрнула голову и посмотрела на него. Чёрт, какой же он убедительный. Надеюсь, если дам согласие, мне ничего кровью подписывать не придётся…
— Проснусь!
— Тогда собирай вещи, ведьмочка. Скоро начнутся занятия. Ты как раз успеешь к отбору. Только не расходись сильно, а возьми всё самое необходимое.
Словно тяжёлый груз с плеч свалился и подброшенная незримой пружиной, я бросилась собираться в путь, всё ещё не до конца поверив в происходящее и ожидая обещанного пробуждения.
В первую очередь под покровительственной усмешкой «родственника» я сложила на дно рюкзака футляры с картами и рунами. Затем отправила некогда с особым тщанием найденные на распродажах и в лотках старьёвщиков магические инструменты, символизирующие четыре основные стихии и атамэ.
— Советую не брать ничего, что выдаст принадлежность к другому миру, и вообще молчи об этом для своей же безопасности.
Я кивнула и отправилась на кухню, где в отдельном шкафчике в бумажных пакетиках лежали мои запасы трав. Не слишком богато, но и лучше чем ничего. Также захватила, ступку, пестик и круглую чашку. Не хочу оставлять их тут. Всё равно, что тяжёлые. Мне они достались от бабушки и кроме всего прочего, были дороги как память.
Когда вернулась в комнату, с удивлением обнаружила, что мне помогают. Так в сумке оказались ещё и большие белые листы бумаги, а мой шкаф и тумбочка были безжалостно выпотрошены. В результате, на кровати оказалась простая белая рубашка из хлопка, черная шерстяная юбка ручной работы, чулки и шаль, тоже перекочевавшая ко мне когда-то по наследству.
Прямо на моих глазах мужчина оторвал ярлычок с рубашки и сказал:
— Тебе очень повезло. Всегда говорил, что интуиция — твоя сильная сторона. Вот ещё обувь найдёшь бабушкину и отправишься с полным комфортом.
И всё-то он знает.
Я лишь удивлённо приподняла брови и бросилась в ванну, чтобы переодеться. Искать ничего не нужно. Старомодные бабушкины ботинки с широким каблуком и короткой шнуровкой хранились завернутые в газету в самом дальнем углу обувной полки. Не знаю почему, но мне действительно не хватало духа выкинуть эти вещи.
Проходя мимо зеркала, я мельком заметила своё отражение. Не знаю, насколько я была похожа на ведьму, но вид был тот ещё. Обычно я так не одеваюсь.
Увидев такое преображение, мой гость одобрительно кивнул.
— Одна деталь, — хмыкнул он, беря с полки большой деревянный гребень, чтобы расчесать мои длинные волосы и заплести косу. Как ни странно процесс расчёсывания оказался приятным, и обращаться с моими непослушными волосами у мужчины выходило довольно ловко. Закончив заплетать косу, он перевязал её чем-то и перекинул мне через плечо. Обернувшись, я поняла, что мне был пожертвован чёрный кожаный ремешок с его волос. Теперь его распущенные пряди свободно падали ему на спину и плечи.
Я ухватила кончик собственной косы, чтобы рассмотреть ремешок, в котором была продета всего одна тёмная бусинка, словно выточенная из обсидиана. Сквозь мрак камня, словно солнечные лучи, пробивающиеся сквозь тучи, протянулись светлые прожилки.
— Никогда не снимай этот ремешок. Если однажды тебе будет угрожать опасность, просто зажми эту бусинку в руках и призови меня. Только зови в экстренном случае, когда поймёшь, что другого выхода не останется, и никто другой тебе помочь будет не в силах. Лучше, чтобы тебе никогда не пригодилась моя помощь.
Мне вдруг стало грустно и страшно от мысли о том, что я останусь без поддержки.
— Почему?.. А ты разве не пойдёшь со мной?
— Мне нельзя. Обо мне вообще никто не должен знать, иначе тебе не жить.
По спине даже холодок пробежал.
Вот те раз. Обычно героям фентезийных романов, читанных мною когда-то, не приходилось скрываться, а мы тут уже полчаса конспирацией занимаемся, да ещё и выясняется, что я буду одна.
