Эволюция из книжного червя в крота только на первый вид казалась не слишком приятным процессом. На деле… всё оказалось гораздо кошмарнее.
Комендант Силайрис заранее предупредила, что там, куда мне предстоит спуститься, будет очень холодно. Поэтому я переоделась в свой костюм для тренировок, поверх рубашки накинув на плечи шаль.
Путь к подземным архивам был знаком мне ещё по нашей памятной экскурсии. Да-да, именно той, когда нас успели ознакомить ещё и с подземными лабораториями и моргом, где властвовали некроманты. Кстати, Дин успел «обрадовать» меня тем, что у нас с ними будет общий урок, где юные адепты всех без исключения факультетов приступят к изучению строения человеческого тела… в разрезе и частями…
И не скажу, что меня это особо вдохновило. Спрашивается, зачем остальным магам знать, как устроено человеческое тело? Ну, наши наставники уверяли нас в том, что так будет проще и эффективнее как лечить, так и убивать. Скорее всего, они правы. Я же не вполне уверенна в том, что переживу первое занятие на вотчине некромантов.
Сейчас, спускаясь по лестнице в холодные архивы, я изо всех сил старалась отогнать от себя навязчивые мысли о соседствующем с ними морге, но пока получалось с трудом.
— Светлая, ты хоть позавтракала? — поинтересовалась Силайрис, с подозрением покосившись на бледную меня.
Я сдавлено кивнула. И позавтракала, и перекусить с собой на всякий случай взяла.
— Хорошо. Вот мы и пришли.
Мы, наконец, спустились по лестнице и, открыв дверь, оказались в большом зале поражающим обилием в нём различных книг на полках. Где-то они были поставлены аккуратно, а где-то не очень… и как я понимала, весь месяц мне предстоит исправлять это досадное упущение…
Открывавшийся взгляду зал был не единственным, а главным. И к нему примыкали хранилища поменьше. Но освещение было только здесь, на посту главного хранителя, который, между прочим, отлучился со своего места.
— Постой тут, хранитель сейчас придёт, — сказала мне Силайрис и смылась, оставив меня стоять в одиночестве среди тонн пыльной макулатуры. Свет давали лишь три тусклых магических светильника, два из которых висели над потолком, а один стоял на столе хранителя.
Ждать пришлось долго. За это время мне даже показалось, что стало значительно холоднее и изо рта вырывались облачка пара. Брр, как здесь только человек работает…
Наконец, мертвенную тишину нарушил какой-то шелест и звук лёгких шагов, после чего из коридора, ведущего в один из залов, возникла хрупкая фигура человека, над ладонью которого в воздухе висел голубой магический огонёк. Вот и хранитель.
При приближении я рассмотрела человека. Им оказался высокий и ужасно худой (я бы даже применила к нему эпитет отощавший) пожилой мужчина в тёмно-синей мантии. Его седые волосы и борода были собраны в аккуратные косицы, а голубые глаза из-под круглых маленьких линз смотрели на меня с живейшим интересом.
— Доброго вам дня, — поздоровалась я, запоздало понимая, что даже не поинтересовалась у Силайрис, как зовут Хранителя. — Я адептка Владислава Светлая и директор Кьесси отправил меня к вам на исправительные работы.
— Ах, весьма кстати, — неожиданно улыбнулся Хранитель. — Бери светильник со стола, и пойдём со мной, дитя. Да, кстати, можешь называть меня мастером Лароу.
— Хорошо, — я взяла магический светильник и двинулась следом за ним. Определённо, мастер Лароу каким-то непостижимым образом располагал к себе, не вызывая привычного чувства робости или дискомфорта.
Шли мы на удивление долго. Я знала, что хранилища огромны, но даже не думала, что настолько. За это время я даже успела рассказать любопытному старику о том, за что же всё-таки оказалась здесь. Он счёл мой поступок благородным, а наказание полезным. В последнем я пока сомневалась, но то, что мне уже не так страшно тут существенно облегчало жизнь.
— Вот здесь, — сказал он, остановившись у крайнего стеллажа со свитками. Точнее большая часть свитков лежала на полу, разбросанные словно в беспорядке. — Я так и не закончил сортировать свитки дошшианской эпохи и письмена династии Кинши. Буду благодарен, если ты просто разберёшь тут этот завал и сложишь на разные стеллажи. Справишься?
Я склонилась над горой брошенных свитков и взяла один из них в руки. Чтобы прочитать написанное на нём, пришлось сдуть пыль. Незнакомые символы сложились в моей голове во вполне привычный мне язык
— Летопись Тар Ахар Дошшиан, — прочла я и взяла следующий, где письменность существенно отличалась. И если в первом варианте слова состояли из странных угловатых символов, здесь надпись была летящей и безотрывной, а буквы чем-то напоминали латинский. Но я без труда прочла написанное: — Голос крови. Кинши.
