Раньше я часто путала реальность со сном. Быть может, сны были слишком яркие, а может реальность не настолько отвечала моим желаниям, не суть важно. Примечательно только то, что с тех пор как я попала в новый магический мир, с такими определениями у меня проблем больше не возникало. Грани сна и реальности стали более чёткими и теперь я прекрасно осознавала, где нахожусь.
Но то, что видела я сейчас, не было грёзами и в то же время реальным миром тоже не являлось. Под пронзительно синим небом шла я по прекрасному дивному саду, усыпанному золотой листвой. На мне было странное платье, больше смахивающее на длинную тунику, перехваченную широким золотым поясом. И шла я прямиком к большой белой беседке, где мне была назначена встреча.
Последнее обстоятельство не вызывало сомнений. Меня ждали. Причём очень и очень давно.
Три белые ступеньки, шаг за порог и я уже внутри, стою напротив прекрасного светлого эльфа с синими глазами, как небо над головой. Он улыбается мне необыкновенной печальной и в то же время радостной улыбкой. Впрочем, я отвечаю ему тем же.
— Ну, здравствуй, а я тебя уже заждался.
— Заждался? — спрашиваю я, лукаво прищурив один глаз. — А я-то думала, что время тут застыло.
— С тобой любой бессмертный занервничает, — хмыкнул он. — Это ты у нас образец долготерпения.
Скромно прячу смеющийся взгляд под полуопущенными ресницами.
— Дурень ты, Караэль. Стоило ли перерождаться, чтобы снова погибать?
— Стоило. Ещё как стоило, — отвечает он. — Я не жалею ни о чём и ты не должна. Как и Хал, который даже «пологом нетления» мои бренные останки заклял. Он надеялся меня вернуть…
— Ну да, он просто не знал, что ты старый ушастый интриган, — ворчу я совершенно добродушно и чувствую, что мне уже пора. Не место живым в мире мёртвых, а это определённо оно и есть…
— Ступай. Тебя ждут, — доносится тихий, словно шелест листьев, голос.
Меня уносит жестокий ветер, вырывающий меня из объятий тёплого дня.
Как же больно…
Меня ждёт жуткая реальность, в которой я не никак могу осознать, что же со мной происходит. Тело горит огнём и ломает так, что невозможно дышать. Чудится, будто воочию вижу я, как перемалывают меня огромные жернова, перед глазами сплошная алая пелена, а сердце бьётся так учащённо, будто вот-вот вырвется из груди. Кажется, я даже кричу.
Но я должна. Я обязана стать собой. Пусть даже через боль, через смерть и перерождение.
Новая реальность, раскрывается раскалённым добела огненным цветком. Где-то снова на грани. На границе тьмы и света. Или собственного разума. Среди хаотического танца сил и мыслей…
— Прости, но у меня нет другого выхода, — говорит девушка-маг, направляясь к застывшей напротив фигуре ведьмы.
Занесённая рука, с пальцев которой готова сорваться смерть, танцующая тёмным пламенем и отражающаяся в глубине зрачков, застывает.
— Ты собираешься меня убить? — спокойно спрашивает ведьма, в голосе и взгляде которой больше нет страха.
— Так нужно. Остаться должна более сильная личность…
Убить себя. Кажется, так просто и так сложно. Так больно, что не должна и подняться рука. Одна отражение другой и единое целое…
— Мне всегда не хватало мягкости и способности прощать, — грустно говорит ведьма. — И ты даже не допускаешь возможности, что можно поступить иначе.
С губ воинственно настроенной девушки срывается отчаянный крик. Она бросает безумный взгляд на своё отражение и рвётся вперёд.
— Мы одно, — шепчет ведьма, распахивая объятия смерти, словно крылья ворона со странными серебряными росчерками.
Крик сливается. Ярость слепой стихии вокруг становится сильнее, и реальность взрывается, осыпаясь осколками серебра и вороньими перьями, образуясь в нечто уже совсем иное.