— Со временем ты всё узнаешь и поймёшь, главное слушай своё сердце. Разум легко ввести в заблуждение, но сердце никогда. Влада, ты готова?
Я кивнула, окидывая прощальным взглядом свою комнату.
— Сейчас я сделаю тебе свой подарок, как-никак день рождения. А затем ты сразу перенесёшься. Ничего не бойся.
Его взгляд встретился с моим, пронизывая и затрагивая самую душу, словно выворачивая её наизнанку, вскрывая все тайны и секреты. Будто обнажённая я стояла перед этим странным человеком, назвавшимся моим родственником.
Его имя прозвучало в голове, резко врываясь в сознание, обжигая разум и захватывая дух.
Гекатос.
И он как будто стал выше, расправив плечи. В глубине тёмных глаз зажглось пламя.
Внезапно одна его ладонь легла на мою голову и сжала виски, а к губам прикоснулось что-то влажное со странным пряным запахом. Его кровь, сочащаяся из короткого пореза на запястье.
— Пей. Всего глоток, — прозвучал властный приказ.
Отчаянно сопротивляющаяся часть моего сознания была безжалостно скомкана и раздавлена чужой волей. И я подчинилась. Горло обожгло огнём, распространяющимся с пугающей скоростью по моему организму, передаваясь от клеточки к клеточке. Я пылала и сгорала, не сгорая, и одновременно парила над этим миром.
— Пробудись и прими мой дар, — прозвучали где-то рядом слова. Говорившего я уже не видела, поскольку мой взор застилало пламя. Затем, весь мир поглотила яркая вспышка.
***
Я всего два раза в своей жизни теряла сознание. И приходила в себя те оба раза, как будто пробуждаясь ото сна. То есть открывала глаза, не осознавая, сколько прошло времени, и не сразу могла сориентироваться в пространстве. Нечто подобное произошло и сейчас. За исключением одного — я не лежала, а вдруг, после краткого мига забытья, осознала себя стоящей на какой-то дороге.
Явление Гекатоса и всё, происходившее до сего момента с обычной земной девушкой Владой Светловой, показалось сном. Непривычно ярким предстал мир вокруг. Впервые в своей недолгой жизни я увидела окружающее настолько чётко и даже не усомнилась в его реальности.
Краски нового мира были настолько яркими, что казалось каждое деревце и мельчайшую травинку, растущую вдоль дороги, с особым тщанием прорисовывали и раскрашивали неведомые творцы. Лёгкие касания ветра, шумящего в высоких кронах лиственных деревьев и ласковое прикосновение солнечных лучей к коже, было таким же живым, как и пение птиц, затерявшихся в изумрудной листве. А небо изумляло своей глубокой синевой. И если сравнивать земной мир и этот, то земной походил лишь на невзрачную копию от оригинала.
А то, что вместо снежной зимы я очутилась посреди тёплого лета, и вовсе оказалось величайшим подарком судьбы. Ну, или если не судьбы, то отдельно взятого вечернего гостя. Он определённо точно осознавал, в каком времени года я окажусь.
За спиной словно развернулись незримые крылья, и я быстро зашагала по просёлочной дороге, в надежде, что город, в который мне надлежит попасть и в самом деле где-то рядом.
Через некоторое время, стало понятно, что «родственничек» сильно перестраховывался, потому как, выйдя из леса, не увидела никакого города. Дальше тянулись только золотистые поля и виднелись зелёные островки деревьев.
Впрочем, безлюдной местность не была. Вначале мимо проехала тёмно-зелёная карета, запряжённая двойкой лошадей и украшенная золотистыми гербами, которые мне не удалось как следует рассмотреть. Слишком быстро пронеслось местное транспортное средство. А от сердитого окрика кучера пришлось прыгнуть к обочине.
Когда начались поля, я заприметила людей, занятых своими делами. В своё время, я достаточно много книг прочла на тематику попаданства, а потому даже изнывая от голода, не рискнула приставать к мирным жителям. Академия академией, но кто знает, как отреагируют на меня, читай незнакомую ведьму, простые люди. Да и попрошайничать никогда не стану.