Подняв взгляд на старика, я кивнула, выражая полную готовность приступать к работе. Но, даже не читая, я не ошиблась бы. Слишком уж отличались эти два языка.
Только вот зря я, наверное, прочла это вслух…
Испуганно взметнула взгляд вверх.
— Великий дар, ключ для истинной сокровищницы, — произнёс мастер, устремив на меня пылающий воодушевлением взгляд.
— Это случайность, — пискнула я, понимая, что это слишком слабо и нелепо для оправдания.
— Дитя. Случайностей не бывает. И каждый шаг предопределён и ведёт к истинной и великой цели того, кто слушает голос сердца: — проговорил Лароу, склонив голову, словно цитируя сказанное из памяти.
Мне тоже вспомнились слова, сказанные, как кажется, уже вечность назад.
Со временем ты всё узнаешь и поймёшь, главное слушай своё сердце.
— Разум легко ввести в заблуждение, но сердце никогда, — сказала я уже вслух.
Лароу загадочно улыбнулся и кивнул, а затем голова его дёрнулась, как будто он что-то услышал.
— Мастер Тиравьель будет негодовать. Помоги ему рассортировать учебники в главном зале, а как освободишься, возвращайся и продолжай работу здесь, — проговорил Хранитель и, как мне почудилось, даже подмигнул. — Ступай, дитя.
Всё ещё взволнованная странным разговором, я без раздумий последовала совету и быстрым шагом понеслась в сторону главного зала. С такой беготнёй смерть от холода мне не грозила, да и от скуки, в принципе, тоже.
Я оказалась в главном зале ещё до того, как спустился второй хранитель. Как именно узнал о его приближении Лароу, с помощью магии или обострённого слуха, меня уже не интересовало, потому как всё внимание сосредоточилось на вошедшем.
И не дело в том, что это был самый натуральный светлый эльф, на котором в отличие от мастера Лароу красовался не балахон, а тёмно-синий камзол, да ещё и оружие на поясе висело… просто, судя по виду, мастер Тиравьель был изрядно не в духе, а при встрече его пронзительных синих глаз с моими напуганными, он кажется, разозлился ещё больше.
— Адептка Владислава Светлая? — полуутвердительно поинтересовался он.
— Да. Мастер Тиравьель? — задала я встречный вопрос.
Брови эльфа удивлённо взметнулись вверх, а затем его лицо неожиданно расслабилось и выражение негодования практически полностью с него исчезло.
— Верно. Хорошо, что это ты, адептка Светлая. А то я уж решил было, что сюда снова эти мародёры пятикурсники нагрянули…
— Нет, это всего лишь я, несчастная ведьма-каторжница, — успокоила я эльфа, делая невинный взгляд.
Эльф звонко рассмеялся и, склонив голову, поинтересовался:
— Неужели ко мне пожаловала та самая ведьмочка, гонявшаяся в полнолуние за виверном?
Я не смогла сдержать улыбки.
— Она самая, только скорее всё было наоборот, хотя директор и назвал это салочками.
— Что же тебя подвигло на ночные полёты? — полюбопытствовал Хранитель.
— Метла нелётанная, — призналась я, чем вызвала у него новый приступ смеха.
— Ладно, адептка, надеюсь, тебе хватит силы духа, чтобы с таким же рвением перебрать тут всё. Пойдём, покажу, с чего начать.
Я хотела подхватить со стола светильник, но эльф остановил меня. Когда я замерла, он просто создал магический светящийся шарик и дал ему установку двигаться над моей макушкой. Надо признать, так было гораздо удобнее, а учитывая перспективу подъёма на лестницы, ещё и безопаснее.
К счастью, дальше главного зала не пошли. Просто подошли с левого края, откуда предстояло начать. Необходимо было перебрать все книги и, если найдутся несоответствующие разделу и дате, вернуть их на своё место. Нудная работка, но не сложная.
Единственное, что удручало, это одиночество. Эльф, дав задание, покинул меня, сказав, что вернётся к обеду, а мастер Лароу, видимо, тоже ушёл.
Не знаю, сколько я провела времени на сортировке книг, но этот процесс уже был отработан до автоматизма. Беру, смотрю на своём ли месте книга и либо ставлю назад, либо возвращаю на место. Интересоваться содержимым книг желания не возникало. Тем более это были учебники, которые ещё предстояло зубрить на последующих курсах, а мне хватало и тех книг, что предназначались для обучения первокурсников. Ритуал по приручению метёлки не в счёт.