Что-то до жути нехорошее происходит со мной, и я впервые за много лет серьёзно трушу, решив убежать в забытьё. И мне всё равно, что это будет — сон, другая реальность или воспоминания…
Воспоминаний у меня много. И родом они из разных жизней. Смешиваются и вертятся калейдоскопом. Быть может не совсем своевременно, но они помогают мне понять, что помимо порицаний, там, в далёком минувшем, я часто слышала и другие слова. В меня верили.
Тёмный водоворот боли кружит меня в собственных воспоминаниях, где голоса из прошлого звучат как живые, проклиная меня или напротив, вознося благодарности. Невозможно угодить всем. И даже за стремление к справедливости порой необходимо жестоко расплачиваться.
Но я всегда знала, что я сильная, выдержу, выкарабкаюсь.
Я — ведьма Влада и я — Лит Хальтэа, магичка из прошлого. Та, что сумела разделить собственное сознание и, погибнув, спастись. Возродившись в другом мире в другом теле и ничего о себе настоящей не помня, однажды я должна была вернуться. И я вернулась. Поэтому речи и быть не может о том, чтобы сдаться сейчас. Я обязана выжить.
Дикая лихорадка рвёт на части не только каждую клеточку моего тела, но кажется, ещё и душу. Это так нужно, но так невыносимо.
Возрождаться всегда непросто. Особенно, когда сохраняешь в целости собственное «Я», память и Силу. Это расплата — боль, вызывающая дикое отчаяние и страх, заставляющий думать, что вот-вот и всё кончится. Навсегда.
Но кто-то тёплый и надёжный совсем рядом. Осознание его присутствия для меня как нечто само собой разумеющееся. Это его рукам я доверяюсь и прижимаюсь к его горячему телу, в слепой попытке согреться.
Как вообще я смогу выразить всю свою благодарность и нежность по отношению к тому, кто не испугался и не бросил меня в такой страшный момент. Агония перерождения — действительно не самое приятное на свете зрелище. Но он не бросил. И не добил, хотя у многих других возникло бы именно это желание.
Последнее из моих видений уже происходило родом с граней между снами, реальностью и собственным воображением…
Хотя, быть может, и не совсем собственным. Восприятие в тот момент принадлежало той самой немного наивной девушке, которой я стала — Владе Светлой. Кто бы мог подумать, что я могу быть вот такой робкой и открытой.
Врёт всё не только история двух миров, но легенды о богах. Лжёт и легенда о боге смерти и Лунного света Халлэ.
Не холодный он как вьюжная ночь. Огонь, живущий в глубине чёрных как ночь очей, пылает и в его сердце.
— Не боишься? — спрашивает не у меня. У души, сжавшейся под пристальным взглядом. Но не от страха. Интересно душе, какой он, Халлэ, на самом деле. О чём же ещё солгали легенды.
— Не боюсь.
Быстрая рука, без перчатки, взлетает к лицу. Замирает всего лишь на долю мгновения. Изящные как у музыканта пальцы пробегают по моей щеке. Ласково так, что сердце замирает.
Жду, что сделает Халлэ дальше. Нахмурится или улыбнётся и крылья подарит?
— Маленькая ведьмочка, — говорит он и улыбается.
Улыбнулся. Значит, будут мне крылья. Будет свобода.
Но смотрит он в мои глаза, и я продолжаю тонуть в его тьме, теряя себя, разлетаясь на кусочки…
Нет меня больше. Душа сливается в едином танце с его живым пламенем. И чувствую крылья за спиной, только взлететь не могу. И хочу ли? Держит меня Халлэ своим взглядом. А под этим взглядом тает боль и уходит пронзающая сердце печаль.
Вспоминаю о том, что божеств нужно благодарить.
— Спасибо за крылья.
Действительно благодарна. А ведь мог же и нахмуриться.
Халлэ смотрит удивлённо. И снова улыбается. Мне уже страшно. Что же значат две улыбки Халлэ? А он смотрит хитро и спрашивает:
— А что подаришь ты взамен, ведьмочка?