Дойдя до очередного пролеска, я сумела убедиться в том, что заученный заговор против комарья тут более действенен, чем в покинутом мною мире. Едва я произнесла последнее слово, жаждущие пира кровососущие насекомые, мгновенно потеряли ко мне интерес и, дальше я шла, беззаботно и гордо напевая незатейливый мотив и не опасаясь, что в рот угодит комар.
«Интересно, а на мётлах тут летают?» — подумала я и, решив немного остудить натруженные ноги, огляделась. Да, метла была бы кстати сейчас.
Выбрав в качестве места своего кратковременного отдыха корень большого кряжистого дерева раскинувшегося возле дороги, я с наслаждением скинула ботинки и пошевелила пальцами. Вот ты какое, счастье.
Любопытно, а ведь растения и деревья здесь такие же, как и на Земле. Во всяком случае, по внешнему виду. Если и свойства они имеют аналогичные, то и вовсе замечательно. Путаница мне не грозит. Если только названия другие не придётся заново учить.
Услышав приближающийся скрип, я поспешила обуться. Из-за поворота показалась телега, гружённая мешками и запряжённая усталой серой кобылкой. Поводья держал седой, но крепкий старичок в опрятной льняной одежде и аккуратной бородкой. На морщинистой коже его играл румянец, а в тёмных глаза блестел живой огонёк.
Мне казалось, что он тоже проедет мимо. Но старичок остановился напротив меня и, прищурившись, спросил:
— Куда, девица, путь держишь?
— В Академию, дедушка, — ответила я, удивившись тому, насколько привычной оказалась его речь.
— Садись, довезём со Звёздочкой до села, а там уже недалече, — предложил он, кивнув на свободный от мешков край телеги.
— Благодарю, дедушка.
— Скромна, да пригожа. Даром что ведьмочка, — приговаривал старик, пока я забиралась на телегу рядом с ним.
«Интересно, — подумала я, обескураженная его словами, — что-то во мне выдаёт, что я именно ведьма? А если и так, каковы здешние ведьмы? Нескромные и непригожие?»
Воображение тут же нарисовало мне образ развязной бабы-яги, и я едва не сдержалась от того, чтобы не рассмеяться в голос.
Устроившись поудобнее и свесив уставшие ноги с телеги, я благодарно улыбнулась старику, и мы тронулись в путь. Он оказался приятным и лишённым привычных предрассудков, человеком, что само по себе неожиданно приятно.
Смирившись с тем, что иные миры всё-таки существуют, я не могла не сравнивать и взвешивать плюсы и минусы. Последних, к слову, пока не находила. Нет легкодоступного общественного транспорта, и приходиться рассчитывать только на добрых людей вроде этого старичка, которые согласятся подвезти? Так это не беда. Есть прекрасная возможность дышать свежим воздухом и наслаждаться прекрасной погодой, слушая монолог неожиданного попутчика.
— Меня дедом Панаром кличут, а тебя как звать, девица?
— Владислава.
— Хорошим именем тебя нарекли, — задумчиво произнёс дед Панар и, прищурившись на солнце, поинтересовался: — Издалека ли будешь?
— Издалека, ой как издалека. Все ноженьки стёрла, пока шла, — ответила я в тон, на что получила лукавую усмешку.
Пока мы ехали, старик по-простецки делился своими радостями и горестями. Хотя единственной его бедой было то, что он со своей супругой не оставил наследников (единственный сын на границе погиб), а в остальном дела шли очень даже неплохо. Скотина в этом году не болела, урожай богатый (кстати, в ходе этого разговора, я узнала о том, что сейчас не лето, а первый месяц осени), лето выдалось не жарким, и осень обещала быть тёплой.
Ещё я узнала о том, что город, в котором находилась Академия, назывался Кхаэссом и он являлся вторым по величине после столицы империи Илароса. Соседство с Академией очень благоприятно сказывалось на городе и его предместьях, так как в распоряжении местных жителей всегда были лучшие маги и целители. Многие услуги оказывались бесплатно адептами Академии под строгим надзором преподавателей. А что, удобно очень. Магам — практика, людям — польза.