Появление Тиравьеля я не сразу заметила. Когда же увидела неподвижно стоящую фигуру эльфа, прислонившегося к стене, даже вздрогнула и едва не выронила книгу из рук.
— Похвальное старание, адептка. Идём чай пить за здоровье дроу да вивернов.
Вскинув удивлённый взгляд, я заметила, как дрогнули уголки губ Хранителя.
Как выяснилось, эльф, не мудрствуя лукаво, принёс термос и чашки прямо на рабочее место. Еды, правда, не захватил, и пришлось довольствоваться бутербродами, прихваченными утром из столовой. Хранитель от моих запасов отказался, аргументировав тем, что пьёт чай только со мной за компанию.
Что касается его слов о дроу и вивернов, оказалось, что друзья, обеспокоенные моим отсутствием на обеде, собирались пробиться сюда. Вот только вредный Хранитель их не пустил, пригрозив тем, что если попытаются мне помогать, мы втроём застрянем тут на все выходные, вплоть до новогодних каникул. Он, конечно, блефовал и, на самом деле как мне показалось, боялся того, что мои друзья внесут сюда больше хаоса, чем порядка.
К сожалению, чаепитие не могло длиться долго и когда оно закончилось, я поблагодарила мастера Тиравьеля за заботу и компанию, после чего снова была оставлена в одиночестве.
Перебирая книги, я размышляла о том, что всё происходящее (то есть постоянные отлучки хранителей) тоже часть моего наказания. Наверняка директору показалось, что одной работы будет мало и стоит оставить меня в одиночестве, дабы я в полной мере насладилась холодом и страхом, вызванными мыслями о близости лабораторий и морга.
Я уже порядком устала, когда решила остановиться и приступить к поручению мастера Лароу. Это было настоящей отдушиной по сравнению с механической работой по перебиранию книг.
Мне нравилось смотреть на необычные символы древней эпохи и пробегать пальцами по причудливой вязи давно исчезнувшей династии. И чудилось, будто в этих свитках сосредоточено само дыхание магии, суть чего-то настолько важного, что никогда не будет доступно беглому взгляду. Истина, лежавшая на поверхности, но бродившая между строк древних сказаний.
В моём прежнем мире многие люди не могли и мечтать о том, чтобы читать древние тексты дошедших до них через тысячелетия…
Именно эта мысль привела меня к тому, что я не удержалась и принялась не просто перебирать старинные свитки, но и читать написанное.
И пришёл народ, ослеплённый светом
Сметая с пути традиции и веру
Ими правили страх и жажда власти
Разделившие Неразлучных и установив границы
И мира не стало…
И ещё несколько подобных не то стихов, не то странных описаний давно минувших дней. Но почти везде упоминались Неразлучные.
Увиденный ещё в присутствии мастера Лароу «Голос крови» был трактатом, описывающим особенности крови каких-то истинных. Прочитав отрывок, я пришла в недоумение.
Кровь истинных обладает великой силой и способна пробуждаться не только сквозь века, но и через целые жизни. Носители великого наследия способны входить в полную силу, если жив их дух. Это универсальный механизм самосохранения. И даже когда враги обращали наши династии в прах, мы вновь возрождались из этого праха, становясь более сильными и опытными. Сквозь миры, через жизни и времена, истинные вечны.
Стало до ужаса любопытно, существуют ли эти истинные на самом деле, а если и существуют, то кто они такие. И почему, если эти существа такие всесильные и неубиваемые, я встретила упоминание о них только здесь, в старом пыльном свитке, которому неизвестно сколько веков…
Видимо, всё было проще, чем казалось. Некая цивилизация или династия на самом деле считала себя всесильными, как на Земле некоторые считали себя потомками богов, так и тут… Но на деле нет ничего вечного и незабвенного. Как бы грустно и обидно ни было, но всё однажды проходит.
Опомнившись, я решила приостановиться в выполнении задания мастера Лароу и вновь вернулась в главный зал. Но не успела взобраться на лестницу, как услышала деликатное покашливание и, обернувшись, увидела эльфа.
— Ну хватит на сегодня, Светлая. Беги к себе в общежитие, а то на завтра работы не останется, — проговорил он и у меня как гора с плеч свалилась.
В общежитие я мчала как на крыльях. Только очень опечалилась тем, что время было позднее, и ужин пропустила. Так и упала на кровать, обессиленная и голодная. Усталость взяла своё и я уснула даже не найдя силы раздеться и расправить кровать.
Во сне мне привиделись истинные. Только воображение нарисовало их неуязвимыми и прекрасноликими терминаторами, способными путешествовать по галактике без космических кораблей и скафандров. Сон был бред бредом, но главным было то, что мне удалось нормально отдохнуть и даже не проспать завтрак.