Моя очередь удивляться:
— Неужели тебе души моей и сердца мало?
Ласковые пальцы пробегают по скуле и приподнимают за подбородок. Столько нежности в этом простом движении. Замирает дыхание.
А Халлэ не останавливается. Он склоняется. Длинная прядь его чёлки касается моего лица. Его волосы пахнут дождём и ночным ветром. Бездонные глаза совсем близко.
Решительный поцелуй лишает воли и возможности связно мыслить. Кажется, я лечу. Или падаю. Но сильная рука удерживает меня рядом, подхватывая за талию.
Первый в моей жизни настоящий поцелуй. Мои мечты и самые смелые фантазии меркли по сравнению с реальностью. Первый поцелуй. И, наверное, последний. Но оно и к лучшему. Если бы я осталась жить, смогла бы я забыть такое? Никогда.
Куда только делись смущение и робость. Отвечаю на его поцелуй и окончательно теряю себя в головокружительном полёте среди вихрей теней потустороннего мира…
Фантазия, мечта, сон или воспоминание, изменённое восприятием? Это единственное, чего не различить. Последнее яркое пятно в собственном сознании принадлежащее Владе.
В следующий миг происходит то, чего я так ждала — два сознания окончательно становятся единым целым. Я обретаю себя.
Первое настоящее пробуждение было не из простых. Обострённое до предела восприятие моментально заявило о себе, не успела я и глаза открыть. В нос сразу же ударило множество различных запахов, которые при желании можно разделить детально на малейшие составляющие, да ещё и датировать. А множество различных звуков и шорохов мгновенно ворвались в мою несчастную, нездоровую ещё после сна и ночи мучений голову. Открыв глаза, я на миг ослепла.
Зашипев, я резко дёрнулась в попытке спрятаться под подушкой. Да-да по моим ощущениям, я лежала на кровати. Только убежать даже так далеко мне не дали. Чья-то сильная рука, которая оказывается совершенно спокойно обреталась в районе моей талии, резко дёрнула и потащила, прижимая к чему-то восхитительно тёплому. Это действительно оказалось первым приятным ощущением на данный момент.
Мой нос уткнулся в чью-то рубашку. От аромата дивным образом сочетающего в себе запах раскалённого песка и металла, лёгкий аромат кориандра, запах ночной грозы и ветра, я впала в счастливую нирвану. Этот запах был таким до боли знакомым и родным, что я, даже не открывая глаз, могла с точностью определить того, кто обо мне позаботился.
Халликэр. Интересно, он понимал, на что шёл, когда давал мне собственную кровь? Отчего-то у меня такое чувство, что это случайность, и он хотел всего лишь пробудить мои воспоминания о той ночи, использовав магию крови.
И стало вдвойне интереснее, осознаёт ли он сам свою истинную силу и суть?..
Хотя то, что я нахожусь тут, а не где-нибудь в темнице, уже о многом говорит.
Осторожно приоткрыв один глаз, я встретилась с тем, что так пугало меня, пока я была Владой — с тёмными, словно наполненными живой тьмой, очами магистра Тени.
А он как будто того и ждал, наблюдая за мной с любопытством учёного, следящего за своей лабораторной мышкой.
— Магистр?! — выдала я в манере Влады, испуганно распахивая глаза.
И магистр самым натуральным образом зарычал, нависая надо мной и всматриваясь в мои глаза. Мои запястья он тесно прижал к кровати. Ага, чтобы не смогла закрыться, что ли?
Это не помешало мне улыбнуться, и слегка склонив голову, с нежностью потереться щекой о его руку.
— Кэр, — позвала я, тем самым пробуждая в его глазах бурю недоверия. — Я всего лишь пошутила.
— Ведьма! — бросил он, как когда-то давно, когда мы только повстречались здесь.
— Сумасшедший магистр, — вернула я.
Никто даже и представить не мог, какую нежность и благодарность я испытывала по отношению к этому темноглазому типу. Случайно или намеренно, но он сделал то, на что у меня могли уйти годы —вернул мне меня.