Так, за неспешным разговором, дорога проходила намного веселее и незаметнее.
Село Большое Пригорье, вполне оправдывало своё название, находясь на возвышенности, с которой обозревались все окрестные поля. Мы ехали по центральной улице, и каждый встречный прохожий здоровался с дедом Панаром и с любопытством рассматривал меня. Люди попадались на редкость благожелательные, а в их любопытстве не было и доли враждебности. Это было несколько непривычно и ново для меня, но вскоре я расслабилась и невольно начала улыбаться в ответ, не забывая вертеть головой по сторонам.
Дома в Большом Пригорье, а особенно те, что находились на главной улице, приятно удивляли яркими с расписными ставнями и большими палисадниками. У большинства людей в палисадниках росли не только цветы. Чаще всего я замечала яблони, сливовые деревья или густые шапки вишнёвых кустов.
Остановились только перед чисто выбеленным домом с резными ставнями на окнах и невысоким забором, за которым виднелся усаженный тыквами палисадник и широкая завалинка у дверей. Мелькнули белые занавески, и из дома вышла аккуратная старушка, почему-то напомнившая мне некую директрису на пенсии.
— Глянь, Акасинья, а я ведьмочку нашёл! — выпалил старик, прежде чем жена рот успела открыть, а я поздороваться, и уже обращаясь ко мне: — Ступай в дом, Акасинья тебя накормит, напоит, а там глядишь, и сумеешь помочь нам.
Мои смутные подозрения по поводу того, что неспроста старик соловьём заливался, да и меня подобрал по дороге, оказались не напрасны. И мне стало страшно. Я никогда не практиковала что-то серьёзное и не знала получится ли. Снять головную боль, отогнать от человека дурные мысли, это было пустяками, а что вот если меня попросят скотину лечить? Заговоры подобного рода мною игнорировались, поскольку жила я в городе.
С опаской переступив порог, я прошла в светлую горницу, где порядок был возведён до идеала. И с открытым ртом застыла на пороге. Ослепнуть можно от такой чистоты и белизны.
— Мойте руки, я на стол накрою, — заметив мой ошарашенный взгляд, с ноткой гордости проговорила старушка.
По примеру деда, я помыла руки и умылась под глиняным умывальником, разрисованным красными цветочками, а затем вытеревшись предложенным полотенцем, села за стол. Где кстати уже было накрыто. Не старушка, а волшебница (хотя тут, видимо, возможно и не такое). Каша и приготовленные ею пироги с мясом и капустой оказались безумно вкусными, о чём я поспешила сообщить, порадовав хозяйку.
— Ну, ведьмочка Владислава, не откажешь, поможешь нам? — спросила страшно польщенная старушка.
— Помогу, если смогу, — неуверенно вымолвила я. — А в чём дело?
— Домовой пакостит, сил нет уже. Ты не смотри, что чисто да прибрано, ночью снова напакостит. Поговори ты с ним, ведьма, или прогони, не уживаемся мы с ним.
Я нехотя кивнула. Домовых никогда не прогоняла, а вот общий язык находила.
Помня, что обычно в таких домах маленький хозяин живёт в печном углу, я встала со скамьи и отправилась к выбеленной печке. Заглянув в единственный тёмный угол, я тихо позвала:
— Хозяин-батюшка, покажись.
Сначала ничего не происходило, и я уже собиралась дополнить свою просьбу, как вдруг в темноте блеснули глаза, и показался серый пушистый комочек.
— Здравствуй, хозяин-батюшка.
— И тебе, ведьмочка, не хворать, — раздался ворчливый с нотками обиды голос. — Прогонять меня будешь?
Мне почему-то стало стыдно перед сердитым и обиженным на весь свет крохой. Хоть и нечисть, но договориться всегда можно.
— Зачем ты бабушке Акасинье пакостишь?
— Да извела она меня со своими порядками. Как ушёл сын служить, да помер на южных границах, так совсем свихнулась старая, на порядке помешалась.
Никогда бы не подумала, что от порядка может быть плохо. Но я понимала обоих и домового, которому в радость помочь хозяевам, да и старушку с её трудотерапией, за которой скрывалось банальное желание отогнать дурные мысли.