Правда, мои друзья, встретившие мою помятую физиономию в столовой, были другого мнения.
— Влада, что они с тобой сделали?! — громким яростным шепотом встретил меня Дин.
— Ничего ужасного. Я сама увлеклась, — честно призналась я. — Никогда бы не подумала, что время в архивах летит настолько быстро.
— Кто это и что ты сделала с Владой? — скорчив подозрительную мину, поинтересовалась дроу, тыкая длинным наманикюренным ногтем моё плечо.
В этот момент я даже пожалела о том, что не могу рассказать им о своём даре, а также не могу взять с собой. Хотя возможно и даже в этом имеется свой плюс. Было заметно, что за время моего отсутствия отношения между друзьями потеплели. Если раньше в компании дроу от оборотня веяло холодом, а девушка держалась отстранённо, то теперь оба так слаженно потешаются надо мной, что любо дорого взглянуть.
После завтрака, едва я успела упаковать свой будущий обед и сложить его в сумку, за мной пришла Силайрис.
— Ну что, готова?
Я обречённо кивнула. Коротко попрощавшись с друзьями, отправилась за госпожой комендантом. Хранителей на месте не было, как и вчера, ни Тиравьеля ни Лароу, но с фронтом работы меня ознакомили, поэтому, сразу оставив сумку, я отправилась в дальний зал хранилища перебирать древние тексты. День прошёл продуктивно. Удалось ополовинить работу Лароу и перебрать книги на трёх стеллажах в главном зале. О своих страхах, касательно морга, благодаря этому занятию я даже не вспоминала.
***
— А это, дорогие мои адепты, уникальные образцы, представляющие разрез человека в различных ракурсах, — вещал преподаватель некромантии Хаканкрис Карас, которого я окрестила про себя просто Карасём.
За витринами под светом особых магических кристаллов действительно находились располовиненные под разным углом тела. И едва я решила про себя, что это искусно созданные макеты, как Карась продолжил лекцию.
— Все пособия созданы из натуральных материалов и сохранены благодаря приёмам алхимического искусства…
Я внимательнее присмотрелась к «пособиям» и мне стало дурно от мысли о том, что когда-то это было живыми людьми, которые дышали, двигались, говорили, каждого из них как-то звали…
— Адептки! Вы будущие маги и ведьмы! Прекратить изображать из себя придворных барышень! — послышался окрик, адресованный мне и ещё некоторым особо расфантазировавшимся адепткам. Но окрик Карася не особо способствовал улучшению нашего самочувствия, и Малиса хлопнулась в обморок, а остальные были на грани.
Некроманты откровенно ржали, а Карась злился, потому что заканчивать урок пришлось уже в аудитории.
Мне от этого легче не стало, потому как место, где мы только что находились, относилось не к самим лабораториям, а являлось скорее «музеем», предназначенным для теоретической части вводного курса. Что находится в глубинах подвалов на территориях некромантов, даже страшно себе вообразить.
Надо ли говорить, что после общих вводных лекций по некромантии в хранилища на выходные я шла как в первый раз. То есть постоянно вспоминала о близости того, что именно соседствует с хранилищем знаний. Но в первый выходной Тиравьель почти целый день провёл рядом, распределяя списанные накануне учебники по стеллажам, и я о своём страхе почти не вспоминала.
Но на следующий день эльфа куда-то вызвали, и он сообщил мне, что вообще вернётся только вечером. Поэтому, снабдив меня магическим светильником и термосом с чаем, он смылся. Я же, со спокойной совестью перебрав пару стеллажей с учебниками, отправилась заканчивать задание мастера Лароу.
Когда послышался шум, я уж решила, что вернулся кто-то из Хранителей и, спрыгнув со стремянки, на всех парах помчала к главному залу. Не добежав до вошедшего считанных метров, я застыла. Это был не Лароу и не Тиравьель…
Тусклый свет освещал холодное пространство хранилища, не позволяя рассмотреть двигающуюся ко мне фигуру. Но от дёрганных, будто нервных движений, по спине пробежал холодок, а ноги словно примёрзли к полу.
— Ыыы… эааа… — издало нечто, лишь очертаниями напоминающее человека, но человеком уже давно, судя по истлевшей одежде, не являющееся.
На меня уставился жуткий невидящий взгляд, слепых белесых зрачков, чётко определил мою едва живую от страха персону.
Хлюп.
Я даже не раздумывала о том, откуда в хранилище ходячий труп, просто заорала и попятилась. Конечно, меня никто не мог услышать, а умертвие, довольно зарычав, бросилось на меня.
Кто сказал, что зомби все поголовно неповоротливые и медлительные? Правильно, так считали на Земле. Здесь же мертвецы отличались необычайной прытью и физической силой. Попятившись, я резко развернулась и рванула прочь, не оглядываясь и только слыша за спиной приближающееся рычание.