— Это и в самом деле ты, — говорит он всё ещё недоверчиво, склоняясь ниже.
— Я, — отвечаю, растворяясь в его глазах.
Не удивительно, что сознание Влады воспринимало его как Халлэ. Такого взгляда не бывает у обычных смертных. Тьма и тёмное пламя в глубине. Словно и не глаза это, а окна в иную реальность.
И всё же, какая ирония. Два представителя древней расы возродились в ведьме из другого мира и в великом магистре такого грозного Ордена. Только кто же он сам такой?
Почему же теперь медлит, словно боится нанести вред?
Но мне достаточно немного выгнуться и потянуться, чтобы губами коснуться его губ, таких близких и манящих.
Затем я откидываюсь на подушки. И мои руки тут же освобождают, и я могу обвить его шею, зарыться в прохладный шёлк светлых волос, словно пронизанных лунным светом.
Наши губы сливаются снова. Но теперь инициатива исходит от него. Кто бы мог подумать, что его поцелуи могут быть настолько нежными и ласковыми.
— Это и в самом деле не сон? — выдыхает он, целуя меня в мочку уха.
— Не сон, — охотно откликаюсь я, выгибаясь в его объятиях и чувствуя, как блуждают по моей коже его нежные пальцы. Обострившееся восприятие заставляет чутко реагировать даже на самые бесхитростные ласки.
— Обещай, что больше не сбежишь, — говорит моё светловолосое божество, снова глядя в глаза, проникая в душу.
— А ты не запирай меня больше.
Я лукаво улыбаюсь, на что он отвечает требовательным, но не менее нежным поцелуем. Простыня с моего тела и вовсе сползает. Его пальцы выводят огненный узор на моём предплечье…
И только сейчас я осознаю, что под простынёй на мне почти ничего не было. Нижнее бельё не в счёт.
Подозрительно спокойно он реагирует на знак из Храма смерти. Считает простым украшением и моей прихотью? Или…
Позволяя целовать себя и отвечая на поцелуи, я проворно расстёгиваю пуговицы его рубашки. Мягкая ткань скользит по его плечам под воздействием моих нежных прикосновений к горячей коже. И скосив глаза, я замечаю то самое, что и ожидала…
Вторая часть надписи с алтаря смерти.
Омрачающий дневной свет. Свобода. Завершение пути.
Вот значит, кто был в тот день в храме. Магистр Тень. И почему-то я это меня не удивляет. Я удивилась, если было бы иначе.
— Коварная женщина, — обжёг он моё ушко своей насмешкой, когда заметил для чего я расстёгивала на нём рубашку.
— Девушка, — поправляю его я, пряча смущённый взгляд под ресницами.
Халликэр шумно вдохнул и выдохнул, а затем отстранился и насмешливо произнёс:
— Одевайся тогда, девушка. А иначе, клянусь, я не сдержусь, и твой статус изменится.
Я вспыхнула от смущения и желания, прижимая к груди простынь.
В отличие от вчерашней комнаты, в этих покоях было не такое огромное окно. Удивительно даже, что я едва не ослепла, когда проснулась. Выскользнув с огромной кровати и стараясь не смотреть на магистра, я по лёгкому запаху мыла и парфюма определила какая из дверей ведёт в ванную комнату.
Ванная была не менее шикарной, чем остальные комнаты. Настоящий мини-бассейн из тёмного камня, а не ванная. Только расслабляться сейчас было не время. Вымывшись, чтобы действительно почувствовать себя рождённой заново, я посмотрела на себя в зеркало. Бояться отражений больше не имело смысла.
Будучи Владой я завидовала внешности Хель, но теперь, когда всё вернулось на свои места, испытывала полнейшее эстетическое удовлетворение. Кожа больше не была бледной. Она слегка потемнела, приобретя лёгкий золотистый оттенок, исчезли изъяны вроде веснушек, изменилась сама её структура.
Лицо вообще претерпело самые большие изменения.