— Объясню ей всё, и поладите, может? — с надеждой спросила я.
— Бесполезно, Владиславушка. Приходила ведьма недалече как, договорились, но не прошло и недельки, как она опять за своё. Забери меня, ведьмочка, верой и правдой послужу, а заодно и просьбу стариков выполнишь.
— Да куда я тебя заберу?
— Слышал, ты в Академию путь держишь, там тебе комнатку дадут, где и поселишь меня, горемычного, — жалобно прокряхтел домовой.
Я умилилась. И всё-то он знает. Но мне лишние знания об этом мире не помешают, да и вообще как тут откажешь, когда так просят.
— Так тому и быть, — решила я, вспоминая что нужно для того чтобы домового забрать.
— Метлу. Метлу у хозяев попроси, — поспешил предупредить домовёнок.
Я встала и, расправив юбку, развернулась к хозяевам, ожидавшим окончания нашего разговора, за столом. Слышать они разговор слышали, да не весь. Домового и видеть и слышать они не могли, а потому пришлось рассказать, что уйти хозяин от них хочет, да и метлу придётся пожертвовать. Вскоре мне без сожаления была вручена добротная крепкая метёлка.
— Хозяин-батюшка, а айда со мной в новый дом жить?
Раздался радостный согласный писк и пушистый комочек исчез между прутьев метёлки. Перспектива предстоявшего поиска этого самого дома его не пугала в отличие от меня. А тем временем, солнце перевалило за полдень и клонилось к горизонту.
— Спасибо вам, добрые хозяева за хлеб-соль. Пойдём мы…
Старики наперебой кинулись благодарить, а бабушка Акасинья и вовсе светилась от осознания того, что осталась единоличной хозяйкой тут. Странные люди, но я их ни в чём не винила. Каждый остался при своём.
Покинула я посёлок в отличном расположении духа с метлой в одной руке и поддерживая свою потяжелевшую сумку в стиле «хенд-мейд» другой рукой. Бабушка Акасинья не упустила возможности положить с собой гостинцев. Домовой согласился откликаться на имя Егорыч, но из метлы не показывался.
Городские крыши домов и башенки замка со шпилями, издалека казались игрушечными. Не привыкшая к таким долгим пешим прогулкам, я вновь почувствовала, как от усталости гудят ноги.
— Егорыч, а смогу я на этой метле летать?
— Не знаешь ещё, Владиславушка? Не научили? — удивился домовой и сразу продолжил: — Сможешь, как не смочь. Да только рано ещё. А как только станет твоей, и заклянёшь на полную луну, так и полетишь.
Я благодарно кивнула, отчаянно жалея о том, что полёт невозможен сейчас. Как бы сесть, да совершить триумфальный прилёт в Академию. Но мечтам пока суждено остаться мечтами, а сейчас следует побыть немного реалисткой и полагаться только на имеющиеся возможности и силы.
К городским стенам я добрела примерно через час. Вечерело и светило, превратившееся в красный пылающий шар, уже коснулось горизонта. С тревогой я приблизилась к воротам, но узнав о том, что спешу в Академию, стражники пропустили меня без лишних вопросов. Похоже, занятия магией были в почёте в этом мире и даже к ведьмам относились более чем лояльно.
С домовым мне повезло невероятно. Он оказался настоящим кладезем знаний и в городе сориентироваться помог. Поэтому на площадь, ведущую к территориям, принадлежавшим магической Академии, я успела почти вовремя. Ворота были ещё приоткрыты, и как сказал домовой, приёмная комиссия должна работать сегодня с рассвета вплоть до наступления темноты.
Юркнув в приоткрытую створку ворот, я со всех ног ринулась большому красивому зданию магической Академии, и как советовал домовой, обошла с левого торца. Там виднелась тенистая аллея и темнела незакрытая дверь.
— Ты успела! Вперёд! — приобадривал меня домовой, благодаря чему я с непоколебимой решимостью ринулась к двери.