Да, я отвратительно бегала и на занятиях по физической подготовке меня обгоняла даже Малиса, несмотря на свои пышные формы. Но близость смерти придавала сил и открывало второе дыхание. Несмотря на поразительную скорость, сообразительностью зомби не отличался, а потому я старалась чаще увиливать, сворачивая между стеллажами. Падали свитки и книги летели на пол, но я не думала об этом…
Сердце едва ли не выпрыгивало из грудной клетки, когда я со всех ног рванула к выходу, надеясь, что дверь осталась открыта. Я помнила, что Тиравьель не закрывал её за собой.
Но вопреки ожиданиям, дверь оказалась запертой, а скрюченные пальцы зомби едва не припечатали меня к этой двери. Вовремя отпрыгнула и даже отпихнула ногой оскаленную пасть с лестницы. Под руку попалась прислонённая швабра, которой я и вооружилась, отмахиваясь от звереющего всё больше ходячего мертвеца.
На моей стороне безумное отчаяние и желание жить, а на стороне умертвия лишь призвавшее мятежный дух заклятия.
Осознание последнего, осенило меня внезапной, но к сожалению, бесполезной в данной ситуации мыслью… Если бы я только умела чувствовать энергетические потоки настолько сильно, чтобы различить нити магического заклятия, связавшее труп и низшего духа… Но я не умела и физической силой природа также меня обделила, а потому хватит меня ненадолго.
В какой-то миг умертвие отбило швабру и, ухватив меня за руку, повалило на пол.
Я успела попрощаться с жизнью, а также в мельчайших деталях рассмотреть обезображенное следами разложения оскаленное лицо…
Вспомнилась заветная бусина, но руки были заняты, а кончик косы лежал подо мной.
В последний момент я извернулась, уже не сумев остановить вонзившиеся в плечо гнилые зубы. Ещё одно движение и коса выдернута из-под моей спины. И мои пальцы почти дотянулись до черной бусины. Но сжать её я не успела. Раздался грохот, и мертвец был буквально сметён с моего тщедушного тельца.
Зажимая раненое плечо, я отползла в сторону, с ужасом наблюдая, как взбешённый светлый эльф уничтожает в странном пламени синего огня визжащую и отчаянно пытающуюся вырваться тварь, которую он пригвоздил к полу своим клинком. Несколько мгновений и на моих глазах от умертвия остаётся только чёрное пятно на полу.
Тиравьель резким движением перехватил клинок и, вернув его в ножны, повернулся ко мне. Ему достаточно короткого оценивающего взгляда, чтобы понять произошедшее.
Одновременно с тем, как он делает шаг ко мне, я спохватываюсь и собираюсь заговорить рану, но эльф останавливает меня. Быстрым движением кладёт пальцы на виски, поворачивая к себе и заставляя глядеть ему в глаза.
— Не нужно заживлять. Рану требуется очистить.
Я понятливо киваю, пытаясь не думать о том, чем может обернуться укус такой мерзости в этом мире.
В синих глазах эльфа плещется беспокойство и решимость. Не говоря больше ни слова, он подхватывает меня на руки и в тот же миг нас окутывает мерцание, переносящее обоих в светлое стерильное помещение лазарета.
Обычно тут никого не бывает. Просто нет необходимости. Но как объясняли нам коменданты, когда проводили экскурсию, лазарет необходим для особых экстренных случаев, когда некоторые адепты попадают в переделки. Вот и я попала в число этих несчастных.
Хранитель посадил меня на кушетку и зажёг под зеркалами магический светильник, из-за чего меня на миг даже ослепило. Затем с невозмутимым видом начал расстёгивать на мне рубашку.
Я вспыхнула до кончиков ушей и попыталась схватиться здоровой рукой за края своей одежды, но эльф отвёл её в сторону и насмешливо поинтересовался.
— Ты считаешь, что я увижу там что-то новое для себя?
Сказано это было таким ироничным тоном, что я смутилась ещё больше, но вместе с тем и поняла, что да, кое-что новое он там увидеть может. Например, бюстгальтер с иномирской этикеткой…
Но деваться было некуда. Движения эльфа были уверенными и не терпели моих слабых попыток помешать, поэтому покорно затихла под его руками, надеясь, что улика останется незамеченной.
— Укус неглубокий, но сейчас будет немного больно, — предупредил эльф, отходя к высокому белому шкафу, чтобы достать оттуда флакон из тёмного стекла и тампоны из белой ткани. Затем он коснулся раны, и я ощутила, как края её расходятся, словно выталкивая что-то изнутри. Это сопровождалось сильной ноющей болью, но длилось лишь краткий миг. После его прикосновения снова полыхнуло знакомым синим пламенем, опалившим кожу в этом месте.