Глаза стали немного больше и вытянулись к вискам, а кожа над внешними уголками, выгнутыми вниз, стала светлее. Радужка приобрела более выраженный стальной оттенок с золотым ободком по внутреннему краю и тёмным пламенем в глубине зрачка. Черты лица стали более хищными и теперь в нас с Хелликэром легко можно было угадать представителей одной расы или принять за родственников. Те же резкие скулы, излом бровей, линия губ. Даже кончики ушей немного заострились, а зубы изменили форму. Теперь я была обладательницей клыков, не сильно уступающих клыкам дроу или вампиров.
Можно было подумать, что такой внешний вид — признак первородной расы этого мира, но это не совсем так. Истинные — действительно первая разумная раса, поселившаяся в этом мире и по своему усмотрению поселившая позаимствованных в других мирах вампиров, эльфов, дроу и некоторые редкие виды разумной нечисти. Сделано это было скорее для того, чтобы не особо выделяться.
Но нашими настоящими первенцами, любимыми детищами, всегда есть и будет раса воплощенных демонов. Они практически полное наше отражение, за исключением возможности творить и возрождаться физически в едином облике. Да и боевая ипостась у демонов выглядела более агрессивно.
Помимо этого я немного вытянулась и стала выше. Строение тела приобрело изящество и обманчивую хрупкость — тонкая талия и запястья. Чёрный шёлк волос с красноватыми на свету всполохами укрывал спину словно плащ, доходя до ягодиц. Сушить это достояние я научилась ещё будучи ведьмой, заставляя воду покинуть волосы. Простой и не требующий особых магических затрат способ.
Одеваться было не во что. Платье куда-то дел Халликэр и я уже было нацелилась на его чёрный халат, висящий на крючке, но в дверь аккуратно поскреблись.
Взявшись за ручку, я слегка приоткрыла, чтобы узреть явление смущённого магистра с какой-то вещью в руке.
— Вот, возьми. Думаю, это тебе подойдёт, — проговорил он, протягивая мне одежду.
— Благодарю, Кэр, — я взяла светлый свёрток, словно случайно коснувшись его руки и замерев на мгновение от вспыхнувшего на кончиках пальцев и прокатившегося по всему телу ощущения.
Снова скрывшись за дверью, я облачилась в предложенный наряд, представляющий из себя изящное бледно-золотистое платье без рукавов и с широким белым пояском, украшенным золотыми нитями, складывающимися в узоры из цветов. Не знаю, откуда мой магистр взял это чудо, но мне нравилось. В этой одежде я чувствовала себя легко и свободно.
Халликэр ждал меня в спальне. Он кстати сам успел переодеться и красовался в свежей тёмно-синей рубашке и приталенном чёрном жилете. Волосы его были переплетены в аккуратную косу.
— Обувайся, — сказал он, улыбаясь лишь краешками губ, и кивнул, указывая на женские домашние туфли под цвет платья. — И пойдём, позавтракаем.
Я обулась и приняла предложенную руку. Он провёл кончиками пальцев по тыльной стороне ладони, вызывая волну тепла. Затем повёл меня в соседнюю комнату, с которой я успела ознакомиться ещё вчера.
Следов вчерашних посиделок уже не было. Вместо бокалов и вина на столике между двумя креслами поместились пара чашек, фарфоровый кофейник и блюдо, на котором соседствовали бутерброды и свежая выпечка.
Я прищурилась, бросив подозрительный взгляд на магистра. Не иначе как на чью-то кухню с утра пораньше налёт совершил. Но мне было приятен тот факт, что обо мне заботятся, и позволила за собой поухаживать.
— Ты ведь знаешь, кто я… — начал он, выжидательно глядя на меня.
— Да, — я кивнула. Кто он такой — знаю. Он — великий магистр Ордена Ночных Теней. И он же — представитель расы истинных, также как и я.