Но рвение попасть внутрь, видимо, было чрезмерным. Ибо дверь прореагировала на меня странно, и я даже не успела схватиться за ручку, перед тем как она рванула навстречу, больно ударив по лбу. Уставшие ноги не вынесли такой подлости, и от удара я шмякнулась на пятую точку.
А когда подняла взгляд, то увидела недоумённый и одновременно сердитый взгляд тёмных глаз. Точный цвет в сгущающихся с каждой минутой сумерках рассмотреть было сложно. Сердитый взгляд принадлежал молодому мужчине (язык не поворачивался назвать этого мужественного представителя сильного пола парнем) с довольно непривычной внешностью. Его светлые, почти белые волосы слишком сильно контрастировали с этими кажущимися чёрными в подступающем мраке, глазами.
— Ведьма! — выплюнул он, как будто быть ведьмой это позорно и здесь, в Академии, он меня не ожидал встретить. Сам, кстати выглядел странно. Весь в тёмных одеждах без украшений, с огромным кривым кинжалом за поясом. Больше на ассасина какого-то смахивает, если честно, но, возможно, кинжал ритуальный и это маг. Уж очень необычным был его взгляд. Пронзительный. Сковывает будто льдом.
И тогда я впервые, чтобы проверить свою догадку, обратила внимание на его ауру. У этого типа она была яркой и пылала ослепительно белыми и алыми всполохами. Красиво и непривычно, так как никогда прежде я не видела у людей такой яркой ауры. И сам по себе он красивый. Хоть и злой… Даже руки не подал, а посмотрел как-то странно, резко развернулся и ушёл по дорожке, ведущей из Академии.
— Плохой человек, — резюмировал домовой, и я с ним от всей души согласилась.
Поднявшись и отряхнувшись, я крепче сжала метлу. Затем вздохнула и потянулась к ручке. К счастью, дверь больше не стала выкидывать сюрпризов вроде ненормальных блондинов, а легко поддалась. Взору открылся небольшой тёмный коридор, в конце которого маячила ещё одна дверь.
Я осторожно зашла внутрь и несмело направилась вперёд. И ещё издали услышала голоса людей, доносящиеся из-за двери.
— Непростые первокурсники нам попались нынче, Харольд, — говорил женский голос. — Одни вампиры чего стоят, и огневик этот, которого магистр лично притащил…
Раздался приглушённый мужской смех.
— Да, интересные ребятки. Последний день отбора порадовал. Хорошо, что он позади и завтра уже начнутся занятия…
Позади? Нет, только не это!
Последние шаги я почти долетела и вместо вежливого стука забарабанила в дверь, сама тут же испугавшись и устыдившись.
Послышалось приглушённое и недовольное: «Кого там принесло?» и уже более громкое:
— Войдите! — сказанное мужским голосом.
Открыв дверь, я быстро шагнула внутрь и оказалась в просторной и полупустой комнате с высоким потолком и большим окном с цветным витражом, на котором был изображён огромный огненный цветок. Изображение из стекла улавливало свет, исходящий от трёх светильников, висящих прямо под потолком, и казалось, что пламя живое. В дальнем конце комнаты был расположен длинный деревянный стол, за которым расположились двое — женщина и мужчина средних лет.
Женщина носила аккуратную высокую причёску, в которую были тщательно уложены её чёрные волосы, и одета в строгое чёрное платье с белым воротником и кружевными манжетами, отчего напоминала воспитательницу. Но выражение лица и особенно улыбка у неё оказались довольно добродушными. Мужчина напротив, казался хмурым. И ни легкомысленно взъерошенные тёмные волосы, ни беспечно распахнутый камзол тёмно-алого цвета, не могли ввести в заблуждение. Каким-то безошибочным чутьём, я поняла, что именно он тут главный.
— Добрый вечер. Я поступать! — выпалила я, с надеждой уставившись на обоих.
— Для кого-то, может быть, и добрый, — насмешливо проговорил мужчина, сфокусировав на мне свой мрачный взгляд. — Набор уже завершён. Вы несколько опоздали. Мест в общежитии уже нет, придётся вам попытать удачи в следующем году.
Всё так прекрасно начиналось, а теперь ощущение, словно крылья подрезали. Неужели зря шла, зря спешила? Я едва не расплакалась от обиды. Спас положение домовой.