Тиравьель откупорил крышку, чтобы промокнуть тампон из белой ткани в прозрачной зеленоватой жидкости с запахом трав и спирта, после чего тщательно обработал рану. Только после этой процедуры, он применил магию исцеления, оставляя от укуса умертвия лишь едва заметный след.
Я глядела на происходящее как завороженная, забыв про стыд. И украдкой посматривала на эмоции, отражающиеся на нечеловечески красивых чертах лица.
Но тут наши взгляды встретились и эти синие, как осеннее небо глаза посмотрели на меня со всей серьёзностью. Опомнившись, что сижу перед мастером хранителем без рубашки, я быстро схватила пострадавшую деталь одежды с кушетки и прижала к себе.
— Я мог опоздать, Влада, — сказал он. — И тебе очень сильно повезло, что я вернулся раньше, чем должен был.
— Мастер Тиравьель, я понимаю, что обязана вам жизнью. Спасибо за всё, — проговорила я, ещё слишком близкая к панике, чем хотелось.
— Речь не о том. Я всего лишь хочу, чтобы ты осознала всю серьёзность ситуации и хорошенько подумала над тем, кто мог желать тебе смерти.
Мои глаза невольно расширились в крайней степени удивления. Кто мог желать мне смерти? Не думаю, что в Академии был кто-то ненавидящий меня до такой степени. А вампиры-близнецы хоть и издевались надо мной, но вряд ли бы так поступили…
— Мастер… у меня нет врагов, — уверенно сказала я. — И мне проще поверить в случайность, чем в чьё-то намерение меня убить.
Я прикрыла глаза, подумав о близнецах. Если это сделали они и это выяснится, их отчислят. Эта мысль вызывала у меня ощущение неприятного осадка на душе. Только самой отчего-то странно, почему, даже если это они, я должна их жалеть. И, тем не менее, мне было бы жаль, если из-за меня кто-то погубил бы собственную судьбу.
— Как бы то ни было, мы должны доложить о произошедшем магистру Кьесси и провести внутреннее расследование. Виновный понесёт жестокое наказание.
Мастер Тиравьель настроился решительно, и мне оставалось только кивнуть. Я знала, что отношусь слишком мягко даже к своим недругам, но кто объяснит, почему сейчас, когда страх за свою жизнь отступил, я больше думаю не о том, что могла умереть, а размышляю о совершённой кем-то глупости. Да и представать перед ясными очами архимага Кьесси не хотелось совсем. Особенно в свете недавних событий.
Но кто может остановить любовь к справедливости одного отдельно взятого эльфа, если он уже разработал в своей голове алгоритм последующих действий? Уж явно не мелкая напуганная адептка-первокурсница.
И мне пришлось снова надевать порванную зубами умертвия рубашку и отправляться вместе с ним на доклад к директору. Но прежде чем я рассказала о случившемся со своей точки зрения, некоторое время пришлось сидеть в приёмной, покуда до моих ушей доносились только приглушённые голоса беседующих между собой мужчин.
Когда я пересказывала свою версию событий, меня буквально прожигали взглядом внимательные глаза архимага, но нужно отдать ему честь — пока я говорила, он ни разу не прервал меня едким замечанием.
Зато после моего рассказа…
— Видимо, без внутреннего расследования не обойтись, — сухо заметил он. — Адептка Светлая, я надеюсь это не часть очередного вашего странного эксперимента?
— Я что, похожа на самоубийцу? — невольно вырвалось у меня.
— Ну, судя по тому, что вы вытворяли на метле в минувшее полнолуние, сходство налицо, — не остался в долгу директор.
И тут за меня неожиданно вступился хранитель.
— Харольд, девочка прекрасно справлялась со своей работой. И более того, каждый выходной исправно демонстрировала объём выполненных работ, гораздо превышающий мои ожидания.
— И ты считаешь это прекрасным алиби, исключающим возможность совершения мелкой пакости? — поинтересовался директор, лукаво прищурившись.
Тиравьель лишь устало вздохнул и сказал, обращаясь ко мне:
— Пойдём, адептка, я провожу вас в общежитие. На сегодня работа закончена.
Я кивнула, внутренне сжавшись от мысли о том, что придётся идти в таком виде по Академии и общежитию. Но эльф просто взял меня за руку, и мы снова переместились, оказавшись сразу на пятом этаже.
— Спасибо, — тихо сказала я, собираясь развернуться и быстренько ретироваться в свою комнату. Но тонкие сильные пальцы снова перехватили моё запястье.
— Влада, если ты что-то знаешь, лучше сразу рассказать. Это не тот случай, когда стоит играть в благородство.