— Я великий магистр Ордена Ночных Теней и всегда, ну или почти всегда, отдавал себе отчёт в том, что делаю, — произнёс он. — Но после той ночи, когда мы ждали рассвета, и ты поделилась своей кровью, я понял, что зная всё о других, я ничего не знал о самом себе. Твоя кровь позволила понять, что я совсем не тот, кем привык себя считать. И первые дни я не знал, благодарить тебя или проклинать.
Он замолчал, когда наши взгляды встретились. В его колдовских очах застыла такая тоска, что собственное сердце дрогнуло и пропустило удар. Я словно на себе почувствовала эти дни полного смятения, когда он неприкаянный пытался сжиться с новой истиной. Быть верным клинком императора, уничтожая чужаков и самому оказаться им.
— Но я сам, окажись на твоём месте, поступил бы так же. Жить не своей жизнью и обрекать себя на вечное одиночество, подчиняясь только неуместному благородству… Поэтому, я считаю, что ты поступила правильно, пусть и не совсем осознанно.
— Прежде всего, я хотела помочь нам пережить ту ночь. И всё же, мне жаль, что тебе пришлось испытать всё это в одиночку, — призналась я, и испытываемое сейчас сожаление было абсолютно искренним.
— Это ничто по сравнению с тем, что минувшей ночью испытала ты.
— Но ты был рядом и я справилась.
Завтрак был забыт. Мгновение и он прижимает меня к себе, притянув за талию и плечи. Заглядывает в глаза.
— Ведьмочка моя, я всегда чувствовал в тебе что-то родное. Знала бы ты, как сильно хотелось мне находиться рядом, или похитить из этой Академии.
— Когда же возникли такие чувства? — с любопытством поинтересовалась я, проведя кончиками пальцев по излому бровей и прикасаясь ладонью к его щеке. — Помню, в самый первый раз ты меня дверью чуть не сшиб.
— Даже этого момента я не забуду, — произнёс он, накрывая мою ладонь своей. — Я совсем не ожидал столкнуться с такой типичной представительницей профессии, которая бессовестно опаздывала, да ещё и сама на меня налетела. Тогда я герцогского сына доставил обучаться, а то парень хотел сразу в Орден вступить.
— Вот оно что, — я улыбнулась. — Теперь картина проясняется.
— Потом, когда Тир начал вдохновенно рассказывать мне о необычайно трудолюбивой девушке, не страшащейся на первом курсе летать на метле наперегонки с виверном и загонявшей умертвие, — он вдруг ответно широко улыбнулся. — И я не удержался, чтобы не придти посмотреть.
— Позже я поняла, что это был ты. И в переулке…
— И в переулке, — легко согласился он.
— А в Чернокосье ты ведь из-за меня приезжал? — озвучила я вопрос, который и так давно был для меня очевиден. Просто хотелось слышать его слова.
— Из-за тебя, — эхом откликнулся он.
— Скажи честно, зачем? — мне вправду было интересно, что заставило его явиться в северное село — долг или нечто большее.
— Предлогом было то, что ты — довольно неординарная личность. Настолько неординарная, что тебя даже мой друг покрывать стал. Но также мне просто хотелось тебя увидеть и удостовериться в том, что всё в порядке.
— И даже Рийси взял, — ехидно заметила я и не удержалась от того, чтобы добавить, подражая тону оборотницы: — Да, дорогой?
— Только для прикрытия. Это дочь одного из наших информаторов. Бывших.
— Прикрытие, — хмыкнула я, припоминая эту несносную бестию в Академии. Она сильно ранила меня тогда, а я в свою очередь такую порчу навела, что девица наверняка до сих пор лысая ходит.
— Она тоже восприняла всё слишком серьёзно, — чуть нахмурившись, сказал он.
Хорошо помню, насколько серьёзно. Она перекинулась во вторую ипостась и напала, собираясь убить.
А как не воспринять? Ведь он такой… в общем, если отбросить тот факт, что он Глава одной из самых опаснейших организаций, Халликэр очень и очень привлекательный мужчина. И не удивительно, что неопытная девушка-оборотень спутала работу и личные чувства, позволив себе пойти на поводу эмоций.