— Пусть не брешет, в женском крыле общежития ещё есть места, — раздался сердитый голос из метёлки.
Но сказано это было слишком громко, чем хотелось домовому, да и акустика в полупустом помещении была хорошая…
Взгляды присутствующих сошлись на метёлке.
— Матушка Исмин? – обратился к своей напарнице мужчина, насмешливо вскинув бровь. А та, словно медитировала и даже вздрогнула, когда её назвали по имени.
— У девочки хороший потенциал. Не так давно обращалась к Силам. При должном старании, ещё даст фору твоим магам, – задумчиво проговорила женщина, глаза которой загадочно блеснули. – Мне она нравится.
Душа снова воспарила и замурлыкала от похвалы довольной кошкой.
— Идём, дорогая, я провожу тебя и распоряжусь, чтобы выдали вещи и книги.
— Матушка, Исмин, я понимаю ваше воодушевление, но мы даже не зарегистрировали девушку, – остановил нас мужчина, которого ситуация, похоже забавляла, и уже обращаясь ко мне: – Полное имя, возраст и раса?
— Владислава Светлова, шестнадцать лет, человек, – без запинки ответила я.
— Родители или опекуны есть?
Я отрицательно покачала головой, но получилось как-то неубедительно. И всё же, несмотря на это, мужчина больше ничего у меня не спрашивал и позволил своей коллеге увлечь меня за собой.
Затем мы спустились по лестнице, и я с восхищением могла наблюдать за первым видимым проявлением магии. Женщина просто вытянула перед собой руку, и с неё сорвался светлый огонёк, который охотно полетел впереди, освещая нам путь.
— Каждое здание, включая общежития, связаны между собой общим подземным ярусом, — говорила она, пока мы шли. — Здесь же внизу находятся архивы с устаревшими книгами и материалами, а также лаборатории некромантов.
«Это значит… это значит, здесь могут быть зомби», — с ужасом подумала я и постаралась идти быстрее, чтобы не отставать от матушки Исмин.
— Нынешний год оказался богат на одарённых, вот Харольд и вредничает. Но ты не переживай, учитель он хороший.
— Извините, а что он будет преподавать? — поинтересовалась я.
— Боевую стихийную магию и самооборону. Но ты — ведьма и на практике тебе пригодится только вторая часть предмета, первую достаточно будет знать в теории. Там где маги берут силой, тратя уйму энергии, ведьмы привыкли договариваться. Как я поняла, сегодня ты приручила домового. Договорилась с ним. А что бы сделал боевой маг? Уничтожил или принудил силой. Мы живём в согласии с собой и природой.
Когда подземелья Академии уже начали казаться мне настоящими лабиринтами минотавра, мы, наконец, свернули в один из коридоров и поднялись по винтовой лестнице. Взгляду предстал уютный холл, освещённым мягким приглушённым светом, явно магического происхождения. Матушка постучала в дверь, располагавшуюся прямо напротив входа. Тут же дверь открылась и на пороге появилась молодая темноволосая женщина с внимательным цепким взглядом зелёных глаз.
— Комендант Силайрис, — обратилась к ней матушка Исмин. — Определите адептку Владиславу, пожалуйста, и выдайте, что положено.
— Но места остались только в той, самой холодной угловой комнате на пятом этаже, — сухо заметила она.
— Есть пустая комната, и есть адептка. Заселяйте, — устало проговорила моя провожатая. И уже мне. — Увидимся на занятиях, Владислава.
И моя будущая наставница покинула нас, выйдя через парадный ход, ведущий на улицу.
— Ну, пошли, адептка. — хмыкнув, произнесла Силайрис, направляясь по широкой лестнице.
Да здесь многолюдно, если заняты все пять этажей, а это только женское общежитие. Правда, кроме коменданта я пока никого не видела, только слышала весёлые голоса, доносящиеся из коридоров и отдалённый топот ног. И лишь на пятом этаже нам встретилась пара девушек, которые проводили нас заинтересованными взглядами.