Я вскинула голову и ответила:
— Мастер Тиравьель, на общей лекции по некромантии слишком многие заметили мою реакцию на учебные экспонаты некромантов. И, возможно, кто-то решил подшутить надо мной, но ситуация вырвалась из-под контроля и…
— Даже если так, этот шутник должен был придти к тебе на помощь, а не заметать следы.
Резонно, но…
— Если только он не испугался сильнее, чем я.
Тиравьель смотрел на меня, как на умалишённую. В его глазах читался немой вопрос, но осознав, насколько тщётно сейчас пытаться меня переспорить, он просто махнул рукой и растворился в серебристом мареве.
Я облегчённо вздохнула, обрадовавшись тому, что, наконец, меня оставили в покое и одиночестве. Никто и понятия не имел, каких душевных сил требовала от меня необходимость держаться и, стиснув зубы, идти к своей цели в этом незнакомом и новом мире. И можно признаться только самой себе — работа в хранилище иногда выматывает и энтузиазма хватает не всегда. Мой организм всё ещё не привык к нагрузкам, которые обеспечивали тренировки и не успел перестроиться, а тут ещё и работа на выходные. Я смирилась и с этим. Но теперь начинаю выходить из себя, узнав о том, что кто-то смеет предположить, что умертвие в хранилище — моих рук дело!
Даже домовой, видя моё состояние, решил благоразумно помалкивать и появился лишь для того, чтобы убрать с глаз долой порванную рубашку.
Оказавшись в своей комнате, я поспешила раздеться и залезть под душ. Слишком ярко ещё стояла в моих воспоминаниях оскаленная пасть умертвия. Настолько ярко, что мне по-прежнему чудилось его зловонное дыхание.
Когда раздался осторожный стук в дверь, я только вышла из душа, замотавшись в полотенце.
Почему-то я и мысли не допускала о том, что в данный момент меня может потревожить кто-то кроме ведьмочек или Хель…
Но на пороге моей комнаты стоял Тиравьель. И прежде чем я успела спросить, в чём дело, в глаза бросилась сумка и шаль, которые он нервно сжимал в руках.
— Адептка, Светлая. Вы забыли свои вещи, — произнёс он странным непривычно тихим голосом, отводя взгляд. Я смутилась настолько, что быстро забрала свои вещи из его рук и закрыла дверь, даже забыв про элементарную благодарность.
***
Новая учебная неделя удивляла. Словно наступил некий период затишья и даже в отношении неминуемого, как казалось, расследования не происходило никаких сдвигов. До выходных я не видела Тиравьеля, не получала подозрительных взглядов и едких замечаний со стороны директора Кьесси и с сокурсниками прецедентов не возникало. Я специально наблюдала за близнецами на совместных занятиях, но они вели себя раскованно и свободно, никак не проявляя ко мне своего неприязненного отношения.
Друзьям об инциденте, произошедшем в хранилище, рассказала в тот же самый вечер, когда спустилась к ужину. Они были полностью солидарны с мнением Тиравьеля, с маленькой поправкой на то, что Дин и вовсе пришёл в бешенство, но чего-то другого я и не ожидала. Если бы кто-то попытался сотворить такое с кем-то из них, я бы тоже была непреклонна в своём мнении.
Когда наступили новые выходные, я спускалась в хранилище с неконтролируемой внутренней дрожью. Чёрт. Признаю мне страшно. До дрожи боюсь повторения тех событий…
Но страхи поутихли, потому что Тиравьель оказался на месте. И судя по всему, уходить сегодня он никуда не собирался. Признаться честно, я испытала по этому поводу смешанные чувства. Когда он сидел за своим столом мне было спокойно, но в то же время, я сожалела о том, что не смогу сегодня закончить работу мастера Лароу, как планировала ещё до нападения умертвия. Успокоила себя тем, что у меня в запасе остаётся ещё три выходных и углубилась в пространство между стеллажами в главном зале.
Это было странно, но сегодня мы обменивались лишь необходимыми вежливыми фразами, и даже обедать эльф отпустил меня в столовую. Я хотела спросить у него, куда запропастился мастер Лароу, но не стала. Что-то словно сдерживало меня от этого поступка.
На следующий день Тиравьель покинул меня только после обеда. Я снова осталась в одиночестве среди огромных стеллажей и была жутко обрадована, когда пришёл мастер Лароу. Он застал меня в дальнем конце архивов, где я уже завершала раскладывать свитки. Оставалось совсем немного.
— Ты почти закончила то, что не успел завершить я, — приблизившись, немного грустно сообщил он вместо приветствия.
Я смущённо улыбнулась, понимая, что могла разобраться с этим намного раньше, если бы не инцидент с умертвием.