Что же до моих чувств в данный момент…
Просто представьте, что вы единственный человек на планете. Остальные формы жизни попросту несовместимы. И тут появляется другой точно такой же человек противоположного пола. Сильный, умный, надёжный, привлекательный и благосклонно к вам настроенный. В таком случае не просто придётся уживаться, а можно будет получать от этого и удовольствие.
Кроме того, пробудив его истинную суть, я сделала парню гадость. Дело в том, что представители нашей расы в своём нормальном пробуждённом состоянии не способны иметь потомство от представителей других рас. Мы слишком разные на генетическом уровне. Да и половые отношения у нас своеобразны. Они невозможны до брака, а брак невозможен до наступления совершеннолетия. Последнее наступает только после того, как мы получаем возможность свободно перемещаться между мирами. Там же и заключается брак. Об этом красиво сказано в одном трактате, прочитанном мною в недрах Хранилища:
Стань жизнью моей и руку мою возьми
Крылом моим будь, по ветру миров лети
Стань огнём моим в сердце, сиянием глаз
Будь кровью и плотью. Или рассыпься в прах…
Также красиво, сколь и страшно. Ибо солгавший в своих чувствах и намерениях погибает. И это правильно, поскольку в отличие от людей, мы знаем, на что идём и никогда не ошибаемся в своих чувствах. Голос сердца — основа всех наших поступков, внутренний ориентир. И это не интуиция, а нечто более сильное и непоколебимое.
И сейчас, когда меня обнимает единственный представитель моей расы, я чётко осознаю, что дело не только в этом. Я чувствую, что моё место рядом с ним и уверена, что он ощущает то же самое. Всё остальное, вроде его незаурядного положения в этом мире, отходит на второй план. Только есть одно неприятное но… я всё же боюсь его реакции на имя, данное мне в предыдущем воплощении.
Более тысячи лет назад юная магичка, последняя из оставшихся в живых представителей династии Кин-Ши, решила восстановить справедливость и освободить заключённых за пределами миров демонов. Тогда и случилась та самая Великая война.
Да, как я и говорила, именно воплощённые демоны являлись расой, созданной истинными. Остальные были лишь приглашенными гостями, или, говоря иначе, приёмными детьми в этом мире. Их привели из других миров, пообещав огромные, пригодные для жизни территории.
Много тысяч лет расы, населявшие оба мира, сосуществовали в гармонии. Со временем истинным наскучило сидеть на одном месте, и большинство отправилось дальше на поиски новых открытий. Ведь, прежде всего они были любознательными странниками.
Тогда-то и случилось так, что правителей одолели амбиции, и они решили освободить оба мира и от демонов и от последних истинных. Ловушка была настолько коварной и хорошо продуманной, что план сработал идеально. Только они забыли о том, что представляют собой истинные, о том, что эта раса способна возрождаться в других расах и возвращать себе память, испив крови себе подобного. При этом не обязательно пробуждённого.
Юная магичка так и не стала пробуждённой, но она чётко осознала свою задачу и действительно сумела освободить демонов. Только после всего этого Никкаэлит Хальтэа стали называть Халиксой Предательницей…
В те времена со мной не было никого из сородичей. Я восстала против несправедливости воцарившейся в мире, заручившись поддержкой освобождённых демонов, а также всех представителей разумных рас, поддержавших меня. Возможно, со стороны это выглядело кошмарно, ибо договориться по-хорошему не удалось и приходилось применять силу. И мне не простили этого.
По странной иронии судьбы единственный человек, оказавшийся моим соплеменником, возглавляет организацию, в задачи которой входит в том числе и недопущение подобной ситуации.
Сможет ли он, получив новую информацию, примириться с ней в душе и разуме? Мне кажется, что сможет. Только всё равно страшно. И это, пожалуй, непонимание — единственное, чего я, как пробуждённая истинная, могу бояться. Потому что смерть нас не страшит. Страшнее остаться в одиночестве без возможности быть понятой или ещё хуже стать отверженной теми, кому успела довериться и кого смела полюбить.