В конце коридора, Силайрис остановилась и, достав из кармана ключ, сказала:
— Видимо, сейчас подготовят постановление о зачислении, и я тогда принесу форму и всё остальное. Располагайся.
Затем повернула ключ в замке и, открыв дверь, передала его мне.
Комната оказалась неухоженной, пыльной, но ничего ужасного в ней не было. Даже напротив, ожидая худшего и увидев своё новое обиталище в реальности, я обрадовалась. Здесь имелась добротная кровать из какого-то тёмного дерева, а также стол и пара стульев. Шкаф оказался встроен в специальную нишу, в которой обнаружилась и запасная кровать. Но больше всего мне понравилось наличие отдельного санузла с горячей и холодной водой, а также отсутствие зеркал. Вот и прекрасно. А я-то боялась, что придётся ванны принимать в тазу или кадушке.
Поставив метлу в почётном углу у входа, я предложила домовому располагаться и хозяйничать, а сама с невероятным облегчением сняла с плеча сумку. Повесила её на крюк, чтоб не мешала и отправилась туда, где видела ведёрко да ветхую тряпку.
— Хозяйка, ты это не очень усердствуй, — ревниво напомнил мне домовой, когда я, закатав рукава, устроила борьбу с годовалым налётом пыли и паутины. Конечно, устала невероятно, но не до такой степени, чтобы уснуть в такой грязи.
Открыв окна, одно из которых находилось в ванной комнате и выходило на мужское общежитие, а другое, с обзором на задний двор Академии, находилось прямо напротив письменного стола, я принялась за уборку. Правда мебель пришлось подвигать, чтобы убрать пыль и оттуда.
Уборка подходила к своему завершению, когда в дверь раздался стук. Как оказалось, вернулась комендант Силайрис, гружёная по макушку периной, постельным бельём и какими-то бумажными пакетами.
— Адептка Владислава Светлая. Получите и распишитесь, — выдохнула она, роняя свой груз на уже протёртую от пыли кровать, а затем подавая бланк и карандаш.
Я расписалась и с запозданием поняла, что понимаю каждое слово, написанное в бланке, несмотря на то, что русским языком это не было.
Пробудись и прими мой дар.
Осознание пронзило яркой вспышкой, и было абсолютно безошибочно. Дар Гекатоса — понимание языка и письменности.
— С тобой всё в порядке, ведьмочка? — поинтересовалась Силайрис, заметив моё замешательство.
— Да-да, просто устала, — ответила я с виноватой улыбкой и почти не солгала. Я и в самом деле очень утомилась.
— Что ж, доброй ночи, адептка, — кивнула комендант и покинула комнату, оставив меня одну.
Мышцы уже сводило от усталости, но необходимо было найти в себе силы разобрать вещи и помыться.
Перину, одеяло, подушку и постельное бельё я по настоянию домового оставила расправлять ему. Форму, которой оказалось два комплекта, я тоже отложила. Меня больше интересовало содержание остальных бумажных пакетов. В одном я нашла мыло, баночки с шампунем и зубным порошком, а также несколько полотенец. В другом, самом маленьком обнаружились письменные принадлежности и тетради, которые я тут же положила на стол.
Быстро вымывшись, я вытерлась и, замотавшись в самое большое полотенце, вернулась в комнату. Пусть и не отдохнула ещё, но чувствовала себя гораздо лучше. Бесценный ремешок с косы закрепила на руку, чтобы не потерять.
Егорыч уже успел похозяйничать — расстелил постель, повесил в шкаф форму и даже накрыл на стол. Поужинав всухомятку, я поблагодарила домового, не забыв оставить кусок пирога и для него, а затем с ощущением неземного блаженства нырнула под одеяло.
День выдался насыщенный. Я покинула мир, где родилась, променяв его на сказку и не испытывала от этого сожаления или угрызений совести. Гекатос был прав и без меня родителям будет лучше. Приёмным родителям, которым больше не придётся утруждать себя, изображая заботу и внимание. А моё место здесь — в мире, где магия заменяет технологию, и моё увлечение является уважаемой профессией.
Мысленно поблагодарив Гекатоса за его дары, я смежила веки, стремительно проваливаясь в объятия крепкого сна.