— Мне понравилось, — говорю и знаю, что не забуду этих странных строк.
— Здесь собраны образцы одних из самых ценных носителей знаний, что были найдены в этом мире. Многие заплатили жизнями за хранение этих свитков.
Испытываю неподдельное недоумение.
— Но что тогда они делают здесь?
— Последние истинные носители древних наречий и любой посвящённый в их тайну истреблялся в этих землях. Их выжигали, как выжигают заразу. Так стоит ли удивляться тому, что их ценности теперь приравниваются к хламу?
— Но вы так не считаете, — заметила я.
— Просто я знаю, что ничего не проходит бесследно, — старец глубокомысленно поднял указательный палец вверх. — И если какая-то часть древних знаний сохранилась, это кому-то пригодится. Когда ты пришла сюда, я понял, что всегда был прав.
Меня охватил страх и трепет от ощущения того, что я прикасаюсь к величайшей тайне этого мира.
— Волей судьбы ты стала единственной, кто способен на понимание, — продолжил старый хранитель. — Я счастлив и ни о чём не жалею.
Мастер Лароу сильно переоценивал меня, потому что я сейчас как раз так и не понимала ничего. В моей голове роилось множество мыслей и вопросов. Кто такие истинные? О чём вообще говориться в этих странных записях?..
— Последние записи, — обронил он и я, склонив голову в вежливом полупоклоне, подняла с пола свитки, чтобы положить их на колени.
Взгляд зацепился на тёмное пятно на полу, и я невольно дотронулась до него рукой. Внезапно меня пронзило острое ощущение чужой боли, как случается всегда, когда я смотрю на свежие порезы.
— Кровь… — прошептала я, поднимая взгляд на Лароу.
Его губы дрогнули в печальной улыбке.
— Иногда объяснения только всё портят, дитя. Просто закончи мою работу. Это единственное, чего я хочу.
Рассеянно пробегаю по названиям свитков, которые держу на коленях. «Единство», «Последняя династия», «Слово истины», «Сказание о близнецах», «Обручённые ветром»…
С благоговением пробежала по открывающей мне тайны искусной вязи букв, обещая не бросать их надолго, и поставила на место. Сколько лет или веков назад прикасался к ним с таким же благоговением и любовью старый учёный?..
— Теперь я свободен. Благодарю тебя, владеющая истинным даром… — прошелестел голос, и силуэт Лароу просто растворился в воздухе.
Я застыла, испытывая крайнюю степень растерянности.
Призрак. Почему-то за всё время, я не испытывала страха по отношению к Лароу, как впрочем и особого желания поговорить о нём с Тиравьелем. Но знала бы я, чем всё это закончится…
Я так и не задала ему вопросов, которые отныне буду страшиться задавать кому-либо другому.
Одиноко поёжившись, двинулась по направлению в главный зал.
Внезапно почудилось движение теней в темноте, заставив меня насторожиться, а затем испытать ощущение нарастающей паники. Я метнулась к выходу, а рука потянулась к атамэ, который теперь был со мной и был предусмотрительно закреплён за поясом юбки. По сути, мой маленький кинжал был только ритуальным оружием, но иного средства защиты у меня не было.
Но дверь снова была закрыта, и чувство обиды обожгло меня словно огнём.
Я чувствовала, что нахожусь в архивах не одна. Бесплотный шёпот чужих намерений. Обволакивающее рассудок касание смертоносной магии. Шелест одежды. И невесомый шаг. Я не видела своего визави, а только чувствовала. И с каждой секундой мне становилось всё страшнее.
Тайна. Насколько близко я подошла к краю, за которым бездонная пропасть, из которой возврата уже нет? А быть может, я уже вниз лечу и этого не замечаю?
Движение теней мерещилось со всех сторон. И куда бы ни был обращён взгляд, на периферии зрения что-то двигалось, приближаясь ко мне, почти касаясь холодными крыльями страха, обнажившего острые как бритвы лезвия-перья…
Я прижалась к холодной железной двери, не в силах бороться с тем, чего даже не вижу… и сжалась в комок, зажмурив глаза и закрыв руками уши…
Тьма обступила со всех сторон, плотно сжав вокруг моей души свои тесные кольца.
Но это была чужая тьма, а не та, что всегда обещала мне покой и защиту. Не та, где я могла укрыться и спрятаться.
Чужое присутствие или же его иллюзия нарастало. Вот уже чудится и внимательный взгляд, и призрачное дыхание.
Опрометчивый поступок, решил исход.
Я подняла взгляд…
Чтобы разбиться осколками в живом мраке чужих глаз. И быть сожженной холодным пламенем, бьющимся в их бездонной глубине.